Все эти «политические игры» с водкой и алкогольными напитками имели самые печальные последствия, ибо в результате «был выпущен джин», обуздать которого позднее было уже трудно.Однако до 1941 года партия и правительство всё же полностью сохраняли контроль над ситуацией. Пьянство как социальное зло, несовместимое с пролетарской идеологией, связывали с торговлей водкой, которая всё время была широкой, свободной и дешёвой. Поэтому само по себе употребление спиртного не осуждали, если оно не приводило к внешним эксцессам и негативным социальным последствиям. Однако народ, привыкший к односторонней политике властей и ждавший либо ясного запрета, либо полного разрешения, не понимал диалектики этой политики, и у многих переход к свободной торговле водкой после 1936 года подтачивал веру в единство слов и дел государственного руководства.Период войны 1941-1945 годов ещё в большей степени внёс сомнения в массы относительно того, как относится к водке Советское государство — одобряет оно её употребление или нет. Дело в том, что именно в период войны, с 1943 года (практически после победы под Сталинградом), в Красной Армии впервые за всю её историю была официально введена так называемая «винная порция», то есть употребление 100 г водки в день. Правда, для непьющих, которых на первых порах было весьма много, была введена замена водки на сахар и шоколад (в специальных и особенно в летных частях), но этой заменой к 1945 году уже почти никто не пользовался: сказалось изменение психологии людей, увидевших, что до сих пор непрестижное и запретное употребление водки вдруг стало высокопрестижным в глазах ближайшего начальства — старшины, мичмана, боцмана, командира взвода, а отказ от назначенной порции спиртного расценивался уже как элемент оппозиции и неблагонадёжности.Поскольку в армии к 1945 году оказалась практически вся активная часть мужского населения страны, то после демобилизации эти новые, усвоенные десятками миллионов людей порядки и отношение к алкоголю были разнесены и посеяны по всей стране. Так был нанесён фактически смертельный удар по всей работе ВКП(б) в течение двадцатилетнего предвоенного периода (1917-1937 гг.), когда одним из идеологических постулатов настоящего коммуниста было резко отрицательное отношение к пьянству и к употреблению алкогольных напитков вообще.После войны, начиная с 1947 года, новая практика широкого употребления водки, рожденная войной и распространённая прежде всего среди военных, а также отсутствие разъяснительной работы партии при сохранении официально всё же отрицательного отношения к пьянству и недопустимости его среди членов партии привели к тому, что вокруг этого вопроса хранили некое лицемерное молчание: рост фактического разложения никто не хотел открыто признавать и говорить о нём, и в то же время рост этот шёл как бы нелегально, тайно, но на деле поощряемый теми же органами правопорядка и спецслужбами.Создавалось и явное противоречие между тем, что люди, занятые в сфере производства, — рабочие тяжёлой промышленности и металлургии, шахтеры, рабочие химических производств, транспортные и строительные рабочие, объективно являясь авангардом рабочего класса, вместе с тем становились самыми основными потребителями водки в стране, испытывая к ней естественную потребность. При дешевизне водки (2 руб. 65 коп.) и её широкой, свободной государственной продаже в 50-60-х годах всё более и более увеличивающееся потребление легко реализовывало эту потребность.Вместо анализа и вскрытия истинных причин такого положения борьба с пьянством на производстве, которую приходилось вести из-за наносимого этим пьянством экономического ущерба, приобрела, во-первых, привкус лицемерия, а во-вторых, обернувшись не против причин, а против следствия, лишь озлобила часть рабочих, но не дала никакого положительного результата, ни политического, ни экономического.Ещё Ф. Энгельс указывал, что пролетариат, по крайней мере при капитализме, т.е. в условиях интенсивного труда на износ, объективно испытывает «жизненную потребность в водке» Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. т. XV, с. 301. Первое издание, М. Партиздат, 1933 г.
