За три часа, что я тут прохлаждался, туда никто не вошел и оттуда никто не вышел. Будто и не работает контора… Зверски хотелось отлить. В конце концов я не выдержал. Переполненный мочевой пузырь порой становится пупом земли. И уже не важно, что тебя загребут менты за нарушение общественного порядка. Или узнают те, кто полагает, что ты умер. Или, бегая, упустишь ту, которую столько времени ждал. Переполненный мочевой пузырь — это вещь в себе, это для мужчины нечто вроде любимой женщины; бывают моменты, когда ни о чем больше думать не можешь.
Я и не стал. В смысле — думать. Я вытащил из сумки бороду и парик, приобретенные несколько часов назад в магазине театрального реквизита. Как мог изменил внешность. И дробной рысью рванул в ближайшую арку. В смысле — пошел, пританцовывая от нетерпения.
Слава богу, во дворе не оказалось прогуливающихся мамаш с чадами. Равно как и отдыхающих на скамеечке дамочек пенсионного возраста. Зато нашлась лесенка о четырех ступеньках, заканчивающаяся дверью в подвал. К этой двери я и пристроился.
Струя из переполненного мочевого пузыря сродни струе спермы. Ни ту ни другую усилием воли не остановишь. Поэтому, когда сзади раздался визгливый голос: «Что вы делаете, молодой человек! Как вам не стыдно!»— я продолжил свое черное дело. И лишь испытав несказанное чувство наслаждения, застегнулся и явился на свет божий.
В двух шагах от лесенки стояла бабуля. Из тех самых дамочек пенсионного возраста, которым всегда и до всего есть дело. С такими лучше не связываться. Я буркнул: «Пардон!»— и проскользнул мимо, под арку. Мне повезло: обладательница визгливого голоса следом не побежала.
К счастью, Ингина «Забава» оставалась на своем месте. Я вздохнул — еще раз повезло! — скользнул в свою машину, закурил и пропел:
— Все стало вокру-у-уг голубым и зеле-о-оным… И тут же увидел мою любовь — она выходила из родного офиса. Оглянувшись по сторонам, села в машину. Я подождал, пока «Забава» тронется, вставил ключ в замок зажигания и… замер.
Следом за Ингиной тронулась еще одна машина из стоящих впереди — зеленый «Олдос» образца две тысячи девятнадцатого года. А еще секунд через двадцать от тротуара отвалил голубой «Москвич». Похоже, за Ингой шел хвост, да не простой, а двойной. То есть за хвостом еще один хвост.
Я подождал чуть-чуть и покатил следом. На перекрестке они все проследовали прямо. А я свернул налево, на Малый проспект. Проехав два квартала, вновь припарковался рядом с таксофонной будкой, в которой торчала необъятная дамочка в брючном костюме. Вылез из «Забавы»и явился под дамочкины очи. То ли дамочка оказалась неболтливой, то ли не выдержала моего пристального взгляда, но через полминуты будка освободилась. Я снял трубку, набрал знакомый номер и прикрыл микрофон носовым платком.
— Слушаю!
Это был ее голос, любимый и долгожданный. Очень и очень нерадостный.
— За вами следят, — сказал я. — Зеленый «Олдос». И голубой «москвичонок».
— Знаю, — ответила она. — А вы кто?
— Ангел-хранитель! — Я повесил трубку. Сел в машину. И отправился в родную меблирашку.
Глава 36
Утром я позвонил своему новому помощнику. Как и договорились, в девять, и опять из таксофона.
— Это Андрей Воронов, из «Ведомостей».
— Привет, Андрей Воронов из «Ведомостей»! — Голос Бакланова по-прежнему был жизнерадостным. — Я поговорил с тем парнем, который тебе нужен. Свяжись с ним в два часа. Раньше он, к сожалению, не просыпается. А если разбудишь — пошлет далеко и надолго.
— Понял, — сказал я. — Это все?
— Подожди… Встречу переносим на завтра. Сегодня не успеваю. Дела…
— Дела? В воскресенье?
— Выходные у журналистов бывают от случая к случаю. Пора бы это знать! Сегодня мне не повезло. Все, пока! — В трубке раздались губки.
До двух я, как мог, убивал время. Позавтракал все теми же жухлыми хот-догами и похожим на помои компотом, купил несколько ежедневных газет, вернулся в меблирашку и устроился в родном номере.
