Напротив, я предлагаю...
Присутствующие молча встали.
– Благодарю вас, – через минуту сказал курфюрст. – Панихида уже заказана. Она пройдет во всех крупных храмах и церквях.
За исключением морского министра все сели.
– Мы не можем оставить столь вопиющее нападение без ответа, ваше высочество, – все тем же ровным голосом сказал адмирал.
– Безусловно, – кивнул курфюрст. – Иначе на море Поммерну делать нечего. Как и чем ответить, вот это мы и должны решить сегодня. Добавлю, что ко мне уже поступили жалобы частных судовладельцев об исчезновении трех торговых судов
– Один из них под конвоем приведен в Карантинную гавань Ситэ-Ройаля, – вставил начальник разведки. – Средь бела дня, без всяких мер секретности.
– Да ведь это же морской разбой! – бледнея, сказал министр.
– Он самый, Уолтер. И не только разбой, но еще и вызов. Однако наберитесь терпения, поскольку у нашей дорогой разведки все еще есть что сообщить. Со стороны Покаяны крепко пахнет порохом, господа. Поэтому давайте вспомним, что она представляет собой в военном отношении.
Извинившись, адмирал занял свое место за столом. Все вновь повернулись к карте, у которой стоял Ольховски.
– По последним данным сухопутные силы Покаяны насчитывают около двухсот восьмидесяти тысяч человек. Они сведены в сорок четыре пехотные и семь кавалерийских дивизий, которые располагают примерно тысячей полевых орудий, – сообщил оберст.
– А каково качество войск? – спросил канцлер.
– Рядовой состав имеет хорошую выучку. Солдаты выносливы и неприхотливы. Хуже подготовлен офицерский состав. В ходе идеологических чисток многие опытные командиры уволены и заменены выдвиженцами ордена сострадариев. Оружие Покаяны уступает нашему в скорострельности и дальности огня. Снабжение войск организовано неудовлетворительно, известны даже случаи голода в отдаленных гарнизонах. И все же армия Пресветлой представляет грозную силу. Следует ожидать, что на поле боя тактические дефекты и недостатки в управлении будут компенсированы фанатизмом и пренебрежением к потерям, поскольку при каждой части имеется бубудуск ордена сострадариев, наказания свирепы, а людские ресурсы велики, – в случае всеобщей мобилизации численность войск Покаяны может быть увеличена как минимум в три раза. Разумеется, новобранцы хуже кадровых солдат, но война учит быстро.
– Впечатляет, – кивнул канцлер. – А на что способны мы? Ольховски поклонился.
– На этот вопрос начальник курфюрстенштаба ответит лучше меня.
– Что ж, будем считать, что время для этого пришло, – решил Бернар Второй.
Генерал фон Грищенко с обычной своей неторопливостью поднялся из-за стола, одернул китель, аккуратно поставил на место стул. Но на этот раз он не воспользовался указкой и даже не взглянул на карту.
– При всеобщей мобилизации Поммерн может выставить двадцать три пехотные и четыре кавалерийские дивизии. Этого очень мало. В случае полномасштабной войны на каждого нашего солдата будет приходиться шестеро неприятельских.
– Печальная картина, – сказал министр финансов. – Почему же мы до сих пор не завоеваны?
– Главным образом потому, что нас защищают Рудные горы. Есть только три уязвимых места. Два из них – перевалы, через которые трудно провести большие массы войск. А вот третье – это печально известные Бауценские ворота, или Неза-Швеерский проход. Воистину ахиллесова пята Поммерна! Одиннадцать раз оттуда осуществлялись вторжения.
– Два последних были неудачными, – заметил Брюганц.
– Верно. Но чем закончится следующее, сказать сложно. Позволю себе напомнить, что Бауценские ворота – это безлесная долина между южными склонами Рудных гор и отдельно расположенной горой Швеер. Даже в наиболее узкой части ее поперечник достигает восемнадцати километров. С нашей стороны проход перекрыт цепью фортов, в которых постоянно находятся три дивизии с сильной артиллерией. За этой линией в крепостях Швеер, Нанж, Крессо и Дюранс расположены еще две пехотные и одна кавалерийская дивизии. Вместе с егерскими заставами группировка насчитывает двадцать семь тысяч человек, что составляет почти половину всех сухопутных сил Поммерна в мирное время
– А сколько солдат в этом районе у Покаяны? – спросил герцог Сентубал.
