Неохотно поставил
механизм рядом с другими приборами пришельца.
- Хотите лепешек?
- Одну, пожалуйста.
Чарли развернул пакет и вынул лепешку. Как всегда, он держал ее надо
ртом Миртина, пока дирнанин откусывал от нее кусочки. На этот раз Миртин
не сумел проглотить кусок и тот соскользнул с подбородка на землю.
Машинально пришелец попытался поймать его. Лепешка отлетела в сторону, но
он-таки поднял руку.
- Эй! - закричал Чарли. - Вы подняли руку!
- Всего лишь на несколько дюймов.
- Но вы подняли ее! Вы сможете снова двинуть ею? Как это началось?
- Так оно и должно было случиться. Я заметил это еще вчера. Скоро я
смогу владеть конечностями.
- Но у вас же сломана спина!
- Позвоночный столб почти зажил. Начали регенерироваться нервы.
Процесс протекает очень быстро.
- Даже слишком. Хотя... я же забыл, что вы не человек и все у вас
искусственное. Лучше, чем у людей кости, правда? Разве моя спина
выздоровела бы, если бы я сломал ее?
- Только не таким образом.
- Думаю, что вообще не зажила бы. Через сколько часов вы сможете
начать ходить, мистер Миртин?
- Еще не скоро, мальчик. Вчера зашевелились несколько пальцев,
сегодня - вся рука... но пройдет еще некоторое время, прежде чем я смогу
поднять свое тело.
- И все же это здорово! Вам все лучше и лучше. - Настроение Чарли
внезапно переменилось. - Когда вы снова сможете ходить, вы возвратитесь на
Дирну, да?
- Если за мной придут. Я же не могу взмахнуть крыльями и улететь. Я
должен привлечь внимание спасательной команды.
- Как вы это сделаете? Пустите сигнальную ракету? Или что-нибудь
вроде этого?
- В моем костюме есть устройство для связи. Оно передаст сигнал,
который они смогут обнаружить.
Но острый ум Чарли обмануть было не так просто.
- Если у вас есть такая штука, то почему же вы уже не вызвали
кого-нибудь?
- У меня же руки парализованы, я не в состоянии дотянуться до этого
устройства...
- Ну тогда... - Чарли сглотнул слюну. - Я мог бы это сделать за вас,
не так ли?
- Ты уже это сделал.
- Что?
- Когда ты осматривал приспособления в моем костюме, ты несколько раз
дотронулся до коммуникатора. Сигнал передан несколько дней тому назад.
По-видимому, он не совсем исправен - иначе меня давно бы уже нашли. Если,
конечно, разыскивают.
- Но вы ничего не говорили мне об этом.
- Ты не спрашивал.
- А вы не сможете починить коммуникатор, Миртин?
- Не знаю. Сначала надо овладеть телом.
- А не могу ли я починить его для вас?
- Если тебе это удастся, придут спасатели и ты уже больше никогда не
увидишь меня. Неужели ты хочешь, чтобы я так быстро покинул тебя?
- Нет, - признался Чарли. - Мне хотелось бы, чтобы вы навсегда
остались со мной. Беседовали, учили меня, были моим другом... Но вам же
надо вернуться к своим, да? Вам нужен врач. Вы же не сможете жить без
своих родных и друзей! Не так ли? Поэтому я починил бы ваш коммуникатор,
Миртин. Даже если бы это означало, что вы навсегда покинете меня.
- Спасибо, Чарли. Все равно я еще не настолько выздоровел, чтобы
выдержать ускорение. Нужно залечить раны. Так что у нас еще есть время.
Может быть, ты и сможешь помочь мне. Договорились?
- Пусть будет по-вашему, мистер Миртин.
Чарли снова стал разглядывать имущество Миртина. Поднял еще одно
устройство.
- А что это?
- Это инструмент для резания и копания. Он вырабатывает необычайно
сильный световой луч, который в пределах его досягаемости прожигает все
что угодно.
- Что-то вроде лазера?
- Это и есть лазер, но только гораздо более мощный, чем земные. Он
может плавить камень и резать металл.
- В самом деле?
Миртин рассмеялся.
- Хочешь попробовать? Я угадал? Ладно. Возьми его за скругленный
конец. Вот рычажок управления. Дай-ка мне взглянуть, на какое расстояние
он настроен. Так, три метра. Нормально. А теперь направь его на пол
пещеры, только смотри, чтобы на пути луча не оказалась твоя нога. Нажми...