.Это объяснимо рядом факторов: во-первых, способностью алкоголя быстро снимать моральный и физический стресс, а вернее — притуплять его восприятие; во-вторых, способностью алкоголя в силу своей высокой калорийности имитировать подпитку организма калориями и выступать, так сказать, в роли «суррогата пищи»; в-третьих, психологической потребностью неустроенного в жизни человека в алкоголе как средстве забвения; в-четвёртых, объективной потребностью в алкоголе на ряде производств, где алкоголь служит как бы противоаллергическим, успокаивающим, «комфортным» средством, а потому потребляющий его рабочий испытывает просто облегчение О наличии у ряда лиц, занятых в различных отраслях тяжёлой и химической промышленности, профессиональных биологических отклонений, которые вызывают пищевую и физиологическую потребность в алкоголе, в 50-60-х годах опубликовал ряд исследований американский физиолог и биохимик Р.Дж. Уилльямс, подчёркивавший, что увеличение потребления алкоголя в современном промышленном обществе имеет объективные биохимические причины. См. Williams R. J. Biochemical individuality. N.-Y., London, 1956.
, так что это обстоятельство ведёт к употреблению алкоголя новыми категориями людей, занятых в таких производствах, причём как раз вовсе не заведомыми пьяницами, а наоборот, теми, кто печется о своём здоровье, в том числе и женщинами, что неизбежно резко расширяет круг постоянных потребителей спиртных напитков.Разумеется, во всех перечисленных случаях алкоголь был бы просто не нужен, если бы были обеспечены иные возможности его замены подлинно необходимыми средствами: хорошим регулярным питанием, приготовленным и выданным вкусно, гигиенично, а главное, вовремя, без всяких затруднений для рабочего, непосредственно в течение рабочего дня; профилактикой профессиональных производственных отравлений и заболеваний, а также регулярным восстановительным лечением; созданием для рабочего достойной обстановки после трудового дня или смены, семейного покоя и уюта.Однако все эти простые средства практически не могли быть распространены на подавляющую часть рабочего класса в 60-70-х годах, и особенно на транспортных и строительных рабочих, поскольку государственную заботу о них, так называемую «опеку», всё более сокращали и заменяли просто ростом зарплаты (путём повышения тарифных ставок «за вредность производства») и предоставлением им самим заботиться о самих себе. Большая часть рабочих, как правило, молодых, жила в общежитиях, не имела навыков семейной жизни и к тому же со времён армейской службы привыкла к полной заботе о себе и своём быте «со стороны начальства». Такие рабочие, «на гражданке», будучи оторванными от родной деревенской обстановки, терялись в городе, тратили безрассудно, не умея вести бюджет, заработанные деньги, нерегулярно и плохо питались и нередко спивались, окончательно теряя качества семьянинов.Предоставление рабочих самим себе вместо комплексной заботы об их быте и досуге было основной причиной распространения пьянства в условиях постепенного свёртывания всякой политической работы в 60-70-х годах.В общежитиях официально, открыто днём нельзя было проносить водку, чтобы употребить её за обедом, и это послужило причиной того, что ту же водку стали проносить в общежития тайно и употреблять нелегально, ночью, без всякой пищи и к тому же буквально за пару-другую часов перед заступлением на работу на заводах и фабриках. Всё это постепенно, как бы исподволь привело к тому, что к середине 60-х — началу 70-х годов пьянство на производстве рабочих разных категорий, включая и текстильное производство, где в основном были заняты женщины, превратилось в «нормальное», то есть вполне заурядное и обычное явление.Единственное, что не допускали и что более или менее сдерживали, так это открытые эксцессы и пьяные массовые дебоши, которые, разумеется, пресекали и примерно наказывали как административными мерами, так и финансовыми, особенно во вторую половину 70-х годов, — увеличением платы за пребывание в вытрезвителях в результате неумеренного пьянства на улицах или вследствие вызова милиции в общежития для ареста пьяных дебоширов. Но при том всеобщем и широком переходе рабочего класса в 70-х годах к новому менталитету, не оставляющему более места классовому осуждению пьянства или вообще воспринимающему пьянство не как общественное, а сугубо личное дело (к чему советских людей буквально «подталкивали» новые правила), невозможно уже было вызвать общественного осуждения пьянства, невозможно было создать атмосферу презрения к пьяницам, ибо этот порок утратил к тому времени в советском обществе статус самого тяжкого порока, явления, несовместимого с советским строем, с принадлежностью к рабочему классу, и превратился в некое «частное понятие» из области «частной жизни человека». То, что пьянство имело место и в официальных кругах, и даже в партийных, об этом становилось известно путём разных слухов, — ещё более усугубляло состояние лицемерного отношения к этому общественному явлению, поскольку оно де-факто становилось «всеобщим».