Техника и прочая ерунда, служит только дополнением к великому чувству нежности и самоотречения. Я познал тогда это всепоглощающее чувство наслаждения впервые.
Узкая кровать не была помехой для нашей любви. И не стала помехой для отдыха. Усталость и удовлетворение слились воедино. Рахни нежно целовала мое плечо и шептала такие же нежные, как и ее поцелуи, слова. Русские, знакомые с детства выражения, чередовались со словами на незнакомом мне языке. Это был санскрит - божественный язык буддизма. Внезапно я понял, почему меня раньше преследовало странное ощущение тесноты. Я был в построенном храме эгоизма. Влюбленные с радостью смотрят друг на друга, а эгоисты предпочитают взирать только на себя. И я всегда смотрел только на себя, не замечая ближнего и не думая о том, что чувствует тот. Для меня был важен только я. И добрые чувства к ближнему определялись только через взгляд на себя. Мне пришло в голову, как много одиноких людей, и как немногого они ожидают в постели. Нет худшей подмены, чем несколько мимолетных переживаний вместо раскрытия дополняющим энергиям партнера. Это раскрытие приносит вневременной, освобождающий опыт и даже просветление.
- Милая, я люблю тебя! Как это ни странно звучит. Это странно звучит прежде всего для меня. Я только сегодня начал понимать, что это значит! Возможно, ты считаешь меня скоропалительным, но я не могу не сказать того, что я чувствую к тебе. Это чувство окутало меня теплым пуховым покрывалом. Оно греет и нежит меня. Но я хочу его стянуть с себя и в лютый мороз накрыть им тебя. Пусть даже я замерзну и покроюсь коркой льда. Я готов на все, только ты была бы счастлива. Мне ничего не надо, хочу только счастья для тебя. Вот только одна мысль беспокоит меня и лезет в голову, заставляя нервничать. Это страх потери Пути. Не станет ли мое чувство помехой на пути к цели?! Даже обретя тебя, я не потерял желание найти «источник счастья»! Я хочу еще и еще принести кому-нибудь пусть не счастья, но частицу своего сердца. Я хочу облегчить их страдания, пусть даже за свой счет! – она не перестала меня нежно гладить, только слегка улыбнулась моим словам. Я почувствовал ее улыбку на своем плече.
- И я тебя люблю! И я готова сделать для тебя все! Ты, тот, кто предназначен мне судьбой... не бойся ничего! Любовь никогда не была помехой в истинных делах! Она только придавала сил путешественнику! И буддизм не исключение. Сущность соединения мужчины и женщины - это взаимное дополнение. Мы отдаем любимым свою частицу, именно ту, которой не хватает им. Ты внешне выглядишь так, как если бы для развлечения двигал пианино, а под горой мускулов у тебя скрывается женская чувствительность. Я, миниатюрная женщина рядом с тобой, всегда имею решающее слово. Когда мы встречаемся на своих глубочайших уровнях, переживания заменяются еще раз. Теперь я - как цветок, и переживаю свое осуществление через то, чем я есть для других. Ты открываешь алмаз, который также охотно сияет сам. Наша цель - довести до совершенства все внутренние и тайные возможности нашего сознания. Во время союза мужчины и женщины, мудрость и сочувствие, пространство и радость дополняют друг друга. Когда женщина, как все принцессы в одном лице, а мужчина - самый красивый из всех, тогда проявляются вечные истины. Когда сердце бьется, и мы не знаем, что делать, когда мы чувствуем к кому-то сильное притяжение, то смысл в том, чтобы из любви создать определенную целостность. Поскольку каждая энергия - это сырье для просветления, мы можем расширить наши возможности. Когда мы раскрываемся и любим, мы не являемся сентиментальными или зависимыми, но находимся в гармонии с высшими возможностями пространства. На абсолютном уровне встреча мужчины и женщины полностью растворяет двойственность, и так возникает истинная свобода. На обычном уровне переживаний есть смысл полностью насладиться богатством любви. Очень легко можно проспать жизнь, а ведь в ней столько замечательного. Где есть доверие и готовность давать, там появляются в любви «чистые страны» и «источники счастья».
