Такова договоренность! Помнишь?
– Боюсь, это больше неприемлемо, – угрюмо ответил он. – Если только ты заранее будешь выдавать мне список ресторанов, баров и клубов, которые планируешь посетить в ближайшее время. Тогда я постараюсь избегать их. Хочешь?
Она смотрела в сторону и молчала, словно взвешивала такую возможность. Потом выдавила:
– Нет.
– Очень хорошо. Тогда можно сделать так, чтобы следующие наши встречи проходили, как положено у цивилизованных людей?
– Думаю, да, – ответила Джозефин. – В этот раз… все произошло очень неожиданно.
– Да. И ты выказала почти открытую враждебность.
Она покраснела.
– Я… смутилась. Ведь я знала, что Саманта будет ожидать, что я представлю вас друг другу. А я даже твоего полного имени не знаю.
– Макштайнер. Дуглас Т. Макштайнер, – тихо сказал он. – Если вдруг понадобится на будущее.
– Да, но я даже не могла придумать, как объяснить, кто ты такой. Что, надо было сказать: мой случайный любовник?
– Безусловно, нет. Ты могла бы представить меня своим другом.
– Значит, ты – мой друг?
– Безусловно. Есть и буду всегда, независимо от всего остального.
Независимо от того, останемся мы любовниками или нет, поняла Джозефин. Какое зловещее предупреждение. Значит, он собирается… собирается скоро расстаться с ней. Когда она наскучит ему. А какие у нее шансы против Саманты – блестящей, умной соблазнительницы Саманты? Да нулевые, надо признать сразу.
– Скажи мне, Джози, только честно, почему ты такая? Почему боишься человеческого тепла, привязанности? – заглядывая ей в глаза, спросил Дуглас. Спросил так нежно, так заботливо…
Ей хотелось поверить в его искренность, участие, рассказать обо всем, что видела в своей семье, что заставило ее избегать близких отношений с мужчинами. Эмоционально близких. И еще поведать, что ее попытка не привязываться к нему потерпела поражение. Что она любит его, любит до беспамятства, до самозабвения. Мечтает и думает только о нем.
Она открыла рот, потом вспомнила, как он поцеловал руку Саманте, какими глазами смотрел на нее, и закрыла. Крепко, словно улитка раковину.
– Я думаю, нам стоит сохранять наши отношения такими же, как и раньше. Никакой личной информации. Хотя бы там, где это возможно, – после долгого молчания ответила Джозефин.
– Как хочешь, – сухо, о, как сухо, проговорил он. Потом добавил внезапно охрипшим голосом: – Кстати, нет ли у тебя еще каких-нибудь требований, которые я мог бы удовлетворить? Коль скоро мы оба здесь?
И, притянув к себе, Дуглас начал покрывать поцелуями ее лицо…
Прошло полтора месяца. К великому облегчению и радости Джозефин, пыл Дугласа не угас. Он встречался с ней раз, а то и два в неделю. Часы протекали в страстном самозабвении, во взаимном удовлетворении страсти.
Ее чувство к Дугласу росло и крепло с каждым днем. Джозефин с нетерпением ждала каждого свидания и уходила удовлетворенной и успокоенной. Но, увы, теперь вот удовлетворения этого хватало ненадолго.
Ей просто необходимо было знать, как он проводит то время, когда не занимается с ней любовью в доме на Нортвэй-роуд.
Но, похоже, это так и останется для нее тайной за семью печатями на всю оставшуюся жизнь.
После той встречи с Самантой, когда Дуглас назвал ей свое полное имя, она считала, что, поскольку начало положено, он скоро поведает ей и другие подробности своей жизни. Но нет, он возвел вокруг себя подобие высокой каменной стены, и все ее попытки пробить в ней брешь оказались обреченными на неудачу.
Сколько бы она ни пыталась намекать, что открылся такой-то новый ресторан или вышел на экраны фильм, который ей хотелось бы посмотреть, он не реагировал. Так же, как и на ее ненастойчивые, но неоднократные предложения встретить его в аэропорту. В постели Дуглас по-прежнему был страстным и ненасытным любовником, но в остальные сферы своей жизни ее не допускал.
Временами, когда накатывали приступы невыносимого одиночества, Джозефин думала, как бы предложить ему пересмотреть условия их соглашения и начать встречаться открыто, а не только в их уютном любовном гнездышке. Но не осмеливалась, боялась, что он отвергнет ее. Однако больше всего страшилась узнать, что она не единственная женщина в его жизни. Что ему есть кого сопровождать в ресторан, водить в кино, что другая приезжает встречать в аэропорт.
