Дядя Вася сказал: «Детям пора на отдых». Алла протестовала, твердила, что глаз не сомкнет, и вдруг прямо за столом заснула. А как сам Женя добрался до постели?..
Но при чем тогда Цезарь и Фарсальское сражение? Приснилось? Нет, честное слово, все это было, было до встречи Нового года. Там, в Истории, Женю окружили легионеры. (Он провел рукой по плечу, нащупал царапину – вот, пожалуйста, верное доказательство!) Только, конечно, никто не танцевал. И зачем Женя стал бы петь солдатам, жившим до нашей эры, детские песенки. Мальчика спасло появление Цезаря! Если б не Цезарь, то есть не дядя Вася… А почему Цезарь – дядя Вася? Ладно, потом разберемся. Женя устал, переволновался. Еще бы, столько переживаний в один вечер!
Мальчик повернулся на другой бок…
«Погоди, Назон», – раздался властный голос.
Легионеры почтительно расступились. Легкой спортивной трусцой к ним приближался человек в голубой тунике, с золотым шлемом на голове.
«Вива Цезарь!» – крикнула когорта.
«Мальчишка охранял шатер Помпея, – четко отрапортовал центурион. – Куда сбежал этот висельник – неизвестно. Малый не отвечает, но сейчас мы его попытаем каленым железом».
«Варварские штучки», – хотел возразить Женя и замер на полуслове. Может, солдаты и вправду видели в человеке с золотым шлемом своего военачальника Гая Юлия Цезаря, но для Жени это был настоящий дядя Вася, только без усов.
«Удивляюсь тебе, Тиций, – сказал Цезарь. Нашел с кем воевать. С мальчишкой! Армия Помпея еще не сложила оружия, а мы… Поворачивай когорту и бегом к высотам!»
Когда легионеры, пыля сандалиями, припустили вниз по склону, Цезарь поманил Женю пальцем и зашептал на ухо:
«Боги свыше повелели мне тебя спасти.
Зачем, почему – не знаю… Ты что тут делаешь?»
Говорить противнику правду – самоубийство. Но сходство между Цезарем и дядей Васей было так разительно, что мальчик не решился солгать.
«Я хотел помочь Помпею выиграть сражение», – ответил честный пионер Сидоров и вызывающе поглядел на Цезаря.
Цезарь покачал головой, улыбнулся и покрутил пальцем у виска:
«О неразумный юноша! Полководец Помпей – ничтожество. Своими прежними успехами он обязан Серторию и Лукуллу. Однако за правду хвалю!»
К шатру спешило несколько всадников. Цезарь обернулся на стук копыт, выпрямился и процедил сквозь зубы:
«Советую не болтать лишнего. Итак, о чем мы беседовали?»
«Я спросил тебя, о несравненный Цезарь, почему ты дал возможность противнику укрепиться на высотах, а не окружил войска Помпея еще в долине?»
«Мой юный незнакомец, – с важностью ответил Цезарь, краем глаза косясь на новых слушателей, – ты ничего не смыслишь в военном искусстве. Залог победы в том, чтоб сохранить для противника пути к отступлению. Естественно, до тех пор, пока враг боеспособен. Войско, потерявшее надежду спастись бегством, может в отчаянии сокрушить любую армию. А когда остается выбор: сражаться или бежать, обычно предпочитают последнее. Теперь же помпеянцы физически разбиты и морально подавлены. Сами поймут, что пора просить пощады. Там много славных рубак. Я сформирую из них отличные легионы. Жалко проливать римскую кровь. – И, обратившись к одному из всадников, Цезарь осведомился: – Тебе чего, Аугелий?»
«Поистине, – подумал Женя, – историки ничего не приукрашивали. Цезарь действительно знает своих солдат по имени».
Тот, кого Цезарь назвал Аугелием, спешился и почтительно заговорил:
«Непобедимый Цезарь! Моя конница по дороге к морю захватила в плен некоего прохвоста». Аугелий показал на безоружного всадника со связанными руками.
Женя чуть не вскрикнул: да это же Квитанций, легионер, который немножечко был похож на Вовку Быстрова! А Женя, надеясь на его возвращение, не покидал поста.
«Пленный передал любопытные сведения, – продолжал Аугелий, не глядя на Сидорова. – Оказывается, мальчишка – шпион, пронюхал о нашем плане битвы и донес Помпею».
«Клянусь Маркурием, я тому свидетель», – уныло пробормотал Квитанций.
«Ну, Вовка, ну, ябеда! – возмутился Женя, хотя, разумеется, Быстров был ни при чем. Встречаются же люди, похожие друг на друга».
