— Объявить? Давай объявим. Братве по хрену. Им нужно найти того, кто ответ держать будет за мочилово это гнойное. Назовет он им, кому информацию сливал, не назовет — один болт.Они Кешу своего завалящ как суку, а потом нас выставят. Скажут: «На вас показал». Со жмура какой спрос?
— Думаешь, они начнут войну? А резон?
—А резон, Челнок, такой, — Малб-старший повысил голос. — Под нами вокзал, рынок и еще куча кусков богатых, за которые любая бригада, реально, не то что предъявы гнилые нам выставить готова — в глотки вцепиться! Чисто баш на баш, мы любой структуре оборотку дать можем, а когда они кодлой выступят? Чем мы ответим? Ты подумал? У нас чуть больше сотни бойцов под ружьем, у них на всех — сотни три, а то и три с половиной. Да мелочь не упустит случая подсуетиться, шакалы. Итого, еще полтинник накинь. Эта шобла нас напополам порвет. — Вячеслав Аркадьевич откинулся на спинку, перевел дух: — А объявляющие в компенсацию самые богатые куски потребуют. Так что резон, Челнок, самый прямой. И по мне, лучше уж за перхоть ответ держать, чем за авторитетных людей.
«БМВ» свернул с хорошо освещенного проспекта в темный лабиринт дворов и сбросил скорость. Казино «Три вишенки» находилось не просто в районе новостроек, но еще и в такой глубине дворов,
что не каждый найдет, даже если очень захочет. Проще поехать в центр. В «Золотой ключик», «Мерцающий оазис» или «Фата-моргану» — заведения респектабельные, крутые, с целой вереницей залов, букмекерских контор, бильярдных, со своими барами, ресторанами и даже — как в «Фата-моргане» — с первоклассной гостиницей. Цель создания «Трех вишенок» в сугубо «спальном» районе была единственной: через казино отмывались деньги, получаемые командой Американца со всех прочих, не вполне законных, видов деятельности.
Яркие указатели стали попадаться за квартал. Пара мощных прожекторов чертила в небе замысловатые кривые. Из колонок на стоянке плыла негромкая музыка. Ну кто, скажите на милость, поверит в добропорядочность заведения, которое ну просто совсем не желает себя рекламировать? В домах по соседству окна были темные. Раньше из-за «Трех вишенок» в местной управе нет-нет да и возникали скандалы. Шум по ночам, машины под окнами. Но какие только вопросы нельзя решить при помощи денег? Любые можно. Особенно если денег много. У Американца, царствие ему небесное, денег было не просто много, а очень много. Причем сам Американец жил более чем скромно. Зато щедро откидывал братве на общак, за что его сильно уважали. Без долгих базаров Американец стал выплачивать жильцам соседних домов ежемесячные компенсации за причиненные беспокойства, и постепенно скандалы прекратились. Американец легко завоевал авторитет и у местных жителей. Его бойцы постоянно патрулировали соседние улицы, и теперь жильцы близлежащих домов абсолютно бесстрашно ходили вечером от метро. Машины можно было оставлять неза-
пертыми, никто их не то что не угонял, даже не грабил. Преступность в квартале сошла на нет. Зачем понадобилась Американцу вся эта благотворительность? Он не был «добрым дядечкой», покровителем бедных. Американец наводил порядок на своей территории. Зато он всегда был в курсе того, что происходит в районе. Появляются ли незнакомые люди, когда, к кому приходили, Он всегда был готов к отражению посягательств на свою территорию. А когда однажды местная милиция решила прижать Американца по какому-то делу, толпа местных бабушек и дедушек, дружно, как один, потрясающих книжечками пенсионеров, инвалидов и ветеранов войны, вышла к управе на митинг в защиту своего благодетеля. В результате власти сдались, Американца отпустили так же быстро, как и взяли. Умный человек был этот Американец. Очень умный, очень богатый и очень авторитетный. Хотя это и не спасло его от смерти.
«БМВ» не стал заезжать на стоянку у казино. Остановился у соседнего дома. Отсюда хорошо просматривался вход. «Мазда» Курвы была припаркована на противоположной стороне улицы. В салоне сидели двое.
— Вон наши, — кивнул Пестрый.
— Вижу, — ответил Вячеслав Аркадьевич. Передняя дверца «Мазды» открылась, и из нее выбрался один из парней Мало. По атлетичной гибкой фигуре все узнали Чингиза, известного в бригаде под погонялом Чин. Чингиз свернул на аллейку, тянущуюся вдоль улицы, и сразу растворился в тени густого кустарника. Грамотно работал пацан, ничего не скажешь. Стоянка просматривалась при помощи трех видеокамер. «Мазда» в их поле зрения не попа-
дала, но, если бы охрана казино заподозрила неладное, через десять минут сюда прибыла бы «тревожная команда» Американца. Пришлось бы давать объяснения, чего Вячеслав Аркадьевич делать уж никак не хотел.