На Закавказском фронте шли позиционные бои. Доблестные генералы заверяли в скорой победе. Мусульмане обвиняли доблестных генералов в карательных действиях против мирного населения и заверяли, что джихад будет продолжаться, пока жив последний правоверный… Комплексная марсианская экспедиция, осуществляемая Международным агентством космических исследований при ЮНЕСКО, взялась за постройку второго подземного убежища. Теперь, когда закончено первое, работы пойдут быстрее… В Косове продолжается тлеющий конфликт. Вновь произошли стычки между сербами и косоварами. Имеются убитые и раненые. Международные силы по поддержанию порядка, увы, бессильны (Силы — бессильны! Каково, а?)… Социал-демократическая партия обвиняет федеральное правительство в постоянных уступках естественным монополиям… Прошлогодняя «мисс Россия» сегодня выходит замуж за владельца корпорации «Сахалиннефть». Свадебное платье обошлось жениху… В Санкт-Петербурге произошел целый ряд беспричинных на первый взгляд убийств. Начальник местного управления по борьбе с организованной преступностью уверяет, что убийцы будут быстро найдены и понесут заслуженное наказание… Страна вновь представлена в Лиге чемпионов тремя футбольными клубами — московским «Спартаком», питерским «Зенитом»и воронежским «Факелом»…
Без четверти два я отложил газеты, спустился и сел в машину. А в два часа вновь вошел в будку таксофона, правда, расположенную на другой улице.
— Слушаю, — ответил сонный голос.
— Добрый день! Хотелось бы поговорить со Щелкунчиком.
— Вы с ним говорите. Дальше!
— Я звоню вам по рекомендации Сергея Бакланова.
— А, да-да! — Голос оживился. — Он предупреждал. Слушаю вас!
— Хотите заработать пять сотен?
Голос оживился еще больше:
— Дурацкий вопрос!.. Что я должен сделать?
— Определить, куда попадают сообщения, отправляемые по известному мне электронному адресу.
— Сеть какая?
— Интернет.
— Адресату позволительно знать, что его вычислили?
— Ни в коем случае!
— Лады! Давайте наводку.
— Что?
— Адрес, говорю, давайте.
Я продиктовал адрес «Ниро Вульфа».
— Хм, — произнес голос задумчиво. — Судя по первым знакам, это Штаты… Перезвоните мне через часик. Назоветесь, скажем, Сосновоборцем.
Я повесил трубку и вышел из телефонной будки. На всякий случай сразу уехал. В течение часа снова активно убивал время, отправившись на железнодорожную станцию Удельная и просмотрев расписание пригородных монорельсов. Потом сидел в машине, слушая какую-то музыкальную радиостанцию и разглядывая проходящих мимо девушек. Некоторые были не прочь познакомиться, но я их величаво отшивал.
В три ноль пять вышел из машины и направился к ближайшему автомату.
Хакер откликнулся после первого же гудка.
— Слушаю!
— Щелкунчик, это Сосновоборец. Чем порадуете?
— Есть чем, но не по телефону. Где встречаемся?
— Когда сможете подъехать к станции Удельная?
Он секунду помолчал, прикидывая,
— Часа через полтора доберусь.
— Надеюсь, не на машине поедете?
— Нет, конечно! — Хакер возмущенно фыркнул. — Общественным транспортом. Как я вас узнаю?
— Давайте лучше я вас узнаю.
Он вновь секунду помолчал.
— Хорошо, буду в черных джинсах и зеленой футболке с надписью «Ай лав Джизэс Крайст».
Я все продумал, пока разглядывал девушек.
— Приезжайте на «Удельную»к четырем сорока пяти. Выйдите на платформу пригородных поездов. Сядьте в первый же монорельс из города, в четвертый вагон. Как только поезд отправится, перейдите в шестой и на следующей станции выйдите. Перейдите на противоположную платформу, что в сторону Финляндского вокзала, подождите ближайший монорельс. Билет возьмите до конца. Садитесь опять же в четвертый вагон, в передний тамбур. В салон не заходите, останьтесь в тамбуре. Все ясно?
— Все. Но пяти сотен будет мало.
— Докажете — получите больше.
Я повесил трубку, вышел из будки, заскочил в первый попавшийся магазин. Купил новую сумку и отправился к Светлановской площади. Там, на Светлановском же проспекте, припарковался. Посидел, выкурил сигарету и переложил из меченой сумки в дублершу все, что могло понадобиться в ближайшее время. Потом запер машину, пробормотал: «Придется пока обойтись без тебя, » Забавушка «. Будто оправдывался перед нею… И отправился в ближайший общественный туалет. Здесь, запершись в кабинке, прилепил на физиономию бороду, надел парик и потопал в сторону» Удельной»— до нее отсюда было двадцать минут пешком.
