Хозяева, заблаговременно сняв с питомцев ошейники, удерживали кобелей, о
бхватив их за мощные шеи.
Непререкаемый вскинул руку и коротко повелел:
Ц Пусть бьются!
Доведись Рыжему с Чёрным встретиться вне Следа, где-нибудь посередине с
тепи или на склоне холма, они вряд ли полезли бы в драку. Такими уж воспита
ли их люди, поколениями отбиравшие несуетливых, хранящих достоинство ко
белей. С кем такому воевать на ничейной земле? Чего ради нападать на собра
та, не покушающегося ни на хозяина, ни на его добро?.. Другое дело Ц Круг! Об
а поединщика очень хорошо знали, зачем их сюда привели. Каждый привык счи
тать Круг Ц своим. И никому не собирался уступать своё право.
Две молнии, светло-рыжая и чёрная, одновременно ринулись навстречу друг
другу и сшиблись посередине площадки. Сшиблись Ц и покатились единым кл
убком, в котором мало что смог бы рассмотреть самый стремительный глаз.
Ц Славно начали, Ц тихо пробормотал Непререкаемый. Его собственный пё
с, невозмутимо лежавший у ног, приподнял голову и посмотрел на хозяина, со
глашаясь с его словами. Потом потянулся мордой к руке. На его ошейнике сво
бодного места не было от золотых бляшек. А лежал белоснежный красавец на
целой стопке пёстрых ковров, вытканных дивными мастерицами Шо-Ситайна.
Согласно обычаям страны, такими ковриками, словно попонами, торжественн
о покрывают победителей великих боёв. Затем коврики до самой старости сл
ужат прославленному бойцу ложем, и никто не смеет покупать их или продав
ать. На них он и умрёт, когда придёт его срок, и на них возляжет в могилу. И лю
ди заплюют того, кто лишит постаревшую собаку заслуженной чести. Пёс Неп
ререкаемого был великим воином своего племени. Его ни разу не побеждали.
Седобородый хозяин прекратил выставлять его на бои после того, как други
е искатели славы два года подряд отказывались стравливать с ним своих ко
белей.
Между тем Чёрный крепко взял Рыжего за толстую меховую складку сбоку шеи
Ц и точным, расчётливым движением опрокинул супротивника навзничь. Тот
обхватил лапами голову недруга, отталкивая, стараясь оторвать от себя. Л
апы были каждая в мужскую пятерню шириной и наверняка сильней руки челов
ека.
Ц Славно бьются! Ц похвалил один из зрителей, голубоглазый шо-ситайнец
, одетый, впрочем, по-городскому. Ц Видел ты, брат, как он перевернул-то его?

Второй только молча кивнул. Если он и доводился говорившему братом, то ра
зве что названым. Он родился по другую сторону моря, в дремучих веннских л
есах, и никакой загар не мог уравнять его белую кожу с тёмной медью коренн
ого кочевника. Лишь на левой щеке, немного ниже глаза, выделялись две роди
нки.
А подле побратимов на раскладном деревянном стульчике сидела девушка. Е
динственная девушка среди зрителей. И, помимо Непререкаемого, единствен
ная, кто сидел. Не из-за старости или болезни и не потому, что ей здесь оказы
вали особый почёт. Просто так было удобней устраивать на коленях дощечку
, а на ней Ц плотные, чуть шершавые листы, сделанные из сердцевины мономат
анского камыша. И рисовать на них заточенным куском уголька. Когда уголё
к ломался, девушка не глядя хватала другой из маленькой плетёной коробоч
ки. Нет, молодая рисовальщица даже не пыталась запечатлеть какой-то миг б
оя, вырвав четвероногих единоборцев из стремительной переменчивости п
оединка. Под быстрыми пальцами на листе возникали разрозненные наброск
и: мощный изгиб шеи… поджатая лапа… свирепо наморщенный чёрный нос, погр
ужённый в густую гриву врага…
Вечером, дома, девушка размешает гладкое гончарное тесто, и битва благор
одных зверей начнёт оживать в глиняных фигурках, которые она станет лепи
ть одну за другой. Потом фигурки будут раскрашены и обожжены. Всякий, кто з
ахочет, сможет купить их и сохранить в память о сегодняшнем дне. А если кто
-то купит все разом, то, пожалуй, сумеет по памяти выстроить весь ход состя
зания. Чтобы как-нибудь после, зазвав к себе в гости такого же ценителя и о
хотника< Охотник Ц здесь это слово использовано в его старинном зн
ачении: “знаток и любитель”. >, иметь возможность не просто рассказат
ь ему о знаменитом поединке, но и всё как есть показать.
Ц Ты смотри, что творят! Ц вновь воскликнул разговорчивый шо-ситайнец.
