я унесу тебя высоко-высоко, лунный луч будет нашей дорогой, а в час по-
коя мы будем сладко спать!
А какое наслаждение пить горячую теплую кровь, а с нею и вечную
жизнь! - продолжала она.
Я с ужасом отшатнулся!
Уже с первых слов Риты мне показалось многое странным в ее словах и
обещаниях и я со страхом убеждался в том, во что до сих пор не хотел ве-
рить...
Получив от тебя письмо о том, что твоя мать, по словам старого докто-
ра, была вампиром, я заинтересовался этим поверьем и купил старинную,
латинскую книгу, трактующую о ламиях, "не мертвых" и т.п.
Поштудировав ее немного, я, конечно, отбросил ее в сторону, не мог же
я тогда верить во всю эту чушь, не мог не считать все вымыслом. А ведь
странности твоего старого доктора, его разговоры только еще больше укре-
пили мое мнение. Я был убежден, что вся история с вампирами бред его
больной фантазии. И вот теперь эта фантазия встала передо мной во всем
своем ужасе правды!
Я понимал, что Рита любит и под влиянием чувства открывает мне мно-
гое, что не должно быть ранее открыто, или, быть может, она так верит в
обладание мной, что уже не стесняется.
Она сама вампир, ее погубил или, как она выражается: "призвал к жиз-
ни", старый граф Дракула.
Он отдыхает в большом каменном гробу, он долго ждал ее... наконец,
она пришла и вызвала его теплотой своего молодого душистого тела.
Для того чтобы достигнуть вечного существования, надо умереть для лю-
дей.
Так с ней и случилось. Но на вторую же ночь Дракула силою своего мо-
гущества заставил ее встать и жить между людьми, как бы по-прежнему.
Она так много говорила о прелести быть вампиром, что мозг мой больше
и больше начал тускнеть и все пошло кругом.
- Так скорее достигну я первой степени силы, - добавила она.
Точно сквозь дрему я вспомнил, что в старинной книге сказано, что
вампир не дает тени, не любит зеркал, не пьет, не ест, спит на закате
солнца. И, к ужасу моему, я находил у Риты все эти приметы! Или я их сам
заметил, или о них сообщил мне Карло. Силы совершенно меня оставили.
- Ты согласен, милый, отдайся мне, не бойся, - шептала она. - Я отды-
хаю в моем гробу, и я заставлю Карло поставить твой гроб рядом с моим.
При этих словах я рванулся и вскочил:
- Нет, я не хочу! - вырвалось у меня.
Она зло засмеялась.
- Не хочешь, тем хуже для тебя; тебе нет возврата к жизни. Не вообра-
жай, что ранки на твоей шее нанесены тебе сучком шиповника; о нет; это я
ночью положила на тебя свою печать. Ты погиб. Ты можешь только выбирать:
смерть, настоящую смерть, с червями и холодом могилы, или бессмертную
жизнь вампира. Я до ночи даю тебе время на размышление. Ночью я приду.
Ты не спрячешься, не уйдешь от меня - не пытайся. Выбирай, моя любовь и
бессмертие или ты, в недалеком будущем, скелет, с провалившимися глазами
и дырою вместо носа.
В это время возле нас раздались голоса; это были слуги, посланные
Карло за Ритой.
Нам ничего не оставалось, как взяться под руку и идти в замок.
В удобных местах я все косился, ища тени от "него", от Риты, все еще
надеялся на что-то.
Тени не было.
В замке я провел несколько неописуемых часов. "Он", Рита, не спускал
с меня глаз; Карло невыносимо ревновал, сам я не знал, что предпринять,
как спастись; ум мой мутился; я пробовал молиться, но не находил слов.
Вся прошлая жизнь в моем воспоминании, и какой она мне показалась
прекрасной, а будущее?
Сколько ждет меня интересной работы, открытий; быть может, любовь, но
не эта проклятая, а святая, чистая... Я готов был рыдать, а тут Карло, с
его резкими речами, и взгляд "его", Риты, говорящий:
- Ты мой, исхода нет!
Наконец, я не выдержал и бросился бежать. Я не только забыл хлыст и
перчатки, но даже мою шляпу.
И вот я пишу, торопясь исполнить последнее: открыть глаза Карло, а
там... да помилует меня Бог.
Я решился погибнуть: вампиром я не буду. Скоро полночь! Луна сияет.
Мать моя, благослови меня, не дай мне в последнюю минуту жизни изме-
нить себе и согласиться на мерзкое существование вампира.