Чингиз продрался через кусты и подошел к «БМВ». Вадим опустил стекло.
— Здорово, Чингиз, — улыбнулся он. Чингиза в бригаде любили за спокойный нрав и отвагу.
— Здравствуй, братан, — кивнул серьезно Чингиз, наклоняясь к окну. — Здравствуй, «папа». Поздравляю за Димку.
— Спасибо, Чингиз.
— Чин, — Пестрый пожал Чингизу руку. — Рад видеть здесь, а не за забором.
Чингиз тускло улыбнулся. Он недолюбливал Пестрого.
— Давай, Чингиз, докладывай обстановку, — приказал Мало.
— Здесь он. Пьет, в рулетку проигрывает. Уходить пока не собирается. В зале охрана. Человек пять, но я выпас еще троих. Сидят где-то в служебке. В случае скандала нарисуются сразу. Все при стволах. «Трубы» у них по углам, даже в коридорах и фойе. Все видят, шакалы. Без хипежа зацепить Кешу можно только в туалете или в баре.
— Ты бы смог это сделать?
— Я бы зацепил, — подумав пару секунд, кивнул Чингиз.
— Вдвоем с Челноком?
Чингиз цыкнул языком, покачал головой:
— Сам сделаю. Так спокойнее. Двоих сразу на целик возьмут. Чисто сами подставимся и бригаду подставим.
Мало кивнул, соглашаясь.
— Погоди, братка, — нахмурился Вадим. — А как ты его вытаскивать будешь? Увидят ведь.
— Не беспокойся, брат. С той стороны казино — подсобные помещения. Я посмотрел. Продукты привозят, туда-сюда. Через служебный выход выведу. Там «глаз» нет.
— Уверен?
— Вадим, — Чингиз улыбнулся. — Было такое, чтобы я за свой базар не ответил реально?
— Да я не в претензии, братан. Просто за тебя беспокоюсь.
— Вы тачку со двора поставьте. С той стороны забор будет кирпичный. Вот у него. Как только он из зала выйдет, я его зацеплю и вам с рук на руки передам.
Чингиз выпрямился, подал знак оставшемуся в машине Курве, затем достал пистолет и вручил его Вадиму.
— Подержи пока. Все равно заберут. У них на входе металлоискатель стоит.
— Без базара, — Вадим сунул вольту в карман пиджака.
— Спасибо, брат.
— Чин, только учти, он нам не «видеть тело» нужен. Он нам чисто «сухим» нужен.
— Я понял. — Чингиз зашагал к казино. Вадик высунулся из окна, махнул рукой Курве.
«Мазда», рыкнув двигателем, подъехала ближе.
— Здорово, отцы, — улыбнулся щербато Курва. У него не хватало двух передних зубой. — Как бабки? В карманы катят?
— Катят, катят, — пожал ему руку Вадим. — Ты, Курва, вот что. Стой здесь, смотри за входом. Заметишь что-нибудь — сразу звони мне. Мы встанем во дворе, у служебных ворот. Понял?
— Чего тут не понять? Не тупой.
— Давай.
«БМВ» обогнул дом, остановился у внушительного кирпичного забора; Кеша в настоящий момент пребывал на седьмом небе от счастья. Он не был очень уж предусмотрительным человеком, хотя сам считал себя таковым. Вот и отдаленное казино он выбрал не случайно. Были на их, территории точки и покруче, где он мог бы потратить деньги. Но объявись он в любой из них, это сразу станет известно Смольному, принявшему хозяйство почившего недавно Американца.
Дела у Кеши в последнее время складывались не слишком удачно, несмотря на то, что его подняли до смотрящего. В его задачу входило обеспечивать спокойствие и бесперебойное поступление денег с вверенного ему участка. Кеша старался. Наконец-то его заметили. При этом надо учитывать, что начинал он обычным бойцом и перспективы его были весьма туманны и неоднозначны.
Наблюдая за тем, как костяной шарик белой сливающейся дугой скользит вдоль коричнево-красного круга вращающейся рулетки, Кеша размышлял о собственном будущем. Недалек тот день, когда бывший боец будет кататься в собственной крутой иномарке, — Кеша уже присмотрел себе тачку — шикарный темно-зеленый «БМВ», выставленный в одном из автосалонов, подконтрольных бригаде, —
трахать только самых дорогих шлюх и не знать недостатка в деньгах. Все свои проблемы Кеша объяснял одной-единственной причиной: нехваткой денег. Всегда все дело в деньгах. Будет у тебя достаточно бабок — и ты в полном порядке. Нет, конечно, и при бабках тебя могут завалить, но все рано или поздно там окажутся, так хоть успеть пожить как человек.