Конечно, весьма значительная часть советского общества всё же не была затронута этим явлением, относилась к нему резко отрицательно и была шокирована и возмущена бездействием официальных властей, молчаливо допускавших под прикрытием формального осуждения фактическую легализацию пьянства и практически отказ от оценки его как явления, несовместимого с идеологией коммунистического общества.Именно в этой ситуации, которая обнаруживала факт общественного лицемерия по одному из частных, но затрагивающему массу других вопросов жизни, и было принято постановление ЦК КПСС о борьбе с алкоголизмом — этот первый этап перестройки. Сам по себе как наболевший общественный и в то же время вовсе не политический вопрос, он в качестве объекта действия партии и правительства был выбран, конечно, правильно. С чего-то надо было начинать. И начать с водки было и сенсационно, и традиционно, и политически совсем безопасно. Но само решение этого вопроса было осуществлено абсолютно неправильно, и не надо было ждать времени, чтобы это обнаружить, не надо было быть пророком, чтобы сразу увидеть ошибочность мер, выдвинутых для практического решения этого вопррса.В чём состояла общественная сущность данного вопроса? Повторим ещё раз то, что мы уже в историческом плане сказали выше:1. В наличии пьянства на деле при исторически сложившемся официальном его осуждении в годы советской власти.2. В ликвидации в широких общественных кругах непримиримого отношения к пьянству как общественно противоречившему социализму явлению. В молчаливом признании пьянства обычным явлением.3. В возрастающем отрицательном влиянии пьянства на экономику страны, на социальные отношения, на рост безнравственности и преступности. Против чего объективно и восставали значительные слои населения, не видевшие, чтобы правительство сделало какой-то решающий шаг в направлении ликвидации этих вредных последствий алкоголизма в стране.Таким образом, главным, основным моментом, беспокоившим наиболее разумную и стабильную часть населения страны, было распространение пьянства, рост алкоголизма, их общественные последствия и дезорганизующее, двусмысленное поведение властей в этой ситуации: отсутствие открытого признания угроз данного явления и — лицемерное молчание вместо открытой борьбы с ним.Вот почему сам факт того, что правительство и партия, наконец, заняли ясную позицию по данному вопросу, открыто заявили, что они будут бороться против пьянства, вызвал одобрение большинства населения и даже на первых порах одобрение самих пьяниц.Однако на деле правительственное постановление оказалось направлено не на борьбу с пьянством и лицемерным общественным отношением к этому вопросу, а на борьбу с… водкой. А это было не только совсем иное дело, но и даже абсолютно иная, притом ошибочная, неверная постановка вопроса, которая била мимо цели и дискредитировала всю так называемую «антиалкогольную кампанию», увеличивая, а не ликвидируя общественное лицемерие, то есть расхождение слов и дел по данному вопросу.Необходимо же было:1. Прежде всего доказать обществу, что расхождения слов с делами больше не будет, что будет взят курс на последовательное осуждение пьянства как явления, несовместимого с социализмом, с идеалами социалистического общества, но что это не будет и не должно означать ликвидации виноделия и спирто-водочной промышленности как важных отраслей хозяйства. Однако именно по этому пункту не было сделано абсолютно ничего: он попросту был «забыт», его пропустили. Никаких намеков на идеологическое осуждение пьянства, а не водки не было предпринято даже в проекте!2. Почти ничего не было серьёзно предпринято и для ликвидации последствий алкоголизма как явления серьёзного, как неизлечимой язвы общества, для избавления от которой общество должно прибегнуть к быстрым хирургическим методам лечения: к изъятию хронических, зарегистрированных пьяниц из всех городов, вывоз их в отдалённые районы для общественных работ, к ликвидации уличного пьянства, к высоким штрафам для всех без изъятия за любое появление в пьяном виде в общественном месте, к публичному осуждению пьяниц и к другим мерам, имеющим традиции именно в русском обществе, в русской истории.3. Немедленное введение карточек или талонов на спиртные напитки, особенно на водку, исходя из разумных социальных норм: дифференцированно для рабочих, служащих и прочих, с преимуществом для рабочих.4. Строжайшее показательное осуждение пьянства со стороны представителей власти: массовые увольнения администраторов и руководителей ведомств, предприятий и т. п., замеченных в пьянстве.