Затем Сарина осторожно вышла в коридор и тихонько постучала в дверь спальни Ли.
Ли открыла дверь сразу же, словно только этого и ждала. Она по-прежнему отказывалась спускаться вниз и поэтому была одета в халат, но ее лицо было тщательно напудрено и нарумянено, а черные волосы, пусть и не заколотые, аккуратно расчесаны. Ее подведенные краской глаза подозрительно сузились, пока она изучала сосредоточенное лицо Сарины.
– Мне нужно сонное зелье, – это все, что сказала Сарина, прежде чем развернулась на каблуках и ушла.
«Нефритовая звезда» отплывала через четыре часа. Затягивая вокруг талии широкий пояс, Сарина поморщилась, чувствуя, как врезалась ей в тело отцовская Библия. Этим утром под платье она надела только пару батистовых панталон, отказавшись от корсета и турнюра ради возможности свободно дышать. Свою коричневую шерстяную шаль она набросила на плечи, расправив концы так, чтобы они полностью закрыли небольшое вздутие под ее коричневым в белую полоску муслиновым платьем. Маленький коричневый шелковый ридикюль висел на запястье.
Она твердо решила не оглядываться назад, но не удержалась и сдвинула балконную панель, чтобы в последний раз насладиться видом внутреннего дворика и цветущих садов. Затем она оглядела свою спальню.
Сарина спустилась по лестнице и направилась к кабинету Во. При каждом шаге острые углы Библии впивались ей в живот, но Сарина надеялась, что ее лицо этого не выдаст. Она волновалась: не обрисовывается ли книга под одеждой? Не дрожат ли руки? А может быть, ее глаза слишком блестят? От напряжения у нее взмокли ладони. Она постучалась в дверь кабинета и вошла, остановившись в спасительной тени дверной ниши.
Во, сидевший за столом, поднял голову и поморщился.
– Ты одета для выезда в город. Сегодня не будет уроков?
Сарина ответила ему беспомощной улыбкой.
– Иначе, боюсь, ни одно из моих платьев не будет готово к свадьбе. Ты сам знаешь, как Чэн Тань требовательна, а так как времени остается мало, она попросила меня прийти сегодня, чтобы подогнать платья.
– Почему бы ей не привезти их сюда вместе с платьями для Сюе и Ли?
Комната закружилась перед глазами Сарины.
– К несчастью, сама Чэн Тань не может приехать, – солгала она. – Вместо нее будет одна из помощниц. Она просила извиниться и передать, что из-за начала светского сезона она не может покинуть магазин на целый день.
– Она осмелилась предпочесть жен каких-то американских торговцев женщинам Во Шукэна? – взорвался он, чуть привстав со стула. – Ха! – Во сплюнул и снова сел. – Сегодня я не могу заниматься подобными глупостями. – Он потер глаза и вздохнул. – Если Лао Хунхань узнает о том состоянии, в котором находится мой недостойный сын, то не будет никакой свадьбы и тебе не понадобятся эти платья.
Мгновение он, казалось, раздумывал. Затем дважды хлопнул в ладони, нетерпеливо ожидая, когда в дверях появится один из слуг.
– Запряги коляску, – приказал Во, – и пошли за Шидуо.
Сарина была готова к подобному обороту событий и даже не вздрогнула.
– Тебя будет сопровождать Шидуо, – сказал Во, нетерпеливым жестом руки отсылая ее и возвращаясь к бумагам на столе.
Сарина задержалась в дверях еще на несколько мгновений и бросила последний взгляд на Во Шукэна – его лицо, наклон головы, сильный разворот плеч. Нисколько не сомневаясь в своем решении, она вышла, запечатлев в памяти этого человека, довольная тем, что, если все пойдет хорошо, она больше никогда его не увидит.
Проходя через холл, Сарина подняла голову, ища глазами ту, которая, как она знала, непременно будет стоять на лестнице. В платье изумрудно-зеленого шелка, красиво расшитого синими ирисами и белыми пионами, с изумрудами, сверкавшими в ее волосах и в ушах, и браслетами на запястьях, Ли готовилась снова занять подобающее ей место.
Сарина подошла к подножию лестницы. Ли осторожно огляделась по сторонам и бросила вниз маленький шелковый сверток, который приземлился у ног Сарины.
Сарина поспешно подобрала его и, спрятав в ридикюль, снова взглянула на Ли. К ее огромному удивлению, та поклонилась ей. Несмотря на то что при малейших движениях Библия больно впивалась в тело, Сарина ответила ей низким поклоном. Это было их первое приветствие и последнее прощание.