Конечно, встреча была рискованной, однако интуиция подсказывала мне, что все обойдется. Да и меры безопасности были разработаны достаточные.
Купив билет, я вернулся к метро, сел на скамейку закурил и продолжил переглядки с девушками.
Зеленая футболка с надписью «I love Jesus Christ» вынырнула из-под земли в 16.40.
Я подождал пару минут и двинулся следом. Щелкунчик вел себя так, будто собаку съел на конспиративных контактах. Он шел не суетясь и не оглядываясь, но во все встречающиеся стекла обязательно смотрел. Впрочем, надо полагать, ему уже приходилось бывать в подобных ситуациях. По роду деятельности…
Вышли на платформу пригородных монорельсов. Разобравшись в разметке, я прислонился к ограде там, где должен был остановиться пятый вагон, и продолжил наблюдение за зеленой футболкой и окружающими Щелкунчика пассажирами. Когда подлетел монорельс, в пятый вагон я и сел.
Через пару минут Щелкунчик продефилировал мимо. Я зафиксировал в памяти всех, кто проследовал у него в кильватере. Потом направился в тамбур и, когда электричка остановилась в Озерках, проконтролировал всех, кто вышел. Еще через перегон, в Шувалове, я и сам выскочил на платформу, взял билет в обратную сторону и неторопливо покурил. Когда подошел поезд в город, я сел в четвертый вагон. Скамейки возле переднего тамбура оказались пустыми, так что даже не пришлось стоять.
Доехали до Озерков.
Щелкунчик тоже разбирался в разметке железнодорожных платформ. Он стоял возле линии, разделяющей позиции третьего и четвертого вагонов. Сел в самый последний момент, когда машинист уже гаркнул по трансляции: «Осторожно! Закрываю двери!»
На платформе никто не заметался. Среди вошедших в салон пассажиров замеченные ранее отсутствовали. Я успокоился окончательно: хвосты, если они и были, оказались отрубленными.
Когда поезд подошел к Удельной, я встал и в толпе выходящих пассажиров отправился в тамбур. Вышел на платформу, выпустил пассажиров и сел обратно. Загудел под полом магнитный привод. Я подошел к зеленой футболке и сказал:
— Здравствуйте, Щелкунчик! Я — Сосновоборец.
Он посмотрел на меня равнодушно:
— Привет! С вас семь сотен. Ваш адрес принадлежит серьезной конторе. Находится она здесь, в Питере. Штаты — лишь передаточный узел. Едва я взломал защиту, на меня бросились гарды. Пришлось использовать вирус-маску. Новье, муха не трахалась. За нее и беру семь сотен. Отработанный материал, еще раз не применишь.
— Гарды — это что? — спросил я.
— Сторожа. Софт, отлавливающий таких, как я. Стремится проследить обратный адрес, войти к тебе и угрохать твой софт. А из таких серьезных контор по адресу к тебе могут и люди наведаться. И причинить более серьезные неприятности, чем потеря софта. Приходится скрываться, используя маски. А они требуют времени и труда.
— Доказал. — Я достал портмоне, отсчитал бумажки и протянул хакеру. — А что за контора?
Он пожал плечами:
— Самый конец ниточки распутать не успел — гарды помешали. Но, судя по предыдушке, одно из двух — либо ментура, либо фээсбэшники.
— Понятно, — сказал я, стараясь изо всех сил сдержать дрожь в голосе. — Через некоторое время мне еще раз понадобится ваша помощь.
— А что за работа? Такая же?
— Нет. Надо будет вскрыть запароленную папку.
— Это легче. А для вас дешевле. Маски не потребуются. Так что три сотни.
Я кивнул:
— Значит, через пару дней позвоню.
Он опять пожал плечами, бросил безразлично:
— Звоните. — И перебрался в салон.
А я на следующей станции — это была Ланская , вышел, отправился в общественный туалет и снял парик с бородой.
Глава 37
К меблирашкам я решил вернуться пешком. Шел по тротуару и думал, время от времени наталкиваясь на прохожих и рассыпаясь в извинениях.
