Сколько художников могли ее писать?
- Больше, чем вы думаете, - ответил я. - Люди изображают ее на
портретах и в скульптуре уже восемь тысяч лет.
- Наверное, шаблонное лицо.
- Вы когда-нибудь видели такое? - спросил я.
Он еще раз изучающе посмотрел на портрет и покачал головой.
- Ни разу, - признался он.
- Маллаки говорил о ней?
- По-вашему, мы старые друзья? - взмолился Хит. - Я его видел всего
два раза. Он сказал мне только, что встретил ее где-то на границе.
- Сколько времени они пробыли вместе?
Он пожал плечами.
- Кто знает.
- Я думаю, мне надо поговорить с Маллаки, - сказал я.
- Зачем?
- Чтобы выяснить, действительно ли она существует.
- Я же сказал вам: она была его любовницей.
- Но вы ее никогда не видели.
- Это верно.
- Знаете ли вы кого-нибудь, кто ее видел? - спросил я.
- Нет.
- Может быть, он лгал.
- Какой смысл ему врать? - спросил Хит.
- Я заметил, что люди часто лгут без всякого смысла, - заметил я.
- Тоже верно, - дружелюбно согласился Хит. - Но какое вам дело до
того, существовала она или нет?
- Ее портреты возникали на всем протяжении человеческой истории, и
часто как изображения мифической героини. Если ее не существует, если
своими словами Маллаки хотел сказать, что в силу своей профессии
поклоняется богине войны или смерти, тогда у него должен был быть какой-
то источник вдохновения, с которого он писал портрет. И если я его
найду, то постараюсь купить для Малькольма Аберкромби.
- И он приобретет его, не глядя? - спросил Хит. - Он действительно
так ею увлечен?
- Да.
На лице Хита появилось хищное выражение.
- У меня такое впечатление, что из всего этого можно получить
приличную прибыль.
- Вы уже получаете из этого прибыль, - подсказал я.
Он одарил меня еще одной обезоруживающей улыбкой.
- Да, конечно, получаю.
- Где сейчас Серджио Маллаки? - спросил я.
- Надеюсь, что на Кванте IX, - сказал Хит. - Позвольте, я позвоню
по видеофону нашему общему приятелю и точно выясню.
И он вышел из комнаты. Ожидая его, я несколько минут перелистывал книги
в кожаных переплетах на плавающем столике. Две оказались разными
изданиями Библии, а третья - перевод Танбликста, великого канфоритского
поэта. Его я и читал, когда Хит вернулся.
- Не везет, - объявил он. - Маллаки на одном из миров Внутренней
Границы, по имени Ахерон.
- Я не знаком с ним.
- Я тоже. Но осмелюсь предположить, что это на редкость
малоприятная планета.
- Почему?
- Потому что Ахерон означает "Ад".
- Вы можете найти его координаты?
- Думаю, что не стоит, - сказал Хит.
- Почему вы так говорите?
- Потому что Маллаки должен был две недели назад вернуться на
Шарлемань, - сказал он и замолчал. Потом добавил:
- Учитывая его профессию, это может означать, что он мертв.
- Понятно, - протянул я.
- Вы потемнели, - заметил Хит.
- Цвет отражает мое разочарование.
- Сдаваться еще рано, - сказал Хит. - Я буду каждый день звонить
моему приятелю. Вполне возможно, что он появится до того, как вы
вернетесь на Дальний Лондон.
Взгляд его упал на книгу в моих руках.
- Вас интересуют стихи? - спросил он.
- Меня интересуют книги, - ответил я.
- Красивые штуки, - согласился он. - Жуткий анахронизм, однако.
Можно было бы держать всю библиотеку Океаны в пузырьковом модуле
размером в два раза меньше книги, которую вы держите.
- Без сомнения, - согласился я.
- Но все же иметь их у себя приятно - если позволяют средства.
- Меня удивило, что у вас два экземпляра Библии, - заметил я.
- Да? Почему же?
- Я не хотел вас обидеть, - сказал я, формулируя свое замечание на
Дипломатическом Диалекте, - но вас трудно представить штудирующим кодекс
моральных принципов своей расы.
Прозвучал веселый смешок.
- Я их не читаю. Я их просто собираю.
- Вы ответили на мой вопрос.
- У вас это здорово получается, Леонардо, - сказал он с
восхищением.
- Что?
- Всадить словесный кинжал мне между ребер, и все это в вашей
скромной, вкрадчивой манере.
- Уверяю вас, что...
