обычными вежливыми выражениями посреди окружающих, ее друзей и родственников. Он не имел возможности поговорить с ней о тех происшествиях, которые привели к их нынешним отношениям.
Он стремился увидеться с ней и в то же время боялся этой встречи! Предчувствие, в котором он вначале был так уверен, оказалось обманом.
Сейчас, стоя в одиночестве в молчаливых зарослях, он чувствовал себя совсем по-другому; с уст его сорвались машинально произнесенные слова:
– Она никогда не будет моей!
– Вы обещаете, Бланш? Обещаете? – прозвучали другие слова, не произнесенные им, но услышанные; он стоял в густых зарослях падуба, скрытый от говорившего.
Слова эти произнес молодой Скадамор, и в тоне его звучала умоляющая нежность.
Ответа не было, и он повторил:
– Обещаете, Бланш?
Затаив дыхание, сдерживая дикое биение сердца, Мейнард ждал ответа. По тону спрашивавшего он понял, что это диалог и что молодые люди наедине.
Скоро он их увидел. Идя бок о бок по лесной тропе, они показались с противоположного направления.
Потом остановились. Здесь ему было их не видно. Их фигуры скрывали колючие пучки листвы падуба, нависавшие совсем низко. Но это не мешало ему слышать каждое слово разговора.
И каким сладким показался ему ответ девушки.
– Нет, Фрэнк. Не могу!
Он не знал ни смысла, ни природы обещания, которое у нее просили. Но объяснение было близко, и оно принесло ему еще большее удовлетворение.
– Ну, конечно, – укоризненно сказал Скадамор. – Я знаю, почему вы не можете мне пообещать. Да, знаю.
– Что вы знаете, Фрэнк?
– То, что все видят: вам нравится этот капитан Мейнард, который настолько стар, что мог бы быть вашим отцом или дедом! Ах! Если об этом узнает ваш отец… Ну, я не стану говорить, что…
– А если это и так, – отважно ответила дочь баронета, – кто может винить меня? Вы забываете, что этот джентльмен спас мне жизнь! Я утонула бы, если бы не его благородное поведение. И не только благородное, но и отважное. Вы бы видели эти большие волны, которые грозили поглотить меня! И никто не решился рискнуть и протянуть мне руку! Он спас мне жизнь! Неудивительно, что я испытываю к нему благодарность!
– Это не просто благодарность, Бланш! Вы влюблены в него!
– Влюблена в него! Ха-ха-ха! Что вы хотите этим сказать, кузен?
– Не смейтесь. Вы хорошо это знаете!
– Я знаю, что вы сегодня в плохом настроении, Фрэнк. Все утро дуетесь.
– Правда? Больше не буду – в вашем обществе. Поскольку я вам равнодушен, вы, несомненно, обрадуетесь, если я вас покину. Вы ведь найдете без меня дорогу домой? Держитесь этой тропы. Она приведет вас к воротам парка.
– Не заботьтесь обо мне, – надменно ответила дочь сэра Джорджа. – Думаю, я смогу найти дорогу домой без помощи моего галантного кузена Скадамора.
Этим ироническим замечанием и закончился диалог.
Раздраженный этими словами, молодой спортсмен повернулся спиной к хорошенькой партнерше, свистом подозвал спаниеля и вскоре исчез в роще среди деревьев.
Глава XLVI
Спортсмен без желания
– Я должен извиниться перед вами, мисс Вернон, – сказал Мейнард, выхода из-за падуба.
– За что? – спросила девушка, вдрогнув из-за его неожиданного появления, но сразу успокоившись.
– За то, что подслушал ваш разговор с кузеном.
Она стояла молча, словно вспоминала разговор.
– Уверяю вас, это произошло ненамеренно, – добавил Мейнард. – Я должен был бы выйти раньше, но… не могу сказать, что меня остановило. Правда в том, что я…
– О! – прервала она, как будто пытаясь избавить его от явного замешательства. – Это ничего не значит. Фрэнк говорил какую-то чепуху, вот и все.
– Я рад, что вы на меня не сердитесь. Хотя у меня есть причины стыдиться своего поведения, должен быть откровенным и признаться, что я доволен тем, что сумел вас подслушать. Так приятно слышать, как тебя хвалят.
– Но кто вас хвалил?
Вопрос был задан с такой наивностью, которую можно было принять за кокетливость.
Может быть, она забыла, что говорила.
– Не ваш кузен, – с улыбкой ответил Мейнард. – Он считает меня настолько старым, что я могу быть вашим дедушкой.
