- Правильно, - согласился Спенглер.
Если будет использован весь доступный персонал, для завершения
домашних проверок потребуется еще четыре дня. До этого момента
отрицательные результаты не будут доказывать ровным счетом ничего.
- И по словам Пембана, эти процедуры не дадут ничего. Предлагает ли
он альтернативное решение, что-нибудь иное, чем его предложение о
бериллиевых солях?
- Нет, сэр. И по этому предложению на поиски потребуется затратить от
одного до двух с половиной месяцев.
- Хорошо, может он сможет предложить что-либо более полезное. Спроси
его. И если такое предложение последует, опробуй его.
- Ладно, будем поддерживать связь, Торн, - сказал седовласый человек,
подарив Спенглеру свою второсортную улыбку, - и если всплывет еще
что-нибудь необычное, не стесняйся выходить ко мне на прямую связь.
Экран очистился.
Еще несколько мгновений Спенглер смотрел на пустой экран, задумчиво
пожевывая губы, затем откинулся на спинку кресла, с отсутствующим видом
перебирая ряд кнопок управления, расположенных на краю стола.
Вдруг Спенглер обнаружил, что совершенно бессознательно он в уме
заново прокручивает фильм, снятый в системе ритиан и показанный на
брифинге работников службы безопасности для проведения исследований в
сфере разведывательных данных.
Сначала был виден буйный, дикий фон, в котором преобладали зеленый и
золотой цвета; формы были такими необычными, что требовалось несколько
секунд, чтобы приспособиться к их восприятию. Затем приходило осознание
того, что зеленый фон - это колеблющаяся завеса широколистных лиан, а
всплески золотого цвета - это замысловатые, с множеством лепестков цветы.
На заднем плане, едва заметная, виднелась тонкая конструкция из металла, а
за ней - неожиданный проблеск туманно-голубого, предположительно открытого
пространства.
Затем на экране появился ритианин.
Первое, что приходило в голову при виде ритиан - пауки, и Спенглер
помнил, что он невольно вскочил; пауки всегда приводили его в особый ужас.
Затем, когда существо остановилось перед камерой, стало понятно, что оно
имеет не больше сходства с пауком, чем осьминог или обезьяна.
Странно, но его очертание более всего походило на эти огромные
золотые цветы. Был виден круг щупалец, лежащих мягко S-подобными кривыми,
а под ним другой. Тело существа представляло собой мягкий мешочек, который
свободно свисал за нижним рядом щупалец; голова существа состояла почти
полностью из двух огромных матово-красных глаз. Тело существа было покрыто
коротким, кажущимся на вид мягким, коричнево-желтым мехом. Но, возможно,
это были колючки.
Некоторым людям, как предполагал Спенглер, ритианин мог показаться
прекрасным. Людям, которые делали вид, что находят красоту в полосатых,
овальных телах больших жуков.
Существо быстро повернулось, в следующий момент повисло и стало
карабкаться по лианам, теряясь в массе ветвей.
Далее была показана другая сцена: темно-зеленый фон, на этот раз
скорее мрак леса, чем парковый город. В поле зрения показался ритианин,
цепляющийся за гладкий багрянистый ствол дерева. Три его передних щупальца
держали длинный тонкий предмет, который скорее всего представлял собой
оружие. Несколько минут он висел, не шевелясь. Затем оружие слегка
переместилось и блестящая вспышка фиолетового пламени вырвалась из него.
Далеко на заднем плане что-то красноватое пронзительно вскрикнуло и грузно
бросилось продираться сквозь ветви.
Это было все, но и эта малость производила достаточное впечатление.
Оружие, показанное в фильме, очевидно, было эквивалентом легкого
спортивного ружья. Оно было сравнимо по действию с ружьем Mark LV Becket.
Были и другие фильмы; Спенглер не видел их, но он мог представить,
что в них показывалось. Картины ритианских фабрик, панорама ритианских
космических кораблей, ритианские лаборатории. Неважно, какие там были
детали, но в массе они произвели достаточное впечатление, чтобы убедить
стратегов Земли, что начать войну против ритиан гибельно для Империи.
