Как сейчас помню. Скажи, Роман.
- Точно, ничего у него не было, - возмущенно подтвердил Газетдинов. Ты что же, начальник, дело нам пришить хочешь? Не получится, не в того вперся.
- Успокойтесь, Газетдинов, и ведите себя надлежащим образом. Просто так никто и ничего пришивать вам не собирается. Я спросил - вы ответили, и на этом пока все. Михаил Несторович, скажите, в тот момент, когда вы осматривали тело, вы были одни или кто-то находился рядом? Возможно, вы заметили того, кто не хотел быть замеченным? Вспомните.
- Никого я не заметил, - немного подумав, решительно заявил могильщик. - Одни вороны сверху каркали. Никого рядом не было. Только я, Роман и Сергей Владимирович.
- Сергей Владимирович? - удивился Требунских. - Он-то зачем пошел во второй раз?
- Не пошел, а поехал, - уточнил Володченко. - И мы с ним вместе в кузове его пикапа. Пешком-то не ближний свет.
- Так-так, интересно. Значит, от места преступления до вашего последнего объекта расстояние значительное?
- А то! Много - не скажу, километра не будет, но близко к тому. Мужика замочили на одном конце, а мы с самого утра работали на другом.
- Вон оно как получается, - задумчиво глядя на Потехина, пробормотал полковник. - Вот что, Михаил Несторович, посидите-ка немного в коридоре. Я вас еще вызову. Что скажешь, Гена? - подождав, когда за мужиками закроется дверь, спросил начальник.
- Скажу, что это дело либо очень простое, либо чертовски сложное. Первое мне нравится значительно больше, но как сюда приклеить этот дурацкий "вальтер"? Находись мы в Латвии, с этим бы не было проблем, но тут, в центре России, его появление кажется мне достаточно странным.
- А чего тут странного? - заваривая чай, удивился полковник. - Ничего тут из ряда вон выходящего нет. Ты думаешь, что сразу после войны все мужики так и кинулись сдавать трофейные пушки?! Фигу с кетчупом! Наверняка таких оказалось не больше половины, другие же, любовно смазав и почистив стволы, бережно припрятали их до лучших времен. А теперь что получается? Умирают наши фронтовики, умирают отцы и деды, а перед смертью завещают своим детям и внукам хранить их трофейное оружие наравне с наградами, добытыми потом и кровью. Хорошо, ежели этот сынок или внучек окажется человеком сдержанным и порядочным. А если нет? Если он травку покуривает или водочку попивает, что тогда?
- Тогда этот ствол выплывает в самый неподходящий момент, - надкусывая конфетку, закончил Потехин. - Как это и произошло в нашем случае.
- Да, но я не об этом. Как тебе понравились могильщики?
- Мне эта профессия не нравится вообще, а в данной ситуации и в частности. Газетдинов не понравился за его наглость и перегар, Володченко за то, что он старается показаться лучше, чем он есть на самом деле, ну а Стукалов - сам знаешь почему.
- Нет, не знаю, - с удовольствием прихлебывая чай, усмехнулся Требунских.
- Зато я тебя очень хорошо знаю. На мне ты проверяешь свои подозрения и догадки. Что ж, изволь. Стукалов мне не нравится за то, что он боится, врет и потеет. Потеет, врет и боится! Устраивает?
- Вполне. - Удовлетворенный ответом зама, полковник подошел к окну. Но ведь ты не думаешь, что эта мокрица могла пойти на мокруху?
- Конечно нет, сам он на такое не способен, но на роль стороннего наблюдателя или молчаливого свидетеля он вполне годится, а кроме того, от него за версту воняет мародером. Одиозная личность с отрицательным обаянием.
- Тонко подмечено, - кивнул полковник. - И в принципе я с тобой согласен. Самое паскудное то, что наряду с деньгами он мог утащить документы убитого. А установить его личность путем дактилоскопии по имеющемуся у нас банку данных не представляется мне реальным. Не того он круга и не в той среде вращался.
- Что ж, придется крутить Стукалова. Не думаю, что он будет долго запираться. Но для начала невредно выслушать показания агента фирмы "Аида" господина Бирюкова. Надеюсь, он сможет подкрепить наши догадки. Ты не против?
- А ты его привез? Чего ж ты раньше молчал?! Немедленно тащи его сюда.
- Как прикажете, начальник, - направляясь к двери, довольно кивнул Потехин.
