VadikV
280
Сергей Садов: «Горе побе
дителям»
Сергей Садов
Горе победителям
«Садов С. Горе победителям: Фантастический роман»: АСТ /Ермак; М.; 2003
ISBN 5-17-006890-5/5-9577-0057-6
Аннотация
Он... умер. А потом Ц воскрес. Уме
р обычным земным мальчишкой, а воскрес Ц «суперменом», владеющим абсолю
тно уникальными способностями Ц боевыми, паранормальными... Кто он тепе
рь?! Игрушка в руках «ожививших» его экспериментаторов-"чужих"? Или Ц пос
ледняя надежда «хозяев Галактики», единственный, кто способен останови
ть почти бесконечную войну двух могучих рас Ц войну, которая захватывае
т все новые и новые планеты?.
Сергей САДОВ
ГОРЕ ПОБЕДИТЕЛЯМ
В любом поражении есть залог
грядущей победы.
И в любой победе есть залог грядущего поражения.
Иногда чтобы победить следует признать себя побежденным.
Вместо пролога
Ц Вы готовы, ком-эск?
Ц Так точно, командующий.
Ц Вы понимается всю ответственность вашего задания?
Ц Да.
Ц Вы понимаете, сложность вашей работы?
Ц Да.
Ц Прекрасно. Тогда отправляйтесь. Не мне вам говорить, сколько всего зав
исит от успеха вашей миссии. И… удачи вам, ком-эск.
* * *
Ц Недавно наши станции дальнего обнаружения зафиксировали активност
ь кораблей хоргов у третьей планеты желтой звезды под номером 367890, ведущий.
Ц Хм. Интересно, что хорги затеяли на этот раз? Что там за планета?
Ц Ничего примечательного, ведущий. Обычная планета. Обитаемая. Абориге
ны хоть и вышли в космос, но еще даже не достигли соседних планет в своей с
истеме. А так ничего интересного. Но на всякий случай мы отправили на план
ету наших людей. Они должны проследить за всем происходящим там.
Ц Хорошо. Об этом деле докладывать лично мне. Вряд ли хорги просто так за
интересовались тем сектором галактики.
Ц Возможно и не просто так. А возможно они таким образом отвлекают наше в
нимание от другого сектора. Думаю, что стоит усилить наблюдение в других
секторах.
Ц Возможно. На всякий случай займемся и этим. А вы будете наблюдать за пл
анетой 367890.
Ц Слушаюсь, ведущий.
Часть 1
Жизнь после смерти
Глава 1
Тоска и боль навалились как всегда неожиданно и захлестнули сознание. То
лько сейчас я стоял у ограды и радовался весеннему солнцу, и тут это случи
лось… Психолог говорил, что это должно пройти… со временем. Время лечит
Ц говорил он. Но легче мне не становилось. Вместе с тоской возвращалась и
боль. Врачи говорили, что у меня уже все зажило, но я не верил. Если все зажил
о, то почему так болит грудь стоило мне загрустить?
Отчаянный визг тормозов, стук, облако дыма, вырывающееся из-под капота ма
шины… С трудом мне удалось убедить себя, что это все уже прошло. Но помогло
плохо. Нет, умом я понимал, что авария была уже давно. Почти полгода назад. Н
о почему я снова переживал ее и снова слышал крики людей: “Горит! Смотрите
, там ребенок!!! Да помогите же кто-нибудь!!!” Помнил чьи-то сильные руки, вырв
авшие меня из нутра объятой пламенем машины. Помню взрыв. Больницу. Потом
были какие-то люди, задававшие вопросы. Они все пытались узнать, не запомн
ил ли я номер того КАМАЗа… Только постепенно стало доходить до меня все с
лучившееся. Я вспомнил обгоняющий нас КАМАЗ на крутом повороте и его рез
кое торможение. Вспомнил, как отец отчаянно крутил руль, пытаясь избежат
ь столкновения. Видел бледное лицо мамы. Потом был какой-то хлопок. Этот х
лопок присутствовал в каждом видении. Хлопок и дым, застилающий кабину.
Ц Вот ты где, Кирилл.
Я обернулся. Рядом стоял Виктор Семенович Ц директор интерната.
Ц Я так и думал, что ты сюда пойдешь.
Ц Красиво, Ц отозвался я, махнув рукой в сторону солнца, освещающего мо
стовую. Ц Все оживает.
Виктор Семенович как-то сморщил лицо. Ему не нравилось, когда я начинал го
ворить такими короткими фразами.
Ц Красиво, Ц подтвердил он. Ц Мне можно посмотреть?
Я подумал.
Ц Смотрите.
Виктор Семенович встал рядом со мной и некоторое время молчал.