Потому что понимала: ей не пережить этого знания. Лучше уж оставаться в блаженном неведении. Но, несмотря на это решение, стремилась хоть что-то выяснить о нем и его делах. Попыталась даже проверить номер оставленного ей на экстремальные случаи телефона, но безуспешно. Телефонная компания отказалась сообщить данные о его владельце. Просмотрела телефонный справочник и обзвонила всех Дугласов Макштайнеров – их оказалось трое, – но ни один не был ее Дугом. Каждый раз, заходя в ресторан, внимательно оглядывала зал, надеясь и боясь увидеть его…
Но кого упрекать в этом? Она сама во всем виновата, она и только она одна. Ни прошлого, ни будущего, только наслаждение настоящим. Это была ее затея, ее собственная, будь она неладна!
Джозефин тосковала и мучилась. Каждый раз после трехдневной разлуки она начинала думать, что, возможно, не увидит его больше никогда…
И ведь именно этой боли ей хотелось избежать. Кто бы мог подумать, что все получится так ужасно?
При встречах с Самантой она прикидывала: а не спросить ли о Дугласе у нее? И даже открывала рот для вопроса, но сразу безмолвно закрывала его. Если Сэмми тут же позабыла о случайном знакомом, то не стоит выдавать своего интереса. Если же нет, то лучше ей не знать, на чем порешили ее сестра и ее возлюбленный.
Дуглас наконец вернулся из очередной поездки, продлившейся десять дней, и позвонил. Джозефин тут же показалось, что впервые за много дней на небе засияло солнце. Удивительно, как живительно влияло на нее его присутствие!
Она стояла наверху лестницы, ведущей в «их спальню», и наблюдала, как он поднимается по ступеням, не сводя с нее восхищенного, полного страсти взгляда.
– Ты даже не представляешь, до чего ты красива, – прошептал Дуглас, притянув ее к себе и уткнувшись носом в ее роскошные темные волосы. Поднял руку, развязал тонкий пояс ее возбуждающего прозрачного наряда и припал губами к груди.
– Ты уверен, что не устал после перелета? – кокетливо спросила она, сияя глазами.
– Устал, но это сущий пустяк, – ответил Дуглас, сдвигая тонкую ткань с ее плеч и позволяя ей упасть на пол. – Я намерен дойти до полного изнеможения. С твоей помощью, драгоценная моя Джози, – добавил он, прикасаясь руками к вожделенной нежной и гладкой коже.
Она села в постели, ощущая, как бешено колотится сердце, и протянула к Дугласу руку.
Ей приснился страшный, тягостный сон. Они шли по какому-то лабиринту – Дуг впереди, она за ним. Он постоянно ускорял шаги, и ей приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ним. Но вот он уже скрылся за очередным поворотом, а когда она добралась туда, то не увидела его. Ей надо было закричать, позвать его, попросить подождать… но она только беззвучно раскрывала рот…
– Дуг, – тихо позвала Джозефин, придя в себя и увидев его силуэт на фоне окна. – Что-то случилось?
Он обернулся и тихо ответил:
– Прости, милая, я не хотел будить тебя. Нет, все в порядке. Мне просто не спалось.
Она выскользнула из кровати, подошла к нему и обняла.
– Пожалуйста, дорогой, давай снова ляжем. – Нервно хихикнула и добавила: – Мне приснился дурной сон.
– Хочешь рассказать? – спросил он.
Джозефин задрожала. Тон его был холодным и недружелюбным.
– Мы были в лабиринте. Ты шел впереди, а потом исчез. Я искала, искала, искала тебя…
– Ничего, это только сон. Я здесь, – произнес он, погладив ее по щеке.
– Да, ты здесь, – согласилась она. Но ее тревожила его холодность. – Наверное, все потому, что тебя так долго не было. Очень долго. Слишком долго. Я скучала, Дуг.
Ей очень хотелось, чтобы он сказал: «В следующий раз я возьму тебя с собой». Но вместо этого услышала:
– Мне не всегда удается сократить срок поездки.
– Почему ты встал, Дуг? – заглядывая ему в глаза, спросила Джозефин. – Я мешала тебе спать?
– Нет. Мне надо было подумать. О многом. Ночь – хорошее время для этого.
– Но не только для этого, – шепнула она, прижимаясь к нему грудью.
– Не только, – хрипло подтвердил Дуглас и понес ее в постель.
– Джози, мы с тобой не виделись целую вечность! – заявил Эдди, позвонив ей на работу. – Давай поужинаем сегодня вместе.
– Поужинаем? – удивилась Джозефин. – А что скажет твоя Беатрис? Она отпустит тебя вечером с посторонней женщиной?