Иными словами: необходимо было дать пример и сатисфакцию простому народу. Вместо этих мероприятий первейшего значения правительство провело меры, направленные против… производственной базы спирто-водочной промышленности и против виноделия как отрасли хозяйства, что само по себе чудовищно и необъяснимо именно для реакции на данную проблему со стороны марксистски образованных людей. «Производство нужно всегда!» О роли профессиональных союзов в производстве. М., 1921 г. Речь т. Ленина 30 декабря 1920 г. С. 38.
— это ленинское положение было начисто забыто людьми, которые очень любили заявлять, что они идут «ленинским путём». Были ликвидированы виноградники, винодельческие колхозы и совхозы, вырезаны сотни гектаров виноградной лозы, ликвидированы или перестроены винодельческие заводы, демонтировано оборудование спирто-водочных заводов и т.д. и т.п. В общем, все указанные меры свелись к такой же реакции, которую в своё время на заре рождения капитализма в Англии осуществляли тёмные и безграмотные массы пауперизированных пролетариев, ломавших машины на заводах, ибо им казалось, что именно машины отнимают у них работу и хлеб, а не капиталистическая эксплуатация. То, что в конце XX века подобным же примитивным и совершенно некультурным (не говоря уже об убыточности!) образом поступило руководство социалистического государства и последний гексек партии, говорит лишь о полной некомпетентности этого руководства, о полном нарушении им принципов хозяйственной и политической деятельности социалистического государства.И наконец, не было сделано абсолютно ничего для того, чтобы ввести или по крайней мере пропагандировать и указывать на необходимость введения элементарной культуры пития спиртных напитков в народе. Как и раньше, 100, 200, 300 и более лет тому назад, массы людей осуществляют потребление спиртных напитков, как правило, не за столом, а «за столбом» — и об этой проблеме не было сказано ни слова в правительственном постановлении. Эту главную проблему русского пьянства посчитали за «малую», «неважную».Не менее серьёзным является и переламывание русской «народной» привычки пить вначале алкогольный напиток, а затем уже закусывать, в то время как следует употреблять алкоголь лишь после того, как человек плотно поел, то есть не «закусывать», а «запивать» водкой еду. Об этом за всю антиалкогольную кампанию не было сказано даже и полслова, не было никаких даже намеков на важность этой проблемы с точки зрения культуры потребления спиртных напитков.Столь же некомпетентной была и пропаганда «лёгких» алкогольных напитков взамен водки как якобы «безвредных» по сравнению с водкой. В этом вопросе, можно сказать, проявилась вся квинтэссенция пошлой интеллигентской некомпетентности, на поводу у которой оказались государственные органы, дискредитировавшие себя перед всем миром, поскольку не удосужились даже ознакомиться с литературой по данному вопросу, издавая «эпохальное постановление».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
.Это объяснимо рядом факторов: во-первых, способностью алкоголя быстро снимать моральный и физический стресс, а вернее — притуплять его восприятие; во-вторых, способностью алкоголя в силу своей высокой калорийности имитировать подпитку организма калориями и выступать, так сказать, в роли «суррогата пищи»; в-третьих, психологической потребностью неустроенного в жизни человека в алкоголе как средстве забвения; в-четвёртых, объективной потребностью в алкоголе на ряде производств, где алкоголь служит как бы противоаллергическим, успокаивающим, «комфортным» средством, а потому потребляющий его рабочий испытывает просто облегчение О наличии у ряда лиц, занятых в различных отраслях тяжёлой и химической промышленности, профессиональных биологических отклонений, которые вызывают пищевую и физиологическую потребность в алкоголе, в 50-60-х годах опубликовал ряд исследований американский физиолог и биохимик Р.Дж. Уилльямс, подчёркивавший, что увеличение потребления алкоголя в современном промышленном обществе имеет объективные биохимические причины. См. Williams R. J. Biochemical individuality. N.-Y., London, 1956.