– Тридцать пять тысяч. Учитывая наше превосходство в артиллерии, соотношение пока вполне сносное. Однако как только Тубан Девятый двинет сюда хотя бы половину своей армии, удержать позицию будет крайне сложно.
– Но мы ведь превосходим Пресветлую в артиллерии? – спросил канцлер.
– Да.
– И как велико это преимущество?
– По общему количеству пушек мы превосходим Покаяну в полтора раза, а по тяжелым калибрам – почти вдвое.
– Простите дилетантский вопрос, генерал. Не может ли перевес в артиллерии компенсировать нехватку войск?
– Лишь частично. Артиллерией можно выигрывать отдельные сражения, но не войну в целом. В конечном счете все решает пехота.
– А если нанести удар первыми? – спросил Брюганц, лидер нижней палаты бундестага.
– Этот вариант рассматривался в курфюрстенштабе. Расчеты показывают, что мы можем быстро сосредоточить против Южной армии неприятеля до ста тысяч солдат, создав трехкратное преимущество. Весьма вероятно, что Южная армия будет разбита или отброшена. В этом случае, обойдя Рудные горы и повернув на север, мы успеем захватить несколько городов. Но затем неизбежно столкнемся с главными силами Покаяны в количестве никак не менее четырехсот тысяч человек.
– И что потом?
– Потом наступит неизбежный кризис. При огромном неравенстве сил, имея за спиной угрозы со стороны Магриба и ящеров, мы не сможем позволить себе сколько-нибудь крупного сражения. Останется одно: вести сдерживающие бои и отходить к собственной границе. В результате через три-четыре месяца мы окажемся на исходных позициях с ослабленной армией, не нанеся при этом решительного поражения врагу. Кроме того, напав первым, Поммерн окажется в роли агрессора, что вызовет подъем патриотических настроений даже среди тех покаянцев, которые не испытывают симпатий к власти сострадариев. Поэтому курфюрстенштаб считает вариант упреждающего удара ошибочным.
– Убедительно, – признал Брюганц. – А какой вариант курфюрстенштаб считает правильным?
– Чисто оборонительный. Во-первых, следует укреплять линию фортов в Неза-Швеерском проходе. На юге надо срочно начинать строительство крепостных стен в городах Демпо, Эмванд, Барленц, Дорнбайк и Шторцен. На западе также пора активизировать фортификационные работы, причем в максимальном темпе. Быть может, туда следует перевести саперный батальон из Яр-Камня.
– Нет, – с неожиданной резкостью сказал курфюрст. – Проходка тоннеля к Черной Води будет продолжена даже в том случае, если враг появится у ворот самого Бауцена!
– Это так важно? – удивился начальник курфюрстенштаба.
– Непременное условие. В конце нашей встречи, я надеюсь, вы меня поддержите. А пока переходите ко второму пункту, генерал.
– Второй пункт – рост численности курфюрстенвера. Мы уже приступили к формированию трех новых пехотных дивизий – в Остланде, Верхней Текле. Ну и в Джанге, разумеется. Именно там в ближайшие месяцы угроза вторжения наиболее велика. Поэтому в султанате, учитывая природную склонность джангаров к лошадям, надо сформировать еще и кавалерийскую дивизию. Вместе с уже расквартированной там шестой дивизией и отрядами перешедших на нашу сторону перебежчиков к августу у границы с Магрибом соберется около двадцати двух тысяч солдат. Думаю, этого хватит для того, чтобы задержать вторжение у пограничных крепостей на то время, которое необходимо для подтягивания сил из других земель. Еще одну кавалерийскую дивизию в качестве «резерва на все случаи» следует держать южнее Бауцена. Отсюда ее легко перебросить и в Джангу, и в Верхнюю Теклу, и в Остланд. Будет кстати, если все эти войска попадутся на глаза послу Бейт-Гафару...
При этих словах курфюрст одобрительно кивнул.
– Обязательно попадутся. Что еще предлагает курфюрстенштаб?
– Пункт третий и последний – увеличение огневой мощи войск, – продолжал генерал. – В артиллерийском резерве скопилось больше ста новых пушек. Считаю, что пришло время отдать их в строевые части. Это позволит перевести полковые батареи с четырехорудийного на шестиорудийный состав. Тогда наша пехотная дивизия по артиллерии будет вдвое превосходить покаянскую. Кроме того, ручными бомбами теперь можно снабдить не только пехотные, но и крепостные батальоны. Часть гранат выделено флоту, они могут быть полезными в абордажных боях.