Ц Опять вспомнилось? Ц скорее не вопрошающе, а утверждающе сказал он.
Я только головой кивнул. Что-либо скрывать я не видел смысла. Я еще немног
о помолчал, а потом спросил:
Ц Квартиру они забрали?
Я заметил, как вздрогнул Виктор Семенович. Как-то странно посмотрел на ме
ня.
Ц Кто они? Ц поинтересовался он, хотя явно хотел спросить о другом… сов
сем о другом.
Ц Ну эти… папина родня.
Виктор Семенович на этот раз молчал гораздо дольше.
Ц Откуда ты знаешь?
Мне вдруг стало его жалко.
Ц Виктор Семенович, ну не обижайтесь на меня, пожалуйста. То, что я ни на чт
о не реагирую еще не значит, что я ничего не вижу. Ц Я немного помолчал. Ц
Папа никогда не брал меня с собой к своим родителям и братьям. А я знал, что
дедушка с бабушкой были против того, чтобы папа женился на маме. Мама ведь
была из детдома…
Я замолчал и посмотрел на трехэтажное кирпичное здание.
Ц Как и я… теперь.
Ц Малыш. Ц Виктор Семенович вдруг прижал меня к себе. Ц Ты не переживай
. Все будет хорошо. А того подонка обязательно найдут.
Хорошо? Разве можно повернуть время вспять? А с водителем… ну найдет мили
ция водителя того КАМАЗа и что? Это воскресит маму и папу? Я действительно
не видел смысла в жизни. И все чаще и чаще задавал себе вопрос: зачем я вооб
ще выжил в той аварии? Почему тот человек, что вытащил меня из горящей маши
ны, не оставил меня там? Какое ему было до меня дело? Ну почему он в тот день
не прошел мимо? Почему?
В этот момент я ненавидел своего спасителя.
Виктор Семенович потрепал меня по плечу и ушел. Пожалуй, он единственный
здесь в интернате понимал меня. Единственный, кто не приставал ко мне со с
воим сочувствием и защищал от разных психологов и психотерапевтов, кото
рые всегда лучше меня знали, что мне в данный момент надо.
Еще некоторое время я постоял у ограды. Окинул взглядом здание интерната
, в котором отныне мне предстояло провести долгих четыре года до моего со
вершеннолетия. Если бы меня еще хоть что-то держало в жизни, то мне было бы
тяжело перенести это знание. Но сейчас мне было все равно где жить. Вряд ли
бы я не заметил разницу даже между тюрьмой и роскошной виллой.
Ц Чокнутый идет!!! Ц раздались крики, едва я вошел в вестибюль. Ц Привет,
стукнутый!
Я не отозвался. Это тоже было привычно. Виктор Семенович мог спасти меня о
т психологов, но не мог защитить от этих вот воплей. Для многих, не для всех,
конечно, я был псих. Раз мной занимаются психотерапевты, значит я псих Ц т
аков был общий вывод. Я не обижался. Как ни странно, но эти крики мне даже по
могали. Они помогали задавить внутри себя глухую тоску. Некоторая моя от
страненность от всего происходящего помогла мне понять, что сам я на мес
те всех этих детей вел бы себя точно также. Я же еще вызывал их неприязнь т
ем, что отличался от них. Я имел родителей, учился в престижной школе, знал
два языка. В отличие от них я побывал за границей и видел знаменитую Эйфел
еву башню не только на картинке. Более того, все знали, что родители остави
ли мне довольно много денег, хотя родственникам отца и удалось забрать к
вартиру. За все это они и отыгрывались. Только изредка я ловил чей-то сочу
вственный взгляд, но подобный человек тут же отворачивался, стараясь что
бы его сочувствия никто не заметил.
Ц Тебя еще не вылечили? Ц с преувеличенной заботливостью спросил Вале
рка Ц заводила и неформальный лидер.
Я молча обогнул его.
Ц Еще нет, Ц трагическим шепотом сообщил за моей спиной Валерка. Ц Леч
ат.
Я прошел в комнату и лег не раздеваясь на кровать, уткнувшись головой в по
душку. Ну почему я тогда не погиб, в который раз подумал я. Я бы сейчас не слы
шал бы всех этих криков за спиной. Не сжимала бы мне грудь эта тоска, от кот
орой хотелось выть. Не было бы этого чувства одиночества.