Поэтому началась медленная кампания, направленная против ритиан:
экономические диверсии, подрывная деятельность, пропаганда. Никаких
открытых действий; ничего, что можно было бы наверняка связать с людьми
Земли, маскировавшимися в ритианской системе под торговцев, не связанных с
Империей. Маленькие разрывные бомбы, при помощи которых были разрушены
многие более слабые планеты, не применялись. Ведь ритиане имели выход в
космос, у них были колонии и космический флот, и такие существа могли
ответить тем же, обнаружив, что их мир разрушают. Кампания должна была
быть направлена на медленное, терпеливое изнурение, разработанное для
того, чтобы ослабить ритиан как расу и галактическую нацию, разделить их
политически, препятствовать их экономическому и интеллектуальному
развитию, опутать их такой искусной сетью разнообразных мелких трудностей,
что в итоге, не зная откуда все это на них свалилось, ритиане обнаружат,
что гребень волны накрыл их, что они отброшены на дно истории. Все это,
конечно, займет столетия. Земля может позволить себе ждать.
Но ритианам удалось обнаружить своих врагов. И теперь ситуация
абсурдно изменилась. Никакие знания землян о ритианах нельзя было считать
достоверными. Ритиане могли быть и сильнее, и слабее, чем думали на Земле.
Единственное, что казалось определенным, - так это то, что они не такие,
какими кажутся после просмотра фильмов и чтения ответов агентов,
переданных на Землю.
Даже наилучшее планирование бывает не всегда успешным, подумал
Спенглер. Стало понятно, что Земля в конце концов встретила противника,
против которого не срабатывала ни сила, ни хитрость. Озадаченный, Спенглер
позволил себе мысленно сосредоточиться на видении Вселенной, в которой
человеческая раса уничтожена, как были истреблены многие расы,
встретившиеся с расой, превосходящей их силой и коварством. Это напоминало
попытку представить себе дальнейшую жизнь Вселенной после собственной
смерти; в интеллектуальном плане это было легко сделать, в эмоциональном -
невозможно.
Во всяком случае, игра еще не была проиграна. И потом, с ухмылкой
напомнил себе Спенглер, он не обременен ответственностью пересматривать
военную политику Земли. Перед ним поставлена одна простая задача, которую
он должен выполнить.
Найти ритианина.
Эта мысль привела его неминуемо обратно к Пембану. Раздражение
вернулось к Спенглеру и стало нарастать. Бормоча: "Черт побери этого
человечка!", он поднялся и стал нетерпеливо мерить шагами кабинет.
Спенглер был профессиональным администратором, а не оперативником
службы безопасности, но его отличительными чертами были добросовестность,
скрупулезность и заинтересованность в работе, к тому же он работал в этом
департаменте уже пятнадцать лет. Он никогда ни к кому не питал таких
чувств, какие он сейчас испытывал к Пембану. Он был сбит с толку,
чувствовал себя не в своей тарелке, его разум был заполнен какими-то
смутными подозрениями, не имевшими ни источника, ни ярко выраженного
направления.
В третий раз за этот вечер он присел к столу и стал перелистывать
досье Пембана. Кейт-Ингрем был прав, репутация этого человека была
абсолютно чистой. Империя доверяла ему настолько сильно на протяжении
тридцати лет, насколько она вообще могла доверять жителю колонии. Но
департамент безопасности в действительности никогда не прекращает сбора
информации о ком бы то ни было. С момента прибытия Пембана на Землю
крошечное автоматическое следящее устройство следовало за ним, куда бы он
ни направлялся. Даже на незначительном расстоянии устройство можно было
принять за маленькое летающее насекомое. Его сверхминиатюрная внутренняя
начинка записывала как каждое сказанное Пембаном слово, так и то, что
говорилось в его присутствии.