– Благодарю, – сказал морской министр. – Недавно «Гримальд» ручными бомбами отбился от ушкуйников. Нельзя ли выделить еще штук восемьсот—девятьсот?
– Получите через две недели. Но у меня есть и встречная просьба. Может ли флот поставить корабли у важнейших мостов и паромных переправ?
– Безусловно.
– Сколько?
– Это зависит от общего количества задач, которые нам поручат. Насколько я понимаю, армия не сможет наказать Покаяну за нападение на нашу эскадру?
– К сожалению.
– Тогда это должен сделать флот. Не думаю, что для охраны мостов мы сможем выделить много кораблей.
Генерал и адмирал несколько секунд смотрели друг на друга молча.
– Понимаю, – сказал начальник курфюрстенштаба
– Благодарю, – ответил морской министр.
В Малой Гостиной опять повисло молчание. Сентубал и Брюганц, не сговариваясь, посмотрели на курфюрста. Лидер нужен прежде всего для того, чтобы находить выход из тупиковых ситуаций. Если у него есть такая способность, ему стараются служить на совесть.
– Послушайте, господа, – сказал курфюрст. – Пора переменить декорации. А то в этой гостиной какая-то мрачная атмосфера создалась. Чего доброго, покажется, что мы обречены, а это не совсем так.
Он встал и направился к выходу. На пороге остановился.
– Прошу пожаловать за мной. В такую чудесную погоду стоит побывать на Северной террасе Кронштайна!
Удивленные сановники молча последовали за своим государем. Идти, впрочем, потребовалось не слишком далеко, до конца галереи Курфюрстов, вдоль стены которой располагались бюсты владетельных государей Поммерна числом в семнадцать, начиная с легендарного Шершада Строителя.
Из-за тяжелых штор на окнах в галерее было темновато. Но в конце ее гвардейцы распахнули двери. На лестницу хлынул поток дневного света, в котором четко выделялся силуэт курфюрста, занесшего над порогом ногу.
– А символично, – сказал Брюганц.
– Да, – согласился герцог. – Раз в кои веки повезло с государем.
Щурясь, члены госсовета поднялись по мраморным ступеням столь преклонного возраста, что в середине каждой ощущалась выемка, образованная бесчисленными подошвами.
– Входим в историю, господа, – заметил канцлер Бройзс.
– Дай бог из нее выбраться, – вздохнул начальник курфюрстенштаба.
При этих словах Конрад Мамулер споткнулся. Его нехорошие предчувствия усиливались с каждым шагом: уж в очень грабительское место приходилось идти
Северная терраса служила местом уединенных размышлений для курфюрстов трех последних династий. Не членов правящей семьи сюда приглашают в исключительных случаях. Например, для того, чтобы объявить о расторжении вассального договора с Пресветлой Покаяной, как это сделал Вуаясий Третий, дед нынешнего главы Поммерна.
На этой террасе отрекались от престола, составляли завещания и проекты конституций, дважды постригались в монахи; здесь несчастная курфюрстина Борелия покончила с собой, бросившись в Теклу. Неудивительно, что из всего нынешнего состава государственного совета только одному начальнику курфюрстенштаба ранее доводилось бывать в столь примечательном месте, и то лишь потому, что Джон фон Грищенко имел честь быть другом юности Бернара Второго. Остальные с любопытством осматривались.
Северная терраса располагается на крепостной стене между двумя древними башнями. Прямо под ней находится место, где Текла принимает в себя воды Бауцена. Расширившись, река огибает округ Конграу и скрывается за его стенами и шпилями.
Слева видна оконечность острова Норбаунт с серыми стенами Семибашенного. За островом, на левом берегу Теклы, до самого плоскогорья тянутся леса. А по правую руку с террасы прекрасно видны мосты через Бауцен, зеленые набережные, весь округ Мохамаут и часть набережной Плитрее.
На террасе, находящейся у слияния двух крупных рек, постоянно гуляет прохладный ветерок.
– Хорошо, – сказал канцлер. – Замечательный вид, ваше высочество.
