По рекомендации моего лидера партии мне предстояло иметь дело с фирмой «Интернэйшнл арманет корпорэйшн», или сокращенно на деловом языке «Интерармс».
...В Брюссель пришла весна, с нежарким солнцем и прохладными вечерами. Деревья выбросили первые зеленые листья, расцвели причудливыми узорами цветы на
ухоженных клумбах. Завтра предстояла первая встреча * представителем фирмы, а сегодня мы просто гуляем с Гульпачой без всякой цели по большому городу. Глаголом на витрины, балуем себя мороженым. В тенистом парке набрели на аттракционы. Один из них — «чертово колесо» — особенно заинтересовал Гульпачу.
— Смотри, люди в небесах плавают. Вот здорово!
— А ты не хочешь составить им компанию?
К моему удивлению, она охотно согласилась вместе со мной покружиться на этом «чертовом колесе».
Грянула бешеная мелодия джаза, и душа ушла куда-то н пятки. В один миг мы взлетели выше статных тополей парка, крыш домов, каменных пиков костелов и тут же — прямо в пропасть. И снова рядом с солнцем, и снова — камнем к земле под вой и хрип неугомонных музыкантов. У меня неожиданно в глазах потемнело, застучало в висках, а она смехом заливается. Сесть рядом со мной не пожелала, ухватилась за ручки в кабине, раскачивается, как на качелях... Для нее скорость подавай, крутись вовсю «чертово колесо».
— Ого-го-го! — кричит она неизвестно кому.— Ого- го! Вы слышите меня, белые облака? Это я, Гульпача! Возьмите меня с собой! Унесите далеко-далеко!
Прислушалась, ждет ответа. Но это не горы, не отзывается эхо из ущелья. Плывут над головой равнодушные, молчаливые белые шапки облаков. Никто не услышит Гульпачу, и на грешной земле джаз заглушил ее голос. И слава Аллаху! Наверняка подумали бы люди, что не все 1 головой в порядке у юной красавицы из горной страны...
Вечером, за ужином в ресторане отеля, где мы остановились, я спросил Гульпачу:
— Слушай, ты, случайно, не сошла с ума там, на высоте •чертова колеса»?
— Нет,— ответила она тихим, уставшим голосом.— Просто я была счастлива, Салех...
Мы сидели в полумраке, при свечах... Нежная мелодия танго, словно вода из арыка, разливалась по пустому илу. Посетителей было немного, ресторан дорогой, не тем по карману... Но я был богатым коммерсантом с Ьлижнего Востока. Приехал по частным торговым де
лам со своим личным секретарем, и для меня ужинать с дамой в менее фешенебельном ресторане было бы просто неприлично. К нашему столику подходит румяная белокурая девушка. Она одета в национальное платье времен прапрабабушки: вся накрахмаленная, пышная от обилия юбок, с вышитым передником.
— Правда, эта девушка похожа на прелестную куколку? — спросил я Гульпачу на дари.
— Что? Куколка?.. Да... да... очень, очень похожа,— подтвердила она, беззастенчиво, во все глаза рассматривая девушку. Та невольно смутилась, заморгала глазами, заторопилась с продажей цветов.
— Вот... пожалуйста... цветы для вашей дамы... Белые, желтые, красные розы... Прямо из сада!
Не торгуясь, заплатив девушке больше, чем надо, я купил все розы с плетеной корзинкой в придачу.
— Это тебе, Гульпача!
— Вот как? Значит, вместо закупки оружия ты решил деньги Бури потратить на цветы даме? — попыталась съязвить не то в шутку, не то всерьез девушка.
— А ну тебя к черту вместе с Бури! — разозлился я по-настоящему.— Дарю от чистого сердца, а она с издевкой... Да женщина ты или душман в юбке?
Отпил глоток вина, взял сигарету из пачки, потянулся к зажигалке. Она опередила, щелкнула, вспыхнул синий огонек, дала прикурить, теплые пальцы легли на мою руку.
— Не надо сердиться, Салех... Спасибо тебе... Мне никто еще не дарил розы... Понимаешь, никто! И вдруг целая корзина! Твое здоровье!
Она подняла свой бокал, мы чокнулись. Потом пододвинула к себе свечу, осторожно сняла нагар и накрыла пламя ладонью. Держит, терпит, только губу закусила...
— Что ты делаешь, безумная? — закричал я и рывком отнял ее руку от огня.
— Прости... Это так, боюсь расслабиться... боль рассеивает иллюзии, возвращает к реальной жизни.