Мне опять вспомнилась та авария. Опять визг тормозов в голове и крик мате
ри. Удар. Я зажал голову подушкой и сам едва не закричал. Удержало от крика
только знание того, что тогда меня точно запишут в психи. И тогда уж точно
прохода не дадут. Я встал и, стараясь выглядеть невозмутимым, оправил оде
жду. С таким каменным лицом я и покинул комнату, занявшись повседневными
делами. Чисто механически выучил уроки Ц для меня это было нетрудно. То, ч
то изучали здесь, мы уже давно прошли в гимназии. Но уроки все же помогали
забыть боль…
Дни шли за днями. Постепенно я начал привыкать к жизни в интернате. Стали п
ривыкать и ко мне. Все реже я слышал крики за спиной. Только Валерка не усп
окаивался. Он словно поставил перед собой цель вывести меня из себя. Но я н
е обращал на него внимания, и это выводило его из себя еще сильнее.
Однажды я прогуливался по парку и здесь меня разыскал Виктор Семенович.
Ц Все еще один ходишь? Ц неодобрительно заметил он. Ц Хоть бы друга как
ого нашел. Все легче тебе было бы.
Я неопределенно пожал плечами.
Ц Вы считаете, что друга можно найти как гриб? Под каким-нибудь деревом и
ли кустом?
Ц Причем тут это? Ц удивился Виктор Семенович. Ц Ты ведь прекрасно пон
ял меня.
Я кивнул. Я действительно понял. Но как объяснить, что для дружбы нужно неч
то большее, чем просто слова: давай подружимся. Как найти того человека, ко
торому действительно можно безбоязненно выложить свои мысли? Доверить
свою самую сокровенную тайну, и который не будет смеяться над твоей глуп
ой выходкой? Раньше таким другом был для меня отец. С ним я всегда мог пого
ворить. Еще я думал, что таким другом для меня был Коля. Но после аварии он т
ак и не пришел ко мне ни разу. Ни разу не пришел и в интернат. Я не знал почем
у он не приходит, да и не хотел узнавать. Для меня имело значение только то,
что он не приходил. Даже не звонил ни разу, хотя узнать номер телефона можн
о было без труда у отцовских родных. Не стали же они его скрывать?
Это предательство жгло меня ничуть не меньше, чем гибель родителей. А дни
шли в своем бесконечном однообразии…
…И следующее утро ничем не отличалось от предыдущего. Завтрак, потом игр
ы на воздухе. Я сидел чуть в стороне на дереве и равнодушно наблюдал за игр
ами детей младшей группы. Только здесь я мог избежать докучливого вниман
ия Валерки Ц его сюда не пускали.
Ц Ты там? Ц Я посмотрел вниз и увидел директора. Ц Кирилл, слезь, пожалу
йста, мне надо с тобой поговорить!
Если бы это был не Виктор Семенович, то я, наверняка, проигнорировал бы про
сьбу. Но сейчас я нехотя привстал, ухватился рукой за ветку, повис на ней, а
потом прыгнул на землю. Отряхнул ладони и встал перед директором.
Виктор Семенович покачал головой.
Ц Вот что, Кирилл, тебе не кажется, что пора бы уже прекратить этот траур? В
конце концов, у тебя же вся жизнь впереди! Или ты собрался теперь страдать
весь остаток жизни? Ты думаешь, что твои родители это одобрили бы?
Ц Их больше нет, Ц пожал я плечами. Ц Они теперь уже ничего не смогут мн
е запретить.
Кажется, я сумел рассердить директора. Он вдруг качнулся вперед и ухвати
л меня за руку.
Ц Вот что, хочешь ты этого или нет, но сейчас ты вместе с классом пойдешь н
а экскурсию в музей… Знаю, знаю, что ты хочешь сказать. Но на этот раз я не пр
иму никаких отговорок.
Ц Вы не сможете меня заставить.
Ц Могу! В общем так, или ты идешь вместе с классом или не идет никто.
Ц Это нечестно, Ц дернулся я и понял, что совершил ошибку. Виктор Семено
вич, заметив первые мои эмоции после аварии, обрадовался.
Ц Может и нечестно, но я так и сделаю, Ц твердо пообещал он.
Я задумался. Какое мне собственно дело до всего этого класса? Ну не сходят
в музей один раз. И тут же я понял, что это для меня не сходить в музей ничего
не значило. Сколько я их повидал уже? А для всех этих детей выход за предел
ы территория интерната праздник. Я не боялся, что меня возненавидят Ц ме
ня и так не любят. Но все же я считал нечестным лишать их этого праздника. П
росто не мог. Не мог несмотря ни на что.
Ц Хорошо, Ц сдался я. Ц Я пойду.
Ц Вот и замечательно. В таком случае иди и собирайся. Экскурсия начнется
через час.
Виктор Семенович кивнул и зашагал в сторону здания. Я проводил его хмуры
м взглядом, вздохнул и нехотя поплелся следом. Нарушить свое обещание я н
е мог. Тем более обещание Виктору Семеновичу.
