Клара села и обнаружила, что да, она в ужасном состоянии. Все ее тело
болит, начиная с головы, которая, по-видимому, обо что-то ударилась. Клара
осмотрелась. Она никогда не видела корабль, настолько забитый
инструментами и игрушками. И здесь очень приятно пахнет кухней.
- Слушай, где это я? - спросила она.
- В его корабле, - указала. - Его зовут Вэн. Он летает и заглядывает
в черные дыры. - Долли выглядела так, словно собиралась снова заплакать,
но потерла нос и продолжала: - И, милая, мне очень жаль, но все эти люди с
тобой, они мертвы. Ты только одна была жива.
У Клары перехватило дыхание.
- Все? И Робин?
- Я не знаю их имен, - сказала девушка. И не удивилась, когда
неожиданная гостья отвернула лицо и заплакала. Вэн рявкнул на женщин. Он
глубоко задумался. И не знал, какое сокровище обнаружил и как это
сокровище усложнит его жизнь.

Правда, что я женился на своей дорогой Эсси в качестве реакции на
потерю Клары Мойнлин. Ко мне возвратилась способность чувствовать, когда я
отбросил чувство вины, вернее, почти отбросил, - вины в утрате Клары.
Когда со временем я узнал, что Клара жива, я испытал шок. Но, клянусь
Господом, ничто - ничто - не может сравниться с шоком, испытанным Кларой!
Даже сейчас, в нынешних обстоятельствах, я не могу не чувствовать то, что
назвал бы - достаточно несовместимо со своим теперешним состоянием -
физической болью, когда я думаю о том, что испытала моя некогда горячо
любимая Клара, когда восстала из мертвых. И не только потому, кем она
была, не только из-за ее отношений со мной. Всякий должен был бы
посочувствовать ей. Захваченная в ловушку, испытывающая ужас и боль,
уверенная в близкой смерти - и в следующий момент чудесно освобожденная.
Боже пожалей бедную женщину! И положение ее не становилось лучше. Половину
времени она проводила без сознания, потому что тело ее испытало огромную
физическую нагрузку. Приходя в себя, она не всегда понимала, что
бодрствует. Она чувствовала уколы, ощущала тепло, гул в ушах и понимала,
что ей вводят обезболивающее. Но все равно ей было ужасно больно. И не
только физически. А, приходя в себя, она иногда думала, что галлюцинирует,
потому что человеконенавистник Вэн и деморализованная Долли - не те люди,
за которых можно ухватиться. Задавая вопросы, она получала непонятные
ответы. Она видела, как Вэн разговаривает с машиной, и спросила у Долли,
что он делает. Но смысла ее ответа не поняла:
- А, это его Мертвецы. Они запрограммированы на утерянные полеты, и
теперь он спрашивает их о твоем рейсе.
Но что может понять человек, никогда не слышавший о Мертвецах? И что
она могла подумать, когда прямо из воздуха тонкий неуверенный голос
заговорил о ней:
- ...нет, Вэн, человека по имени Шмитц не было в этом рейсе.
Понимаешь, в этот рейс отправились два корабля...
- Мне все равно, сколько их полетело!
Голос смолк. Потом неуверенно:
- Вэн?
- Да, я Вэн! Кем я еще могу быть?
- О... Ну, в этом полете никто не соответствует описанию твоего отца.
Кого ты спас?
- Она говорит, что ее зовут Джель-Клара Мойнлин. Женщина. Не очень
красивая. Около сорока лет, - сказал Вэн, даже не посмотрев на нее; Клара
напряглась, но потом сообразила, что перенесенное испытание, несомненно,
отразилось на ее внешности.
- Мойнлин, - прошептал голос. - Джель-Клара, да, она участвовала в
этом полете. Но возраст не соответствует, мне кажется. - Клара кивнула,
чувствуя, как вновь начала болеть голова, а голос продолжал: - Посмотрим,
имя соответствует. Но она родилась шестьдесят три года назад.

Сила и темп приливов боли увеличились. Клара, должно быть, застонала,
потому что девушка Долли что-то крикнула Вэну и снова склонилась к ней.
- Ты выздоровеешь, - сказала она, - но я попрошу Генриетту сделать
тебе еще один укол снотворного, ладно? Когда проснешься, тебе будет лучше.
Клара, не понимая, смотрела на нее, потом закрыла глаза. Шестьдесят
три года назад!