Я прижал ее к себе. Мой Будда был теперь со мной. Она положила голову и руку на мою грудь и, уставшая, тихонько уснула.
Если вы когда-нибудь полетите из Катманду в Лхасу, то обязательно придите на регистрацию как можно раньше и займите место у левого борта самолета. Так вы в полной мере сможете насладиться величественной красотой Эвереста и гор, которых вы больше не увидите нигде и никогда. С северо-запада на юго-восток Непала и Непальского Тибета протягиваются две полосы гор, разделенных системой долин и котловин. Северную полосу образуют южные склоны центральной части Гималаев, так называемые Большие Гималаи. На северной – Тибето-китайской и восточной границах Непала расположены Джомолунгма, Канченджанга, Макалу, Дхаулагири и Аннапурна. Все они превышают высоту в восемь километров! В центральной части гор — альпийский рельеф, мощное современное и многочисленные следы древнего оледенения, огромные оползни и обвалы, глубокие, часто сквозные ущелья рек. Передовые хребты Малых Гималаев и Предгималаев значительно ниже, высотой около трех километров, и сильно расчленены долинами.
Этот сказочный вид, который я наблюдал через иллюминатор, поразил меня, привыкшего к красоте морей и океанов. Я, неотрываясь, почти весь полет завараженно смотрел на эти величественные горы. Рахни сидела рядом и, положив голову на мое плечо, тоже грустно смотрела на открывающиеся виды.
- Ты не спишь? – спросил я.
- Нет, - ее голос был спокойным и задумчивым.
- Расскажи мне о буддизме, ведь я еще слышал о нем совсем мало. От тебя.
- Что ты хочешь знать?
- Хочу понять его суть, историю появления.
- Суть, как я говорила тебе в страдании и избавлении от него. - Она отвернулась от круглого окна и закрыла глаза. Потом через минуту, почему-то грустно, начала свой рассказ. - Буддийская история начинается с жизни Будды, или как его звали в миру Сиддхартхи Гаутамы. Согласно принятому всеми историками за основу описанию его жизни, после многих жизней, он родился принцем в царстве, находившемся на границе современной Индии и Непала. Услышав пророчество, что его сын станет великим религиозным лидером, если увидит признаки болезни, старости, смерти и отречения, царь-отец, который хотел видеть его императором всего мира, заключил будущего Будду в роскоши дворца и запретил даже упоминать о таких неприглядных вещах. После того, как Сиддхартха вырос и получил удовольствие от всех радостей жизни, в том числе брака и отцовства, он ощутил беспокойство и ускользнул из дворца.
Боги, желая напомнить ему о его предназначении, явились перед ним в образах больного калеки, немощного старика, разлагающегося трупа и странствующего монаха. Будучи поражен осознанием того, что и ему придется заболеть, состариться и умереть, он больше не смог наслаждаться преходящими радостями жизни, и, последовав примеру монаха, оставил свою семью ради поисков нирваны, состояния за пределами всяких перемен и страданий. После многих лет испытания всех видов практик, самоистязания и аскетизма, он осознал, что эти крайности могут привести лишь к голодной смерти. Приняв у девушки немного молока, он сел под деревом и глубоко всмотрелся в свой собственный ум, чтобы найти то, что так долго от него ускользало. Поняв, что Сиддхартха находится на грани просветления, Мара, бог иллюзии, послал чувственных девушек, чтоб соблазнить его. Когда этот план провалился, он послал устрашающие армии, чтобы отвратить его от цели. Но Сиддхартха оставался непоколебим, и когда наступил рассвет, он достиг просветления и нашел причину всех страданий и средство от них. Поначалу он решил держать открытое им при себе, думая, что это слишком тонко, чтобы быть понятым другими, но боги уговорили его все равно учить этому.
