В золотистом мерцании масляной лампы его кожа, все еще покрытая летним загаром, напоминала цветом старинную бронзу. Твердость его мускулов смягчалась легким шелковистым покровом черных волос. Сарина закрыла глаза, борясь с желанием, и отодвинулась на самый край кровати. Дженсон опустился рядом и притянул ее к себе, устроив ее голову у себя на груди.
Но, несмотря на толстое покрывало и тепло его тела, ее сотрясала неудержимая дрожь.
– Дженсон… – Она произнесла его имя вслух, все еще не совсем уверенная, что он действительно лежит рядом с ней, а не привиделся ей, как обычно, в туманной дымке наркотических снов. – Дженсон, – прошептала она, уткнувшись ему в грудь и чувствуя под губами биение его сердца.
– Я здесь, Сарина, – донеслось в ответ. – Я здесь.
Ее желудок начали скручивать спазмы. Она стиснула зубы, пытаясь не закричать, но ее сопротивление слабело с каждым приступом боли. Она чихнула сначала один раз, и, хотя попыталась удержаться, скоро она чихала так часто и так сильно, что единственное, о чем она думала, – это хватит ли ей времени вздохнуть. Когда боль в желудке усилилась, Сарина свернулась калачиком, но это не принесло облегчения. Дженсон перевернул ее на спину и начал массировать живот. Снова и снова, круг за кругом, его руки гладили и согревали ее тело, разглаживая какие-то узлы внутри и принося ей временное спокойствие.
– Д-дженсон, – позвала она его сквозь красную паутину боли, мешавшую ей видеть. – По-по-говори со мной. П-пожалуйста, поговори со м-м-мной.
Он отвел упавшую ей на лоб прядь и улыбнулся.
– Наверное, тебе будет приятно узнать, что я решил не вести никаких дел с Шукэном? Когда мы вчера пришвартовались, один из моих людей отправил ему в контору послание, в котором говорилось, что «Торговая компания Карлайла» разрывает договор с Во Шукэном.
Ее боль мгновенно уступила место удивлению.
– Н-но ты сказал, что его шелка лучшие в Китае.
– Так оно и есть, – согласился Дженсон, – но если повезет, я смогу найти другие не хуже. За последние несколько лет я отказал нескольким неплохим производителям шелка, причем некоторые из них были готовы платить вдвое больше, чем я запрашивал с Шукэна, – это все равно выходило им дешевле, чем у компании «Джордан и Матсон». Не волнуйся обо мне, Сарина, я должен был сделать это еще давным-давно. Единственный, кого мне искренне жаль, – это Льюис Дин: ему, вероятно, придется испытать на себе всю силу гнева Шукэна, когда тот получит мое письмо.
При упоминании Льюиса Дина Сарина поморщилась. Ее, словно острым клинком, пронзила внезапная судорога, и расплывчатое видение жены Дина, толкающей коляску с сыном, вызвало у нее горькое рыдание. Она быстро повернулась на бок и придвинулась как можно ближе к Дженсону, облегченно вздохнув, когда его руки снова сомкнулись у нее на спине.
– Твоя очередь, Сарина, – сказал он несколько мгновений спустя. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне о Мэй.
Собравшись с духом, она тихонько поведала историю Мэй, предварительно взяв с него клятву молчать.
– Боже, но каким дураком оказался Чен, – простонал Дженсон. – Как они могли подумать, что им удастся сбежать?
– Я даже не знаю, жив ли Чен, – прошептала Сарина, и ее сердце сжалось при воспоминании о пепельно-сером лице и пустых глазах юноши.
– Бедные, невинные дурачки, – снова пробормотал Дженсон.
Сарине хотелось спросить его, считает ли он их глупцами, потому что они осмелились пойти наперекор Во или потому что полюбили друг друга. Но она знала, что никогда не задаст подобный вопрос. Боль внутри нее начала слабеть, дрожь прошла, и она, нежась в объятиях Дженсона, повернула голову и глядела на мерцающие тени. Через несколько секунд она зевнула.
– Тебе хочется спать? – спросил он, нежно проводя губами по ее лбу, носу, губам.
Уже почти во власти сна, она повернула голову, и их губы встретились. Сарина легонько куснула его нижнюю губу. Дженсон застонал, и, хотя Сарине хотелось продолжить, она внезапно почувствовала, что уплывает куда-то вдаль. Ее веки тяжелели, она моргнула, отчаянно пытаясь удержать глаза открытыми. Ей хотелось большего, чем просто нежное прикосновение. Но ее веки снова сомкнулись.
