Мимолетно я подумала, что просто играют и бесятся охранники, у них это часто бывает. То девок приведут целую армию, напьются и в снегу кувыркаются, то донага разденутся и под музыку пляшут. То еще чего...
Так что значения той фигуре я никакого не придала. А дальше - больше. Невесть откуда у них во дворе появилась старуха. Это уже меня заинтересовало. Чего бы старухе делать с молодыми парнями?
А между тем бабка повела себя странно. Выглянув из-за угла дома, она вдруг встала на четвереньки и под окнами шустро пробежала до крыльца, но не к ступенькам, а к стене. Там она на некоторое время притаилась, а потом неожиданно резво вспрыгнула на крыльцо и растянулась во весь рост. Тут уж я не выдержала и взяла театральный бинокль, но рассмотреть ее я не смогла, потому что она лежала лицом вниз, а та фигура, что сидела наверху, находилась в полной темноте.
Так прошло минут десять, и я уже подумала, что кина больше не будет, но ошиблась. На крыльцо неожиданно выскочил один из охранников и начал трясти старуху, пытаясь привести ее в чувство. Дальше все произошло настолько быстро, что я и ахнуть не успела. Старуха вдруг резко дрыгнула ногой, да так, что охранник подлетел на полметра и упал, трахнувшись головой о ступеньку. Кровь брызнула из него фонтаном и за считаные секунды залила крыльцо. А бабуля тем временем проворно ускакала за угол дома. Озабоченный отсутствием своего товарища, к стеклянной двери подошел второй охранник. Увидев, что произошло, он опасливо, с пистолетом наготове, вышел на крыльцо и осмотрелся. Не заметив ничего подозрительного, он наклонился над телом товарища, и тут ему на спину прыгнула фигура с крыши. Теперь я его рассмотрела. Невысокого роста, но плотный такой, коренастый, и в руках у него был пистолет, которым он и ударил охранника по затылку. Момент, и второй охранник упал рядом со своим товарищем.
Призрак, что сиганул с крыши, негромко свистнул, и из-за угла тотчас показалась старуха. На бегу она сдернула старенькое пальтишко с платком и из старухи превратилась в долговязого курчавого парня. Вдвоем они затащили охранников вовнутрь, а через некоторое время курчавый снова вышел, открыл ворота, и вскоре во двор заехала голубая машина.
- Какая машина? - прервал ее Лихачев. - Опишите, пожалуйста, подробней.
- Ну как вам сказать... Я в них плохо разбираюсь... Ну такая, знаете... Лет двадцать назад на таких машинах ездила "Скорая помощь". Как бы фургончик. Так вот, эта была такая же, но только без окошек. Вы понимаете меня.
- Кажется, понимаю. Вы, случаем, ее номеров не разглядели?
- Я старалась, но ничего рассмотреть не смогла. Они были какие-то размытые.
- Ясно, продолжайте дальше.
- Так вот, машина эта подъехала задом к крыльцу, но опять-таки не к ступеням, а с другой стороны. Из нее тотчас выпрыгнул водитель и, открыв заднюю дверцу, выкатил оттуда тележку. Потом вместе с тележкой и курчавым парнем они скрылись в дверях стоматологии. Если бы у меня был телефон, то я обязательно бы вам позвонила. Вы уж извините, но просто так кричать во все горло я побоялась. Они же нынче вон какие! Им человека убить - что рюмку водки выпить.
- Я вас понимаю и нисколько не осуждаю, продолжайте.
- Ну а тут и продолжать-то нечего. Минут через пять они на своей тележке вывезли сейф, погрузили его в машину и уехали.
Потом, уже под утро, на крыльцо, пошатываясь, вышел охранник, тот, на которого прыгали сверху. Он постоял несколько минут, огляделся и вернулся в помещение. Сколько он там пробыл, сказать затрудняюсь, но только вышел он, когда было еще темно. Вышел не один, а с товарищем, голова которого была перебинтована. Он усадил раненого на ступеньки, сам же побежал за дом, откуда вскоре выехал на машине. Погрузив бедолагу, он тут же газанул, а вернулись они только через час. Что там было потом, я не знаю, потому что приняла снотворное и уснула прямо в своей коляске. Это все, что я могу вам рассказать. Товарищ капитан, я очень вас прошу - пусть все это останется между нами. Я действительно их панически боюсь".
- Вот такие сведения мне удалось добыть, - выключая диктофон, подытожил Лихачев. - Второй раз идти и опрашивать Мейера без вашего указания я не решился.
