Пронзительный свист и крики раненых людей смешались в жутком шуме. Откуда-то из непроглядной мглы, из неизвестных глубин острова в нас летели осколки и целые оленьи рога. Зрелище было настолько неестественным, что мы в первые мгновения стояли, ничего не предпринимая. Это стоило жизни еще нескольким из наших. Зубров приказал укрыться за перевернутыми лодками. Такая чертовщина продолжалась еще с час, но потом все внезапно прекратилось…»
В этом месте текст обрывался. Из-за расплывшегося пятна фиолетово-красного цвета не хватало минимум пяти строчек. Дальше повествование следовало уже с середины нового предложения:
«…зрелище было ужасным. То, что осталось от наших пропавших товарищей, было разбросано в радиусе тридцати метров, образовывая почти правильную окружность, в центре которой стоял покосившийся каменный истукан. Его кровожадная личина была забрызгана чем-то красным. Русланов обратил наше внимание на человеческие останки словами: „Посмотрите! Все разрывы словно оплавлены под воздействием сверхвысоких температур!“
На этом страница заканчивалась. Семен еще раз внимательно осмотрел странное пятно в нижней половине страницы. Это могло быть что угодно, но Зубров был уверен, что лист забрызгала человеческая кровь. Батарейка в фонарике постепенно садилась, и следующую страничку Семен поднес почти к самым глазам.
«18.08.1952.
Двигаемся на юг уже третий день. Из всей экспедиции в живых осталось семеро. Вчера похоронили еще троих. Эти трое умерли от болезни, которая нам известна под названием «арктическая истерия». Страшная штука. А началось все с проклятого острова. На Русланова страшно смотреть. У него периодически идет носом кровь. Сегодня Зубров нагнал меня и сообщил, что этот, по-видимому, тоже больше не жилец. Теперь начальник экспедиции почти всегда в моей близости. Чувствую, что ему просто необходимо со мной поговорить.
19.08.1952.
Умер Русланов. Зубров плакал как ребенок. Это и не удивительно, если учесть, что они работали вместе с 46-го. Уже после начальник позвал меня к себе. Сначала, видимо, долго не мог решиться, с чего начать разговор. Я молча наблюдал за ним, и мне казалось, что у него горячка. Потом, перестав вышагивать по палатке, Зубров уставился на меня ничего не видящими глазами и быстро заговорил. Он рассказывал про какой-то таинственный народ чудь. Про то, как воевала эта чудь с саамами. И про то, как, проиграв этим самым саамам, вынуждена была уйти. По местным легендам, чудь ушла под землю, навсегда укрывшись от мира в таинственных подземельях Лапландии. Но Зубров сказал, что не верит легендам. Он говорил, что кто-то открыл чуди дверь – Дверь в другой мир. Потом он начал повторяться, и я понял, что ему стало совсем плохо. Мною был вызван экспедиционный врач Григорьев».
От последнего листка осталась только серединка. Эта страничка была наверняка откуда-то вырвана и по качеству сильно отличалась от остальных. Почерк был тоже другим. Здесь значилось:
«Сие гигантское изображение бегущего человека местные жители называют „Стариком“. Их панический страх перед этим произведением искусства доисторического художника мне совершенно не понятен. Но сей феномен упоминается и в записях Барченко. Видел я и колоссальные свечеобразные мегалиты, и странные предметы в пещерах. Замерил колебания магнитного поля у „пирамид“. Убежден, что она находилась где-то здесь, рядом. Но именно находилась! Теория Русланова о постоянно меняющемся положении „двери“ занимает меня все больше. Трудно представить, что поначалу я ее полностью отвергал. Теперь можно подвести итоги. Сначала север, потом Крым. Ведь, если верить все тому же Барченко, именно там, в Крыму, в 27-м году им были обнаружены следы исчезнувшей цивилизации готов в одной таинственной пещере. Там тоже были замечены геомагнитные аномалии. И наконец, Памир и Гималаи. Царство Пресвитера Иоанна! Загадочная Согдиана! Я чувствую, что ключ к разгадке тайны и саму „дверь“ нужно искать там. Нет! Не просто чувствую! Я в этом совершенно уверен!»
Фонарик погас, и все потонуло в кромешной темноте.