Анатолий Евгеньевич Бирюков представлял собой фигуру внушительную и авторитетную. Наверное, любой усопший с удовольствием, без тени сомнения доверялся его холеной, благопристойной пасторской роже, кто угодно почел бы за честь отдать свою загробную судьбу в руки столь престижного агента. По-хозяйски развалясь в кресле, он развязно положил свою пухлую руку на стол полковника, тем самым демонстрируя свою независимость, массивный золотой перстень с вензелем и дорогие заморские часы.
- В чем дело, господа офицеры? - вопросительно пропел он сочным баритоном. - Давайте-ка поскорее выкладывайте ваши проблемы. Времени у меня немного, так что постарайтесь быть краткими.
- Постараемся, - улыбнулся Требунских, и ничего хорошего та улыбка Бирюкову не сулила. - Геннадий Васильевич, вызовите конвой, пусть его закроют часа на три до выяснения его личности и обстоятельств дела. И клетку ему подберите покруче.
- Вы что?! - не веря своим ушам, захлопал он черными маслинами глаз. Что вы делаете?! Вы в своем уме?! За что?! Меня, уважаемого человека...
- Это кто же вас уважает? Я? А может быть, вы, Геннадий Васильевич? Тоже нет! Вот так, гробовых дел мастер, нет здесь уважающих вас людей. Зарубите это себе на носу, и если вы сейчас же не извинитесь за свое хамское поведение и не уберете с моего стола руку, то три часа райского наслаждения в обществе сомнительных типов я вам обещаю. Улавливаете?
- Улавливаю, - сдавленно ответил Бирюков и, моментально понимая ситуацию, словно от раскаленной печи отдернул руку от стола. - Извините, Христа ради, привычка.
- Очень плохая привычка, - холодно заметил Требунских. - Она не делает вам чести. Но перейдем к делу. Скажите, Бирюков, вы помните все то, что сегодня утром видели на кладбище? Вы понимаете, о чем я спрашиваю?
- Вероятнее всего, вы имеете в виду тот бесхозный труп мужчины, который лежал на моей могиле? - несуразно, сам не замечая того, ответил агент.
- Сплюньте три раза, - ухмыльнулся полковник. - Пока что вы живой и невредимый сидите напротив меня, а я никому не желаю досрочной смерти.
- Ах да, извините, оговорился, я имел в виду - на могиле Седова, человека уважаемого, человека, который в чине майора дошел до самого Берлина. У него одних наград - орденов и медалей - на две груди хватит. Сегодня в час вынос тела, а на его могиле лежит труп. Вы можете представить мое состояние!
- Вот как, - насторожился полковник. - Очень интересно, но об этом потом, а сейчас бы я хотел спросить, достаточно ли хорошо вы рассмотрели убитого?
- Солнце еще не взошло, но место там открытое, и видимость была нормальной. А к могиле я подошел вплотную, и можно сказать, что убитого я рассмотрел хорошо, тем более подходил я к нему дважды. Первый раз я был один, а потом вместе с тем хорьком, извините, я имею в виду Стукалова.
- Вы помните руки убитого и что вы на этот счет можете сказать?
- Да, на руки его я обратил внимание. Это первое, что бросилось мне в глаза после того, как я вышел из шока. У него на среднем пальце правой руки тускло поблескивал перстень, а на левой были часы. Какие точно, сказать не могу. Рука была откинута, и я видел только браслет.
- И этого достаточно. Что вы делали потом, после того как ознакомили Стукалова с этой неординарной ситуацией?
- Да ничего. Хорошо прочистил ему мозги, передал два новых заказа и уехал. Мое постоянное присутствие в фирме - это мои деньги.
- Когда вы уезжали, где находился Стукалов?
- Я добросил его до кладбищенской конторки, откуда он должен был позвонить вам. Это все, что я знаю. А в чем дело? Есть какие-то проблемы?
- Есть, но не вам их решать. Сейчас вы подниметесь в 348-й кабинет к капитану Кудрину. Он снимет с вас показания и оформит протокол опроса. Потом еще раз, на пару минут, зайдете к нам и будете свободны. Договорились?
- Вопросов нет, все сделаю, как вы велите.
- Тогда вперед.
- Я провожу его, - вызвался Потехин, - а заодно и Стукалова доставлю.
- Не нужно, Геннадий Васильевич, надо кое-что домыслить.
- А что тут домысливать? - прикрывая за Бирюковым дверь, удивился подполковник. - Кажется, и козе все понятно. Расколем его по свежему снегу, он и ахнуть не успеет. А если начнет запираться, припрем его показаниями агента.
- Да я не о том. Совершенно неожиданно пришла мне в голову довольно странная мысль, а мысль, как ты сам понимаешь, убить нельзя.
- Особенно гениальную. Так в чем дело?