Цезарь присвистнул:
«Это меняет дело. Шпиона немедленно казнить!»
«Дяденька!..» – взмолился Женя.
Но Цезарь был непреклонен:
«Здесь нет родственников. Все мы подчиняемся законам военного времени. Мальчишку отвести вон в ту пещеру и вход замуровать!»
Цезарь указал на пещеру, где была спрятана тележка! Пока легионеры заваливали вход камнями, Женя привязался ремнями, нажал на кнопку и…
Женя опять проснулся. В противоположном углу спокойно посапывала Алла. Под дверью желтела узкая полоска света.
– Дорогой Кви-интилий Ва-ар, – доносилось из столовой негромкое пение мужчин, – верни легионы…
– Миленький, хорошенький, – вторили им голоса женщин, – верни легионы…
Глава VI
Без Брута не обошлось
Утро пролетело бездарно. Пока не уехали учительницы и Алла, все шло кувырком. Бессмысленные и никчемные разговоры, обмен любезностями: «Ах, как мило встретили, Новый год…»
Жене казалось, что дядя Вася и дядя Жора должны сгорать от нетерпения и желания как можно скорее узнать подробности о его вчерашних приключениях. Но куда там! Дяди рассыпались в комплиментах перед Ириной Алексеевной и Раисой Яковлевной. Алла, как всегда, болтала без умолку.
Откровенно говоря, Сидорова давно мучила загадочность этих странных отношений между мужчинами и женщинами. Достойное занятие для мужчин – работа, наука, война. Женское дело – преподавание в школе, воспитание детей, приготовление обеда. Так повелось испокон веков, обязанности распределили четко. Однако, знакомясь с жизнью взрослых по книгам и кино, Женя замечал, что мужчины теряют массу времени из-за женщин. К чему? Зачем? Доблестные рыцари, вместо того чтоб сражаться с маврами, ночи напролет пели дурацкие серенады под окнами глупых аристократок. И потом, кто придумал эту любовь с объятиями, поцелуями и прочими телячьими нежностями? Со стороны, небось, стыдно смотреть. Стоило только мужчинам связаться с женщинами, как их роль становилась жалкой и нелепой. А меж тем, как написано в одной книге, «годы проходят, все лучшие годы».
В сущности, вот одна из главных причин, почему человечество так медленно движется к прогрессу…
Наконец гостей проводили. На прощание из окна электрички Алла состроила рожу Сидорову – так сказать, в знак признательности за гостеприимство. Еще одно доказательство того, что благодарности от девочек никогда не дождешься!
Помахав учительницам руками и дождавшись момента, когда электричка скрылась за поворотом, оба дяди одновременно загрустили. Дядя Вася тут же заявил, что ему необходимо совершить маленькую пробежку часа на полтора, и бодрой трусцой свернул в переулок. Дядя Жора скис прямо на глазах, замкнулся в себе и явно не был расположен к беседе.
Но когда подходили к даче, Женя не вытерпел и осторожно спросил:
– Дядя Жора, как вы расцениваете явление «помпеянства» в историческом аспекте.
– Явление пьянства? – оживился дядя Жора. – Проклятый пережиток прошлого! Голова болит, сердце колет, ноги ватные… Целый год рюмки в рот не брал, а на праздник не удержался.
– Дядя Жора, – обиделся мальчик, – я серьезно!
– А я шучу? – в свою очередь, обиделся дядя Жора. На его бледно-зеленом лице застыло страдальческое выражение. Действительно, какие тут шутки!
– Но если вам нездоровится, – сочувственно проговорил Женя, – тогда, конечно… И все же, вы помните, где я вчера был?
– Ах да, извини. – Дядя Жора потер пальцами виски. – Видишь, я совсем расклеился…
Они вошли в комнату, дядя Жора присел на кушетку, глотнул из стакана воды.
– Ладно, Женька, давай хвастайся своими подвигами.
– Какими подвигами… – скромно начал мальчик. – Ничего мне не удалось изменить! Жалко. Ведь неудачный исход Фарсальского сражения роковым образом повлиял на историю Рима.
– Не эта битва, так другая, – вздохнул дядя Жора. – Ты сам убедился – Помпей был игрушкой в руках аристократов. Безвольный, слабый, ограниченный человек…
– Тряпка, – прибавил Женя, вспомнив, как Помпей предлагал ему принять яд.
– Вот именно! При самом благоприятном стечении обстоятельств он не мог стать диктатором Рима. Да, брат, история – хитрая штука! Любой другой генерал, тот же Красс, мог бы десять раз разбить Цезаря в этой кампании. Но Цезарь прекрасно знал, с кем имеет дело. Такова, брат, логика жизни…
– Не согласен, – пылко возразил Женя. – Неужели во всем Риме не нашлось бы яркой личности!..