– Не волнуйся за нее, – отрезал Эдди. – Как насчет «Миража»? Часов в восемь? Подойдет?
– Вполне.
– Тогда до встречи, – сказал ее бывший зять и повесил трубку.
Джозефин с нетерпением ждала вечера. Они с Эдвардом давно не виделись, и ей не понравился его раздраженный тон при телефонном разговоре.
Что-то с ним творится неладное, думала она, направляясь к «Миражу» – небольшому, но очень уютному ресторану на углу Двадцать восьмой улицы и Мэдисон-авеню. Может, с Беатрис поссорился? В прошлый раз он говорил, что она поехала навестить родителей, а сегодня собирается провести без нее весь вечер. Странно…
– Джози! – воскликнул Эдди, поднимаясь из-за столика. – Наконец-то!
– Прости, меня задержали, – улыбаясь ответила Джозефин, вглядываясь в его лицо. Похудевшее, даже осунувшееся, с кругами под глазами. – Как твои дела? – оживленно спросила она, делая вид, что ничего не замечает.
– Нормально.
– Как новая работа?
– Неплохо. Очень неплохо, – просветлев, ответил он. – Я предложил новый подход к решению одной проблемы, и меня поддержали. Приятно снова почувствовать себя по-настоящему нужным. И заниматься интересным делом.
– Я рада за тебя, Эдди. Ты просто мучился в той редакции.
– Это верно. Мне всегда было скучно читать чужие статьи вместо того, чтобы писать свои. Знаешь, может, я даже со временем вернусь к практической работе.
– Правда? Вот здорово! – с энтузиазмом отозвалась Джозефин. – Только как же твоя будущая жена на это будет реагировать? Помнишь, Сэмми вечно ворчала, что ты чуть ли не ночуешь в институте, когда идет эксперимент.
Эдвард грустно усмехнулся.
– Помню, еще бы не помнить. А что касается будущей жены… я расстался с Беатрис.
– Да ты что? Не может быть. Вы же всего два месяца назад…
– Не напоминай. Мне сейчас кажется, что у меня было временное помрачение рассудка. Пустая, глупая, хотя и красивая кукла. Знаешь, Джози, – помолчав, признался Эдвард, – после твоей сестры мне непросто будет найти себе пару. Она приучила меня иметь дело с женщиной умной и целеустремленной. Не знаю, удастся ли мне найти ей достойную замену. – И он вздохнул.
Джозефин накрыла ладонью его руку, слегка сжала.
– Ты никогда не думал попытаться помириться с ней?
Последовал еще один вздох, более глубокий.
– Думал. Не раз. А с тех пор, как она вернулась в Даллас, так почти каждый день.
– И что же? – осторожно спросила Джозефин. – Тебя смущает этот Гарри? Так она говорила мне, что отправляет его обратно в Сан-Франциско.
– Гарри? Не смеши меня, малышка! Безмозглый идиот этот Гарри. Разве он может кого-нибудь смутить? Он все равно наскучил бы ей рано или поздно, – горько усмехнулся Эдди. – Ты что, правда ничего не знаешь?
– Не знаю? Что именно?
– Она уже почти месяц как везде появляется со своим новым поклонником. И мне говорили, что они держатся как любовники. Нет, влюбленные.
– Не может быть! – воскликнула Джозефин, почувствовав, как у нее упало сердце.
– Еще как может! – заверил ее Эдвард.
– Кто… кто он такой? – с трудом выдавила она.
– Понятия не имею. Знаю только, что он богат, высок и, по общему мнению, чертовски красив.
– Эдди, признайся, ты описываешь самого себя, – засмеялась Джозефин, хотя на душе скребли кошки.
– Не потешайся, малышка, – поморщился он. – Мне и так тошно. Ты не поверишь, но я все еще люблю твою сестрицу, хотя она и причинила мне немало горя.
Джозефин помолчала, переваривая это вырвавшееся из глубины сердца признание.
– Эдди, ты же знаешь, я всегда была на твоей стороне. Хотя и делала вид, что сохраняю нейтралитет. Хочешь, я поговорю с Сэмми? Может, мне удастся урезонить ее…
Эдвард посмотрел прямо в глаза Джозефин и горько усмехнулся. Потом отвел взгляд, и она увидела, как с его лица сбежала краска. Она повернулась, и…
В зал ресторана входила сияющая Саманта, а рядом с ней, поддерживая под руку, шел мужчина, который только сегодня утром обнимал и целовал ее, Джозефин.