Вспыхнул луч. Он прорезал в полу желоб шириной в пять дюймов и почти
в треть метра глубиной. Чарли вскрикнул и выключил рассекатель. Держа его
в вытянутой руке, он изумленно смотрел на это чудо.
- С этим можно делать что угодно! - закричал он.
- Да, полезная штука.
- Ею можно даже... убить кого-нибудь.
- Если нужно, им можно убить, - согласился Миртин. - Но на моей
родной планете никто никого не убивает, малыш.
- Но если все же потребуется... Как быстро и чисто все делается!
Послушайте, меня мало интересует, как убивать с его помощью. Вы должны
рассказать мне, как он устроен! Расскажете? Его тоже нельзя открыть, да?
Вопросов у него была уйма. Рассекатель привел его даже в большее
восхищение, чем силовой генератор, потому что принципы работы генератора
он еще мог усвоить, а вот то, как можно с помощью оптической накачки
уничтожить материю, ставило его в тупик. Миртин долго бился, пытаясь
объяснить это. Он прибегал к аналогиям и образным сравнениям, несколько
раз ему приходилось спасаться отговорками, так как он и сам многое не
понимал. Чарли слышал о лазерах, но представлял их массивными
устройствами, требующими подведения энергии. Теперь же он держал
миниатюрный прибор, работавший автономно. Откуда берется луч света? Что
лежит в основе действия прибора: химические реакции, газодинамика или еще
что-нибудь?
- Ни то, ни другое, - ответил Миртин. - Этот лазер не имеет ничего
общего с земными.
- Тогда... что это такое?
Миртин промолчал.
- Это нам тоже не положено знать, да? Что-то такое, что мы должны
открыть сами?
- В некотором роде, да.
Чарли аж трясся от любопытства. Они говорили долго, пока Миртин не
обнаружил признаки усталости. Мальчик стал прощаться.
- Я приду завтра, - пообещал он и растворился в ночной тьме.
Спустя некоторое время Миртин обнаружил, что рассекатель исчез. Он
видел, как Чарли положил его рядом с другими инструментами или, по крайней
мере, думал, что видел. На мгновение тревога овладела Миртином. Чего-то в
таком роде он давно ожидал.
Воспользуется ли мальчишка рассекателем как оружием? Вряд ли.
Покажет ли он его кому-нибудь? Определенно нет.
Постарается ли он вскрыть его и изучить? Весьма вероятно.
Похоже, ни ему, ни людям не угрожает особая опасность. "Пусть
поломает голову, - подумал дирнанин. - Возможно из этого и выйдет толк". В
любом случае, он никак не может помешать мальчишке играть с рассекателем.

14
Ворнин вновь и вновь спрашивал себя, как это получилось и когда. Он
влюбился в Кэтрин Мэйсон, в этом не было никакого сомнения. То чувство,
которое он испытывал к ней, было таким же сильным, как и то, что он питал
к Миртину и Глэйр, и поскольку он любил их, то, должно быть, любил и ее.
Но возможно ли такое? Имеет ли это смысл? Когда это началось?
Желание вспыхнуло в нем с самого начала, но это еще не любовь.
Ворнин по натуре своей был соблазнителем. Таково было и его амплуа в
сексуальной группе. Хищник, агрессор, он затевал любовные утехи. Миртин
никогда не брал на себя активную роль, а Глэйр в любви выступала
целительницей, утешительницей. Ворнин искал страсть ради нее самой. Это не
только не угрожало, но даже способствовало целостности группы. Он был
заводилой, воспламеняя своими забавами остальных. Все это не противоречило
дирнанским обычаям и семейному укладу.
Но Ворнину никогда и в голову не приходило, что он мог бы предаваться
любовным утехам с земными женщинами. Как и всякий наблюдатель, он отметал
всякую возможность контакта с землянами, а тем более близкого знакомства с
их женской половиной. Мог ли он подумать, что почувствует физическое
влечение к земной женщине?