, так что это обстоятельство ведёт к употреблению алкоголя новыми категориями людей, занятых в таких производствах, причём как раз вовсе не заведомыми пьяницами, а наоборот, теми, кто печется о своём здоровье, в том числе и женщинами, что неизбежно резко расширяет круг постоянных потребителей спиртных напитков.Разумеется, во всех перечисленных случаях алкоголь был бы просто не нужен, если бы были обеспечены иные возможности его замены подлинно необходимыми средствами: хорошим регулярным питанием, приготовленным и выданным вкусно, гигиенично, а главное, вовремя, без всяких затруднений для рабочего, непосредственно в течение рабочего дня; профилактикой профессиональных производственных отравлений и заболеваний, а также регулярным восстановительным лечением; созданием для рабочего достойной обстановки после трудового дня или смены, семейного покоя и уюта.Однако все эти простые средства практически не могли быть распространены на подавляющую часть рабочего класса в 60-70-х годах, и особенно на транспортных и строительных рабочих, поскольку государственную заботу о них, так называемую «опеку», всё более сокращали и заменяли просто ростом зарплаты (путём повышения тарифных ставок «за вредность производства») и предоставлением им самим заботиться о самих себе. Большая часть рабочих, как правило, молодых, жила в общежитиях, не имела навыков семейной жизни и к тому же со времён армейской службы привыкла к полной заботе о себе и своём быте «со стороны начальства». Такие рабочие, «на гражданке», будучи оторванными от родной деревенской обстановки, терялись в городе, тратили безрассудно, не умея вести бюджет, заработанные деньги, нерегулярно и плохо питались и нередко спивались, окончательно теряя качества семьянинов.Предоставление рабочих самим себе вместо комплексной заботы об их быте и досуге было основной причиной распространения пьянства в условиях постепенного свёртывания всякой политической работы в 60-70-х годах.В общежитиях официально, открыто днём нельзя было проносить водку, чтобы употребить её за обедом, и это послужило причиной того, что ту же водку стали проносить в общежития тайно и употреблять нелегально, ночью, без всякой пищи и к тому же буквально за пару-другую часов перед заступлением на работу на заводах и фабриках. Всё это постепенно, как бы исподволь привело к тому, что к середине 60-х — началу 70-х годов пьянство на производстве рабочих разных категорий, включая и текстильное производство, где в основном были заняты женщины, превратилось в «нормальное», то есть вполне заурядное и обычное явление.Единственное, что не допускали и что более или менее сдерживали, так это открытые эксцессы и пьяные массовые дебоши, которые, разумеется, пресекали и примерно наказывали как административными мерами, так и финансовыми, особенно во вторую половину 70-х годов, — увеличением платы за пребывание в вытрезвителях в результате неумеренного пьянства на улицах или вследствие вызова милиции в общежития для ареста пьяных дебоширов. Но при том всеобщем и широком переходе рабочего класса в 70-х годах к новому менталитету, не оставляющему более места классовому осуждению пьянства или вообще воспринимающему пьянство не как общественное, а сугубо личное дело (к чему советских людей буквально «подталкивали» новые правила), невозможно уже было вызвать общественного осуждения пьянства, невозможно было создать атмосферу презрения к пьяницам, ибо этот порок утратил к тому времени в советском обществе статус самого тяжкого порока, явления, несовместимого с советским строем, с принадлежностью к рабочему классу, и превратился в некое «частное понятие» из области «частной жизни человека». То, что пьянство имело место и в официальных кругах, и даже в партийных, об этом становилось известно путём разных слухов, — ещё более усугубляло состояние лицемерного отношения к этому общественному явлению, поскольку оно де-факто становилось «всеобщим».