После трехмесячного идейного оболванивания в комплексе с «физической закалкой» смерть стала казаться Xироси избавлением от палочной муштры и издевательств. Солдатская поговорка: «Жизнь тяжелее горы, а смерть легче перышка» – становилась реальностью.
Перед окончанием программы обучения в школе курсантов стали вывозить на воскресные прогулки. Хироси особенно запомнилось восхождение на гору Фурутукаяма, где будущие камикадзе в молитвенном экстазе любовались безоблачным небом, куда им предстояло вскоре переселиться…
От дум Хироси оторвало прикосновение к его плечу руки бортового механика.
– Пора садиться в кабину! – крикнул он ему в ухо.
Хироси почувствовал, как сжалось сердце. Но, не дрогнув ни одним мускулом лица, он направился к бомболюку вслед за механиком, который помог ему залезть в тесную кабину «Ока-11». Хироси плотно закрыл фонарь кабины… Теперь шум винтов «мицубиси» стал еле слышен.
Камикадзе взглянул на циферблат часов – 8.30. Время, когда император, за которого он летел умирать, начинал ежедневные моления.
Хироси удалось однажды увидеть императора, когда он прибыл на церемонию вручения офицерских дипломов. Маленький сорокатрехлетний человек в очках с сильными линзами был застенчив и замкнут. Внешний вид его никак не напоминал сходства со своей прародительницей – богиней солнца Аматерасу. Несмотря на это, восторг, охвативший при виде императора, выпускники школы выразили громоподобными криками «банзай».
Пожалуй, приезд императора (офицерский диплом оградил их от резиновых дубинок) да короткий курс летной программы были светлыми пятнами на мрачном фоне пребывания в Этадзиме.
В отряде «Горная вишня» Хироси пришлось прослужить всего четыре дня. Он даже не успел истратить свою первую офицерскую получку, когда получил приказ на вылет от глубокоуважаемого всеми командира отряда, благородного самурая Ясудзиро Хаттори. Отряд «Горная вишня» на полную мощность принимал участие в операции «Кикусуй», и пополнение, в составе которого прибыл Хироси, оказалось очень кстати.
Неистраченные деньги Хироси завернул в белое кашне смертника, испятнанное кровавыми иероглифами, и отослал вчера матери: кашне да несколько фотографий – вот и все, что останется после него на земле. А может быть, и к лучшему: уходить от семьи, от любимой жены и детей, наверное, еще труднее. Сейчас, по крайней мере, он не чувствовал себя несчастным и знал, что рука его не дрогнет перед ликом смерти.
Перед глазами летчика загорелась зеленая лампочка.
– Приготовиться к отцеплению! – прозвучала команда в наушниках шлемофона. Вспыхнула красная лампа, залив кабину кровавым светом.
– Приятной смерти, капитан-лейтенант! – пожелал ему командир «мицубиси», величая его в новом звании, в которое его возведут после гибели.
Хироси дернул рычаг отепления, и самолет-снаряд вывалился из сумрачных бомболюков в ослепительный мир.
Первое, что увидел летчик, были десятки дымов на горизонте. «Мицубиси», доставив его к месту назначения, круто развернувшись, взял курс на свой аэродром. Он торопился уйти, пока его не настигли американские истребители.
Теряя высоту, Хироси планировал, сближаясь с эскадрой. Вот он уже сблизился настолько, что корабли стали просматриваться четко.
Своей мишенью летчик избрал крупный крейсер, идущий в середине кильватерной колонны.
Впереди по курсу встала стена зенитных разрывов.
Американцы, обнаружив обоими радарами цель, делали все возможное, чтобы не допустить ее к кораблям. Хироси включил пороховой двигатель и перевел самолет в крутое пикирование, удерживая крейсер в центре перекрестия. «Вот так и держать до самого конца!» – подумал летчик.
Скорость увеличивалась стремительно. 700… 800… 900 километров в час. Синхронно с ней вырастал и крейсер, сверкающий тысячами вспышек скорострельных зенитных автоматов. Но что это? Почему крейсер вдруг стал скользить по прицелу вверх, хотя Хироси не изменил положения рулей? Летчик взял ручку управления на себя, пытаясь уменьшить угол пикирования, но самолет продолжал медленно опускать нос. Хироси подумал, что повреждено управление, и пожалел о том, что гибель его не нанесет ущерба американцам.