Получалось, что, разыскивая Виталия Марголина, я работал на правоохранительные органы. Тогда к чему весь этот цирк? Зачем с помощью гипноза меня превратили в Арчи Гудвина? Почему Пал Ваныч, если он родом из ментов, предстал передо мной в личине бизнесмена? Какую роль во всем этом спектакле играет Инга Нежданова? Кто за мной следил и довел меня до самой клиники, а потом пал от пуль неизвестных? Кто эти неизвестные, в свою очередь, отправленные к праотцам моими руками? Кто меня похитил и пытал на сгоревшей даче? И кто вызволил из плена? И на кого, черт возьми, я работаю сейчас, больше напоминая диверсанта во вражеском тылу, чем частного детектива?!
Кто я, разрази меня гром, такой?
Если Пал Ваныч из ментов, почему неведомые спасители избавили меня от контроля с его стороны, то есть со стороны милиции? И кто играет роль Ниро Вульфа, кому я посылал свои донесения? Если самому Пал Ванычу, зачем такие сложности: цепочка компьютерной связи длиной в земной экватор, Инга в качестве контролера моих действий (а она наверняка подсунута мне именно с этой целью!)?
Кстати, поскольку я пахал на ментов, значит, и сам из них. Почему тогда не вел расследование обычным, официальным, общепризнанным порядком?
Ну хорошо, цепочка связи, возможно, выстроена через Америку только для того, чтобы у меня не возникло подозрений, что я вовсе не тот, кем себя поначалу считал. Логично? Вполне!.. Однако зачем на меня вообще напялили маску литературного персонажа? Не проще ли было поручить мне расследование как любому обычному менту и получать информацию напрямую? Ну ладно, пусть через Ингу, хотя непонятно — зачем даже такая малая сложность…
Далее. Если Пал Ваныч мент, я должен немедленно проявить себя. Возможно, он считает меня погибшим, и ему придется начинать все сначала. Логично? Вполне!.. Так почему же мне жутко не хочется идти с ним на контакт? Вся моя интуиция восстает против этого. Какое у него было выражение лица, когда он требовал, чтобы я нашел убийцу Виталия Марголина! Режьте меня на куски, это было лицо человека, потерявшего друга… Но если Марголин — просто его друг, почему Пал Ваныч не стал вести расследование официальным порядком? Почему нанял некоего «Ниро Вульфа»в своей же конторе, чтобы тот провел расследование руками своего помощника, то есть меня, который на самом деле помощником быть не может, потому что этого помощника на свете и не существовало вовсе?
Кто он, этот помощник? То есть кто — я?
Заколдованный круг!
Кстати, за Ингой, как и за мной, тоже следили в два уровня. Кто висит на ней? Пал Ваныч? Зачем?.. Мои неведомые новые хозяева? Тоже — зачем? И кто приставил второй хвост?..
Я шел по проспекту старика Энгельса и думал. И чем больше этим занимался, тем яснее становилось одно — ключевой вопрос, ответ на который может многое объяснить, это: кто я?
Ладно, а если сделать шажок на следующий уровень… Кому может быть известно — кто я? Пал Ванычу? Вполне… Инге? Возможно… Гипнотизеру, которого я почему-то не помню? Тоже возможно… Однако на гипнотизера я могу выйти лишь через Пал Ваныча либо Ингу Нежданову.
Кстати, об Инге… Все-таки она действительно в меня влюбилась или ложилась со мной в постельку по указке Пал Ваныча? Мне-то кажется, что на самом деле, но могу ли я доверять своей интуиции, если понятия не имею — кто я? Будь я Арчи Гудвином, вопросов нет! Арчи в бабах разбирается не хуже, чем в оружии. По ощущениям я — вроде бы Арчи, но вопрос: сколько во мне от Гудвина, а сколько от того неведомого, кем являюсь на самом деле. А от него тоже доля наверняка есть — не может ведь Арчи так хорошо знать город! Или это знание от того, в кого превратили Арчи, то есть от Максима Метальникова?
Голову сломаешь, ей-богу!
Кстати, парни, а кто он такой, этот Максим Метальников? Не могло ли быть так, что этого самое Максима превратили в Арчи, играющего роль Максима? О Максиме я как Арчи Гудвин заведомо знал лишь одно — он, как и я, частный детектив… Стоп!
Я замер, и на меня налетела идущая сзади женщина. Однако инцидент был быстро исчерпан: Арчи Гудвин велеречиво рассыпался в извинениях, и потрясенная подобной учтивостью незнакомка сразу сменила гнев на милость. Более того, виновник столкновения ей явно понравился, и она оказалась не прочь завязать знакомство. Это намерение было прямо-таки написано на ее личике. Арчи Гудвин в таких случаях не ошибается. Уходя, незнакомка оглянулась, и во взгляде ее карих глаз мелькнуло разочарование. Лет двадцати пяти, высокая, с хорошей фигурой — Арчи бы не растерялся. Но я был не Арчи, я был неведомо кто, а таким уличные знакомства противопоказаны.