- Избавьте меня от уверений, - прервал он. - Когда я обижусь, то
сам скажу.
Я промолчал.
- Расскажите мне еще об этой Черной Леди, - попросил он, когда
пауза затянулась. - У нее есть имя?
- Понятия не имею, - ответил я. - Я думал, что вы знаете.
Он покачал головой.
- Маллаки упоминал о ней всего один раз, и сказал только, что она -
его любовница.
Он задумался.
- Интересно, как она попала на все картины Аберкромби?
- Я не знаю, - сказал я. - Первоначально я предполагал, что она -
воплощение мифической героини, но эта теория опровергнута.
Хит состроил гримасу.
- Мы говорим о ней так, будто ее никогда не существовало, а я знаю
точно, что меньше года назад она была жива.
- Это не соответствует истине, - сказал я. - Вы никогда ее не
видели. Вы знаете только, что Маллаки заявил, что она его любовница.
- С какой стати он будет мне врать? - настаивал Хит. - Она меня не
интересует.
- Но если Маллаки говорил правду, почему она изображена на более
чем тридцати произведениях искусства, первому из которых почти восемь
тысяч лет? - упирался я.
- Откуда мне знать? - раздраженно ответил он. - Совпадение?
- Вы действительно верите в такие совпадения?
- Нет, - признался он. - Но я верю, что должно быть логическое
объяснение, хотя мы его пока не нашли. Может быть...
В этот момент нас прервал тонкий прерывистый звуковой сигнал.
- Что это? - спросил я, вздрогнув.
Хит уже был на ногах.
- Это Джеймс. Сообщает, что мы здесь уже не одни.
- Полиция? - спросил я.
Он кивнул.
- Боюсь, что нам пора уходить, и довольно спешно.
- Но почему? - спросил я. - Если вы, как говорите, законно
приобрели картину Маллаки, вам нечего скрывать.
Мое замечание его, кажется, рассмешило.
- Только в этой комнате на виду три книги и более дюжины
инопланетных скульптур, которые надо прятать - и вы еще не видели, что у
меня в спальне.
Он грустно окинул взглядом свои сокровища.
- Не думаю, что успею собрать их и взять с собой. А жаль.
И решительно направился к двери.
- Ну что ж, - сказал он. - Идемте.
- Почему бы вам просто не переодеться и изменить личность? -
спросил я.
- Потому что грим и костюм в квартире на шестом этаже, - ответил
он. - Скорей, Леонардо.
- Мне нечего бояться полиции, - ответил я.
- Вы хотите встретиться с Маллаки, не так ли?
- Вы же говорите, что он может быть уже мертв.
- Но может быть и жив.
- Тогда я сам найду его в свое время, - заявил я. - Полицейские мне
не враги, а друзья.
- Не зарекайтесь, - сказал Хит. - Вам будет не так-то просто
объяснить, почему инопланетянин один находится в квартире с крадеными
вещами.
Он усмехнулся.
- Они даже могут принять вас за вора.
Наверное, он увидел мой ужас, потому что продолжал настаивать еще
убедительнее:
- В самом лучшем случае они подумают, что вы связаны с этим, и к
несчастью, система охраны подтвердит: я представил вас, как делового
партнера, а вы не возражали.
- Ни одного бъйорнна до сих пор не арестовывали! Я навлеку позор на
Дом Крстхъонн!
- Тогда прекратите заламывать руки, и идемте со мной.
- Но они узнают, что я здесь был, даже если мы сбежим!
- Ну и что? - сказал он. - Тай Чонг поручила вам проверить картину.
Она все объяснит полиции.
- Картина! - воскликнул я. - Нельзя уходить без картины. Она - цель
моего приезда на Шарлемань.
- Ладно, - спокойно сказал он. - Берите картину. У нас еще есть
минута или две, прежде чем полицейские пройдут через систему охраны и
разберутся, каким лифтом спускаться.
Я бросился к картине и потащил ее к двери.
- А теперь - за мной, - приказал он.
Он вышел в коридор и быстро зашагал к служебному лифту. Мне пришлось
перейти на шаркающий бег, чтобы не отставать от него, но двадцать секунд
спустя мы уже поднимались в лифте мимо первого этажа.
- Куда мы идем? - спросил я.
- В другую квартиру, - объяснил он. - Будет не очень удобно
протащить картину мимо полицейских, так что временно мы ее оставим там.
- А что мы будем делать потом?
- Не волнуйтесь так, Леонардо.
Мы вышли из лифта на шестом этаже, прошли в конец коридора и
остановились у двери. Хит некоторое время ее осматривал, потом пошел
мимо, к лестничной клетке.