- Ладно тебе извиняться, - отмахнулся Требунских. - И без того ты проделал колоссальную работу. Что же получается? А получается то, что нашим мальчишечкам, если это они побывали в стоматологии, есть что скрывать. Скорее всего, они до сих пор пребывают в полной уверенности, что охранники мертвы. Как ты думаешь, Геннадий?
- Логично! Иначе они бы их пристрелили, - согласился Потехин. - Им есть что скрывать. Равно как и доктору Мейеру. Нет у него никакого настроения сообщать нам правду. Подумать только, у него уперли сейф, чуть не убили охранников, а он веселится и напевает: "А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо!"
- Ну, тут-то несложно, тут и безголовому барану понятно. Хранил зубник в своем сейфе теневые документы и деньги.
- Да уж, деньги - это непременно. Документами никого, кроме налоговиков, не соблазнишь. Налетчики твердо знали, что в сейфе сегодня ночью их поджидает хороший куш.
- Вот и я о том же, - откинувшись в кресле, задумчиво проговорил Требунских. - А помимо денег, там могло и золотишко заваляться. У него ведь работают техники, а техник без золота - все равно что гаишник без жезла. Но кто им мог слить нужную информацию? А кто им предоставлял все данные по машинам? А, Гена? Может быть, это одно и то же лицо?
- Вполне возможно. Чего ради им менять осведомителя.
- Ну и отлично. Давайте-ка мы с вами пока послушаем Петрова. Капитан, не в службу, а в дружбу - приведи к нам этого мерзавецуса грандиозуса.
- Смотри-ка, Гена, - подходя к окну, удивился начальник. - Снег посыпал.
- Вот-вот, - недовольно проворчал Потехин. - С этой работой не заметишь, как зима пройдет. То волками рыщем по улицам, а то по неделям не выходим из кабинетов. Как бурлаки на Волге, тянем и тянем свою лямку.
- Подожди немного, отдохнем и мы. А вот и наш долгожданный гость, обернувшись к входящим, нахмурился полковник. - Проходите, Петров, садитесь и рассказывайте.
- А мне вам рассказывать нечего, - пристально оглядел он присутствующих. - Это я бы хотел выслушать ваше объяснение. На каком основании и по какому праву меня до потери сознания избивают в собственной машине, связывают, а потом кидают в клетку вместе с наркоманами, хулиганами и ворами. Предупреждаю, я буду жаловаться.
- Жалуйтесь, это ваше право, но зачем? - устало спросил Требунских. Вы только напрасно потеряете время, а что касается вашего содержания в обществе хулиганов и воров, то оно вам подходит как нельзя более кстати, потому что вы и есть самый настоящий и подленький вор. Тот, кто ворует у своих, в уголовном мире называется крысятником. Очень точное, на мой взгляд, определение.
- Прекратите оскорбления, - зашелся в праведном гневе Петров. - Всему есть предел, а если вы думаете, что, нацепив мундир с погонами, вы стали неприкосновенным, то, должен вас огорчить, вы глубоко заблуждаетесь. Управа найдется и на вас.
- Благодарю за предупреждение, но это излишне. Вам попросту нет надобности искать на меня управу. Вы немного опоздали, мы вас опередили. Мы вас вычислили, следили за вами от самого кладбища и все прекрасно видели своими глазами.
- Что, что вы видели? - багровея мордой, вскричал Петров. - Что вы могли видеть? Как я взял пассажиров и отвез их на берег Волги? Как потом поехал к своему знакомому в Солнечное? Если это преступление, то я вообще молчу.
- Петров, время позднее, мы устали как собаки, может быть, хватит валять дурака? Могу вас обрадовать, обо всех ваших проделках, начиная с декабря прошлого года, нам честно и подробно рассказал ваш подручный Александр Седов.
- Что за чушь вы несете? Никакого Седова я не знал и не знаю.
- Пусть будет так. Завтра мы устроим вам очную ставку, с ним и с теми рыбаками, чьи машины вы сегодня угнали. А еще вы повстречаетесь с рабочими своего знакомого дедушки. Вы не дурак и должны понимать, что выгораживать вас им нет никакого смысла. Они-то могут отбрехаться, мол, знать не знали, какие машины мы перекрашиваем, а вот вам, как бы вы ни старались, казенного дома не миновать. Кстати, где вы работаете или хотя бы официально числитесь?
- Какое это имеет отношение к кражам... - Споткнувшись о собственную оговорку, он на секунду замолчал, а после как ни в чем не бывало заявил: - Я честно работаю на одном и том же месте уже десять лет и нахожусь у шефа на хорошем счету. Я техник-геодезист строительной фирмы "Частный дом".
