— приказал Вугтурой, и несчастные стражники повиновались.Снова топот копыт и крик стражи снаружи сообщили, что приближается большой отряд шунг-ню. Это люди Тадикана (те, кого он оставил в живых за отказ от сопротивления), посланные за ним стражники Вугтуроя и даже несколько юе чи.— Я встречу их верхом, — сказал шан-ю. — Пусть все воины приготовятся.Серебряная Снежинка с трудом вставала. Как она ненавидит эту рану, которая делает ее тело предателем разума.— Ты не поедешь, госпожа. — Вугтурой остановился около нее и осторожно помог встать. — Это не, та охота, которой мы ждем. — Взгляд его стал задумчив, и Серебряная Снежинка затаила дыхание.— Не отсылай меня, — взмолилась она. — Какое мне еще нужно убежище в степях? Рядом с тобой я в безопасности.Муж ее кивнул и, хотя был в напряжении перед возможной битвой, улыбнулся ей.Действительно, думала Серебряная Снежинка, опираясь на лук и хромая вслед за мужчинами, для нее нет убежища. Больше чем когда-либо, она сейчас в стране смерти, о которой писал Сунь-цзы. Но для женщин все битвы — страна смерти, а не игры за землю и честь, как считают многие мужчины. Она бросила украдкой взгляд на Острый Язык, которая презрительно шла среди стражников; те с трудом заставляли ее идти медленней, чтобы не опережать Иву. Хромота делала Иву такой же несоответствующей этому месту, как и Серебряную Снежинку; но бледное, напряженное лицо и пылающие глаза подсказали молодой женщине, что Ива на этот раз покончила с покорством и смирением. Она рассвирепела, как лиса, детенышам которой угрожают, и гнев ее казался еще опаснее из-за спокойствия. В руках она по-прежнему держала барабан Острого Языка. И это правильно: тот, кого принесли в жертву, чтобы сделать этот барабан, тоже должен присутствовать.Ни у кого из женщин не было иллюзий, что предстоит мирная встреча. На это надеялись только мужчины. Женщины готовились к катастрофе. Многие поедут вслед за Серебряной Снежинкой, вооруженные луками и смертоносными копьями шунг-ню. С ними будут и подростки.— Подожди, о подожди! — прошептала Серебряная Снежинка Соболю. В порыве, который не смогла бы объяснить, она взяла ненавистный кубок из черепа и завернула в шелк, который достала из просторного рукава. Потом заторопилась за остальными женщинами.Соболь привела лошадь Серебряной Снежинки: воинов нельзя было занимать этим. Молодая женщина с облегчением села верхом. На лошади она не хромает. Удовлетворенно кивнув, она проверила тетиву лука, запас стрел и кинжал, который берегла как последнее оружие.Медленно, без обычных криков и картинных скачек, воины шунг-ню собрались за пределами лагеря и ждали. Солнце над головой поднималось все выше, стремясь к зениту. От ветра, дувшего над степями, которые уже принимали осенние цвета, рябила трава. Серебряная Снежинка надеялась, что она не будет окровавлена до заката.— Бей в барабан! — приказал Вугтурой.К удивлению Серебряной Снежинки, он обращался к Иве. Превратившись из женщины шамана в воина, она ударила в барабан духов, и воздух словно задрожал в такт барабанному бою. Это тоже правильно: мужчина или юноша, которого убила Острый Язык, должен принять участие в суде, который надеется совершить сегодня Вугтурой. Впервые в громе барабана Серебряной Снежинке не слышалось зло.И как будто по сигналу этого барабана, показался Тадикан в сопровождении своих людей. Они медленно направились к лагерю. Ехали они молча, и в этой тишине чувствовалась целеустремленность. Серебряная Снежинка увидела знакомых: она узнавала и людей и лошадей. Другие могли быть из племени фу ю или даже юе чи. Их вождем был молодой человек, который немедленно отыскал взглядом Вугтуроя. Серебряная Снежинка опустила глаза на сверток, прикрепленный к седлу. Она права: как и барабан, должна присутствовать и чаша из черепа.У Вугтуроя так много противников! Отчаяние обожгло Серебряную Снежинку почти такой же острой болью, как стрела, на которую она наступила, но она сдержала его, чтобы сын еще до рождения не изведал страх.Вугтурой набрал полную грудь воздуха. И голос его прогремел над степью.