— Перестань чепуху молоть. Пойдем лучше потанцуем.
— Я не умею танцевать!
— Да не может такого быть! — удивился я.
— Может! — твердо сказала она. Отодвинула от себя подальше бокал с вином, плечи опустились, глаза грустные- прегрустные.— А она действительно похожа на куколку,— неожиданно вспомнила Гульпача девушку с цветами.— Очень даже, на ту самую, на первую и последнюю игрушку
к моей жизни. Хочешь, расскажу тебе о моей кукле, Салех? О судьбе своей расскажу?
* * *
Опять в семье Хазри родилась дочь. Чем-то прогневили они с женой Аллаха, шлет им с неба одно тяжкое наказание за другим. Пятнадцатая дочь по счету. Хазри прямо рыдает от горя. Жена молча молит Аллаха, чтобы к ней скорее пришла смерть. Воистину мудра пословица на Востоке: лучше родить камень, чем родить дочь.
Старшие давно в сок вошли, а что толку, никто калым не предлагает. Лицом не удались, тело — кости да кожа, ничего привлекательного, никакого намека на красоту. Л какова будет эта, последняя, что тянет настырно, изо всех сил вялую иссохшую грудь матери? Не успела на свет родиться, а уже с характером: кряхтит, сопит, сердится, что молока мало... Оттолкнется от пустого соска и криком на весь кишлак заходится.
Недолго пришлось нянчить свою Гульпачу бедной женщине. Сжалился над ней Аллах, спустя три месяца после родов призвал он ее к себе на небо, великомученицу.
С семи лет Гульпача попала в чужую семью. Отец назвал ее счастливой, сестры позавидовали такой удаче. 1!ще бы, эту младшенькую, с белым личиком, с ямочками на щеках, взяли в дом нянькой к самому судье. Кормить- поить бесплатно будут и работа не особенно трудная, не то что в поле от зари до зари гнуть спину. А здесь играй себе с малым дитем. Судья хоть и был в летах, но женился недавно, за невесту большой калым заплатил. Жена из богатого купеческого рода, все перед зеркалом вертится, юбой любуется, от собственного ребенка держится подальше.
Только и слышишь ее голос.
— Гульпача! Почему ребенок плачет?
— Гульпача! Что с девочкой, почему молчит?
— Принеси воды! Сбегай в лавку! Постирай пеленки! Вымой пол! — И так день и ночь.
Не знает отдыха маленькая нянька, откуда только » илы берутся в этом хилом тельце. Она не ропщет и не плачет, делает все, что заставляют. Одна мечта у Гульничи — поспать бы вдоволь.
Пришел в дом праздник. Маленькой Айшат исполнился годик. Судья раньше обычного вернулся с работы с большой коробкой в руках.
— Сейчас мы порадуем свою доченьку! А ну поднеси ее ко мне, Гульпача!
Судья загадочно подмигнул жене и торжественно открыл коробку.
Гульпача ахнула от неожиданности, и восторга, чуть ребенка не уронила из рук. Она впервые увидела куклу. Большую, с румяными щеками, с белокурыми локонами. В красном жилете, юбки пышные, разноцветные, одна на другую надеты. Голубые глаза то закрываются, то открываются. Точь-в-точь как та девушка с цветами в ресторане.
Взяла в руки маленькая Айшат нарядную игрушку, прижала к себе, а кукла как запищит, будто дите настоящее. Напугала девочку, заревела она громко, игрушку на пол бросила, видеть больше ее не хочет.
Набросилась хозяйка на своего мужа:
— Судья, а голова пустая! Купил игрушку, чтобы ребенка пугать. Деньги на ветер выбросил... Убери ее с глаз моих, чтобы никогда не видела!
И ногой куклу от себя отшвырнула. Судья жене не перечил, молча поднял с пола куклу, опять ее в коробку — ив темный чулан.
Ночью Гульпача впервые не могла уснуть. Стоит перед глазами красавица кукла, моргает густыми ресницами, плачет. Еще бы, ее так обидели, сделали больно и бросили в темный чулан, где крысы страшные бегают. Гульпача не могла оставить ее в беде. Поднялась тихонечко с полу и в чулан, к кукле...
Теперь, как только ночь наступала и засыпали все в доме, Гульпача на цыпочках приносила из кладовки белокурую куклу. Укладывались рядом, щека к щеке. Ей было с кем поговорить, кому пожаловаться на свою судьбу, рассказать про злую хозяйку.
Однажды заговорилась она с куклой, уснула поздно, ребенок разревелся на весь дом, а она сладко спит, ничего не слышит.