- Похвально, - ухмыльнулся Потехин. - А почему вы не были сегодня на работе?
- Взял нечто вроде отгула. Нам часто приходится работать по воскресеньям.
- Понятно, - с видимым сожалением отозвался полковник. - На сегодня все. Вадим Андреевич, отведите его в апартаменты и по возможности предоставьте задержанному отдельную камеру.
Глава 6
Ухов нарисовался в тот момент, когда я уже перестал его ждать. Извинившись перед Милкой за позднее вторжение, он заговорщицки недвусмысленно дал понять, что ему есть о чем рассказать и имеется про что выпить. Дабы не тревожить покой горячо любимой жены и дочери, мы с тестем затащили его в кабинет. Его экспрессивный рассказ с элементами самолюбования был пронизан мельчайшими подробностями о головокружительных погонях, драках и необыкновенной прозорливости как его лично, так и господ офицеров. Продолжался он никак не меньше часа. Закончив свой детективный роман, он в знак особого доверия передал мне портрет трупа, обнаруженного нами сегодня утром.
Пуще всего в его рассказе мне не понравились сообщенные им характеристики и оценки моей деятельности, равно как и угрозы с предупреждением, направленные в мой адрес со стороны командования криминальной милиции. Наверное поэтому, когда он, наконец, выдохся и закончил, я задал ему наивный, но предельно каверзный вопрос:
- А "вальтер" вы нашли?
- Пока еще нет, но это вопрос времени, - небрежно ответил он. - Когда я уезжал, Требунских выдернул Седова на допрос. Думаю, что через часик он расколется, и все встанет на свои места. Хватка у него бульдожья, а интуиция от самого Господа Бога. Если раз прикусил, то уж дичь свою не отпустит.
- Пока вы там кусали и гонялись за своей дичью, я нашел нечто более значительное, - вытаскивая из стола малокалиберный пистолет, с издевкой заметил я.
- Батюшки-матушки, ну и дела. Да это же "вальтер"! - хлопнул он себя по ляжкам. - И где ж ты его выкопал?!
- Места знать надо, - вполне удовлетворенный его реакцией, самодовольно ответил я. - Мозгами шевелить, а не за пацанами гоняться.
- Иваныч, ты что мне мульку гонишь? - внимательно разглядев игрушку, разочарованно прогудел он. - Там, на кладбище, найдены гильзы девятого калибра, а твой "вальтер" под патрон пять и шесть десятых. Кого ты хотел одурачить?
- Абсолютно никого и ни в коей мере. Я сам прекрасно вижу, какой здесь калибр, но, как и в первом случае, оружие это трофейное, что для нас редкость, к тому же возникло оно при весьма любопытных обстоятельствах.
- Расскажи, и я тебе все прощу.
- Чтобы ты завтра же обо всем доложил Требунских? Благодарю покорно.
- Но ведь я-то тебе рассказал о наших сегодняшних результатах.
- Какие там результаты, - пренебрежительно скривился я. - Словили трех воришек, а теперь от счастья писаете в потолок.
- Ты напрасно так, Костя, - подал голос молчавший до сих пор тесть. Макс верно говорит. Интуиция и мышление у Требунских незаурядные, да и не пацанчиков словили, а накрыли хорошо организованную шайку.
- Ладно уж, убедили. Вполне возможно, что две эти истории в дальнейшем пересекутся, и обмен информацией пойдет нам только на пользу, - согласился я и рассказал о дневном посещении мадам Шавриной.
* * *
Утром следующего дня я поднялся затемно, когда тесть только собрался завтракать. Удивленный таким ранним пробуждением, он радушно предложил мне разделить с ним трапезу. Вежливо заглянув в его тарелку, я наморщил нос и ответил решительным отказом, справедливо решив, что если утром, вечером и в обед поглощать куриные яйца, то недолго и закукарекать.
Местом утренней охоты себе я наметил кладбище. В семь часов, оставив машину возле ворот, я пешим ходом, стараясь не привлекать внимания живых, но невидимых обитателей погоста, отправился на поиски зимней резиденции господина Володченко. Пренебрегая освещенными аллеями, стараясь слиться с темнотой, я потрюхал по едва заметной тропинке, змеившейся между памятников, крестов и деревьев.