- В чем дело?
- Полицейские в квартире.
- Как вы узнали?
- Когда я ухожу, то всегда вставляю в щель между дверью и стеной
кусочек черной ленты, примерно в дюйм. Если дверь открывают, лента
выпадает.
- А не могли ее вынуть уборщики?
- Хотите рискнуть? - спросил он.
- Нет, - признался я.
- И я не хочу.
- Что же нам делать, друг Валентин? - взмолился я, переходя на
диалект Дружбы и Симпатии больше от страха, чем по разумной причине.
- Ну что ж, - сказал он. - Хотя я всегда восхищался видеогероями,
которые прыгают по городским крышам, как коты, я сильно сомневаюсь, что
смогу повторить их подвиги, а потому предлагаю положиться не на
ловкость, а на сообразительность.
И он задумался.
- На крыше есть гелиопорт, но это слишком очевидно. И у черного
хода наверняка поставили людей.
- Пожалуйста, скорее! - торопил его я.
- Непосредственной опасности нет, - ответил он. - Они просто решат,
что меня нет в городе, и станут следить за входом в здание.
- Система охраны сообщит им, что вы здесь! - воскликнул я.
- А ведь сообщит, - кивнул он удивленно. - Я совсем о ней забыл.
Он повернулся ко мне с веселым выражением.
- Знаете, Леонардо, у вас задатки неординарного беглеца.
- Пожалуйста! - взмолился я.
- Значит, так. Вверх нельзя, вниз тоже. Думаю, лучший способ -
брать наглостью. За мной.
Мы спустились на один пролет и вышли на пятый этаж.
- А теперь что? - нервно спросил я.
- А теперь мы спокойно выйдем через парадные двери, - ответил он.
- Будьте же серьезны!
- Я абсолютно серьезен.
- Но они знают, что я бъйорнн! - взвился я. - Они будут меня
искать!
Он усмехнулся.
- Но они не знают, на что похожи бъйорнны. Если они видели одного
из вас раньше, в чем я лично сомневаюсь, то искать будут зеленого в
черный горошек. Поверьте, для них вы - просто еще один инопланетянин.
Открылась двери лифта. Хит подошел, заглянул в пустую кабину, но
заходить не стал.
- Я так и знал, что вы шутите, - сказал я, почувствовав огромное
облегчение.
- Вовсе нет, - ответил он. - Я просто жду заполненный лифт.
- Почему?
- Потому что тогда мы будем в группе, спускающейся с верхних
этажей, а полицейские ищут двоих, поднимающихся из подвала.
- И вы надеетесь этим их провести? - недоверчиво спросил я.
В это время на нашем этаже остановился лифт с пассажирами, и у меня не
осталось выбора, как только последовать за ним в кабину.
От ужаса мой цвет стал на несколько оттенков ярче, и когда мы вышли в
холл, я почувствовал, что со своей картиной чудовищно бросаюсь в глаза.
Хит завел разговор с каким-то пожилым джентльменом, и продолжал с ним
беседовать, когда мы поравнялись с тремя полицейскими у входа. Он даже
мило улыбнулся одному из них; к моему крайнему изумлению, полицейский
кивнул в ответ и больше не обращал на нас внимания.
Выйдя из здания, группа разделилась, мы присоединились к четверым,
которые свернули влево - в противоположную сторону от того места, где
моллютеец ждал нас в автомобиле Хита, и движущаяся дорожка унесла нас из
поля зрения полиции. Тогда Хит вынул из кармана маленький коммуникатор,
дал сигнал моллютейцу, и через минуту его машина подкатила к нам.
- Отличная работа, Джеймс, - заметил Хит, когда мы сели в машину. -
Отвези-ка нас, наверное, в космопорт.
- А оттуда? - спросил я. Сердце в груди билось часто-часто.
- Пройдет несколько часов, прежде чем полицейские поймут, как легко
мы их провели, и вот тогда они очень обидятся. Я думаю, в этот печальный
момент нам следует оказаться где-нибудь подальше - а если так, то почему
бы нам не отправиться на поиски Серджио Маллаки?
Он откинулся на сиденье и ухмыльнулся.
- Следующая остановка - Ад!
10
Первое, что я почувствовал - полное окоченение. Все онемело, суставы
казались застывшими, даже пошевелить пальцем стоило немыслимых усилий
воли.
Чувства возвращались постепенно, потом пришел голод: нестерпимый,
неутолимый, всепоглощающий.