И тут у меня мелькнула очередная любопытная мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Я и не стал. В смысле — думать. Я вытащил из сумки бороду и парик, приобретенные несколько часов назад в магазине театрального реквизита. Как мог изменил внешность. И дробной рысью рванул в ближайшую арку. В смысле — пошел, пританцовывая от нетерпения.
Слава богу, во дворе не оказалось прогуливающихся мамаш с чадами. Равно как и отдыхающих на скамеечке дамочек пенсионного возраста. Зато нашлась лесенка о четырех ступеньках, заканчивающаяся дверью в подвал. К этой двери я и пристроился.
Струя из переполненного мочевого пузыря сродни струе спермы. Ни ту ни другую усилием воли не остановишь. Поэтому, когда сзади раздался визгливый голос: «Что вы делаете, молодой человек! Как вам не стыдно!»— я продолжил свое черное дело. И лишь испытав несказанное чувство наслаждения, застегнулся и явился на свет божий.
В двух шагах от лесенки стояла бабуля. Из тех самых дамочек пенсионного возраста, которым всегда и до всего есть дело. С такими лучше не связываться. Я буркнул: «Пардон!»— и проскользнул мимо, под арку. Мне повезло: обладательница визгливого голоса следом не побежала.
К счастью, Ингина «Забава» оставалась на своем месте. Я вздохнул — еще раз повезло! — скользнул в свою машину, закурил и пропел:
— Все стало вокру-у-уг голубым и зеле-о-оным… И тут же увидел мою любовь — она выходила из родного офиса. Оглянувшись по сторонам, села в машину. Я подождал, пока «Забава» тронется, вставил ключ в замок зажигания и… замер.
Следом за Ингиной тронулась еще одна машина из стоящих впереди — зеленый «Олдос» образца две тысячи девятнадцатого года. А еще секунд через двадцать от тротуара отвалил голубой «Москвич». Похоже, за Ингой шел хвост, да не простой, а двойной. То есть за хвостом еще один хвост.
Я подождал чуть-чуть и покатил следом. На перекрестке они все проследовали прямо. А я свернул налево, на Малый проспект. Проехав два квартала, вновь припарковался рядом с таксофонной будкой, в которой торчала необъятная дамочка в брючном костюме. Вылез из «Забавы»и явился под дамочкины очи. То ли дамочка оказалась неболтливой, то ли не выдержала моего пристального взгляда, но через полминуты будка освободилась. Я снял трубку, набрал знакомый номер и прикрыл микрофон носовым платком.
— Слушаю!
Это был ее голос, любимый и долгожданный. Очень и очень нерадостный.
— За вами следят, — сказал я. — Зеленый «Олдос». И голубой «москвичонок».
— Знаю, — ответила она. — А вы кто?
— Ангел-хранитель! — Я повесил трубку. Сел в машину. И отправился в родную меблирашку.
Глава 36
Утром я позвонил своему новому помощнику. Как и договорились, в девять, и опять из таксофона.
— Это Андрей Воронов, из «Ведомостей».
— Привет, Андрей Воронов из «Ведомостей»! — Голос Бакланова по-прежнему был жизнерадостным. — Я поговорил с тем парнем, который тебе нужен. Свяжись с ним в два часа. Раньше он, к сожалению, не просыпается. А если разбудишь — пошлет далеко и надолго.
— Понял, — сказал я. — Это все?
— Подожди… Встречу переносим на завтра. Сегодня не успеваю. Дела…
— Дела? В воскресенье?
— Выходные у журналистов бывают от случая к случаю. Пора бы это знать! Сегодня мне не повезло. Все, пока! — В трубке раздались губки.
До двух я, как мог, убивал время. Позавтракал все теми же жухлыми хот-догами и похожим на помои компотом, купил несколько ежедневных газет, вернулся в меблирашку и устроился в родном номере.