Шидуо был тем самым слугой, который конвоировал Чена в тот страшный день. Сейчас он сидел рядом с Сариной и, скрестив руки на груди и глядя прямо перед собой, хранил гробовое молчание. Сарина, чье дыхание вырывалось нервными толчками – частично из-за волнения, частично из-за впившейся в тело Библии, – чтобы занять трясущиеся руки, словно кошку, поглаживала маленькую сумочку, лежавшую у нее на коленях. Когда коляска наконец остановилась около знакомого магазинчика, Шидуо помог Сарине вылезти из коляски, а сам устроился на одной из двух скамеек около входа в магазин.
– Почему мисси здесь? – удивленно вскричала Чэн Тань, на мгновение оторвавшись от разговора с клиенткой. – Передумали?
Широким взмахом руки Сарина отвергла это предположение.
– Я решила выбрать шелк еще для двух платьев, – объявила она, оглядывая набитые тканями полки.
– Удовольствие. – Чэн Тань поклонилась. – Большое удовольствие.
Это было сказано с таким почтением, что молоденькую англичанку, которую в этот момент обслуживала хозяйка магазина, буквально перекосило от злости.
– Пожалуйста, не стоит из-за меня откладывать ваши дела, – быстро проговорила Сарина, отходя к одной из полок. – Я не хочу мешать вам и предпочла бы, чтобы вы занимались другими клиентами, пока я не сделаю окончательный выбор.
– Очень хорошо, мисси. – Женщина кивнула и вернулась к рулону бледно-серого шелка, который она начала разворачивать перед появлением Сарины.
Сарина копалась в многочисленных образцах ткани, улыбаясь Чэн Тань каждый раз, когда их глаза встречались, и с облегчением переводя дух, когда та на время исчезала в одной из примерочных в задней части магазина. Через некоторое время Сарина попросила чашечку чая, для себя и для Шидуо.
Как только Чэн Тань принесла чай, ее вызвала другая клиентка. Сарина поспешно достала из сумочки маленький пакетик и, отвернувшись к стене, высыпала его содержимое в одну из чашек. Ее сердце дико билось, когда она опустила дрожащий указательный палец в чай, чтобы удостовериться, что весь порошок растворился и на стенках чашки не осталось следов. Затем она закрыла сумочку.
– Чаю? – Она дружелюбно улыбнулась хмурому слуге, чьи темные глаза казались еще темнее из-за его черной куртки.
Он тотчас же взял чашку и кивнул, почтительно опустив глаза. Сарина подождала, пока он сделает первый глоток, а затем вернулась в магазин. Она бесцельно бродила между корзинами с пуговицами и атласной отделкой и ждала. Вскоре ее лоб покрыли капельки пота, а платье прилипло к спине. Сарина быстро вытерла лоб краешком шали и сделала вид, что рассматривает рулон сверкающего золотистого шелка, расшитого алыми маками и серебристыми ивовыми листьями. В этот момент в комнату вернулась Чэн Тань.
– Мисси не нравится? – спросила хозяйка магазина.
Сарина подпрыгнула от неожиданности.
– Д-а-а, – промямлила она. – Нет… Я имею в виду, что ткань слишком яркая. – Она указала рукой на алые маки и покачала головой.
Чэн Тань поджала губы.
– Мисси не любит чай? – Она кивнула в сторону нетронутой чашки Сарины.
– К сожалению, он остыл. – Сарина нервно засмеялась. – Я так увлеклась разглядыванием шелка, что забыла о чае. Могу ли я попросить вас еще об одной чашке?
– Разумеется. Удовольствие. – Чэн Тань поклонилась и унесла полную чашку с собой.
Сарина воспользовалась этим моментом, чтобы снова выскользнуть на улицу. Шидуо сидел наклонившись вперед, его голова упала на грудь – со стороны казалось, будто он заскучал и заснул. Сработало! Пустая чашка лежала на боку на скамейке рядом с ним. Сарина поспешно перевернула ее и, больше не оглядываясь, выбежала на улицу и махнула молоденькому рикше, который стоял у соседнего дома. Рикша подсадил ее на бамбуковое сиденье, подобрал две длинные бамбуковые палки, прикрепленные к этому сиденью, и резво побежал по улице.
