Да, я осталась для них Тенью, — думала девушка. — Но когда они успели полюбить меня? И почему?— До того места, где находится зимний двор моего отца шан-ю, три месяца пути, — заметил Вугтурой, когда Серебряная Снежинка села на лошадь и готова была выехать за Стену, покинуть единственную страну, которую она знает с детства.— Правда? — Она подняла брови, не утратившие изящества, хотя девушка больше не выщипывала их и не придавала при помощи карандаша форму крыльев мотылька. Там, куда она едет, о таких вещах не думают. — В таком случае не лучше ли выступить немедленно, господин принц?Они направились к Стене, и чинские стражники преподнесли прощальные дары. Ворота, которые Сын Неба приказал отныне именовать Вратами Слез, со скрипом открылись. Вопреки своему желанию, Серебряная Снежинка оглянулась на суматоху свертываемого лагеря у Желтой реки. Ее удивило, как безразлична ей вся эта суета. Подняла прощально руку, и ветер донес до нее вопль женщин, собравшихся проводить ее. Девушка поморщилась и сжала коленями бока лошади.Серебряная Снежинка миновала ворота, и копыта ее лошади застучали по песку и сухим веткам пустыни. Все это нанесено здесь ветром. Она въехала в земли шунг-ню, и ветер, пропитанный песком и пылью, ударил ей в защищенное шарфом лицо. Глава 13 День за днем двигались они по местности, в которой, казалось, ни деревья, ни ручьи, ни камни, ни холмы не отличают один день пути от другого. Но вот однажды утром девушка увидела десять обвалившихся камней, возможно, остатки какой-то древней заставы. Для нее вид этих развалин, эти остатки каменной кладки были большим событием. Шунг-ню, проезжая мимо, только пожимали плечами.— Единственная крыша, которая нужна шунг-ню, — это небо, — сказал один из них поблизости.Сама девушка была озабочена. Если развалины существуют так близко к Стене (они повернули немного на юг и по-прежнему время от времени видели Стену), не стало ли Срединное царство слишком зависимо от защиты шунг-ню? Она вначале не поверила словам Ли Лина. А он говорил, что придворные чиновники стараются заверить императора: для Срединного царства вполне достаточно Стены, чтобы защититься от варваров.Но ведь глупо со стороны Чины так полагаться на Стену и добрую волю кочевников. Неужели в ней говорит тщеславие? Я сама оружие в руках своего народа, — сказала себе Серебряная Снежинка. Ледяной ветер срывал слезы с ее глаз, и края шарфа начали примерзать к щекам.Воздух стал холодным и сухим, потом еще холоднее и суше. Снег покрыл мертвую траву. Иногда небо бледнело, солнце блестело на нем, как серебряная монета, оно давало свет, но не тепло. К удивлению Серебряной Снежинки, несмотря на холод и ветер, крепкие низкорослые лошади чувствовали себя прекрасно. Шерсть их стала гуще. А верблюды шли по пустыне, надменно равнодушные ко всему, кроме своей ноши, погонщиков и своего мрачного характера.Вначале дневной переход так утомлял Серебряную Снежинку, что вечером ей хотелось только забраться под одеяло и уснуть, иногда даже не поев. Очень много такого, что не понимает никто при императорском дворе, что она сама не поняла в рассказах отца о шунг-ню, стало ей теперь ясно! Их ненависть к стенам и заточению, их своеобразная одежда — короткие рубашки и брюки, а не настоящее длинное платье, их диета, в которой преобладают мясо и жир, — все это не признаки варварства, но просто образ жизни, наиболее подходящий для их земель. И здесь, под огромной чашей неба, которое гулко отражало звуки ветра, а не бамбуковых флейт и голоса людей, этот образ жизни становился понятен. Эта музыка обладает своеобразным ритмом, даже изяществом, и Серебряная Снежинка подумала, что когда-нибудь полюбит ее.Постепенно, однако, начали сказываться результаты ее подготовки в отцовском доме. Привыкшая к сладким ароматам внутреннего двора, девушка вначале находила острый запах костров шунг-ню, в которых горел навоз, отталкивающим и ядовитым. Постепенно она привыкла к этому запаху и дыму и перестала их замечать. Она и раньше была здорова, но теперь закалилась, окрепла. И если не была столь элегантна, как видение в жемчугах и перьях зимородка, то все равно прекрасна и вполне подготовлена к жизни в своем новом доме.