Работать Кеша умел. Он был послушен и исполнителен, абсолютно безжалостен к чужим и должникам и верен своим. Кеша был готов подохнуть за бригаду и из кожи вон лез, чтобы бригадир это отметил.
Ему было непонятно, почему никто не оценивает его усердия. Он, Кеша, лез из шкуры, выколачивая деньги из заср...ых торгашей в порту, дрался, даже стрелял пару раз. Он собирал бабки и ни разу не скрысятничал. Не взял ни одного вшивого рубля. Ни даже копейки! Почему этого никто не желал замечать?..
Замирая от перехватывающей горло ненависти, Кеша подсчитывал чужие деньги, примеряя суммы к своей зарплате, и выходило, что ему — главному действующему лицу, фактически зарабатывающему для бригады бабки, — перепадало куда меньше десятой доли процента. У Крохи или у Божи пацаны уже через год катались на иномарках, не самых шикарных, но все-таки... А он до сих пор ездил на подержанной, скрипящей «трехе».
Когда Кеша однажды выложил свои соображения напарнику, тот только выразительно постучал согнутым пальцем по лбу и буркнул:
— Ройся в своем кармане, му...до. Иначе похоронят тебя однажды в чужой могиле. У «папы» свои бабки, у нас — свои. Ты сам такую жизнь выбрал.
— Жизнь? — вскинулся тогда Кеша. — Да какая это жизнь, на хрен? Нас каждый день могут кинуть на зону, завалить, хрен знает что еще... Вот у Американца — жизнь, а у нас...
— Ну и что? — пожал плечами тот. — Знал ведь, за что брался.
А через день к нему подошел бригадир и сказал негромко и веско:
— Много трещишь, корефан. Придержи язык.
В бригаде все стучали друг на друга. Братство, дружба, взаимовыручка — г...вно. Каждый сам за себя и лезет вверх, как может. Парня, с которым Кеша так опрометчиво поделился своими размышлениями, резко подняли до смотрящего, а он, Кеша, остался внизу.
Тогда-то и появилась на его горизонте Лялька Стрекоза. Реальная девка. Бывшая гимнастка, поломавшаяся на каких-то соревнованиях и потому шустро вышедшая в тираж. Кеша снял ее у авторынка. Как-то само собой получилось, что Стрекоза прилипла к Кеше всерьез и надолго. И, странное дело, тому вдруг стало гораздо легче. В его жизни появился человек, с которым можно было поговорить. Просто поговорить, по-человечески, не опасаясь, что завтра бригадир заявит про язык. И в постели Лялька была богиней. Лялька стала для Кеши всем. Она поддерживала его, выслушивала возмущенные тирады и сочувствовала, утешала и успокаивала, а потом любила с такой неистовостью, которая встречается только у влюбленных женщин и кошек. Кеша был без ума от нее. Он тратил на Стрекозу все свои заработки. Даже перестал посылать деньги домой. Ляль-
ка тянула из него бабки, как помповый насос, пользовала Кешу, как личную сберкнижку. Он здорово влез в долги и имел неприятный разговор с бригадиром о том, что нужно вести себя скромнее, по средствам. Кстати, откуда деньги? Кеша путано объяснял насчет того, что, мол, ему присылают из дома. Родственники там крутые, туда-сюда, дело свое у них...
— Ну, ну, — усмехнулся тогда бригадир. — Родственники так родственники. Только... Осторожнее, братан. Гляди в оба. Не ровен час, нарвешься реально на измену.
А потом наступил тот самый день. День, когда бригадир поздравил Кешу и сказал, что братва решила поднять его до смотрящего. Участок ему выделили хлебный. Авторынок и стоянку дальнобойщиков, что сразу за портом. Были еще ларьки, магазинчики, но это уже шло довеском. Вот где варились настоящие бабки. Добазарились с пацанами отметить это дело походом в баню, с девчонками, шашлыком, как положено. Кеше выдали подъемные. Он накупил дорогого хавчика, шикарной выпивки и поехал домой. Стрекоза заявилась уже за полночь. Позвонила привычно длинно, как звонила только она. Кеша открыл и... увидел на пороге Стрекозу и высокого, ухоженного мужчину в дорогом прикиде.
— Добрый вечер, Иннокентий, — поздоровался мужчина, отодвигая Стрекозу и входя в квартиру.
— Ты кто такой? — нахмурился Кеша и перевел взгляд на подругу: — Лялька, что это за козел?