«СПОКОЙНАЯ» НОЧКА
О своем невероятном приключении в ином измерении никто из переживших его в группе не распространялся. Не было сказано ни слова. Возможно, Хорст Шиллинг, Калугина и Букс что-то и подозревали. Но каждый из них объяснил себе странные изменения в поведении своих товарищей на свой манер. Мало ли с чем могли быть связаны задумчивые взгляды людей и их ответы невпопад. В конце концов, последствия постоянного психического напряжения, вызванного долгим нахождением в экстремальных ситуациях гор, каждый человек переживает по-своему. И застрахованным от изменений в настроении на этой почве не мог быть никто. Даже такие сильные и опытные люди, как Зубров с Крюгером. Интересным было, однако, другое. В течение последующих четырех дней участники встречи со Старшими не обмолвились о ней ни словом даже друг с другом. Словно бы никакого откровения свыше и не было.
– А откуда вообще пошло это название «далай-лама»? – продолжал расспрашивать порядком подуставшую за дневной переход Сандру Мартин Букс.
С утра группе повезло встретить шествие буддийских монахов из какого-то горного монастыря, располагавшегося поблизости. Пораженный увиденным, Мартин не отставал теперь от Сандры ни на шаг. И женщине поневоле пришлось вспомнить все, что она когда-либо знала об истории буддизма.
– О'кей! – устало вздохнув, ответила историк. – Я постараюсь ответить тебе еще и на этот вопрос, но только при условии, что ты от меня отстанешь на ближайшие несколько дней со своим любопытством.
Молодой человек хитро улыбнулся.
– Действительно, что ты к ней пристал со своими монахами да монастырями? – не преминул вмешаться Макс. – Я очень надеюсь, что ты не поменял свою половую ориентацию за то время, которое мы провели в горах. Иначе тебе придется убираться из нашей палатки.
По лагерю пробежала волна смеха. А Сандра, воспользовавшись шуткой Шмидта, чтобы подготовиться с ответом, сообщила:
– Если я не ошибаюсь, то события, породившее к жизни словосочетание, которое впоследствии стало отождествляться с духовными правителями Тибета, произошло в шестнадцатом веке. А точнее, в тысяча пятьсот сорок третьем году. При третьей реинкарнации верховного ламы. Вновь перерожденного звали Соднаме-чжямцо. Что в переводе означало – «добродетель-море». Правивший тогда монгольский хан, имя которого я уже не помню, получив от главы секты желтых шапок религиозное посвящение, окрестил вышеупомянутого «Ва-чира-дара-далай-лама». Само по себе выражение «далай-лама» ничего не значит. С монгольского оно переводится как «лама-море». Лама – не что иное, как священник. Так часть тибетского имени Духовного правителя перешла в титул всех последующих лам.
Превосходно справившись с поставленной задачей, Сандра откинулась на свернутый спальник, положив его себе под голову. Но, видно, судьбой ей сегодня не было уготовано так легко отвязаться от этой темы. Потому как следующий вопрос не заставил себя долго ждать. Хорст Шиллинг извиняющимся тоном спросил:
– А когда же появился первый верховный лама?
Раздались приглушенные смешки. Женщина сделала мученическое лицо и, взглянув для начала на Шиллинга, быстро скосила глаза на пытавшихся скрыть свои улыбки остальных мужчин группы.
– Я, между прочим, все слышала, – заговорщицким тоном произнесла красавица. И наигранно-обиженным голосом добавила: – Хорст, как вы мне сегодня все надоели. Я вам здесь что, ходячая энциклопедия, что ли?
В действительности же все прекрасно понимали, что такое внимание к ее профессиональным знаниям, а еще больше – к ее неординарной особе – Сандре очень льстило. Чтобы еще немного покуражиться, она выдержала короткую паузу, а уже потом ответила:
– Это было… в тысяча триста девяносто первом году. А звали его Гэндун-дуб.
Услышав это оригинальное имя, Семен Зубров громко рассмеялся. Его примеру последовал и Патрик. Алекс тоже усмехнулась. Платеро-Вебер и остальные участники экспедиции непонимающе уставились на веселившихся.
– Я что-то пропустил? – наигранно огорчился Макс.
Семен, извинившись перед Сандрой, объяснил:
– По-русски дуб – это порода деревьев. И к тому же является одним из синонимов к слову «дурак».
