подъем впереди, казалось, никогда не кончится.
Кашинг спустился к вечернему костру. Завтра, подумал он, мы можем
достичь вершины.
Пять дней спустя они увидели Громовой холм. Всего лишь пятнышко на
горизонте. Но они знали, что это холм: что еще могло разорвать гладкую
линию горизонта пустыни.
Кашинг сказал Мэг:
- Мы сделали это. Через несколько дней будем там. Интересно, что мы
найдем.
- Неважно, сынок, - ответила она. - Наше путешествие было прекрасно.

16
Три дня спустя, когда Громовой Холм возвышался на фоне северной
стороны неба, они увидели, что их ждут стражники. Пять всадников стояли на
вершине небольшого возвышения. Когда путники приблизились, один из
всадников выехал вперед, подняв левую руку в знак мира.
- Мы стражники, - сказал он. - Мы храним веру Наш долг останавливать
бродяг и сеятелей беспокойства.
Он совсем не походил на всадника-стражника. Впрочем, Кашинг сам
толком не знал, как должен выглядеть стражник. Всадники очень походили на
кочевников, переживающих тяжелое время. У разговаривающего с ним стражника
не было копья, но из-за его спины торчал колчан; среди стрел виднелся
небольшой лук. На нем были кожаные брюки, рваные и потрепанные. Его
кожаный жилет знавал лучшие дни. Лошадь его, мустанг с бельмом на глазу,
когда-то, видимо, была резвой, но теперь вряд ли была способна на
что-либо.
Остальные четверо, державшиеся в стороне, выглядели не лучше.
- Мы не бродяги и не сеятели беспокойства, - сказал Кашинг, - поэтому
вы не должны беспокоиться. Мы знаем, куда идем, и не хотим никому мешать.
- Тогда лучше сверните, - сказал стражник. - Если вы приблизитесь к
холму, то вызовете неприятности.
- Это Громовой холм? - спросил Кашинг.
- Да. Если вы смотрели на него утром, то должны это знать. Над ним
прошла большая черная туча, с молниями и громами.
- Мы видели ее. И решили, что из-за этого холм и получил свое
название.
- День за днем над ним стоит черная туча, - сказал всадник.
- Но ведь утром мы видели, как туча прошла.
- Вы ошибаетесь, друзья, - сказал стражник. - Давайте поговорим. - Он
сделал знак остальным четверым и соскользнул с лошади. Присел на корточки.
- Садитесь.
Подошли остальные четверо и сели за ним. Лошадь первого всадника
отошла к другим лошадям.
- Хорошо, - сказал Кашинг, - мы посидим с вами, если хотите. Но
недолго. Перед нами еще много миль.
- Этот? - стражник указал на Ролло. - Никогда таких не видел.
- Все в порядке, - сказал Кашинг. - Не беспокойтесь.
Внимательней вглядевшись в всадников, он заметил, что за исключением
одного полного низкорослого, все они были тощими, как будто перенесли
долгий голод. Лица их походили на черепа, обтянутые коричневой, похожей на
пергамент, кожей, туго натянутой на скулах. Руки и ноги у них были худые.
С небольшого возвышения отчетливо был виден Громовой холм,
господствовавший над плоской, унылой равниной.
Подножие холма опоясывало тонкое темное кольцо - должно быть,
деревья, о которых Ролло говорил, как о защитной стене; вероятно, это те
самые деревья, о которых рассказывали Заре подсолнечники и другие
растения.
- Сегодня утром, - сказал Кашинг, обращаясь к пятерке сидящих
всадников, - через бинокль я уловил блеск чего-то белого на самой вершине
Громового холма. Похоже на здания, но я не уверен. Вы знаете, что там за
здания?
- Это волшебное место, - сказал предводитель группы, - там спят
создания, которые последуют за людьми.
- Что это значит?
- Когда люди исчезнут, эти существа займут их место. Или, если они
проснутся раньше, чем исчезнут люди, они уничтожат людей. Сметут их с лица
Земли и займут их место.
- Вы говорите, что вы стражники, - сказала ему Мэг. - Значит ли это,
что вы охраняете эти создания, или охраняете Землю от них?
- Если кто-нибудь подойдет слишком близко, - сказал стражник, - они
могут проснуться. А мы не хотим, чтобы они просыпались. Пусть спят. Когда
они проснутся, дни людей на Земле будут сочтены.
- Значит, вы не даете к ним подходить?
- Много столетий мы стоим на страже. И это лишь один отряд, но их
много. Очень многие из нас заняты на страже. Поэтому мы и остановили вас.
Вы направлялись к холму?