Мужчина вдруг быстро и точно ударил Кешу ладонями по ушам. Тот рухнул на пол, покатился, зажимая руками лопающуюся от боли голову.
— Грубо, Кеша, — сказал незнакомец, нагибаясь и вытаскивая из-за поясного ремня смотрящего пистолет. — Очень грубо. Нельзя так разговаривать с незнакомыми людьми.
— Отсоси, м...ло, — выдохнул, морщась, Кеша. Мужчина ударил его еще раз. Профессионально, ногой, в низ живота. Кеша превратился в воющий, катающийся по прихожей сгусток боли.
— Когда надоест — скажешь, — прокомментировал мужчина. — А пока полежи, подумай малость.
— Сука, — простонал Кеша, когда к нему вернулась способность разговаривать. — Ты знаешь, на кого тянешь? Тебя, падло, на куски порвут...
— За тебя-то? Да за тебя, м...ка, Американец мне премию выпишет, еще и лично руку пожмет, — мужчина засмеялся. Он подхватил Кешу за волосы и потащил в комнату, как мешок с картошкой. — Иди-ка сюда, красавец. Здесь будет поудобнее базар вести.
Незнакомец швырнул Кешу на ковер, сам опустился в кресло, положил руки на колени. Стрекоза холодно и равнодушно взирала на экзекуцию от двери.
— Ну что, Иннокентий, очухался? — спросил мужчина через пару минут. — Тереть будем или еще тебе накинуть, чтобы понял, с кем дело имеешь, фуфлогон?
— Нормально, хватит, — Кеша приподнялся, но вставать не стал. Сел у стены, привалившись спиной к прохладному бетону. Голова гудела, в паху ныло так, словно мошонку зажимали в тиски. «Одно семь, второе двенадцать», — вспомнил он детскую присказку. — Ты под кем? И чего тебе надо?
— Под кем? — мужчина снова засмеялся. — Я, Кеша, реально под такими крутыми людьми хожу,
что тебе и не снилось. Твой Американец — недомерок детсадовский по сравнению с ними, понял?
— И чего тебе надо? — морщась, потирая распухшие багровые уши, поинтересовался Кеша.
— Чего мне надо? Спроси лучше, чего тебе надо. А твоя, братан, задача сейчас «на кладбище не попасть».
Мужчина достал из кармана крохотный диктофон, нажал на «плей» и... Кеша едва не обоср...ся со страху. Его собственный голос с пьяной решительностью болтал о своей несчастной судьбе. Но не это самое страшное. Дальше Кеша принялся поливать помоями и порядки в бригаде, и Американца, и его подручных, и бригадира, говорил, что стоит ему стукнуть в ментовку — и всю верхушку бригады сразу же отправят за забор. Он, Кеша, так много знает, так много может и... Короче, и так далее. Одно хуже другого. И ведь Кеша не помнил, когда он такое говорил. Наверное, отменно принял... Ежу понятно, что все эти «сведения счетов» с Америкой и членами бригады были лишь пьяным бредом. Амбициями полного му...ка. Но кому какое дело, наболтал он это спьяну или всерьез вознамерился ссучиться? За один только базар его объявили бы.
Мужчина не меньше минуты с улыбкой внимал потоку отборной ругани, льющейся из динамика, затем выключил диктофон.
— Хватит? Или хочешь еще послушать? Кеша очумело помотал головой.
— Откуда?
— От верблюда, — ответил мужчина. — Что ты из себя м...ка хронического-то строишь, Кеша?
Кеша перевел взгляд на Стрекозу. Она смотрела серьезно и безжалостно. В ее глазах не осталось и тени участия, которое Кеша привык видеть.
— С-с-сучка, — выдохнул Кеша. — Прошман-довка, тварь дешевая, подстилка. Я тебя, падла, лично...
— Ну, будет, будет порядочную девушку-то пугать, — нахмурился мужчина. — Ты что это, Кеша? Нельзя так. Эмоции надо уметь при себе держать.
— Да пошел ты на х... — выдохнул Кеша в сердцах.
— Еще раз тявкнешь, я тебе башку оторву. Реально, — пообещал мужчина, и Кеша сразу поверил, что уж этот оторвет. — Значит, так, валет червовый, слушай внимательно, повторять не стану...
Из дальнейшего разговора выяснилось, что мужчине нужно не так уж и много. Всего-то навсего кое-какая информация, касающаяся положения дел в бригаде. Ну, еще «жучок» в мобильнике бригадира. За сведения, само собой, Кеше хорошо заплатят. Аванс мужчина готов предоставить прямо сейчас. Под расписку, конечно. Ну и, разумеется, незнакомец гарантирует, что никто никогда не узнает о том, что Кеша им дружески помог. Полная конфиденциальность. А вот если он откажется, что ж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Думаешь, они начнут войну? А резон?