Когда они добрались до порта, Сарина едва дышала и обливалась потом – словно она сама, а не рикша пробежала весь долгий путь. Она сунула юноше монету и ступила на Деревянный настил пирса. Она не слышала криков уличных торговцев и не замечала многочисленных лотков, заполонивших набережную. Она слышала только радостное биение своего сердца и видела лишь надпись «Нефритовая звезда», выведенную большими белыми буквами на темном деревянном борту стоявшего на якоре прямо перед ней клипера.
Она медленно двигалась к кораблю, чувствуя себя так, словно проходила этот путь многократно, хотя шла по нему всего один раз, и то год назад. Сарина пропустила несколько пассажиров вперед себя и чуть задержалась, чтобы обернуться и в последний раз посмотреть на гавань.
Она оглядела порт, деревья на пристани, а за ними выше на холме огромные дома, утопающие в садах, и чувства, которые ей удавалось так долго держать в узде, чуть было не вырвались наружу. Сарина опустила голову, мысленно прощаясь с далеким поместьем, которое она больше никогда не увидит. Там, где листья тутовых деревьев скармливали шелковичным червям, где три девочки ожидали возвращения своей учительницы и шли приготовления к свадьбе, которой не будет. Она подумала о Чене, и у нее упало сердце. Из всех людей, которых она оставляла здесь, только он обрадуется, узнав, что ее побег удался.
Сарина повернулась к трапу и, гордо подняв голову, поклялась навсегда оставить в прошлом эту боль. Поднимаясь на палубу «Нефритовой звезды», она думала только о будущем и о сыне, за которым она едет.
Глава 19
«Благоуханная гавань» – так переводится слово Гонконг. Увы, подобное едва ли можно было сказать об улице, на которой стояла гостиница Сарины. Столица острова Виктория была разделена на восточную и западную части улицей Квинз-роуд, а гостиница «Уоверли» находилась в некотором роде на ничейной полосе между этими районами. С одной стороны раскинулся Чайна-таун, с покосившимися деревянными хибарами и хижинами, захудалыми лавчонками и лотками, вопиющей грязью и воздухом, пропахшим сгнившей пищей и немытыми телами. По другую сторону от Квинз-роуд лежала другая Виктория, где жили европейцы и американцы, – с широкими улицами, внушительными домами, роскошными магазинами и многочисленными закрытыми клубами.
Спустившись по ступеням гостиницы на людную улицу, Сарина тут же пожалела, что слишком глубоко вдохнула. Утром воздух казался таким же зловонным, как и накануне днем, когда она выбрала эту гостиницу для своего проживания в Гонконге. Так как здесь не было ресторана, Сарина купила миску «конги» у лоточника и устроилась на ступенях, чтобы позавтракать чуть теплым рисом.
Утолив голод, она тут же поднялась и решительно зашагала вперед, направляясь к европейской части города, которая начиналась как раз за шикарным клубом «Гонконг». Над ее головой на протянутых через узкие улочки веревках сушилось белье, развевавшееся под порывами легкого ветерка. Несколько женщин, наклонившись, мыли неровный тротуар, ловко уклоняясь от прохожих. Везде, куда ни падал взгляд, прямо под открытым небом работали мастера – одни резали слоновую кость, дерево или камень, другие клеили бумажные фонарики, кое-кто разрисовывал фарфор или бумажные веера. Торгующие фруктами лавчонки предлагали любопытствующим прохожим манго, дыни, папайи и прочие экзотические плоды. Рядом были разложены огурцы, шпинат, корни лотоса и проростки бамбука. У Сарины потекли слюнки, но она быстро отвела взгляд от этого соблазнительного зрелища. Фрукты и овощи были роскошью, которую она себе не могла позволить.
Она повернула на Квинз-роуд, прошла еще два квартала и оказалась у центральной почты – величественного двухэтажного белого каменного здания с тремя широкими колоннами и свежевыкрашенными белыми дверями. Прежде чем подняться по широким ступеням, Сарина на мгновение остановилась, чтобы подобрать выбившиеся из прически волосы и разгладить юбку полосатого муслинового платья. Только оказавшись в прохладной полутьме почты, она поняла, как жарко и душно на улице.
Пожилой лысеющий мужчина с широкоскулым лицом, манеры которого подходили больше слуге, чем почтовому клерку, подлетел к мраморной конторке и с любопытством уставился на Сарину.
– Не могли бы вы сообщить мне адрес Льюиса Дина? – спросила она, ничуть не встревоженная подобным интересом.