Прибежала из соседней комнаты хозяйка, увидела спящую в обнимку с куклой Гульпачу и давай хлестать ее по щекам.
— Нет, вы полюбуйтесь на этого гаденыша! Девочка от крика посинела, а она и ухом не поведет! Чужую куклу
из кладовки стащила! Вон, вон из моего дома! Чтоб духу твоего не было!
Вырвала куклу из рук девочки, схватила Гульпачу и за косички потащила к порогу...
Месье Репорт нашел Гульпачу у калитки своего дома. Скорчившаяся, с восковым лицом, глаза закатились, девочка казалась мертвой. Репорт по профессии был врач, нагнулся, приложил ухо к худенькому тельцу. Сердце ее продолжало жить, подавая едва уловимые сигналы. Репорт взял бережно девочку на руки и поспешил к себе домой.
Когда пришла в сознание, никак не могла вспомнить, сколько дней она не ела. Бродила по большому городу, спала, где придется, прямо на земле. Старый Репорт не отправил девочку в госпиталь, а оставил у себя дома. У него недавно умерла жена, был одиноким вдовцом, командированным Международным комитетом Красного Креста в Афганистан на борьбу с туберкулезом. Едва на ноги встав, Гульпача взялась за уборку квартиры доброго доктора. Он пришел с работы — и не узнал своего дома... Все было перемыто, начищено, отутюжено. Черноглазая, бойкая Гульпача пришлась по сердцу месье Репорту. Когда окончилась его служба в Афганистане, с ним вместе во Францию уехала и Гульпача.
— К хорошему я попала человеку, он стал для меня лучше отца родного,— рассказывает она.— Отправил учиться в лицей, потом в университет... Если бы не эта война, уже стала бы врачом...
— Да ты-то какое отношение к войне имеешь? — спросил я ее.
Она ответила не сразу, отпила из бокала, погладила ладонью белоснежную скатерть, подумала, сказала твердо:
— Имею... Очень даже имею!
* * *
«Пешавар... Угрюмому... Сообщаю дополнительные сведения о Гульпаче Репорт. В период обучения в Парижском университете стала близка Ходже Рахмату, племяннику Абдулы Бури. По приговору военно-революционного суда Ходжа Рахмат расстрелян как командир одного из отрядов мятежников. Гульпача Репорт считает себя невестой Ходжи Рахмата, добровольно согласилась сотрудничать I Бури. Анис».
ГЛАВА XXII
«Администрация США может удовлетворить некоторые, если не все, военные потребности Пакистана для того, чтобы это оружие было использовано самими пакистанскими вооруженными силами или для переброски мусульманским повстанцам в Афганистане».
«Интерармс» была солидной фирмой на мировом рынке оружия. Здесь, в Брюсселе, она имела отдельный офис. Но первую встречу представитель фирмы предпочел провести на нейтральной территории. Должна она была состояться поздно вечером в сомнительном заведении под вывеской «Ганс бас», что в переводе означает «Оружейный автобус».
— Ох, не нравится мне что-то этот автобус и игра с нами в «жмурки»,— говорит Гульпача, провожая меня до дверей отеля.— Смотри, Салех, будь осторожен. Я буду дежурить у телефона в своем номере, в случае чего — звони...
Она предлагала даже взять с собой пистолет, но я отказался. Брюссель — город спокойный, и шел я на встречу не с бандитами, а с деловыми людьми.
Точно в назначенное время я прибыл на такси по указанному адресу. «Ганс бас» оказался ночным клубом, куда пускали не каждого. Двое здоровых парней атлетического телосложения встретили меня у входа. Я назвал свое имя, один из них пристально посмотрел мне в лицо, неожиданно улыбнулся и отвесил вежливый поклон.
— Прошу, господин Салех, вас ждут... Я провожу.
В отдельном кабинете меня встретил представитель
фирмы. Мужчина средних лет, с серебром на висках, в очках с дымчатыми стеклами.
— Рудольф Брамс! — представился он и тут же, без всякой паузы, как старому знакомому: — Коньяк, вино, виски? Лично я предпочитаю русскую водку... Бодрит, голова остается ясной, полезна для желудка! Согласны? Вот и хорошо! Две порции и содовой! — сказал он официанту, почтительно стоящему за его спиной.— Желаете сигарету? — любезно предложил Брамс.
Задымили, молча, без стеснения рассматривая друг друга. Официант не заставил себя долго ждать, быстро
принес все, что просили господа. Поклонился и исчез, прикрыв за собой тяжелые дубовые двери.