— Я сейчас такая, как нарисовал Мао Йеншу: худая, обветренная и мужеподобная? — спросила она как-то у Ивы.Служанка рассмеялась.— Госпожа, тебе недостает черной родинки, а Мао Иеншу — головы. Не стоит о нем и говорить.Шунг-ню, особенно женщины, которые вначале посматривали на них, качая головами, теперь стали по крайней мере понимать, что и женщины Чины способны без жалоб и плача, без обмороков и болезней выдержать день в седле Серебряная Снежинка думала, не разочарованы ли они. Их предводитель, принц Вугтурой, разговаривал редко. Может, сердится, что какую-то девушку-принцессу прислали из Чины, чтобы заменить его мать? Она старалась не вызывать неприятностей и знала, что ей это удалось; однако принц по-прежнему держался отчужденно.Потом она заметила кое-что еще. Хотя Ива хромает, верхом она ездит не хуже кочевников. И так же вынослива, как они. И холод на нее не действует. И если Серебряную Снежинку шунг-ню считали слишком хрупкой, слишком неподготовленной для поездки к шин-ю Куджанге и жизни при его дворе, то к Иве они относились с неохотным уважением. Как сказал Ли Лин, у шунг-ню есть женщины, обладающие способностями, недоступными большинству людей. Постепенно знание трав принесло Иве известность, и кочевники, дикие и грубые, выражали это свое отношение открыто и свободно. Даже иногда шутили по этому поводу. Серебряная Снежинка не вполне понимала их шутки.— Нужен острый язык, чтобы выдержать твои настойки, — пошутил всадник, пришедший к Иве за лекарством. — И таким языком…Но тут, однако, за палаткой показался принц Вугтурой, и кочевник исчез, как напуганный щенок. Принц посмотрел ему вслед и пошел своим путем.Постепенно Серебряная Снежинка и Ива смогли видеть в ночных лагерях что-то большее, чем возможность поспать и поесть. Защищенные от ветра — этого белого тигра, несущегося с запада над просторами степей и равнин, — защищенные прочным войлоком, кожей и шелком, женщины занимались своими делами. Ива разбирала травы, а Серебряная Снежинка писала или играла на лютне.Однажды вечер был такой холодный, что чернила замерзли на камне, и поэтому девушке пришлось отложить свое последнее письмо к отцу. Она согрела пальцы у крохотной жаровни, взяла лютню и принялась наигрывать. Немного погодя у нее получилась старинная песня, которую она услышала дома от служанок. Те не знали, что она слушает, а когда увидели ее, сразу замолчали.В песне, как она понимала, шла речь о другой женщине, тоже вышедшей замуж за повелителя орд.Меня выдали замуж В далекий угол Земли; Услали меня на чужбину К королю…— Госпожа! — прошипела Ива — не голосом, а скорее губами.Серебряная Снежинка задела пальцами не ту струну.— Лютня не настроена, — сказала она. И посмотрела туда, куда молча указывала Ива. На фоне колеблющейся стены палатки ясно видны были очертания тени, которую они видели и раньше.Почему он не заходит? — спросила себя девушка. — Я замужем за его отцом, этим самым шан-ю; он мог бы зайти, это не нарушает приличий.Но он не заходил. Что ж, если хочет оставаться снаружи, на холоде и ветру, это его право; и с ее стороны было бы большой бестактностью настаивать.Снова тронула она струны лютни.Юрта — теперь мой дом, Из войлока стены мои, Мясо сырое — еда…Они с Ивой рассмеялись. Правда, оказавшись на западе, они почти каждый вечер едят баранину. Правда и то, что в Чине не очень любят это мясо. Однако мясо всегда варили в большом бронзовом котле, который нес на себе самый надежный верблюд.— Наверно, госпожа, глупый поэт, который написал эти стихи, никогда не выезжал на запад дальше ворот Шаньаня, — сухо заметила Ива.— Да, я тоже так думаю.— А как оно кончается? — спросила Ива. Серебряная Снежинка, вспомнив продолжение песни, пожалела, что выбрала ее. Тени, которая слушает снаружи музыку, это продолжение может не понравиться. Тем не менее отказ петь сразу насторожит подслушивающего. Вздохнув, девушка снова взяла лютню.Я с мыслью всегда об отчизне, На сердце моем печаль.Вот стать бы журавликом желтым И смочь улететь домой!Серебряная Снежинка решительно надела на лютню футляр и отложила инструмент. Возвысив голос, чтобы слышала вся аудитория, она сказала:— Никакой желтый журавль не выживет в северных землях, где я родилась и выросла. Красивая песня, но печальная и бессмысленная. Я больше не стану ее петь.