– Ну, не знаю, как тот, первый лама, – отреагировала Сандра, – а наш современник далеко не дурак. Человек он довольно серьезный и начитанный. Иначе бы в числе его почитателей не числились президенты и другие высокопоставленные чиновники многих стран мира.
– Если вас интересует мое мнение, – сделал умный вид Шмидт. – То все это – элементарная дань моде. Облобызал ручку Папе Римскому глава правительства какой-нибудь европейской экономической державы, и тут же выстроилась за ним вереница таких же поклонников. Только уже из стран попроще. Так же и с ламой.
– А твое мнение, Макс, никого не интересовало, – с шуткой отозвалась Сандра, тем самым вызвав улыбки на губах экспедишников. И уже серьезно добавила: – Хотя, возможно, тут ты и прав. Ведь считалось же, например, в средневековой Европе абсолютным шиком носить восточные платья. Надел один, другой, а потом все стали носить.
– А что тебе известно о Шамбале, Сандра? – неожиданно задал вопрос Патрик Крюгер.
Мимолетная улыбка посетила великолепные губы Платеро-Вебер. И какой бы уставшей Сандра себя ни чувствовала, она ответила:
– Если верить убежденным эзотерикам, Шамбала – это мистический центр древней науки, расположенный где-то здесь, в Гималаях. Или, как утверждала известная в определенных кругах исследовательница этого феномена из России Елена Петровна Блаватская, это духовный магнит, скрытый во льдах Гималаев, на священных Вершинах, от глаз непосвященных. Существует множество синонимов этому слову, самые известные из которых: Агарта, Калапа, Тебу, Братство Святого Грааля или Царство Пресвитера Иоанна. Впрочем, существуют мнения, что все мною названное ничего общего друг с другом не имеет.
– Что значит – мистический центр древней науки? – задал вопрос, крутившийся на языке едва ли не у каждого экспедишника, Мартин Букс.
Сандра неожиданно вздрогнула. И, словно о чем-то догадавшись, пристально посмотрела Крюгеру в глаза. А затем задумчиво произнесла:
– Под этим словосочетанием подразумевался универсальный источник знаний…
– Мне доводилось читать о так называемой «Тайной доктрине Востока». Там тоже говорилось о некоем источнике знаний, – попытался было развить эту тему профессор Шиллинг. Но Сандра, все так же пристально глядя на Патрика, будто не замечая слов, сказанных Хорстом, продолжала:
– Ну конечно, как это я сразу не догадалась, ведь, по Блаватской, Старшие братья человечества и есть Владыки Шамбалы.
– О чем это она? – не понимая, вмешался Мартин.
Но Сандра будто и не думала останавливаться:
– А санскритское слово Махатма! Ведь это не что иное, как Великие Души. Именно так данное слово и переводится!
Теперь уже все без исключения экспедишники смотрели на изменившуюся в лице женщину с возрастающим интересом.
– Там у Блаватской было что-то еще… что-то о воплощении в человеческом обличье за последние пять тысяч лет. Я еще смеялась. Мне все эти эзотерические изыскания казались совершенной чепухой. Вспомнила! Она утверждала, что человечеству известны три Воплощения выходцев из Шамбалы: Кришна, Будда и Христос. Но были якобы еще и частичные воплощения… – В этот момент взгляд Сандры прояснился, и она, ни к кому не обращаясь, спросила: – Неужели это и было… такое частичное воплощение?
– Сандра! – резко окликнул ее Патрик. Все, кроме Зуброва, вздрогнули.
– С тобой правда все в порядке? – теперь это был голос скорее заботливого отца, чем начальника экспедиции.
Но окрик подействовал, и Сандра, быстро сообразив, что же в самом деле произошло, поднялась.
– Что-то мне нездоровится, – произнесла она, стараясь ни с кем не встречаться взглядами. – Пожалуй, я пойду прилягу.
– Вот видишь, Букс, до чего могут довести твои беспрестанные расспросы? – чтобы как-то скрасить ситуацию, шутливым тоном обратился к другу Макс.
– Да я же не специально… – приняв его упрек за чистую монету, стушевался Мартин.
Патрик Крюгер, скрестив руки на широкой груди, задумчиво озирал окрестности. Темные вершины могучих гор без труда угадывались на фоне ночного неба. И эта граница между земной твердью и небесной завораживала взгляд. Патрик никогда не задумывался, что вот этим переходом из одного состояния в другое можно любоваться не меньше, чем пляской огня или игрой морских волн.