Сколько потрясений может перенести человек и не сломаться? Клара
ломалась нелегко: изыскатель Врат, четыре полета, все очень трудные,
любого достаточно, чтобы всю жизнь преследовали кошмары. У нее страшно
начинала болеть голова, когда она пыталась думать. Замедление времени? Так
называется то, что происходит в черной дыре? Неужели в мире прошло
двадцать или тридцать лет, пока она вращалась в бездонном гравитационном
колодце черной дыры?
- Хочешь поесть? - предложила с надеждой Долли.
Клара покачала головой. Вэн, раздраженно поджав губу, поднял голову и
сказал:
- Как глупо предлагать ей еду. Дай ей выпить!
Вэн не такой человек, чтобы можно было ему угодить, согласившись с
ним, даже если он прав, но мысль неплохая. Клара позволила Долли принести
что-то похожее на крепкое виски: она закашлялась и подавилась, но
согрелась.
- Милая, - неуверенно сказала Долли, - а этот, ты понимаешь, из
убитых, он был твой друг?
У Клары не было причин отрицать.
- Да. Мы с ним любили друг друга. Но поссорились и разошлись, а потом
снова начали сближаться, но... А потом Робин оказался в одном корабле, а я
в другом...
- Робби?
- Нет. Робин. Робин Броадхед. На самом деле он Робинетт, но очень
чувствителен относительно своего имени... В чем дело?
- Робин Броадхед. О, Боже, да! - сказала Долли. Она выглядела
удивленной и пораженной. - Миллионер!
И Вэн поднял голову и подошел.
- Робин Броадхед, конечно. Я его хорошо знаю, - похвастал он.
Во рту у Клары неожиданно пересохло.
- Знаешь?
- Конечно. Знаю много лет. Да, конечно, - сказал он, припоминая, - я
слышал, как он спасся из черной дыры много лет тому назад. Как интересно,
что ты тоже там была. Понимаешь, мы деловые партнеры. Я получаю от него и
его предприятий почти две седьмых своего дохода, включая роялти, которые
выплачивают мне компании его жены.
- Его жены? - прошептала Клара.
- Ты что, не слушаешь? Я сказал, да, его жены!
А Долли мягко добавила:
- Я много раз видела ее на ПВ. Когда ее включили в число десяти самых
изящных женщин, когда она получала Нобелевскую премию. Она очень красива.
Милая! Не хочешь ли еще выпить?
Клара кивнула, голова снова заболела, но она смогла собраться и
сказать:
- Да, пожалуйста. Еще выпить.

Почти два дня Вэн старался быть хорошо расположенным к бывшей подруге
своего делового партнера. Долли была добра и старалась помочь. В их
ограниченном наборе ПВ-лент не было снимков С.Я., но Долли с помощью своей
куклы показала карикатуру на Эсси, а когда соскучившийся Вэн потребовал,
чтобы она показала представление с куклами, сумела отделаться от него. У
Клары было много времени для размышлений. Хоть она была ошеломлена и
измучена, простые арифметические действия были ей доступны.
Она потеряла больше тридцати лет своей жизни.
Нет, не своей - жизни всех остальных. Она не больше чем на день-два
старше того момента, как оказалась в обнаженной сингулярности. Тыльные
стороны ладоней у нее исцарапаны и избиты, но на них нет темных пятен
старости. Голос у нее охрип от боли и усталости, но это не голос старухи.
Она не старуха. Она Джель-Клара Мойнлин, чуть старше тридцати, но с ней
произошло нечто ужасное.
Когда она проснулась на второй день, усилившаяся и локализовавшаяся
боль подсказала ей, что она больше не получает уколов обезболивающего. К
ней склонился Вэн с мрачным лицом.
- Открой глаза, - рявкнул он. - Можешь теперь немного отработать свой
полет.
Какой неприятный человек! Но она жива, ей становится лучше, и она
должна испытывать благодарность.
- Звучит разумно, - сказала Клара, садясь.
- Разумно? Ха! Не тебе решать, что разумно; я здесь решаю, - объяснил
Вэн. - У тебя только одно право на моем корабле. Ты имела право быть
спасенной, и я тебя спас; все остальные права принадлежат мне. Особенно
потому, что из-за тебя мы возвращаемся на Врата.
- Милый, - неуверенно сказала Долли, - это не совсем так. У нас
достаточно пищи...