— Пусть выедет вперед Тадикан, который когда-то был мне братом. Глава 22 Воины шунг-ню дисциплинированы, и ряды всадников оставались на месте. С презрением, сквозившим в каждом неторопливом движении, Тадикан направил свою лошадь вперед. Серебряная Снежинка заметила, что так же поступил и вождь юе чи. Вугтурой поехал им навстречу.— Брат, — сказал Тадикан, нарушив обычай, который требовал, чтобы первым говорил шан-ю. Он словно плюнул. Один из людей Вугтуроя в гневе закричал, но шан-ю поднял руку, призывая к молчанию.— Ты осквернил это слово и свою клятву, — ответил Вугтурой. — Когда я сел на место отца, ты склонился предо мной. Так ты служишь клану?— Да! — закричал Тадикан. Лицо его побагровело в приступе гнева. — Ты превращаешь нас в семенящие копии полулюдей из Чины, продаешь нас в рабство за шелка и драгоценности. Эта бледнолицая девка, которой ты по ночам шепчешь, как великолепен ее дом, предает нас всех. Отошли ее и будь свободен! Или, клянусь всеми богами неба, отойди в сторону и дай править мужчине!— Мужчине? — переспросил Вугтурой. В голосе его тоже зазвучал гнев. — Мужчине, который прячется за спиной матери и воюет с женщинами? Я назову такого не мужчиной, а мальчишкой и предателем. А тебе предлагаю выбор. Изгнание или — здесь и сейчас, перед нашими людьми, — полная покорность. И если нарушишь и это слово, знай, что моя месть может быть не быстрой, но она будет несомненной и мучительной.На этот раз Тадикан и на самом деле плюнул.— Я займу твое место, а мой родич юе чи получит твою голову!— Нельзя иметь дело с безумцем, — заметил Вугтурой. — Поговорим, когда ты придешь в себя. Ты хуже тех, кого призываешь ненавидеть. — Он презрительно повернулся спиной к изменнику и поехал к своим войскам.Серебряная Снежинка затаила дыхание, ожидая начала схватки. Пораженные смелостью шан-ю, повернувшегося спиной к врагу, и его люди, и их противники застыли.Тадикан с мастерством, которое прославило шунг-ню по всему миру, схватил лук, наложил стрелу на тетиву и натянул ее. Не совладав с собой, Серебряная Снежинка закричала, и первая стрела пролетела мимо.Время словно замедлилось. Серебряной Снежинке показалось, что она сидит среди множества статуй, а движутся только трое: Тадикан, Вугтурой и она сама. Вугтурой, который обычно очень заботился о своей лошади, повернул ее с такой силой и скоростью, что она закричала и встала на дыбы. У него в этот момент не было возможности выхватить оружие.Он будет убит, не успев защититься!Этого не будет! — поклялась Серебряная Снежинка. Она хоть и не воин, но неплохая охотница. Но как давно не пользовалась она луком! Неважно. Горюя об отсутствии практики, она не глядя схватила оружие, наложила стрелу и выстрелила.Послышался ужасающий свист, свистящая стрела, не смертельная, попала не в живот или горло Тадикана, а только в руку. По какой-то невероятной случайности Серебряная Снежинка схватила ту самую единственную свистящую стрелу, которую сохранила у себя! Тадикан закричал, но не от боли, а от страха: его люди не раздумывая ответили на свист, которому он приучил их повиноваться.Сотни стрел послушно устремились к цели, сбросили Тадикана с седла, свалили его лошадь. Стрелы так часто утыкали тело человека и коня, что некоторые ломались друг о друга, не успев вонзиться в плоть. Кровь полилась на утоптанную траву.Серебряная Снежинка в порыве безумной смелости направила лошадь вперед.— Ты ищешь кубок из человеческого черепа? — Она остановилась перед вождем юе чи, и голос ее перекрыл шум. — Возьми это!Она извлекла кубок из шелкового свертка и показала человеку, который поклялся мстить именно из-за его существования.— Как верный сын, — сказала она ему, — возьми это и похорони по обычаям твоего народа. — Она снова завернула кубок и передала в неожиданно ставшие почтительными руки.— Тебе не нужен другой кубок, — негромко добавила она. Взглядом она умоляла его согласиться, одновременно надеясь, что Вугтурой не прискачет убивать этого человека, чтобы защитить ее.— Да, не нужен, — ответил тот, снова и снова поворачивая сверток в руках. — Теперь не нужен, когда честь возвращена моему отцу. Госпожа, я слышал о тебе. Тебя называют королевой, которая принесла мир шунг-ню; я вижу, что это правда. Я хочу поклониться тебе, — сказал он и спешился.