И наконец, свет. Он ударил по векам, и глаза заслезились, не успев
открыться. Я попытался вытереть слезы со щек, но руки еще не сгибались и
не слушались.
Вдруг в сознание ворвался голос издалека:
- С возвращением! Надеюсь, вы хорошо выспались?
Я попытался спросить, где я, но губы не подчинялись приказам мысли, и
получилось что-то совершенно невнятное.
- Старайтесь пока не говорить, - произнес голос, и я понял, что это
Валентин Хит. - Вы все еще просыпаетесь. Через две-три минуты с вами все
будет в порядке.
Я с усилием открыл один глаз и попытался посмотреть на него, но зрачок
был расширен до предела, и я не смог сфокусировать взгляд.
- Где я? - кое-как пробормотал я, начиная приходить в себя.
- На борту моего корабля, - ответил Хит.
- А где корабль?
- Примерно в трех неделях пути от Шарлеманя, или в четырех часах от
Ахерона. Все зависит от того, в какую сторону посмотреть.
Наконец я все-таки смог дотянуться рукой до лица, стер слезы и
осторожно потрогал голову.
- Что со мной произошло? - спросил я.
- Вы немножко вздремнули.
- Сколько?
- Около трех недель.
- Не понимаю.
- Через пару часов после старта с Шарлеманя я поместил вас в камеру
глубокого сна, - ответил он. - У вас начинался эмоциональный паралич. Вы
разражались тирадами о позоре и бесчестии и вообще орали до хрипоты.
Когда вы потребовали, чтобы я развернул корабль и немедленно отвез вас
на Бенитар II, я решил, что лучшее средство - глубокий сон до самого
Ахерона.
Тут я вспомнил все: полиция, побег на грани чуда, и наконец, тот факт,
что я теперь - беглец от правосудия. Но вспомнив и осознав это, я
остался на удивление спокоен, несомненно, благодаря ослабленному
физиологическому состоянию. Я попробовал сесть, и испуганно вскрикнул от
резкой боли в голове и спине.
- Подождите двигаться, - успокоил меня Хит. - Тело вернется в норму
еще через пару минут. И если мы с вами похоже устроены, вы, наверное,
чудовищно голодны. Камера глубокого сна замедляет обмен до минимума, но
уже через несколько недель можно сильно проголодаться. Дать команду на
камбуз приготовить вам что-нибудь?
- Да, пожалуйста.
- На камбузе только соевые продукты, но он может придать им
практически любой вкус, - он подумал. - Поскольку бъйорнны происходят
скорей от добычи, чем от охотников, бифштекс, наверное, исключается?
- Вполне подойдет что-нибудь растительное, - ответил я.
- Приправу к салату хотите?
- Нет.
Зрение у меня уже достаточно прояснилось, и я увидел, как он пожал
плечами.
- Овощи, так овощи, - и потянулся к панели компьютерного терминала
передать указания на камбуз.
В конце концов я смог сесть и с опаской спустил ноги за край
пластикового кокона. Голова сразу закружилась, но это скоро прошло.
- Удобная штука, эти камеры глубокого сна, - заметил Хит. - Не могу
понять, почему фирмы космоперевозок их не устанавливают. Пассажиры бы не
сходили с ума от скуки в далеких рейсах.
Он улыбнулся.
- Свою я настроил, чтобы разбудила меня на шесть часов раньше вас,
на тот случай, если вы еще будете в расстроенных чувствах.
Такая прагматичная реакция была типична для людей, и я не смог
обидеться.
- Мы все еще беглецы? - спросил я.
- Понятия не имею, - ответил Хит. - Не могу же я, в конце концов,
связаться с полицией, и спросить, ищут нас до сих пор или нет.
На терминале загорелась сигнальная лампочка.
- Ага, это, должно быть, ваш салат. Ну как, до камбуза дойдете?
- Попытаюсь, - ответил я, неуверенно вставая на ноги.
К собственному удивлению, чувствовал я себя вполне хорошо, даже немного
отдохнувшим.
- Я же сказал, что понадобится всего пара минут, - произнес Хит. -
И дополнительная выгода: за прошедшие три недели вы стали старше всего
на день или вроде того.
Поскольку бъйорнны думают скорее о качестве жизни, чем о ее
продолжительности, я оставил его замечание без ответа, и молча
последовал за ним на камбуз, где меня ждал судок с овощной массой. Я был
так голоден, что сразу схватил пару больших кусков и жадно набил рот, а
уж потом сел.
- Теперь лучше? - спросил Хит, когда я управился с едой.