- Не той пищи, что мне нужна! Заткнись! И ты, Клара, должна ответит
за причиненные беспокойства. - Он протянул руку за спину. Долли, очевидно,
поняла, что ему нужно, и сунула ему в руку тарелку со свежевыпеченным
шоколадным печеньем. Он взял печенье и принялся есть.
Ну и тип! Клара убрала волосы с глаз и холодно взглянула на Вэна.
- Как я тебе отплачу? Как она?
- Конечно, - ответил Вэн, жуя, - она прибирается в корабле, но еще...
О! Хо! Ха-ха, забавно, - он подавился, разбрасывая кусочки шоколадного
печенья. - Ты имеешь в виду постель? Какая ты глупая, Клара, я не
совокупляюсь с некрасивыми старухами.
Он потянулся за печеньем, а Клара стерла с лица крошки.
- Нет, - сказал он серьезно, - речь о более важном. Я хочу все знать
о черных дырах.
Клара села, старясь говорить мирно.
- Все произошло очень быстро. Я не очень много могу тебе рассказать.
- Расскажи, что можешь. И не пытайся врать!
О, Бог мой, подумала Клара, сколько мне еще терпеть это? И "это"
означало не просто невыносимого Вэна - всю ее возобновившуюся и лишенную
смысла жизнь.

Ответ на вопрос "сколько" - одиннадцать дней. Достаточно времени,
чтобы самые большие синяки на руках и теле побледнели, чтобы лучше узнать
Долли Уолтерс и пожалеть ее, узнать Вэна и научиться презирать его. Но
недостаточно, чтобы преодолеть усталость и решить, что же делать с жизнью.
Но жизнь не ждет, пока она будет готова к ней. Корабль Вэна вошел в
док на Вратах. И вот она здесь.
Сам запах Врат изменился. И уровень шума другой - гораздо громче.
Больше всего изменились люди. Казалось, на астероиде нет ни одного
человека, который мог бы узнать Клару после ее отлета тридцать лет -
тридцать дней - назад, в зависимости от того, каким временем пользоваться.
Много людей в форме.
Это ново для Клары и не очень приятно. В "старые дни", как бы
субъективно ни понимать это выражение, людей в военном можно было увидеть
раз-два за день. В основном это были получившие увольнительную члены
экипажей с крейсеров четырех держав. И никто из них не имел оружия. Теперь
все не так. Военные повсюду, и все вооружены.
Послерейсовые отчеты тоже изменились. Вы возвращались, грязный,
истощенный, испуганный, потому что до последнего момента не были уверены,
что выбрались благополучно, и вас тут же усаживали перед оценщиками,
собирателями данных и бухгалтерами. Что именно вы нашли? Что в этом
нового? Чего оно стоит? Непрерывно задавались вопросы, а от оценщиков
зависело, будет ли ваш полет жалкой неудачей или - это бывало гораздо реже
- принесет вам богатство. Изыскателю Врат нужно уметь выживать, когда он
закрывается в своем непредсказуемом корабле и устремляется в Безумную
Волшебную Поездку. Но для того чтобы процветать, нужно не только это.
Нужно благоприятное заключение допрашивающих.
Эти допросы никогда не были приятны, но теперь все стало гораздо
хуже. Никакой единой команды корпорации не было. Было четыре команды, по
одной от каждой державы-учредителя. Размещались они теперь в зале, где
когда-то помещался главный ночной клуб и казино - в Голубом Аду, и в нем
были выделены четыре небольших помещения, каждое с флагом на двери.
Бразильцы допрашивали Долли. Представители Китайской Народной Республики
захватили Вэна. Американский военный полицейский взял Клару за руку, и
когда лейтенант в форме советской военной полиции нахмурился и схватился
за свой "калашников", американец тоже нахмурился, и рука его потянулась к
"кольту".
Впрочем, это не имело значения. Как только Клара закончила с
американцами, за нее взялись бразильцы, и какая разница, вооружен ли
ведущий тебя солдат "кольтом" или "пазом"?
На пути от бразильцев к китайцам Клара увидела Вэна, потного и
раздраженного. Он шел от китайцев к русским. И Клара поняла, что у нее
есть основания быть довольной. С ней обращались грубо, властно, зло, но,
по-видимому, Вэну досталось еще больше. Она не знала почему, но каждый его
допрос продолжался вдвое дольше, чем у нее. А ее тоже допрашивали долго.