Они приблизились к их столику, и Саманта изумленно, но тем не менее радостно воскликнула:
– Эдвард? Вот неожиданная встреча! И моя милая Джози! Рада вас видеть, дорогие мои. – Она повернулась к своему спутнику и безмятежно проворковала: – Дуглас, ты ведь знаком с моей сестрой Джозефин. А это Эдвард, мой бывший супруг, редактор серьезного научного журнала. Эдди, познакомься с моим дорогим другом Дугласом Макштайнером.
Джозефин замерла, словно примерзла к стулу. Все худшие страхи сбылись: ее любовник и ее сестра – вместе!
В груди защемило, нет, заломило, словно туда вогнали кол, руки и ноги похолодели. Она побелела как смерть. Голова кружилась, а в ушах гудело: с моим дорогим другом Дугласом Макштайнером, с моим дорогим другом Дугласом Макштайнером, с моим дорогим другом Дугласом Макштайнером…
С трудом заставив себя посмотреть ему в глаза, она не обнаружила в ответном взгляде темно-карих, таких любимых ею глаз ни смущения, ни замешательства, ни раскаяния, ни сожаления. Ни желания. Дуг холодно взирал на нее, как на чужого безразличного ему человека. Правда, с едва заметной опаской.
Он думает, что я сейчас устрою публичный скандал, поняла Джозефин. Может быть, даже плесну ему в лицо вином.
– Добрый вечер, мисс Перкс, – вежливо склонив голову, произнес Дуглас. – Мы с вами не в первый раз встречаемся в ресторанах. Впрочем, Даллас не настолько большой город, чтобы считать это сверхъестественным совпадением.
– О да, – услышала она свой ровный и безупречно вежливый голос. – Вы, безусловно, правы, мистер Макштайнер. Хотя, уверена, это в последний раз.
Джозефин отвернулась. Она думала только об одном: скорее бы все закончилось. Агония не может длиться вечно.
А Саманта беззаботно предложила, словно не замечая ни смятения сестры, ни полных тоски глаз Эдди:
– Может, мы все сядем за один столик?
Господи, только не это! – мысленно взмолилась несчастная Джозефин.
– Сэмми, мы уже заканчиваем ужинать, – негромко произнес Эдвард. – Давай как-нибудь в другой раз.
– О! – Она обвела глазами сестру и бывшего мужа и согласилась: – Да, пожалуй, ты прав. Дуг, идем к нашему столику.
Дуг! Дуг! Дуг! – звенело в ушах Джозефин похоронным звоном. Он для нее Дуг! Уже!
Дождавшись, когда Саманта со своим спутником удалилась, Эдвард взглянул на нее.
– Ты знаешь этого парня, Джози? Этого Дугласа Макштайнера?
– Мы встречались несколько раз. По делу. Но я не знаю его. – И никогда не узнаю, мысленно добавила она.
– Гмм… интересный мужчина. Держится с достоинством, – неохотно признал Эдвард. – Почему-то мне кажется, что у них это серьезно.
– Очень может быть, – ответила Джозефин, внутренне истекая кровью.
Аппетит пропал полностью. Ей необходимо было поскорее убраться отсюда, остаться одной и…
И что? Разрыдаться? Закричать и завизжать, давая выход отчаянию? Напиться? Или повеситься?
Как, как терпеть эту кошмарную боль?
Более того, как смириться с сознанием, что она сама довела себя до нее? Своими идиотскими условиями. Ведь Дуглас с самого начала хотел совсем иного. Нормальных человеческих отношений. Это все ее вина, только ее!
И чего она добилась? Того, чего хотела избежать любой ценой. Она уже давно любит его до беспамятства, до безумия. И не имеет возможности назвать его своим. Дурацкими требованиями сохранять их связь в тайне она добилась только того, что он спокойно встречался с другими женщинами. Сначала была та девушка в баре «У Марго». А теперь вот Саманта, ее собственная сестра.
Что же делать? Что?!
Неожиданно пришел единственно верный ответ: бежать, скрыться на какое-то время. А может быть, навсегда.
Джозефин поспешно отодвинула десерт, простилась с Эдвардом и уехала домой.
А следующим вечером, благодаря хорошему отношению к ней Миранды, шефа ее отдела, уже садилась на самолет. Ее ждало серьезное задание в Мексике. Которое, если повезет, займет не меньше месяца…
12
Родной город встретил Джозефин неожиданным для начала марта сумрачным днем. Она спустилась с трапа и глубоко вдохнула. Прохладный после мексиканской жары воздух показался ей довольно неприятным.