— Итак, перейдем к делу! — начал беседу Брамс.— Фирма проверила ваши полномочия и, простите за откровенность, кредитоспособность. Мы готовы вести конкретные переговоры. Наш президент Сэмюэль Камингс шлет привет афганским патриотам и наилучшие пожелания успехов в вашей борьбе.
— А могу я лично засвидетельствовать свое почтение мистеру Сэмюэлю Камингсу и передать ему послание от лидера нашей партии «Шамшари ислами»? — поинтересовался я.
Бури был знаком еще по студенческим годам с президентом «Интерармс».
— Ты обязательно добейся встречи с ним,— инструктировал меня перед отъездом Абдула.— Я помню его, когда он был активным сотрудником ЦРУ. Встречался с ним позже в Европе. Только не вздумай намекать ему о прежней службе в ЦРУ. Не любит... Он даже, кажется, и подданство сменил, стал гражданином Монако. Но основная штаб-квартира фирмы в США.
— Господин Камингс поручил вести ваше дело мне, господин Салех,— несколько раздраженно ответил Брамс.— Я не рядовой агент-посредник, а один из вице-президентов «Интерармс». Надеюсь, вы теперь понимаете, какое внимание уделяет вам руководство фирмы?
— Простите меня, ради Аллаха! — поспешил принести я свои извинения Брамсу.— Я не хотел вас обидеть. Польщен, что столь высокий господин, сам вице-президент всемирно известной фирмы будет вести со мной переговоры... Еще раз примите мои извинения.
— Да полно вам! — остановил он меня.— Не будем крякать время на пустяки... Ближе к делу. Фирма «Интерармс» к вашим услугам. Вот каталог нашего товара и его стоимость в соответствующей валюте.
Брамс достал из портфеля объемистую кожаную папку и передал ее в мои руки.
— Выбирайте любой вид оружия и снаряжения. Отметьте нужное вам галочкой, и фирма гарантирует в любом нужном для вас количестве подготовить груз к отправке и течение 72 часов. Если пожелаете, можете использовать наши средства доставки товара, за это в зависимости от сложности пути — соответствующая плата! Насколько мешаем, вы человек военный. Не торопитесь, поработайте
с каталогом и, когда будете готовы, позвоните по известному вам номеру. Что же касается послания к президенту, если доверите, я передам в собственные руки...
— Буду весьма вам обязан. Вот оно, послание нашего лидера президенту фирмы! — сказал я, вручая в запечатанном конверте послание Абдулы Бури.
— Будем считать, что первая встреча представителей партии «Шамшари ислами» и фирмы «Интерармс» прошла успешно. Ваше здоровье, господин Салех!
— Ваше здоровье, господин Брамс!
* * *
...Несколько дней ушло на изучение толстого каталога «Интерармс». Только теперь я в полном объеме мог представить себе неисчерпаемые возможности этой фирмы, а точнее, могущественной мировой индустрии производства и продажи оружия.
Фирма предлагала все виды стрелкового вооружения — от пистолета до новейших видов автоматов. Пушки и минометы разных калибров, джипы с огнеметами и установками «базука», танки и броневые машины, транспортные самолеты и истребители-бомбардировщики. Можно было купить рации и локаторы, патроны и снаряды, обмундирование и походное снаряжение. По нашей просьбе, чтобы не подводить американских союзников, фирма согласилась поставлять нам оружие с клеймом других стран.
— Не удивляйтесь, господин Салех,— сказал мне при очередной встрече Брамс.— Торговым каталогом не ограничиваются возможности фирмы. Мы можем выполнять любые индивидуальные заказы, имеем свои заводы в ряде стран.
Чувствовалось, что он гордится фирмой, где имел честь занимать высокий пост. Рассказывал увлеченно о повышенном спросе на ее продукцию за последнее время. Называл страны, правительства, которые пользовались услугами «Интерармс». Рад, что все группы афганских мятежников также вооружаются этой фирмой.
— Хозяйство наше большое, разбросано по всему миру,— продолжал вице-президент.— Наш основной склад оружия в Александрии, штат Виргиния. На Европейском континенте Центральный склад расположен в десятиэтажном здании в Манчестере. Есть у нас свои базы в Португалии, Швеции, Сингапуре, Ливане, разумеется, и
здесь, в Бельгии. Господин Камингс умело направляет работу фирмы... О, это выдающийся бизнесмен нашего времени. Ему только недавно перевалило за пятьдесят. Полон сил и энергии. Жаль, что вам не довелось с ним встретиться... Отдыхает сейчас на Бермудских островах... Переутомился, еще бы, фирма буквально завалена заказами!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
...В Брюссель пришла весна, с нежарким солнцем и прохладными вечерами. Деревья выбросили первые зеленые листья, расцвели причудливыми узорами цветы на
ухоженных клумбах. Завтра предстояла первая встреча * представителем фирмы, а сегодня мы просто гуляем с Гульпачой без всякой цели по большому городу. Глаголом на витрины, балуем себя мороженым. В тенистом парке набрели на аттракционы. Один из них — «чертово колесо» — особенно заинтересовал Гульпачу.