—А резон, Челнок, такой, — Малб-старший повысил голос. — Под нами вокзал, рынок и еще куча кусков богатых, за которые любая бригада, реально, не то что предъявы гнилые нам выставить готова — в глотки вцепиться! Чисто баш на баш, мы любой структуре оборотку дать можем, а когда они кодлой выступят? Чем мы ответим? Ты подумал? У нас чуть больше сотни бойцов под ружьем, у них на всех — сотни три, а то и три с половиной. Да мелочь не упустит случая подсуетиться, шакалы. Итого, еще полтинник накинь. Эта шобла нас напополам порвет. — Вячеслав Аркадьевич откинулся на спинку, перевел дух: — А объявляющие в компенсацию самые богатые куски потребуют. Так что резон, Челнок, самый прямой. И по мне, лучше уж за перхоть ответ держать, чем за авторитетных людей.
«БМВ» свернул с хорошо освещенного проспекта в темный лабиринт дворов и сбросил скорость. Казино «Три вишенки» находилось не просто в районе новостроек, но еще и в такой глубине дворов,
что не каждый найдет, даже если очень захочет. Проще поехать в центр. В «Золотой ключик», «Мерцающий оазис» или «Фата-моргану» — заведения респектабельные, крутые, с целой вереницей залов, букмекерских контор, бильярдных, со своими барами, ресторанами и даже — как в «Фата-моргане» — с первоклассной гостиницей. Цель создания «Трех вишенок» в сугубо «спальном» районе была единственной: через казино отмывались деньги, получаемые командой Американца со всех прочих, не вполне законных, видов деятельности.
Яркие указатели стали попадаться за квартал. Пара мощных прожекторов чертила в небе замысловатые кривые. Из колонок на стоянке плыла негромкая музыка. Ну кто, скажите на милость, поверит в добропорядочность заведения, которое ну просто совсем не желает себя рекламировать? В домах по соседству окна были темные. Раньше из-за «Трех вишенок» в местной управе нет-нет да и возникали скандалы. Шум по ночам, машины под окнами. Но какие только вопросы нельзя решить при помощи денег? Любые можно. Особенно если денег много. У Американца, царствие ему небесное, денег было не просто много, а очень много. Причем сам Американец жил более чем скромно. Зато щедро откидывал братве на общак, за что его сильно уважали. Без долгих базаров Американец стал выплачивать жильцам соседних домов ежемесячные компенсации за причиненные беспокойства, и постепенно скандалы прекратились. Американец легко завоевал авторитет и у местных жителей. Его бойцы постоянно патрулировали соседние улицы, и теперь жильцы близлежащих домов абсолютно бесстрашно ходили вечером от метро. Машины можно было оставлять неза-
пертыми, никто их не то что не угонял, даже не грабил. Преступность в квартале сошла на нет. Зачем понадобилась Американцу вся эта благотворительность? Он не был «добрым дядечкой», покровителем бедных. Американец наводил порядок на своей территории. Зато он всегда был в курсе того, что происходит в районе. Появляются ли незнакомые люди, когда, к кому приходили, Он всегда был готов к отражению посягательств на свою территорию. А когда однажды местная милиция решила прижать Американца по какому-то делу, толпа местных бабушек и дедушек, дружно, как один, потрясающих книжечками пенсионеров, инвалидов и ветеранов войны, вышла к управе на митинг в защиту своего благодетеля. В результате власти сдались, Американца отпустили так же быстро, как и взяли. Умный человек был этот Американец. Очень умный, очень богатый и очень авторитетный. Хотя это и не спасло его от смерти.
«БМВ» не стал заезжать на стоянку у казино. Остановился у соседнего дома. Отсюда хорошо просматривался вход. «Мазда» Курвы была припаркована на противоположной стороне улицы. В салоне сидели двое.
— Вон наши, — кивнул Пестрый.
— Вижу, — ответил Вячеслав Аркадьевич. Передняя дверца «Мазды» открылась, и из нее выбрался один из парней Мало. По атлетичной гибкой фигуре все узнали Чингиза, известного в бригаде под погонялом Чин. Чингиз свернул на аллейку, тянущуюся вдоль улицы, и сразу растворился в тени густого кустарника. Грамотно работал пацан, ничего не скажешь. Стоянка просматривалась при помощи трех видеокамер. «Мазда» в их поле зрения не попа-
дала, но, если бы охрана казино заподозрила неладное, через десять минут сюда прибыла бы «тревожная команда» Американца. Пришлось бы давать объяснения, чего Вячеслав Аркадьевич делать уж никак не хотел.