В комнатах царило оживление. Все жили предвкушением экскурсии. Даже ко м
не цеплялись гораздо меньше обычного.
Старая Наседка собрала всех в коридоре.
Ц Я надеюсь, вы все будете вести себя прилично?
Ц Конечно, Вера Николаевна, Ц ангельским голоском пропел Валерка. Личн
о я бы этому обещанию не поверил, но Старая Наседка приняла все за чистую м
онету. Валерке почему-то она верила. Он вообще ходил у нее в любимчиках, чт
о совсем не говорило о ее уме, за что я и прозвал Веру Николаевну Старой На
седкой.
Ц Так, Золотов, ты готов? Или тебе индивидуальное приглашение надо?
Я неопределенно дернул плечом, не понимая, что ей от меня надо.
Ц Выходим. Ц Старая Наседка захлопала в ладоши, как будто первоклашек с
обирала. Вообще эта манера обращения с нами как с несмышленышами больше
всего раздражала всех. А уж сколько смеха было когда она таким же манером
на виду почти у всего интерната начала разговаривать со своим сыном. Это
сыночек Ц тридцатилетний дядя Ц с трудом вырвался из заботливых рук ма
маши и сбежал. А Старая Наседка, похоже, даже не поняла в какую глупую ситу
ацию поставила своего сына.
Парами мы вышли из ворот Ц еще один идиотизм Старой Наседки. Я видел как м
ногие пытались смущенно спрятать глаза от прохожих, которые с недоумени
ем наблюдали как четырнадцатилетние подростки парами Ц как первоклаш
ки идут по улице. Но попробуй, нарушь строй. Старая Наседка мигом отправит
провинившегося назад, да еще и в интернате придумает наказание. Так же па
рами она посадила нас и в трамвай.
* * *
Исторический музей мне понравился. Конечно, он не чета тому, что я видел в
Москве, но все же. Меня всегда завораживали древние доспехи и мечи, выстав
ленные в витринах. Я мог подолгу стоять около витрины с полуржавым мечом,
представляя того человека, который владел им последним. Перед мысленным
взором вставала жестокая сеча. И вот боец падает, пронзенный вражеским о
ружием. Меч выпадает из его ослабевших рук. Но битва продолжается. Меч вта
птывают в землю. Проходят века и однажды на месте той битвы находят этот м
еч Ц свидетель древних сражений. Вспомнилось сочиненное отцом:
На том поле, у реки далекой
Стрелы жатву собрали свою
И на месте той битвы жестокой
Затуплялись мечи о броню.
Там стонала земля под ногами,
Грохотало от лязга мечей.
И надрывно неслись над полками
Крики тысяч и тысяч людей.
Но проходят года и века,
Зарубцуются старые раны.
Но останется боль навсегда Ц
Боль погибших на поле той славы.
И как будто закат, в кровь окрасив траву
Поднимает из праха могучую рать,
И вот снова в неравном жестоком бою
Все как прежде готовы стоять.
Тих, недвижим этот призрачный строй.
В нем встали солдаты прошедших времен.
Солдаты, навечно обретшие покой
На Калке, в Полтаве и под Москвой…
Но как только везде начинает светать
Незаметно, бесшумно исчезает та рать.
И несется над полем очень тихо, как стон:
“Если будет беда, позовите, мы ждем. Мы придем…”
И пока будем помнить о тех, кто в строю
Насмерть стоял в том кровавом аду
Они будут всегда на том поле стоять
И всегда будут нас охранять, защищать.
Это воспоминание опять вызвало привычную боль в груди. Я замер, стараясь
поскорее взять себя в руки. Однако на этот раз воспоминания принесли не т
олько боль, но и странную радость. Все было как раньше. Казалось вот-вот из-
за двери выйдет мать с отцом. Они никогда не торопили меня, когда я вот так
подолгу замирал перед каким-нибудь экспонатом. Но чуда не произошло. И на
этот раз мне не удалось привычно постоять перед витриной. Старая Наседка
не любила никаких отвлечений. Для нее важно чтобы все было по правилам. Ра
з шла экскурсия, то все должны слушать экскурсовода и никакой самодеятел
ьности. Самодеятельность она вообще не выносила ни в какой форме. Именно
из-за этого, несмотря на то, что мне музей понравился, я мечтал, чтобы экску
рсия закончилась как можно скорее.
Все в мире заканчивается Ц закончилась и экскурсия…
Ц Вы все запомнили, дети? Ц строго спросила Старая Наседка на выходе.