Конечно, весьма значительная часть советского общества всё же не была затронута этим явлением, относилась к нему резко отрицательно и была шокирована и возмущена бездействием официальных властей, молчаливо допускавших под прикрытием формального осуждения фактическую легализацию пьянства и практически отказ от оценки его как явления, несовместимого с идеологией коммунистического общества.Именно в этой ситуации, которая обнаруживала факт общественного лицемерия по одному из частных, но затрагивающему массу других вопросов жизни, и было принято постановление ЦК КПСС о борьбе с алкоголизмом — этот первый этап перестройки. Сам по себе как наболевший общественный и в то же время вовсе не политический вопрос, он в качестве объекта действия партии и правительства был выбран, конечно, правильно. С чего-то надо было начинать. И начать с водки было и сенсационно, и традиционно, и политически совсем безопасно. Но само решение этого вопроса было осуществлено абсолютно неправильно, и не надо было ждать времени, чтобы это обнаружить, не надо было быть пророком, чтобы сразу увидеть ошибочность мер, выдвинутых для практического решения этого вопррса.В чём состояла общественная сущность данного вопроса? Повторим ещё раз то, что мы уже в историческом плане сказали выше:1. В наличии пьянства на деле при исторически сложившемся официальном его осуждении в годы советской власти.2. В ликвидации в широких общественных кругах непримиримого отношения к пьянству как общественно противоречившему социализму явлению. В молчаливом признании пьянства обычным явлением.3. В возрастающем отрицательном влиянии пьянства на экономику страны, на социальные отношения, на рост безнравственности и преступности. Против чего объективно и восставали значительные слои населения, не видевшие, чтобы правительство сделало какой-то решающий шаг в направлении ликвидации этих вредных последствий алкоголизма в стране.Таким образом, главным, основным моментом, беспокоившим наиболее разумную и стабильную часть населения страны, было распространение пьянства, рост алкоголизма, их общественные последствия и дезорганизующее, двусмысленное поведение властей в этой ситуации: отсутствие открытого признания угроз данного явления и — лицемерное молчание вместо открытой борьбы с ним.Вот почему сам факт того, что правительство и партия, наконец, заняли ясную позицию по данному вопросу, открыто заявили, что они будут бороться против пьянства, вызвал одобрение большинства населения и даже на первых порах одобрение самих пьяниц.Однако на деле правительственное постановление оказалось направлено не на борьбу с пьянством и лицемерным общественным отношением к этому вопросу, а на борьбу с… водкой. А это было не только совсем иное дело, но и даже абсолютно иная, притом ошибочная, неверная постановка вопроса, которая била мимо цели и дискредитировала всю так называемую «антиалкогольную кампанию», увеличивая, а не ликвидируя общественное лицемерие, то есть расхождение слов и дел по данному вопросу.Необходимо же было:1. Прежде всего доказать обществу, что расхождения слов с делами больше не будет, что будет взят курс на последовательное осуждение пьянства как явления, несовместимого с социализмом, с идеалами социалистического общества, но что это не будет и не должно означать ликвидации виноделия и спирто-водочной промышленности как важных отраслей хозяйства. Однако именно по этому пункту не было сделано абсолютно ничего: он попросту был «забыт», его пропустили. Никаких намеков на идеологическое осуждение пьянства, а не водки не было предпринято даже в проекте!2. Почти ничего не было серьёзно предпринято и для ликвидации последствий алкоголизма как явления серьёзного, как неизлечимой язвы общества, для избавления