Ц Кан-киро, да и только. Ты видела, Мулинга? Ц И заговорщицки улыбнулся.
Ц Если вдруг что пропустишь, мы с Волком для тебя потом повторим…
Девушка кивнула ему, не прекращая работы. Её ресницы быстро сновали ввер
х-вниз Ц взгляд обращался то на сцепившихся псов, то вновь на рисунок. Ей
не мешали ни крики зрителей, ни утробный рык кобелей, временами подкатыв
авшихся едва не к самым ногам. Рыжий отнюдь не сдавался, но по-прежнему по
чти всё время был на земле. Если ему удавалось встать, Чёрный мгновенно пе
рехватывал поудобнее его многострадальную шею и всё тем же обманчиво-не
торопливым движением вновь опрокидывал Рыжего навзничь. При этом он не п
росто стоял над поваленным, удерживая и не давая подняться. Он ещё и немил
осердно трепал его, возя и мотая туда-сюда по крепко утоптанному Кругу. Лю
бой, кто хоть что-нибудь понимает, мог с первого взгляда оценить Ц силища
для такого мотания требовалась неимоверная. Каждый кобель весил уж ника
к не меньше взрослого мужчины. Попробуй-ка потаскай такого. И в особеннос
ти когда он обмякает и вытягивается, повисая мешком. Да при чём тут мешок!
Обвисшее тело много неподъёмней мешка, вроде бы такого же по весу. Кому сл
учалось таскать одно и другое Ц не позволит соврать.
Тем временем по дальнюю сторону Круга Ригномер Бойцовый Петух переходи
л от одной кучки зрителей к другой, с кем-то здороваясь и пересмеиваясь, к
ого-то по обыкновению задирая. Завсегдатаи боёв могли бы порассказать, ч
то в былые времена, когда Ригномера в городе знали похуже, дело, случалось
, доходило и до драк, ибо забияка-сегван особенно охоч был поддевать родич
ей и друзей хозяев собак, как раз сошедшихся на Кругу. Кулачных сшибок Риг
номер не боялся, даже наоборот, весьма радовался удалой молодецкой потех
е и редко таил зло против какого-нибудь местного силача, выбивавшего ему
очередной зуб. Тут надобно пояснить, что добрые тин-виленцы сами знали то
лк в охотницких рукопашных забавах, так что желающий схлестнуться на кул
аках отказа, как правило, не встречал. Но Ц стоит ли отвлекаться мелкими с
варами от благородного зрелища храбрых собак, состязающихся в крепости
духа и мышц?..
Определённо не стоит.
А для кого честь и красота суть пустой звук, тот пускай убоится. Безл
епию на пёсьих боях не бывать! Ц так сказал Младший Брат великого С
онмора, ночной правитель славного города. Кто такой этот Брат и его Младш
ая Семья, властвовавшая в ночи, когда кончанские старцы укладывались поч
ивать, Ц в Тин-Вилене не спрашивали. Не потому, что не принято было спраши
вать. Просто Ц и так все знали.
По этой причине, между прочим, Ригномер Бойцовый Петух возле Круга злосл
овил дерзновенней обычного. Понимал, что навряд ли удостоится немедленн
ого отпора. Зато после!.. Уж то-то будет что друг другу припомнить! И в особе
нности после восьмой кружечки пива!..
Однако сегодня люди, лучше прочих знакомые с норовом Ригномера, обращали
внимание, что вид у сегвана был необыкновенно значительный. Ну ни дать ни
взять проведал некую тайну, о которой простым смертным подозревать-то н
е полагалось. Проведал Ц и собрался её обнародовать в самый неподобный
момент, дабы вернее всех ошарашить. Опытные тин-виленцы по достоинству о
ценили движение, которым он крутил и дёргал усы, и поглядывали на Ригноме
ра со смешливым любопытством. Забияку с Островов в городе не сказать что
бы любили, но не питали к нему и особенной неприязни. Как ни крути Ц без по
добного рода людей оказывается скучновато. Что-то у него на уме в сегодня
шний раз?
Собаку достал какую-нибудь необыкновенную и собрался нежданно для всех
выпустить в Круг?.. Пока вроде бы к тому всё и шло.
Ц Вы здесь, в Шо-Ситайне, ни Хёгговой чешуйки не смыслите в настоящих боя
х! Ц приглушённо, дабы не навлечь ненужного недовольства, доказывал он п
очтенному вельху, корчмарю Айр-Донну. Ц Тошно смотреть, как эти твари, ко
торых вы по ошибке называете боевыми собаками, мусолят друг друга за шки
рки. Вот у нас, на Островах, как сойдутся, так уж сойдутся! Покуда кишки один
друг другому не вырвут, нипочём не разнимешь!