Гарри кончил и начал усиленно курить: наступила тишина. Джемс первый
не выдержал:
- Ну, - начал он, - теперь, после этого письма, если у кого из нас
были еще сомнения, то они должны исчезнуть.
- Если сопоставить весь письменный материал, что у нас есть, и теку-
щие события, то ты прав, Джемми, и приходится верить не только в сущест-
вование вампиров, но и признать, что они живут где-то рядом с нами, -
добавил доктор.
- Это мои милые родственники! - пробурчал Гарри.
- И они устроились в замке Дракула по-семейному, - сострил доктор.
- Будет, господа, к делу, - сумрачно сказал Райт.
- Ты прав, Райт, к делу! Джемс, ты первый начал это дело, веди же его
дальше, - сказал хозяин.
Джемс даже покраснел от удовольствия.
- Смит, посмотрите, чтобы нас не подслушали, и возвращайтесь, - рас-
порядился Гарри.
- Я не буду повторять, - так начал Джемс, - ни фактов настоящего, ни
выводов, сделанных на основании этих документов прошлого, а прямо начну
с того, что существование "не мертвых", или вампиров, нами всеми, здесь
присутствующими, принято. Принято также решение - уничтожить их, как
сердитых и опасных существ. Или, по крайности, обезвредить, как были они
обезврежены до нашего приезда.
Теперь ставлю вопросы: где они, сколько их и что надо делать?
Тут начинается область догадок и предположений.
Первый "не мертвый" - это дед Дракула, привезенный в гробу из Амери-
ки: портрет его висит в Охотничьем доме, а место вампирического сна не-
известно, так как гробы мы не нашли. При нас он не появлялся совсем или,
как более сильный и умный, лучше умеет скрывать свои злодеяния. Только
вот вчерашняя женщина в деревне кричала: "Был мужчина, весь в бархате",
до этого же случая всегда говорилось о женщинах.
Второй "не мертвый" - это Мария Дракула, женщина в белом с золотисты-
ми волосами и ненюфарами, мертвыми розами; гроб ее в склепе, под стату-
ей; теперь он в склепе под капеллой и его нам может указать Смит.
Третий "не мертвый" - это Рита, итальянка, портрет ее в галерее фа-
мильных портретов; она брюнетка, в голубом платье, с розами; гроб ее
пустой мы нашли в капелле, и он спущен в склеп. Место его также известно
Смиту.
Других "не мертвых" мы пока не знаем, и будем надеяться, что их
больше нет.
Теперь самое трудное: что делать?
Мы можем действовать только на закате и на восходе солнца, т.е. в ча-
сы вампирического сна наших врагов, во время их бессилия.
Кроме времени мы еще стеснены тем, что должны действовать тихо, сек-
ретно, чтобы не всполошить и не напугать замковых слуг.
Завтра, после званого завтрака, отпустив большую часть слуг на празд-
ник в деревню, мы спустимся в склеп и займемся гробами Марии и Риты.
Старого Дракулу нам придется выследить, а для этого мы поставим оче-
редное дежурство по два человека.
Дежурные целую ночь должны провести в склепе, не смыкая глаз.
На первое дежурство вызывается капитан Райт, ну, конечно, и я с ним,
- кончил Джемс.
- Согласен, - сказал Гарри, - второе дежурство мне. Надеюсь, что Карл
Иванович, как человек старый, от дежурства будет освобожден.
XVIII
На другой день торжественное богослужение и званый завтрак прошли
своим порядком; гости наугощались вволю, без конца пили за здоровье хо-
зяина и его друзей.
А когда Гарри объявил о своих пожертвованиях, то восторгу не было
пределов. Гарри, да и все участники предполагаемой вечерней экспедиции
ничего не пили; они понимали, что надо иметь свежую голову и спокойные
нервы.
Не первый раз в жизни шли они на опасность. Перед закатом солнца они
под предводительством Джемса спустились по внутренней лестнице капеллы в
склеп. Заранее было решено начать с гроба Риты, как уже находящегося в
их распоряжении.
Смит отомкнул железную дверь: с неприятным скрипом, точно со стоном,
она открылась; оттуда пахнуло сыростью, запахом тления и могилы. Темно.
Пришлось зажечь взятые с собой фонари. Они тускло мерцали, конечно, от
недостатка чистого воздуха...
Все это вполне естественно, а тем не менее всем как-то не по себе.
Пробирала нервная дрожь. Чем ниже спускались в склеп, тем запах разложе-
ния чувствовался сильнее; свет фонарей плохо побеждал окружающий мрак.