Буддисты Шри-Ланки и Юго-восточной Азии считают, что остаток жизни он провел, открыто проповедуя, и что все его учения зафиксированы в старейших буддийских писаниях, известных как Палийский Канон. Однако тибетцы говорят, что мудрость, открытая Буддой, действительно оказалась чересчур тонкой для широкой публики, и более глубоким и мистическим ее аспектам он учил только тех, кто достаточно продвинулся духовно, чтобы ею воспользоваться. Сделал он это в божественном теле, которое большинство людей неспособно воспринимать, и по этой причине эти учения не были записаны в Палийском Каноне, а передавались устно, пока не были записаны гораздо позже. Согласно Далай-ламе, эти проповеди, занимающие значительную часть Тибетского Канона, были произнесены в духовном измерении, которое недоступно обычному зрению, но столь же реально, как и повседневный мир, который мы обычно видим. Таким образом, появившись на свет, буддизм быстро завоевал сердца многих людей в Индии, Цейлоне, Тибете.
Как и в других формах буддизма, первейшая цель тибетского буддизма это освобождение людей от страдания. Однако, более чем другие формы, тибетский склонен сосредоточиваться на средствах, которые действительно позволят достичь этого, и широко использует в мистических практиках символы, помогающие практикующему преобразиться и стать Буддой, то есть «пробужденным». Сами тибетцы различают три основных вида буддизма, которые они соотносят с разными уровнями или этапами на пути к просветлению. Первый они называют хинаяной, или меньшим путем, отождествляя его с учениями, которые Будда дал публично, практикуемыми теперь в странах юго-восточной Азии. Они утверждают, что хинаяна — для эгоистичного типа людей, которые стремятся лишь к собственному просветлению, и относится к первой стадии пути, предполагающей очищение ума.
Второй вид, махаяна, или великий путь, подчеркивает практику сострадания, имея своим идеалом бодхисаттву, человека или сущность, который отрекается от нирваны, чтобы помогать другим людям двигаться по пути освобождения от страдания. Тибетцы утверждают, что Будда давал эти более продвинутые учения избранным ученикам, которые могли воспользоваться содержащимися в них более глубокими озарениями и мудростью.
Махаяна, в свою очередь, приготовляет практикующего к ваджраяне, или алмазному пути, также известному как тантрический буддизм. Используя низшие страсти и иллюзии, которые обманывают большинство людей, ваджраяна позволяет достичь просветления уже в этой жизни. Тибетцы считают ваджраяну прямым путем к просветлению, и сравнивая его с другими видами буддизма, приводят разные аналогии. Например, хинаяну сравнивают с путем, ведущим к подножию горы, на которую предстоит подняться. Махаяна ведет на гору долгой, но пологой и ровной дорогой, спиралью поднимающейся вокруг горы. Достижение вершины может занять много жизней. Ваджраяна ведет прямо по скалам, выбирая кратчайший, но самый опасный путь к вершине. Один неверный шаг, и можно упасть прямо в ад, где положение будет еще хуже, чем в отправной точке. Чтобы идти этим путем, нужны совершенная координация способностей и проводник, который знает путь. Тот же, кто следует путем махаяны, напротив, может позволить себе делать ошибки, и его путь окажется менее трудным и более безопасным. По этой причине лишь немногие действительно пытаются следовать пути ваджраяны, и еще меньшему количеству людей удается пройти его до конца.
Ламы также сравнивают три вида буддизма с тремя видами отношения к ядам — в данном случае, ядам ненависти, вожделения и заблуждения. Считая, что яд может привести лишь к болезни и смерти, последователь хинаяны избегает его — он старается отсечь все свои желания и избегать всего, что может их стимулировать, например женщин и богатства. Махаянист, напротив, сознает, что правильно использованный яд действует как горькое лекарство, и потому использует страсти в малых дозах, чтобы излечить свой ум от иллюзий. Но йог ваджраяны знает, что яд лишь кажется ядом — в действительности это нектар бессмертия, и зная это, он пьет его и быстро достигает просветления. Распознавая в глубине страстей чистую энергию, он может использовать те самые страсти и иллюзии, которые сделали бы обычного человека сумасшедшим…
Полет стал подходить к концу и самолет приступил к снижению. Стало закладывать уши, поэтому Рахни замолчала, постоянно зевая.
- Прости, давай продолжим после посадки, - попросила она.
- Да, конечно! – я тоже боролся с зевотой.