Последним, что увидел летчик перед столкновением с водной поверхностью, была стрелка указателя скорости, замершая на цифре «1000», и белые барашки пены на изумрудных гребнях волн.
2
В бортовом журнале крейсера «Литчфилд» появилась запись, сделанная четким почерком вахтенного офицера:
«9.18 (время токийское). Объявлена воздушная тревога. 9.20. Крейсер подвергся атаке камикадзе. Зенитная артиллерия корабля открыла огонь, но попаданий в самолет не отмечено. Из-за ошибки японского летчика самолет-снаряд упал с недолетом в четыре кабельтовых».
Записи из документов, какими являются бортовые журналы, как правило, объективны. Но в данном случае вахтенный офицер неумышленно погрешил против истины. Причина была не в ошибке летчика. Но откуда моряк мог знать то, чего не знали тогда и пилоты?
В конце войны практика самолетостроения обогнала теорию. С появлением реактивных самолетов, приблизившихся вплотную к скорости звука, с ними начали происходить непонятные явления. Не одну жертву унесли скоростные машины, прежде чем люди раскрыли секрет и научились бороться с этими явлениями. Секрет заключался в следующем: на скоростях больших, чем 900 км/час, на крыльях самолетов стали возникать звуковые скачки уплотнения, резко изменившие картину обтекания и снижавшие эффективность рулей. Самолет в таких случаях затягивало в пикирование, что и произошло с Хироси Хатанака.
3
9 мая Ясудзиро Хаттори снова повел своих камикадзе на боевое задание. Все четыре ведомых им экипажа точно вышли в район цели, к американскому конвою, и командир, отвернув в сторону, чтобы не попасть в зону разрывов зенитных снарядов, стал наблюдать за результатами атаки.
Первый самолет взорвался в воздухе: по-видимому, зенитный снаряд попал во взрывчатку, которой была начинена машина смертника. Второй упал в море, не долетев до транспорта метров триста. Зато два последних камикадзе угодили точно. Два черных дыма встали недолговечными памятниками над местом гибели сынов Ямато.
С аэродрома Ясудзиро заехал в штаб, чтобы сделать распоряжение на завтра. Его встретил встревоженный и удрученный неприятным известием начальник штаба отряда.
– Господин капитан 3 ранга, вы не слышали сегодня радио? – спросил он у Ясудзиро.
– Нет, а что?
– Послушайте, – ответил тот, включая приемник.
Знакомый голос диктора без обычной жизнерадостности повторял текст сообщения:
– «Мы, нижеподписавшиеся, действуя от имени германского верховного командования, соглашаемся на безоговорочную капитуляцию всех наших вооруженных сил на суше, на море и в воздухе, а также всех сил, находящихся в настоящее время под нашим командованием, Верховному Главнокомандованию Красной Армии и одновременно Верховному командованию союзных экспедиционных сил…»
Ясудзиро, не проронив ни слова, дослушал до конца и вырвал штепсель из розетки.
– Уберите отсюда приемник!
Жестом отпустил начальника штаба и сел за стол. Все. Окончательно развалилась ось Берлин – Рим – Токио. Сначала из коалиции вывалилась Италия, затем посыпались, как спицы из рассохшегося колеса, Румыния, Финляндия, Венгрия… А теперь капитулировала и сама Германия. От оси осталась лишь дырка… Что же теперь будет с ними? Япония оказалась одна, в изоляции, окруженная со всех сторон враждебными государствами.
В сердце Ясудзиро вселился страх за судьбу империи. Сможет ли он своей смертью спасти положение? Не будет ли она столь же бесполезна, как и те жертвы, которые принесли его подчиненные?..
И все-таки он на что-то надеялся. А чтобы не расстраивать себя, не размягчать волю, перестал слушать радио и читать газеты.
Глава одиннадцатая

1
26 июля 1945 года до сведения правительства Японии было доведено содержание Потсдамской декларации. Изучив текст ультиматума союзников о безоговорочной капитуляции, микадо собрал Государственный совет, чтобы выслушать мнение приближенных.