На следующее утро, когда Серебряная Снежинка, ахнув от холода и стряхивая снежинки с меха, вышла из палатки, она сразу приметила, что принц Вугтурой наблюдает за ней. Однако сделала вид, что не замечает этого, и направилась к своей лошади.Эта песня — вздор. На следующий вечер Серебряная Снежинка пригласила к себе женщин шунг-ню. Она подождала, пока на стене палатки не появилась снова тень, а потом запела другую песню, в которой отразилась своеобразная красота замерзшей пустыни.Северный ветер вьется над землей, Ломается хрупкая трава; Черное небо восьмого месяца Затянуто белым снегом…Тут она прервала песню и спросила:— Слышали?Одна из женщин, Бронзовое Зеркало, снисходительно кивнула другой. Соболю. Обе занимали высокое положение среди шунг-ню. У Бронзового Зеркала есть взрослый сын; Соболь слишком молода, чтобы оставаться вдовой с детьми (а она была вдовой), но ее положение определялось положением Басича, ее брата, который был любимцем принца Вугтуроя.По дням, проведенным в Шаньане, Серебряная Снежинка знала, что мнение этих женщин распространится среди остальных, как огонь на лесном пожаре. Может, эта молоденькая маленькая чинская принцесса и выдерживает путь на запад и север, но у нее есть свои причуды воображения и слабости.— Это ветер ревет над равниной, — успокоила ее Бронзовое Зеркало.Наверное, Серебряная Снежинка покраснела бы и сменила тему, если бы не увидела в этот момент Иву. Служанка прижалась у клапана палатки, словно поджидала добычу; глаза ее хищно горели зеленым цветом, как всегда в ожидании опасности.— Дыхание белого тигра, — прошептала она. Что это? Серебряная Снежинка знала, что белый тигр — это символ запада; ветер можно назвать его дыханием. Снова послышался звук, который заставил ее прервать пение. Она невольно посмотрела на стену палатки. Тень на ней застыла. И затем исчезла.— Это не просто дыхание белого тигра, — решительно заявила Серебряная Снежинка. — Там какое-то животное. Может, белый тигр, а может, кто другой,— добавила она больше для видимости, потому что сама была уверена. Она слышала, что среди опасностей запада есть белые тигры и снежные барсы; и вдруг она с ужасом подумала, что такой зверь сейчас как раз подкрадывается к лагерю, может, к самой их палатке.Если не считать звуков ветра снаружи и шагов этого зверя, все затихло. Серебряная Снежинка оглянулась на Иву, которая напряглась. Рыжие волосы служанки блестели в свете жаровни. Зеленые глаза словно остекленели, как будто видят то, чего не видит их хозяйка.Постепенно в этой тишине звуки становились отчетливей: что-то похожее на довольное урчание хищника и стук гигантского сердца.Ива оскалила зубы. Будь она в зверином облике, зарычала бы. Женщины шунг-ню впервые, сколько их знает Серебряная Снежинка, отшатнулись — не в страхе, а в благоговении. Но тут проснулась их жажда боя, а может, и страх перед принцем Вугтуроем и его отцом.Стараясь не шуметь, девушка потянулась к своему меховому плащу, накинула его, прихватила лук и стрелы. Бронзовое Зеркало и Соболь достали острые ножи. Но у Ивы никакого оружия не было. Когда Соболь достала из-за голенища своей мягкой обуви запасной нож и бросила Иве, служанка кивнула благодарно, но отказалась.— Вот все оружие, которое мне нужно, — объяснила она и достала зеркало, украшенное странными символами. Сколько ее помнит Серебряная Снежинка, Ива всегда его носит с собой.Когда в смертельном страхе и боли закричала лошадь, девушка поняла, что оправдываются ее худшие страхи. В панике закричали другие лошади. Послышались тревожные крики людей; мужчины хватали оружие и бросались на защиту лагеря.— Мы не можем просто ждать своей судьбы, — почти беззвучно шевеля губами, чтобы не привлечь внимание хищника, произнесла Серебряная Снежинка. — Мы вооружены и можем постоять за себя.И Бронзовое Зеркало, и Соболь могли одной рукой удержать ее. Однако прежде чем они успели возразить, Серебряная Снежинка выскользнула наружу, Ива — за ней.Над головой сияла луна, невероятно огромная и такая близкая к земле, где ее не могут скрыть из виду стены, дома или деревья. Звезды, они временами закрывались порывами снега, светили на небе и отражались в поднятом Ивой зеркале.