Впрочем, возможно, дело было вовсе не в пасмурной погоде. Проведенные в командировке почти три месяца не помогли ей справиться с сердечной болью. Рана, нанесенная предательством Дугласа, непрерывно гноилась, не давая расслабиться и забыться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
– Боюсь, это больше неприемлемо, – угрюмо ответил он. – Если только ты заранее будешь выдавать мне список ресторанов, баров и клубов, которые планируешь посетить в ближайшее время. Тогда я постараюсь избегать их. Хочешь?
Она смотрела в сторону и молчала, словно взвешивала такую возможность. Потом выдавила:
– Нет.
– Очень хорошо. Тогда можно сделать так, чтобы следующие наши встречи проходили, как положено у цивилизованных людей?
– Думаю, да, – ответила Джозефин. – В этот раз… все произошло очень неожиданно.
– Да. И ты выказала почти открытую враждебность.
Она покраснела.
– Я… смутилась. Ведь я знала, что Саманта будет ожидать, что я представлю вас друг другу. А я даже твоего полного имени не знаю.
– Макштайнер. Дуглас Т. Макштайнер, – тихо сказал он. – Если вдруг понадобится на будущее.
– Да, но я даже не могла придумать, как объяснить, кто ты такой. Что, надо было сказать: мой случайный любовник?
– Безусловно, нет. Ты могла бы представить меня своим другом.
– Значит, ты – мой друг?
– Безусловно. Есть и буду всегда, независимо от всего остального.
Независимо от того, останемся мы любовниками или нет, поняла Джозефин. Какое зловещее предупреждение. Значит, он собирается… собирается скоро расстаться с ней. Когда она наскучит ему. А какие у нее шансы против Саманты – блестящей, умной соблазнительницы Саманты? Да нулевые, надо признать сразу.
– Скажи мне, Джози, только честно, почему ты такая? Почему боишься человеческого тепла, привязанности? – заглядывая ей в глаза, спросил Дуглас. Спросил так нежно, так заботливо…
Ей хотелось поверить в его искренность, участие, рассказать обо всем, что видела в своей семье, что заставило ее избегать близких отношений с мужчинами. Эмоционально близких. И еще поведать, что ее попытка не привязываться к нему потерпела поражение. Что она любит его, любит до беспамятства, до самозабвения. Мечтает и думает только о нем.
Она открыла рот, потом вспомнила, как он поцеловал руку Саманте, какими глазами смотрел на нее, и закрыла. Крепко, словно улитка раковину.
– Я думаю, нам стоит сохранять наши отношения такими же, как и раньше. Никакой личной информации. Хотя бы там, где это возможно, – после долгого молчания ответила Джозефин.
– Как хочешь, – сухо, о, как сухо, проговорил он. Потом добавил внезапно охрипшим голосом: – Кстати, нет ли у тебя еще каких-нибудь требований, которые я мог бы удовлетворить? Коль скоро мы оба здесь?
И, притянув к себе, Дуглас начал покрывать поцелуями ее лицо…
Прошло полтора месяца. К великому облегчению и радости Джозефин, пыл Дугласа не угас. Он встречался с ней раз, а то и два в неделю. Часы протекали в страстном самозабвении, во взаимном удовлетворении страсти.
Ее чувство к Дугласу росло и крепло с каждым днем. Джозефин с нетерпением ждала каждого свидания и уходила удовлетворенной и успокоенной. Но, увы, теперь вот удовлетворения этого хватало ненадолго.
Ей просто необходимо было знать, как он проводит то время, когда не занимается с ней любовью в доме на Нортвэй-роуд.
Но, похоже, это так и останется для нее тайной за семью печатями на всю оставшуюся жизнь.
После той встречи с Самантой, когда Дуглас назвал ей свое полное имя, она считала, что, поскольку начало положено, он скоро поведает ей и другие подробности своей жизни. Но нет, он возвел вокруг себя подобие высокой каменной стены, и все ее попытки пробить в ней брешь оказались обреченными на неудачу.
Сколько бы она ни пыталась намекать, что открылся такой-то новый ресторан или вышел на экраны фильм, который ей хотелось бы посмотреть, он не реагировал. Так же, как и на ее ненастойчивые, но неоднократные предложения встретить его в аэропорту. В постели Дуглас по-прежнему был страстным и ненасытным любовником, но в остальные сферы своей жизни ее не допускал.
Временами, когда накатывали приступы невыносимого одиночества, Джозефин думала, как бы предложить ему пересмотреть условия их соглашения и начать встречаться открыто, а не только в их уютном любовном гнездышке. Но не осмеливалась, боялась, что он отвергнет ее. Однако больше всего страшилась узнать, что она не единственная женщина в его жизни. Что ему есть кого сопровождать в ресторан, водить в кино, что другая приезжает встречать в аэропорт.