И так, против своей воли, она – которая когда-то отчаянно жаждала сна – бесславно сдалась ему. Сарина заснула.
Глава 23
– За тебя, Сарина, и за первую полную событий неделю, – гордо сказал Дженсон, поднимая бокал с бренди и чокаясь с ней.
Она выслушала его тост с лукавой улыбкой и отпила большой глоток из своего бокала. Она не только была тронута его словами, но и по-настоящему гордилась собой. Стоило только вспомнить страдания тех первых ночей, когда Дженсон терпеливо отучал ее от трубки!
– Мне кажется, будет справедливо, если тебе достанется только половина комплиментов, – сказала она ему и немного смутилась, встретив в ответ его откровенный взгляд. Только подумать, целых семь ночей он держал ее в своих объятиях, – казалось, за это время их тела так же хорошо узнали друг друга, как и их души, – и ни разу не попытался воспользоваться ее слабостью или их близостью и заняться с ней любовью. Сделав еще один глоток, Сарина с огромным удивлением отметила, что была скорее разочарована, чем обрадована его джентльменским поведением.
– Мы вроде бы собрались праздновать, – попенял он ей. – Откуда такой пасмурный вид?
После очередного глотка она почувствовала себя необычайно раскованно и, дерзко вскинув голову, произнесла с наигранной веселостью:
– Сейчас, когда вы считаете меня полностью вылечившейся, доктор Карлайл, неужели мне придется снова спать одной?
Он вопросительно приподнял бровь.
– Ну, Цветок Дракона, я шокирован. Кажется, за этим заявлением скрывается некое неприличное предложение.
Она вспыхнула от собственной откровенности и, поднявшись со стула, подошла к окну.
– Мне кажется, я попал в точку. – Дженсон подошел к ней. Он отобрал у нее бокал и поставил на столик. – Сарина? – Он развернул ее лицом к себе и обнял.
Сарина потянулась к нему и привычно положила голову ему на грудь. Ее руки обхватили его широкую сильную спину, она вдохнула знакомый мужской запах и подумала, что готова вечно стоять вот так в объятиях Дженсона.
– Сарина? – тихо спросил он, зарывшись лицом в ее волосы. – Сарина, кто такой Майкл?
Она замерла.
– Майкл? – пробормотала Сарина, слыша, как отчаянно бьется ее сердце.
– Несколько раз за последнюю неделю ты звала во сне кого-то по имени Майкл. – Он подцепил пальцем ее подбородок, заставив посмотреть себе в глаза. – У меня есть соперник по имени Майкл?
Сарина потупилась. Шок от того, что имя сына было произнесено вслух, начал проходить, и она ответила как можно более легкомысленным тоном:
– Ревнуешь?
– Ревную? – повторил он. – Я удивлен, что это только Майкл. Я ожидал, что это будет и Давид, и Вильям, и Джон, и…
Она игриво толкнула его в плечо.
– Ты избегаешь ответа на мой вопрос, Дженсон.
– Так же как и ты, моя дорогая, – парировал он, легонько щелкнув ее по носу. – Дам положено пропускать вперед.
Интересно, как он поступит, если она скажет правду? «Майкл – это имя твоего сына, Дженсон» – такой ответ он заслужил, и вместе с тем это был единственный ответ, который она не могла ему дать. Знать, что они родители ребенка, которого им никогда не подержать в руках, никогда не воспитывать, никогда… Она быстро взяла себя в руки.
– Так звали моего брата-близнеца, – в конце концов сказала она, глядя в пространство. – Он умер от дифтерии, когда нам было четырнадцать.
– О, Сарина, прости. – Он с силой притянул ее к себе. – Мне так жаль…
«Прости меня, Дженсон, – прошептала и она про себя. – Прости меня за ложь». Хотя в некотором смысле это было правдой. Майкл Стивен был мертв для нее, для них обоих. И так же, как бывает у близнецов, половина ее души умерла вместе с ним. Внезапно ей стала невыносима близость Дженсона. Она вырвалась из его объятий, схватила хрустальный графин и налила немного бренди в бокал. Трясущимися руками она поднесла его ко рту.
– Надеюсь, ты не станешь пьяницей, – поддразнил ее Дженсон, когда она одним глотком опустошила бокал. – Я предложил тебе держать алкоголь поблизости на тот случай, если ты не сможешь заснуть, а сейчас вовсе не время для сна. – Говоря это, он резким щелчком открыл крышку карманных часов и, увидев, сколько времени, нахмурился. – Между прочим, почти два. У меня на два тридцать назначена встреча, поэтому мне сейчас надо уйти. – Он легонько поцеловал ее в губы. – Увидимся, как обычно, около десяти вечера.