Лагерь уже давно спал, и тем неожиданнее были тихие приближающиеся сзади шаги. Крюгер внутренне напрягся. Легкая, едва уловимая на слух поступь могла принадлежать только женщине. В этом Крюгер был почти уверен. Но кто бы это мог быть?
Кто-то из своих? Или это возвращалась с диких ночных плясок захмелевшая от свежего горного воздуха, а потому заплутавшая фея? Но уже мгновением позже Патрик знал ответ. Запах знакомых духов коснулся ноздрей руководителя экспедиции. Его ни с чем нельзя было спутать. И тем удивительней и нереальнее казалось происходящее Крюгеру. Чистый горный воздух и этот манящий запах восхитительной женщины…
Рука Сандры осторожно легла на его плечо. Патрик боялся пошевелиться. Он мог бы поклясться, что в этот самый момент женщина улыбалась. А она, прекрасно чувствуя его замешательство, приникла головой к его предплечью. Крюгер накрыл ладонью ее руку и негромко спросил:
– Все в порядке, Сандра?
– Не спится, – так же тихо ответила женщина, глядя в темноту.
Минут десять они молчали. Легкий ветерок трепал их волосы, будто пытался обратить на себя внимание.
– Скажи, что еще нас здесь ожидает?
Этот вопрос Сандры застал Крюгера врасплох. Он совсем не был уверен, правильно ли ее понял. А потому судорожно искал выхода из своего неловкого положения. К кому относилось это «нас»? Имела ли Сандра в виду только их двоих? Или ее в эти минуты беспокоила судьба всей группы? И, не придумав ничего лучше, он ушел от прямого ответа:
– Я убежден, что нас здесь ожидает еще много интересного.
И словно в подтверждение его слов над черными силуэтами гор появилось светящееся пятнышко. Оно неторопливо плыло в бездонной темноте небосвода.
– Самолет? – раздался заинтересованный голос Сандры.
– Да нет, не похоже, – с расстановкой, будто обдумывая каждое слово, отозвался Крюгер.
Светящееся нечто, продолжая двигаться по одной линии, неожиданно распалось на три части. И теперь уже три испускающих свечение объекта, еще и выстроившись перпендикулярно к поверхности земли, вычерчивали непонятную траекторию.
– Неужели НЛО? – зазвенели в голосе Сандры взволнованные нотки.
И в эту секунду все три объекта вдруг исчезли. Словно на ночном небе их никогда и не существовало.
– Я бы не удивился, если бы узнал, что нам с тобой это все просто померещилось, – усмехнулся Крюгер.
И, набравшись смелости, он резко повернулся, полуобняв Сандру за талию. Она пристально смотрела ему в глаза и улыбалась. В ее взгляде читался вызов. Молодая женщина словно проверяла его. Хватит ли у него решимости сделать следующий шаг. Но уже мгновением позже те же прекрасные глаза смотрели на Крюгера очень серьезно. Даже жестко. Этот взгляд охладил его пыл. Патрику казалось, что источаемый глазами Сандры волшебный зеленый свет проникает в святая святых его души. И проверяет его на искренность. И ему вдруг стало ясно, что сейчас – нельзя. Еще не время. Он опустил руки и заметил, как пропала улыбка с лица Сандры, как благодарно засветились ее глаза. И Крюгер скорее почувствовал, чем понял, что именно сейчас он рассеял последние сомнения этой замечательной женщины в отношении себя.
– Постарайся уснуть, – прошептал он и направился к своей палатке.
Но Сандра остановила его, коснувшись руки. Их глаза снова встретились.
– Спасибо, – произнесла она.
Около шести утра на еще спящий лагерь обрушилась волна женского визга. А через несколько секунд, в течение которых каждый экспедишник не без удовольствия убедился в том, что он все же не умер от разрыва сердца, люди как ошпаренные стали выскакивать из своих палаток. Утро было довольно прохладным. Обрывки серого тумана, в поисках спасения от лучей восходящего солнца, словно стая заблудших овец, кочевали по лагерю. Снизу от ручья доносились приглушенные голоса. Невыспавшаяся Сандра, выбравшись из своей палатки, озиралась по сторонам. Мимо, на ходу завязывая ботинки, пробежал Букс.
– Мартин, что произошло? – вслед ему крикнула Сандра. – Кто кричал?