– Такой личностью был только Цезарь, – устало сказал дядя Жора. – Все его любили, все его боялись… И все ему завидовали. В сущности, он был тоже обречен.
На подобные темы Женя Сидоров готов был рассуждать бесконечно. Увы, голова дяди Жоры клонилась к подушке, он откровенно зевал.
– Дядя Жора! – воскликнул неугомонный мальчик. – Разве нельзя при помощи новейших достижений науки хоть что-нибудь исправить в Прошлом?
– Невозможно. Вчера, например, Василий Палыч заставил Помпея тебя выслушать – и то пережег все батареи. Напрасными были твои советы. Кстати, советчиков всегда хватало, однако все деятели Истории поступали по-своему.
– Почему ж они отбрасывали разумные доводы?
– «Почему, почему»! – передразнил дядя Жора. – Знаешь поговорку: один… не очень умный человек может задать столько вопросов, что десять мудрецов не ответят. Историческая обстановка складывалась так, что Помпей мог выиграть еще десять сражений и это его не спасало. Цезарю достаточно было одержать всего лишь одну победу. Одну, понимаешь? По теории вероятности это должно было когда-нибудь случиться. Ладно, отложим беседу на другой раз. Я сосну часок. И учти, Женька: наш, как ты его называешь, телевизор вышел из строя. Так что – без фокусов. Спи, гуляй, книжку почитай, но к погребу не приближайся. Не ровен час, действительно влипнешь в историю…
* * *
Тихо на даче. Скучно. Дремлют коты. Где-то по лесу бегает дядя Вася. Изредка доносится глухой гудок электрички. Ветки деревьев скребутся о крышу. Оконное стекло чуть слышно позвякивает.
А в Москве ребята по кинотеатрам ходят, в Колонном зале у елки прыгают, за подарками в очередях толкаются, по телевизору многосерийные приключения Зайца и Волка смотрят! В Москве концерт Магомаева, «Новости науки и техники», «Иностранная кинохроника», дневные спектакли, гастроли Саратовской эстрады, лекции по правилам уличного движения, телевикторины, радиопередачи для младшего, среднего и старшего возраста, театр у микрофона и опять же «Ну, погоди!»…
Бедный Женя Сидоров! Сослали его на дачу за единственную двойку! Сидит у окна в тишине, в тепле, в покое. Нервная система укрепляется. Здоровье поправляется. Голова отдыхает. Как на курорте. Как в санатории. Совсем затравили!
«Ну, заяц, погоди! – думает Женя и тут же спохватывается: – Действительно, при чем тут заяц? Ну, Цезарь, погоди! – поправляет сам себя Сидоров. – Выведем тебя на чистую воду! История, она длинная. Я вот возьму и спущусь в Египет, подговорю Клеопатру, чтоб, значит, она Помпея не убивала, а, наоборот, Цезаря в темницу засадила, в какую-нибудь пирамиду. Вот тогда в Риме взвоют! Куда им деваться без Цезаря? Подумаешь, яркая личность! И Брут-предатель с горя должен удавиться: ведь он прославился только убийством Цезаря… Брут. Мартовские иды. Заговор в Сенате… Идея! Зачем Цезаря запирать в темницу, то есть в пирамиду? А вот разоблачить перед Цезарем заговорщиков… Если Цезарь действительно яркая личность, то надо использовать его влияние в целях прогресса. Дядя Жора сказал: «В сущности, Цезарь был обречен». Ха-ха! Вот возьму и переверну весь первый век до нашей эры! Сначала спасу Цезаря (это главное). И что тогда? Пусть ученые историки голову ломают.
Нет, не надо убивать Цезаря – он благородный, добрый, любит спорт. Решено: обязательно его спасу! Но почему, почему Цезарь так похож на дядю Васю? Какая-то путаница, нелепица… А может, взрослые просто меня разыгрывают? Изобрели фантастическое кино и мне показали. Или мне все приснилось? Но откуда тогда след от копья? Вот она, царапина. Когда меня в пещеру тащили, я коленку ушиб, синяк до сих пор ноет. Так хочется все выспросить у дяди Жоры!.. Спит человек, жалко его будить. И хорошо, что спит. Пока никого нет, спущусь в погреб. Телевизор сломан! Ничего, мы люди самостоятельные, обойдемся без посторонней помощи».
Женя на цыпочках подкрался к двери, на кинул на плечи пальто, оглянулся. Ему показалось, что кот Васька, дремавший на стуле, приоткрыл один глаз и глянул неодобрительно. Женя тихонько притворил за собой дверь.