Посадка была довольно мягкой. Наш старенький «боинг» прикоснулся своими шасси к бетонной полосе и быстро стал тормозить. Уже на открытом воздухе, выйдя из самолета, мне показалось, что я плохо себя чувствую. У меня закружилась голова и заболело сердце.
- Это вполне естественно, - успокоила меня Рахни, - мы, находимся на две тысячи метров выше Катманду. А всего почти три с половиной тысячи метров над уровнем моря! Неудивительно, что тебе плохо. Первые дни в Лхасе, обязательно будем испытывать общее недомогание, бессонницу, одышку и головную боль. Содержание кислорода и атмосферное давление здесь гораздо ниже. Очень важно впервые дни не расслабляться, не впадать в панику и депрессию. Надо пить много жидкости, и вести активную акклиматизацию.
- А что значит « вести активную акклиматизацию»?! – улыбнулся я.
- Я покажу тебе, - засмеялась девушка.
Лхаса является сердцем и душой Тибета. На протяжении веков она служила обителью Далай-Лам и притягивала бесчисленное множество завоевателей и паломников. До сих пор этот город остается загадкой, невзирая на все более усиливающееся китайское влияние. С какой стороны вы не въезжали бы в этот город, первое что замечаешь – это Потала, гигантское бело-красное сооружение, напоминающее собой огромную крепостную стену, раскинувшуюся над всем городом. Именно вид этого сооружения повергал путников, входящих в священный город, в изумление, на протяжении более четырех веков. И сегодня его фотографии на фоне величественных гор и яркого заката являются туристической визитной карточкой города. Бывшая резиденция Далай-Ламы, она теперь служит выражением надежды тибетцев на восстановление собственного правительства.
Духовным центром Лхасы является храм Джоканг расположенный пару километров восточнее Поталы. Это самый древний, самый священный и наиболее посещаемый храм Тибета. Сюда, где в загадочной полутьме, окутанные дымами благовоний и масляных светильников, возвышаются величественные статуи золотых Будд, каждый день приходят тысячи людей.
Хотя Потала и Джоканг являются главными достопримечательностями Лхасы, в городе находится несколько других действующих храмов и разных интересных достопримечательностей. Улицы, расположенные вблизи Баркхора - это маршрут паломничества, по которому следует двигаться по направлению часовой стрелки, заполнены лавками, магазинами и ресторанами. Ни в одном другом месте не найти такого сосредоточения торговли и деятельности, как здесь. Можно потратить несколько дней, рассматривая разнообразнейшие предметы, изготавливаемые в Тибете, и не переставать удивляться тому, насколько многогранна тибетская культура. Большинство товаров, конечно, имеет отношение к культовой принадлежности.
Невзирая на значительное прошлое города и колорит коренного населения, все здесь говорит о том, что китайское правление процветает, а исконное очарование тибетской столицы пало жертвой «модернизации». Так, Шол, городок у подножия Поталы исчез, а старые Западные Ворота, через которые большинство людей входили в святой город, были снесены и заменены меньшими по размеру современными. Все пространство перед Поталой превращено в площадь в стиле площади Тянаньмень в Пекине, а так называемый Остров Гомбулингка, служивший традиционным местом отдыха тибетцев был переименован в «остров мечты». На его территории построены магазины и караоке бар. Тибетский квартал представляет собой изолированный анклав в восточной части города. И это всего несколько процентов от всей площади Лхасы. Эти кварталы, сохраняющие колорит исконной тибетской культуры, находятся в опасности, несмотря на официальную защиту культурных ценностей. Тибетцы говорят, что Лхаса за последние двадцать лет, изменилась сильнее, чем за всю свою предыдущую тысячелетнюю историю.
Все это я узнал и увидел на следующий день после прилета. Из аэропорта мы сразу же направились на поиски места для ночлега.