Заседание собралось в бомбоубежище под императорским дворцом. Несмотря на вентиляцию и на толстые бетонные стены, отделяющие убежище от внешнего мира, в нем было так же жарко и душно, как наверху. Члены Гэнро и кабинета министров не успевали вытирать платками и фулярами выступающий пот. Одному императору, казалось, было не жарко. Этот неприметный человек с мягкими манерами внимательно слушал выступления подданных.
– Мы игнорируем ее, – сказал пожилой премьер-министр Судзуки, имея в виду декларацию. – Мы будем неотступно идти вперед и вести войну до конца.
Затем слова попросил генерал Тодзио, бывший премьер-министр, ярый антисоветчик и поборник «стратегии сопротивления на материке». Битого на Халхин-Голе генерала отстранили от власти, считая, что проводимая им политика послужила причиной военных неудач Японии. Но, сойдя с капитанского мостика империи, Тодзио продолжал сохранять большой вес и влияние при дворе.
– Мы потеряли инициативу на море, но мы не должны ее терять на материке, – сказал он, опустив на стол сжатый кулак. – Миллионы солдат императорской армии в Маньчжоу-Го, Корее, Китае и на земле нашего императора со времен Дзимму готовы сражаться до победы.
Слова его речи звучали убедительно и внушали надежду, что не все еще потеряно. Император слушал его и согласно кивал.
Тодзио снял запотевшие очки и, протирая их, закончил, выступление:
– Хорошо разработанные принципы обороны и наступления при неизменно высоком моральном духе наших солдат, офицеров и генералов могут стать переломными в войне. Англосаксы никогда не были сильны своими сухопутными армиями. Они укрепились как мировые, державы своей мощью на море и в океане.
Военный министр Анами заявил:
– Мы должны продолжать борьбу. Битва за Японию не проиграна. Мы еще можем нанести тяжелые потери противнику. К тому же я ручаюсь, что армия никогда не сложит оружия. Адмирал Ониси приступил к набору двадцатимиллионной армии добровольцев-смертников. Под его знамена идут солдаты и молодые патриоты, которые всем сердцем восприняли призыв: «Пусть мы все разобьемся, как яшма, упавшая на пол!» Япония готова броситься в самоубийственную контратаку. Командование англосаксов знает об этом и в страхе ломает голову над перспективой встречи с нашей армией в метрополии. Будущее не сулит им ничего, кроме длительной и кровопролитной войны, попытайся они высадиться на Японских островах…
В выступлениях других членов Гэнро также звучала надежда на то, что, продолжая войну, Япония может заключить компромиссный мир, который нанесет империи гораздо меньший материальный и моральный ущерб, чем безоговорочная капитуляция. Во многих выступлениях также проскальзывала надежда на обострение противоречий между русскими и англосаксами – уж слишком разные идеи воодушевляли коммунистов и капиталистов, оказавшихся в одном союзе только из-за смертельной опасности, нависшей над их государствами в 1941 году.
Большие надежды возлагались и на то, что США и Великобритания постараются сохранить существующие режимы в Азии и не дадут распространяться коммунистическому влиянию по всему континенту. А это можно будет сделать при помощи императорской Японии, которую они постараются сохранить в качестве своего партнера в борьбе против социализма и национального движения в колониальных странах.
Подводя итоги заседания, Судзуки заявил императору, что Государственный совет и кабинет министров оценивают положение Японии как тяжелое, но не безнадежное и рекомендуют отклонить ультиматум и продолжать военные действия.
Выходя с заседания, Тодзио почувствовал сильную усталость. По-видимому, виновата была ночь, проведенная почти без сна. Какие-то негодяи трижды будили его телефонными звонками, вежливо интересуясь, не сделал ли еще его превосходительство себе харакири.
2
Уверенные, что Россия, ведущая тяжелую войну на западе, не захочет ввязываться в вооруженный конфликт с империей, господа из сухопутного и морского генштабов на протяжении всей войны СССР с фашистской Германией делали все, чтобы поддерживать напряженность на границе. За плечами японских генералов и адмиралов была мощная поддержка: у Приморья и Забайкалья бряцала оружием, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, огромная Квантунская армия, ждущая сигнала к атаке; в сторону Владивостока глядели жерла главных калибров японских кораблей 5-го флота. Все было готово. Офицерам грезились близкие победы, еще более блистательные, чем под Мукденом, в Порт-Артуре и при Цусиме.