– Ха-ха! – рассмеялась мисс Вернон. – Не принимайте всерьез то, что говорит Фрэнк. Он всегда кого-нибудь оскорбляет.
– Мне это все равно. Я не мог бы на него сердиться, услышав, как ему возражали. Тысячу благодарностей моей благородной защитнице!
– О! То, что я говорила, вовсе не похвала. Я говорила правду. Не будь вас, я бы утонула. Я в этом уверена.
– А не будь вас, меня бы расстреляли. Разве это тоже не правда?
Она ответила не сразу. На щеках ее вспыхнул румянец, странно противоречащий тени, упавшей на лицо.
– Я не люблю быть в долгу – даже у вас, мисс Вернон! Признайте, что мы квиты. Вы этим доставите мне необычное удовольствие.
– Я не совсем понимаю вас, капитан Мейнард.
– В таком случае буду говорить прямо. Разве не вы послали своего отца, чтобы спасти меня?
Вопрос был излишним, и Мейнард знал это. Как он мог не знать чего-нибудь о действиях, последовавших за обещанием: «Я приду к вам!»?
Она пришла не сама, как он предполагал; но она сделала гораздо лучше. Она послала человека, который смог его защитить.
– Это правда, – ответила она. – Я рассказала папе о вашей беде. Мне это ничего не стоило. Я сама не была в опасности; если бы я так не сделала, вы сочли бы меня неблагодарной. Вас спасли бы и без этого. Ваши другие друзья успели бы вовремя.
– Мои другие друзья?
– Вы ведь знаете об этом?
– О, вы имеете в виду американского посла.
– И двух американских леди, которые вместе с ним пришли к вашей тюрьме.
– Двух леди! Я не видел никаких леди. И ничего о них не слышал. Американский посол пришел, но он мог бы опоздать. Вашему отцу – вам – я обязан своим спасением. Я хочу, мисс Вернон, чтобы вы знали, как искренне я вам благодарен. Я никогда не смогу отблагодарить вас!
Мейнард говорил со страстью, которую не в силах был скрывать.
Никакие мысли о двух леди, которые сопровождали американского посла к тюрьме, его не сдерживали. Он догадывался, кто они; и было время, когда он был бы им благодарен. Теперь же он радовался лишь тому,что их опередили в попытке помочь ему.
Стоя в лесу рядом с прекрасным созданием, достойным быть нимфой, он предпочитал считать, что именно она сохранила ему жизнь – как он спас ее.
Его удовлетворение превратилось бы в счастье, если бы он знал, что ее благодарность похожа на его.
Ее юное сердце – как он хотел прочесть его, проникнуть в его глубины!
Дело деликатное и опасное: слишком деликатное для джентльмена и слишком опасное для того, кто сомневается в ее сердце.
Он боялся идти дальше.
– Мисс Вернон, – сказал он, возвращаясь к обычному тону разговора, – ваш кузен покинул вас неожиданно. Не доставите ли мне удовольствие проводить вас домой? Я думаю, что смогу найти дорогу, услышав точные указания мастера Скадамора.
Мастер Скадамор! Присутствуй здесь этот юный джентльмен, он возразил бы против такого детского наименования (Мастер – молодой барин, барчук; шутливое обращение к сыну хозяина. – Прим. перев.).
– О, нет! – возразила дочь баронета, которую уже трудно было называть ребенком. – Я хорошо знаю дорогу. Вы не должны отказываться от охоты, капитан Мейнард!
– Я не могу ее продолжать: у меня нет собаки. Пара ревностных спортсменов, к которым я присоединился, обогнала меня, и я остался один, как видите. Если мне не позволено будет сопровождать вас, мне придется остаться здесь.
– О, если вы не хотите стрелять, вы можете пойти со мной. Вам должно быть очень одиноко в доме; но я думаю, мы найдем там и других вернувшихся с охоты.
– Не одиноко, – ответил спортсмен, который совсем не стремился к спорту. – Мне не одиноко, если вы, мисс Вернон, согласитесь составить мне компанию.
Правильно понятая, это была смелая речь; и Мейнард, как только ее произнес, тут же об этом пожалел.
Он был рад, однако, что она приняла ее только как проявление вежливости; и, поскольку девушка согласилась, он вместе с ней пошел по лесной тропе в направлении дома.
Они были одни, но за ними наблюдали.
За ними скрытно, с ружьем в руке и со спаниелем у ноги, шел молодой Скадамор. Он не пытался их догнать, но только следил в лесу и в парке, пока они не присоединились к группе вернувшихся с охоты леди, которые как раз прогуливались по газону.