- Скажи, тебе не приходило в голову то обстоятельство, что убийство совершено рядом с могилой некоей Скороходовой, которой сегодня, на девятый день после смерти, Макс Ухов установил памятник?
- Признаться, нет. Но неужели ты думаешь, что это ритуальное убийство?
- Не знаю, но исключать эту версию я бы не хотел.
- Согласен, но тогда мы вообще забредем в тупик. Жертвенным ягненком мог стать любой житель нашего города, а если он человек приезжий, то вообще полная обструкция и сиреневый туман.
- Да, установить личность в этом случае будет трудно, зато религиозных фанатов у нас не много, и через них можно выйти на преступника.
- Давай не будем гадать. Возможно, все гораздо проще и уже через три минуты мы получим от Стукалова часы, перстень и бумажник с документами.
- Твоими бы устами да мед пить, - покачал головой полковник. - Ладно, давай сюда свою кладбищенскую ворону, попробуем пощипать ей перышки.
Привели Стукалова.
- Ну как дела, Сергей Владимирович? - показывая на стул, доброжелательно улыбнулся Требунских. - Надеюсь, что все ваши страхи и опасения прошли?
- Да, спасибо, - усаживаясь на предложенное место, поблагодарил он. Признаться, сначала на меня атмосферные осадки вашего офиса подействовали удручающе, но теперь все прошло, и я чувствую себя в своей тарелке.
- Вы даже не представляете себе, как вы удачно выразились. Именно у нас вы находитесь в своей тарелке. Точнее не скажешь. Значит, успокоились?
- Абсолютно.
- Вот и отлично. И спокойно можете ответить мне на один вопрос?
- Хоть на десять, - с готовностью привстал Стукалов.
- Отлично. Вы давно занимаетесь мародерством?
- Что? Я вас не понимаю. О чем вы говорите?
- Я спрашиваю, давно ли вы раздеваете покойников на своем кладбище?
- Что вы такое говорите? Как вы смеете! - вновь покрывшись потом, пискляво возмутился могильщик. - Я буду жаловаться! Ваши заявления оскорбительны и ни на чем не основаны.
- Основаны, дорогой мой, еще как основаны. Обобрав убитого, вы тем самым помешали следствию, а на это существует статья 296 пункт 3 УК РФ, которая предусматривает лишение свободы на срок до четырех лет. Наверное, вы этого не знали, но незнание закона не освобождает от ответственности. Будем возбуждать дело или как?
- Нет, не надо, я прошу вас. - Умоляюще протягивая руки, Стукалов вдруг упал на колени и в знак раскаяния скорбно поник головой. - Простите меня, первый раз со мной такое, бес попутал. - Он всхлипнул и униженно пополз к столу начальника.
- Кончай, придурок! Так ты нам пол протрешь. - Подбежавший Потехин силой усадил раскаявшегося грешника на стул. - Где ты хранишь вещи убитого?
- У себя в кабинете, под сейфом, - пытаясь вызвать сочувствие, плаксиво ответил Стукалов. - Там они лежат. И часы, и перстень.
- И бумажник с деньгами, и документы, словом, все, что было в его карманах, - добавил Потехин, придерживая взбрыкнувшее тело мародера.
- Что?! - захлопотал глазками Стукалов. - Какие деньги? Какие документы? Я ничего такого не знаю. Никаких его документов и денег я и в глаза не видел. Ищите сами. Я по карманам у него не шарил.
- Ты, наверное, просто забыл, - попробовал дожать его подполковник. Ничего, жук, в камере посидишь, парашей подышишь, может, и вспомнишь.
- Я человек верующий, так вот, Христом Богом вам клянусь, что ничего похожего на документы или деньги я не то что не брал, а даже не видел. Вы, конечно, можете посадить меня, даже известными вам путями вырвать у меня "признание", но от этого вам легче не станет, потому как мне негде взять его документы.
- Ладно. - Потехин пошел на попятную. - Я вам верю. Кстати, а как его звали?
- Кого? Убитого, что ли? Откуда ж мне знать, - затравленно озираясь, пожал плечами могильщик. - А, понимаю, вы хотели, чтобы я непроизвольно назвал его имя. Так бы оно и вышло, но только в том случае, если бы я его действительно знал. Но - увы...
- Увы и ах! - многообещающе ухмыльнулся подполковник. - Устрою я тебе этот самый ах! Мало не покажется!
- На то ваша воля, - скорбно кивнул Стукалов. - Плетью обуха не перешибешь.
- Оставьте его, Геннадий Васильевич. Пусть едет и немедленно привезет все то, что он снял с убитого. Вы меня поняли, Стукалов?