– Разумеется, мадам. – Он медленно отошел к своему столу и открыл потрепанную книгу в синем кожаном переплете. После нескольких минут ее внимательного изучения он нацарапал что-то на листке бумаги и вернулся к конторке. – Вот, – хрипло объявил он, передавая ей лист. – Номер восемнадцать по Казуари-на-роуд.
Дрожащими руками Сарина засунула бумажку в ридикюль.
– Вы не подскажете, как туда добраться?
Он окинул ее испытующим взглядом.
– Думаю, вы никого не застанете дома, мадам.
– Почему же? – Сарину охватила паника.
– Сезон дождей, мадам. Очень редко кто остается в Гонконге на лето. – Он пренебрежительно сморщил нос. – Слишком опасно, мадам. Жара, влажность и страх перед эпидемией чумы.
Слегка разочарованная, Сарина тем не менее не отказалась от своих планов.
– Благодарю за заботу, но я по-прежнему хотела бы знать, как добраться до Казуарина-роуд.
– Хорошо, мадам. – Его тон давал понять, что он объяснит ей дорогу, но умывает руки перед лицом такой глупости.
Сарина поблагодарила его с такой же ледяной вежливостью и ушла.
Когда она закрыла за собой дверь почтового отделения, ее снова со всех сторон окутало облако влажного воздуха. Следуя рекомендациям клерка, она начала медленный подъем по Палм-Три-вэй, одной из многих улиц-лестниц, поднимающихся крутыми уступами от гавани к самой высокой части острова, получившей название Пик. Время от времени ей приходилось останавливаться, чтобы перевести дыхание. Вынужденная постоянно промокать кожу белым льняным платочком, Сарина начала понимать, почему более обеспеченные жители острова уезжали летом из города: сочетание жары и ужасающей влажности было невыносимым.
Заставив свои усталые ноги сделать несколько последних шагов по лестнице, Сарина с облегчением обнаружила, что находится на широкой, обсаженной деревьями Баньян-стрит, которая, как она знала, приведет ее прямиком к Казуарина-роуд. Под раскидистыми зелеными кронами ее тело ощутило благословенную прохладу: деревья не только защищали от пронизывающих палящих лучей солнца, но и вблизи них легче дышалось. В то время как на Пике жили самые богатые американские и английские семьи, этот район облюбовал средний класс, к которому относился и Льюис Дин. Дома, расположившиеся за идеально подстриженными живыми изгородями, среди ухоженных лужаек и разбитых с геометрической точностью цветочных клумб, были похожи, как близнецы.
Номер восемнадцать по Казуарина-роуд ничем не выделялся среди собратьев – белое оштукатуренное двухэтажное здание с остроконечной черепичной крышей, упрятанное за живой изгородью и окруженное со всех сторон зарослями фуксий и азалий. Мощенная каменными плитками дорожка вела к парадной двери, выкрашенной в такой же серый цвет, как и наглухо закрытые ставни.
Пока Сарина стояла и разглядывала дом, в ее душе бушевали разнообразные чувства: надежда и отчаяние, волнение и страх, радостная уверенность и ужасающие сомнения. Все, о чем она раньше отказывалась думать, обрушилось на нее одним сумасшедшим ударом.
Что она собирается сказать людям, живущим здесь? Она сделала неуверенный шаг вперед и снова остановилась. Что, если почтовый клерк прав? Сарина приказала себе забыть о сомнениях и решительно двинулась вперед. А если Ли солгала и ребенок в этом доме вовсе не ее? Сарина замерла на ступеньке, зажав кулаком рот и собираясь с силами, чтобы сделать эти несколько последних шагов и поднять дверной молоток.
Звук удара бронзового молотка о дверь показался ей невыносимо громким. Дверь открыл мальчик-китаец в белой хлопчатобумажной куртке, белых брюках и черных кожаных туфлях.
– Да? – Он вопросительно посмотрел на нее.
– Миссис Дин дома? – спросила Сарина как можно спокойнее.
Его ответ поверг ее в шок.
– Мисси Дин в Англии.
Перед ней словно разверзлась пропасть, и Сарина почувствовала, что падает в нее. Она схватилась за косяк двери, чтобы удержать равновесие.
– Гостит у родителей в Сассексе, – пояснил мальчик. – Не придет домой много месяцев. Ждать конца лета.