На Закавказском фронте шли позиционные бои. Доблестные генералы заверяли в скорой победе. Мусульмане обвиняли доблестных генералов в карательных действиях против мирного населения и заверяли, что джихад будет продолжаться, пока жив последний правоверный… Комплексная марсианская экспедиция, осуществляемая Международным агентством космических исследований при ЮНЕСКО, взялась за постройку второго подземного убежища. Теперь, когда закончено первое, работы пойдут быстрее… В Косове продолжается тлеющий конфликт. Вновь произошли стычки между сербами и косоварами. Имеются убитые и раненые. Международные силы по поддержанию порядка, увы, бессильны (Силы — бессильны! Каково, а?)… Социал-демократическая партия обвиняет федеральное правительство в постоянных уступках естественным монополиям… Прошлогодняя «мисс Россия» сегодня выходит замуж за владельца корпорации «Сахалиннефть». Свадебное платье обошлось жениху… В Санкт-Петербурге произошел целый ряд беспричинных на первый взгляд убийств. Начальник местного управления по борьбе с организованной преступностью уверяет, что убийцы будут быстро найдены и понесут заслуженное наказание… Страна вновь представлена в Лиге чемпионов тремя футбольными клубами — московским «Спартаком», питерским «Зенитом»и воронежским «Факелом»…
Без четверти два я отложил газеты, спустился и сел в машину. А в два часа вновь вошел в будку таксофона, правда, расположенную на другой улице.
— Слушаю, — ответил сонный голос.
— Добрый день! Хотелось бы поговорить со Щелкунчиком.
— Вы с ним говорите. Дальше!
— Я звоню вам по рекомендации Сергея Бакланова.
— А, да-да! — Голос оживился. — Он предупреждал. Слушаю вас!
— Хотите заработать пять сотен?
Голос оживился еще больше:
— Дурацкий вопрос!.. Что я должен сделать?
— Определить, куда попадают сообщения, отправляемые по известному мне электронному адресу.
— Сеть какая?
— Интернет.
— Адресату позволительно знать, что его вычислили?
— Ни в коем случае!
— Лады! Давайте наводку.
— Что?
— Адрес, говорю, давайте.
Я продиктовал адрес «Ниро Вульфа».
— Хм, — произнес голос задумчиво. — Судя по первым знакам, это Штаты… Перезвоните мне через часик. Назоветесь, скажем, Сосновоборцем.
Я повесил трубку и вышел из телефонной будки. На всякий случай сразу уехал. В течение часа снова активно убивал время, отправившись на железнодорожную станцию Удельная и просмотрев расписание пригородных монорельсов. Потом сидел в машине, слушая какую-то музыкальную радиостанцию и разглядывая проходящих мимо девушек. Некоторые были не прочь познакомиться, но я их величаво отшивал.
В три ноль пять вышел из машины и направился к ближайшему автомату.
Хакер откликнулся после первого же гудка.
— Слушаю!
— Щелкунчик, это Сосновоборец. Чем порадуете?
— Есть чем, но не по телефону. Где встречаемся?
— Когда сможете подъехать к станции Удельная?
Он секунду помолчал, прикидывая,
— Часа через полтора доберусь.
— Надеюсь, не на машине поедете?
— Нет, конечно! — Хакер возмущенно фыркнул. — Общественным транспортом. Как я вас узнаю?
— Давайте лучше я вас узнаю.
Он вновь секунду помолчал.
— Хорошо, буду в черных джинсах и зеленой футболке с надписью «Ай лав Джизэс Крайст».
Я все продумал, пока разглядывал девушек.
— Приезжайте на «Удельную»к четырем сорока пяти. Выйдите на платформу пригородных поездов. Сядьте в первый же монорельс из города, в четвертый вагон. Как только поезд отправится, перейдите в шестой и на следующей станции выйдите. Перейдите на противоположную платформу, что в сторону Финляндского вокзала, подождите ближайший монорельс. Билет возьмите до конца. Садитесь опять же в четвертый вагон, в передний тамбур. В салон не заходите, останьтесь в тамбуре. Все ясно?
— Все. Но пяти сотен будет мало.
— Докажете — получите больше.
Я повесил трубку, вышел из будки, заскочил в первый попавшийся магазин. Купил новую сумку и отправился к Светлановской площади. Там, на Светлановском же проспекте, припарковался. Посидел, выкурил сигарету и переложил из меченой сумки в дублершу все, что могло понадобиться в ближайшее время. Потом запер машину, пробормотал: «Придется пока обойтись без тебя, » Забавушка «. Будто оправдывался перед нею… И отправился в ближайший общественный туалет. Здесь, запершись в кабинке, прилепил на физиономию бороду, надел парик и потопал в сторону» Удельной»— до нее отсюда было двадцать минут пешком.
Конечно, встреча была рискованной, однако интуиция подсказывала мне, что все обойдется. Да и меры безопасности были разработаны достаточные.