Свежая пороша не успела замести тропинку, и высокая ель серебрилась инеем – нормальное дерево, ничего особенного. Замок висел на одной петле. «Ну, правильно, – сообразил Женя, – ждали, что я выскочу отсюда, а потому дверцу не запирали. Правда, меня почему-то выбросило в телефонную будку – сам не знаю, как там очутился. Наверно, тайный ход какой-то. Помню, что встал, отряхнулся и начал набирать номер Алкиного телефона. Зачем? Предупредить родителей? Но меня об этом никто не просил! Загадочно. Похоже на сон».
Женя потянул на себя дверцу и щелкнул выключателем. Зажглась тусклая лампочка, осветив кадку с капустой, пачку журналов, связку книг, на загадочном телевизоре банки с грибами и огурцами. Женя торопливо спустился по ступенькам к люку в задней стене. Ржавый засов не поддавался. И тут Женя заметил ровные ряды клавиш. («Как в лифте», – промелькнула мысль.) На каждой клавише вместо цифр виднелись какие-то надписи. Рукавом пальто мальчик стер пыль с нескольких клавиш. «Фарсальское сражение», – прочел он на одной. «Французская революция» – значилось на другой. «Нашествие Батыя на Русь». «Основание Рима»… «Все это не нужно, – подумал Женя, – а вот то, что я ищу: «Убийство Цезаря». Женя нажал на клавишу, сзади громко хлопнула дверца погреба, лампочка погасла, засов отскочил, овальный люк приоткрылся, и погреб наполнился голубоватым сиянием. Это сияние шло снизу, из глубокого колодца…
* * *
Словно сквозь сон, раздался чей-то голос: «Когда захочешь вернуться, ляжешь на эту кровать и пристегнешь ремни». Голос смолк, и на смену ему пришли отдаленные крики погонщиков мулов. Женя открыл глаза. Он сидел на низкой кровати, покрытой рогожей. В одном углу комнаты стоял деревянный сундучок, на котором валялся свиток белой материи. Из другого угла сиротливо выглядывал треснувший глиняный кувшин. Больше в комнате ничего не было. Маленькое окно выходило на террасу, увитую зелеными побегами плюща и винограда. «Я в Древнем Риме», – подумал Женя и нисколько не удивился. Похоже, он привыкал к своим стремительным передвижениям во времени. «А что за хламида на мне? Длинная рубашка без рукавов, подпоясанная кожаным поясом. Увидели бы меня ребята в таком одеянии, умерли бы от смеха. Впрочем, это римская туника! Вот сандалии. А это ремешок. Он явно из другого века, его надо спрятать под рогожу. Кто же я? Пока не знаю. Однако вряд ли возможно, чтоб по древним улицам разгуливал советский школьник Сидоров. Значит, я перевоплотился в какую-нибудь реально существующую личность. В кого? Поживем – увидим».
Согласись, читатель, не каждый из нас вел бы себя так же хладнокровно, как Женя Сидоров! Оказаться одному, без мамы и папы, в чужой стране, в чужом городе и вообще попасть в другую эру! Меня, автора, например, дрожь пробирает, когда я пересказываю эту правдивую историю! А между тем наш герой преспокойно обул сандалии, подошел к треснувшему кувшину, поднял его, понюхал и поморщился. На дне кувшина лежал заплесневевший кусок сыра и подгнивший чеснок. Да, скудно питались римские бедняки!
Дверь скрипнула, и в комнату протиснулся неизвестный горожанин, завернутый с ног до головы в светлую тогу (как они умудрялись передвигаться в такой одежде, я, автор, ума не приложу). Горожанин, как гончая собака, втянул носом воздух, и его строгое римское лицо исказила гримаса.
– Ну, Юний, выбрал ты себе конуру! – сказал незнакомец и присел на краешек кровати. – На Субуррской улице ютятся лишь цирюльники, сапожники и продавцы кнутов.
Впрочем, в целях конспирации это разумно. Как самочувствие Секста Помпея?
– Секст Помпей? – переспросил Женя Сидоров, желая выиграть время. Мысли его лихорадочно работали: «Итак, я некто Юний, а кто же Секст Помпей? Наверно, сын Помпея Великого». – Ничего, помаленьку. Передавал привет.
– А чем занят достойный сын великого отца?
– Чем занят? Собирает войска, – ответил находчивый Женя и подумал про себя: «Что же ему еще делать? Не играть же в крестики и нолики!»
Незнакомец был вполне удовлетворен таким сообщением.
Он поправил складки тоги на левом плече и с важностью произнес:
– Открою тебе свое имя. Я Брут.