— Смотри, люди в небесах плавают. Вот здорово!
— А ты не хочешь составить им компанию?
К моему удивлению, она охотно согласилась вместе со мной покружиться на этом «чертовом колесе».
Грянула бешеная мелодия джаза, и душа ушла куда-то н пятки. В один миг мы взлетели выше статных тополей парка, крыш домов, каменных пиков костелов и тут же — прямо в пропасть. И снова рядом с солнцем, и снова — камнем к земле под вой и хрип неугомонных музыкантов. У меня неожиданно в глазах потемнело, застучало в висках, а она смехом заливается. Сесть рядом со мной не пожелала, ухватилась за ручки в кабине, раскачивается, как на качелях... Для нее скорость подавай, крутись вовсю «чертово колесо».
— Ого-го-го! — кричит она неизвестно кому.— Ого- го! Вы слышите меня, белые облака? Это я, Гульпача! Возьмите меня с собой! Унесите далеко-далеко!
Прислушалась, ждет ответа. Но это не горы, не отзывается эхо из ущелья. Плывут над головой равнодушные, молчаливые белые шапки облаков. Никто не услышит Гульпачу, и на грешной земле джаз заглушил ее голос. И слава Аллаху! Наверняка подумали бы люди, что не все 1 головой в порядке у юной красавицы из горной страны...
Вечером, за ужином в ресторане отеля, где мы остановились, я спросил Гульпачу:
— Слушай, ты, случайно, не сошла с ума там, на высоте •чертова колеса»?
— Нет,— ответила она тихим, уставшим голосом.— Просто я была счастлива, Салех...
Мы сидели в полумраке, при свечах... Нежная мелодия танго, словно вода из арыка, разливалась по пустому илу. Посетителей было немного, ресторан дорогой, не тем по карману... Но я был богатым коммерсантом с Ьлижнего Востока. Приехал по частным торговым де
лам со своим личным секретарем, и для меня ужинать с дамой в менее фешенебельном ресторане было бы просто неприлично. К нашему столику подходит румяная белокурая девушка. Она одета в национальное платье времен прапрабабушки: вся накрахмаленная, пышная от обилия юбок, с вышитым передником.
— Правда, эта девушка похожа на прелестную куколку? — спросил я Гульпачу на дари.
— Что? Куколка?.. Да... да... очень, очень похожа,— подтвердила она, беззастенчиво, во все глаза рассматривая девушку. Та невольно смутилась, заморгала глазами, заторопилась с продажей цветов.
— Вот... пожалуйста... цветы для вашей дамы... Белые, желтые, красные розы... Прямо из сада!
Не торгуясь, заплатив девушке больше, чем надо, я купил все розы с плетеной корзинкой в придачу.
— Это тебе, Гульпача!
— Вот как? Значит, вместо закупки оружия ты решил деньги Бури потратить на цветы даме? — попыталась съязвить не то в шутку, не то всерьез девушка.
— А ну тебя к черту вместе с Бури! — разозлился я по-настоящему.— Дарю от чистого сердца, а она с издевкой... Да женщина ты или душман в юбке?
Отпил глоток вина, взял сигарету из пачки, потянулся к зажигалке. Она опередила, щелкнула, вспыхнул синий огонек, дала прикурить, теплые пальцы легли на мою руку.
— Не надо сердиться, Салех... Спасибо тебе... Мне никто еще не дарил розы... Понимаешь, никто! И вдруг целая корзина! Твое здоровье!
Она подняла свой бокал, мы чокнулись. Потом пододвинула к себе свечу, осторожно сняла нагар и накрыла пламя ладонью. Держит, терпит, только губу закусила...
— Что ты делаешь, безумная? — закричал я и рывком отнял ее руку от огня.
— Прости... Это так, боюсь расслабиться... боль рассеивает иллюзии, возвращает к реальной жизни.
— Перестань чепуху молоть. Пойдем лучше потанцуем.
— Я не умею танцевать!