Как и в Катманду, мы устроились в недорогой гостинице, но на этот раз номер взяли на двоих. Мы больше не были чужими людьми. Номер был скромен, но все необходимое в нем присутствовало. Впрочем, утопать в роскоши, когда вокруг нищета верх эгоизма. В номере была скрипучая двуспальная кровать, был санузел, душ с горячей и холодной водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Узкая кровать не была помехой для нашей любви. И не стала помехой для отдыха. Усталость и удовлетворение слились воедино. Рахни нежно целовала мое плечо и шептала такие же нежные, как и ее поцелуи, слова. Русские, знакомые с детства выражения, чередовались со словами на незнакомом мне языке. Это был санскрит - божественный язык буддизма. Внезапно я понял, почему меня раньше преследовало странное ощущение тесноты. Я был в построенном храме эгоизма. Влюбленные с радостью смотрят друг на друга, а эгоисты предпочитают взирать только на себя. И я всегда смотрел только на себя, не замечая ближнего и не думая о том, что чувствует тот. Для меня был важен только я. И добрые чувства к ближнему определялись только через взгляд на себя. Мне пришло в голову, как много одиноких людей, и как немногого они ожидают в постели. Нет худшей подмены, чем несколько мимолетных переживаний вместо раскрытия дополняющим энергиям партнера. Это раскрытие приносит вневременной, освобождающий опыт и даже просветление.
- Милая, я люблю тебя! Как это ни странно звучит. Это странно звучит прежде всего для меня. Я только сегодня начал понимать, что это значит! Возможно, ты считаешь меня скоропалительным, но я не могу не сказать того, что я чувствую к тебе. Это чувство окутало меня теплым пуховым покрывалом. Оно греет и нежит меня. Но я хочу его стянуть с себя и в лютый мороз накрыть им тебя. Пусть даже я замерзну и покроюсь коркой льда. Я готов на все, только ты была бы счастлива. Мне ничего не надо, хочу только счастья для тебя. Вот только одна мысль беспокоит меня и лезет в голову, заставляя нервничать. Это страх потери Пути. Не станет ли мое чувство помехой на пути к цели?! Даже обретя тебя, я не потерял желание найти «источник счастья»! Я хочу еще и еще принести кому-нибудь пусть не счастья, но частицу своего сердца. Я хочу облегчить их страдания, пусть даже за свой счет! – она не перестала меня нежно гладить, только слегка улыбнулась моим словам. Я почувствовал ее улыбку на своем плече.
- И я тебя люблю! И я готова сделать для тебя все! Ты, тот, кто предназначен мне судьбой... не бойся ничего! Любовь никогда не была помехой в истинных делах! Она только придавала сил путешественнику! И буддизм не исключение. Сущность соединения мужчины и женщины - это взаимное дополнение. Мы отдаем любимым свою частицу, именно ту, которой не хватает им. Ты внешне выглядишь так, как если бы для развлечения двигал пианино, а под горой мускулов у тебя скрывается женская чувствительность. Я, миниатюрная женщина рядом с тобой, всегда имею решающее слово. Когда мы встречаемся на своих глубочайших уровнях, переживания заменяются еще раз. Теперь я - как цветок, и переживаю свое осуществление через то, чем я есть для других. Ты открываешь алмаз, который также охотно сияет сам. Наша цель - довести до совершенства все внутренние и тайные возможности нашего сознания. Во время союза мужчины и женщины, мудрость и сочувствие, пространство и радость дополняют друг друга. Когда женщина, как все принцессы в одном лице, а мужчина - самый красивый из всех, тогда проявляются вечные истины. Когда сердце бьется, и мы не знаем, что делать, когда мы чувствуем к кому-то сильное притяжение, то смысл в том, чтобы из любви создать определенную целостность. Поскольку каждая энергия - это сырье для просветления, мы можем расширить наши возможности. Когда мы раскрываемся и любим, мы не являемся сентиментальными или зависимыми, но находимся в гармонии с высшими возможностями пространства. На абсолютном уровне встреча мужчины и женщины полностью растворяет двойственность, и так возникает истинная свобода. На обычном уровне переживаний есть смысл полностью насладиться богатством любви. Очень легко можно проспать жизнь, а ведь в ней столько замечательного. Где есть доверие и готовность давать, там появляются в любви «чистые страны» и «источники счастья».