Чингиз продрался через кусты и подошел к «БМВ». Вадим опустил стекло.
— Здорово, Чингиз, — улыбнулся он. Чингиза в бригаде любили за спокойный нрав и отвагу.
— Здравствуй, братан, — кивнул серьезно Чингиз, наклоняясь к окну. — Здравствуй, «папа». Поздравляю за Димку.
— Спасибо, Чингиз.
— Чин, — Пестрый пожал Чингизу руку. — Рад видеть здесь, а не за забором.
Чингиз тускло улыбнулся. Он недолюбливал Пестрого.
— Давай, Чингиз, докладывай обстановку, — приказал Мало.
— Здесь он. Пьет, в рулетку проигрывает. Уходить пока не собирается. В зале охрана. Человек пять, но я выпас еще троих. Сидят где-то в служебке. В случае скандала нарисуются сразу. Все при стволах. «Трубы» у них по углам, даже в коридорах и фойе. Все видят, шакалы. Без хипежа зацепить Кешу можно только в туалете или в баре.
— Ты бы смог это сделать?
— Я бы зацепил, — подумав пару секунд, кивнул Чингиз.
— Вдвоем с Челноком?
Чингиз цыкнул языком, покачал головой:
— Сам сделаю. Так спокойнее. Двоих сразу на целик возьмут. Чисто сами подставимся и бригаду подставим.
Мало кивнул, соглашаясь.
— Погоди, братка, — нахмурился Вадим. — А как ты его вытаскивать будешь? Увидят ведь.
— Не беспокойся, брат. С той стороны казино — подсобные помещения. Я посмотрел. Продукты привозят, туда-сюда. Через служебный выход выведу. Там «глаз» нет.
— Уверен?
— Вадим, — Чингиз улыбнулся. — Было такое, чтобы я за свой базар не ответил реально?
— Да я не в претензии, братан. Просто за тебя беспокоюсь.
— Вы тачку со двора поставьте. С той стороны забор будет кирпичный. Вот у него. Как только он из зала выйдет, я его зацеплю и вам с рук на руки передам.
Чингиз выпрямился, подал знак оставшемуся в машине Курве, затем достал пистолет и вручил его Вадиму.
— Подержи пока. Все равно заберут. У них на входе металлоискатель стоит.
— Без базара, — Вадим сунул вольту в карман пиджака.
— Спасибо, брат.
— Чин, только учти, он нам не «видеть тело» нужен. Он нам чисто «сухим» нужен.
— Я понял. — Чингиз зашагал к казино. Вадик высунулся из окна, махнул рукой Курве.
«Мазда», рыкнув двигателем, подъехала ближе.
— Здорово, отцы, — улыбнулся щербато Курва. У него не хватало двух передних зубой. — Как бабки? В карманы катят?
— Катят, катят, — пожал ему руку Вадим. — Ты, Курва, вот что. Стой здесь, смотри за входом. Заметишь что-нибудь — сразу звони мне. Мы встанем во дворе, у служебных ворот. Понял?
— Чего тут не понять? Не тупой.
— Давай.
«БМВ» обогнул дом, остановился у внушительного кирпичного забора; Кеша в настоящий момент пребывал на седьмом небе от счастья. Он не был очень уж предусмотрительным человеком, хотя сам считал себя таковым. Вот и отдаленное казино он выбрал не случайно. Были на их, территории точки и покруче, где он мог бы потратить деньги. Но объявись он в любой из них, это сразу станет известно Смольному, принявшему хозяйство почившего недавно Американца.
Дела у Кеши в последнее время складывались не слишком удачно, несмотря на то, что его подняли до смотрящего. В его задачу входило обеспечивать спокойствие и бесперебойное поступление денег с вверенного ему участка. Кеша старался. Наконец-то его заметили. При этом надо учитывать, что начинал он обычным бойцом и перспективы его были весьма туманны и неоднозначны.
Наблюдая за тем, как костяной шарик белой сливающейся дугой скользит вдоль коричнево-красного круга вращающейся рулетки, Кеша размышлял о собственном будущем. Недалек тот день, когда бывший боец будет кататься в собственной крутой иномарке, — Кеша уже присмотрел себе тачку — шикарный темно-зеленый «БМВ», выставленный в одном из автосалонов, подконтрольных бригаде, —
трахать только самых дорогих шлюх и не знать недостатка в деньгах. Все свои проблемы Кеша объяснял одной-единственной причиной: нехваткой денег. Всегда все дело в деньгах. Будет у тебя достаточно бабок — и ты в полном порядке. Нет, конечно, и при бабках тебя могут завалить, но все рано или поздно там окажутся, так хоть успеть пожить как человек.