Он уже был на полпути к двери, когда его остановил голос Сарины:
– Я все еще жду твоего ответа, Дженсон.
Мгновение он казался озадаченным, затем ухмыльнулся и подмигнул.
– Ревность? А как ты думаешь?
Он весело махнул рукой и вышел. С размаху она швырнула бокал в закрытую дверь, и когда он со звоном разлетелся на тысячу осколков, почувствовала себя немного лучше.
Она подождала еще минут пятнадцать, а затем надела свою длинную синюю накидку и набросила на голову капюшон. Поспешно выйдя из дома, она прошла два квартала, прежде чем нашла пустой экипаж. Маршрут стал для нее настолько утомительно знакомым, что она откинулась на сиденье и закрыла глаза. Это превратилось для нее в своеобразную игру: надо было, зажмурившись, угадать, сколько они проехали. Сарина так поднаторела в этом, что открыла глаза как раз в тот момент, когда коляска подъезжала к белому домику со стального цвета ставнями и узкой, вымощенной плитами дорожкой.
Она поправила капюшон и выпрямилась. Это была ее четвертая поездка в гору на этой неделе, но она ни разу не видела ни детской коляски, ни Анны Дин или Люси Греер.
Начал накрапывать мелкий дождик, и Сарина пришла в отчаяние, понимая, что вряд ли они выйдут на прогулку в такую погоду. Экипаж покатил мимо опустевшего парка на Баньян-стрит, и Сарина начала нетерпеливо барабанить пальцами по стеклу. Она прикусила губу, когда они сделали второй, а затем и третий круг по Казуарина-роуд. Когда же они приблизились к дому Динов в четвертый раз, она приняла решение: несмотря на риск, она воспользуется приглашением Анны Дин на чай – она должна повидаться со своим сыном.
Внезапно ее глаза расширились. Перед домом Динов остановилась чья-то коляска. У Сарины перехватило дыхание. Мужчина, одетый в темно-серый сюртук и брюки, с черным маленьким саквояжем вышел из экипажа и поспешно зашагал по дорожке. Врач! Неужели Майкл Стивен болен? С ним что-то случилось? Может быть, поэтому она не видела коляску почти неделю?
Сарина приказала вознице проехать вперед и остановиться на углу улицы. Она устроилась поудобнее и стала ждать, беспрестанно поглядывая назад. Мимо них проехали пять экипажей, пока не появился тот, который она высматривала. Быстро распахнув дверь, она спрыгнула со ступенек и отчаянно замахала руками. Возница натянул поводья, и коляска с легким скрипом остановилась. Сарина постучала по стеклу, и возмущенный пассажир резко распахнул дверцу, однако при виде ее прелестного лица и умоляюще смотревших на него огромных глаз его недовольную гримасу немедленно сменила доброжелательная улыбка.
– Простите меня за причиненное беспокойство, – извинилась она перед мужчиной с колючими черными усиками и в очках с металлической оправой. – Я собиралась зайти на чай к своей подруге Анне Дин, когда заметила вашу коляску. Естественно, я не осмелюсь побеспокоить ее, если Майкл снова заболел, поэтому…
– Майкл? – переспросил он удивленно. – Да этот малыш за всю свою жизнь ни дня не проболел, моя дорогая. Нет-нет, это снова бедная Анна. Здесь, на острове, отвратительный климат, не лучше, чем у нас дома. Я много раз говорил Льюису, что легкие его жены этого просто не вынесут.
Сарина поблагодарила его и поспешила к своей коляске. Майкл Стивен здоров, он ни разу в жизни не болел! Она со вздохом облегчения опустилась на сиденье. Ее сын здоров! Зная, что он в безопасности, она была готова сразиться с любой бедой. Слова о том, что Анна Дин снова больна, на мгновение отрезвили ее радость, но это мгновение быстро прошло. Главное, что с ее возлюбленным сыном ничего не случилось. Терпение, напомнила она себе, она должна набраться терпения. Бросив последний взгляд на дом Динов, она приказала вознице возвращаться на улицу Цветка Дракона.