Подъехал Вугтурой, с распахнутыми от изумления глазами, на покрытой пеной лошади. Недавний союзник Тадикана встал на колени, потом лег на живот. Воспользовавшись возможностью, Вугтурой подозвал своих людей, которые встали кольцом Но сзади, за его рядами, однако, послышался топот, резкие вопли и предсмертный крик воина.Серебряная Снежинка решилась оглянуться.— Это Острый Язык! — крикнула Соболь. — Она сумела освободить руки, убила одного из стражников и схватила барабан!Серебряная Снежинка слышала, что горе, гнев или страх могут сделать человека невероятно сильным. Так произошло с Острым Языком. Она пошла вперед, отбивая ритм, более свирепый и подавляющий, чем все слышанное раньше.Перед женщиной шаманом, обезумевшей от горя и гнева, дрогнули даже храбрейшие воины; многие с обеих сторон спрыгнули с коней и закрывали руками головы.— Он у меня! — кричала смещенная колдунья. — Я скоро отомщу за тебя, мой сын! Я и мои демоны!— Она сошла с ума! — крикнула Ива, лежавшая на земле. Серебряная Снежинка видела белки глаз женщины; в ее глазах было безумие и ужас, какие охватывают и зверя, и человека.Вокруг Острого Языка поднялся воющий ветер. Какой-то воин попытался поразить ее копьем. Ветер подхватил воина и отбросил далеко и высоко. Когда он упал, все услышали треск костей. Ветер продолжал усиливаться, он уже заглушил все остальные звуки. Люди кричали или молились, лошади мотали головами, они ржали, едва сдерживая панику; все слышали рев ветра, миниатюрного курабурана, или гоблиньей бури, в тысячи раз более опасной, чем свистящие стрелы Тадикана.., и тут засмеялись демоны.В водовороте ветра, песка и пыли наполовину материализовались страшные тени, ужаснее самых кошмарных видений даосистских сказочных текстов. Они танцевали, болтали и протягивали лапы с когтями. Острый Язык все сильней била в барабан духов, и Серебряная Снежинка подумала, что вот-вот барабан лопнет и выпустит демонов в ничего не подозревающий мир.— Это за моего сына, — кричала женщина. Ее голос Серебряная Снежинка слышала сквозь вой ветра и хихиканье приближавшихся к ней демонов.Она уже чувствовала горячее дыхание ветра. И знала, что бежать некуда.— Нет! — Ива встала, и вызывающий крик прорезал черную бурю. Хромая нога служанки подогнулась, но Ива ухватилась за лошадь и устояла.— Старшая сестра, старшая сестра! — закричала она и бросилась не на Острый Язык, а встала между Серебряной Снежинкой и бурей. Порывшись руками на груди, она извлекла свое величайшее сокровище — серебряное зеркало, окруженное только ей одной понятными символами. Зеркало казалось таким маленьким, не больше солнечного диска, теперь висевшего прямо над головой, но сверкнуло и в миниатюре отразило всю бурю и в центре ее — продолжающую вызывать бурю женщину Буря слегка стихла, как будто зеркало управляло ею Ива покачнулась, как дерево, по которому названа. Голова ее опустилась, все тело обвисло, но руки она по-прежнему держала так, словно в них щит, отражающий удары меча невидимого противника.Буря медленно поворачивалась на оси. Она повернулась к той, кто ее вызвал, стремясь ее поглотить. Острый Язык покачала головой и сильней забила в барабан. И буря снова повернула к Иве.Служанка задрожала, но заставила себя захромать вперед, сделала сначала один шаг, потом другой, и все время держала зеркало между собой и дьявольской бурей, так, будто держала его перед любимой хозяйкой.— Нет, Ива, — выкрикнула Серебряная Снежинка, но служанка лихорадочно качнула головой, отказываясь от помощи хозяйки или воинов. Серебряная Снежинка думала натянуть лук и выстрелить в бурю; но кто может сказать, куда отнесет ветер стрелу? Куда угодно, в том числе и в самого лучника.Именно это пытается сделать Ива: отразить бурю и направить ее на ту, кто эту бурю вызвал. Точно так же ясно, что Острый Язык пытается победить соперницу и сразить сначала Серебряную Снежинку, а потом и всех воинов. Барабан и зеркало продолжали сражаться, и буря была между ними.И тут, как будто она ожидала долгие годы самого благоприятного момента, чтобы обратиться против хозяйки, желтоватая кожа покрытия барабана лопнула, и ветер вырвался на свободу, заглушив крики Острого Языка. Даже сейчас это были крики не страха, а гнева.