Клерк в почтовом отделении оказался прав. Сарина еле сдержала подступившие слезы. У нее не было денег, чтобы последовать за этой женщиной в Англию, но даже если бы они и были, где гарантия, что Анна Дин все еще будет тай, когда она доберется до Сассекса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Ли открыла дверь сразу же, словно только этого и ждала. Она по-прежнему отказывалась спускаться вниз и поэтому была одета в халат, но ее лицо было тщательно напудрено и нарумянено, а черные волосы, пусть и не заколотые, аккуратно расчесаны. Ее подведенные краской глаза подозрительно сузились, пока она изучала сосредоточенное лицо Сарины.
– Мне нужно сонное зелье, – это все, что сказала Сарина, прежде чем развернулась на каблуках и ушла.
«Нефритовая звезда» отплывала через четыре часа. Затягивая вокруг талии широкий пояс, Сарина поморщилась, чувствуя, как врезалась ей в тело отцовская Библия. Этим утром под платье она надела только пару батистовых панталон, отказавшись от корсета и турнюра ради возможности свободно дышать. Свою коричневую шерстяную шаль она набросила на плечи, расправив концы так, чтобы они полностью закрыли небольшое вздутие под ее коричневым в белую полоску муслиновым платьем. Маленький коричневый шелковый ридикюль висел на запястье.
Она твердо решила не оглядываться назад, но не удержалась и сдвинула балконную панель, чтобы в последний раз насладиться видом внутреннего дворика и цветущих садов. Затем она оглядела свою спальню.
Сарина спустилась по лестнице и направилась к кабинету Во. При каждом шаге острые углы Библии впивались ей в живот, но Сарина надеялась, что ее лицо этого не выдаст. Она волновалась: не обрисовывается ли книга под одеждой? Не дрожат ли руки? А может быть, ее глаза слишком блестят? От напряжения у нее взмокли ладони. Она постучалась в дверь кабинета и вошла, остановившись в спасительной тени дверной ниши.
Во, сидевший за столом, поднял голову и поморщился.
– Ты одета для выезда в город. Сегодня не будет уроков?
Сарина ответила ему беспомощной улыбкой.
– Иначе, боюсь, ни одно из моих платьев не будет готово к свадьбе. Ты сам знаешь, как Чэн Тань требовательна, а так как времени остается мало, она попросила меня прийти сегодня, чтобы подогнать платья.
– Почему бы ей не привезти их сюда вместе с платьями для Сюе и Ли?
Комната закружилась перед глазами Сарины.
– К несчастью, сама Чэн Тань не может приехать, – солгала она. – Вместо нее будет одна из помощниц. Она просила извиниться и передать, что из-за начала светского сезона она не может покинуть магазин на целый день.
– Она осмелилась предпочесть жен каких-то американских торговцев женщинам Во Шукэна? – взорвался он, чуть привстав со стула. – Ха! – Во сплюнул и снова сел. – Сегодня я не могу заниматься подобными глупостями. – Он потер глаза и вздохнул. – Если Лао Хунхань узнает о том состоянии, в котором находится мой недостойный сын, то не будет никакой свадьбы и тебе не понадобятся эти платья.
Мгновение он, казалось, раздумывал. Затем дважды хлопнул в ладони, нетерпеливо ожидая, когда в дверях появится один из слуг.
– Запряги коляску, – приказал Во, – и пошли за Шидуо.
Сарина была готова к подобному обороту событий и даже не вздрогнула.
– Тебя будет сопровождать Шидуо, – сказал Во, нетерпеливым жестом руки отсылая ее и возвращаясь к бумагам на столе.
Сарина задержалась в дверях еще на несколько мгновений и бросила последний взгляд на Во Шукэна – его лицо, наклон головы, сильный разворот плеч. Нисколько не сомневаясь в своем решении, она вышла, запечатлев в памяти этого человека, довольная тем, что, если все пойдет хорошо, она больше никогда его не увидит.
Проходя через холл, Сарина подняла голову, ища глазами ту, которая, как она знала, непременно будет стоять на лестнице. В платье изумрудно-зеленого шелка, красиво расшитого синими ирисами и белыми пионами, с изумрудами, сверкавшими в ее волосах и в ушах, и браслетами на запястьях, Ли готовилась снова занять подобающее ей место.
Сарина подошла к подножию лестницы. Ли осторожно огляделась по сторонам и бросила вниз маленький шелковый сверток, который приземлился у ног Сарины.
Сарина поспешно подобрала его и, спрятав в ридикюль, снова взглянула на Ли. К ее огромному удивлению, та поклонилась ей. Несмотря на то что при малейших движениях Библия больно впивалась в тело, Сарина ответила ей низким поклоном. Это было их первое приветствие и последнее прощание.