“Дети” угрюмо молчали. Кажется, своими бесконечными одергиваниями она д
остала всех. Да и строя на этот раз никакого не было, несмотря на все призы
вы. Ведь в музее уже все были, а значит, назад никого не отправят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
280
Сергей Садов: «Горе побе
дителям»
Сергей Садов
Горе победителям
«Садов С. Горе победителям: Фантастический роман»: АСТ /Ермак; М.; 2003
ISBN 5-17-006890-5/5-9577-0057-6
Аннотация
Он... умер. А потом Ц воскрес. Уме
р обычным земным мальчишкой, а воскрес Ц «суперменом», владеющим абсолю
тно уникальными способностями Ц боевыми, паранормальными... Кто он тепе
рь?! Игрушка в руках «ожививших» его экспериментаторов-"чужих"? Или Ц пос
ледняя надежда «хозяев Галактики», единственный, кто способен останови
ть почти бесконечную войну двух могучих рас Ц войну, которая захватывае
т все новые и новые планеты?.
Сергей САДОВ
ГОРЕ ПОБЕДИТЕЛЯМ
В любом поражении есть залог
грядущей победы.
И в любой победе есть залог грядущего поражения.
Иногда чтобы победить следует признать себя побежденным.
Вместо пролога
Ц Вы готовы, ком-эск?
Ц Так точно, командующий.
Ц Вы понимается всю ответственность вашего задания?
Ц Да.
Ц Вы понимаете, сложность вашей работы?
Ц Да.
Ц Прекрасно. Тогда отправляйтесь. Не мне вам говорить, сколько всего зав
исит от успеха вашей миссии. И… удачи вам, ком-эск.
* * *
Ц Недавно наши станции дальнего обнаружения зафиксировали активност
ь кораблей хоргов у третьей планеты желтой звезды под номером 367890, ведущий.
Ц Хм. Интересно, что хорги затеяли на этот раз? Что там за планета?
Ц Ничего примечательного, ведущий. Обычная планета. Обитаемая. Абориге
ны хоть и вышли в космос, но еще даже не достигли соседних планет в своей с
истеме. А так ничего интересного. Но на всякий случай мы отправили на план
ету наших людей. Они должны проследить за всем происходящим там.
Ц Хорошо. Об этом деле докладывать лично мне. Вряд ли хорги просто так за
интересовались тем сектором галактики.
Ц Возможно и не просто так. А возможно они таким образом отвлекают наше в
нимание от другого сектора. Думаю, что стоит усилить наблюдение в других
секторах.
Ц Возможно. На всякий случай займемся и этим. А вы будете наблюдать за пл
анетой 367890.
Ц Слушаюсь, ведущий.
Часть 1
Жизнь после смерти
Глава 1
Тоска и боль навалились как всегда неожиданно и захлестнули сознание. То
лько сейчас я стоял у ограды и радовался весеннему солнцу, и тут это случи
лось… Психолог говорил, что это должно пройти… со временем. Время лечит
Ц говорил он. Но легче мне не становилось. Вместе с тоской возвращалась и
боль. Врачи говорили, что у меня уже все зажило, но я не верил. Если все зажил
о, то почему так болит грудь стоило мне загрустить?
Отчаянный визг тормозов, стук, облако дыма, вырывающееся из-под капота ма
шины… С трудом мне удалось убедить себя, что это все уже прошло. Но помогло
плохо. Нет, умом я понимал, что авария была уже давно. Почти полгода назад. Н
о почему я снова переживал ее и снова слышал крики людей: “Горит! Смотрите
, там ребенок!!! Да помогите же кто-нибудь!!!” Помнил чьи-то сильные руки, вырв
авшие меня из нутра объятой пламенем машины. Помню взрыв. Больницу. Потом
были какие-то люди, задававшие вопросы. Они все пытались узнать, не запомн
ил ли я номер того КАМАЗа… Только постепенно стало доходить до меня все с
лучившееся. Я вспомнил обгоняющий нас КАМАЗ на крутом повороте и его рез
кое торможение. Вспомнил, как отец отчаянно крутил руль, пытаясь избежат
ь столкновения. Видел бледное лицо мамы. Потом был какой-то хлопок. Этот х
лопок присутствовал в каждом видении. Хлопок и дым, застилающий кабину.
Ц Вот ты где, Кирилл.
Я обернулся. Рядом стоял Виктор Семенович Ц директор интерната.
Ц Я так и думал, что ты сюда пойдешь.
Ц Красиво, Ц отозвался я, махнув рукой в сторону солнца, освещающего мо
стовую. Ц Все оживает.
Виктор Семенович как-то сморщил лицо. Ему не нравилось, когда я начинал го
ворить такими короткими фразами.
Ц Красиво, Ц подтвердил он. Ц Мне можно посмотреть?
Я подумал.
Ц Смотрите.
Виктор Семенович встал рядом со мной и некоторое время молчал.