Но владельца дворца здесь интересовало другое. Вежливо кивнув, он подошел к краю террасы, перегнулся через перила и взглянул вниз.
Там у пирса стояли корабли.
– А где же «Василиск», господин адмирал?
– На подходе, ваше высочество. Скоро должны показаться его мачты
– Так и гоняете по реке?
– Так и гоняем. И по реке, и по озеру. Экипаж должен сплаваться.
– О, это непременно. А как стреляет наш новейший линкор?
– Увы, пока посредственно, монсеньор. Много молодых матросов. По-настоящему экипаж складывается года за три-четыре. «Василиск» же ходит всего полгода.
Курфюрст покачал головой.
– У нас нет трех лет, Уолтер. И трех месяцев уже нет. Боюсь, что две недели – это все, что осталось. Сегодня я расскажу почему, но чуть позже. А пока... Господа, вам не кажется, что пора перекусить?
Хозяин сделал широкий жест в сторону стола, сервированного под открытым небом.
– Прошу!
Выразив свою благодарность, но оставив при себе свое удивление, члены совета расселись. Статные, одна к одной, но абсолютно безмолвные официантки удалились. Последняя плотно закрыла за собой двери.
Оберст Ольховски не без сожаления проводил их взглядом. Но счел необходимым одобрительно кивнуть, поскольку считал, что женщины умеют хранить только собственные тайны.
– Обслуживать себя нам придется самостоятельно, – улыбаясь, сообщил курфюрст.
Подавая пример, он положил на тарелку хорошо прожаренный бифштекс, налил вина, отломил кусочек хлеба.
– Приятного аппетита, господа! Советую поесть как следует, работать нам предстоит еще долго.
Первым его совету последовал Брюганц, большой любитель угощаться бесплатно. Он же был единственным членом компании, не потерявшим аппетит. У всех остальных голод был заглушен предчувствием чего-то такого, что на самом деле войдет в учебники истории. Это стоило не одной трапезы, даже в столь почетном месте
* * *
После обеда курфюрст любезно предложил сигары, и только потом заседание возобновилось.
– Что ж, господа, пора нам узнать о том, каково соотношение сил на море. Передаю слово гросс-адмиралу Уолтеру Мак-Магону.
– Соотношение сил на море не многим лучше, чем на суше, – сказал морской министр. – Военный флот Покаяны насчитывает около семидесяти боевых единиц, причем двадцать шесть из них относятся к классу линейных кораблей с числом орудий от семидесяти двух до ста десяти. Недавно в строй вступил новейший линкор «Упокоитель» со 116 пушками на борту. Спущен на воду и достраивается стодвадцатипушечный гигант «Покаяна». У нас же после гибели фрегата «Сенжер» имеется двадцать три боевых корабля. Даже двадцать два, поскольку «Прогиденс» сейчас неизвестно где. А к категории линейных кораблей из этого количества относятся лишь семь. Самые мощные из наших линкоров несут на борту по сотне орудий.
– Невеселая статистика, – заметил канцлер. – Похоже, что и на море мы не сможем противостоять Покаяне.
– У нас есть и преимущества, господин канцлер.
– Хотелось бы верить. В чем они, эти преимущества?
– На наших линкорах пушек меньше, чем на самых крупных покаянских. Но фрегаты и корветы у нас существенно сильнее. Добавьте сюда то, что морская артиллерия Поммерна превосходит противника по скорострельности и дальности огня. Наконец, новые корабли курфюрстенмарине по скорости примерно на два узла превосходят самые быстрые из покаянских. Еще на наших кораблях устанавливаются палубные лебедки, которые облегчат работу с парусами. А это – выигрыш в маневренности.
– Приятно слышать. Но что значат два узла по сравнению с трехкратным численным перевесом?
– Эти два узла дают возможность вступать в бой тогда, когда это выгодно. Либо уклоняться от него по своему выбору
– Боюсь, что при существующем соотношении сил бой всегда будет для нас невыгодным.
– Да, если сражаться сразу против всего флота Покаяны. Вместо этого следует нападать на отдельные корабли или небольшие группы, постепенно ослабляя неприятеля. Мы должны навязать войну на морских коммуникациях. При такой тактике превосходство в скорости даст максимальную выгоду. Все старые корабли должны остаться во внутренних водах для оказания помощи армии. В рейд пойдут только новые, быстроходные линкоры серии «Магденау».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36