Однако он был заключен в тело землянина, анатомически совершенное, во
всяком случае - внешне. Внутренние его функции оставались дирнанскими. Так
он мог переваривать земную пищу, но только такую, которая была съедобна и
для дирнан. Он полагал, что и функции пола должны оставаться
естественными. Он продолжал испытывать желание к Миртину и Глэйр, несмотря
на то что их тела были упрятаны под синтетической плотью землян. Когда они
предавались любви на борту корабля, то делали это чисто по-дирнански, не
пользуясь половыми органами землян. Почему же он должен был ожидать, что
его искусственное тело будет испытывать подлинное желание к
женщине-землянке?
Может быть, им руководили чисто психологические побуждения, капризы
его "я", азарт?
Как соблазнителя, убеждал он себя вначале, его воспламеняет
возможность обольщения сама по себе. Раз под рукой нет дирнанок, значит,
придется довольствоваться землянками. В этом заключался некий вызов:
сможет ли он прельстить Кэтрин, как прельщал своих соплеменниц? Не
подведет ли его нынешнее тело? Испытает ли он наслаждение?
Поначалу так оно и было. Игра. Обольщение ради обольщения. Спорт.
Когда же сюда примешалось это нежеланное, неожиданное, волнующее
чувство? И главное - почему?
С того самого дня, когда Кэтрин посетила клуб Контакта, Ворнин
осознал, что она не обманывается насчет его происхождения. Разумеется, она
должна была понять, что он из себя представляет, как только начала за ним
ухаживать. Его тело было весьма приблизительной имитацией, чисто внешней.
Но до того дня Кэтрин не подавала виду, что разгадала его. Все открыл ее
взгляд, когда она швырнула на кровать книги, полученные в Клубе. И потом,
рассказывая о своем визите в штаб-квартиру Культа Контакта, она дала ему
понять: эти люди - мошенники, она знает, каковы настоящие инопланетяне,
потому что один из них живет в ее доме! Вот тогда-то и кончилось
притворство. И хотя она даже не пыталась воспользоваться своим знанием,
никогда ни слова не произносила о его происхождении и не задавала
вопросов, это ее знание сломало барьер между ними.
И все же она оставалась настороженной, продолжала спать в другой
комнате. Когда она купала его или перебинтовывала сломанную ногу, вид его
обнаженного тела, безусловно, волновал ее. Чисто интуитивно, поскольку
плохо понимал землян, Ворнин поставил диагноз: она желала его, но и
боялась, точнее, боялась своего желания. И поэтому страстно стремилась
соблюсти воздержание.
Когда он предложил ей разделить с ним постель, он еще по-настоящему
страдал от боли, был ошеломлен потерей Глэйр и Миртина. Он так хотел
тепла. Так хотел близости и участия. Его не слишком задел ее отказ, она
взяла его за руку, и это тоже было очень хорошо.
Однако вскоре ему захотелось чего-то большего, чем простое участие.
Он жаждал ее близости в такой мере, что готов был пустить в ход все свои
уловки обольстителя. Но она этого, разумеется, не позволила.
Он жалел, что за десять лет не проявил интереса к местным сексуальным
обычаям, так как в его знаниях было немало пробелов, и, как теперь
оказалось, пробелы эти были просто огромны.
Ее супруг погиб. Ее муж... Кажется, у землян мог быть только один
супруг одновременно, всегда противоположного пола, и такие узаконенные
обычаем сексуальные группы, у них называются "семьей". Она была "вдовой".
Должны ли вдовы в соответствии с обычаем блюсти целомудрие в течение
периода траура? А если так, то как долго длится этот период? Ее муж погиб
год тому назад.
В доме есть ребенок. Может быть, когда ребенок поблизости, половая
связь запрещена? Нужно ли отсылать ребенка или самим удаляться куда-либо?
А религиозные обряды? Должны ли они предшествовать физическому
соединению?
Ворнин не знал ответов на эти вопросы. В глубине души он подозревал,
что Кэтрин вольна отдаться ему в любое время, когда ей заблагорассудится,
и что она не может пока что решиться на это.
Безусловно, она была скромной. То смущение, которое вызывала в ней
его нагота, нельзя было объяснить нарушением табу: она принадлежала к
общественной касте, которой разрешается лицезреть больных мужчин в любом
виде. Очевидно, оно порождалось конфликтом желаний.
Свое тело она от него скрывала. Ворнин только один раз видел
обнаженную Кэтрин, да и то случайно. Как-то после ужина Ворнин читал.
