сможет призвать ко двору отца, обогатить его, вернуть милость Ли Лину…Или она может сохранить верность своему происхождению и воспитанию, сдержать слово, данное императором, и отправиться на границу. Перед ней пример ее отца, который все десять лет плена у этих самых шунг-ню и впоследствии, когда его объявили изменником, сохранял верность. Перед нею пример Ли Лина, который продолжает служить, хотя и потерял свою репутацию, семью и мужественность. Но продолжает служить, потому что остается верен своему слову.Перед ней стоял сам Сын Неба, печальный, тихий мужчина, который хочет сохранить ее для себя. Серебряной Снежинке казалось, что она сделала свой последний бросок. Но оказывается, в этой игре нужно сделать еще один.Она задумалась. Что если остаться? Что станется с миром, который с таким трудом заключили Сын Неба и шунг-ню? Разумеется, он разлетится на куски. Сколько может продержаться такой договор с варварами? Она понимала, что ей придется отвечать на этот вопрос. Если она отправится в степи, может быть, мир продержится долгие годы.Они не варвары! — припомнила она слова отца. А что же люди Чины? Сколько продлится милость Сына Неба, особенно если она станет причиной войны?Он изменчив, непостоянен, не таков, как стоящие перед ним шунг-ню.— Мы дадим вам другую принцессу и больше золота, нефрита и шелков…— Желание в голосе Сына Неба глубоко поразило девушку.— Предложи нам другую принцессу, — сказал шунг-ню, — и мы предложим тебе войну!Император повернулся к ней с видом загнанного в угол.— А ты что скажешь, госпожа? — почти умоляюще спросил он.— Ничтожная просит его священное величество думать о судьбе Срединного царства, нашей матери, — прошептала она. Слезы блестели в ее глазах, когда она произносила собственный приговор к изгнанию. — Нет ничего превыше этого.— Мы дадим вам ее вес в золоте и жемчугах! — воскликнул Сын Неба, и в голосе его звучало отчаяние.Шунг-ню сложил руки на груди и не удостоил его ответом. Сын Неба медленно опустился на драконий трон. Он сделал неуверенный жест, рядом с ним оказался Ли Лин, что-то прошептал. Шунг-ню между тем разговаривали друг с другом. Серебряная Снежинка знала: евнух говорит императору, что ни одна женщина не стоит войны.— Но как она будет жить среди варваров? — Этот вопрос задавал не император, а человек, которому больно, который хочет защитить ее. Такой защиты у нее никогда не было. Теперь она не знала, смеяться ей или сердиться. Не имея права ни на то, ни на другое в присутствии императора, она сохраняла бесстрастное выражение. А Ли Лин тем временем уверял императора в ее силе, выносливости, знаниях языка и обычаев шунг-ню.— Я забыл, — донеслись до нее слова Сына Неба. — Это женщина говорит на языке шунг-ню. И умеет писать, ты говоришь? Она пишет своему отцу?Ли Лин поклонился в знак согласия.— Тогда она будет писать и тебе, а я буду читать ее письма. По крайней мере хоть это мне останется! — заключил Сын Неба. — Буду читать ее письма к отцу и письма отца к ней. Да будет так! — приказал император.Ли Лин поклонился и вышел из зала. Серебряная Снежинка стояла в одиночестве, лицом к Сыну Неба. Шунг-ню по-прежнему разглядывали ее, как лошадь, которую им удалось после ожесточенной торговли купить. Или украсть. Старик поклонился и вышел из зала, а император Юан Ти заверил шунг-ню, что Серебряная Снежинка отправится с ними, как только они будут готовы.— Госпожа должна ехать быстро и с небольшим количеством спутниц, — сказал молодой человек, по имени Вугтурой, слегка подчеркнув слово «госпожа». — У нее может быть своя карета и осел. Если она умеет ездить верхом, мы можем предоставить ей лошадь.На мгновение Серебряная Снежинка испытала гнев и замешательство: неужели они считают ее таким слабым созданием, что она не сможет усидеть на одной из их лошадей? Или просто считают ее слишком изнеженной. Но она тут же решила, что презрение к варварам не принесет ей ничего хорошего. Она должна заставить их уважать себя. И когда их слова передали ей, она кивнула.— Мне не нужны никакие спутницы, кроме Ивы, — сказала она. — Я с ней приехала в Шаньань и не расстанусь сейчас. Таким образом, никакие придворные женщины мне не нужны. Я уверена, это их успокоит.