— Я знаю, — кивнул тот. — Абреку или Смольному, мы пока не разобрались. Чингиз со своей командой попал в засаду. Три человека всего ушло из двадцати. Остальные — по моргам лежат. Чин говорит, их ждали. Абрек знал о готовящемся нападении. Все знал, до мелочей.
— Надо выяснить, кто «поет».
— Стараемся, но пока ничего.
— Надо родителям пацанов поддержку оказать и с похоронами что-нибудь подумать.
— Хорошо.
Вадим снова улыбнулся. Гляди-ка, оголец раненый, а ведет себя точь-в-точь как «папа». Как отец.
— Слушай, Дим, я тебе хотел сказать... Насчет отца...
— Я знаю, Вадим, — спокойно ответил Дима.
— Откуда?
— Пацаны в машине звонили. Я слышал.
— Ты не волнуйся, Дим. Отдыхай спокойно. Я обо всем позабочусь. Все будет по высшему классу.
— Я не волнуюсь, Вадим, — вдруг очень жестко ответил Дима. — Я-не-волнуюсь. Я просто найду того урода, из-за которого погиб мой отец, и собственноручно вышибу ему мозги.
Сказано это было таким тоном, который Вадим изредка мог услышать от Крохи и никогда — от Димы. Мягкого, вежливого, интеллигентного Димы...
— Слушай, завтра утром ты заберешь меня из больницы.
— Не, даже не думай, — покачал головой Вадим. — Лепила сказал, тебе недели две как бревну лежать надо.
- Вадим, я не спрашиваю, что сказал врач, — сухо ответил Дима. — Я говорю тебе: завтра... точнее, уже сегодня утром, ты заберешь меня отсюда. Но врачи об этом знать не должны. Для всех — я в больнице. На мое место положишь кого-нибудь из людей Абрека, Смольного... не важно кого. Любого.
— Хорошо, как скажешь, — Вадим кивнул.
— Из отделения уберешь всех посторонних. В другие палаты, отделения, на другие этажи, куда хочешь. Заплати главврачу, медсестрам, уборщицам, всем, но к полудню все «люксовые» палаты должны быть заняты только братвой. Потом сделаешь вот что...
Дима лежал с закрытыми глазами, говорил размеренно и ровно, и Вадим вдруг понял, что этот мальчишка, когда подрастет да обтешется, станет настолько жестким, что Кроха ему позавидует. Дима апостола Павла придушит в воротах рая, лишь бы
выбить свое место под солнцем. И ведь выбьет, оголец. Как пить дать.Вадим слушал, кивал, выделяя для себя особо важные пункты.
— Слушай, Дим, я тут подумал... Может быть, твою Наталью стоит спрятать пока? Отвезти ее к Челноку. Он хавиру конкретную нашел. Никто не разнюхает.
— Не стоит. В Москве она будет в большей безопасности. Там Смольный чинить разборы не решится. Ему московская братва разом голову открутит, — ответил, подумав, Дима. — Что еще?.. Да, закажи билеты на поезд. Сорок билетов. До Екатеринбурга. Купе. Завтра с тобой свяжется человек, передаст паспортные данные. И достань новый «БМВ-750».
— Дим, да нет проблем. Только зачем тебе? — удивился Вадим.
— «БМВ» для Максима Абалова. У нас с ним договор на съемку. А в Екатеринбурге киностудия. Бывшая Свердловская. Она простаивает, значит, аренда нам обойдется дешево. Мне нужно быстро отснять материал. Ну и натура подходящая.
— Какая киностудия? — брови Вадима поползли вверх. — При чем здесь кино?
— Вадим, я — кинопродюсер. Со вчерашнего дня. Мы делаем фильм. У меня съемочная группа, — устало объяснил Дима. — Я за этих людей отвечаю.
— Пацан, — Вадим даже растерялся, — у тебя отца сегодня завалили, а ты про кино...