- Верно, - сказал Кашинг. - Мы идем к холму.
- Бесполезно. Вы не дойдете. Деревья не пропустят вас. И даже если не
деревья, там есть и другие существа. Скалы, которые переломают вам
кости...
- Скалы! - воскликнула Мэг.
- Да, камни. Живые камни, которые несут охрану вместе с деревьями.
- Видишь, - сказала Мэг Кашингу. - Теперь мы знаем, откуда тот
камень.
- Но это было в пятистах милях отсюда, - сказала Кашинг. - Что там
делать камню?
- Пятьсот миль - большое расстояние, - сказал стражник, - но камни
могут передвигаться. Вы говорите, что видели живой камень? Откуда вы
знаете, что он живой? Эти камни ничем не отличаются от обычных.
- Я знаю, - сказала Мэг.
- Деревья пропустят нас, - сказал Эзра. - Я поговорю с ними.
- Дедушка, у стражников есть причина не пропускать нас, - сказала
Элин. - Послушаем же, что они скажут.
- Я уже говорил вам, - сказал стражник, - мы боимся, что Спящие
проснутся. Столетия мы несем стражу - мы и те поколения, что были до нас.
Истина передается от отца к сыну. Столетия назад уже рассказывали о Спящих
и о том, что случится, когда кончится их сон. Мы храним древнюю веру...
Катились слова, торжественные слова глубоко верящего человека. Почти
не обращая на них внимания, Кашинг думал: какая-то секта превратила
древнюю сказку в религию, и теперь жизнь множества людей определяется этой
ошибкой.
Солнце склонялось к западу, и его косые лучи превратили землю в
путаницу теней. За возвышением, на котором они стояли, глубокий овраг
разрезал землю, по его краям тянулись густые заросли диких слив. В
отдалении виднелась маленькая роща, должно быть, вокруг небольшого озерка.
За исключением этой рощи и зарослей вдоль оврага, местность представляла
собой океан сухой выцветшей травы, расстилающейся до самого подножия
Громового холма.
Кашинг встал и отошел на несколько шагов от сидевших лицом к лицу
групп. Ролло, который в отличие от остальных не садился, присоединился к
нему.
- Что теперь? - спросил робот.
- Не знаю, - сказал Кашинг. - Мне не хотелось бы ссориться с ними.
Похоже, они тоже не хотят этого. Мы могли бы просто остановиться и ждать,
пока им не надоест нас караулить, но не думаю, чтобы это подействовало. И
они не спорят с нами. Они спокойны. Это фанатики, которые слепо верят в
то, что делают.
- Мы можем прорваться силой, - сказал Ролло.
- Нет, - возразил Кашинг. - Кто-нибудь да будет ранен.
Встала Элин. Ее ровный спокойный голос долетел до них.
- Вы ошибаетесь, - сказала она стражникам. - В том, что вы нам
говорите, нет правды. Нет ни Спящих, ни опасности. Мы пройдем.
С этими словами она двинулась на них, медленно, уверенная, как будто
никто не мог остановить ее. Мэг вскочила, схватив ее за руку, но Элин
отбросила ее руку. А Эзра заторопился вслед за внучкой. Энди, задрав
хвост, двинулся следом.
Стражники вскочили и начали пятиться, не в силах оторвать взгляд от
ужасающей мягкости лица Элин.
Сбоку донесся хриплый рев. Кашинг повернулся. Огромный
серо-коричневый зверь с высоким горбом, широко разинувший пасть,
пробирался через заросли слив, преследуя лошадей стражников. Лошади на
мгновение застыли, парализованные страхом, а потом понеслись огромными
прыжками от преследующего их медведя.
Ролло мгновенно перешел к действиям. С криком "Гризли!" он понесся
вперед, выставив копье.
- Вернись, дурак! - кричал Кашинг, хватаясь за лук и накладывая на
тетиву стрелу.
Лошади дико неслись. За ними бежал медведь, рыча и быстро нагоняя
испуганных животных. За медведем летел Ролло, вытянув перед собой копье.
Кашинг поднял лук и оттянул тетиву к щеке. Он выпустил стрелу, и она
золотом блеснула в лучах солнца. Стрела попала в шею животному, медведь
взревел и повернулся. Кашинг потянулся за второй стрелой. Достав ее, он
увидел, что медведь присел на задние лапы, вытянув передние, и почти
подмял под себя Ролло.
Краем глаза Кашинг увидел Энди, который, вытянув голову, прижав уши и
распустив хвост, галопом несся на медведя.