Кэтрин была в ванной. Вдруг заплакал ребенок: ему, видимо, приснился
страшный сон. Ворнин, лишенный подвижности, ничем не мог помочь. Но Кэтрин
на всякий случай оставила дверь в ванную открытой. Ворнин увидел, как она
метнулась по коридору, голая, с влажным телом. Успокоив девочку, она столь
же быстро вернулась в ванную. То, что он успел разглядеть, отличалось от
тела, выбранного Глэйр. Глэйр серьезно изучила эротический идеал
американцев и при конструировании тела для нее добилась, чтобы оно будило
желания. Кэтрин должна была довольствоваться данным ей от рождения и
значительно уступала Глэйр в совершенстве форм. Кэтрин была выше, с
длинными худыми ногами, плоскими ягодицами и маленькой грудью. Тело ее
было предназначено скорее для труда, чем для услады.
Ворнин ничего не имел против этого. Земные критерии, на основании
которых Глэйр проектировала свое тело, были чужды для него. И в его глазах
Кэтрин была столь же прекрасна, как и Глэйр, а может, и более, поскольку
она была подлинной, а Глэйр - только прилизанной копией!
Ему хотелось, чтобы Кэтрин отбросила стыдливость, чтобы в
какой-нибудь из вечеров она пришла в его комнату абсолютно голая и
отдалась ему.
Но все произошло не так, как ему виделось и без всяких уловок, на
которые он был такой мастак...
Его сломанная нога срасталась быстро, и он чувствовал, что пришло
время попробовать встать. Он достаточно долго провалялся в постели.
Поскольку коммуникатор вышел из строя при посадке, ему придется подняться
и бродить в надежде, что его все же подберет спасательная команда. Ему
казалось, что нога уже вполне может выдержать его вес. В один из вечеров,
когда Кэтрин ушла спать, он сбросил покрывало и спустил ноги с кровати.
Тотчас же у него закружилась голова. Он впервые попытался сесть.
Ворнин сделал глубокий вдох и вцепился в матрас, чтобы избежать падения.
Некоторое время он сидел неподвижно. Представил, как его сломанная
нога согнется и хрустнет, как только он обопрется на нее. Хотя внешнее
тело было искусственным, нервные цепи связывали его с дирнанской
сущностью, и он уже имел предостаточно возможностей убедиться в том, что
испытывает реальную боль при повреждениях искусственной оболочки. Может
быть, лучше подождать еще несколько дней?
Нет.
Он переместил центр тяжести вперед, уцепился за столик возле кровати
и стал выпрямляться. Спокойно, спокойно! Как там нога? Держит его? Да!
Мгновением позже все завертелось у него перед глазами, будто он попал
в смерч.
Тело его, казалось, распалось на части, каждая конечность двигалась
сама по себе. Ворнин закричал и сделал отчаянный шаг вперед здоровой
ногой, затем робкий скользящий шаг больной и закончил маневр посреди
комнаты, ухватившись за спинку кресла и страшно дрожа. Ему казалось, что
пол вот-вот разверзнется и поглотит его. Он снова перенес вес тела на
здоровую ногу и теперь понял, что мышцы и нервы таким образом протестуют
против длительного бездействия. Больная же нога срослась!
- Что вы делаете?
В дверях стояла возмущенная Кэтрин в короткой тонкой ночной рубашке,
ничуть не прикрывавшей ее тело.
- Я... пробую ногу.
Она бросилась к нему. Ворнин, будто окаменев, наблюдал за нею, не
находя в себе сил ни вернуться, ни пойти вперед. Она обхватила его в тот
самый момент, когда мышцы окончательно ослабли и он начал падать. Кэтрин
каким-то образом удалось принять на себя его вес и удерживать его на ногах
ровно столько, сколько им понадобилось для того, чтобы, спотыкаясь,
сделать вместе три шага к кровати и опрокинуться на нее.
Вместе!
Он был обнажен, на ней была тонкая ночная сорочка. Кэтрин оказалась
сверху. Они оба смеялись и тяжело дышали. Скорее случайно, чем по чьей-то
воле губы их соприкоснулись, и в то же мгновение рухнула последняя
преграда, его опалил вспыхнувший в ней жар, и Ворнин понял, что она готова
покориться.
Но как ласкать землянку? Где ее центры возбуждения?
Ворнин поспешно перебирал в памяти все, что ему было известно об
этом. Ветеран тысяч любовных встреч, он был сейчас поставлен в тупик и
волновался, как провинившийся школьник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17