– И ты Брут!.. – воскликнул Женя и ис пугался. Испугался он потому, что невзначай повторил известное выражение Цезаря, однако тут же успокоился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Но при чем тогда Цезарь и Фарсальское сражение? Приснилось? Нет, честное слово, все это было, было до встречи Нового года. Там, в Истории, Женю окружили легионеры. (Он провел рукой по плечу, нащупал царапину – вот, пожалуйста, верное доказательство!) Только, конечно, никто не танцевал. И зачем Женя стал бы петь солдатам, жившим до нашей эры, детские песенки. Мальчика спасло появление Цезаря! Если б не Цезарь, то есть не дядя Вася… А почему Цезарь – дядя Вася? Ладно, потом разберемся. Женя устал, переволновался. Еще бы, столько переживаний в один вечер!
Мальчик повернулся на другой бок…
«Погоди, Назон», – раздался властный голос.
Легионеры почтительно расступились. Легкой спортивной трусцой к ним приближался человек в голубой тунике, с золотым шлемом на голове.
«Вива Цезарь!» – крикнула когорта.
«Мальчишка охранял шатер Помпея, – четко отрапортовал центурион. – Куда сбежал этот висельник – неизвестно. Малый не отвечает, но сейчас мы его попытаем каленым железом».
«Варварские штучки», – хотел возразить Женя и замер на полуслове. Может, солдаты и вправду видели в человеке с золотым шлемом своего военачальника Гая Юлия Цезаря, но для Жени это был настоящий дядя Вася, только без усов.
«Удивляюсь тебе, Тиций, – сказал Цезарь. Нашел с кем воевать. С мальчишкой! Армия Помпея еще не сложила оружия, а мы… Поворачивай когорту и бегом к высотам!»
Когда легионеры, пыля сандалиями, припустили вниз по склону, Цезарь поманил Женю пальцем и зашептал на ухо:
«Боги свыше повелели мне тебя спасти.
Зачем, почему – не знаю… Ты что тут делаешь?»
Говорить противнику правду – самоубийство. Но сходство между Цезарем и дядей Васей было так разительно, что мальчик не решился солгать.
«Я хотел помочь Помпею выиграть сражение», – ответил честный пионер Сидоров и вызывающе поглядел на Цезаря.
Цезарь покачал головой, улыбнулся и покрутил пальцем у виска:
«О неразумный юноша! Полководец Помпей – ничтожество. Своими прежними успехами он обязан Серторию и Лукуллу. Однако за правду хвалю!»
К шатру спешило несколько всадников. Цезарь обернулся на стук копыт, выпрямился и процедил сквозь зубы:
«Советую не болтать лишнего. Итак, о чем мы беседовали?»
«Я спросил тебя, о несравненный Цезарь, почему ты дал возможность противнику укрепиться на высотах, а не окружил войска Помпея еще в долине?»
«Мой юный незнакомец, – с важностью ответил Цезарь, краем глаза косясь на новых слушателей, – ты ничего не смыслишь в военном искусстве. Залог победы в том, чтоб сохранить для противника пути к отступлению. Естественно, до тех пор, пока враг боеспособен. Войско, потерявшее надежду спастись бегством, может в отчаянии сокрушить любую армию. А когда остается выбор: сражаться или бежать, обычно предпочитают последнее. Теперь же помпеянцы физически разбиты и морально подавлены. Сами поймут, что пора просить пощады. Там много славных рубак. Я сформирую из них отличные легионы. Жалко проливать римскую кровь. – И, обратившись к одному из всадников, Цезарь осведомился: – Тебе чего, Аугелий?»
«Поистине, – подумал Женя, – историки ничего не приукрашивали. Цезарь действительно знает своих солдат по имени».
Тот, кого Цезарь назвал Аугелием, спешился и почтительно заговорил:
«Непобедимый Цезарь! Моя конница по дороге к морю захватила в плен некоего прохвоста». Аугелий показал на безоружного всадника со связанными руками.
Женя чуть не вскрикнул: да это же Квитанций, легионер, который немножечко был похож на Вовку Быстрова! А Женя, надеясь на его возвращение, не покидал поста.
«Пленный передал любопытные сведения, – продолжал Аугелий, не глядя на Сидорова. – Оказывается, мальчишка – шпион, пронюхал о нашем плане битвы и донес Помпею».
«Клянусь Маркурием, я тому свидетель», – уныло пробормотал Квитанций.
«Ну, Вовка, ну, ябеда! – возмутился Женя, хотя, разумеется, Быстров был ни при чем. Встречаются же люди, похожие друг на друга».
Цезарь присвистнул:
«Это меняет дело. Шпиона немедленно казнить!»
«Дяденька!..» – взмолился Женя.