Сарина так привыкла к тому, что Дженсон приходит ровно в десять, что, когда высокие часы из черного дерева в холле отбили половину одиннадцатого, она решила, что они сломались и теперь спешат. Хотя она изо всех сил пыталась сделать вид, что это ее вовсе не волнует, она тем не менее становилась все раздражительней и все менее радушно приветствовала клиентов, заходивших к ним в заведение.
Вместе с волнением усиливалась и резь в желудке. Она представила себе хрустальный графин с бренди, так искушающе поставленный на столик около кровати, но поспешно приказала себе думать о другом. Она не хотела рисковать и боялась оправдать предположение Дженсона, сменив одну пагубную привычку на другую.
Чтобы унять беспокойство, она отправилась во вторую гостиную, где Мэй развлекала посетителей пением. Сарина улыбнулась, услышав знакомый нежный голосок. Эту маленькую победу они одержали вместе с Дженсоном, когда убедили несчастную девушку сделать первый осторожный шаг в мир.
Получив уверения мадам Блю, что от нее не требуется ничего, кроме пения, Мэй выступала уже три ночи. Она не только привлекла множество мужчин в музыкальный салон, но и оторвала их от игральных столов.
Проходя через полупустую гостиную, где обычно играли в карты, Сарина заметила Тан Цы, молча стоящего в углу, и послала ему теплую улыбку, на которую он ответил глубоким, уважительным поклоном. Хотя разбитое лицо китайца начало заживать, нос все еще был перевязан. Никто не обмолвился и словом о том неприятном инциденте в ее комнате на прошлой неделе, и Сарина была рада, что с той ночи Галван больше не появлялся в их заведении.
Сарина постояла в дверях музыкального салона, послушала одну из песен Мэй, а потом снова вернулась в холл, еще больше сгорая от нетерпения.
К полуночи она была в таком расстроенном состоянии, что попросила у одной из служанок чашку самши. Медленно потягивая напиток, она наслаждалась теплом, которое быстро разливалось по телу. Сарина начала уже немного успокаиваться, когда рядом с ней остановилась Мэй, чтобы пожелать ей доброй ночи.
– Он еще не приехал? – прошептала девушка на ухо Сарине, так что ни один из проходящих мимо мужчин их не услышал.
Сарина улыбнулась и поклонилась гостям, одновременно легонько качнув головой. Когда дверь за ними закрылась, она повернулась к Мэй и встревоженно сказала:
– Он всегда так пунктуален, это на него не похоже. Вдруг с ним что-то случилось?
Мэй опустила руку на плечо Сарины.
– С ним ничего не случилось, сестра моя, – уверила она ее нежным голосом. – Вспомни, ведь он переплыл океан, чтобы быть рядом. Два часа – это песчинка по сравнению с тем путешествием. Он придет, Сарина, наберись терпения.
Терпение, вздохнула Сарина про себя. Опять терпение.
– Если его до сих пор нет, то только потому, что его задержала необходимость, а не его собственная воля.
Сарина благодарно обняла Мэй.
– Надеюсь, ты права. – Она поцеловала Мэй в щеку и долго смотрела ей вслед, пока та медленно поднималась по лестнице, направляясь в свою пустую комнату – к своей трубке.
Сарина услышала, как снова открылась входная дверь, и выжидательно обернулась – так же как и весь вечер до этого, – молясь, чтобы это наконец оказался Дженсон. Она увидела фигуру в длинном халате и, поспешно спрятав разочарование под вежливой, но искусственной улыбкой, низко поклонилась в традиционном приветствии. А когда выпрямилась, ее сковал ужас.
В черном шелковом халате, расшитом красными маками, серебристыми пионами и зелеными листьями лотоса, перед ней стоял Во Шукэн.
От страха у Сарины закружилась голова. Неужели ее обнаружили? К горлу подступила тошнота, а перед глазами замелькали белые вспышки. Почему он здесь? Почему он кланяется ей так, словно приветствует незнакомого человека? Пораженная до глубины души, Сарина недоуменно моргнула. Понимает ли он, кто перед ним?
Его откровенный взгляд обежал ее с головы до ног с очевидным одобрением. Ей внезапно показалось, что она смотрит на него откуда-то издалека, в то время как ее тело само собой выпрямилось и она оказалась лицом к лицу с Во.
– Добро пожаловать, – пробормотала она хриплым шепотом. – Я Цветок Дракона, ваша хозяйка.
– Исключительно подходящее имя для такой совершенной женщины, – последовал ответ, произнесенный тем самым голосом, который она больше никогда не ожидала услышать. – Но скажи мне, Цветок Дракона, где мадам Блю, чье имя я слышал много лет назад и с кем я ни разу не имел удовольствия встретиться?