Глава XLVII
Всего пятнадцать
Наступил день рождения Бланш Вернон. Отчасти именно из-за этого события сэр Джордж и устроил прием.
Утро прошло как обычно – стреляли в кустарниках. Вечером предстоял грандиозный обед, а после него танцы.
Наступил вечер; дочь баронета была в своей спальне; Сабина только что закончила одевать ее для обеда.
Пока служанка занималась ее туалетом, девушка читала газету, которая как будто очень ее заинтересовала. Время от времени с ее уст срывалось восклицание, свидетельствующее о радости, пока наконец газета не выпала у нее из рук; Бланш сидела какое-то время задумавшись.
Наконец она сказала:
– Мне кажется, я влюбилась.
– Боже! Мисси Бланш, зачем вы так говорите? Вы слишком молоды, чтобы думать об этом!
– Слишком молода? А сколько мне должно быть?
– Ну. Говорят, это зависит от природы или климата. В Вест-Индии, где так жарко, влюбляются раньше, чем здесь, в Англии. Я знаю многих девушек, которые вышли замуж в четырнадцать, а влюблялись еще раньше.
– Но мне сегодня пятнадцать. Ты ведь знаешь, что сегодня мой день рождения?
– Конечно, знаю. Пятнадцать – слишком мало для английской девушки, особенно для такой леди, как вы, мисси Бланш.
– Не забывай, что я три года прожила в Вест-Индии.
– Это неважно. В Англии вы еще ребенок.
– Ребенок! Вздор, Сэбби! Посмотри, какая я высокая! Кровать стала мне мала. Каждую ночь я упираюсь пальцами ног в спинку. Надо сменить кровать на большую.
– Рост ничего не значит.
– Ну, я достаточно крепкая. И столько вешу! Папа меня взвесил на железнодорожной станции. Семь стоунов (Мера веса: 14 фунтов = 6,35 кг. – Прим. перев.) и шесть фунтов – свыше ста фунтов. Подумай об этом, Сэбби!
– Я знаю, что вы много весите для своего возраста. Но это неважно, когда говорят о браке.
– О браке? Ха-ха-ха! А кто говорит о нем?
– А для чего влюбляются? Это естественное продолжение.
– Не всегда, я думаю.
– Но если честная любовь.
– Скажи мне, Сэбби, а ты была влюблена?
– Сэбби креолка из Вест-Индии; не нужно даже спрашивать. А почему вы спрашиваете, мисси?
– Потому что… потому что кузен говорил со мной о любви, сегодня утром, когда мы были в кустах.
– Масса Фрэнк? Боже! Он говорил о любви? А что он сказал, мисси Бланш?
– Он хотел, чтобы я пообещала, что буду любить его и буду ему верна.
– Если вы его любите, будете ему верны. Конечно, вы выйдете за него замуж.
– Что! За такого мальчика! Выйти замуж за кузена Фрэнка! О, нет! Я выйду замуж за мужчину!
– Ясно, что вы его не любите. Тогда это кто-то другой?
– Ты сказала, что сама была влюблена, Сэбби? – спросила молодая хозяйка, не отвечая на последнее замечание служанки.
– Да, сказала, мисса. Сэбби влюблялась два раза.
– Два раза? Это странно!
– Не на островах Вест-Индии.
– Ну, забудем о втором разе. Если когда-нибудь влюблюсь вторично, сама узнаю. Расскажи мне , Сэбби, что ты чувствовала в первый раз. Наверно, у вас, цветных, все так же, как у нас, белых?
– То же самое, только у креолов сильнее.
– Сильнее? Что сильнее?
– Креолы любят сильнее – больше огня в страсти. Я чувствовала себя так, словно готова была съесть того парня.
– Какого парня?
– Первого. Из-за второго я не так сходила с ума. Тогда я была гораздо старше.
– Но ты не была замужем, Сэбби?
– Нет.
На лицо Сабины упала тень, когда она делала это признание.
– А почему вы меня об этом спрашиваете, мисси Бланш?Не нужно пока думать о любви и замужестве.
– Я не думаю об этом, Сэбби. Я только боюсь, что влюбилась. Мне кажется, это так.
– Боже! Если вы влюбились, вы должны знать!
– Нет. Поэтому я и спрашиваю тебя, как это было в первый раз.
– Ну, я сказала, что готова была съесть этого парня.
– О! Но это нелепо! Ты, должно быть, шутишь, Сэбби? Я уверена, что ничего подобного не чувствую.
– А что вы чувствуете, мисса?