Купив билет, я вернулся к метро, сел на скамейку закурил и продолжил переглядки с девушками.
Зеленая футболка с надписью «I love Jesus Christ» вынырнула из-под земли в 16.40.
Я подождал пару минут и двинулся следом. Щелкунчик вел себя так, будто собаку съел на конспиративных контактах. Он шел не суетясь и не оглядываясь, но во все встречающиеся стекла обязательно смотрел. Впрочем, надо полагать, ему уже приходилось бывать в подобных ситуациях. По роду деятельности…
Вышли на платформу пригородных монорельсов. Разобравшись в разметке, я прислонился к ограде там, где должен был остановиться пятый вагон, и продолжил наблюдение за зеленой футболкой и окружающими Щелкунчика пассажирами. Когда подлетел монорельс, в пятый вагон я и сел.
Через пару минут Щелкунчик продефилировал мимо. Я зафиксировал в памяти всех, кто проследовал у него в кильватере. Потом направился в тамбур и, когда электричка остановилась в Озерках, проконтролировал всех, кто вышел. Еще через перегон, в Шувалове, я и сам выскочил на платформу, взял билет в обратную сторону и неторопливо покурил. Когда подошел поезд в город, я сел в четвертый вагон. Скамейки возле переднего тамбура оказались пустыми, так что даже не пришлось стоять.
Доехали до Озерков.
Щелкунчик тоже разбирался в разметке железнодорожных платформ. Он стоял возле линии, разделяющей позиции третьего и четвертого вагонов. Сел в самый последний момент, когда машинист уже гаркнул по трансляции: «Осторожно! Закрываю двери!»
На платформе никто не заметался. Среди вошедших в салон пассажиров замеченные ранее отсутствовали. Я успокоился окончательно: хвосты, если они и были, оказались отрубленными.
Когда поезд подошел к Удельной, я встал и в толпе выходящих пассажиров отправился в тамбур. Вышел на платформу, выпустил пассажиров и сел обратно. Загудел под полом магнитный привод. Я подошел к зеленой футболке и сказал:
— Здравствуйте, Щелкунчик! Я — Сосновоборец.
Он посмотрел на меня равнодушно:
— Привет! С вас семь сотен. Ваш адрес принадлежит серьезной конторе. Находится она здесь, в Питере. Штаты — лишь передаточный узел. Едва я взломал защиту, на меня бросились гарды. Пришлось использовать вирус-маску. Новье, муха не трахалась. За нее и беру семь сотен. Отработанный материал, еще раз не применишь.
— Гарды — это что? — спросил я.
— Сторожа. Софт, отлавливающий таких, как я. Стремится проследить обратный адрес, войти к тебе и угрохать твой софт. А из таких серьезных контор по адресу к тебе могут и люди наведаться. И причинить более серьезные неприятности, чем потеря софта. Приходится скрываться, используя маски. А они требуют времени и труда.
— Доказал. — Я достал портмоне, отсчитал бумажки и протянул хакеру. — А что за контора?
Он пожал плечами:
— Самый конец ниточки распутать не успел — гарды помешали. Но, судя по предыдушке, одно из двух — либо ментура, либо фээсбэшники.
— Понятно, — сказал я, стараясь изо всех сил сдержать дрожь в голосе. — Через некоторое время мне еще раз понадобится ваша помощь.
— А что за работа? Такая же?
— Нет. Надо будет вскрыть запароленную папку.
— Это легче. А для вас дешевле. Маски не потребуются. Так что три сотни.
Я кивнул:
— Значит, через пару дней позвоню.
Он опять пожал плечами, бросил безразлично:
— Звоните. — И перебрался в салон.
А я на следующей станции — это была Ланская , вышел, отправился в общественный туалет и снял парик с бородой.
Глава 37
К меблирашкам я решил вернуться пешком. Шел по тротуару и думал, время от времени наталкиваясь на прохожих и рассыпаясь в извинениях.
Получалось, что, разыскивая Виталия Марголина, я работал на правоохранительные органы. Тогда к чему весь этот цирк? Зачем с помощью гипноза меня превратили в Арчи Гудвина? Почему Пал Ваныч, если он родом из ментов, предстал передо мной в личине бизнесмена? Какую роль во всем этом спектакле играет Инга Нежданова? Кто за мной следил и довел меня до самой клиники, а потом пал от пуль неизвестных? Кто эти неизвестные, в свою очередь, отправленные к праотцам моими руками? Кто меня похитил и пытал на сгоревшей даче? И кто вызволил из плена? И на кого, черт возьми, я работаю сейчас, больше напоминая диверсанта во вражеском тылу, чем частного детектива?!