Выпустив стрелу, Кашинг услышал, как она с глухим стуком вонзилась в
грудь зверя под самой шеей. Медведь осел, пытаясь схватить передними
лапами Ролло, но копье робота уже торчало в груди зверя. Энди ударил
копытами в живот медведя.
Медведь упал, Ролло выбрался из-под него; его металлическое тело было
залито кровью. Энди еще раз лягнул зверя и потом поскакал прочь с гордым
ржанием. Ролло исполнил дикий воинственный танец вокруг умиравшего зверя.
- Жир! - кричал он. - Жир, жир, жир!
Медведь в последний раз дернулся. Лошади стражников были уже быстро
уменьшавшимися на юге точками. За ними отчаянно бежали стражники.
- Сынок, - сказала Мэг, глядя им вслед, - наши переговоры прерваны.
- Теперь мы пойдем на холм, - сказала им Элин.
- Нет, - возразил Кашинг, - вначале вытопим жир для Ролло.

17
Как и предупредили стражники, живые камни ждали их у самых деревьев.
Их были десятки, и со всех сторон собирались новые; они двигались быстро,
ровно, временами останавливались; движение их было явно целенаправленным.
Темные, некоторые совершенно черные, они достигали трех футов в диаметре.
Они не образовали линию перед путниками, но собрались сзади, отрезая им
отступление, как будто гнали их к Деревьям.
Мэг придвинулась ближе к Кашингу. Он взял ее за руку и увидел, что
она дрожит.
- Сынок, - сказала она, - я снова чувствую холод. Как в тот раз,
когда мы нашли живой камень.
- Все будет в порядке, - ответил он, - если мы сумеем пройти сквозь
Деревья. Эти камни, кажется, направляют нас туда.
- Но стражники говорили, что Деревья не пропустят нас.
- Стражники придерживаются старой традиции, лишенной всякого смысла;
они верят в это, цепляясь за свою веру. Вера позволяет им считать, что они
продолжают дело, начатое древними. Они считают свою задачу очень важной.
- И все же, - сказала Мэг, - когда медведь напал на лошадей,
стражники бросили нас и побежали за ними. Они не вернулись.
- Я думаю, это из-за Элин, - сказал Кашинг. - Видела их лица, когда
они смотрели на нее? Они были в ужасе. Медведь, погнавшийся за лошадьми,
вывел их из психологического шока и дал возможность убежать.
- Может, и так, - согласилась Мэг. - Но для людей прерий лошади -
важная вещь. Без лошадей они погибнут. Лошадь - это их часть. Она так
важна, что они побежали за лошадьми, несмотря ни на что.
Деревья возвышались перед ними - сплошная стена зелени, спускавшейся
до самой земли. Они походили на гигантскую изгородь. Выглядели они как
обычные деревья, но Кашинг обнаружил, что не может определить их вид.
Лиственные деревья с твердой древесиной, но не дуб, не клен, не вяз,
не ясень. Листья их, шевелившиеся на ветру, танцевали, как листья всех
деревьев, но вслушиваясь в их шелест, Кашинг подумал, что ему слышится
шепот; если бы у него был достаточно острый слух, он мог бы понять, о чем
они говорят.
Дрожащая Змея вокруг головы Ролло вращалась так быстро, что казалось,
можно было услышать тонкий свист. Попутчики же приблизились, как будто
искали защиты.
Эзра остановился не более чем в десяти футах от зеленой изгороди и
застыл в своей обычной позе, сложив руки на груди, склонив голову, закрыв
глаза. Чуть за ним опустилась на землю Элин, скрестив ноги, положив руки
на колени и прикрыв голову рваным капюшоном.
Послышался новый звук, слабый звон; обернувшись, Кашинг понял, что
это камни. Они образовали полукруг, соединившийся с Деревьями; камни
располагались на равном расстоянии, не более чем в дюйме друг от друга,
сплошной линией отрезав путникам отступление. Звон происходил от того, что
камни, оставаясь на одном месте, слегка раскачивались, задевая соседа.
- Ужасно, - сказала Мэг. - Этот холод, он меня заморозил.
Получилась живая картина. Эзра стоял неподвижно; Элин не двигалась;
Энди нервно подергивал хвостом. Попутчики совсем уже приблизились к ним,
смешались с ними, радужные тени, казалось, сливающиеся друг с другом.
Дрожащая Змея превзошла себя в яростном вращении.
Ролло негромко сказал:
- Мы не одни. Оглянитесь.
Кашинг и Мэг обернулись.
В полумиле от них стояли пять всадников, вырисовываясь на фоне неба.
- Стражники, - сказала Мэг. - Что они тут делают?