“Коли тошно смотреть, так и не смотри. Да другим удовольствие не порти”,
Ц мог бы сказать ему Айр-Донн. Но он не зря был добрым корчмарём. Он ответи
л сегвану вежливо:
Ц Прости, уважаемый, если я чего-то не понимаю. Сам я на Островах никогда н
е бывал и, милостью Трёхрогого, никогда туда не поеду, ибо я веду свой род и
з тёплых земель и навряд ли вынесу непрестанный мороз, царящий во владен
иях твоего племени. Но я слышал от опытных и заслуживших всяческое довер
ие путешественников, будто у себя на родине вы разводите крепконогих лае
к, чтобы они таскали по снегу саночки с людьми и поклажей…
Ц Это так, Ц важно кивнул Ригномер. Ц Ну и что?
Ц Так не объяснишь ли ты мне, каким образом сумеют, скажем, шесть ваших ла
ек сообща тянуть сани, если они только и думают, как бы в брюхе друг у дружк
и пошарить?
Сегван расхохотался до того громко и весело, что было слышно даже сквозь
рык кобелей, сцепившихся на Кругу, и возгласы зрителей, стремившихся под
бодрить бойцов.
Ц Это верно, корчмарь! Тебе не откажешь в осведомлённости! Радостно, что
даже и этой Богами забытой дыры достигла слава наших ездовых псов. Но ког
да длиннобородый Храмн создавал здешний уголок мира, Он, верно, успел уже
утомиться. Оттого Он не пожелал, чтобы здесь обитали воистину крепкие да
грозные люди и звери! Овечьи пастухи Шо-Ситайна называют своих псов волк
одавами, но, поверь мне, тутошняя собачня даже издали не видала настоящег
о волка! Те, которые бегают здесь по степи, это, чтобы хуже не сказать, не вол
ки, а сущая мелюзга! Их сравнивать с Истинным Зверем, вправду заслужившим
название волка, Ц что салаку равнять с зубастой форелью! Понимаешь, о чём
я толкую? Те премудрые землепроходцы хоть раз говорили тебе, вельх, про во
лков с наших северных побережий?.. Чтобы такого одолеть, потребны не корно
ухие шавки с вашего Круга, но истинные бойцы, усердные и бесстрашные в схв
атке! Такие, которые родятся только у нас! “Достойные имён” Ц вот как мы и
х называем!
Выпалив единым духом столь длинную речь, Бойцовый Петух гордо разгладил
густую русую бороду. Он глядел победителем, но Айр-Донн, нимало не смутивш
ись, только пожал плечами. Он сказал:
Ц Пастухи рубят щенкам уши и хвосты, чтобы не мог схватить враг и не цепл
ялись мерзкие колючки, раздражающие тело. Но, поверь мне, это никого не дел
ает шавками. И осмелюсь напомнить тебе, господин мой, что в степях Шо-Сита
йна водятся не только волки, показавшиеся тебе мелковатыми… Видишь пса,
в чьём меху греет ноги Непререкаемый? Его кличка Тхваргхел, сиречь Сабле
зуб. Ему ещё не исполнилось года, когда к стаду подобралась гиена, охочая д
о нежных ягнят. Но стадо стерегли чуткие псы, и гиена отправилась дальше, т
уда, где, как ей показалось, ждала добыча полегче. Она унюхала палатку, а ря
дом с палаткой… Видишь там, в Кругу, юношу, облечённого достоинством Млад
шего Судьи? Это самый последний сын Непререкаемого. Тогда он был совсем м
аленьким мальчиком. И гиена отважилась напасть на него, поскольку щенок,
игравший с мальчиком, не показался ей противником, которого стоило бы оп
асаться. Но Тхваргхел встал у неё на пути! Когда прибежал хозяин и с ним ма
тёрые приотарные псы, он лежал страшно израненный, но не выпускал задуше
нную гиену. Задушенную! А ему, повторю тебе, тогда ещё годика не исполнилос
ь. И надо ли говорить, что мальчик, которого он защитил, не получил даже цар
апины… Ну, то есть я совсем не желаю приуменьшить доблесть и достоинство
твоих островных псов. Я не знаю и не желаю знать, что за чудовищ рождает ва
ша скованная льдами земля, но нисколько не сомневаюсь, что уж с гиеной-то
“достойные имён” совладали бы без труда. И не только кобели, но даже и суки
…
Люди, стоявшие поблизости, позже с удовольствием рассказывали знакомым,
что Ригномер испытал пусть кратковременное, зато самое настоящее замеш
ательство. И то верно! Вежливый корчмарь вряд ли богател бы год от года, ка
к это до сих пор у него получалось, если бы не умел должным образом разгова
ривать с такими вот Ригномерами и ещё с кем похуже. И улыбаться им так, что
бы не дать никаких поводов для обиды. Да при всём том от своего не отходить
ни на пядь.