– Мадам Блю уже занята, – ответила она, как отвечала обычно в таких случаях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Но, несмотря на толстое покрывало и тепло его тела, ее сотрясала неудержимая дрожь.
– Дженсон… – Она произнесла его имя вслух, все еще не совсем уверенная, что он действительно лежит рядом с ней, а не привиделся ей, как обычно, в туманной дымке наркотических снов. – Дженсон, – прошептала она, уткнувшись ему в грудь и чувствуя под губами биение его сердца.
– Я здесь, Сарина, – донеслось в ответ. – Я здесь.
Ее желудок начали скручивать спазмы. Она стиснула зубы, пытаясь не закричать, но ее сопротивление слабело с каждым приступом боли. Она чихнула сначала один раз, и, хотя попыталась удержаться, скоро она чихала так часто и так сильно, что единственное, о чем она думала, – это хватит ли ей времени вздохнуть. Когда боль в желудке усилилась, Сарина свернулась калачиком, но это не принесло облегчения. Дженсон перевернул ее на спину и начал массировать живот. Снова и снова, круг за кругом, его руки гладили и согревали ее тело, разглаживая какие-то узлы внутри и принося ей временное спокойствие.
– Д-дженсон, – позвала она его сквозь красную паутину боли, мешавшую ей видеть. – По-по-говори со мной. П-пожалуйста, поговори со м-м-мной.
Он отвел упавшую ей на лоб прядь и улыбнулся.
– Наверное, тебе будет приятно узнать, что я решил не вести никаких дел с Шукэном? Когда мы вчера пришвартовались, один из моих людей отправил ему в контору послание, в котором говорилось, что «Торговая компания Карлайла» разрывает договор с Во Шукэном.
Ее боль мгновенно уступила место удивлению.
– Н-но ты сказал, что его шелка лучшие в Китае.
– Так оно и есть, – согласился Дженсон, – но если повезет, я смогу найти другие не хуже. За последние несколько лет я отказал нескольким неплохим производителям шелка, причем некоторые из них были готовы платить вдвое больше, чем я запрашивал с Шукэна, – это все равно выходило им дешевле, чем у компании «Джордан и Матсон». Не волнуйся обо мне, Сарина, я должен был сделать это еще давным-давно. Единственный, кого мне искренне жаль, – это Льюис Дин: ему, вероятно, придется испытать на себе всю силу гнева Шукэна, когда тот получит мое письмо.
При упоминании Льюиса Дина Сарина поморщилась. Ее, словно острым клинком, пронзила внезапная судорога, и расплывчатое видение жены Дина, толкающей коляску с сыном, вызвало у нее горькое рыдание. Она быстро повернулась на бок и придвинулась как можно ближе к Дженсону, облегченно вздохнув, когда его руки снова сомкнулись у нее на спине.
– Твоя очередь, Сарина, – сказал он несколько мгновений спустя. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне о Мэй.
Собравшись с духом, она тихонько поведала историю Мэй, предварительно взяв с него клятву молчать.
– Боже, но каким дураком оказался Чен, – простонал Дженсон. – Как они могли подумать, что им удастся сбежать?
– Я даже не знаю, жив ли Чен, – прошептала Сарина, и ее сердце сжалось при воспоминании о пепельно-сером лице и пустых глазах юноши.
– Бедные, невинные дурачки, – снова пробормотал Дженсон.
Сарине хотелось спросить его, считает ли он их глупцами, потому что они осмелились пойти наперекор Во или потому что полюбили друг друга. Но она знала, что никогда не задаст подобный вопрос. Боль внутри нее начала слабеть, дрожь прошла, и она, нежась в объятиях Дженсона, повернула голову и глядела на мерцающие тени. Через несколько секунд она зевнула.
– Тебе хочется спать? – спросил он, нежно проводя губами по ее лбу, носу, губам.
Уже почти во власти сна, она повернула голову, и их губы встретились. Сарина легонько куснула его нижнюю губу. Дженсон застонал, и, хотя Сарине хотелось продолжить, она внезапно почувствовала, что уплывает куда-то вдаль. Ее веки тяжелели, она моргнула, отчаянно пытаясь удержать глаза открытыми. Ей хотелось большего, чем просто нежное прикосновение. Но ее веки снова сомкнулись.
И так, против своей воли, она – которая когда-то отчаянно жаждала сна – бесславно сдалась ему. Сарина заснула.