Запинаясь и спотыкаясь о гробы и пьедесталы памятников, друзья тихо
подвигались к той стене, у которой, по указанию Смита, был поставлен
пустой гроб из капеллы.
Вот и он. Белая парчовая обивка от сырости потемнела и поблекла. Гроб
осторожно отодвинули от стены, и все его окружили. Джемс вооружился оси-
новым колом, а Райт тяжелым молотком, чтобы ударить по этому колу. Смит
приготовился снять крышку, все остальные светили фонарями и на груди у
каждого блестел знак пентаграммы.
Все готово. Доктор смотрит на часы и при общем мертвом молчании
объявляет:
- Час заката.
Крышка поднята.
Всем в головы ударил ужасный трупный запах, но... но... но гроб пуст!
Пуст. Присутствующие окаменели; они ожидали всего, что угодно, только не
этого!..
Джемс оправился первый: взял фонарь, он начал внимательно осматривать
внутренность гроба.
Белая атласная подушка еще сохраняла след головы человека; кружева
были помяты и кое-где запачканы свежей кровью.
- Нет сомнения, она недавно была здесь, - заметил он, - а раз она по-
сещает это место, мы рано или поздно поймаем ее, - счел он нужным обод-
рить товарищей.
- Теперь дальше, Смит, где гробы графа и графини?
Недалеко в нише стояли оба гроба один над другим. Достали один из
них. Теперь возник вопрос, который гроб принадлежит графу, который гра-
фине?
Смит откровенно признался, что не знает, не помнит, который был в
нижней нише нового склепа.
- Нечего делать, откроем сперва тот, что вынут уже, - распорядился
Джемс.
Пришлось повозиться; наконец, крышку отвинтили, сняли.
В гробу лежал мертвец, закрытый какой-то материей. При первой попытке
снять ее она рассыпалась прахом.
И глазам всех представилась тяжелая картина человеческого разрушения:
из-под шапки седых волос глядели пустые впадины глаз; зубы оскалились и
нижняя челюсть свалилась набок; костяшки рук рассыпались; часть их лежа-
ла на груди, часть скатилась вниз.
Костяк кое-где был прикрыт лоскутьями одежды.
По стриженым волосам это был несомненно мужчина.
Граф Фредерик.
Все сняли шляпы и перекрестились.
- Спи с миром! - сказал Джемс, закрывая крышку.
- Скорее, скорее, другой гроб, - сказал доктор, - время проходит, и
она тоже может улизнуть от нас.
Достали второй гроб, спеша, отвернули винты и сняли крышку.
Крик негодования вырвался у всех, и этот гроб был пустой.
В тот же момент по склепу прокатился взрыв злобного хохота.
Все тревожно переглянулись: эхом это не могло быть.
Прежде чем кто-либо успел открыть рот, по склепу пронесся вихрь, зах-
лопали крылья, пламя фонарей заметалось... что-то завыло... застонало...
Все как-то помимо воли бросились к лестнице в капеллу; вслед беглецам
вновь раздался злобный, торжествующий хохот.
Только вверху, в зале, товарищи пришли в себя.
- Уф, - прохрипел доктор.
Смит, этот храбрец, был белее полотна; у Карла Ивановича дрожала че-
люсть; Гарри грыз свою сигару, а Райт крикнул:
- Рому и стаканы.
На Джемса жалко было смотреть: до того поразила его неудача. Он осу-
нулся, точно похудел и постарел в эти несколько часов.
За первой бутылкой рома последовала вторая и третья.
Слуги с удивлением посматривали на господ: бледные, молчат, пьют.
Райт, вечно спокойный, невозмутимый, ударил кулаком по столу и вскри-
чал:
- А я "его" выслежу; нам двоим на свете не жить! "Не мертвый", "не
мертвый". Я ему покажу, какие бывают мертвые.
Райт расходился и хотел тотчас же снова спуститься в склеп.
С большим трудом Джемс уговорил его идти спать.
XIX
Назавтра, с самого утра, в замке начался переполох.
Караульные требовали от Смита расчета, говоря, что служить в доме,
где водится чертовщина, они не могут... Покойники в склепе всю ночь хо-
хотали, визжали, шумели...
Рассказы караульных начали волновать и другую прислугу.
Смит, конечно, объявил, что караульные были пьяны, после гулянки на
деревне, и тотчас же их рассчитал.
На деревне опять было два покойника; но так как оба были заклятые
пьяницы, то молва решила, что они опились дарового угощения. Зато в зам-
ке на господ эти смерти произвели тяжелое впечатление.