И тут же осеклась. По логике вещей, если кричала не она, значит, это могла быть только Алекс.
– Все там, у ручья! – донеслись до Сандры слова Мартина.
Александра Калугина, заботливо укрытая курткой Семена, мелко дрожала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
В этом месте текст обрывался. Из-за расплывшегося пятна фиолетово-красного цвета не хватало минимум пяти строчек. Дальше повествование следовало уже с середины нового предложения:
«…зрелище было ужасным. То, что осталось от наших пропавших товарищей, было разбросано в радиусе тридцати метров, образовывая почти правильную окружность, в центре которой стоял покосившийся каменный истукан. Его кровожадная личина была забрызгана чем-то красным. Русланов обратил наше внимание на человеческие останки словами: „Посмотрите! Все разрывы словно оплавлены под воздействием сверхвысоких температур!“
На этом страница заканчивалась. Семен еще раз внимательно осмотрел странное пятно в нижней половине страницы. Это могло быть что угодно, но Зубров был уверен, что лист забрызгала человеческая кровь. Батарейка в фонарике постепенно садилась, и следующую страничку Семен поднес почти к самым глазам.
«18.08.1952.
Двигаемся на юг уже третий день. Из всей экспедиции в живых осталось семеро. Вчера похоронили еще троих. Эти трое умерли от болезни, которая нам известна под названием «арктическая истерия». Страшная штука. А началось все с проклятого острова. На Русланова страшно смотреть. У него периодически идет носом кровь. Сегодня Зубров нагнал меня и сообщил, что этот, по-видимому, тоже больше не жилец. Теперь начальник экспедиции почти всегда в моей близости. Чувствую, что ему просто необходимо со мной поговорить.
19.08.1952.
Умер Русланов. Зубров плакал как ребенок. Это и не удивительно, если учесть, что они работали вместе с 46-го. Уже после начальник позвал меня к себе. Сначала, видимо, долго не мог решиться, с чего начать разговор. Я молча наблюдал за ним, и мне казалось, что у него горячка. Потом, перестав вышагивать по палатке, Зубров уставился на меня ничего не видящими глазами и быстро заговорил. Он рассказывал про какой-то таинственный народ чудь. Про то, как воевала эта чудь с саамами. И про то, как, проиграв этим самым саамам, вынуждена была уйти. По местным легендам, чудь ушла под землю, навсегда укрывшись от мира в таинственных подземельях Лапландии. Но Зубров сказал, что не верит легендам. Он говорил, что кто-то открыл чуди дверь – Дверь в другой мир. Потом он начал повторяться, и я понял, что ему стало совсем плохо. Мною был вызван экспедиционный врач Григорьев».
От последнего листка осталась только серединка. Эта страничка была наверняка откуда-то вырвана и по качеству сильно отличалась от остальных. Почерк был тоже другим. Здесь значилось:
«Сие гигантское изображение бегущего человека местные жители называют „Стариком“. Их панический страх перед этим произведением искусства доисторического художника мне совершенно не понятен. Но сей феномен упоминается и в записях Барченко. Видел я и колоссальные свечеобразные мегалиты, и странные предметы в пещерах. Замерил колебания магнитного поля у „пирамид“. Убежден, что она находилась где-то здесь, рядом. Но именно находилась! Теория Русланова о постоянно меняющемся положении „двери“ занимает меня все больше. Трудно представить, что поначалу я ее полностью отвергал. Теперь можно подвести итоги. Сначала север, потом Крым. Ведь, если верить все тому же Барченко, именно там, в Крыму, в 27-м году им были обнаружены следы исчезнувшей цивилизации готов в одной таинственной пещере. Там тоже были замечены геомагнитные аномалии. И наконец, Памир и Гималаи. Царство Пресвитера Иоанна! Загадочная Согдиана! Я чувствую, что ключ к разгадке тайны и саму „дверь“ нужно искать там. Нет! Не просто чувствую! Я в этом совершенно уверен!»
Фонарик погас, и все потонуло в кромешной темноте.