В первый день своего пребывания на Земле, после конференции в
кабинете Спенглера, Пембан оставался в своих апартаментах, никуда не
звонил и ни с кем не встречался, кроме самого Спенглера. На следующий день
он рано вышел из дома и провел все утро, осматривая окрестности. В
полдень, после ленча на Холме он прошелся по магазинам и купил несколько
небольших предметов, как значилось в отчете, в специализированных
магазинах на Гранд Молл и на Проспект Авеню. Владелец одного из магазинов
был бывшим жителем Внешнего мира, его звали Перо Минес. Краткое изложение
его досье прилагалось к отчету. Личность Минеса не вызывала подозрений, за
исключением факта его происхождения. Оба мужчины разговаривали на
стандартном английском языке и разговор их был кратким.
На третий день Пембан сделал два звонка, один - члену торговой миссии
планеты Глорифилд, а другой - бывшему кабинет-министру Менхевена, который
теперь проживал в городе; позже он встретился с ними за ленчем. Их беседа
была записана полностью. Она содержала случайные реплики на стандартном
языке, в основном же велась на диалектах Внешнего мира.
Спенглер беспокойно заерзал в кресле, когда перечитывал перевод их
беседы. Машинный перевод был явно неудовлетворительным.
Пембан: "Oo taw pree don stoma pi vantam combe? [Где (откуда) вы
взяли такой живот за двадцать лет, товарищ?]"
Купо: "De manj, re penz - no t'ay stoma ti! [От еды, что (вы) думаете
- вы имеете не маленький живот!]"
Пембан: "Dakko! So pelloke gri! [Согласен! Я серый попугай!].
Выражение "серый попугай", без сомнения, имело какое-то
идиоматическое значение, которое появилось в ужасно изменчивом языке
Внешнего мира, Судя по всему, не так давно - уже после пересмотра
словарного банка данных для машинного перевода. Невозможно было справиться
с своевременной регистрацией этих данных; каждый день в языке происходили
какие-то изменения, новые выражения появлялись, старые выражения исчезали.
Компьютерами постоянно просматривались современные публикации Менхевена,
фильмы, телевизионные передачи, отслеживаемые межзвездные сообщения. В тех
случаях, когда для сомнительных фрагментов можно было подыскать
удовлетворительную интерпретацию, новое значение заносилось в машину для
дальнейшего использования; но через неделю, или месяц, или год эти
хранимые выражения и их интерпретация опять становились бесполезными.
Какой разительный пример превосходства Империи над путаными, свободно
организованными Внешними мирами! В стандартном языке четко известно, что
есть что. Существовал общий словарь объемом в девяносто тысяч слов, а
также технический словарь и словарь специальных терминов, каждый объемом в
пятнадцать тысяч слов, и каждое слово в словаре имело определенное
значение. Новые слова и вариации значений старых слов должны были
утверждаться тремя уровнями Консультационной Комиссии по стандартному
английскому языку; и они вводились с очень большой осмотрительностью. В
результате был получен удивительно точный и все же очень гибкий язык,
который мог быть понят без ошибок любым говорящим на нем человеком.
В противоположность такому подходу жители Внешних миров воспринимали
язык, как некую игру. Им доставляло наслаждение менять его, искажая уже
загрязненную речь, они как бы соревновались друг с другом в использовании
неологизмов, новых оборотов фразы. Как они могли быть уверены, что они
действительно понимают друг друга? И заботило ли их это?
...Как бы то ни было, интуиция Спенглера подсказывала ему, что беседа
за ленчем, скорее всего, носила невинный характер. Это было совсем не то,
что беспокоило его. Существовало нечто другое.
Он поднялся и стал опять мерить шагами кабинет. Дано: Пембан чист. Он
был действительно тем, чем казался - неуклюжий, но преданный слуга
Империи. Но... Спенглер остановился. Но было кое-что, чего досье не
объясняло, а это было первое, что желал бы знать агент службы
безопасности.
- Чего он хочет? - Спенглер задал себе этот вопрос вслух.
Наконец-то ему удалось сформулировать вопрос! Он локализовал
болезненное место, которое беспокоило Спенглера на протяжении четырех
дней. За кого был Пембан? Что он надеялся совершить? Его разговоры были
хитро приправлены ставящим в тупик неуважением к Империи и восхищением
ритианами. Тогда почему он работает на одних, чтобы нанести поражение
другим?