Глава 23
– За тебя, Сарина, и за первую полную событий неделю, – гордо сказал Дженсон, поднимая бокал с бренди и чокаясь с ней.
Она выслушала его тост с лукавой улыбкой и отпила большой глоток из своего бокала. Она не только была тронута его словами, но и по-настоящему гордилась собой. Стоило только вспомнить страдания тех первых ночей, когда Дженсон терпеливо отучал ее от трубки!
– Мне кажется, будет справедливо, если тебе достанется только половина комплиментов, – сказала она ему и немного смутилась, встретив в ответ его откровенный взгляд. Только подумать, целых семь ночей он держал ее в своих объятиях, – казалось, за это время их тела так же хорошо узнали друг друга, как и их души, – и ни разу не попытался воспользоваться ее слабостью или их близостью и заняться с ней любовью. Сделав еще один глоток, Сарина с огромным удивлением отметила, что была скорее разочарована, чем обрадована его джентльменским поведением.
– Мы вроде бы собрались праздновать, – попенял он ей. – Откуда такой пасмурный вид?
После очередного глотка она почувствовала себя необычайно раскованно и, дерзко вскинув голову, произнесла с наигранной веселостью:
– Сейчас, когда вы считаете меня полностью вылечившейся, доктор Карлайл, неужели мне придется снова спать одной?
Он вопросительно приподнял бровь.
– Ну, Цветок Дракона, я шокирован. Кажется, за этим заявлением скрывается некое неприличное предложение.
Она вспыхнула от собственной откровенности и, поднявшись со стула, подошла к окну.
– Мне кажется, я попал в точку. – Дженсон подошел к ней. Он отобрал у нее бокал и поставил на столик. – Сарина? – Он развернул ее лицом к себе и обнял.
Сарина потянулась к нему и привычно положила голову ему на грудь. Ее руки обхватили его широкую сильную спину, она вдохнула знакомый мужской запах и подумала, что готова вечно стоять вот так в объятиях Дженсона.
– Сарина? – тихо спросил он, зарывшись лицом в ее волосы. – Сарина, кто такой Майкл?
Она замерла.
– Майкл? – пробормотала Сарина, слыша, как отчаянно бьется ее сердце.
– Несколько раз за последнюю неделю ты звала во сне кого-то по имени Майкл. – Он подцепил пальцем ее подбородок, заставив посмотреть себе в глаза. – У меня есть соперник по имени Майкл?
Сарина потупилась. Шок от того, что имя сына было произнесено вслух, начал проходить, и она ответила как можно более легкомысленным тоном:
– Ревнуешь?
– Ревную? – повторил он. – Я удивлен, что это только Майкл. Я ожидал, что это будет и Давид, и Вильям, и Джон, и…
Она игриво толкнула его в плечо.
– Ты избегаешь ответа на мой вопрос, Дженсон.
– Так же как и ты, моя дорогая, – парировал он, легонько щелкнув ее по носу. – Дам положено пропускать вперед.
Интересно, как он поступит, если она скажет правду? «Майкл – это имя твоего сына, Дженсон» – такой ответ он заслужил, и вместе с тем это был единственный ответ, который она не могла ему дать. Знать, что они родители ребенка, которого им никогда не подержать в руках, никогда не воспитывать, никогда… Она быстро взяла себя в руки.
– Так звали моего брата-близнеца, – в конце концов сказала она, глядя в пространство. – Он умер от дифтерии, когда нам было четырнадцать.
– О, Сарина, прости. – Он с силой притянул ее к себе. – Мне так жаль…
«Прости меня, Дженсон, – прошептала и она про себя. – Прости меня за ложь». Хотя в некотором смысле это было правдой. Майкл Стивен был мертв для нее, для них обоих. И так же, как бывает у близнецов, половина ее души умерла вместе с ним. Внезапно ей стала невыносима близость Дженсона. Она вырвалась из его объятий, схватила хрустальный графин и налила немного бренди в бокал. Трясущимися руками она поднесла его ко рту.
– Надеюсь, ты не станешь пьяницей, – поддразнил ее Дженсон, когда она одним глотком опустошила бокал. – Я предложил тебе держать алкоголь поблизости на тот случай, если ты не сможешь заснуть, а сейчас вовсе не время для сна. – Говоря это, он резким щелчком открыл крышку карманных часов и, увидев, сколько времени, нахмурился. – Между прочим, почти два. У меня на два тридцать назначена встреча, поэтому мне сейчас надо уйти. – Он легонько поцеловал ее в губы. – Увидимся, как обычно, около десяти вечера.