– Ну, мне хочется, чтобы он всегда был со мной и больше никого не было. И я хочу, чтобы он все время разговаривал со мной, а я бы слушала и смотрела на него; особенно ему в глаза. У него такие красивые глаза. И они так красиво выглядели, когла мы встретились в лесу! Мы были одни. В первый раз. Насколько это приятней, чем когда вокруг много народа! Я хотела бы, чтобы все гости папы уехали и остался только он. Тогда мы всегда могли бы быть одни.
– О ком вы это говорите, мисса? О массе Скадаморе?
– Нет, нет! Не о Фрэнке. Он должен уехать вместе со всеми. Я не хочу, чтобы он оставался.
– Тогда кто же?
– О, Сэбби, разве ты не знаешь? Ты должна знать.
– У Сэбби есть подозрения. Может, это тот джентльмен, что привел миссу домой со вчерашней охоты?
– Да, это он. Я не боюсь сказать тебе об этом, Сэбби.
– Но больше никому не говорите. Если узнает ваш отец, он очень рассердится.
– Но почему? Что в этом плохого?
– Почему! Может, со временем узнаете. Вы должны полюбить вашего кузена Скадамора.
– Это невозможно. Он мне не нравится.
– А тот, другой, нравится?
– Несомненно. Я ничего не могу с собой сделать. Как я могу?
Креолка не очень удивилась. Она принадлежала к женщинам, которые умеют разглядеть и оценить истинные достоинства мужчины; несмотря на первоначальную легкую антипатию, она подумала, что капитан-«публиканец» ей тоже нравится. Именно о нем они говорили.
– Но, мисса, скажите мне правду. Вы думаете, что вы ему нравитесь?
– Не знаю. Я много отдала бы, чтобы так было.
– Что бы вы отдали?
– Весь мир – если бы он у меня был. О, дорогая Сэбби! А ты думаешь, я ему нравлюсь?
– Что ж, Сэбби считает, что вы ему не неприятны.
– Неприятна? Нет, нет. Это не так!
– Конечно, нет, – подумала креолка, которая умела разбираться и в достоинствах женщин.
– Как может быть иначе? – думала она, глядя на свою молодую хозяйку взглядом, который способен все разглядеть в женщине.
– Ну, мисси Бланш, – сказала она наконец, не делясь своими мыслями, хотите вы или нет, Сэбби даст вам совет. Никому не говорите, что он вам нравится. Это не понравится вашему отцу. Могут быть неприятности, большие неприятности. Держите это при себе, глубоко в груди. Не бойтесь: Сэбби вас не предаст. Нет, мисси Бланш, она считает вас хорошей девочкой.
– Спасибо, дорогая Сэбби. Я знаю, что могу верить тебе. Я знаю это.
– Звонят к обеду. Вы должны идти в гостиную и постараться, чтобы не рассердился ваш кузен. Я имею в виду массу Скадамора. Очень нехороший молодой человек. У него характер дьявола и хитрость змеи. Если он что-нибудь заподозрит о вас и капитане Мейнарде, сразу пойдет к вашему отцу. И тогда будут большие неприятности. Так что, мисси Бланш, молчите обо всем, пока не придет время признаться.
Бланш, уже одетая для обеда, спустилась в гостиную, но вначале пообещала слушаться советов своей креольской наперсницы.
Глава XLVIII
Обед
Обед был самым многолюдным из всех, какие давал сэр Джордж. Как известно, сегодня исполнялось пятнадцать лет Бланш, его единственному ребенку.
Гости, которые рассаживались за столом, были тщательно подобраны. Вдобавок к тем, кто остановился в Холле, были и другие, специально приглашенные по такому случаю, – конечно, это были первые семейства графства, жившие на расстоянии, позволяющем приехать на обед.
Всего собралось свыше двадцати человек, среди них несколько известных своими титулами, а еще вдвое больше ожидались потом. За обедом должны были последовать танцы.
Когда Мейнард, переодевшись,, спустился в гостиную, он обнаружил, что она заполнена. Стайки прекрасных женщин сидели на диванах посреди удивительного изобилия своих юбок и еще более удивительного недостатка корсетов и рукавов.
Среди них рассеяны были джентльмены, все в черном – только высокие крахмальные воротнички были белые; их одноцветная одежда резко контрастировала с богатыми шелками и сатинами, шуршавшими вокруг них.
Войдя в комнату, Мейнард вскоре почувствовал себя в центре внимания; все: и мужчины и женщины – смотрели на него.