- Да, - ответил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
- Больше, чем вы думаете, - ответил я. - Люди изображают ее на
портретах и в скульптуре уже восемь тысяч лет.
- Наверное, шаблонное лицо.
- Вы когда-нибудь видели такое? - спросил я.
Он еще раз изучающе посмотрел на портрет и покачал головой.
- Ни разу, - признался он.
- Маллаки говорил о ней?
- По-вашему, мы старые друзья? - взмолился Хит. - Я его видел всего
два раза. Он сказал мне только, что встретил ее где-то на границе.
- Сколько времени они пробыли вместе?
Он пожал плечами.
- Кто знает.
- Я думаю, мне надо поговорить с Маллаки, - сказал я.
- Зачем?
- Чтобы выяснить, действительно ли она существует.
- Я же сказал вам: она была его любовницей.
- Но вы ее никогда не видели.
- Это верно.
- Знаете ли вы кого-нибудь, кто ее видел? - спросил я.
- Нет.
- Может быть, он лгал.
- Какой смысл ему врать? - спросил Хит.
- Я заметил, что люди часто лгут без всякого смысла, - заметил я.
- Тоже верно, - дружелюбно согласился Хит. - Но какое вам дело до
того, существовала она или нет?
- Ее портреты возникали на всем протяжении человеческой истории, и
часто как изображения мифической героини. Если ее не существует, если
своими словами Маллаки хотел сказать, что в силу своей профессии
поклоняется богине войны или смерти, тогда у него должен был быть какой-
то источник вдохновения, с которого он писал портрет. И если я его
найду, то постараюсь купить для Малькольма Аберкромби.
- И он приобретет его, не глядя? - спросил Хит. - Он действительно
так ею увлечен?
- Да.
На лице Хита появилось хищное выражение.
- У меня такое впечатление, что из всего этого можно получить
приличную прибыль.
- Вы уже получаете из этого прибыль, - подсказал я.
Он одарил меня еще одной обезоруживающей улыбкой.
- Да, конечно, получаю.
- Где сейчас Серджио Маллаки? - спросил я.
- Надеюсь, что на Кванте IX, - сказал Хит. - Позвольте, я позвоню
по видеофону нашему общему приятелю и точно выясню.
И он вышел из комнаты. Ожидая его, я несколько минут перелистывал книги
в кожаных переплетах на плавающем столике. Две оказались разными
изданиями Библии, а третья - перевод Танбликста, великого канфоритского
поэта. Его я и читал, когда Хит вернулся.
- Не везет, - объявил он. - Маллаки на одном из миров Внутренней
Границы, по имени Ахерон.
- Я не знаком с ним.
- Я тоже. Но осмелюсь предположить, что это на редкость
малоприятная планета.
- Почему?
- Потому что Ахерон означает "Ад".
- Вы можете найти его координаты?
- Думаю, что не стоит, - сказал Хит.
- Почему вы так говорите?
- Потому что Маллаки должен был две недели назад вернуться на
Шарлемань, - сказал он и замолчал. Потом добавил:
- Учитывая его профессию, это может означать, что он мертв.
- Понятно, - протянул я.
- Вы потемнели, - заметил Хит.
- Цвет отражает мое разочарование.
- Сдаваться еще рано, - сказал Хит. - Я буду каждый день звонить
моему приятелю. Вполне возможно, что он появится до того, как вы
вернетесь на Дальний Лондон.
Взгляд его упал на книгу в моих руках.
- Вас интересуют стихи? - спросил он.
- Меня интересуют книги, - ответил я.
- Красивые штуки, - согласился он. - Жуткий анахронизм, однако.
Можно было бы держать всю библиотеку Океаны в пузырьковом модуле
размером в два раза меньше книги, которую вы держите.
- Без сомнения, - согласился я.
- Но все же иметь их у себя приятно - если позволяют средства.
- Меня удивило, что у вас два экземпляра Библии, - заметил я.
- Да? Почему же?
- Я не хотел вас обидеть, - сказал я, формулируя свое замечание на
Дипломатическом Диалекте, - но вас трудно представить штудирующим кодекс
моральных принципов своей расы.
Прозвучал веселый смешок.
- Я их не читаю. Я их просто собираю.
- Вы ответили на мой вопрос.
- У вас это здорово получается, Леонардо, - сказал он с
восхищением.
- Что?
- Всадить словесный кинжал мне между ребер, и все это в вашей
скромной, вкрадчивой манере.
- Уверяю вас, что...
- Избавьте меня от уверений, - прервал он. - Когда я обижусь, то
сам скажу.