«СПОКОЙНАЯ» НОЧКА
О своем невероятном приключении в ином измерении никто из переживших его в группе не распространялся. Не было сказано ни слова. Возможно, Хорст Шиллинг, Калугина и Букс что-то и подозревали. Но каждый из них объяснил себе странные изменения в поведении своих товарищей на свой манер. Мало ли с чем могли быть связаны задумчивые взгляды людей и их ответы невпопад. В конце концов, последствия постоянного психического напряжения, вызванного долгим нахождением в экстремальных ситуациях гор, каждый человек переживает по-своему. И застрахованным от изменений в настроении на этой почве не мог быть никто. Даже такие сильные и опытные люди, как Зубров с Крюгером. Интересным было, однако, другое. В течение последующих четырех дней участники встречи со Старшими не обмолвились о ней ни словом даже друг с другом. Словно бы никакого откровения свыше и не было.
– А откуда вообще пошло это название «далай-лама»? – продолжал расспрашивать порядком подуставшую за дневной переход Сандру Мартин Букс.
С утра группе повезло встретить шествие буддийских монахов из какого-то горного монастыря, располагавшегося поблизости. Пораженный увиденным, Мартин не отставал теперь от Сандры ни на шаг. И женщине поневоле пришлось вспомнить все, что она когда-либо знала об истории буддизма.
– О'кей! – устало вздохнув, ответила историк. – Я постараюсь ответить тебе еще и на этот вопрос, но только при условии, что ты от меня отстанешь на ближайшие несколько дней со своим любопытством.
Молодой человек хитро улыбнулся.
– Действительно, что ты к ней пристал со своими монахами да монастырями? – не преминул вмешаться Макс. – Я очень надеюсь, что ты не поменял свою половую ориентацию за то время, которое мы провели в горах. Иначе тебе придется убираться из нашей палатки.
По лагерю пробежала волна смеха. А Сандра, воспользовавшись шуткой Шмидта, чтобы подготовиться с ответом, сообщила:
– Если я не ошибаюсь, то события, породившее к жизни словосочетание, которое впоследствии стало отождествляться с духовными правителями Тибета, произошло в шестнадцатом веке. А точнее, в тысяча пятьсот сорок третьем году. При третьей реинкарнации верховного ламы. Вновь перерожденного звали Соднаме-чжямцо. Что в переводе означало – «добродетель-море». Правивший тогда монгольский хан, имя которого я уже не помню, получив от главы секты желтых шапок религиозное посвящение, окрестил вышеупомянутого «Ва-чира-дара-далай-лама». Само по себе выражение «далай-лама» ничего не значит. С монгольского оно переводится как «лама-море». Лама – не что иное, как священник. Так часть тибетского имени Духовного правителя перешла в титул всех последующих лам.
Превосходно справившись с поставленной задачей, Сандра откинулась на свернутый спальник, положив его себе под голову. Но, видно, судьбой ей сегодня не было уготовано так легко отвязаться от этой темы. Потому как следующий вопрос не заставил себя долго ждать. Хорст Шиллинг извиняющимся тоном спросил:
– А когда же появился первый верховный лама?
Раздались приглушенные смешки. Женщина сделала мученическое лицо и, взглянув для начала на Шиллинга, быстро скосила глаза на пытавшихся скрыть свои улыбки остальных мужчин группы.
– Я, между прочим, все слышала, – заговорщицким тоном произнесла красавица. И наигранно-обиженным голосом добавила: – Хорст, как вы мне сегодня все надоели. Я вам здесь что, ходячая энциклопедия, что ли?
В действительности же все прекрасно понимали, что такое внимание к ее профессиональным знаниям, а еще больше – к ее неординарной особе – Сандре очень льстило. Чтобы еще немного покуражиться, она выдержала короткую паузу, а уже потом ответила:
– Это было… в тысяча триста девяносто первом году. А звали его Гэндун-дуб.
Услышав это оригинальное имя, Семен Зубров громко рассмеялся. Его примеру последовал и Патрик. Алекс тоже усмехнулась. Платеро-Вебер и остальные участники экспедиции непонимающе уставились на веселившихся.
– Я что-то пропустил? – наигранно огорчился Макс.
Семен, извинившись перед Сандрой, объяснил:
– По-русски дуб – это порода деревьев. И к тому же является одним из синонимов к слову «дурак».
– Ну, не знаю, как тот, первый лама, – отреагировала Сандра, – а наш современник далеко не дурак. Человек он довольно серьезный и начитанный. Иначе бы в числе его почитателей не числились президенты и другие высокопоставленные чиновники многих стран мира.