Это были не просто любопытные взгляды, которые бросают на незнакомого гостя. Когда дворецкий громогласно произнес его имя, сопроводив его военным званием, словно дрожь пробежала по собравшимся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Он стремился увидеться с ней и в то же время боялся этой встречи! Предчувствие, в котором он вначале был так уверен, оказалось обманом.
Сейчас, стоя в одиночестве в молчаливых зарослях, он чувствовал себя совсем по-другому; с уст его сорвались машинально произнесенные слова:
– Она никогда не будет моей!
– Вы обещаете, Бланш? Обещаете? – прозвучали другие слова, не произнесенные им, но услышанные; он стоял в густых зарослях падуба, скрытый от говорившего.
Слова эти произнес молодой Скадамор, и в тоне его звучала умоляющая нежность.
Ответа не было, и он повторил:
– Обещаете, Бланш?
Затаив дыхание, сдерживая дикое биение сердца, Мейнард ждал ответа. По тону спрашивавшего он понял, что это диалог и что молодые люди наедине.
Скоро он их увидел. Идя бок о бок по лесной тропе, они показались с противоположного направления.
Потом остановились. Здесь ему было их не видно. Их фигуры скрывали колючие пучки листвы падуба, нависавшие совсем низко. Но это не мешало ему слышать каждое слово разговора.
И каким сладким показался ему ответ девушки.
– Нет, Фрэнк. Не могу!
Он не знал ни смысла, ни природы обещания, которое у нее просили. Но объяснение было близко, и оно принесло ему еще большее удовлетворение.
– Ну, конечно, – укоризненно сказал Скадамор. – Я знаю, почему вы не можете мне пообещать. Да, знаю.
– Что вы знаете, Фрэнк?
– То, что все видят: вам нравится этот капитан Мейнард, который настолько стар, что мог бы быть вашим отцом или дедом! Ах! Если об этом узнает ваш отец… Ну, я не стану говорить, что…
– А если это и так, – отважно ответила дочь баронета, – кто может винить меня? Вы забываете, что этот джентльмен спас мне жизнь! Я утонула бы, если бы не его благородное поведение. И не только благородное, но и отважное. Вы бы видели эти большие волны, которые грозили поглотить меня! И никто не решился рискнуть и протянуть мне руку! Он спас мне жизнь! Неудивительно, что я испытываю к нему благодарность!
– Это не просто благодарность, Бланш! Вы влюблены в него!
– Влюблена в него! Ха-ха-ха! Что вы хотите этим сказать, кузен?
– Не смейтесь. Вы хорошо это знаете!
– Я знаю, что вы сегодня в плохом настроении, Фрэнк. Все утро дуетесь.
– Правда? Больше не буду – в вашем обществе. Поскольку я вам равнодушен, вы, несомненно, обрадуетесь, если я вас покину. Вы ведь найдете без меня дорогу домой? Держитесь этой тропы. Она приведет вас к воротам парка.
– Не заботьтесь обо мне, – надменно ответила дочь сэра Джорджа. – Думаю, я смогу найти дорогу домой без помощи моего галантного кузена Скадамора.
Этим ироническим замечанием и закончился диалог.
Раздраженный этими словами, молодой спортсмен повернулся спиной к хорошенькой партнерше, свистом подозвал спаниеля и вскоре исчез в роще среди деревьев.
Глава XLVI
Спортсмен без желания
– Я должен извиниться перед вами, мисс Вернон, – сказал Мейнард, выхода из-за падуба.
– За что? – спросила девушка, вдрогнув из-за его неожиданного появления, но сразу успокоившись.
– За то, что подслушал ваш разговор с кузеном.
Она стояла молча, словно вспоминала разговор.
– Уверяю вас, это произошло ненамеренно, – добавил Мейнард. – Я должен был бы выйти раньше, но… не могу сказать, что меня остановило. Правда в том, что я…
– О! – прервала она, как будто пытаясь избавить его от явного замешательства. – Это ничего не значит. Фрэнк говорил какую-то чепуху, вот и все.
– Я рад, что вы на меня не сердитесь. Хотя у меня есть причины стыдиться своего поведения, должен быть откровенным и признаться, что я доволен тем, что сумел вас подслушать. Так приятно слышать, как тебя хвалят.
– Но кто вас хвалил?
Вопрос был задан с такой наивностью, которую можно было принять за кокетливость.
Может быть, она забыла, что говорила.
– Не ваш кузен, – с улыбкой ответил Мейнард. – Он считает меня настолько старым, что я могу быть вашим дедушкой.
– Ха-ха! – рассмеялась мисс Вернон. – Не принимайте всерьез то, что говорит Фрэнк. Он всегда кого-нибудь оскорбляет.