Целый день Карл Иванович и Джемс читали и толковали непонятные места
в старой книге "о ламиях", призывали на помощь доктора... но дело вперед
шло плохо. Райт стоял на одном, что пойдет в склеп караулить; Джемс не
допускал мысли отстать от него.
Карл Иванович тщательно осмотрел, крепки ли цепи пентаграммы, и, нес-
мотря на воркотню Райта, набил его и Джемса карманы чесноком; даже на
шляпы прикрепил по пучку этих белых вонючих цветов.
На закате солнца Райт и Джемс начали спускаться в склеп, с тяжелым
чувством провожали их товарищи.
В склепе по-прежнему было темно и сыро... Освещая себе путь фонарями,
Джемс и Райт дошли до противоположной стены, где была дверь из склепа в
сад. Они расположились по обе стороны так, чтобы видеть друг друга.
Райт поставил свой фонарь на перекладину большого черного креста, а
сам сел к его подножию. Джемс предпочел поставить свой фонарь на мо-
гильную плиту, рядом с собой. Он рассуждал так: обопрешься о крест, бу-
дет удобнее сидеть - ну, против воли и задремлешь. Да и фонарь, на вся-
кий случай, иметь под рукою не мешает.
Положим, у меня еще есть карманный потайной фонарь, ну, а все же луч-
ше.
Затем Джемс начал осматриваться: перед ним выступали гробы, кресты,
плиты, урны и другие памятники.
Захоронение в склепе было смешанное: часть гробов стояла на поверх-
ности, часть была опущена в могилы и украшена памятниками.
Благодаря темноте и обширности склепа противоположных стен не было
видно. Воздух был тяжелый, затхлый.
Джемс посмотрел на Райта; тот сидел спокойно и огонек его сигары по-
казывал, что он бодрствует.
Жутко. Тихо.
В голове Джемса начали проноситься образы прошлого. Детство, юность,
жизнь, полная приключений, знакомств и дружба с Райтом. Вот они большой
компанией охотятся в прериях; дичь интересная и опасная - буйволы.
Только на третий день охоты напали на большое стадо, и они с Райтом
так увлеклись преследованием животных, что отделились от общества и уг-
лубились далеко в прерию.
Когда, наконец, повалили огромного быка, за которым они гнались, то
увидели, что солнце закатилось, а лошади так измучены, что нечего и ду-
мать о немедленном возвращении в лагерь.
Эта случайность мало смутила охотников. Мысль провести ночь одним
нисколько их не пугала.
Теплые одеяла, вода, фляжка вина, небольшой запас сухарей и огромный
запас буйволова мяса - от только что убитого быка - обеспечивали не одну
ночь.
Стреножили лошадей, развели костер и хорошо поужинали.
Хотя все было спокойно кругом, решили спать по очередей это, как ока-
залось потом, спасло их от гибели.
Ночью, на прерии, появились индейцы - они тоже охотились за буйволами
и, конечно, не отказались бы от двух скальпов белых.
Индейцы расположились как раз в том же направлении, где находился и
лагерь охотников, и таким образом они очутились между ним и заблудивши-
мися.
Целую неделю пришлось Райту и Джемсу скитаться по прерии, скрываясь
от хищных взглядов индейских воинов.
Вот тут-то они и оценили друг друга и вернулись в свой лагерь зака-
дычными друзьями.
Джемс так погрузился в воспоминания, что забыл все окружающее; вне-
запно он очнулся.
Все по-прежнему тихо, только клубы дыма, окружающие Райта, показыва-
ли, что времени прошло немало.
И вот кажется Джемсу, что кто-то шевелится в темноте.
Он всматривается.
В самом деле, из темноты вырисовывается голова, бледное лицо с блес-
тящими, злыми глазами; вот показывается одна рука: длинные, худые пальцы
с заостренными, крепкими ногтями впиваются в край могильной плиты; вот и
другая рука: ногти царапают камень, и сильным напряжением рук... тело
ползет и ползет из могилы...
Тихо, неслышно, поднимается "не мертвый" из мира смерти и выходит из
гроба.
Джемс не сомневается, что это старый Дракула. "Не мертвый" подходит к
Райту и сбрасывает фонарь на землю. Тот потухает.
Затем "не мертвый" начинает кружиться около Райта, стараясь сузить
круги.
Из темноты появляются две женщины ослепительной красоты; они прибли-
жаются, в свою очередь, склоняются к сидящему, протягивают руки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25