Я прижал ее к себе. Мой Будда был теперь со мной. Она положила голову и руку на мою грудь и, уставшая, тихонько уснула.
Если вы когда-нибудь полетите из Катманду в Лхасу, то обязательно придите на регистрацию как можно раньше и займите место у левого борта самолета. Так вы в полной мере сможете насладиться величественной красотой Эвереста и гор, которых вы больше не увидите нигде и никогда. С северо-запада на юго-восток Непала и Непальского Тибета протягиваются две полосы гор, разделенных системой долин и котловин. Северную полосу образуют южные склоны центральной части Гималаев, так называемые Большие Гималаи. На северной – Тибето-китайской и восточной границах Непала расположены Джомолунгма, Канченджанга, Макалу, Дхаулагири и Аннапурна. Все они превышают высоту в восемь километров! В центральной части гор — альпийский рельеф, мощное современное и многочисленные следы древнего оледенения, огромные оползни и обвалы, глубокие, часто сквозные ущелья рек. Передовые хребты Малых Гималаев и Предгималаев значительно ниже, высотой около трех километров, и сильно расчленены долинами.
Этот сказочный вид, который я наблюдал через иллюминатор, поразил меня, привыкшего к красоте морей и океанов. Я, неотрываясь, почти весь полет завараженно смотрел на эти величественные горы. Рахни сидела рядом и, положив голову на мое плечо, тоже грустно смотрела на открывающиеся виды.
- Ты не спишь? – спросил я.
- Нет, - ее голос был спокойным и задумчивым.
- Расскажи мне о буддизме, ведь я еще слышал о нем совсем мало. От тебя.
- Что ты хочешь знать?
- Хочу понять его суть, историю появления.
- Суть, как я говорила тебе в страдании и избавлении от него. - Она отвернулась от круглого окна и закрыла глаза. Потом через минуту, почему-то грустно, начала свой рассказ. - Буддийская история начинается с жизни Будды, или как его звали в миру Сиддхартхи Гаутамы. Согласно принятому всеми историками за основу описанию его жизни, после многих жизней, он родился принцем в царстве, находившемся на границе современной Индии и Непала. Услышав пророчество, что его сын станет великим религиозным лидером, если увидит признаки болезни, старости, смерти и отречения, царь-отец, который хотел видеть его императором всего мира, заключил будущего Будду в роскоши дворца и запретил даже упоминать о таких неприглядных вещах. После того, как Сиддхартха вырос и получил удовольствие от всех радостей жизни, в том числе брака и отцовства, он ощутил беспокойство и ускользнул из дворца.
Боги, желая напомнить ему о его предназначении, явились перед ним в образах больного калеки, немощного старика, разлагающегося трупа и странствующего монаха. Будучи поражен осознанием того, что и ему придется заболеть, состариться и умереть, он больше не смог наслаждаться преходящими радостями жизни, и, последовав примеру монаха, оставил свою семью ради поисков нирваны, состояния за пределами всяких перемен и страданий. После многих лет испытания всех видов практик, самоистязания и аскетизма, он осознал, что эти крайности могут привести лишь к голодной смерти. Приняв у девушки немного молока, он сел под деревом и глубоко всмотрелся в свой собственный ум, чтобы найти то, что так долго от него ускользало. Поняв, что Сиддхартха находится на грани просветления, Мара, бог иллюзии, послал чувственных девушек, чтоб соблазнить его. Когда этот план провалился, он послал устрашающие армии, чтобы отвратить его от цели. Но Сиддхартха оставался непоколебим, и когда наступил рассвет, он достиг просветления и нашел причину всех страданий и средство от них. Поначалу он решил держать открытое им при себе, думая, что это слишком тонко, чтобы быть понятым другими, но боги уговорили его все равно учить этому.