— И что? — Дима открыл глаза, повернул голову, посмотрел на советника. — Думаешь, если бы меня сегодня завалили, а отец остался жив, он бы все свои дела послал подальше?
— Ну-у-у... Нет, наверное, но ведь...
— Это другое дело? — закончил за него Дима. — Нет маленьких дел и больших дел, Вадим. Для каждого дело — по рангу. Для меня кино — дело большое и очень важное. Все, закрыли тему. Не надо ничего обсуждать, просто сделай то, что я тебе говорю. И оставь мне свою трубку, пожалуйста.
— Хорошо, — Вадим положил свой сотовый на тумбочку. — Но ты меня удивил, Дима. Очень удивил.
— То ли еще будет, — усмехнулся сухими губами Дима. Поморщился от боли.— Я жду машину в девять. Теперь иди. Мне нужно немного поспать.
— Пацан, ты вообще соображаешь, что делаешь? — Челнок выглядел не просто недовольным. Он выглядел взбешенным. — Я же предупреждал тебя! Мало того, что ты себя под пули подставлял, ты еще и пацанов под пули подставил.
— Челнок, — Степан оглянулся на стоящую у машины Ирину, — ты не обижайся, но... Эта девушка спасла меня сегодня утром. Не мог же я ее бросить.
— Так, — пробормотал Челнок. — Пошли амуры, на фиг...
— Да при чем здесь...
— При том, малой! Тебе баб не хватает?
— Челнок, — окрысился Степан, — ты язык придержи реально! Что ты гонишь? В конце концов, это не твое дело!
— Нет, это мое дело. — Челнок подступил к нему, выдохнул в лицо, глядя в глаза: — В городе война. У нас каждый ствол на счету, а ты рискуешь людьми из-за «дырки»!
Степан врезал ему, не задумываясь. Удачно врезал. Челнок ничего подобного не ждал и уклониться не успел. Полетел в угол, выронив автомат. Степан выхватил из-за пояса пистолет, шагнул к нему, опус-тился, придавил Челнока коленом к полу, прижал ствол «ТТ» ко лбу.
— Еще раз так ее назовешь, — процедил зло Степан, — я в тебе за секунду дырок понаделаю, как в решете.
— Духу не хватит, — усмехнулся окровавленными губами Челнок. — У отца хватило бы, а у тебя — нет. Баклан ты еще, Степа. И замашки у тебя фраер-ские, — он вдруг резко взмахнул рукой. Степан даже не успел ничего понять. Через мгновение ствол «ТТ» уже смотрел ему в лицо. — Только и умеешь понты кидать да пальцами перед ботвой крутить.
Челнок оттолкнул Степана, поднялся, отряхнулся. Пистолет он сунул в кобуру, автомат повесил на плечо. Степан стоял у стены поникший, раздавленный.
— Да ладно, — Челнок подошел к двери, посмотрел на Ирину. — Всяко в драке бывает. Но в следующий раз, прежде чем что-то сделать, подумай головой конкретно. Когда чувства мешают работе, выкинь на хрен такие чувства. Головой думай, а не головкой, иначе «маслину» схлопочешь промежду глаз и сам не поймешь, как такая лажа получилась. — Степан молчал. — А что за ребята там были, ты сказал?
— Не знаю, — ответил тот хмуро. — Пятеро. На темно-синем «Форде».
— А модель не запомнил?
— Да не до того мне было. Я думал, как ноги оттуда уносить.
— Ноги... — передразнил Челнок. — Духарь, блин. — Он вышел в сени, подозвал одного из парней, ездивших за Степаном. — Что за тачка там была? — спросил, поглядывая искоса на Ирину, понизив голос до шепота.
— «Краун», — ответил боец. — Так себе тачка. Для фасона только и годится.
— Номер срисовал?
— Конечно. — Боец назвал номер. — Только, Челн, гадом буду, это не наши пацаны. Чисто не из города. Наши сроду на таких повозках диких не катались. Позорняк ведь косячный. На «Краунах» реально только менты и лохи ездят.