Он уже был на полпути к двери, когда его остановил голос Сарины:
– Я все еще жду твоего ответа, Дженсон.
Мгновение он казался озадаченным, затем ухмыльнулся и подмигнул.
– Ревность? А как ты думаешь?
Он весело махнул рукой и вышел. С размаху она швырнула бокал в закрытую дверь, и когда он со звоном разлетелся на тысячу осколков, почувствовала себя немного лучше.
Она подождала еще минут пятнадцать, а затем надела свою длинную синюю накидку и набросила на голову капюшон. Поспешно выйдя из дома, она прошла два квартала, прежде чем нашла пустой экипаж. Маршрут стал для нее настолько утомительно знакомым, что она откинулась на сиденье и закрыла глаза. Это превратилось для нее в своеобразную игру: надо было, зажмурившись, угадать, сколько они проехали. Сарина так поднаторела в этом, что открыла глаза как раз в тот момент, когда коляска подъезжала к белому домику со стального цвета ставнями и узкой, вымощенной плитами дорожкой.
Она поправила капюшон и выпрямилась. Это была ее четвертая поездка в гору на этой неделе, но она ни разу не видела ни детской коляски, ни Анны Дин или Люси Греер.
Начал накрапывать мелкий дождик, и Сарина пришла в отчаяние, понимая, что вряд ли они выйдут на прогулку в такую погоду. Экипаж покатил мимо опустевшего парка на Баньян-стрит, и Сарина начала нетерпеливо барабанить пальцами по стеклу. Она прикусила губу, когда они сделали второй, а затем и третий круг по Казуарина-роуд. Когда же они приблизились к дому Динов в четвертый раз, она приняла решение: несмотря на риск, она воспользуется приглашением Анны Дин на чай – она должна повидаться со своим сыном.
Внезапно ее глаза расширились. Перед домом Динов остановилась чья-то коляска. У Сарины перехватило дыхание. Мужчина, одетый в темно-серый сюртук и брюки, с черным маленьким саквояжем вышел из экипажа и поспешно зашагал по дорожке. Врач! Неужели Майкл Стивен болен? С ним что-то случилось? Может быть, поэтому она не видела коляску почти неделю?
Сарина приказала вознице проехать вперед и остановиться на углу улицы. Она устроилась поудобнее и стала ждать, беспрестанно поглядывая назад. Мимо них проехали пять экипажей, пока не появился тот, который она высматривала. Быстро распахнув дверь, она спрыгнула со ступенек и отчаянно замахала руками. Возница натянул поводья, и коляска с легким скрипом остановилась. Сарина постучала по стеклу, и возмущенный пассажир резко распахнул дверцу, однако при виде ее прелестного лица и умоляюще смотревших на него огромных глаз его недовольную гримасу немедленно сменила доброжелательная улыбка.
– Простите меня за причиненное беспокойство, – извинилась она перед мужчиной с колючими черными усиками и в очках с металлической оправой. – Я собиралась зайти на чай к своей подруге Анне Дин, когда заметила вашу коляску. Естественно, я не осмелюсь побеспокоить ее, если Майкл снова заболел, поэтому…
– Майкл? – переспросил он удивленно. – Да этот малыш за всю свою жизнь ни дня не проболел, моя дорогая. Нет-нет, это снова бедная Анна. Здесь, на острове, отвратительный климат, не лучше, чем у нас дома. Я много раз говорил Льюису, что легкие его жены этого просто не вынесут.
Сарина поблагодарила его и поспешила к своей коляске. Майкл Стивен здоров, он ни разу в жизни не болел! Она со вздохом облегчения опустилась на сиденье. Ее сын здоров! Зная, что он в безопасности, она была готова сразиться с любой бедой. Слова о том, что Анна Дин снова больна, на мгновение отрезвили ее радость, но это мгновение быстро прошло. Главное, что с ее возлюбленным сыном ничего не случилось. Терпение, напомнила она себе, она должна набраться терпения. Бросив последний взгляд на дом Динов, она приказала вознице возвращаться на улицу Цветка Дракона.
Сарина так привыкла к тому, что Дженсон приходит ровно в десять, что, когда высокие часы из черного дерева в холле отбили половину одиннадцатого, она решила, что они сломались и теперь спешат. Хотя она изо всех сил пыталась сделать вид, что это ее вовсе не волнует, она тем не менее становилась все раздражительней и все менее радушно приветствовала клиентов, заходивших к ним в заведение.