Потому что понимала: ей не пережить этого знания. Лучше уж оставаться в блаженном неведении. Но, несмотря на это решение, стремилась хоть что-то выяснить о нем и его делах. Попыталась даже проверить номер оставленного ей на экстремальные случаи телефона, но безуспешно. Телефонная компания отказалась сообщить данные о его владельце. Просмотрела телефонный справочник и обзвонила всех Дугласов Макштайнеров – их оказалось трое, – но ни один не был ее Дугом. Каждый раз, заходя в ресторан, внимательно оглядывала зал, надеясь и боясь увидеть его…
Но кого упрекать в этом? Она сама во всем виновата, она и только она одна. Ни прошлого, ни будущего, только наслаждение настоящим. Это была ее затея, ее собственная, будь она неладна!
Джозефин тосковала и мучилась. Каждый раз после трехдневной разлуки она начинала думать, что, возможно, не увидит его больше никогда…
И ведь именно этой боли ей хотелось избежать. Кто бы мог подумать, что все получится так ужасно?
При встречах с Самантой она прикидывала: а не спросить ли о Дугласе у нее? И даже открывала рот для вопроса, но сразу безмолвно закрывала его. Если Сэмми тут же позабыла о случайном знакомом, то не стоит выдавать своего интереса. Если же нет, то лучше ей не знать, на чем порешили ее сестра и ее возлюбленный.
Дуглас наконец вернулся из очередной поездки, продлившейся десять дней, и позвонил. Джозефин тут же показалось, что впервые за много дней на небе засияло солнце. Удивительно, как живительно влияло на нее его присутствие!
Она стояла наверху лестницы, ведущей в «их спальню», и наблюдала, как он поднимается по ступеням, не сводя с нее восхищенного, полного страсти взгляда.
– Ты даже не представляешь, до чего ты красива, – прошептал Дуглас, притянув ее к себе и уткнувшись носом в ее роскошные темные волосы. Поднял руку, развязал тонкий пояс ее возбуждающего прозрачного наряда и припал губами к груди.
– Ты уверен, что не устал после перелета? – кокетливо спросила она, сияя глазами.
– Устал, но это сущий пустяк, – ответил Дуглас, сдвигая тонкую ткань с ее плеч и позволяя ей упасть на пол. – Я намерен дойти до полного изнеможения. С твоей помощью, драгоценная моя Джози, – добавил он, прикасаясь руками к вожделенной нежной и гладкой коже.
Она села в постели, ощущая, как бешено колотится сердце, и протянула к Дугласу руку.
Ей приснился страшный, тягостный сон. Они шли по какому-то лабиринту – Дуг впереди, она за ним. Он постоянно ускорял шаги, и ей приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ним. Но вот он уже скрылся за очередным поворотом, а когда она добралась туда, то не увидела его. Ей надо было закричать, позвать его, попросить подождать… но она только беззвучно раскрывала рот…
– Дуг, – тихо позвала Джозефин, придя в себя и увидев его силуэт на фоне окна. – Что-то случилось?
Он обернулся и тихо ответил:
– Прости, милая, я не хотел будить тебя. Нет, все в порядке. Мне просто не спалось.
Она выскользнула из кровати, подошла к нему и обняла.
– Пожалуйста, дорогой, давай снова ляжем. – Нервно хихикнула и добавила: – Мне приснился дурной сон.
– Хочешь рассказать? – спросил он.
Джозефин задрожала. Тон его был холодным и недружелюбным.
– Мы были в лабиринте. Ты шел впереди, а потом исчез. Я искала, искала, искала тебя…
– Ничего, это только сон. Я здесь, – произнес он, погладив ее по щеке.
– Да, ты здесь, – согласилась она. Но ее тревожила его холодность. – Наверное, все потому, что тебя так долго не было. Очень долго. Слишком долго. Я скучала, Дуг.
Ей очень хотелось, чтобы он сказал: «В следующий раз я возьму тебя с собой». Но вместо этого услышала:
– Мне не всегда удается сократить срок поездки.
– Почему ты встал, Дуг? – заглядывая ему в глаза, спросила Джозефин. – Я мешала тебе спать?
– Нет. Мне надо было подумать. О многом. Ночь – хорошее время для этого.
– Но не только для этого, – шепнула она, прижимаясь к нему грудью.
– Не только, – хрипло подтвердил Дуглас и понес ее в постель.
– Джози, мы с тобой не виделись целую вечность! – заявил Эдди, позвонив ей на работу. – Давай поужинаем сегодня вместе.
– Поужинаем? – удивилась Джозефин. – А что скажет твоя Беатрис? Она отпустит тебя вечером с посторонней женщиной?