Лишь мгновение спустя зеркало Ивы раскололось на два куска. Острый Язык упала, подхваченная бурей; но упала и Ива — стройное деревце, не выдержавшее слишком сильной бури.К Острому Языку подбежал воин с копьем в руке, он готов был пронзить женщине горло.— Не убивай ее! — хриплым голосом крикнул Вугтурой.Какая сила позволила женщине пережить бурю? Эта сила больше, чем та, которой обладает бедная Ива, со страхом подумала Серебряная Снежинка. Она соскользнула с седла и, не обращая внимания на боль в ноге, побежала к Иве, которая неподвижно лежала на земле. Подбежала она одновременно с Соболем, но когда женщина шунг-ню попыталась загородить ее, она ее оттолкнула.— Младшая сестра? — тихим голосом спросила она. Острый Язык выдержала бурю. Неужели этого не смогла сделать Ива, которая стремилась только защитить, помочь, спасти? Хоть она и хромает в человеческом облике, но у нее жизненная сила дикого зверя. Она приняла на себя удар бури и тем самым спасла множество жизней.Серебряная Снежинка осторожно перевернула служанку. Стерла пыль и грязь с бледного неподвижного лица. Губы Ивы посинели, грудь как будто не поднималась и не опускалась, даже еле заметно. Зеркало.., где зеркало? Если на нем появится туман, значит Ива жива и ее можно излечить. Не отрывая глаз от служанки. Серебряная Снежинка одной рукой поискала в траве. Когда острый край порезал ей палец, она с торжеством схватила кусок зеркала, по какой-то случайности в форме полумесяца и темным пятном посредине. Соболь принесла вторую половину. Ян и инь. Но ни на одном из кусков, поднесенных к губам Ивы, ни следа тумана. А потом оба куска зеркала растворились.Губы Серебряной Снежинки дрожали. Она оглянулась на Соболя, которая покачала головой и начала расправлять платье Ивы, накрыла ноги, здоровую и хромую. У всех на глазах мышцы и сухожилия, которые делали одну ногу Ивы короче, расслабились: хромая при жизни, в смерти Ива лежала прямая и безупречная.Это зрелище лишило Серебряную Снежинку самообладания. Она положила голову на неподвижную грудь Ивы и заплакала так, как не плачет мать по своему первенцу.Вугтурой склонился рядом с ней.— Она говорила, что выдержит испытание смертью, — сказал он. — Я не хотел подвергать ее такому испытанию и не думал, что она так докажет свою правоту. — Почувствовав легкое прикосновение к волосам. Серебряная Снежинка подняла голову и успела увидеть, как встает Вугтурой.— Возьмите ведьму, — он указал на лишившуюся сознания женщину шамана, и в голосе его звучало отвращение, — и свяжите. Хорошо свяжите, заткните рот и охраняйте, пока не поймаем дикую лошадь.Вугтурой молча ждал, пока исполнялся его приказ.— Теперь привяжите ее к спине.К этому времени Острый Язык пришла в себя, но ее страшная жизненная сила проявлялась только в горящих глазах.— Я не могу наказать тебя так, как ты заслуживаешь, — сказал ей Вугтурой. — И так как ты была женой моего отца и до того, как обратилась к злу, через тебя с нами разговаривали духи, я думаю, что вообще не смею тебя наказывать. Поэтому я отсылаю тебя отсюда, и пусть духи, которые тебя найдут, поступают с тобой, как хотят. Эййй-яааахх! — крикнул он и хлопнул лошадь по крупу.В ярости от непривычной тяжести на спине лошадь встала на дыбы, прыгнула и устремилась вперед.Серебряная Снежинка краем уха слышала, как Вугтурой приглашает фу ю и юе чи — тех, кто не бежал, к смеху оставшихся, — спешиться и воспользоваться его гостеприимством. Она знала, что должна встать, встретить их, как положено, как подобает королеве. Но знала также, что у нее нет ни сил, ни желания делать это — теперь, после смерти Ивы.Она закрыла глаза и захотела погрузиться во тьму. Но, к ее изумлению, теплые руки подняли ее и удержали.— Я не могу позволить тебе так горевать, — говорил ей муж. — Что бы сказала она, если бы увидела? Серебряная Снежинка подавила рыдание.— Она отругала бы меня за то, что я подвергаю опасности ребенка, усыпила бы меня.., усыпила своими горькими травами.— Тогда прислушайся к памяти о ней, — приказал Вугтурой. — Я.., мы всем ей обязаны. Что ты хочешь, чтобы мы сделали? Скажи только слово, и у нее будут такие похороны, каких не видели степи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30