В это время стражники издали вопль, пронзительную жалобу, в которой
звучало беспредельное отчаяние.
- Боже, сынок, - сказала Мэг, - будет ли этому конец?
И она подошла к Эзре, вытянув вперед умоляюще руку.
- Во имя милосердия, пропустите нас! - воскликнула она. - Пожалуйста,
пропустите!
Деревья, казалось, ожили. Они зашумели, ветви их задвигались, образуя
проход.
Путники прошли в место, где царила храмовая тишина, в место,
отрезанное от всего мира. Вокруг возвышались гигантские стволы, уходящие
вверх, во тьму, как церковные колонны. Под ногами путников лежал мягкий
лесной ковер - листва, падавшая уж много лет и лежавшая нетронутой. Проход
за ними закрылся, раздвинувшаяся зелень вернулась на место.
Путники остановились в молчании, которое оказалось совсем не
молчанием. Сверху доносился шум листвы на ветру, но этот шелест лишь
подчеркивал царящую внизу тишину.
Итак, мы сделали это, хотел сказать Кашинг, но тишина и полутьма
остановили его. Здесь не место для пустых разговоров. Тут нельзя
торговаться. Он пустился на поиски места, откуда уходили к Звездам, но
даже надеясь отыскать, он всегда думал о нем, как о техническом комплексе,
откуда запускали в Космос большие корабли. Но Деревья, живые камни и даже
стражники придавали этому месту какую-то фантастичность, не вязавшуюся с
техникой. И если этот холм действительно Место, откуда уходили к Звездам,
то что же здесь происходит?
Губы Эзры двигались, но слышались не слова, а лишь бормотание.
- Эзра, - резко спросил Кашинг, - что же происходит?
Элин не сидела рядом с дедом, как обычно, а стояла. Повернувшись к
Кашингу, она холодно сказала:
- Оставь его в покое, дурак!
Мэг потянула Кашинга за рукав.
- Святая святых.
- О чем это ты?
- Это место. Это святая святых. Разве же ты не чувствуешь?
Он покачал головой. Для него тут не было ничего святого. Пугающее,
да. Заброшенное, да. Место, откуда нужно убраться как можно скорее. Место,
спокойствие которого таило в себе странное беспокойство. Но ничего
святого.
"_Т_ы _п_р_а_в_, - сказали ему Деревья. - _З_д_е_с_ь _н_и_ч_е_г_о
с_в_я_т_о_г_о_. _Э_т_о _м_е_с_т_о _п_р_а_в_д_ы_. _М_ы _з_д_е_с_ь
н_а_х_о_д_и_м _п_р_а_в_д_у_. _Э_т_о _м_е_с_т_о _в_о_п_р_о_с_о_в_,
м_е_с_т_о_ и_с_с_л_е_д_о_в_а_н_и_я_. _Т_у_т _м_ы _з_а_г_л_я_д_ы_в_а_е_м _в
д_у_ш_у_".
На мгновение он, казалось, увидел угрюмую ужасную фигуру, одетую в
черное, в черном плаще, с костлявым безжалостным лицом. Это лицо вселило в
него ужас. Ноги его стали ватными и подогнулись, тело рухнуло, мозг
превратился в дрожащее желе. Его жизнь... вся его жизнь, все, что он
когда-либо видел, слышал или делал, выплеснулось из него, и он чувствовал,
как какие-то цепкие пальцы с грязными ногтями роются в этом, сортируют,
изучают, судят и затем отбрасывают ударом костлявого кулака, возвращают
обратно.
Он поднялся, лишь величайшим усилием заставив себя не упасть. Мэг
поддерживала его и помогала ему, и в этот момент его сердце устремилось к
ней навстречу - к этой удивительной старухе, которая без единой жалобы
выдержала труднейшее путешествие, приведшее их к этому месту.
- Держись, сынок, - говорила она. - Путь открыт. Еще немного.
Затуманенными глазами он увидел впереди отверстие, туннель, в конце
которого виднелся свет. Шатаясь, он пошел и, хотя он не оглядывался, он
знал, что остальные идут за ним.
Время, казалось, остановилось и измерялось теперь остатками
иссякающих сил.
Но кончилось и это испытание, и он шагнул из туннеля, и вот перед ним
подъем, земля, покрытая выгоревшей травой, усеянная кустарником и редкими
деревьями.
Сзади Ролло сказал:
- Мы сделали это, хозяин. Наконец-то мы здесь. На Громовом холме.

18
Пройдя немного вверх по склону, они нашли небольшой пруд в каменном
бассейне, питаемый ручьем, протекавшим по глубокому оврагу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17