- Чего уж тут не понять, - по-прежнему бесцветно ответил он. - Конечно же я все привезу в течение часа. Я могу идти?
- Идите, и можете забрать своих рабочих.
- Зря ты его отпустил, - с сожалением глядя на закрывшуюся дверь, заметил Потехин. - Надо было его еще малость покрутить, чтоб неповадно было. Для профилактики!
- Не вижу смысла стрелять из пушки по воробьям. А нынешней профилактики ему и так хватит на добрый десяток лет. Давай лучше подумаем, в какую сторону нам дальше плыть. А главное - каким стилем и средствами.
- Средствами массовой информации. Наверное, портреты убитого уже готовы. Нужно разослать их по редакциям газет и забросить на телевидение.
- Это и коту понятно, хотя особых надежд я не питаю, - досадливо поморщился полковник. - В данное время я говорю не о телевидении, а о том, с чего начать.
- Пока что у нас есть только две версии, причем одна из них эфемерна и призрачна. Я имею в виду твою религиозную гипотезу. Вторая более реальна, и мне кажется, что именно с нее нужно начинать. Как тебе нравится фронтовик, майор Седов?
- Согласен, и более того, я ждал от тебя этого предложения. Кому, как не офицеру, дошедшему до Берлина, проще всего было привезти оттуда трофейный "вальтер"? Сейчас одиннадцать, а вынос в тринадцать часов. Знаешь что, Гена, а не поехать ли нам с тобой на кладбище во второй раз? Посмотрим на семейство покойного, глядишь, за что-нибудь да зацепимся.
- Не возражаю. Но время пока терпит. Пойду-ка я к криминалистам. И еще одно дело никак не дает мне покоя.
Глава 3
С поминок я вернулся не в самом лучшем расположении духа. Вид убогого, пустого жилища, навсегда оставленного хозяйкой, деяния ее сынка и причитания старух действовали угнетающе. Макс довез меня до подъезда и покатил на встречу с полковником, пообещав передать мне их предстоящий разговор. Слава богу, дома никого, кроме собаки и кота, не было, и я избежал лишних и ненужных вопросов. Проскользнув к тестю в кабинет, я отлил из его сокровенной заначки порядочную толику коньяка и со стаканом в руках прошлепал на кухню. Вскрыв банку кошачьей кильки, я совсем было собрался выпить, но не вовремя под руку зазвонил телефон. Вернув стакан в исходное положение, я помчался в комнату. Приятный женский голос осведомился, может ли она меня услышать, а когда я ответил, что всегда к ее услугам, женщина попросила о встрече. Пообещав принять ее после обеда, я положил трубку и вернулся к прерванному любимому занятию. Моему гневу и негодованию не было границ. Кильку в томатном соусе, которую я так бережно и аккуратно открывал для себя, бессовестно сожрали мои животные. Таким образом, мое настроение испортилось вконец.
- Мерзавцы, - коротко охарактеризовал я их проступок и, проглотив коньяк, загрыз его какой-то каменной карамелькой. - Хорошо еще, на коньяк не покусились.
- May, - ответил кот, настороженно глядя на меня круглыми бесстыдными глазами.
- Тварь полосатая, только знаешь мау да мау! Уйди от греха подальше.
Словно понимая мое настроение, обиженный кот фыркнул и забрался на спину Бруту. Вытянувшись на диванчике, я закрыл глаза и попытался уснуть. Не тут-то было. Все нелепые события и картинки сегодняшнего дня вспыхнули в моей памяти красочно и отчетливо, ярче, чем это было наяву. Серебристый памятник. Мы тащим его по талому снегу. Разбиваем наст. Устанавливаем. А вот уже Макс через трафарет старательно выводит: "Нина Петровна Скороходова. 10.10.1933 - 18.12.2000". Застывший Макс с открытым ртом и наполненным стаканом. Рука трупа, торчащая из-за могильной насыпи. И наконец, сам труп бедолаги, застреленного в таком неподходящем месте.
Нет, конечно же ни о каком заказном убийстве не может быть и речи. Тогда что это? Ритуальное убийство или кровная месть? Не исключено ни то ни другое в отдельности. А возможно и то и другое вместе.
Представим себе такой вариант. Некий господин, назовем его условно X, задолжал своему другу, господину Y, некоторую сумму денег. Отдать долг в срок он не сумел, заработал счетчик, пошли проценты, и отчаявшийся господин X решается убить своего кредитора и тем самым снять все проблемы. Он совершает задуманное, но об этом каким-то образом узнает сын или брат Y. И в день похорон на уже заготовленной могиле брата или отца он символически казнит убийцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28