— На «Курган» они следом за вами подоспели?
— Не, мы когда нарисовались, они там уже паслись.
— Понятно. — Челнок хмыкнул озадаченно, затем посмотрел на Ирину: — Голубушка, можно вас на минуточку?
— Это вы мне? — Ирина к подобному обращению не привыкла.
— Вам, вам, красавица. Подойдите, сделайте одолжение.
— В чем дело?
Ирина подошла к крыльцу, но подниматься не стала, осталась стоять, глядя на Челнока снизу вверх.
— Как по-вашему, голубушка, кто мог прислать людей, которые вас ждали у дома?
— Понятия не имею, — Ирина дернула плечом. Стояла она, скрестив руки, и потому вид у нее был несколько отстраненный.
— А зачем они вообще вас ждали? — прищурился Челнок.
Он улыбался, но это была улыбка крокодила. Скажи Ирина что-нибудь, что показалось бы ему подозрительным, через секунду Челнок приставил бы к ее голове пистолет и, даже не колеблясь, спустил бы курок.
— Если вы действительно хотите это знать...
— Очень хочу, красавица. Очень.
— Тогда возьмите машину, поезжайте по трассе к городу и спросите у них сами. Они, наверное, до сих пор в канаве барахтаются.
— Я бы так и поступил, — на полном серьезе заметил Челнок. — Но, боюсь, их там уже нет.
— Это не моя проблема.
— Разумеется, — согласился Челнок. — Последний вопрос: вы кому-нибудь рассказывали о том, что случилось утром? О своем знакомстве со Степаном? О людях, которые приезжали к нему в институт?
Ирина отрицательно покачала головой. Тем не менее Челнок заметил секундное колебание, легкую тень, набежавшую на лицо девушки.
— Ой ли, красавица?
— Челнок, — прозвучал за его спиной голос Степана, — отстань от нее.
— Конечно, сразу и немедленно, — осклабился тот. — Как только она мне скажет, кому рассказала о вашем знакомстве.
— Я никому не рассказывала, — ответила твердо Ирина.
— Ни одной живой душе? — еще шире улыбнулся Челнок.
— Ни одной.
- Хорошо, — Челнок достал пистолет. — Тогда мне придется вас убить. Здесь и сейчас. Ирина молчала, смотрела на пистолет.
— Ты чего? — спросил Степан.
— Чего? — повторил Челнок. — Я тебе объясню чего, Степа. Люди, машину которых ты видел во дворе, ждали не ее, — он указал стволом пистолета на Ирину. — Им нужен был ты. Другого объяснения всей этой лабуде я не нахожу.
— А ты не думаешь, что это простое совпадение? — спросил резко Степан.
— Слишком кучеряво. Утром — институт, вечером — эти волки. — Челнок продолжал внимательно смотреть на Ирину. — Так вот, если наша красавица никому ничего не рассказывала, значит, она сама тебя слила. Я хочу знать кому. — Челнок передернул затвор пистолета. — Значит, так, барышня. Сейчас мы зайдем в дом, ты подумаешь минуту, а потом скажешь мне честно, кому и что сливала про Степку. А если не скажешь, мне придется тебя пристрелить. Врубилась в расклад?
Ирина криво усмехнулась. Стоявший во дворе пехотинец отвернулся, словно увидев что-то интересное на дороге.
— Ладно, — сказала она. — Ты прав. Я действительно сказала о Степане одному человеку. — Степан застыл с вытянувшимся лицом. — Но я вовсе не хотела, чтобы с тобой что-то случилось, — пояснила Ирина специально для него. — Просто... Ты мне понравился. Продолжались бы наши отношения или нет — роли не играло. Я попыталась объяснить это своему приятелю. Тому, с которым жила раньше. Я ведь на работу так и не пошла, а он ревнивый. Приехал, закатил сцену. — Ирина вздохнула. —
Одним словом, я выложила ему все, объяснила, куда он может идти со своими ухаживаниями. Он хлопнул дверью. А через пару часов объявились эти ребята. Это все.