Ц Опять вспомнилось? Ц скорее не вопрошающе, а утверждающе сказал он.
Я только головой кивнул. Что-либо скрывать я не видел смысла. Я еще немног
о помолчал, а потом спросил:
Ц Квартиру они забрали?
Я заметил, как вздрогнул Виктор Семенович. Как-то странно посмотрел на ме
ня.
Ц Кто они? Ц поинтересовался он, хотя явно хотел спросить о другом… сов
сем о другом.
Ц Ну эти… папина родня.
Виктор Семенович на этот раз молчал гораздо дольше.
Ц Откуда ты знаешь?
Мне вдруг стало его жалко.
Ц Виктор Семенович, ну не обижайтесь на меня, пожалуйста. То, что я ни на чт
о не реагирую еще не значит, что я ничего не вижу. Ц Я немного помолчал. Ц
Папа никогда не брал меня с собой к своим родителям и братьям. А я знал, что
дедушка с бабушкой были против того, чтобы папа женился на маме. Мама ведь
была из детдома…
Я замолчал и посмотрел на трехэтажное кирпичное здание.
Ц Как и я… теперь.
Ц Малыш. Ц Виктор Семенович вдруг прижал меня к себе. Ц Ты не переживай
. Все будет хорошо. А того подонка обязательно найдут.
Хорошо? Разве можно повернуть время вспять? А с водителем… ну найдет мили
ция водителя того КАМАЗа и что? Это воскресит маму и папу? Я действительно
не видел смысла в жизни. И все чаще и чаще задавал себе вопрос: зачем я вооб
ще выжил в той аварии? Почему тот человек, что вытащил меня из горящей маши
ны, не оставил меня там? Какое ему было до меня дело? Ну почему он в тот день
не прошел мимо? Почему?
В этот момент я ненавидел своего спасителя.
Виктор Семенович потрепал меня по плечу и ушел. Пожалуй, он единственный
здесь в интернате понимал меня. Единственный, кто не приставал ко мне со с
воим сочувствием и защищал от разных психологов и психотерапевтов, кото
рые всегда лучше меня знали, что мне в данный момент надо.
Еще некоторое время я постоял у ограды. Окинул взглядом здание интерната
, в котором отныне мне предстояло провести долгих четыре года до моего со
вершеннолетия. Если бы меня еще хоть что-то держало в жизни, то мне было бы
тяжело перенести это знание. Но сейчас мне было все равно где жить. Вряд ли
бы я не заметил разницу даже между тюрьмой и роскошной виллой.
Ц Чокнутый идет!!! Ц раздались крики, едва я вошел в вестибюль. Ц Привет,
стукнутый!
Я не отозвался. Это тоже было привычно. Виктор Семенович мог спасти меня о
т психологов, но не мог защитить от этих вот воплей. Для многих, не для всех,
конечно, я был псих. Раз мной занимаются психотерапевты, значит я псих Ц т
аков был общий вывод. Я не обижался. Как ни странно, но эти крики мне даже по
могали. Они помогали задавить внутри себя глухую тоску. Некоторая моя от
страненность от всего происходящего помогла мне понять, что сам я на мес
те всех этих детей вел бы себя точно также. Я же еще вызывал их неприязнь т
ем, что отличался от них. Я имел родителей, учился в престижной школе, знал
два языка. В отличие от них я побывал за границей и видел знаменитую Эйфел
еву башню не только на картинке. Более того, все знали, что родители остави
ли мне довольно много денег, хотя родственникам отца и удалось забрать к
вартиру. За все это они и отыгрывались. Только изредка я ловил чей-то сочу
вственный взгляд, но подобный человек тут же отворачивался, стараясь что
бы его сочувствия никто не заметил.
Ц Тебя еще не вылечили? Ц с преувеличенной заботливостью спросил Вале
рка Ц заводила и неформальный лидер.
Я молча обогнул его.
Ц Еще нет, Ц трагическим шепотом сообщил за моей спиной Валерка. Ц Леч
ат.
Я прошел в комнату и лег не раздеваясь на кровать, уткнувшись головой в по
душку. Ну почему я тогда не погиб, в который раз подумал я. Я бы сейчас не слы
шал бы всех этих криков за спиной. Не сжимала бы мне грудь эта тоска, от кот
орой хотелось выть. Не было бы этого чувства одиночества.