– Если вас интересует мое мнение, – сделал умный вид Шмидт. – То все это – элементарная дань моде. Облобызал ручку Папе Римскому глава правительства какой-нибудь европейской экономической державы, и тут же выстроилась за ним вереница таких же поклонников. Только уже из стран попроще. Так же и с ламой.
– А твое мнение, Макс, никого не интересовало, – с шуткой отозвалась Сандра, тем самым вызвав улыбки на губах экспедишников. И уже серьезно добавила: – Хотя, возможно, тут ты и прав. Ведь считалось же, например, в средневековой Европе абсолютным шиком носить восточные платья. Надел один, другой, а потом все стали носить.
– А что тебе известно о Шамбале, Сандра? – неожиданно задал вопрос Патрик Крюгер.
Мимолетная улыбка посетила великолепные губы Платеро-Вебер. И какой бы уставшей Сандра себя ни чувствовала, она ответила:
– Если верить убежденным эзотерикам, Шамбала – это мистический центр древней науки, расположенный где-то здесь, в Гималаях. Или, как утверждала известная в определенных кругах исследовательница этого феномена из России Елена Петровна Блаватская, это духовный магнит, скрытый во льдах Гималаев, на священных Вершинах, от глаз непосвященных. Существует множество синонимов этому слову, самые известные из которых: Агарта, Калапа, Тебу, Братство Святого Грааля или Царство Пресвитера Иоанна. Впрочем, существуют мнения, что все мною названное ничего общего друг с другом не имеет.
– Что значит – мистический центр древней науки? – задал вопрос, крутившийся на языке едва ли не у каждого экспедишника, Мартин Букс.
Сандра неожиданно вздрогнула. И, словно о чем-то догадавшись, пристально посмотрела Крюгеру в глаза. А затем задумчиво произнесла:
– Под этим словосочетанием подразумевался универсальный источник знаний…
– Мне доводилось читать о так называемой «Тайной доктрине Востока». Там тоже говорилось о некоем источнике знаний, – попытался было развить эту тему профессор Шиллинг. Но Сандра, все так же пристально глядя на Патрика, будто не замечая слов, сказанных Хорстом, продолжала:
– Ну конечно, как это я сразу не догадалась, ведь, по Блаватской, Старшие братья человечества и есть Владыки Шамбалы.
– О чем это она? – не понимая, вмешался Мартин.
Но Сандра будто и не думала останавливаться:
– А санскритское слово Махатма! Ведь это не что иное, как Великие Души. Именно так данное слово и переводится!
Теперь уже все без исключения экспедишники смотрели на изменившуюся в лице женщину с возрастающим интересом.
– Там у Блаватской было что-то еще… что-то о воплощении в человеческом обличье за последние пять тысяч лет. Я еще смеялась. Мне все эти эзотерические изыскания казались совершенной чепухой. Вспомнила! Она утверждала, что человечеству известны три Воплощения выходцев из Шамбалы: Кришна, Будда и Христос. Но были якобы еще и частичные воплощения… – В этот момент взгляд Сандры прояснился, и она, ни к кому не обращаясь, спросила: – Неужели это и было… такое частичное воплощение?
– Сандра! – резко окликнул ее Патрик. Все, кроме Зуброва, вздрогнули.
– С тобой правда все в порядке? – теперь это был голос скорее заботливого отца, чем начальника экспедиции.
Но окрик подействовал, и Сандра, быстро сообразив, что же в самом деле произошло, поднялась.
– Что-то мне нездоровится, – произнесла она, стараясь ни с кем не встречаться взглядами. – Пожалуй, я пойду прилягу.
– Вот видишь, Букс, до чего могут довести твои беспрестанные расспросы? – чтобы как-то скрасить ситуацию, шутливым тоном обратился к другу Макс.
– Да я же не специально… – приняв его упрек за чистую монету, стушевался Мартин.
Патрик Крюгер, скрестив руки на широкой груди, задумчиво озирал окрестности. Темные вершины могучих гор без труда угадывались на фоне ночного неба. И эта граница между земной твердью и небесной завораживала взгляд. Патрик никогда не задумывался, что вот этим переходом из одного состояния в другое можно любоваться не меньше, чем пляской огня или игрой морских волн.
Лагерь уже давно спал, и тем неожиданнее были тихие приближающиеся сзади шаги. Крюгер внутренне напрягся. Легкая, едва уловимая на слух поступь могла принадлежать только женщине. В этом Крюгер был почти уверен. Но кто бы это мог быть?