Буддисты Шри-Ланки и Юго-восточной Азии считают, что остаток жизни он провел, открыто проповедуя, и что все его учения зафиксированы в старейших буддийских писаниях, известных как Палийский Канон. Однако тибетцы говорят, что мудрость, открытая Буддой, действительно оказалась чересчур тонкой для широкой публики, и более глубоким и мистическим ее аспектам он учил только тех, кто достаточно продвинулся духовно, чтобы ею воспользоваться. Сделал он это в божественном теле, которое большинство людей неспособно воспринимать, и по этой причине эти учения не были записаны в Палийском Каноне, а передавались устно, пока не были записаны гораздо позже. Согласно Далай-ламе, эти проповеди, занимающие значительную часть Тибетского Канона, были произнесены в духовном измерении, которое недоступно обычному зрению, но столь же реально, как и повседневный мир, который мы обычно видим. Таким образом, появившись на свет, буддизм быстро завоевал сердца многих людей в Индии, Цейлоне, Тибете.
Как и в других формах буддизма, первейшая цель тибетского буддизма это освобождение людей от страдания. Однако, более чем другие формы, тибетский склонен сосредоточиваться на средствах, которые действительно позволят достичь этого, и широко использует в мистических практиках символы, помогающие практикующему преобразиться и стать Буддой, то есть «пробужденным». Сами тибетцы различают три основных вида буддизма, которые они соотносят с разными уровнями или этапами на пути к просветлению. Первый они называют хинаяной, или меньшим путем, отождествляя его с учениями, которые Будда дал публично, практикуемыми теперь в странах юго-восточной Азии. Они утверждают, что хинаяна — для эгоистичного типа людей, которые стремятся лишь к собственному просветлению, и относится к первой стадии пути, предполагающей очищение ума.
Второй вид, махаяна, или великий путь, подчеркивает практику сострадания, имея своим идеалом бодхисаттву, человека или сущность, который отрекается от нирваны, чтобы помогать другим людям двигаться по пути освобождения от страдания. Тибетцы утверждают, что Будда давал эти более продвинутые учения избранным ученикам, которые могли воспользоваться содержащимися в них более глубокими озарениями и мудростью.
Махаяна, в свою очередь, приготовляет практикующего к ваджраяне, или алмазному пути, также известному как тантрический буддизм. Используя низшие страсти и иллюзии, которые обманывают большинство людей, ваджраяна позволяет достичь просветления уже в этой жизни. Тибетцы считают ваджраяну прямым путем к просветлению, и сравнивая его с другими видами буддизма, приводят разные аналогии. Например, хинаяну сравнивают с путем, ведущим к подножию горы, на которую предстоит подняться. Махаяна ведет на гору долгой, но пологой и ровной дорогой, спиралью поднимающейся вокруг горы. Достижение вершины может занять много жизней. Ваджраяна ведет прямо по скалам, выбирая кратчайший, но самый опасный путь к вершине. Один неверный шаг, и можно упасть прямо в ад, где положение будет еще хуже, чем в отправной точке. Чтобы идти этим путем, нужны совершенная координация способностей и проводник, который знает путь. Тот же, кто следует путем махаяны, напротив, может позволить себе делать ошибки, и его путь окажется менее трудным и более безопасным. По этой причине лишь немногие действительно пытаются следовать пути ваджраяны, и еще меньшему количеству людей удается пройти его до конца.
Ламы также сравнивают три вида буддизма с тремя видами отношения к ядам — в данном случае, ядам ненависти, вожделения и заблуждения. Считая, что яд может привести лишь к болезни и смерти, последователь хинаяны избегает его — он старается отсечь все свои желания и избегать всего, что может их стимулировать, например женщин и богатства. Махаянист, напротив, сознает, что правильно использованный яд действует как горькое лекарство, и потому использует страсти в малых дозах, чтобы излечить свой ум от иллюзий. Но йог ваджраяны знает, что яд лишь кажется ядом — в действительности это нектар бессмертия, и зная это, он пьет его и быстро достигает просветления. Распознавая в глубине страстей чистую энергию, он может использовать те самые страсти и иллюзии, которые сделали бы обычного человека сумасшедшим…
Полет стал подходить к концу и самолет приступил к снижению. Стало закладывать уши, поэтому Рахни замолчала, постоянно зевая.
- Прости, давай продолжим после посадки, - попросила она.
- Да, конечно! – я тоже боролся с зевотой.