Я промолчал.
- Расскажите мне еще об этой Черной Леди, - попросил он, когда
пауза затянулась. - У нее есть имя?
- Понятия не имею, - ответил я. - Я думал, что вы знаете.
Он покачал головой.
- Маллаки упоминал о ней всего один раз, и сказал только, что она -
его любовница.
Он задумался.
- Интересно, как она попала на все картины Аберкромби?
- Я не знаю, - сказал я. - Первоначально я предполагал, что она -
воплощение мифической героини, но эта теория опровергнута.
Хит состроил гримасу.
- Мы говорим о ней так, будто ее никогда не существовало, а я знаю
точно, что меньше года назад она была жива.
- Это не соответствует истине, - сказал я. - Вы никогда ее не
видели. Вы знаете только, что Маллаки заявил, что она его любовница.
- С какой стати он будет мне врать? - настаивал Хит. - Она меня не
интересует.
- Но если Маллаки говорил правду, почему она изображена на более
чем тридцати произведениях искусства, первому из которых почти восемь
тысяч лет? - упирался я.
- Откуда мне знать? - раздраженно ответил он. - Совпадение?
- Вы действительно верите в такие совпадения?
- Нет, - признался он. - Но я верю, что должно быть логическое
объяснение, хотя мы его пока не нашли. Может быть...
В этот момент нас прервал тонкий прерывистый звуковой сигнал.
- Что это? - спросил я, вздрогнув.
Хит уже был на ногах.
- Это Джеймс. Сообщает, что мы здесь уже не одни.
- Полиция? - спросил я.
Он кивнул.
- Боюсь, что нам пора уходить, и довольно спешно.
- Но почему? - спросил я. - Если вы, как говорите, законно
приобрели картину Маллаки, вам нечего скрывать.
Мое замечание его, кажется, рассмешило.
- Только в этой комнате на виду три книги и более дюжины
инопланетных скульптур, которые надо прятать - и вы еще не видели, что у
меня в спальне.
Он грустно окинул взглядом свои сокровища.
- Не думаю, что успею собрать их и взять с собой. А жаль.
И решительно направился к двери.
- Ну что ж, - сказал он. - Идемте.
- Почему бы вам просто не переодеться и изменить личность? -
спросил я.
- Потому что грим и костюм в квартире на шестом этаже, - ответил
он. - Скорей, Леонардо.
- Мне нечего бояться полиции, - ответил я.
- Вы хотите встретиться с Маллаки, не так ли?
- Вы же говорите, что он может быть уже мертв.
- Но может быть и жив.
- Тогда я сам найду его в свое время, - заявил я. - Полицейские мне
не враги, а друзья.
- Не зарекайтесь, - сказал Хит. - Вам будет не так-то просто
объяснить, почему инопланетянин один находится в квартире с крадеными
вещами.
Он усмехнулся.
- Они даже могут принять вас за вора.
Наверное, он увидел мой ужас, потому что продолжал настаивать еще
убедительнее:
- В самом лучшем случае они подумают, что вы связаны с этим, и к
несчастью, система охраны подтвердит: я представил вас, как делового
партнера, а вы не возражали.
- Ни одного бъйорнна до сих пор не арестовывали! Я навлеку позор на
Дом Крстхъонн!
- Тогда прекратите заламывать руки, и идемте со мной.
- Но они узнают, что я здесь был, даже если мы сбежим!
- Ну и что? - сказал он. - Тай Чонг поручила вам проверить картину.
Она все объяснит полиции.
- Картина! - воскликнул я. - Нельзя уходить без картины. Она - цель
моего приезда на Шарлемань.
- Ладно, - спокойно сказал он. - Берите картину. У нас еще есть
минута или две, прежде чем полицейские пройдут через систему охраны и
разберутся, каким лифтом спускаться.
Я бросился к картине и потащил ее к двери.
- А теперь - за мной, - приказал он.
Он вышел в коридор и быстро зашагал к служебному лифту. Мне пришлось
перейти на шаркающий бег, чтобы не отставать от него, но двадцать секунд
спустя мы уже поднимались в лифте мимо первого этажа.
- Куда мы идем? - спросил я.
- В другую квартиру, - объяснил он. - Будет не очень удобно
протащить картину мимо полицейских, так что временно мы ее оставим там.
- А что мы будем делать потом?
- Не волнуйтесь так, Леонардо.
Мы вышли из лифта на шестом этаже, прошли в конец коридора и
остановились у двери. Хит некоторое время ее осматривал, потом пошел
мимо, к лестничной клетке.