Работать Кеша умел. Он был послушен и исполнителен, абсолютно безжалостен к чужим и должникам и верен своим. Кеша был готов подохнуть за бригаду и из кожи вон лез, чтобы бригадир это отметил.
Ему было непонятно, почему никто не оценивает его усердия. Он, Кеша, лез из шкуры, выколачивая деньги из заср...ых торгашей в порту, дрался, даже стрелял пару раз. Он собирал бабки и ни разу не скрысятничал. Не взял ни одного вшивого рубля. Ни даже копейки! Почему этого никто не желал замечать?..
Замирая от перехватывающей горло ненависти, Кеша подсчитывал чужие деньги, примеряя суммы к своей зарплате, и выходило, что ему — главному действующему лицу, фактически зарабатывающему для бригады бабки, — перепадало куда меньше десятой доли процента. У Крохи или у Божи пацаны уже через год катались на иномарках, не самых шикарных, но все-таки... А он до сих пор ездил на подержанной, скрипящей «трехе».
Когда Кеша однажды выложил свои соображения напарнику, тот только выразительно постучал согнутым пальцем по лбу и буркнул:
— Ройся в своем кармане, му...до. Иначе похоронят тебя однажды в чужой могиле. У «папы» свои бабки, у нас — свои. Ты сам такую жизнь выбрал.
— Жизнь? — вскинулся тогда Кеша. — Да какая это жизнь, на хрен? Нас каждый день могут кинуть на зону, завалить, хрен знает что еще... Вот у Американца — жизнь, а у нас...
— Ну и что? — пожал плечами тот. — Знал ведь, за что брался.
А через день к нему подошел бригадир и сказал негромко и веско:
— Много трещишь, корефан. Придержи язык.
В бригаде все стучали друг на друга. Братство, дружба, взаимовыручка — г...вно. Каждый сам за себя и лезет вверх, как может. Парня, с которым Кеша так опрометчиво поделился своими размышлениями, резко подняли до смотрящего, а он, Кеша, остался внизу.
Тогда-то и появилась на его горизонте Лялька Стрекоза. Реальная девка. Бывшая гимнастка, поломавшаяся на каких-то соревнованиях и потому шустро вышедшая в тираж. Кеша снял ее у авторынка. Как-то само собой получилось, что Стрекоза прилипла к Кеше всерьез и надолго. И, странное дело, тому вдруг стало гораздо легче. В его жизни появился человек, с которым можно было поговорить. Просто поговорить, по-человечески, не опасаясь, что завтра бригадир заявит про язык. И в постели Лялька была богиней. Лялька стала для Кеши всем. Она поддерживала его, выслушивала возмущенные тирады и сочувствовала, утешала и успокаивала, а потом любила с такой неистовостью, которая встречается только у влюбленных женщин и кошек. Кеша был без ума от нее. Он тратил на Стрекозу все свои заработки. Даже перестал посылать деньги домой. Ляль-
ка тянула из него бабки, как помповый насос, пользовала Кешу, как личную сберкнижку. Он здорово влез в долги и имел неприятный разговор с бригадиром о том, что нужно вести себя скромнее, по средствам. Кстати, откуда деньги? Кеша путано объяснял насчет того, что, мол, ему присылают из дома. Родственники там крутые, туда-сюда, дело свое у них...
— Ну, ну, — усмехнулся тогда бригадир. — Родственники так родственники. Только... Осторожнее, братан. Гляди в оба. Не ровен час, нарвешься реально на измену.
А потом наступил тот самый день. День, когда бригадир поздравил Кешу и сказал, что братва решила поднять его до смотрящего. Участок ему выделили хлебный. Авторынок и стоянку дальнобойщиков, что сразу за портом. Были еще ларьки, магазинчики, но это уже шло довеском. Вот где варились настоящие бабки. Добазарились с пацанами отметить это дело походом в баню, с девчонками, шашлыком, как положено. Кеше выдали подъемные. Он накупил дорогого хавчика, шикарной выпивки и поехал домой. Стрекоза заявилась уже за полночь. Позвонила привычно длинно, как звонила только она. Кеша открыл и... увидел на пороге Стрекозу и высокого, ухоженного мужчину в дорогом прикиде.
— Добрый вечер, Иннокентий, — поздоровался мужчина, отодвигая Стрекозу и входя в квартиру.
— Ты кто такой? — нахмурился Кеша и перевел взгляд на подругу: — Лялька, что это за козел?
Мужчина вдруг быстро и точно ударил Кешу ладонями по ушам. Тот рухнул на пол, покатился, зажимая руками лопающуюся от боли голову.