– Не волнуйся за нее, – отрезал Эдди. – Как насчет «Миража»? Часов в восемь? Подойдет?
– Вполне.
– Тогда до встречи, – сказал ее бывший зять и повесил трубку.
Джозефин с нетерпением ждала вечера. Они с Эдвардом давно не виделись, и ей не понравился его раздраженный тон при телефонном разговоре.
Что-то с ним творится неладное, думала она, направляясь к «Миражу» – небольшому, но очень уютному ресторану на углу Двадцать восьмой улицы и Мэдисон-авеню. Может, с Беатрис поссорился? В прошлый раз он говорил, что она поехала навестить родителей, а сегодня собирается провести без нее весь вечер. Странно…
– Джози! – воскликнул Эдди, поднимаясь из-за столика. – Наконец-то!
– Прости, меня задержали, – улыбаясь ответила Джозефин, вглядываясь в его лицо. Похудевшее, даже осунувшееся, с кругами под глазами. – Как твои дела? – оживленно спросила она, делая вид, что ничего не замечает.
– Нормально.
– Как новая работа?
– Неплохо. Очень неплохо, – просветлев, ответил он. – Я предложил новый подход к решению одной проблемы, и меня поддержали. Приятно снова почувствовать себя по-настоящему нужным. И заниматься интересным делом.
– Я рада за тебя, Эдди. Ты просто мучился в той редакции.
– Это верно. Мне всегда было скучно читать чужие статьи вместо того, чтобы писать свои. Знаешь, может, я даже со временем вернусь к практической работе.
– Правда? Вот здорово! – с энтузиазмом отозвалась Джозефин. – Только как же твоя будущая жена на это будет реагировать? Помнишь, Сэмми вечно ворчала, что ты чуть ли не ночуешь в институте, когда идет эксперимент.
Эдвард грустно усмехнулся.
– Помню, еще бы не помнить. А что касается будущей жены… я расстался с Беатрис.
– Да ты что? Не может быть. Вы же всего два месяца назад…
– Не напоминай. Мне сейчас кажется, что у меня было временное помрачение рассудка. Пустая, глупая, хотя и красивая кукла. Знаешь, Джози, – помолчав, признался Эдвард, – после твоей сестры мне непросто будет найти себе пару. Она приучила меня иметь дело с женщиной умной и целеустремленной. Не знаю, удастся ли мне найти ей достойную замену. – И он вздохнул.
Джозефин накрыла ладонью его руку, слегка сжала.
– Ты никогда не думал попытаться помириться с ней?
Последовал еще один вздох, более глубокий.
– Думал. Не раз. А с тех пор, как она вернулась в Даллас, так почти каждый день.
– И что же? – осторожно спросила Джозефин. – Тебя смущает этот Гарри? Так она говорила мне, что отправляет его обратно в Сан-Франциско.
– Гарри? Не смеши меня, малышка! Безмозглый идиот этот Гарри. Разве он может кого-нибудь смутить? Он все равно наскучил бы ей рано или поздно, – горько усмехнулся Эдди. – Ты что, правда ничего не знаешь?
– Не знаю? Что именно?
– Она уже почти месяц как везде появляется со своим новым поклонником. И мне говорили, что они держатся как любовники. Нет, влюбленные.
– Не может быть! – воскликнула Джозефин, почувствовав, как у нее упало сердце.
– Еще как может! – заверил ее Эдвард.
– Кто… кто он такой? – с трудом выдавила она.
– Понятия не имею. Знаю только, что он богат, высок и, по общему мнению, чертовски красив.
– Эдди, признайся, ты описываешь самого себя, – засмеялась Джозефин, хотя на душе скребли кошки.
– Не потешайся, малышка, – поморщился он. – Мне и так тошно. Ты не поверишь, но я все еще люблю твою сестрицу, хотя она и причинила мне немало горя.
Джозефин помолчала, переваривая это вырвавшееся из глубины сердца признание.
– Эдди, ты же знаешь, я всегда была на твоей стороне. Хотя и делала вид, что сохраняю нейтралитет. Хочешь, я поговорю с Сэмми? Может, мне удастся урезонить ее…
Эдвард посмотрел прямо в глаза Джозефин и горько усмехнулся. Потом отвел взгляд, и она увидела, как с его лица сбежала краска. Она повернулась, и…
В зал ресторана входила сияющая Саманта, а рядом с ней, поддерживая под руку, шел мужчина, который только сегодня утром обнимал и целовал ее, Джозефин.