Чуть не каждый день на стол командующего Дальневосточным фронтом ложились сообщения о фактах нарушения госграниц, заброски шпионов, о вооруженных стычках пограничников с японскими отрядами и бандами белогвардейского атамана Семенова, о нарушении морского судоходства и речных перевозок по Амуру. Читая их, генерал армии Апанасенко хмурился и молча катал желваки на скулах. Гибли советские люди, Родине наносился значительный материальный ущерб, а он не вправе был ответить ударом на удар. Ему до тошноты надоело писать в Москву материалы для составления нот и протестов, пересылаемых в Токио по дипломатическим каналам.
Японцы извинялись и продолжали провокации. Апанасенко горько было сознавать, что вынужденная пассивность делает японскую военщину все более нахальной, но, как командующий, он лучше других знал, что время для вооруженного отпора еще не наступило.
Нужно было стиснув зубы ждать, терпеть обиды и держать постоянно порох сухим. Родина доверила ему защиту Дальнего Востока, а войск для этого было в обрез. Время от времени у него забирали лучшие дивизии и, посадив в теплушки, отправляли на запад. Взамен приходили едва обученные новобранцы, О новых танках приходилось только мечтать. Все KB и тридцатьчетверки, выпускаемые уральскими заводами и заводами Сибири, уходили на фронты Отечественной…
Зато Тодзио был доволен: даже не воюя с Россией, он оказывал огромную помощь «великому западному союзнику» – Квантунская армия сковывала около сорока русских дивизий. Не будь напряженного положения на Дальнем Востоке, большая часть этих сил сражалась бы на западе, а корабли Тихоокеанского флота, переброшенные по Северному морскому пути, водили бы конвои в Атлантике или громили егерей генерала Дитля, воевавших на севере Европы…
Еще в 1942 году несколько японских гидросамолетов, базирующихся на плавучей авиабазе «Камикава-мару», начали производить планомерную аэрофотосъемку территории Камчатки: сухопутный генеральный штаб Японии не имел подробных топографических карт полуострова, необходимых для ведения боевых действий.
С целью пресечения действий японских летчиков, неоднократно вторгавшихся в воздушное пространство Советского Союза, были подняты истребители.
Через несколько дней по дипломатическим каналам было передано в Японию соболезнование по поводу гибели экипажей двух японских тидропланов, «которые, потеряв ориентировку во время учебных полетов, уклонились с курса и разбились при пробивании облачности на склонах Ключевской сопки».
Останки японских летчиков были с почестями переданы на борт японского судна «Камикава-мару», которое покинуло прибрежные воды Камчатки.
Апанасенко получил нагоняй из Москвы. Ждали крупных дипломатических осложнений, но все обошлось. Японцы молча проглотили пилюлю. По-видимому, контрнаступление под Москвой заставило кое-кого задуматься и охладить пыл.
После Сталинградской битвы количество японских провокаций на границах с СССР пошло на убыль. Чем больших успехов в войне добивались, русские, тем предупредительнее становились японцы. К весне 1945 года на дальневосточных границах стало спокойнее. Квантунская армия присмирела, перестав лязгать затворами пушек и винтовок. Исчезли с горизонта и дымы кораблей 5-го флота, рыскавшего ранее в окрестностях Владивостока.
Верный своим союзническим обязательствам, взятым на Ялтинской конференции, Советский Союз за месяц до капитуляции Германии объявил о расторжении договора о нейтралитете, который строго выполнялся лишь СССР. Япония же на всем протяжении его действия считала себя вправе устраивать вооруженные демонстрации, препятствовать судоходству в нейтральных водах и даже топить суда, плавающие под советским флагом.
Япония оказывала большую помощь своей союзнице Германии не только тем, что сковывала на Дальнем Востоке значительные силы советских войск и флота, – нарушая судоходство, она срывала поставки военного имущества из США по ленд-лизу. Японским военно-морским флотом было задержано 178 торговых советских судов. Пароходы «Кречет», «Сергей Лазо», «Сибирстрой» и «Симферополь» были повреждены артиллерийским огнем, а пароходы «Перекоп» и «Майкоп» потоплены японской авиацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33