Каждая группа указывала, что она должна быть мертва, что ее банковский
счет давно перешел во владение Корпорации "Врата", что никакой премии за
полет с Хуаном Генриеттой Сантос-Шмитцем не полагается, так как это не
полет корабля корпорации; а что касается премии за полет к черной дыре, то
ведь она не вернулась в своем корабле. У американцев она добилась по
крайней мере надежды на научную премию: кто еще побывал внутри черной
дыры? Ей сказали, что этот вопрос будет рассмотрен. Бразильцы заявили, что
этот вопрос должны обсудить представители всех четырех держав. Китайцы
сказали, что все зависит от того, как интерпретировать награду, полученную
Робинеттом Броадхедом, а русских эта тема вообще не интересовала; они
хотели знать только, нет ли у Вэна связей с террористами.
Допросы продолжались бесконечно, а потом почти столько же времени
заняла медицинская проверка. Медицинские программы никогда раньше не
встречались с человеком, который выдержал разрывающие воздействия за
барьером Шварцшильда, и не отпускали ее, пока не сфотографировали каждую
кость и связку и не взяли образцы всех ее жидкостей. А потом ее привели в
бухгалтерскую секцию и выдали твердую карточку, на которой было
напечатано:
МОЙНЛИН, Джель-Клара
Текущий счет - 0.
Полагается в виде премии - в настоящее время не установлено.
У бухгалтерской секции ее ждала Долли Уолтерс, раздраженная и
уставшая.
- Как дела, милая? - спросила она. Клара скорчила гримасу. - О, это
очень плохо. Вэн еще там, - объяснила она. - А я сижу уже несколько часов.
Что ты собираешься делать?
- Не знаю, - медленно ответила Клара, перебирая немногие возможности
человека, который оказался на Вратах без денег.
- Да. Я тоже, - вздохнула Долли. - С Вэном, понимаешь, никогда нельзя
знать. Он может остаться здесь надолго, потому что его могут начать
расспрашивать об этих штуках на корабле, а я думаю, он их получил
незаконно. - Она глотнула и быстро сказала: - Смотри, вот он.
К удивлению Клары, Вэн, подняв голову от карточек, улыбнулся ей.
- А, - сказал он, - моя дорогая Джель-Клара. Я изучал твое
юридическое положение. Весьма многообещающее, я думаю.
Обещающее! Она неприязненно взглянула на него.
- Ты хочешь сказать, что через сорок восемь часов меня выбросят в
космос за неуплату счетов. Я бы не назвала такое положение многообещающим.
Он посмотрел на нее, решил, что она шутит.
- Ха-ха, очень остроумно. Так как ты не привыкла иметь дело с
крупными суммами, позволь порекомендовать тебе одного банкира, который
может быть очень полезен...
- Перестань, Вэн. Это не забавно.
- Конечно, не забавно! - Он нахмурился, как прежде, потом выражение
его смягчилось, стало недоверчивым:
- Неужели... неужели тебе не сказали о твоем иске?
- Что за иск?
- Иске к Робинетту Броадхеду. Мой юридический советник говорит, что
ты можешь получить половину всего его состояния.
- Вздор, Вэн, - нетерпеливо сказала она.
- Не вздор! У меня отличная юридическая программа. Это положение о
том, что теленок следует за коровой, если ты понимаешь. Ты должна получить
половину его награды за тот полет; ведь ты имеешь равные с ним права; и на
все, что он после этого заработал, потому что все это связано с
первоначальным капиталом.
- Но... Но... О, это глупо! - выпалила она. - Я не собираюсь судиться
с ним!
- Конечно, будешь! Как же иначе? Как иначе ты получишь то, что тебе
принадлежит? Я ежегодно сужусь не менее двухсот раз, Джель-Клара. А тут
речь идет об очень большой сумме. Ты знаешь, сколько стоит Броадхед?
Гораздо больше, чем я сам! - И с добродушным отношением одного богатого
человека к другому: - Конечно, временно ты можешь испытывать какие-то
затруднения, пока не вынесен приговор. Позволь мне предложить небольшую
сумму взаймы... минутку... - Он внес необходимые изменения в карточку. -
Вот. Удачи!

И вот она, моя утраченная любовь Джель-Клара Мойнлин, еще более
утраченная после того, как была найдена. Она хорошо знала Врата. Но
знакомые ей Врата ушли в прошлое. Жизнь ее пропустила удар сердца, и все,
что она знала, чем интересовалась, о чем заботилась, за треть столетия
неузнаваемо изменилось, а она, как зачарованная принцесса в лесу, проспала
все это время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33