Что же касается гиен, то полосатые шкуры время от времени вывешивали на т
оргу. Люди, приходившие на торг в сопровождении домашних собак, старалис
ь обходить шкуры подальше: даром ли говорят опытные охотники, будто пёс, н
аступивший на тень гиены, разом лишается и смелости, и чутья! Ростом и весо
м такая зверюга нимало не уступит матёрому кобелю местных пород, а силой
челюстей, пожалуй, и превзойдёт. Заявить этак небрежно, что, мол, некий пёс
брал гиен дюжинами, Ц людей насмешить. Однако Ригномер не зря звался Бой
цовым Петухом. Все знают, каковы эти петухи. Окати водой из ведра Ц отряхн
улся и снова хоть сейчас в бой. Сегван тут же высмотрел у края площадки тро
их молодых парней и двинулся к ним, бормоча как бы про себя, но достаточно
громко, так, чтобы слышал народ:
Ц Вот наконец-то собаки, которые хоть в хвосте упряжки, но смогли бы бежа
ть.
Псы, привлёкшие его внимание, в самом деле отличались от степных волкода
вов не меньше, чем их хозяева Ц от примелькавшегося глазу тин-виленског
о люда. На земле растянулись пушистые белые звери, чей вид рождал невольн
ые мысли об ослепительно чистых горных снегах. Они лежали у хозяйских но
г, не удерживаемые ни ошейниками, ни поводками, роскошные и неколебимо сп
окойные, уверенные в себе, друг в друге и в людях, связанных с ними святым п
равом крови. Люди Ц трое молодых горцев с Заоблачного кряжа Ц следили з
а поединком, ещё длившимся на, Кругу, без видимого любопытства. А псы их Ц
так и вовсе со скукой.
Ц Славные малыши, Ц подойдя, похвалил собак Ригномер. И обратился к гор
цам: Ц Отчего вы, ребята, не выставите их на бой?
Ответил самый младший из троих, казавшийся ещё и самым светлокожим. “Пол
укровка!” Ц презрительно определил про себя Ригномер.
Ц Отец Небо создал утавегу, наказав им быть нашими братьями, Ц проговор
ил светлокожий на неплохом нарлакском: эта молвь была в Тин-Виле-не наибо
лее употребительна. Ц А у нас не принято мужчине посылать брата драться
вместо себя, чтобы доблесть одного возмещала недостаток мужества, свойс
твенный другому.
Ц Я понял, Ц засмеялся Ригномер. Ц Вы боитесь, что здешние бойцы попорт
ят вашим собачкам белые шкурки, а матери отстегают вас потом за ущерб?
Это было уже чистой воды злословие, ибо у троих молодых горцев висели на п
оясах кинжалы с рукоятями, выложенными бирюзой: знак мужества, испытанно
го в бою. Конечно, мать в своём праве Ц вольна и ремешком вытянуть детище,
будь сын хоть вождём. Но лишь последний дурак станет над этим смеяться, да
ещё вслух. А название “утавегу” переводилось на языки окрестных народов
как “белые духи, приносящие смерть”, и три пса, лениво дремавшие на земле,
по виду вполне соответствовали своей славе.
Один из двоих горцев, постарше, сдержанно проворчал нечто неодобрительн
ое, и светлокожий, оглянувшись, перевёл:
Ц Что касается псов, мой брат советует тебе взять дорогой серебряный ку
бок и пойти заколачивать им гвозди. А потом с презрением выбросить испор
ченное сокровище, говоря, что оно никуда не годится против обычного моло
тка.
Третий, рослый, с цветными шнурками в волосах Ц знак недавней женитьбы,
Ц неторопливо добавил по-нарлакски:
Ц И что ты взялся чужими собаками распоряжаться, сегван? Купи себе пса и
вытворяй всё, на что совести хватит…
Ц Отчего ж не купить? Ц подбоченился Ригномер. На нём была хорошая руба
шка из тонко выделанной кожи и сине-полосатые штаны, заправленные в сапо
ги с кисточками. Ц И куплю! Вот хоть ваших! Не столь хороши они, как мне бы х
отелось, да ладно уж. Как у нас говорят, на безрыбье и баклан рыба. По две овц
ы серебром за каждого! Ну?.. Всё равно больше вам никто не предложит!
Вот этого ему определённо не следовало говорить. Ой не следовало. Нет, оск
орблённые горцы не станут накидываться на обидчика с кинжалами. Тех, кто
так поступил бы, итигулы отказывались признавать за мужей, достойных наз
ываться мужами. Просто Ригномер в пылу бахвальства забыл о своём промысл
е.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Волкодав - 4. Знамение пути'


1 2 3 4 5 6 7