Шидуо был тем самым слугой, который конвоировал Чена в тот страшный день. Сейчас он сидел рядом с Сариной и, скрестив руки на груди и глядя прямо перед собой, хранил гробовое молчание. Сарина, чье дыхание вырывалось нервными толчками – частично из-за волнения, частично из-за впившейся в тело Библии, – чтобы занять трясущиеся руки, словно кошку, поглаживала маленькую сумочку, лежавшую у нее на коленях. Когда коляска наконец остановилась около знакомого магазинчика, Шидуо помог Сарине вылезти из коляски, а сам устроился на одной из двух скамеек около входа в магазин.
– Почему мисси здесь? – удивленно вскричала Чэн Тань, на мгновение оторвавшись от разговора с клиенткой. – Передумали?
Широким взмахом руки Сарина отвергла это предположение.
– Я решила выбрать шелк еще для двух платьев, – объявила она, оглядывая набитые тканями полки.
– Удовольствие. – Чэн Тань поклонилась. – Большое удовольствие.
Это было сказано с таким почтением, что молоденькую англичанку, которую в этот момент обслуживала хозяйка магазина, буквально перекосило от злости.
– Пожалуйста, не стоит из-за меня откладывать ваши дела, – быстро проговорила Сарина, отходя к одной из полок. – Я не хочу мешать вам и предпочла бы, чтобы вы занимались другими клиентами, пока я не сделаю окончательный выбор.
– Очень хорошо, мисси. – Женщина кивнула и вернулась к рулону бледно-серого шелка, который она начала разворачивать перед появлением Сарины.
Сарина копалась в многочисленных образцах ткани, улыбаясь Чэн Тань каждый раз, когда их глаза встречались, и с облегчением переводя дух, когда та на время исчезала в одной из примерочных в задней части магазина. Через некоторое время Сарина попросила чашечку чая, для себя и для Шидуо.
Как только Чэн Тань принесла чай, ее вызвала другая клиентка. Сарина поспешно достала из сумочки маленький пакетик и, отвернувшись к стене, высыпала его содержимое в одну из чашек. Ее сердце дико билось, когда она опустила дрожащий указательный палец в чай, чтобы удостовериться, что весь порошок растворился и на стенках чашки не осталось следов. Затем она закрыла сумочку.
– Чаю? – Она дружелюбно улыбнулась хмурому слуге, чьи темные глаза казались еще темнее из-за его черной куртки.
Он тотчас же взял чашку и кивнул, почтительно опустив глаза. Сарина подождала, пока он сделает первый глоток, а затем вернулась в магазин. Она бесцельно бродила между корзинами с пуговицами и атласной отделкой и ждала. Вскоре ее лоб покрыли капельки пота, а платье прилипло к спине. Сарина быстро вытерла лоб краешком шали и сделала вид, что рассматривает рулон сверкающего золотистого шелка, расшитого алыми маками и серебристыми ивовыми листьями. В этот момент в комнату вернулась Чэн Тань.
– Мисси не нравится? – спросила хозяйка магазина.
Сарина подпрыгнула от неожиданности.
– Д-а-а, – промямлила она. – Нет… Я имею в виду, что ткань слишком яркая. – Она указала рукой на алые маки и покачала головой.
Чэн Тань поджала губы.
– Мисси не любит чай? – Она кивнула в сторону нетронутой чашки Сарины.
– К сожалению, он остыл. – Сарина нервно засмеялась. – Я так увлеклась разглядыванием шелка, что забыла о чае. Могу ли я попросить вас еще об одной чашке?
– Разумеется. Удовольствие. – Чэн Тань поклонилась и унесла полную чашку с собой.
Сарина воспользовалась этим моментом, чтобы снова выскользнуть на улицу. Шидуо сидел наклонившись вперед, его голова упала на грудь – со стороны казалось, будто он заскучал и заснул. Сработало! Пустая чашка лежала на боку на скамейке рядом с ним. Сарина поспешно перевернула ее и, больше не оглядываясь, выбежала на улицу и махнула молоденькому рикше, который стоял у соседнего дома. Рикша подсадил ее на бамбуковое сиденье, подобрал две длинные бамбуковые палки, прикрепленные к этому сиденью, и резво побежал по улице.