Это было то, что следовало выяснить.

Декабрьское небо было фосфоресцирующе-серым над прозрачными крышами
города. Рано утром начал падать снег, но белые хлопья таяли сразу же, как
только попадали на нагретые двойные оконные стекла; вода стекала по
желобам и водосточным трубам, а затем попадала в водную систему города.
Внутри города температура круглосуточно равнялась семидесяти двум градусам
по Фаренгейту. Менее чем через две недели завершится год, наступит первое
января 2522 года, но толпы жителей узнают об этом только по календарю.
Маленький человечек в плохо сидящей на нем одежде, с серьезным видом
стоящий в очереди на выход с северо-восточной линии скоростного метро, был
подвергнут флюороскопии, на прощание приподнял свою абсурдную шляпу перед
одетым в форму техником и зашагал вниз к Империал Плаза. Насекомое, такое
крошечное и серое, что было практически невидимым, летело в метре за ним
над его головой. Свет вспыхивал на крошечных линзах глаз.
Это была одна из старейших частей города, построенная около двух
сотен лет тому назад в честь празднования по поводу присоединения к
Империи планет Коломбо, Ретрит, Мира Годвина и Элизиума. Несмотря на
санкции, направленные против перемещения имущества в приходящих в упадок
районах, многие солидные фирмы покинули район, а на их месте образовались
ряды безвкусных магазинчиков.
Пембан шагал вдоль рядов открытых магазинов, рассматривая
нагромождение сувениров и безделушек с детским интересом. Крошечное
насекомое следовало за ним. Пембан взял калейдоскоп, посмотрел в него и
положил его на место. Около следующего прилавка он остановился и купил
десять кукол на шарнирах, грубых изделий с планеты Лоа-Лоа, и попросил
служащего упаковать их в праздничную упаковку. Он оставил адрес, куда их
следовало доставить, подслушивающее устройство зафиксировало его.
Пембан зашагал дальше. Во фруктовой лавке, где он только что купил
пакет культивированного винограда в торговом автомате, он столкнулся лицом
к лицу с высоким худым мужчиной в желтой тунике. Мужчины приветствовали
друг друга радостными воплями.
- Herna! Cabro!
- Pemban kukara! Noes in carse!
- Si, in terra. Como sa ba?
Двое мужчин продолжали свой разговор, не обращая внимания на
высокомерные взгляды проходящих мимо людей. Парящее насекомое передавало
каждое слово, которое они произносили.
Наконец тощий мужчина собрался уходить.
- A bento, Pembun. Ser a festo?
- Tendi - so pelloke gri!
Мужчины улыбнулись друг другу, помахали руками, вышли из фруктовой
лавки и разошлись в разных направлениях. Другое насекомое, парившее высоко
в небе, опустилось вниз и пристроилось за худым мужчиной в то время, как
он пересекал Плаза. Пембан, за которым следовало первое насекомое,
вернулся опять к входу в метро и направился в сторону Административного
Холма.

Прошло два дня со времени встречи Пембана с худым мужчиной во
фруктовой лавке. Личность мужчины была установлена - это был Гонзал
Эстебор, бывший житель Элизиума, ушедший в отставку техник третьего ранга
морского флота Империи. Он жил на пенсию, подрабатывая тем, что ввозил и
продавал новинки с планет Элизиум и Ретрит. Был составлен список всех его
знакомых. Среди этого списка встретились трое мужчин и две женщины, с
которыми Пембан связывался на протяжении этих последних двух дней.
К чему этот человек готовится? Куклы и некоторые другие безделушки,
которые он купил, были доставлены по адресу на Саус Палисад. Оттуда они
были перенаправлены автоматической машиной, а затем их след затерялся.
Владельцем дома был еще один зарегистрированный знакомый Эстебора.
Спенглер сидел, наблюдая за одним из круговых экранов на консоли
стола. Изображение на экране подрагивало и подергивалось; оно было
нецветным, черно-белым, но разрешение было хорошим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14