Мне опять вспомнилась та авария. Опять визг тормозов в голове и крик мате
ри. Удар. Я зажал голову подушкой и сам едва не закричал. Удержало от крика
только знание того, что тогда меня точно запишут в психи. И тогда уж точно
прохода не дадут. Я встал и, стараясь выглядеть невозмутимым, оправил оде
жду. С таким каменным лицом я и покинул комнату, занявшись повседневными
делами. Чисто механически выучил уроки Ц для меня это было нетрудно. То, ч
то изучали здесь, мы уже давно прошли в гимназии. Но уроки все же помогали
забыть боль…
Дни шли за днями. Постепенно я начал привыкать к жизни в интернате. Стали п
ривыкать и ко мне. Все реже я слышал крики за спиной. Только Валерка не усп
окаивался. Он словно поставил перед собой цель вывести меня из себя. Но я н
е обращал на него внимания, и это выводило его из себя еще сильнее.
Однажды я прогуливался по парку и здесь меня разыскал Виктор Семенович.
Ц Все еще один ходишь? Ц неодобрительно заметил он. Ц Хоть бы друга как
ого нашел. Все легче тебе было бы.
Я неопределенно пожал плечами.
Ц Вы считаете, что друга можно найти как гриб? Под каким-нибудь деревом и
ли кустом?
Ц Причем тут это? Ц удивился Виктор Семенович. Ц Ты ведь прекрасно пон
ял меня.
Я кивнул. Я действительно понял. Но как объяснить, что для дружбы нужно неч
то большее, чем просто слова: давай подружимся. Как найти того человека, ко
торому действительно можно безбоязненно выложить свои мысли? Доверить
свою самую сокровенную тайну, и который не будет смеяться над твоей глуп
ой выходкой? Раньше таким другом был для меня отец. С ним я всегда мог пого
ворить. Еще я думал, что таким другом для меня был Коля. Но после аварии он т
ак и не пришел ко мне ни разу. Ни разу не пришел и в интернат. Я не знал почем
у он не приходит, да и не хотел узнавать. Для меня имело значение только то,
что он не приходил. Даже не звонил ни разу, хотя узнать номер телефона можн
о было без труда у отцовских родных. Не стали же они его скрывать?
Это предательство жгло меня ничуть не меньше, чем гибель родителей. А дни
шли в своем бесконечном однообразии…
…И следующее утро ничем не отличалось от предыдущего. Завтрак, потом игр
ы на воздухе. Я сидел чуть в стороне на дереве и равнодушно наблюдал за игр
ами детей младшей группы. Только здесь я мог избежать докучливого вниман
ия Валерки Ц его сюда не пускали.
Ц Ты там? Ц Я посмотрел вниз и увидел директора. Ц Кирилл, слезь, пожалу
йста, мне надо с тобой поговорить!
Если бы это был не Виктор Семенович, то я, наверняка, проигнорировал бы про
сьбу. Но сейчас я нехотя привстал, ухватился рукой за ветку, повис на ней, а
потом прыгнул на землю. Отряхнул ладони и встал перед директором.
Виктор Семенович покачал головой.
Ц Вот что, Кирилл, тебе не кажется, что пора бы уже прекратить этот траур? В
конце концов, у тебя же вся жизнь впереди! Или ты собрался теперь страдать
весь остаток жизни? Ты думаешь, что твои родители это одобрили бы?
Ц Их больше нет, Ц пожал я плечами. Ц Они теперь уже ничего не смогут мн
е запретить.
Кажется, я сумел рассердить директора. Он вдруг качнулся вперед и ухвати
л меня за руку.
Ц Вот что, хочешь ты этого или нет, но сейчас ты вместе с классом пойдешь н
а экскурсию в музей… Знаю, знаю, что ты хочешь сказать. Но на этот раз я не пр
иму никаких отговорок.
Ц Вы не сможете меня заставить.
Ц Могу! В общем так, или ты идешь вместе с классом или не идет никто.
Ц Это нечестно, Ц дернулся я и понял, что совершил ошибку. Виктор Семено
вич, заметив первые мои эмоции после аварии, обрадовался.
Ц Может и нечестно, но я так и сделаю, Ц твердо пообещал он.
Я задумался. Какое мне собственно дело до всего этого класса? Ну не сходят
в музей один раз. И тут же я понял, что это для меня не сходить в музей ничего
не значило. Сколько я их повидал уже? А для всех этих детей выход за предел
ы территория интерната праздник. Я не боялся, что меня возненавидят Ц ме
ня и так не любят. Но все же я считал нечестным лишать их этого праздника. П
росто не мог. Не мог несмотря ни на что.
Ц Хорошо, Ц сдался я. Ц Я пойду.
Ц Вот и замечательно. В таком случае иди и собирайся. Экскурсия начнется
через час.
Виктор Семенович кивнул и зашагал в сторону здания. Я проводил его хмуры
м взглядом, вздохнул и нехотя поплелся следом. Нарушить свое обещание я н
е мог. Тем более обещание Виктору Семеновичу.