Вместе с волнением усиливалась и резь в желудке. Она представила себе хрустальный графин с бренди, так искушающе поставленный на столик около кровати, но поспешно приказала себе думать о другом. Она не хотела рисковать и боялась оправдать предположение Дженсона, сменив одну пагубную привычку на другую.
Чтобы унять беспокойство, она отправилась во вторую гостиную, где Мэй развлекала посетителей пением. Сарина улыбнулась, услышав знакомый нежный голосок. Эту маленькую победу они одержали вместе с Дженсоном, когда убедили несчастную девушку сделать первый осторожный шаг в мир.
Получив уверения мадам Блю, что от нее не требуется ничего, кроме пения, Мэй выступала уже три ночи. Она не только привлекла множество мужчин в музыкальный салон, но и оторвала их от игральных столов.
Проходя через полупустую гостиную, где обычно играли в карты, Сарина заметила Тан Цы, молча стоящего в углу, и послала ему теплую улыбку, на которую он ответил глубоким, уважительным поклоном. Хотя разбитое лицо китайца начало заживать, нос все еще был перевязан. Никто не обмолвился и словом о том неприятном инциденте в ее комнате на прошлой неделе, и Сарина была рада, что с той ночи Галван больше не появлялся в их заведении.
Сарина постояла в дверях музыкального салона, послушала одну из песен Мэй, а потом снова вернулась в холл, еще больше сгорая от нетерпения.
К полуночи она была в таком расстроенном состоянии, что попросила у одной из служанок чашку самши. Медленно потягивая напиток, она наслаждалась теплом, которое быстро разливалось по телу. Сарина начала уже немного успокаиваться, когда рядом с ней остановилась Мэй, чтобы пожелать ей доброй ночи.
– Он еще не приехал? – прошептала девушка на ухо Сарине, так что ни один из проходящих мимо мужчин их не услышал.
Сарина улыбнулась и поклонилась гостям, одновременно легонько качнув головой. Когда дверь за ними закрылась, она повернулась к Мэй и встревоженно сказала:
– Он всегда так пунктуален, это на него не похоже. Вдруг с ним что-то случилось?
Мэй опустила руку на плечо Сарины.
– С ним ничего не случилось, сестра моя, – уверила она ее нежным голосом. – Вспомни, ведь он переплыл океан, чтобы быть рядом. Два часа – это песчинка по сравнению с тем путешествием. Он придет, Сарина, наберись терпения.
Терпение, вздохнула Сарина про себя. Опять терпение.
– Если его до сих пор нет, то только потому, что его задержала необходимость, а не его собственная воля.
Сарина благодарно обняла Мэй.
– Надеюсь, ты права. – Она поцеловала Мэй в щеку и долго смотрела ей вслед, пока та медленно поднималась по лестнице, направляясь в свою пустую комнату – к своей трубке.
Сарина услышала, как снова открылась входная дверь, и выжидательно обернулась – так же как и весь вечер до этого, – молясь, чтобы это наконец оказался Дженсон. Она увидела фигуру в длинном халате и, поспешно спрятав разочарование под вежливой, но искусственной улыбкой, низко поклонилась в традиционном приветствии. А когда выпрямилась, ее сковал ужас.
В черном шелковом халате, расшитом красными маками, серебристыми пионами и зелеными листьями лотоса, перед ней стоял Во Шукэн.
От страха у Сарины закружилась голова. Неужели ее обнаружили? К горлу подступила тошнота, а перед глазами замелькали белые вспышки. Почему он здесь? Почему он кланяется ей так, словно приветствует незнакомого человека? Пораженная до глубины души, Сарина недоуменно моргнула. Понимает ли он, кто перед ним?
Его откровенный взгляд обежал ее с головы до ног с очевидным одобрением. Ей внезапно показалось, что она смотрит на него откуда-то издалека, в то время как ее тело само собой выпрямилось и она оказалась лицом к лицу с Во.
– Добро пожаловать, – пробормотала она хриплым шепотом. – Я Цветок Дракона, ваша хозяйка.
– Исключительно подходящее имя для такой совершенной женщины, – последовал ответ, произнесенный тем самым голосом, который она больше никогда не ожидала услышать. – Но скажи мне, Цветок Дракона, где мадам Блю, чье имя я слышал много лет назад и с кем я ни разу не имел удовольствия встретиться?
– Мадам Блю уже занята, – ответила она, как отвечала обычно в таких случаях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37