Но Цезарь был непреклонен:
«Здесь нет родственников. Все мы подчиняемся законам военного времени. Мальчишку отвести вон в ту пещеру и вход замуровать!»
Цезарь указал на пещеру, где была спрятана тележка! Пока легионеры заваливали вход камнями, Женя привязался ремнями, нажал на кнопку и…
Женя опять проснулся. В противоположном углу спокойно посапывала Алла. Под дверью желтела узкая полоска света.
– Дорогой Кви-интилий Ва-ар, – доносилось из столовой негромкое пение мужчин, – верни легионы…
– Миленький, хорошенький, – вторили им голоса женщин, – верни легионы…
Глава VI
Без Брута не обошлось
Утро пролетело бездарно. Пока не уехали учительницы и Алла, все шло кувырком. Бессмысленные и никчемные разговоры, обмен любезностями: «Ах, как мило встретили, Новый год…»
Жене казалось, что дядя Вася и дядя Жора должны сгорать от нетерпения и желания как можно скорее узнать подробности о его вчерашних приключениях. Но куда там! Дяди рассыпались в комплиментах перед Ириной Алексеевной и Раисой Яковлевной. Алла, как всегда, болтала без умолку.
Откровенно говоря, Сидорова давно мучила загадочность этих странных отношений между мужчинами и женщинами. Достойное занятие для мужчин – работа, наука, война. Женское дело – преподавание в школе, воспитание детей, приготовление обеда. Так повелось испокон веков, обязанности распределили четко. Однако, знакомясь с жизнью взрослых по книгам и кино, Женя замечал, что мужчины теряют массу времени из-за женщин. К чему? Зачем? Доблестные рыцари, вместо того чтоб сражаться с маврами, ночи напролет пели дурацкие серенады под окнами глупых аристократок. И потом, кто придумал эту любовь с объятиями, поцелуями и прочими телячьими нежностями? Со стороны, небось, стыдно смотреть. Стоило только мужчинам связаться с женщинами, как их роль становилась жалкой и нелепой. А меж тем, как написано в одной книге, «годы проходят, все лучшие годы».
В сущности, вот одна из главных причин, почему человечество так медленно движется к прогрессу…
Наконец гостей проводили. На прощание из окна электрички Алла состроила рожу Сидорову – так сказать, в знак признательности за гостеприимство. Еще одно доказательство того, что благодарности от девочек никогда не дождешься!
Помахав учительницам руками и дождавшись момента, когда электричка скрылась за поворотом, оба дяди одновременно загрустили. Дядя Вася тут же заявил, что ему необходимо совершить маленькую пробежку часа на полтора, и бодрой трусцой свернул в переулок. Дядя Жора скис прямо на глазах, замкнулся в себе и явно не был расположен к беседе.
Но когда подходили к даче, Женя не вытерпел и осторожно спросил:
– Дядя Жора, как вы расцениваете явление «помпеянства» в историческом аспекте.
– Явление пьянства? – оживился дядя Жора. – Проклятый пережиток прошлого! Голова болит, сердце колет, ноги ватные… Целый год рюмки в рот не брал, а на праздник не удержался.
– Дядя Жора, – обиделся мальчик, – я серьезно!
– А я шучу? – в свою очередь, обиделся дядя Жора. На его бледно-зеленом лице застыло страдальческое выражение. Действительно, какие тут шутки!
– Но если вам нездоровится, – сочувственно проговорил Женя, – тогда, конечно… И все же, вы помните, где я вчера был?
– Ах да, извини. – Дядя Жора потер пальцами виски. – Видишь, я совсем расклеился…
Они вошли в комнату, дядя Жора присел на кушетку, глотнул из стакана воды.
– Ладно, Женька, давай хвастайся своими подвигами.
– Какими подвигами… – скромно начал мальчик. – Ничего мне не удалось изменить! Жалко. Ведь неудачный исход Фарсальского сражения роковым образом повлиял на историю Рима.
– Не эта битва, так другая, – вздохнул дядя Жора. – Ты сам убедился – Помпей был игрушкой в руках аристократов. Безвольный, слабый, ограниченный человек…
– Тряпка, – прибавил Женя, вспомнив, как Помпей предлагал ему принять яд.
– Вот именно! При самом благоприятном стечении обстоятельств он не мог стать диктатором Рима. Да, брат, история – хитрая штука! Любой другой генерал, тот же Красс, мог бы десять раз разбить Цезаря в этой кампании. Но Цезарь прекрасно знал, с кем имеет дело. Такова, брат, логика жизни…
– Не согласен, – пылко возразил Женя. – Неужели во всем Риме не нашлось бы яркой личности!..