Они приблизились к их столику, и Саманта изумленно, но тем не менее радостно воскликнула:
– Эдвард? Вот неожиданная встреча! И моя милая Джози! Рада вас видеть, дорогие мои. – Она повернулась к своему спутнику и безмятежно проворковала: – Дуглас, ты ведь знаком с моей сестрой Джозефин. А это Эдвард, мой бывший супруг, редактор серьезного научного журнала. Эдди, познакомься с моим дорогим другом Дугласом Макштайнером.
Джозефин замерла, словно примерзла к стулу. Все худшие страхи сбылись: ее любовник и ее сестра – вместе!
В груди защемило, нет, заломило, словно туда вогнали кол, руки и ноги похолодели. Она побелела как смерть. Голова кружилась, а в ушах гудело: с моим дорогим другом Дугласом Макштайнером, с моим дорогим другом Дугласом Макштайнером, с моим дорогим другом Дугласом Макштайнером…
С трудом заставив себя посмотреть ему в глаза, она не обнаружила в ответном взгляде темно-карих, таких любимых ею глаз ни смущения, ни замешательства, ни раскаяния, ни сожаления. Ни желания. Дуг холодно взирал на нее, как на чужого безразличного ему человека. Правда, с едва заметной опаской.
Он думает, что я сейчас устрою публичный скандал, поняла Джозефин. Может быть, даже плесну ему в лицо вином.
– Добрый вечер, мисс Перкс, – вежливо склонив голову, произнес Дуглас. – Мы с вами не в первый раз встречаемся в ресторанах. Впрочем, Даллас не настолько большой город, чтобы считать это сверхъестественным совпадением.
– О да, – услышала она свой ровный и безупречно вежливый голос. – Вы, безусловно, правы, мистер Макштайнер. Хотя, уверена, это в последний раз.
Джозефин отвернулась. Она думала только об одном: скорее бы все закончилось. Агония не может длиться вечно.
А Саманта беззаботно предложила, словно не замечая ни смятения сестры, ни полных тоски глаз Эдди:
– Может, мы все сядем за один столик?
Господи, только не это! – мысленно взмолилась несчастная Джозефин.
– Сэмми, мы уже заканчиваем ужинать, – негромко произнес Эдвард. – Давай как-нибудь в другой раз.
– О! – Она обвела глазами сестру и бывшего мужа и согласилась: – Да, пожалуй, ты прав. Дуг, идем к нашему столику.
Дуг! Дуг! Дуг! – звенело в ушах Джозефин похоронным звоном. Он для нее Дуг! Уже!
Дождавшись, когда Саманта со своим спутником удалилась, Эдвард взглянул на нее.
– Ты знаешь этого парня, Джози? Этого Дугласа Макштайнера?
– Мы встречались несколько раз. По делу. Но я не знаю его. – И никогда не узнаю, мысленно добавила она.
– Гмм… интересный мужчина. Держится с достоинством, – неохотно признал Эдвард. – Почему-то мне кажется, что у них это серьезно.
– Очень может быть, – ответила Джозефин, внутренне истекая кровью.
Аппетит пропал полностью. Ей необходимо было поскорее убраться отсюда, остаться одной и…
И что? Разрыдаться? Закричать и завизжать, давая выход отчаянию? Напиться? Или повеситься?
Как, как терпеть эту кошмарную боль?
Более того, как смириться с сознанием, что она сама довела себя до нее? Своими идиотскими условиями. Ведь Дуглас с самого начала хотел совсем иного. Нормальных человеческих отношений. Это все ее вина, только ее!
И чего она добилась? Того, чего хотела избежать любой ценой. Она уже давно любит его до беспамятства, до безумия. И не имеет возможности назвать его своим. Дурацкими требованиями сохранять их связь в тайне она добилась только того, что он спокойно встречался с другими женщинами. Сначала была та девушка в баре «У Марго». А теперь вот Саманта, ее собственная сестра.
Что же делать? Что?!
Неожиданно пришел единственно верный ответ: бежать, скрыться на какое-то время. А может быть, навсегда.
Джозефин поспешно отодвинула десерт, простилась с Эдвардом и уехала домой.
А следующим вечером, благодаря хорошему отношению к ней Миранды, шефа ее отдела, уже садилась на самолет. Ее ждало серьезное задание в Мексике. Которое, если повезет, займет не меньше месяца…
12
Родной город встретил Джозефин неожиданным для начала марта сумрачным днем. Она спустилась с трапа и глубоко вдохнула. Прохладный после мексиканской жары воздух показался ей довольно неприятным.
Впрочем, возможно, дело было вовсе не в пасмурной погоде. Проведенные в командировке почти три месяца не помогли ей справиться с сердечной болью. Рана, нанесенная предательством Дугласа, непрерывно гноилась, не давая расслабиться и забыться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15