На серебристый обшарпанный вагончик я вышел довольно скоро. Он стоял в распадке, торцом упираясь в срытую нишу склона. Проклиная предательски скрипящий снег, я приблизился к нему и на некоторое время замер, слушая то ли таинственную жизнь кладбища, то ли неясное бормотание, доносившееся до меня изнутри апартаментов могильщика. Отметив, что через узкие щели двери пробивается тусклый свет, я решил, что хозяин не спит и самое время напроситься в гости.
Трижды постучав и не получив ответа, я потянул дверь и сразу окунулся в тошнотворную атмосферу перегара, табачного дыма, прелой овчины и еще черт знает чего. В свете подслеповатой сорокаваттной лампочки я разглядел картину по меньшей мере печальную. Прямо по курсу стояло то, что мы привыкли называть ложем. Оно было сооружено из ржавых металлических труб, поверх которых лежал деревянный щит. Постель состояла из матраса и в беспорядке скомканного тряпья. Справа, ближе к выходу, громоздилось нечто напоминающее стол. На его запыленной поверхности лежала груда объедков, которые дружно и безбоязненно перерабатывала диаспора рыжих тараканов. Посередине вагончика на кирпичах стоял самодельный электрообогреватель и пожирал последние капли кислорода. Сам хозяин, обхватив голову руками, сидел на единственной табуретке и что-то бубнил в пол.
- Кажется, у вас начала слегка подтекать крыша, - не рискуя его трогать, ласково заметил я. Однако на мое светское замечание никакой реакции не последовало. - Эй, хозяин, проснись! - уже громче и решительней окликнул я его.
- А!!! Что?! - Вскочив как ошпаренный, он чуть было не продырявил низкий потолок своего жилья. - Ты кто такой? Опять пришел? Я же тебе сказал, сюда больше не приходи. Пошел прочь! Сгинь, нечистый! Крест на мне!
Глядя на меня безумными глазами, он начал судорожно креститься, и я понял, что только оперативное вмешательство может вернуть его в мир реальной действительности. Закатив ему несильную, но смачную оплеуху, я подождал, пока его глаза встанут на место, и только после этого достал и подал заготовленную четвертинку. Дрожащей рукой свинтив пробку, он отхлебнул добрую половину и только после этого вполне осознал, что я есть лицо материальное и сделан из костей, мяса и прочих сухожилий.
- Послушай, а ты кто такой? - дососав до капли живительный эликсир, удивленно и неблагодарно спросил он. - Как сюда попал и что тебе от меня надо?
- Червяк могильный, отлегло, так и вопросы начал задавать!
- Но-но, прошу без оскорблений, - взъерошенным воробьем задергался он. - За водку я тебе могу заплатить. Денег у меня, слава богу, хватает!
- Дурак, у тебя же белая горячка прогрессирует. Небось по ночам чертей да покойников по всему вагончику гоняешь.
- Бывает, - потупившись, согласился он. - Но начальство этого еще не заметило.
- Не переживай, заметит. Какие твои годы. Впрочем, я не для того пришел, чтобы тебя воспитывать и наставлять на путь истинный. Задача у меня совершенно иная. Ты мне, друг любезный, расскажи поподробнее, что у вас тут произошло прошлой ночью.
- Елки-палки, вы меня со своими вопросами уже заколебали.
- Кто это - мы? Кажется, ты меня видишь впервые.
- Тебя-то я вижу впервые, а вот в вашей милиции меня промурыжили три часа самого козырного времени. В эти часы я мог бы вырыть и зарыть пару могилок. Прикинь, сколько это получается! Вам-то что, вы следователи, а я человек, привыкший жить доходами с матери сырой земли. Чего ты от меня хочешь? Я ведь вам все рассказал.
- А вот мне показалось, что ты рассказал нам далеко не все, - не стал рассеивать я его заблуждения относительно моей причастности к органам. - Кое о чем ты поведать забыл. Понимаешь, что я имею в виду?
- Нет. Я рассказал все как есть, да ты сам-то прикинь - как здесь, в ложбинке, за километр от того места, я мог что-то слышать, а тем более видеть? Я об этом уже дважды говорил - днем в милиции, а вечером здесь. И отстаньте вы все, пожалуйста, от меня, без вас тошно.
- Погоди, погоди, что ты сказал? - спросил я, озадаченный неожиданной информацией. - О чем ты говоришь? О каком вечере? К тебе вчера вечером кто-то приходил?
- Конечно, - удивляясь моей глупости, досадливо ответил он. - Лейтенант Сидоров, молодой парень лет тридцати пяти. Высокий такой, блондинистый, в меру упитанный. Задавал мне те же самые вопросы, что и в ментовке. Он тоже, как и ты, принес мне водку, но только бутылку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28