от которой общество должно прибегнуть к быстрым хирургическим методам лечения: к изъятию хронических, зарегистрированных пьяниц из всех городов, вывоз их в отдалённые районы для общественных работ, к ликвидации уличного пьянства, к высоким штрафам для всех без изъятия за любое появление в пьяном виде в общественном месте, к публичному осуждению пьяниц и к другим мерам, имеющим традиции именно в русском обществе, в русской истории.3. Немедленное введение карточек или талонов на спиртные напитки, особенно на водку, исходя из разумных социальных норм: дифференцированно для рабочих, служащих и прочих, с преимуществом для рабочих.4. Строжайшее показательное осуждение пьянства со стороны представителей власти: массовые увольнения администраторов и руководителей ведомств, предприятий и т. п., замеченных в пьянстве.Иными словами: необходимо было дать пример и сатисфакцию простому народу. Вместо этих мероприятий первейшего значения правительство провело меры, направленные против… производственной базы спирто-водочной промышленности и против виноделия как отрасли хозяйства, что само по себе чудовищно и необъяснимо именно для реакции на данную проблему со стороны марксистски образованных людей. «Производство нужно всегда!» О роли профессиональных союзов в производстве. М., 1921 г. Речь т. Ленина 30 декабря 1920 г. С. 38.
— это ленинское положение было начисто забыто людьми, которые очень любили заявлять, что они идут «ленинским путём». Были ликвидированы виноградники, винодельческие колхозы и совхозы, вырезаны сотни гектаров виноградной лозы, ликвидированы или перестроены винодельческие заводы, демонтировано оборудование спирто-водочных заводов и т.д. и т.п. В общем, все указанные меры свелись к такой же реакции, которую в своё время на заре рождения капитализма в Англии осуществляли тёмные и безграмотные массы пауперизированных пролетариев, ломавших машины на заводах, ибо им казалось, что именно машины отнимают у них работу и хлеб, а не капиталистическая эксплуатация. То, что в конце XX века подобным же примитивным и совершенно некультурным (не говоря уже об убыточности!) образом поступило руководство социалистического государства и последний гексек партии, говорит лишь о полной некомпетентности этого руководства, о полном нарушении им принципов хозяйственной и политической деятельности социалистического государства.И наконец, не было сделано абсолютно ничего для того, чтобы ввести или по крайней мере пропагандировать и указывать на необходимость введения элементарной культуры пития спиртных напитков в народе. Как и раньше, 100, 200, 300 и более лет тому назад, массы людей осуществляют потребление спиртных напитков, как правило, не за столом, а «за столбом» — и об этой проблеме не было сказано ни слова в правительственном постановлении. Эту главную проблему русского пьянства посчитали за «малую», «неважную».Не менее серьёзным является и переламывание русской «народной» привычки пить вначале алкогольный напиток, а затем уже закусывать, в то время как следует употреблять алкоголь лишь после того, как человек плотно поел, то есть не «закусывать», а «запивать» водкой еду. Об этом за всю антиалкогольную кампанию не было сказано даже и полслова, не было никаких даже намеков на важность этой проблемы с точки зрения культуры потребления спиртных напитков.Столь же некомпетентной была и пропаганда «лёгких» алкогольных напитков взамен водки как якобы «безвредных» по сравнению с водкой. В этом вопросе, можно сказать, проявилась вся квинтэссенция пошлой интеллигентской некомпетентности, на поводу у которой оказались государственные органы, дискредитировавшие себя перед всем миром, поскольку не удосужились даже ознакомиться с литературой по данному вопросу, издавая «эпохальное постановление».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33