— Да не может такого быть! — удивился я.
— Может! — твердо сказала она. Отодвинула от себя подальше бокал с вином, плечи опустились, глаза грустные- прегрустные.— А она действительно похожа на куколку,— неожиданно вспомнила Гульпача девушку с цветами.— Очень даже, на ту самую, на первую и последнюю игрушку
к моей жизни. Хочешь, расскажу тебе о моей кукле, Салех? О судьбе своей расскажу?
* * *
Опять в семье Хазри родилась дочь. Чем-то прогневили они с женой Аллаха, шлет им с неба одно тяжкое наказание за другим. Пятнадцатая дочь по счету. Хазри прямо рыдает от горя. Жена молча молит Аллаха, чтобы к ней скорее пришла смерть. Воистину мудра пословица на Востоке: лучше родить камень, чем родить дочь.
Старшие давно в сок вошли, а что толку, никто калым не предлагает. Лицом не удались, тело — кости да кожа, ничего привлекательного, никакого намека на красоту. Л какова будет эта, последняя, что тянет настырно, изо всех сил вялую иссохшую грудь матери? Не успела на свет родиться, а уже с характером: кряхтит, сопит, сердится, что молока мало... Оттолкнется от пустого соска и криком на весь кишлак заходится.
Недолго пришлось нянчить свою Гульпачу бедной женщине. Сжалился над ней Аллах, спустя три месяца после родов призвал он ее к себе на небо, великомученицу.
С семи лет Гульпача попала в чужую семью. Отец назвал ее счастливой, сестры позавидовали такой удаче. 1!ще бы, эту младшенькую, с белым личиком, с ямочками на щеках, взяли в дом нянькой к самому судье. Кормить- поить бесплатно будут и работа не особенно трудная, не то что в поле от зари до зари гнуть спину. А здесь играй себе с малым дитем. Судья хоть и был в летах, но женился недавно, за невесту большой калым заплатил. Жена из богатого купеческого рода, все перед зеркалом вертится, юбой любуется, от собственного ребенка держится подальше.
Только и слышишь ее голос.
— Гульпача! Почему ребенок плачет?
— Гульпача! Что с девочкой, почему молчит?
— Принеси воды! Сбегай в лавку! Постирай пеленки! Вымой пол! — И так день и ночь.
Не знает отдыха маленькая нянька, откуда только » илы берутся в этом хилом тельце. Она не ропщет и не плачет, делает все, что заставляют. Одна мечта у Гульничи — поспать бы вдоволь.
Пришел в дом праздник. Маленькой Айшат исполнился годик. Судья раньше обычного вернулся с работы с большой коробкой в руках.
— Сейчас мы порадуем свою доченьку! А ну поднеси ее ко мне, Гульпача!
Судья загадочно подмигнул жене и торжественно открыл коробку.
Гульпача ахнула от неожиданности, и восторга, чуть ребенка не уронила из рук. Она впервые увидела куклу. Большую, с румяными щеками, с белокурыми локонами. В красном жилете, юбки пышные, разноцветные, одна на другую надеты. Голубые глаза то закрываются, то открываются. Точь-в-точь как та девушка с цветами в ресторане.
Взяла в руки маленькая Айшат нарядную игрушку, прижала к себе, а кукла как запищит, будто дите настоящее. Напугала девочку, заревела она громко, игрушку на пол бросила, видеть больше ее не хочет.
Набросилась хозяйка на своего мужа:
— Судья, а голова пустая! Купил игрушку, чтобы ребенка пугать. Деньги на ветер выбросил... Убери ее с глаз моих, чтобы никогда не видела!
И ногой куклу от себя отшвырнула. Судья жене не перечил, молча поднял с пола куклу, опять ее в коробку — ив темный чулан.
Ночью Гульпача впервые не могла уснуть. Стоит перед глазами красавица кукла, моргает густыми ресницами, плачет. Еще бы, ее так обидели, сделали больно и бросили в темный чулан, где крысы страшные бегают. Гульпача не могла оставить ее в беде. Поднялась тихонечко с полу и в чулан, к кукле...
Теперь, как только ночь наступала и засыпали все в доме, Гульпача на цыпочках приносила из кладовки белокурую куклу. Укладывались рядом, щека к щеке. Ей было с кем поговорить, кому пожаловаться на свою судьбу, рассказать про злую хозяйку.
Однажды заговорилась она с куклой, уснула поздно, ребенок разревелся на весь дом, а она сладко спит, ничего не слышит.
Прибежала из соседней комнаты хозяйка, увидела спящую в обнимку с куклой Гульпачу и давай хлестать ее по щекам.