Кто-то из своих? Или это возвращалась с диких ночных плясок захмелевшая от свежего горного воздуха, а потому заплутавшая фея? Но уже мгновением позже Патрик знал ответ. Запах знакомых духов коснулся ноздрей руководителя экспедиции. Его ни с чем нельзя было спутать. И тем удивительней и нереальнее казалось происходящее Крюгеру. Чистый горный воздух и этот манящий запах восхитительной женщины…
Рука Сандры осторожно легла на его плечо. Патрик боялся пошевелиться. Он мог бы поклясться, что в этот самый момент женщина улыбалась. А она, прекрасно чувствуя его замешательство, приникла головой к его предплечью. Крюгер накрыл ладонью ее руку и негромко спросил:
– Все в порядке, Сандра?
– Не спится, – так же тихо ответила женщина, глядя в темноту.
Минут десять они молчали. Легкий ветерок трепал их волосы, будто пытался обратить на себя внимание.
– Скажи, что еще нас здесь ожидает?
Этот вопрос Сандры застал Крюгера врасплох. Он совсем не был уверен, правильно ли ее понял. А потому судорожно искал выхода из своего неловкого положения. К кому относилось это «нас»? Имела ли Сандра в виду только их двоих? Или ее в эти минуты беспокоила судьба всей группы? И, не придумав ничего лучше, он ушел от прямого ответа:
– Я убежден, что нас здесь ожидает еще много интересного.
И словно в подтверждение его слов над черными силуэтами гор появилось светящееся пятнышко. Оно неторопливо плыло в бездонной темноте небосвода.
– Самолет? – раздался заинтересованный голос Сандры.
– Да нет, не похоже, – с расстановкой, будто обдумывая каждое слово, отозвался Крюгер.
Светящееся нечто, продолжая двигаться по одной линии, неожиданно распалось на три части. И теперь уже три испускающих свечение объекта, еще и выстроившись перпендикулярно к поверхности земли, вычерчивали непонятную траекторию.
– Неужели НЛО? – зазвенели в голосе Сандры взволнованные нотки.
И в эту секунду все три объекта вдруг исчезли. Словно на ночном небе их никогда и не существовало.
– Я бы не удивился, если бы узнал, что нам с тобой это все просто померещилось, – усмехнулся Крюгер.
И, набравшись смелости, он резко повернулся, полуобняв Сандру за талию. Она пристально смотрела ему в глаза и улыбалась. В ее взгляде читался вызов. Молодая женщина словно проверяла его. Хватит ли у него решимости сделать следующий шаг. Но уже мгновением позже те же прекрасные глаза смотрели на Крюгера очень серьезно. Даже жестко. Этот взгляд охладил его пыл. Патрику казалось, что источаемый глазами Сандры волшебный зеленый свет проникает в святая святых его души. И проверяет его на искренность. И ему вдруг стало ясно, что сейчас – нельзя. Еще не время. Он опустил руки и заметил, как пропала улыбка с лица Сандры, как благодарно засветились ее глаза. И Крюгер скорее почувствовал, чем понял, что именно сейчас он рассеял последние сомнения этой замечательной женщины в отношении себя.
– Постарайся уснуть, – прошептал он и направился к своей палатке.
Но Сандра остановила его, коснувшись руки. Их глаза снова встретились.
– Спасибо, – произнесла она.
Около шести утра на еще спящий лагерь обрушилась волна женского визга. А через несколько секунд, в течение которых каждый экспедишник не без удовольствия убедился в том, что он все же не умер от разрыва сердца, люди как ошпаренные стали выскакивать из своих палаток. Утро было довольно прохладным. Обрывки серого тумана, в поисках спасения от лучей восходящего солнца, словно стая заблудших овец, кочевали по лагерю. Снизу от ручья доносились приглушенные голоса. Невыспавшаяся Сандра, выбравшись из своей палатки, озиралась по сторонам. Мимо, на ходу завязывая ботинки, пробежал Букс.
– Мартин, что произошло? – вслед ему крикнула Сандра. – Кто кричал?
И тут же осеклась. По логике вещей, если кричала не она, значит, это могла быть только Алекс.
– Все там, у ручья! – донеслись до Сандры слова Мартина.
Александра Калугина, заботливо укрытая курткой Семена, мелко дрожала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35