- В чем дело?
- Полицейские в квартире.
- Как вы узнали?
- Когда я ухожу, то всегда вставляю в щель между дверью и стеной
кусочек черной ленты, примерно в дюйм. Если дверь открывают, лента
выпадает.
- А не могли ее вынуть уборщики?
- Хотите рискнуть? - спросил он.
- Нет, - признался я.
- И я не хочу.
- Что же нам делать, друг Валентин? - взмолился я, переходя на
диалект Дружбы и Симпатии больше от страха, чем по разумной причине.
- Ну что ж, - сказал он. - Хотя я всегда восхищался видеогероями,
которые прыгают по городским крышам, как коты, я сильно сомневаюсь, что
смогу повторить их подвиги, а потому предлагаю положиться не на
ловкость, а на сообразительность.
И он задумался.
- На крыше есть гелиопорт, но это слишком очевидно. И у черного
хода наверняка поставили людей.
- Пожалуйста, скорее! - торопил его я.
- Непосредственной опасности нет, - ответил он. - Они просто решат,
что меня нет в городе, и станут следить за входом в здание.
- Система охраны сообщит им, что вы здесь! - воскликнул я.
- А ведь сообщит, - кивнул он удивленно. - Я совсем о ней забыл.
Он повернулся ко мне с веселым выражением.
- Знаете, Леонардо, у вас задатки неординарного беглеца.
- Пожалуйста! - взмолился я.
- Значит, так. Вверх нельзя, вниз тоже. Думаю, лучший способ -
брать наглостью. За мной.
Мы спустились на один пролет и вышли на пятый этаж.
- А теперь что? - нервно спросил я.
- А теперь мы спокойно выйдем через парадные двери, - ответил он.
- Будьте же серьезны!
- Я абсолютно серьезен.
- Но они знают, что я бъйорнн! - взвился я. - Они будут меня
искать!
Он усмехнулся.
- Но они не знают, на что похожи бъйорнны. Если они видели одного
из вас раньше, в чем я лично сомневаюсь, то искать будут зеленого в
черный горошек. Поверьте, для них вы - просто еще один инопланетянин.
Открылась двери лифта. Хит подошел, заглянул в пустую кабину, но
заходить не стал.
- Я так и знал, что вы шутите, - сказал я, почувствовав огромное
облегчение.
- Вовсе нет, - ответил он. - Я просто жду заполненный лифт.
- Почему?
- Потому что тогда мы будем в группе, спускающейся с верхних
этажей, а полицейские ищут двоих, поднимающихся из подвала.
- И вы надеетесь этим их провести? - недоверчиво спросил я.
В это время на нашем этаже остановился лифт с пассажирами, и у меня не
осталось выбора, как только последовать за ним в кабину.
От ужаса мой цвет стал на несколько оттенков ярче, и когда мы вышли в
холл, я почувствовал, что со своей картиной чудовищно бросаюсь в глаза.
Хит завел разговор с каким-то пожилым джентльменом, и продолжал с ним
беседовать, когда мы поравнялись с тремя полицейскими у входа. Он даже
мило улыбнулся одному из них; к моему крайнему изумлению, полицейский
кивнул в ответ и больше не обращал на нас внимания.
Выйдя из здания, группа разделилась, мы присоединились к четверым,
которые свернули влево - в противоположную сторону от того места, где
моллютеец ждал нас в автомобиле Хита, и движущаяся дорожка унесла нас из
поля зрения полиции. Тогда Хит вынул из кармана маленький коммуникатор,
дал сигнал моллютейцу, и через минуту его машина подкатила к нам.
- Отличная работа, Джеймс, - заметил Хит, когда мы сели в машину. -
Отвези-ка нас, наверное, в космопорт.
- А оттуда? - спросил я. Сердце в груди билось часто-часто.
- Пройдет несколько часов, прежде чем полицейские поймут, как легко
мы их провели, и вот тогда они очень обидятся. Я думаю, в этот печальный
момент нам следует оказаться где-нибудь подальше - а если так, то почему
бы нам не отправиться на поиски Серджио Маллаки?
Он откинулся на сиденье и ухмыльнулся.
- Следующая остановка - Ад!
10
Первое, что я почувствовал - полное окоченение. Все онемело, суставы
казались застывшими, даже пошевелить пальцем стоило немыслимых усилий
воли.
Чувства возвращались постепенно, потом пришел голод: нестерпимый,
неутолимый, всепоглощающий.