Она представила себе, что ее сопровождает в пути Сирень, и у нее от одной мысли о плаче и воплях заболели уши.— Это хорошо, — сказал Вугтурой. — Степи зимой — не место для изнеженных женщин. — Серебряной Снежинке не показалось: в его голосе прозвучало презрение к таким слабым, избалованным созданиям. — Я пошлю вперед всадников, чтобы вызвать жен и дочерей орды — приветствовать принцессу и служить ей.Вугтурой поднял голову и посмотрел куда-то за плечо Серебряной Снежинки. Впервые девушка внутренне дрогнула, представив себе, что подумают о ней эти жены и дочери. Это родственницы шан-ю; и они вынуждены будут уступить первенство женщине из Срединного царства? А ведь это царство, сколько они себя помнят, их злейший враг. Кстати, а что же этот ее проводник, этот Вугтурой? Говорят, он сын старика, который — она с трудом сдержала дрожь — станет ее мужем. Жива ли его мать? Что станет делать эта женщина, если шан-ю прикажет называть молодую «старшей сестрой»?Серебряная Снежинка достаточно настрадалась от отношения наложниц во внутреннем дворе, чтобы опасаться этого. Говорят, женщины степей гораздо свободнее. Позволит ли им эта свобода обижать попавшую к ним женщину из чужой страны?— Мне этого достаточно, — решилась она обратиться к принцу шунг-ню. Никакого умирающего голоса, никаких «ничтожная считает»: эти манеры она оставит в Шаньане, как груз, брошенный в пути. И она подумала, что придется отказаться от гораздо большего. Впрочем, она сомневалась, что пожалеет об этом.Серебряная Снежинка смотрела на зал, зная, что больше никогда его не увидит. Больше того, она чувствовала, что это ей безразлично.— Когда отправляемся? — спросила она.— Сейчас лето, — ответил Вугтурой, хотя создавалось впечатление, что ему не очень хочется обращаться непосредственно к ней. — Нам нужно добраться отсюда до Стены. От Стены до степей, где пасутся стада моего отца шан-ю, три месяца пути. Надо закончить путь до наступления холодов.Серебряная Снежинка постаралась казаться равнодушной. Сзади послышалось легкое покашливание. Это Ли Лин говорит ей, что она ведет себя правильно. Советуйся только с самой собой, — предупредила она себя. — Никогда не проявляй слабости перед этими людьми. Тебя никогда не должны застать врасплох.Ее отец сумел прожить среди них; она тоже сумеет.— Госпожа, — прошептал Юан Ти. Серебряная Снежинка повернулась и посмотрела ему в глаза: в них блестел не только интерес к путешествию. — Неужели ты действительно это сделаешь?Это мой последний шанс, — сказала она себе. Если на самом деле она не хочет уезжать, достаточно сказать об этом, и он оставит ее во внутреннем дворе. Или даже больше: она будет рядом с ним. Такой судьбе позавидовала бы любая женщина Чины. Но если он это сделает, он нарушит договор и снова ввергнет Срединное царство в войну. В такую же, какая погубила жизнь ее отца и Ли Лина. Ни одна женщина не стоит этого; и ни один мужчина — военачальник, принц или сам Сын Неба — не должен поступать так.Она решила, что Юан Ти — человек странных желаний и решений. В один момент он изгоняет ее, в другой — готов вести войну, лишь бы сохранить ее. Он обращается к таким советникам, как Мао Иеншу, потом вознаграждает тех, от кого отвернулся, — как ее отец.Серебряная Снежинка посмотрела на неподвижных неуступчивых шунг-ню. Пожалуй, она предпочитает искать удачи среди них.— Ничтожная, как всегда, покорна твоим повелениям, — сказала она императору. — Но если бы ей позволили действовать по своей воле, она поступила бы так, чтобы лучше служить Сыну Неба, который оказал ей необыкновенную честь, сделав принцессой Чины, Срединного царства, и своему отцу. И по слабому разуму ничтожной, как ни скорбно ей это признавать, она лучше послужит, став старшей женой шан-ю.Она прощально поклонилась в ноги императору, как когда-то, теперь уже так давно, поклонилась перед отцом.Сын Неба хлопнул в ладоши.— Мы пошлем с тобой к Стене свиту, которая подобает твоему рангу, госпожа: императорская колесница, верховая охрана, музыканты, чтобы развлекать тебя в пути, и все, слуги, какие тебе понадобятся. Если хочешь, можешь взять спутников. Мы хотим сохранить при себе только достойного Ли Лина и приказываем тебе писать ему и твоему отцу, чтобы мы могли воспользоваться твоими наблюдениями.