— Грубо, Кеша, — сказал незнакомец, нагибаясь и вытаскивая из-за поясного ремня смотрящего пистолет. — Очень грубо. Нельзя так разговаривать с незнакомыми людьми.
— Отсоси, м...ло, — выдохнул, морщась, Кеша. Мужчина ударил его еще раз. Профессионально, ногой, в низ живота. Кеша превратился в воющий, катающийся по прихожей сгусток боли.
— Когда надоест — скажешь, — прокомментировал мужчина. — А пока полежи, подумай малость.
— Сука, — простонал Кеша, когда к нему вернулась способность разговаривать. — Ты знаешь, на кого тянешь? Тебя, падло, на куски порвут...
— За тебя-то? Да за тебя, м...ка, Американец мне премию выпишет, еще и лично руку пожмет, — мужчина засмеялся. Он подхватил Кешу за волосы и потащил в комнату, как мешок с картошкой. — Иди-ка сюда, красавец. Здесь будет поудобнее базар вести.
Незнакомец швырнул Кешу на ковер, сам опустился в кресло, положил руки на колени. Стрекоза холодно и равнодушно взирала на экзекуцию от двери.
— Ну что, Иннокентий, очухался? — спросил мужчина через пару минут. — Тереть будем или еще тебе накинуть, чтобы понял, с кем дело имеешь, фуфлогон?
— Нормально, хватит, — Кеша приподнялся, но вставать не стал. Сел у стены, привалившись спиной к прохладному бетону. Голова гудела, в паху ныло так, словно мошонку зажимали в тиски. «Одно семь, второе двенадцать», — вспомнил он детскую присказку. — Ты под кем? И чего тебе надо?
— Под кем? — мужчина снова засмеялся. — Я, Кеша, реально под такими крутыми людьми хожу,
что тебе и не снилось. Твой Американец — недомерок детсадовский по сравнению с ними, понял?
— И чего тебе надо? — морщась, потирая распухшие багровые уши, поинтересовался Кеша.
— Чего мне надо? Спроси лучше, чего тебе надо. А твоя, братан, задача сейчас «на кладбище не попасть».
Мужчина достал из кармана крохотный диктофон, нажал на «плей» и... Кеша едва не обоср...ся со страху. Его собственный голос с пьяной решительностью болтал о своей несчастной судьбе. Но не это самое страшное. Дальше Кеша принялся поливать помоями и порядки в бригаде, и Американца, и его подручных, и бригадира, говорил, что стоит ему стукнуть в ментовку — и всю верхушку бригады сразу же отправят за забор. Он, Кеша, так много знает, так много может и... Короче, и так далее. Одно хуже другого. И ведь Кеша не помнил, когда он такое говорил. Наверное, отменно принял... Ежу понятно, что все эти «сведения счетов» с Америкой и членами бригады были лишь пьяным бредом. Амбициями полного му...ка. Но кому какое дело, наболтал он это спьяну или всерьез вознамерился ссучиться? За один только базар его объявили бы.
Мужчина не меньше минуты с улыбкой внимал потоку отборной ругани, льющейся из динамика, затем выключил диктофон.
— Хватит? Или хочешь еще послушать? Кеша очумело помотал головой.
— Откуда?
— От верблюда, — ответил мужчина. — Что ты из себя м...ка хронического-то строишь, Кеша?
Кеша перевел взгляд на Стрекозу. Она смотрела серьезно и безжалостно. В ее глазах не осталось и тени участия, которое Кеша привык видеть.
— С-с-сучка, — выдохнул Кеша. — Прошман-довка, тварь дешевая, подстилка. Я тебя, падла, лично...
— Ну, будет, будет порядочную девушку-то пугать, — нахмурился мужчина. — Ты что это, Кеша? Нельзя так. Эмоции надо уметь при себе держать.
— Да пошел ты на х... — выдохнул Кеша в сердцах.
— Еще раз тявкнешь, я тебе башку оторву. Реально, — пообещал мужчина, и Кеша сразу поверил, что уж этот оторвет. — Значит, так, валет червовый, слушай внимательно, повторять не стану...
Из дальнейшего разговора выяснилось, что мужчине нужно не так уж и много. Всего-то навсего кое-какая информация, касающаяся положения дел в бригаде. Ну, еще «жучок» в мобильнике бригадира. За сведения, само собой, Кеше хорошо заплатят. Аванс мужчина готов предоставить прямо сейчас. Под расписку, конечно. Ну и, разумеется, незнакомец гарантирует, что никто никогда не узнает о том, что Кеша им дружески помог. Полная конфиденциальность. А вот если он откажется, что ж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34