И наконец, свет. Он ударил по векам, и глаза заслезились, не успев
открыться. Я попытался вытереть слезы со щек, но руки еще не сгибались и
не слушались.
Вдруг в сознание ворвался голос издалека:
- С возвращением! Надеюсь, вы хорошо выспались?
Я попытался спросить, где я, но губы не подчинялись приказам мысли, и
получилось что-то совершенно невнятное.
- Старайтесь пока не говорить, - произнес голос, и я понял, что это
Валентин Хит. - Вы все еще просыпаетесь. Через две-три минуты с вами все
будет в порядке.
Я с усилием открыл один глаз и попытался посмотреть на него, но зрачок
был расширен до предела, и я не смог сфокусировать взгляд.
- Где я? - кое-как пробормотал я, начиная приходить в себя.
- На борту моего корабля, - ответил Хит.
- А где корабль?
- Примерно в трех неделях пути от Шарлеманя, или в четырех часах от
Ахерона. Все зависит от того, в какую сторону посмотреть.
Наконец я все-таки смог дотянуться рукой до лица, стер слезы и
осторожно потрогал голову.
- Что со мной произошло? - спросил я.
- Вы немножко вздремнули.
- Сколько?
- Около трех недель.
- Не понимаю.
- Через пару часов после старта с Шарлеманя я поместил вас в камеру
глубокого сна, - ответил он. - У вас начинался эмоциональный паралич. Вы
разражались тирадами о позоре и бесчестии и вообще орали до хрипоты.
Когда вы потребовали, чтобы я развернул корабль и немедленно отвез вас
на Бенитар II, я решил, что лучшее средство - глубокий сон до самого
Ахерона.
Тут я вспомнил все: полиция, побег на грани чуда, и наконец, тот факт,
что я теперь - беглец от правосудия. Но вспомнив и осознав это, я
остался на удивление спокоен, несомненно, благодаря ослабленному
физиологическому состоянию. Я попробовал сесть, и испуганно вскрикнул от
резкой боли в голове и спине.
- Подождите двигаться, - успокоил меня Хит. - Тело вернется в норму
еще через пару минут. И если мы с вами похоже устроены, вы, наверное,
чудовищно голодны. Камера глубокого сна замедляет обмен до минимума, но
уже через несколько недель можно сильно проголодаться. Дать команду на
камбуз приготовить вам что-нибудь?
- Да, пожалуйста.
- На камбузе только соевые продукты, но он может придать им
практически любой вкус, - он подумал. - Поскольку бъйорнны происходят
скорей от добычи, чем от охотников, бифштекс, наверное, исключается?
- Вполне подойдет что-нибудь растительное, - ответил я.
- Приправу к салату хотите?
- Нет.
Зрение у меня уже достаточно прояснилось, и я увидел, как он пожал
плечами.
- Овощи, так овощи, - и потянулся к панели компьютерного терминала
передать указания на камбуз.
В конце концов я смог сесть и с опаской спустил ноги за край
пластикового кокона. Голова сразу закружилась, но это скоро прошло.
- Удобная штука, эти камеры глубокого сна, - заметил Хит. - Не могу
понять, почему фирмы космоперевозок их не устанавливают. Пассажиры бы не
сходили с ума от скуки в далеких рейсах.
Он улыбнулся.
- Свою я настроил, чтобы разбудила меня на шесть часов раньше вас,
на тот случай, если вы еще будете в расстроенных чувствах.
Такая прагматичная реакция была типична для людей, и я не смог
обидеться.
- Мы все еще беглецы? - спросил я.
- Понятия не имею, - ответил Хит. - Не могу же я, в конце концов,
связаться с полицией, и спросить, ищут нас до сих пор или нет.
На терминале загорелась сигнальная лампочка.
- Ага, это, должно быть, ваш салат. Ну как, до камбуза дойдете?
- Попытаюсь, - ответил я, неуверенно вставая на ноги.
К собственному удивлению, чувствовал я себя вполне хорошо, даже немного
отдохнувшим.
- Я же сказал, что понадобится всего пара минут, - произнес Хит. -
И дополнительная выгода: за прошедшие три недели вы стали старше всего
на день или вроде того.
Поскольку бъйорнны думают скорее о качестве жизни, чем о ее
продолжительности, я оставил его замечание без ответа, и молча
последовал за ним на камбуз, где меня ждал судок с овощной массой. Я был
так голоден, что сразу схватил пару больших кусков и жадно набил рот, а
уж потом сел.
- Теперь лучше? - спросил Хит, когда я управился с едой.
- Да, - ответил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28