— Складно звонишь, — похвалил Челнок, недобро улыбаясь. — Я бы тебе поверил, если бы не одно «но». С приятелем своим ты встречалась до того, как Степан ломанулся тебя выручать. Правильно?
— Да, — подтвердила девушка.
— Откуда тогда эти ребята узнали, что вы едете на «Курган»?
— Не знаю, — Ирина посмотрела на Степана, словно ожидая от него помощи. — Честное слово.
— А может, они твоих бойцов пасли, Челнок? — вступился за Ирину Степан.
— Я, Степа, поначалу подумал так же, — кивнул тот. — Но... — Челнок цыкнул зубом, — не срастается, к сожалению. «Форд» был на «Кургане» раньше, чем люди, которых я за вами отправил. Еще версии есть? Нет? Тогда я двину свою. Она, — Челнок кивнул на Ирину, — специально познакомилась с тобой, Степа. Девка видная, чего там. Знала, не ты, так кто-нибудь из бригадиров клюнет обязательно. А там такой слив информации пойдет — все за голову схватятся. — Челнок схватил Ирину за подбородок. — Ты кому поешь, сука? Отвечай. Смольному? Абреку?
— Погоди, Челнок, — Степан вцепился тому в плечо. — Да погоди, тебе говорят.
— Малой, не лезь в разборки взрослых, ладно? — поморщился Челнок.
— Я ей ничего не говорил! — выпалил Степан. — Слышишь? Вообще ничего. И она ни о чем меня не спрашивала! А когда я тебе про «Курган» говорил, Ира вообще в стороне стояла.
Челнок, все еще не отводя взгляда от Ирины, разжал пальцы. Но пистолет не убрал.
— Ладно. Тогда как эти черти дикие узнали, куда вы едете?
— В любом случае не от нас. — Степан прищурился зло. — Челнок, а ты-то за своих пацанов поручиться можешь? Что, если кто-нибудь из них нас слил?
Челнок напрягся. Похоже, такая возможность ему в голову не приходила.
— Нет, — покачал он головой. — Они про ее квартиру не знали, — еще один кивок в сторону Ирины.
— Зато ты знал, — вдруг сказала Ирина. — Ты ведь был сегодня утром у меня дома. Кто мешал тебе нас выдать?
Степан посмотрел на Челнока.
— Да ты чего гонишь, овца? — рявкнул тот. — Если бы я хотел Степку слить, назвал бы адрес этой хавиры, а не посылал «бультерьеров» к тебе домой! А если бы ты ему не позвонила?
— А кому мне было еще звонить? — вскинулась Ирина. В глазах у нее зажегся злой огонь. — Маме с папой?
— Да хоть кадру своему из агентства!
— Ну, позвонила бы я ему, и что? Он же не бандит! Так, на побегушках. И агентство не его. Он там кем-то вроде зиц-председателя. Прикрытие для правоохранительных органов. Человеку твоего уровня не составляет труда это выяснить!
— Как его зовут?
— Павел. Павел Михайлович Сапфиров.
— Я проверю, — пообещал Челнок.
— Да на здоровье, — согласилась Ирина.
Челнок подумал, кивнул:
— Ладно. Мы оба в... одним словом, глубоко. Ни ты ничего доказать не можешь, ни я. Живи, но помни: ты мне не нравишься. Я за тобой буду смотреть и, если ты хоть раз оступишься...
Не закончив фразы, он повернулся и пошел в дом.К трем ночи опустели даже центральные улицы. Народ разъехался по домам. Кто догуливать, кто спать. На улицах остались только менты, по долгу службы, и проститутки, которым сегодня не повезло с клиентами.