В комнатах царило оживление. Все жили предвкушением экскурсии. Даже ко м
не цеплялись гораздо меньше обычного.
Старая Наседка собрала всех в коридоре.
Ц Я надеюсь, вы все будете вести себя прилично?
Ц Конечно, Вера Николаевна, Ц ангельским голоском пропел Валерка. Личн
о я бы этому обещанию не поверил, но Старая Наседка приняла все за чистую м
онету. Валерке почему-то она верила. Он вообще ходил у нее в любимчиках, чт
о совсем не говорило о ее уме, за что я и прозвал Веру Николаевну Старой На
седкой.
Ц Так, Золотов, ты готов? Или тебе индивидуальное приглашение надо?
Я неопределенно дернул плечом, не понимая, что ей от меня надо.
Ц Выходим. Ц Старая Наседка захлопала в ладоши, как будто первоклашек с
обирала. Вообще эта манера обращения с нами как с несмышленышами больше
всего раздражала всех. А уж сколько смеха было когда она таким же манером
на виду почти у всего интерната начала разговаривать со своим сыном. Это
сыночек Ц тридцатилетний дядя Ц с трудом вырвался из заботливых рук ма
маши и сбежал. А Старая Наседка, похоже, даже не поняла в какую глупую ситу
ацию поставила своего сына.
Парами мы вышли из ворот Ц еще один идиотизм Старой Наседки. Я видел как м
ногие пытались смущенно спрятать глаза от прохожих, которые с недоумени
ем наблюдали как четырнадцатилетние подростки парами Ц как первоклаш
ки идут по улице. Но попробуй, нарушь строй. Старая Наседка мигом отправит
провинившегося назад, да еще и в интернате придумает наказание. Так же па
рами она посадила нас и в трамвай.
* * *
Исторический музей мне понравился. Конечно, он не чета тому, что я видел в
Москве, но все же. Меня всегда завораживали древние доспехи и мечи, выстав
ленные в витринах. Я мог подолгу стоять около витрины с полуржавым мечом,
представляя того человека, который владел им последним. Перед мысленным
взором вставала жестокая сеча. И вот боец падает, пронзенный вражеским о
ружием. Меч выпадает из его ослабевших рук. Но битва продолжается. Меч вта
птывают в землю. Проходят века и однажды на месте той битвы находят этот м
еч Ц свидетель древних сражений. Вспомнилось сочиненное отцом:
На том поле, у реки далекой
Стрелы жатву собрали свою
И на месте той битвы жестокой
Затуплялись мечи о броню.
Там стонала земля под ногами,
Грохотало от лязга мечей.
И надрывно неслись над полками
Крики тысяч и тысяч людей.
Но проходят года и века,
Зарубцуются старые раны.
Но останется боль навсегда Ц
Боль погибших на поле той славы.
И как будто закат, в кровь окрасив траву
Поднимает из праха могучую рать,
И вот снова в неравном жестоком бою
Все как прежде готовы стоять.
Тих, недвижим этот призрачный строй.
В нем встали солдаты прошедших времен.
Солдаты, навечно обретшие покой
На Калке, в Полтаве и под Москвой…
Но как только везде начинает светать
Незаметно, бесшумно исчезает та рать.
И несется над полем очень тихо, как стон:
“Если будет беда, позовите, мы ждем. Мы придем…”
И пока будем помнить о тех, кто в строю
Насмерть стоял в том кровавом аду
Они будут всегда на том поле стоять
И всегда будут нас охранять, защищать.
Это воспоминание опять вызвало привычную боль в груди. Я замер, стараясь
поскорее взять себя в руки. Однако на этот раз воспоминания принесли не т
олько боль, но и странную радость. Все было как раньше. Казалось вот-вот из-
за двери выйдет мать с отцом. Они никогда не торопили меня, когда я вот так
подолгу замирал перед каким-нибудь экспонатом. Но чуда не произошло. И на
этот раз мне не удалось привычно постоять перед витриной. Старая Наседка
не любила никаких отвлечений. Для нее важно чтобы все было по правилам. Ра
з шла экскурсия, то все должны слушать экскурсовода и никакой самодеятел
ьности. Самодеятельность она вообще не выносила ни в какой форме. Именно
из-за этого, несмотря на то, что мне музей понравился, я мечтал, чтобы экску
рсия закончилась как можно скорее.
Все в мире заканчивается Ц закончилась и экскурсия…
Ц Вы все запомнили, дети? Ц строго спросила Старая Наседка на выходе.
“Дети” угрюмо молчали. Кажется, своими бесконечными одергиваниями она д
остала всех. Да и строя на этот раз никакого не было, несмотря на все призы
вы. Ведь в музее уже все были, а значит, назад никого не отправят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10