Двор одобрительным гулом встретил эти слова. Затем Юан Ти выступил вперед.— Что касается меня, госпожа, — дрожащим голосом сказал он, — как только ты отправишься, я издам указ о трауре. Двор будет поститься и наденет белые одежды, — голос его дрогнул, — как в прошлый раз, когда я потерял тебя. А когда ты покинешь Чину через Нефритовые врата на западе, я прикажу, чтобы отныне и навсегда эти врата назывались Вратами Слез.Устав от этих бесконечных любезностей на языке, которым он владел не очень хорошо, вперед выступил принц шунг-ню.— Когда принцесса будет готова к отъезду? Мы должны миновать эти ваши Врата Слез до наступления морозов.Снова Серебряная Снежинка посмотрела на Сына Неба. Император взглядом просил о задержке. Потом она взглянула на Ли Лина, тот еле заметно отрицательно покачал головой. Он явно давал понять, что ни себе, ни императору она не принесет ничего хорошего, если задержится. Каждый день, напомнила она себе, Сын Неба будет испытывать искушение разорвать договор и ввергнуть Чину в новую войну.Она догадывалась, что шунг-ню непоседливы, они готовы в любую минуту свернуть свои войлочные юрты и отправиться на новые пастбища. Быстрота сборов, возможно, самое удачное начало жизни с ними. Она кивнула Ли Лину.— Смотрите: принцесса уже покорная жена шан-ю, — сказал на языке шунг-ню выступивший вперед Ли Лин. — Она отправится, как только будет готова карета. *** Сидя в роскошной императорской карете, Серебряная Снежинка не могла не сравнивать свое первое «свадебное путешествие» с предстоящим. Тогда, бедно одетая, она забралась в запряженную быками повозку, а ее немногие пожитки висели на спинах вьючных животных. Никаких факелов, никаких звуков музыки, кроме звона упряжи лошадей охраны и чиновника, в караване которого, одинокая и ничтожная, она ехала. Так приехала она в сердце Срединного царства, во внутренний двор Шаньа-ня, который, как ей казалось, она никогда не покинет.Теперь она снова в пути. Нет, подумала она. Это не правда. Шунг-ню кочевники. Следовательно, теперь вся ее жизнь будет долгим путешествием; никогда больше не будет она заключена в стенах города или дворца. Вокруг нее вообще не будет стен.На этот раз не любящий, опечаленный отец прощался с нею, а Ли Лин, который присматривал за приготовлениями. Впервые, насколько она помнила, он оделся в сверкающую роскошную одежду, подобающую евнуху высокого ранга, словно оказывая ей честь. Трудно узнать в этом нарядно одетом чиновнике того скромного ученого, который навестил ее накануне вечером и принес дары. Их, несмотря на всю их скромность, Серебряная Снежинка ценила выше мехов, нефрита или шелка. Он подарил Серебряной Снежинке запас писчего шелка, кисточки и новый чернильный камень. А Иве — сумку сушеных трав. Служанка понюхала их и кивнула. Глаза у нее горели.Ли Лин закрыл карету на ключ, как полагается делать при отъезде невесты, и вручил ключ Вугтурою, который принял его с недоумевающим и неодобрительным видом. Затем по знаку старого евнуха музыканты завели мелодию, напоминающую одновременно приветствие и прощальный плач.Они трубили, стучали в барабаны, дергали струны, пока карета оставалась в пределах дворца. Сзади ехали спутники девушки, а за ними — грандиозный караван с вещами. Упакованный среди шелков, золота и драгоценных пряностей, лежал погребальный нефритовый наряд для императрицы— самое ценное и древнее имущество девушки. Сын Неба прислал его ей, потому что она не остается и не сможет воспользоваться им здесь. Хотя солнце уже встало, рядом с каретой бежали факельщики, а за распахнутыми воротами она видела большую толпу, отделенную от дороги воинами Чины и шунг-ню. Это зрители, хотевшие стать свидетелями ее отъезда.Как только ворота за ними закрылись, Серебряная Снежинка поняла, что Юан Ти держит слово: двор погружается в глубочайший траур по той, кого он утратил — вначале из-за своего равнодушия, потом из-за данного слова. Девушка подозревала, что многие в ее кортеже, особенно женщины, которым император приказал сопровождать ее до Стены, считают, что рискуют жизнью, уезжая так далеко из Шаньаня и от Сына Неба. Она почти слышала их плач. Да и Ива говорила, что женщины использовали травы и косметику, чтобы скрыть свой страх и слезы.