– Мне это все равно. Я не мог бы на него сердиться, услышав, как ему возражали. Тысячу благодарностей моей благородной защитнице!
– О! То, что я говорила, вовсе не похвала. Я говорила правду. Не будь вас, я бы утонула. Я в этом уверена.
– А не будь вас, меня бы расстреляли. Разве это тоже не правда?
Она ответила не сразу. На щеках ее вспыхнул румянец, странно противоречащий тени, упавшей на лицо.
– Я не люблю быть в долгу – даже у вас, мисс Вернон! Признайте, что мы квиты. Вы этим доставите мне необычное удовольствие.
– Я не совсем понимаю вас, капитан Мейнард.
– В таком случае буду говорить прямо. Разве не вы послали своего отца, чтобы спасти меня?
Вопрос был излишним, и Мейнард знал это. Как он мог не знать чего-нибудь о действиях, последовавших за обещанием: «Я приду к вам!»?
Она пришла не сама, как он предполагал; но она сделала гораздо лучше. Она послала человека, который смог его защитить.
– Это правда, – ответила она. – Я рассказала папе о вашей беде. Мне это ничего не стоило. Я сама не была в опасности; если бы я так не сделала, вы сочли бы меня неблагодарной. Вас спасли бы и без этого. Ваши другие друзья успели бы вовремя.
– Мои другие друзья?
– Вы ведь знаете об этом?
– О, вы имеете в виду американского посла.
– И двух американских леди, которые вместе с ним пришли к вашей тюрьме.
– Двух леди! Я не видел никаких леди. И ничего о них не слышал. Американский посол пришел, но он мог бы опоздать. Вашему отцу – вам – я обязан своим спасением. Я хочу, мисс Вернон, чтобы вы знали, как искренне я вам благодарен. Я никогда не смогу отблагодарить вас!
Мейнард говорил со страстью, которую не в силах был скрывать.
Никакие мысли о двух леди, которые сопровождали американского посла к тюрьме, его не сдерживали. Он догадывался, кто они; и было время, когда он был бы им благодарен. Теперь же он радовался лишь тому,что их опередили в попытке помочь ему.
Стоя в лесу рядом с прекрасным созданием, достойным быть нимфой, он предпочитал считать, что именно она сохранила ему жизнь – как он спас ее.
Его удовлетворение превратилось бы в счастье, если бы он знал, что ее благодарность похожа на его.
Ее юное сердце – как он хотел прочесть его, проникнуть в его глубины!
Дело деликатное и опасное: слишком деликатное для джентльмена и слишком опасное для того, кто сомневается в ее сердце.
Он боялся идти дальше.
– Мисс Вернон, – сказал он, возвращаясь к обычному тону разговора, – ваш кузен покинул вас неожиданно. Не доставите ли мне удовольствие проводить вас домой? Я думаю, что смогу найти дорогу, услышав точные указания мастера Скадамора.
Мастер Скадамор! Присутствуй здесь этот юный джентльмен, он возразил бы против такого детского наименования (Мастер – молодой барин, барчук; шутливое обращение к сыну хозяина. – Прим. перев.).
– О, нет! – возразила дочь баронета, которую уже трудно было называть ребенком. – Я хорошо знаю дорогу. Вы не должны отказываться от охоты, капитан Мейнард!
– Я не могу ее продолжать: у меня нет собаки. Пара ревностных спортсменов, к которым я присоединился, обогнала меня, и я остался один, как видите. Если мне не позволено будет сопровождать вас, мне придется остаться здесь.
– О, если вы не хотите стрелять, вы можете пойти со мной. Вам должно быть очень одиноко в доме; но я думаю, мы найдем там и других вернувшихся с охоты.
– Не одиноко, – ответил спортсмен, который совсем не стремился к спорту. – Мне не одиноко, если вы, мисс Вернон, согласитесь составить мне компанию.
Правильно понятая, это была смелая речь; и Мейнард, как только ее произнес, тут же об этом пожалел.
Он был рад, однако, что она приняла ее только как проявление вежливости; и, поскольку девушка согласилась, он вместе с ней пошел по лесной тропе в направлении дома.
Они были одни, но за ними наблюдали.
За ними скрытно, с ружьем в руке и со спаниелем у ноги, шел молодой Скадамор. Он не пытался их догнать, но только следил в лесу и в парке, пока они не присоединились к группе вернувшихся с охоты леди, которые как раз прогуливались по газону.
Глава XLVII
Всего пятнадцать
Наступил день рождения Бланш Вернон. Отчасти именно из-за этого события сэр Джордж и устроил прием.