– Такой личностью был только Цезарь, – устало сказал дядя Жора. – Все его любили, все его боялись… И все ему завидовали. В сущности, он был тоже обречен.
На подобные темы Женя Сидоров готов был рассуждать бесконечно. Увы, голова дяди Жоры клонилась к подушке, он откровенно зевал.
– Дядя Жора! – воскликнул неугомонный мальчик. – Разве нельзя при помощи новейших достижений науки хоть что-нибудь исправить в Прошлом?
– Невозможно. Вчера, например, Василий Палыч заставил Помпея тебя выслушать – и то пережег все батареи. Напрасными были твои советы. Кстати, советчиков всегда хватало, однако все деятели Истории поступали по-своему.
– Почему ж они отбрасывали разумные доводы?
– «Почему, почему»! – передразнил дядя Жора. – Знаешь поговорку: один… не очень умный человек может задать столько вопросов, что десять мудрецов не ответят. Историческая обстановка складывалась так, что Помпей мог выиграть еще десять сражений и это его не спасало. Цезарю достаточно было одержать всего лишь одну победу. Одну, понимаешь? По теории вероятности это должно было когда-нибудь случиться. Ладно, отложим беседу на другой раз. Я сосну часок. И учти, Женька: наш, как ты его называешь, телевизор вышел из строя. Так что – без фокусов. Спи, гуляй, книжку почитай, но к погребу не приближайся. Не ровен час, действительно влипнешь в историю…
* * *
Тихо на даче. Скучно. Дремлют коты. Где-то по лесу бегает дядя Вася. Изредка доносится глухой гудок электрички. Ветки деревьев скребутся о крышу. Оконное стекло чуть слышно позвякивает.
А в Москве ребята по кинотеатрам ходят, в Колонном зале у елки прыгают, за подарками в очередях толкаются, по телевизору многосерийные приключения Зайца и Волка смотрят! В Москве концерт Магомаева, «Новости науки и техники», «Иностранная кинохроника», дневные спектакли, гастроли Саратовской эстрады, лекции по правилам уличного движения, телевикторины, радиопередачи для младшего, среднего и старшего возраста, театр у микрофона и опять же «Ну, погоди!»…
Бедный Женя Сидоров! Сослали его на дачу за единственную двойку! Сидит у окна в тишине, в тепле, в покое. Нервная система укрепляется. Здоровье поправляется. Голова отдыхает. Как на курорте. Как в санатории. Совсем затравили!
«Ну, заяц, погоди! – думает Женя и тут же спохватывается: – Действительно, при чем тут заяц? Ну, Цезарь, погоди! – поправляет сам себя Сидоров. – Выведем тебя на чистую воду! История, она длинная. Я вот возьму и спущусь в Египет, подговорю Клеопатру, чтоб, значит, она Помпея не убивала, а, наоборот, Цезаря в темницу засадила, в какую-нибудь пирамиду. Вот тогда в Риме взвоют! Куда им деваться без Цезаря? Подумаешь, яркая личность! И Брут-предатель с горя должен удавиться: ведь он прославился только убийством Цезаря… Брут. Мартовские иды. Заговор в Сенате… Идея! Зачем Цезаря запирать в темницу, то есть в пирамиду? А вот разоблачить перед Цезарем заговорщиков… Если Цезарь действительно яркая личность, то надо использовать его влияние в целях прогресса. Дядя Жора сказал: «В сущности, Цезарь был обречен». Ха-ха! Вот возьму и переверну весь первый век до нашей эры! Сначала спасу Цезаря (это главное). И что тогда? Пусть ученые историки голову ломают.
Нет, не надо убивать Цезаря – он благородный, добрый, любит спорт. Решено: обязательно его спасу! Но почему, почему Цезарь так похож на дядю Васю? Какая-то путаница, нелепица… А может, взрослые просто меня разыгрывают? Изобрели фантастическое кино и мне показали. Или мне все приснилось? Но откуда тогда след от копья? Вот она, царапина. Когда меня в пещеру тащили, я коленку ушиб, синяк до сих пор ноет. Так хочется все выспросить у дяди Жоры!.. Спит человек, жалко его будить. И хорошо, что спит. Пока никого нет, спущусь в погреб. Телевизор сломан! Ничего, мы люди самостоятельные, обойдемся без посторонней помощи».
Женя на цыпочках подкрался к двери, на кинул на плечи пальто, оглянулся. Ему показалось, что кот Васька, дремавший на стуле, приоткрыл один глаз и глянул неодобрительно. Женя тихонько притворил за собой дверь.