Кто я, разрази меня гром, такой?
Если Пал Ваныч из ментов, почему неведомые спасители избавили меня от контроля с его стороны, то есть со стороны милиции? И кто играет роль Ниро Вульфа, кому я посылал свои донесения? Если самому Пал Ванычу, зачем такие сложности: цепочка компьютерной связи длиной в земной экватор, Инга в качестве контролера моих действий (а она наверняка подсунута мне именно с этой целью!)?
Кстати, поскольку я пахал на ментов, значит, и сам из них. Почему тогда не вел расследование обычным, официальным, общепризнанным порядком?
Ну хорошо, цепочка связи, возможно, выстроена через Америку только для того, чтобы у меня не возникло подозрений, что я вовсе не тот, кем себя поначалу считал. Логично? Вполне!.. Однако зачем на меня вообще напялили маску литературного персонажа? Не проще ли было поручить мне расследование как любому обычному менту и получать информацию напрямую? Ну ладно, пусть через Ингу, хотя непонятно — зачем даже такая малая сложность…
Далее. Если Пал Ваныч мент, я должен немедленно проявить себя. Возможно, он считает меня погибшим, и ему придется начинать все сначала. Логично? Вполне!.. Так почему же мне жутко не хочется идти с ним на контакт? Вся моя интуиция восстает против этого. Какое у него было выражение лица, когда он требовал, чтобы я нашел убийцу Виталия Марголина! Режьте меня на куски, это было лицо человека, потерявшего друга… Но если Марголин — просто его друг, почему Пал Ваныч не стал вести расследование официальным порядком? Почему нанял некоего «Ниро Вульфа»в своей же конторе, чтобы тот провел расследование руками своего помощника, то есть меня, который на самом деле помощником быть не может, потому что этого помощника на свете и не существовало вовсе?
Кто он, этот помощник? То есть кто — я?
Заколдованный круг!
Кстати, за Ингой, как и за мной, тоже следили в два уровня. Кто висит на ней? Пал Ваныч? Зачем?.. Мои неведомые новые хозяева? Тоже — зачем? И кто приставил второй хвост?..
Я шел по проспекту старика Энгельса и думал. И чем больше этим занимался, тем яснее становилось одно — ключевой вопрос, ответ на который может многое объяснить, это: кто я?
Ладно, а если сделать шажок на следующий уровень… Кому может быть известно — кто я? Пал Ванычу? Вполне… Инге? Возможно… Гипнотизеру, которого я почему-то не помню? Тоже возможно… Однако на гипнотизера я могу выйти лишь через Пал Ваныча либо Ингу Нежданову.
Кстати, об Инге… Все-таки она действительно в меня влюбилась или ложилась со мной в постельку по указке Пал Ваныча? Мне-то кажется, что на самом деле, но могу ли я доверять своей интуиции, если понятия не имею — кто я? Будь я Арчи Гудвином, вопросов нет! Арчи в бабах разбирается не хуже, чем в оружии. По ощущениям я — вроде бы Арчи, но вопрос: сколько во мне от Гудвина, а сколько от того неведомого, кем являюсь на самом деле. А от него тоже доля наверняка есть — не может ведь Арчи так хорошо знать город! Или это знание от того, в кого превратили Арчи, то есть от Максима Метальникова?
Голову сломаешь, ей-богу!
Кстати, парни, а кто он такой, этот Максим Метальников? Не могло ли быть так, что этого самое Максима превратили в Арчи, играющего роль Максима? О Максиме я как Арчи Гудвин заведомо знал лишь одно — он, как и я, частный детектив… Стоп!
Я замер, и на меня налетела идущая сзади женщина. Однако инцидент был быстро исчерпан: Арчи Гудвин велеречиво рассыпался в извинениях, и потрясенная подобной учтивостью незнакомка сразу сменила гнев на милость. Более того, виновник столкновения ей явно понравился, и она оказалась не прочь завязать знакомство. Это намерение было прямо-таки написано на ее личике. Арчи Гудвин в таких случаях не ошибается. Уходя, незнакомка оглянулась, и во взгляде ее карих глаз мелькнуло разочарование. Лет двадцати пяти, высокая, с хорошей фигурой — Арчи бы не растерялся. Но я был не Арчи, я был неведомо кто, а таким уличные знакомства противопоказаны.
И тут у меня мелькнула очередная любопытная мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32