Посадка была довольно мягкой. Наш старенький «боинг» прикоснулся своими шасси к бетонной полосе и быстро стал тормозить. Уже на открытом воздухе, выйдя из самолета, мне показалось, что я плохо себя чувствую. У меня закружилась голова и заболело сердце.
- Это вполне естественно, - успокоила меня Рахни, - мы, находимся на две тысячи метров выше Катманду. А всего почти три с половиной тысячи метров над уровнем моря! Неудивительно, что тебе плохо. Первые дни в Лхасе, обязательно будем испытывать общее недомогание, бессонницу, одышку и головную боль. Содержание кислорода и атмосферное давление здесь гораздо ниже. Очень важно впервые дни не расслабляться, не впадать в панику и депрессию. Надо пить много жидкости, и вести активную акклиматизацию.
- А что значит « вести активную акклиматизацию»?! – улыбнулся я.
- Я покажу тебе, - засмеялась девушка.
Лхаса является сердцем и душой Тибета. На протяжении веков она служила обителью Далай-Лам и притягивала бесчисленное множество завоевателей и паломников. До сих пор этот город остается загадкой, невзирая на все более усиливающееся китайское влияние. С какой стороны вы не въезжали бы в этот город, первое что замечаешь – это Потала, гигантское бело-красное сооружение, напоминающее собой огромную крепостную стену, раскинувшуюся над всем городом. Именно вид этого сооружения повергал путников, входящих в священный город, в изумление, на протяжении более четырех веков. И сегодня его фотографии на фоне величественных гор и яркого заката являются туристической визитной карточкой города. Бывшая резиденция Далай-Ламы, она теперь служит выражением надежды тибетцев на восстановление собственного правительства.
Духовным центром Лхасы является храм Джоканг расположенный пару километров восточнее Поталы. Это самый древний, самый священный и наиболее посещаемый храм Тибета. Сюда, где в загадочной полутьме, окутанные дымами благовоний и масляных светильников, возвышаются величественные статуи золотых Будд, каждый день приходят тысячи людей.
Хотя Потала и Джоканг являются главными достопримечательностями Лхасы, в городе находится несколько других действующих храмов и разных интересных достопримечательностей. Улицы, расположенные вблизи Баркхора - это маршрут паломничества, по которому следует двигаться по направлению часовой стрелки, заполнены лавками, магазинами и ресторанами. Ни в одном другом месте не найти такого сосредоточения торговли и деятельности, как здесь. Можно потратить несколько дней, рассматривая разнообразнейшие предметы, изготавливаемые в Тибете, и не переставать удивляться тому, насколько многогранна тибетская культура. Большинство товаров, конечно, имеет отношение к культовой принадлежности.
Невзирая на значительное прошлое города и колорит коренного населения, все здесь говорит о том, что китайское правление процветает, а исконное очарование тибетской столицы пало жертвой «модернизации». Так, Шол, городок у подножия Поталы исчез, а старые Западные Ворота, через которые большинство людей входили в святой город, были снесены и заменены меньшими по размеру современными. Все пространство перед Поталой превращено в площадь в стиле площади Тянаньмень в Пекине, а так называемый Остров Гомбулингка, служивший традиционным местом отдыха тибетцев был переименован в «остров мечты». На его территории построены магазины и караоке бар. Тибетский квартал представляет собой изолированный анклав в восточной части города. И это всего несколько процентов от всей площади Лхасы. Эти кварталы, сохраняющие колорит исконной тибетской культуры, находятся в опасности, несмотря на официальную защиту культурных ценностей. Тибетцы говорят, что Лхаса за последние двадцать лет, изменилась сильнее, чем за всю свою предыдущую тысячелетнюю историю.
Все это я узнал и увидел на следующий день после прилета. Из аэропорта мы сразу же направились на поиски места для ночлега.
Как и в Катманду, мы устроились в недорогой гостинице, но на этот раз номер взяли на двоих. Мы больше не были чужими людьми. Номер был скромен, но все необходимое в нем присутствовало. Впрочем, утопать в роскоши, когда вокруг нищета верх эгоизма. В номере была скрипучая двуспальная кровать, был санузел, душ с горячей и холодной водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23