Свежая пороша не успела замести тропинку, и высокая ель серебрилась инеем – нормальное дерево, ничего особенного. Замок висел на одной петле. «Ну, правильно, – сообразил Женя, – ждали, что я выскочу отсюда, а потому дверцу не запирали. Правда, меня почему-то выбросило в телефонную будку – сам не знаю, как там очутился. Наверно, тайный ход какой-то. Помню, что встал, отряхнулся и начал набирать номер Алкиного телефона. Зачем? Предупредить родителей? Но меня об этом никто не просил! Загадочно. Похоже на сон».
Женя потянул на себя дверцу и щелкнул выключателем. Зажглась тусклая лампочка, осветив кадку с капустой, пачку журналов, связку книг, на загадочном телевизоре банки с грибами и огурцами. Женя торопливо спустился по ступенькам к люку в задней стене. Ржавый засов не поддавался. И тут Женя заметил ровные ряды клавиш. («Как в лифте», – промелькнула мысль.) На каждой клавише вместо цифр виднелись какие-то надписи. Рукавом пальто мальчик стер пыль с нескольких клавиш. «Фарсальское сражение», – прочел он на одной. «Французская революция» – значилось на другой. «Нашествие Батыя на Русь». «Основание Рима»… «Все это не нужно, – подумал Женя, – а вот то, что я ищу: «Убийство Цезаря». Женя нажал на клавишу, сзади громко хлопнула дверца погреба, лампочка погасла, засов отскочил, овальный люк приоткрылся, и погреб наполнился голубоватым сиянием. Это сияние шло снизу, из глубокого колодца…
* * *
Словно сквозь сон, раздался чей-то голос: «Когда захочешь вернуться, ляжешь на эту кровать и пристегнешь ремни». Голос смолк, и на смену ему пришли отдаленные крики погонщиков мулов. Женя открыл глаза. Он сидел на низкой кровати, покрытой рогожей. В одном углу комнаты стоял деревянный сундучок, на котором валялся свиток белой материи. Из другого угла сиротливо выглядывал треснувший глиняный кувшин. Больше в комнате ничего не было. Маленькое окно выходило на террасу, увитую зелеными побегами плюща и винограда. «Я в Древнем Риме», – подумал Женя и нисколько не удивился. Похоже, он привыкал к своим стремительным передвижениям во времени. «А что за хламида на мне? Длинная рубашка без рукавов, подпоясанная кожаным поясом. Увидели бы меня ребята в таком одеянии, умерли бы от смеха. Впрочем, это римская туника! Вот сандалии. А это ремешок. Он явно из другого века, его надо спрятать под рогожу. Кто же я? Пока не знаю. Однако вряд ли возможно, чтоб по древним улицам разгуливал советский школьник Сидоров. Значит, я перевоплотился в какую-нибудь реально существующую личность. В кого? Поживем – увидим».
Согласись, читатель, не каждый из нас вел бы себя так же хладнокровно, как Женя Сидоров! Оказаться одному, без мамы и папы, в чужой стране, в чужом городе и вообще попасть в другую эру! Меня, автора, например, дрожь пробирает, когда я пересказываю эту правдивую историю! А между тем наш герой преспокойно обул сандалии, подошел к треснувшему кувшину, поднял его, понюхал и поморщился. На дне кувшина лежал заплесневевший кусок сыра и подгнивший чеснок. Да, скудно питались римские бедняки!
Дверь скрипнула, и в комнату протиснулся неизвестный горожанин, завернутый с ног до головы в светлую тогу (как они умудрялись передвигаться в такой одежде, я, автор, ума не приложу). Горожанин, как гончая собака, втянул носом воздух, и его строгое римское лицо исказила гримаса.
– Ну, Юний, выбрал ты себе конуру! – сказал незнакомец и присел на краешек кровати. – На Субуррской улице ютятся лишь цирюльники, сапожники и продавцы кнутов.
Впрочем, в целях конспирации это разумно. Как самочувствие Секста Помпея?
– Секст Помпей? – переспросил Женя Сидоров, желая выиграть время. Мысли его лихорадочно работали: «Итак, я некто Юний, а кто же Секст Помпей? Наверно, сын Помпея Великого». – Ничего, помаленьку. Передавал привет.
– А чем занят достойный сын великого отца?
– Чем занят? Собирает войска, – ответил находчивый Женя и подумал про себя: «Что же ему еще делать? Не играть же в крестики и нолики!»
Незнакомец был вполне удовлетворен таким сообщением.
Он поправил складки тоги на левом плече и с важностью произнес:
– Открою тебе свое имя. Я Брут.
– И ты Брут!.. – воскликнул Женя и ис пугался. Испугался он потому, что невзначай повторил известное выражение Цезаря, однако тут же успокоился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15