Когда они добрались до порта, Сарина едва дышала и обливалась потом – словно она сама, а не рикша пробежала весь долгий путь. Она сунула юноше монету и ступила на Деревянный настил пирса. Она не слышала криков уличных торговцев и не замечала многочисленных лотков, заполонивших набережную. Она слышала только радостное биение своего сердца и видела лишь надпись «Нефритовая звезда», выведенную большими белыми буквами на темном деревянном борту стоявшего на якоре прямо перед ней клипера.
Она медленно двигалась к кораблю, чувствуя себя так, словно проходила этот путь многократно, хотя шла по нему всего один раз, и то год назад. Сарина пропустила несколько пассажиров вперед себя и чуть задержалась, чтобы обернуться и в последний раз посмотреть на гавань.
Она оглядела порт, деревья на пристани, а за ними выше на холме огромные дома, утопающие в садах, и чувства, которые ей удавалось так долго держать в узде, чуть было не вырвались наружу. Сарина опустила голову, мысленно прощаясь с далеким поместьем, которое она больше никогда не увидит. Там, где листья тутовых деревьев скармливали шелковичным червям, где три девочки ожидали возвращения своей учительницы и шли приготовления к свадьбе, которой не будет. Она подумала о Чене, и у нее упало сердце. Из всех людей, которых она оставляла здесь, только он обрадуется, узнав, что ее побег удался.
Сарина повернулась к трапу и, гордо подняв голову, поклялась навсегда оставить в прошлом эту боль. Поднимаясь на палубу «Нефритовой звезды», она думала только о будущем и о сыне, за которым она едет.
Глава 19
«Благоуханная гавань» – так переводится слово Гонконг. Увы, подобное едва ли можно было сказать об улице, на которой стояла гостиница Сарины. Столица острова Виктория была разделена на восточную и западную части улицей Квинз-роуд, а гостиница «Уоверли» находилась в некотором роде на ничейной полосе между этими районами. С одной стороны раскинулся Чайна-таун, с покосившимися деревянными хибарами и хижинами, захудалыми лавчонками и лотками, вопиющей грязью и воздухом, пропахшим сгнившей пищей и немытыми телами. По другую сторону от Квинз-роуд лежала другая Виктория, где жили европейцы и американцы, – с широкими улицами, внушительными домами, роскошными магазинами и многочисленными закрытыми клубами.
Спустившись по ступеням гостиницы на людную улицу, Сарина тут же пожалела, что слишком глубоко вдохнула. Утром воздух казался таким же зловонным, как и накануне днем, когда она выбрала эту гостиницу для своего проживания в Гонконге. Так как здесь не было ресторана, Сарина купила миску «конги» у лоточника и устроилась на ступенях, чтобы позавтракать чуть теплым рисом.
Утолив голод, она тут же поднялась и решительно зашагала вперед, направляясь к европейской части города, которая начиналась как раз за шикарным клубом «Гонконг». Над ее головой на протянутых через узкие улочки веревках сушилось белье, развевавшееся под порывами легкого ветерка. Несколько женщин, наклонившись, мыли неровный тротуар, ловко уклоняясь от прохожих. Везде, куда ни падал взгляд, прямо под открытым небом работали мастера – одни резали слоновую кость, дерево или камень, другие клеили бумажные фонарики, кое-кто разрисовывал фарфор или бумажные веера. Торгующие фруктами лавчонки предлагали любопытствующим прохожим манго, дыни, папайи и прочие экзотические плоды. Рядом были разложены огурцы, шпинат, корни лотоса и проростки бамбука. У Сарины потекли слюнки, но она быстро отвела взгляд от этого соблазнительного зрелища. Фрукты и овощи были роскошью, которую она себе не могла позволить.
Она повернула на Квинз-роуд, прошла еще два квартала и оказалась у центральной почты – величественного двухэтажного белого каменного здания с тремя широкими колоннами и свежевыкрашенными белыми дверями. Прежде чем подняться по широким ступеням, Сарина на мгновение остановилась, чтобы подобрать выбившиеся из прически волосы и разгладить юбку полосатого муслинового платья. Только оказавшись в прохладной полутьме почты, она поняла, как жарко и душно на улице.
Пожилой лысеющий мужчина с широкоскулым лицом, манеры которого подходили больше слуге, чем почтовому клерку, подлетел к мраморной конторке и с любопытством уставился на Сарину.
– Не могли бы вы сообщить мне адрес Льюиса Дина? – спросила она, ничуть не встревоженная подобным интересом.