У «Поля», на углу, жалась одинокая фигурка в короткой куртке и джинсах в «сильную обтяжку». Шмыгая курносым носиком, девица прохаживалась по тротуару, надеясь, что, может быть, все-таки кое-кто там, наверху, смилостивится да и пошлет ей денежного папика на пару часиков. Мало ли, припозднится из гостей или из кабака какого-нибудь. Или от другой девчонки поедет, да еще захочется.
Когда у тротуара притормозил черный «Чероки», девица без промедления шмыгнула к нему, поставила обтянутую джинсой ножку на ступеньку, улыбнулась. Машина была неудобной. Наклониться, чтобы порточки аппетитно обтянули бедра, не получалось. Джипы высокие, еще и на цыпочки приподниматься приходится. Улыбкой завлекать? Попробуй улыбнись завлекающе, когда из носа течет. Замерзла, аж губы сиреневыми стали.
В салоне сидели двое. Один — чернявый, плечистый, второй — поизящнее, симпатичный парень в конкретном богатом пальто.
— Привет, — она положила руки на дверцу. — Развлечений ищете, мальчики?
— Привет, — сказал Изящный. — Как тебя звать, подруга?
— А-алиса, — что только не клацая зубами, протянула девица.
— А если по правде?
— А если по правде, то Оля.
— Оля, — повторил Изящный, достал из кармана портмоне, вытащил из него зеленую банкноту. — Скажи мне, Оля, ты Стрекозу знаешь?
— Ляльку? — Девица разочарованно отвернулась. Мимо кассы. Клиент не ее. — Знаю.
— Сегодня она появлялась?
— Нет. Давно Ляльки не было. Месяца три уже.
— Как ты думаешь, Оля, — по-прежнему доброжелательно поинтересовался Изящный, — где она может быть сейчас?
— Откуда мне знать? Я в ментуре не служу, сведенья не собираю..— Девица хотела было фыркнуть презрительно, но поймала холодный взгляд чернявого, осеклась. — Может, на Кипре загар копит, а может, в канаве, с «пером» в пузе. Правда, не в курсах я. Такие, как Стрекоза, обычно на улицах не стоят. Порхают, куда захочется. Бабок у них — куры не трахались, клиентов — море. Может, импортяга какой попался, за бугор утащил.
— А ты нам не поможешь Стрекозу найти? Очень надо. Может быть, телефон или адрес?
К первой купюре прибавилась еще одна. Девица посмотрела на деньги, шмыгнула носиком.
— Я-то сама не знаю, но... есть один человек, он вас мог бы со Стрекозой свести. Если интересно, дам номер.
— Давай, — согласился Изящный.
Девица достала из сумочки ручку, коробочку импортных презервативов, выудила один, записала на картонке номер телефона.
— Фил его зовут. Вообще Филипп, но любит, когда его Филом называют. Типа Коллинза. Он Стрекозе клиентов поставляет.
— Крутая клиентура? — улыбнулся Изящный, отдавая девушке деньги.
— У таких всегда крутая, — кивнула девушка, пряча деньги в сумочку. Можно было отправляться домой. Финансовый план на сегодня выполнен.
— Слушай, а летом Стрекоза здесь появлялась?
— Иногда, — кивнула проститутка.
— Ты наколку видела?
— На левом плече? Стрекозу? — уточнила девица. — Конечно, видела. Кто ж ее не видел? Хорошая наколка, красивая. Я себе такую же хотела сделать, да так и не сподобилась. Руки не дошли.
— А имя настоящее Стрекозы не знаешь? Или фамилию?
— Да нет. У нас этим интересоваться не принято. Лялька и Лялька. И вообще, их компания особняком тусовалась, Уровень другой, клиентура постоянная.
— Слышь, — вступил в разговор чернявый, — а она девчонка-то хоть красивая?
Проститутка посмотрела на него недоуменно:
— Ты о ком? О Стрекозе?
— А о ком еще? Что ты дурочку-то из себя лепишь?
Девица несколько секунд рассматривала чернявого, словно проверяя, не издевается ли, а затем засмеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34