— Нет, вы полюбуйтесь на этого гаденыша! Девочка от крика посинела, а она и ухом не поведет! Чужую куклу
из кладовки стащила! Вон, вон из моего дома! Чтоб духу твоего не было!
Вырвала куклу из рук девочки, схватила Гульпачу и за косички потащила к порогу...
Месье Репорт нашел Гульпачу у калитки своего дома. Скорчившаяся, с восковым лицом, глаза закатились, девочка казалась мертвой. Репорт по профессии был врач, нагнулся, приложил ухо к худенькому тельцу. Сердце ее продолжало жить, подавая едва уловимые сигналы. Репорт взял бережно девочку на руки и поспешил к себе домой.
Когда пришла в сознание, никак не могла вспомнить, сколько дней она не ела. Бродила по большому городу, спала, где придется, прямо на земле. Старый Репорт не отправил девочку в госпиталь, а оставил у себя дома. У него недавно умерла жена, был одиноким вдовцом, командированным Международным комитетом Красного Креста в Афганистан на борьбу с туберкулезом. Едва на ноги встав, Гульпача взялась за уборку квартиры доброго доктора. Он пришел с работы — и не узнал своего дома... Все было перемыто, начищено, отутюжено. Черноглазая, бойкая Гульпача пришлась по сердцу месье Репорту. Когда окончилась его служба в Афганистане, с ним вместе во Францию уехала и Гульпача.
— К хорошему я попала человеку, он стал для меня лучше отца родного,— рассказывает она.— Отправил учиться в лицей, потом в университет... Если бы не эта война, уже стала бы врачом...
— Да ты-то какое отношение к войне имеешь? — спросил я ее.
Она ответила не сразу, отпила из бокала, погладила ладонью белоснежную скатерть, подумала, сказала твердо:
— Имею... Очень даже имею!
* * *
«Пешавар... Угрюмому... Сообщаю дополнительные сведения о Гульпаче Репорт. В период обучения в Парижском университете стала близка Ходже Рахмату, племяннику Абдулы Бури. По приговору военно-революционного суда Ходжа Рахмат расстрелян как командир одного из отрядов мятежников. Гульпача Репорт считает себя невестой Ходжи Рахмата, добровольно согласилась сотрудничать I Бури. Анис».
ГЛАВА XXII
«Администрация США может удовлетворить некоторые, если не все, военные потребности Пакистана для того, чтобы это оружие было использовано самими пакистанскими вооруженными силами или для переброски мусульманским повстанцам в Афганистане».
«Интерармс» была солидной фирмой на мировом рынке оружия. Здесь, в Брюсселе, она имела отдельный офис. Но первую встречу представитель фирмы предпочел провести на нейтральной территории. Должна она была состояться поздно вечером в сомнительном заведении под вывеской «Ганс бас», что в переводе означает «Оружейный автобус».
— Ох, не нравится мне что-то этот автобус и игра с нами в «жмурки»,— говорит Гульпача, провожая меня до дверей отеля.— Смотри, Салех, будь осторожен. Я буду дежурить у телефона в своем номере, в случае чего — звони...
Она предлагала даже взять с собой пистолет, но я отказался. Брюссель — город спокойный, и шел я на встречу не с бандитами, а с деловыми людьми.
Точно в назначенное время я прибыл на такси по указанному адресу. «Ганс бас» оказался ночным клубом, куда пускали не каждого. Двое здоровых парней атлетического телосложения встретили меня у входа. Я назвал свое имя, один из них пристально посмотрел мне в лицо, неожиданно улыбнулся и отвесил вежливый поклон.
— Прошу, господин Салех, вас ждут... Я провожу.
В отдельном кабинете меня встретил представитель
фирмы. Мужчина средних лет, с серебром на висках, в очках с дымчатыми стеклами.
— Рудольф Брамс! — представился он и тут же, без всякой паузы, как старому знакомому: — Коньяк, вино, виски? Лично я предпочитаю русскую водку... Бодрит, голова остается ясной, полезна для желудка! Согласны? Вот и хорошо! Две порции и содовой! — сказал он официанту, почтительно стоящему за его спиной.— Желаете сигарету? — любезно предложил Брамс.
Задымили, молча, без стеснения рассматривая друг друга. Официант не заставил себя долго ждать, быстро
принес все, что просили господа. Поклонился и исчез, прикрыв за собой тяжелые дубовые двери.