– Разумеется, мадам. – Он медленно отошел к своему столу и открыл потрепанную книгу в синем кожаном переплете. После нескольких минут ее внимательного изучения он нацарапал что-то на листке бумаги и вернулся к конторке. – Вот, – хрипло объявил он, передавая ей лист. – Номер восемнадцать по Казуари-на-роуд.
Дрожащими руками Сарина засунула бумажку в ридикюль.
– Вы не подскажете, как туда добраться?
Он окинул ее испытующим взглядом.
– Думаю, вы никого не застанете дома, мадам.
– Почему же? – Сарину охватила паника.
– Сезон дождей, мадам. Очень редко кто остается в Гонконге на лето. – Он пренебрежительно сморщил нос. – Слишком опасно, мадам. Жара, влажность и страх перед эпидемией чумы.
Слегка разочарованная, Сарина тем не менее не отказалась от своих планов.
– Благодарю за заботу, но я по-прежнему хотела бы знать, как добраться до Казуарина-роуд.
– Хорошо, мадам. – Его тон давал понять, что он объяснит ей дорогу, но умывает руки перед лицом такой глупости.
Сарина поблагодарила его с такой же ледяной вежливостью и ушла.
Когда она закрыла за собой дверь почтового отделения, ее снова со всех сторон окутало облако влажного воздуха. Следуя рекомендациям клерка, она начала медленный подъем по Палм-Три-вэй, одной из многих улиц-лестниц, поднимающихся крутыми уступами от гавани к самой высокой части острова, получившей название Пик. Время от времени ей приходилось останавливаться, чтобы перевести дыхание. Вынужденная постоянно промокать кожу белым льняным платочком, Сарина начала понимать, почему более обеспеченные жители острова уезжали летом из города: сочетание жары и ужасающей влажности было невыносимым.
Заставив свои усталые ноги сделать несколько последних шагов по лестнице, Сарина с облегчением обнаружила, что находится на широкой, обсаженной деревьями Баньян-стрит, которая, как она знала, приведет ее прямиком к Казуарина-роуд. Под раскидистыми зелеными кронами ее тело ощутило благословенную прохладу: деревья не только защищали от пронизывающих палящих лучей солнца, но и вблизи них легче дышалось. В то время как на Пике жили самые богатые американские и английские семьи, этот район облюбовал средний класс, к которому относился и Льюис Дин. Дома, расположившиеся за идеально подстриженными живыми изгородями, среди ухоженных лужаек и разбитых с геометрической точностью цветочных клумб, были похожи, как близнецы.
Номер восемнадцать по Казуарина-роуд ничем не выделялся среди собратьев – белое оштукатуренное двухэтажное здание с остроконечной черепичной крышей, упрятанное за живой изгородью и окруженное со всех сторон зарослями фуксий и азалий. Мощенная каменными плитками дорожка вела к парадной двери, выкрашенной в такой же серый цвет, как и наглухо закрытые ставни.
Пока Сарина стояла и разглядывала дом, в ее душе бушевали разнообразные чувства: надежда и отчаяние, волнение и страх, радостная уверенность и ужасающие сомнения. Все, о чем она раньше отказывалась думать, обрушилось на нее одним сумасшедшим ударом.
Что она собирается сказать людям, живущим здесь? Она сделала неуверенный шаг вперед и снова остановилась. Что, если почтовый клерк прав? Сарина приказала себе забыть о сомнениях и решительно двинулась вперед. А если Ли солгала и ребенок в этом доме вовсе не ее? Сарина замерла на ступеньке, зажав кулаком рот и собираясь с силами, чтобы сделать эти несколько последних шагов и поднять дверной молоток.
Звук удара бронзового молотка о дверь показался ей невыносимо громким. Дверь открыл мальчик-китаец в белой хлопчатобумажной куртке, белых брюках и черных кожаных туфлях.
– Да? – Он вопросительно посмотрел на нее.
– Миссис Дин дома? – спросила Сарина как можно спокойнее.
Его ответ поверг ее в шок.
– Мисси Дин в Англии.
Перед ней словно разверзлась пропасть, и Сарина почувствовала, что падает в нее. Она схватилась за косяк двери, чтобы удержать равновесие.
– Гостит у родителей в Сассексе, – пояснил мальчик. – Не придет домой много месяцев. Ждать конца лета.
Клерк в почтовом отделении оказался прав. Сарина еле сдержала подступившие слезы. У нее не было денег, чтобы последовать за этой женщиной в Англию, но даже если бы они и были, где гарантия, что Анна Дин все еще будет тай, когда она доберется до Сассекса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37