Утро прошло как обычно – стреляли в кустарниках. Вечером предстоял грандиозный обед, а после него танцы.
Наступил вечер; дочь баронета была в своей спальне; Сабина только что закончила одевать ее для обеда.
Пока служанка занималась ее туалетом, девушка читала газету, которая как будто очень ее заинтересовала. Время от времени с ее уст срывалось восклицание, свидетельствующее о радости, пока наконец газета не выпала у нее из рук; Бланш сидела какое-то время задумавшись.
Наконец она сказала:
– Мне кажется, я влюбилась.
– Боже! Мисси Бланш, зачем вы так говорите? Вы слишком молоды, чтобы думать об этом!
– Слишком молода? А сколько мне должно быть?
– Ну. Говорят, это зависит от природы или климата. В Вест-Индии, где так жарко, влюбляются раньше, чем здесь, в Англии. Я знаю многих девушек, которые вышли замуж в четырнадцать, а влюблялись еще раньше.
– Но мне сегодня пятнадцать. Ты ведь знаешь, что сегодня мой день рождения?
– Конечно, знаю. Пятнадцать – слишком мало для английской девушки, особенно для такой леди, как вы, мисси Бланш.
– Не забывай, что я три года прожила в Вест-Индии.
– Это неважно. В Англии вы еще ребенок.
– Ребенок! Вздор, Сэбби! Посмотри, какая я высокая! Кровать стала мне мала. Каждую ночь я упираюсь пальцами ног в спинку. Надо сменить кровать на большую.
– Рост ничего не значит.
– Ну, я достаточно крепкая. И столько вешу! Папа меня взвесил на железнодорожной станции. Семь стоунов (Мера веса: 14 фунтов = 6,35 кг. – Прим. перев.) и шесть фунтов – свыше ста фунтов. Подумай об этом, Сэбби!
– Я знаю, что вы много весите для своего возраста. Но это неважно, когда говорят о браке.
– О браке? Ха-ха-ха! А кто говорит о нем?
– А для чего влюбляются? Это естественное продолжение.
– Не всегда, я думаю.
– Но если честная любовь.
– Скажи мне, Сэбби, а ты была влюблена?
– Сэбби креолка из Вест-Индии; не нужно даже спрашивать. А почему вы спрашиваете, мисси?
– Потому что… потому что кузен говорил со мной о любви, сегодня утром, когда мы были в кустах.
– Масса Фрэнк? Боже! Он говорил о любви? А что он сказал, мисси Бланш?
– Он хотел, чтобы я пообещала, что буду любить его и буду ему верна.
– Если вы его любите, будете ему верны. Конечно, вы выйдете за него замуж.
– Что! За такого мальчика! Выйти замуж за кузена Фрэнка! О, нет! Я выйду замуж за мужчину!
– Ясно, что вы его не любите. Тогда это кто-то другой?
– Ты сказала, что сама была влюблена, Сэбби? – спросила молодая хозяйка, не отвечая на последнее замечание служанки.
– Да, сказала, мисса. Сэбби влюблялась два раза.
– Два раза? Это странно!
– Не на островах Вест-Индии.
– Ну, забудем о втором разе. Если когда-нибудь влюблюсь вторично, сама узнаю. Расскажи мне , Сэбби, что ты чувствовала в первый раз. Наверно, у вас, цветных, все так же, как у нас, белых?
– То же самое, только у креолов сильнее.
– Сильнее? Что сильнее?
– Креолы любят сильнее – больше огня в страсти. Я чувствовала себя так, словно готова была съесть того парня.
– Какого парня?
– Первого. Из-за второго я не так сходила с ума. Тогда я была гораздо старше.
– Но ты не была замужем, Сэбби?
– Нет.
На лицо Сабины упала тень, когда она делала это признание.
– А почему вы меня об этом спрашиваете, мисси Бланш?Не нужно пока думать о любви и замужестве.
– Я не думаю об этом, Сэбби. Я только боюсь, что влюбилась. Мне кажется, это так.
– Боже! Если вы влюбились, вы должны знать!
– Нет. Поэтому я и спрашиваю тебя, как это было в первый раз.
– Ну, я сказала, что готова была съесть этого парня.
– О! Но это нелепо! Ты, должно быть, шутишь, Сэбби? Я уверена, что ничего подобного не чувствую.
– А что вы чувствуете, мисса?