— Итак, перейдем к делу! — начал беседу Брамс.— Фирма проверила ваши полномочия и, простите за откровенность, кредитоспособность. Мы готовы вести конкретные переговоры. Наш президент Сэмюэль Камингс шлет привет афганским патриотам и наилучшие пожелания успехов в вашей борьбе.
— А могу я лично засвидетельствовать свое почтение мистеру Сэмюэлю Камингсу и передать ему послание от лидера нашей партии «Шамшари ислами»? — поинтересовался я.
Бури был знаком еще по студенческим годам с президентом «Интерармс».
— Ты обязательно добейся встречи с ним,— инструктировал меня перед отъездом Абдула.— Я помню его, когда он был активным сотрудником ЦРУ. Встречался с ним позже в Европе. Только не вздумай намекать ему о прежней службе в ЦРУ. Не любит... Он даже, кажется, и подданство сменил, стал гражданином Монако. Но основная штаб-квартира фирмы в США.
— Господин Камингс поручил вести ваше дело мне, господин Салех,— несколько раздраженно ответил Брамс.— Я не рядовой агент-посредник, а один из вице-президентов «Интерармс». Надеюсь, вы теперь понимаете, какое внимание уделяет вам руководство фирмы?
— Простите меня, ради Аллаха! — поспешил принести я свои извинения Брамсу.— Я не хотел вас обидеть. Польщен, что столь высокий господин, сам вице-президент всемирно известной фирмы будет вести со мной переговоры... Еще раз примите мои извинения.
— Да полно вам! — остановил он меня.— Не будем крякать время на пустяки... Ближе к делу. Фирма «Интерармс» к вашим услугам. Вот каталог нашего товара и его стоимость в соответствующей валюте.
Брамс достал из портфеля объемистую кожаную папку и передал ее в мои руки.
— Выбирайте любой вид оружия и снаряжения. Отметьте нужное вам галочкой, и фирма гарантирует в любом нужном для вас количестве подготовить груз к отправке и течение 72 часов. Если пожелаете, можете использовать наши средства доставки товара, за это в зависимости от сложности пути — соответствующая плата! Насколько мешаем, вы человек военный. Не торопитесь, поработайте
с каталогом и, когда будете готовы, позвоните по известному вам номеру. Что же касается послания к президенту, если доверите, я передам в собственные руки...
— Буду весьма вам обязан. Вот оно, послание нашего лидера президенту фирмы! — сказал я, вручая в запечатанном конверте послание Абдулы Бури.
— Будем считать, что первая встреча представителей партии «Шамшари ислами» и фирмы «Интерармс» прошла успешно. Ваше здоровье, господин Салех!
— Ваше здоровье, господин Брамс!
* * *
...Несколько дней ушло на изучение толстого каталога «Интерармс». Только теперь я в полном объеме мог представить себе неисчерпаемые возможности этой фирмы, а точнее, могущественной мировой индустрии производства и продажи оружия.
Фирма предлагала все виды стрелкового вооружения — от пистолета до новейших видов автоматов. Пушки и минометы разных калибров, джипы с огнеметами и установками «базука», танки и броневые машины, транспортные самолеты и истребители-бомбардировщики. Можно было купить рации и локаторы, патроны и снаряды, обмундирование и походное снаряжение. По нашей просьбе, чтобы не подводить американских союзников, фирма согласилась поставлять нам оружие с клеймом других стран.
— Не удивляйтесь, господин Салех,— сказал мне при очередной встрече Брамс.— Торговым каталогом не ограничиваются возможности фирмы. Мы можем выполнять любые индивидуальные заказы, имеем свои заводы в ряде стран.
Чувствовалось, что он гордится фирмой, где имел честь занимать высокий пост. Рассказывал увлеченно о повышенном спросе на ее продукцию за последнее время. Называл страны, правительства, которые пользовались услугами «Интерармс». Рад, что все группы афганских мятежников также вооружаются этой фирмой.
— Хозяйство наше большое, разбросано по всему миру,— продолжал вице-президент.— Наш основной склад оружия в Александрии, штат Виргиния. На Европейском континенте Центральный склад расположен в десятиэтажном здании в Манчестере. Есть у нас свои базы в Португалии, Швеции, Сингапуре, Ливане, разумеется, и
здесь, в Бельгии. Господин Камингс умело направляет работу фирмы... О, это выдающийся бизнесмен нашего времени. Ему только недавно перевалило за пятьдесят. Полон сил и энергии. Жаль, что вам не довелось с ним встретиться... Отдыхает сейчас на Бермудских островах... Переутомился, еще бы, фирма буквально завалена заказами!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29