Ни император, ни эти женщины никогда не узнают, что Серебряной Снежинке этот отъезд кажется освобождением из тюрьмы.Извилистая процессия, если ее можно так назвать, растянулась по улицам города, направляясь к Западным воротам.Ива прошептала заклятие, и Серебряная Снежинка оторвалась от своей задумчивости.— К чему такие сильные слова? — слегка укоризненно спросила она у служанки. — Вообще зачем заклятия?Та просто указала.Над Западными воротами, на заостренном столбе, висела голова Мао Йеншу — последний свидетель ее отъезда из города.Восхитился бы он таким зрелищем? Серебряная Снежинка почему-то в этом сомневалась.Девушка вздрогнула и снова посмотрела на запад. Она уже думала только о том, что ждет ее впереди. Сквозь голоса всадников и звуки музыки были слышны бамбуковые флейты шунг-ню, жалобные, свободные и отчасти дикие. Глава 12 Направляясь на северо-запад, навстречу своему будущему повелителю и народу, Серебряная Снежинка ехала из лета в осень. За собой она оставила двор в трауре; но сама она не горевала, по мере того как караван из стражников, женщин, музыкантов, слуг и воинов шунг-ню приближался к степям. Постепенно трава блекла, кусты, покрывавшие землю, стали оранжевыми, потом бронзовыми, точно как помнила Серебряная Снежинка с самого раннего детства. Они не могла не сравнивать это путешествие с предыдущим. Когда они с Ивой покинули дом ее отца и направились в Шаньань, она считала, что им повезло, если у них были чистые, нелатаные одеяла и подходящая еда. Огонь был роскошью.Теперь она ехала в императорской карете. По сравнению с ней карета ее бывшего сопровождающего казалась бы такой же жалкой, как повозка с быками. На ней шелковые платья, а когда необходимо, верхнее сатиновое платье и капюшон, подбитые таким мягким мехом, что в нем тонут руки. Стоит ей высказать желание остановиться в пути на час или день, ее немедленно окружают всем необходимым. Не желает ли госпожа рисового вина или литчи? Может, позвать служанок или музыкантов?Так много вопросов; так много мелких утомительных обсуждений; так часто ей выражают восхищение, приглашают, когда ей хочется просто смотреть вокруг, на землю, которая с каждым днем становится все более знакомой. Родная земля севера! Но девушка словно по-прежнему заключена во внутреннем дворе: ее женщины ведут себя так, будто и не покидали дворец. Она поняла, что вздохнет с облегчением, расставшись с ними.Разглядывая шунг-ню, своих предполагаемых будущих подданных, она испытывала большее удовлетворение. Не обращая внимания на вопли и стоны своих женщин (когда они просто не плакали и не восклицали испуганно при виде чего-нибудь незнакомого; а незнакомым им было почти все), девушка расспрашивала своих стражников, и просто людей Чины, и кочевников. С каждым днем она все больше овладевала языком своего нового народа. Она настояла также на том, чтобы ежедневно, пусть недолго, ехать верхом. Вначале она ездила на ослике, которого шунг-ню считали подходящим для изнеженной принцессы. Позже, убедившись, что она не падает с седла и не жалуется, ей доверили лошадь. Возгласы шунг-ню убедили девушку, что те одобряют ее умение ездить верхом.День за днем становилось все холодней, ветер с огромной чаши небес ерошил меха ее одежды, он становился все сильней и суше. В нем чувствовался запах высыхающих трав и жестких равнин севера.В тот вечер с заката до поздней ночи играла музыка. Звучали флейты и цитры, пели девушки. Ива разносила вино и сладости на маленьких тарелочках, и на этот раз никто от нее не отшатывался и не морщился. Сидя в палатке, купаясь в свете множества ламп. Серебряная Снежинка и ее девушки сблизились, музыка связала их. Все чувствовали, что путешествие приближается к концу.Наконец, когда лампы начали догорать, их низкие огоньки отбрасывали тени на стены палатки. Серебряная Снежинка позволила уговорить себя спеть.— Это песня севера, — объяснила она и запела. Ветер снаружи и барабаны поддержали ее сладкий звучный голос.Неожиданно одна из женщин ахнула, прижав ладонь ко рту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30