– Ну, мне хочется, чтобы он всегда был со мной и больше никого не было. И я хочу, чтобы он все время разговаривал со мной, а я бы слушала и смотрела на него; особенно ему в глаза. У него такие красивые глаза. И они так красиво выглядели, когла мы встретились в лесу! Мы были одни. В первый раз. Насколько это приятней, чем когда вокруг много народа! Я хотела бы, чтобы все гости папы уехали и остался только он. Тогда мы всегда могли бы быть одни.
– О ком вы это говорите, мисса? О массе Скадаморе?
– Нет, нет! Не о Фрэнке. Он должен уехать вместе со всеми. Я не хочу, чтобы он оставался.
– Тогда кто же?
– О, Сэбби, разве ты не знаешь? Ты должна знать.
– У Сэбби есть подозрения. Может, это тот джентльмен, что привел миссу домой со вчерашней охоты?
– Да, это он. Я не боюсь сказать тебе об этом, Сэбби.
– Но больше никому не говорите. Если узнает ваш отец, он очень рассердится.
– Но почему? Что в этом плохого?
– Почему! Может, со временем узнаете. Вы должны полюбить вашего кузена Скадамора.
– Это невозможно. Он мне не нравится.
– А тот, другой, нравится?
– Несомненно. Я ничего не могу с собой сделать. Как я могу?
Креолка не очень удивилась. Она принадлежала к женщинам, которые умеют разглядеть и оценить истинные достоинства мужчины; несмотря на первоначальную легкую антипатию, она подумала, что капитан-«публиканец» ей тоже нравится. Именно о нем они говорили.
– Но, мисса, скажите мне правду. Вы думаете, что вы ему нравитесь?
– Не знаю. Я много отдала бы, чтобы так было.
– Что бы вы отдали?
– Весь мир – если бы он у меня был. О, дорогая Сэбби! А ты думаешь, я ему нравлюсь?
– Что ж, Сэбби считает, что вы ему не неприятны.
– Неприятна? Нет, нет. Это не так!
– Конечно, нет, – подумала креолка, которая умела разбираться и в достоинствах женщин.
– Как может быть иначе? – думала она, глядя на свою молодую хозяйку взглядом, который способен все разглядеть в женщине.
– Ну, мисси Бланш, – сказала она наконец, не делясь своими мыслями, хотите вы или нет, Сэбби даст вам совет. Никому не говорите, что он вам нравится. Это не понравится вашему отцу. Могут быть неприятности, большие неприятности. Держите это при себе, глубоко в груди. Не бойтесь: Сэбби вас не предаст. Нет, мисси Бланш, она считает вас хорошей девочкой.
– Спасибо, дорогая Сэбби. Я знаю, что могу верить тебе. Я знаю это.
– Звонят к обеду. Вы должны идти в гостиную и постараться, чтобы не рассердился ваш кузен. Я имею в виду массу Скадамора. Очень нехороший молодой человек. У него характер дьявола и хитрость змеи. Если он что-нибудь заподозрит о вас и капитане Мейнарде, сразу пойдет к вашему отцу. И тогда будут большие неприятности. Так что, мисси Бланш, молчите обо всем, пока не придет время признаться.
Бланш, уже одетая для обеда, спустилась в гостиную, но вначале пообещала слушаться советов своей креольской наперсницы.
Глава XLVIII
Обед
Обед был самым многолюдным из всех, какие давал сэр Джордж. Как известно, сегодня исполнялось пятнадцать лет Бланш, его единственному ребенку.
Гости, которые рассаживались за столом, были тщательно подобраны. Вдобавок к тем, кто остановился в Холле, были и другие, специально приглашенные по такому случаю, – конечно, это были первые семейства графства, жившие на расстоянии, позволяющем приехать на обед.
Всего собралось свыше двадцати человек, среди них несколько известных своими титулами, а еще вдвое больше ожидались потом. За обедом должны были последовать танцы.
Когда Мейнард, переодевшись,, спустился в гостиную, он обнаружил, что она заполнена. Стайки прекрасных женщин сидели на диванах посреди удивительного изобилия своих юбок и еще более удивительного недостатка корсетов и рукавов.
Среди них рассеяны были джентльмены, все в черном – только высокие крахмальные воротнички были белые; их одноцветная одежда резко контрастировала с богатыми шелками и сатинами, шуршавшими вокруг них.
Войдя в комнату, Мейнард вскоре почувствовал себя в центре внимания; все: и мужчины и женщины – смотрели на него.
Это были не просто любопытные взгляды, которые бросают на незнакомого гостя. Когда дворецкий громогласно произнес его имя, сопроводив его военным званием, словно дрожь пробежала по собравшимся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37