— Старшая сестра, — прошептала служанка, — я думаю, это то же самое, что встревожило Нефритовую Бабочку.— Думаешь, нацелено на меня? — Серебряная Снежинка кивнула в ответ на собственные мысли. Нефритовая Бабочка угрожала не больше своей тезки, но сама Серебряная Снежинка, с ее рангом и будущим положением, вполне могла уже приобрести врагов. И тут же она поняла еще, что Бронзовое Зеркало и Соболь могут это знать, но не смеют заговорить.Может, они поверят в меня, если я докажу свою силу, — подумала Серебряная Снежинка. Она хороший лучник. Но выступить с одним луком пешей против тигра — сама она бы себе такое испытание не выбрала. Она тщательно подобрала стрелу и наложила ее на тетиву.Сверкнуло предупреждающе зеркало Ивы. Серебряная Снежинка услышала характерный кашель зверя, готового к прыжку. Зеркало сверкнуло еще раз, и зверь промахнулся в прыжке.Серебряная Снежинка развернулась, натянула лук, выстрелила и была вознаграждена свирепым ревом. Девушка поняла, что ранила зверя, но не убила. А раненый зверь еще опасней. Когти рвали землю. Она выстрелила снова.— За меня! — крикнул всадник, скакавший к ней. Она слышала звон его лука и еще нескольких. Зверь кричал и бился. Он подкатился так близко, что Серебряная Снежинка почувствовала его горячее дыхание и резкий запах крови. Она видела блеск его зубов и когтей, которые как будто обладали собственным свечением. Зверь проклят, заколдован! Крик рвался из нее, она не могла его сдержать.Но вот зверь упал, дернулся раз, другой и застыл.Воин соскочил с лошади, бросил взгляд в сторону девушки и служанки, убеждаясь, что они невредимы, и повернулся к добыче.— Принесите огонь! — приказал он.Серебряная Снежинка подошла ближе. Она тоже хотела разглядеть зверя, которого помогла убить. Факелы дрожали, холодный ветер сдувал их пламя. В их мерцающем красном свете Серебряная Снежинка увидела белого тигра. Огромного, с мощными лапами и челюстями, на которых застывала кровавая пена. Глаза его сверкнули в последний раз и погасли, как изумруды, разбитые ударом молота. Может, Серебряная Снежинка вообразила, что видела это свечение? Нет! Когти и зубы еще светились, но постепенно гасли в смертных бросках зверя. Тело тигра застывало и холодело.Взяв одно из длинных копий, Вугтурой подошел к зверю и потыкал его на расстоянии. Когда тигр не шевельнулся, принц подошел ближе и склонился над тушей. Он считал стрелы, притрагиваясь к ним рукой.— Еще один прекрасный выстрел, госпожа, — сказал он Серебряной Снежинке. — Но тебе не следовало забывать, что моя голова упадет, если я не доставлю тебя невредимой шан-ю.Серебряная Снежинка понимала, что заслужила это порицание, но не уступала. И подумала, что своим упрямством завоюет больше уважения кочевников, чем трусливым отступлением.Вугтурой продолжал рассматривать добычу.— Два отличных выстрела, — заметил он, нисколько не удивившись, что она не ушла.— Ну, все в порядке, — крикнул он воинам. — Кончайте кормить лошадей и все ложитесь спать! Мы повезем тигра с собой — если наши лошади согласятся — до следующей стоянки, а там снимем с него шкуру. А ты, госпожа, — добавил он тише, — сможешь представить моему отцу доказательство своей храбрости. Будет интересно наблюдать, какую это вызовет суматоху в юртах шан-ю.Голос его не звучал недовольно, только задумчиво, словно Серебряная Снежинка — фигура, которую умело передвинул искусный игрок. Она не поняла его слов, но поверила ему. Вернулась в палатку и попыталась уснуть.Когда на следующее утро пришли забирать тигра, чтобы привязать его к вьючной лошади, нашли только окровавленные пятна на снегу и остатки сгоревших стрел, которые убили зверя. Но сам зверь исчез.Лагерь сворачивали молча и торопливо, даже для шунг-ню. Глава 14 Серебряная Снежинка решила въехать в главный лагерь шунг-ню в карете. Хотя это решение покажет ее слабой, она хотела получить несколько минут для наблюдения из-за занавески кареты за тем, что ее ожидает.— По нашему обычаю невеста должна приезжать в карете или в носилках,— сказала Ива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30