«Ты здесь. Бог? Это я, Маргарет»: Центр «Нарния»; М.; 2004
ISBN 5-901975-17-0
Аннотация
Тонко, увлекательно и с юмором раскрывает перед нами автор душу взрослеющей Маргарет, которая трепетно осознает свою женскую сущность и всем сердцем ищет дружбы с Богом, доверчиво открываясь Ему.
Для среднего и старшего возраста.
Рисунки А. Власовой
Джуди Блум
Ты здесь. Бог? Это я, Маргарет
Глава 1


Ты здесь, Бог? Это я, Маргарет. Сегодня мы переезжаем. Я так боюсь. Бог. Я никогда отсюда не уезжала. Вдруг мне не понравится новая школа? Или меня там плохо примут? Пожалуйста, помоги мне. Бог. Чтобы мне было не так ужасно в Нью-Джерси. Благодарю Тебя.
Мы переезжали во вторник накануне Дня Труда. Я сразу смогла сказать, какая погода, – как только встала. Подсмотрела, как мама нюхает под мышками. Она всегда нюхает под мышками, когда погода жаркая и влажная, – проверяет, действует ли дезодорант. Я пока не пользуюсь дезодорантом. По-моему, плохой запах появляется у людей позже – во всяком случае, не раньше двенадцати лет. Так что у меня есть еще несколько месяцев.
Я, правда, очень удивилась, когда, вернувшись домой из лагеря, узнала, что наша нью-йоркская квартира сдана другой семье, а у нас теперь свой дом в Фарбруке – в Нью-Джерси. Во-первых, я никогда не слышала, чтобы родители говорили о Нью-Джерси. Во-вторых, когда в нашей семье принимаются важные решения, я обычно об этом знаю.
«Но почему Нью-Джерси?» – простонала я и получила ответ: «Лонг-Айленд – слишком деловой, в Уэстчестере – дороговизна, а Коннектикут для нас просто неудобен».
Значит, Фарбрук, Нью-Джерси – отец сможет ездить на свою работу в Манхэттэн, я – ходить в государственную школу, а у мамы будет травы, деревьев и цветочков сколько душе угодно. Уж я-то знаю, что для нее это всегда было на первом месте.
Наш новый дом стоит на Морнингберд Лейн. Он совсем неплохой – наполовину кирпичный, наполовину деревянный. Ставни и передняя дверь выкрашены в черный цвет. Еще есть очень симпатичный медный дверной молоточек. Все дома на нашей улице почти не отличаются друг от друга. Всем им по семь лет. И деревьям тоже.
Я думаю, что мы уехали из города из-за моей бабушки – Сильвии Саймон. Другого объяснения я не вижу. Особенно после того, как мама сказала, что бабушка слишком сильно на меня влияет. Известное дело: бабушка посылает меня в летний лагерь в Нью-Гэмпшире; ей нравится платить за мое обучение в частной школе (больше она не сможет этого делать, потому что теперь я буду учиться в государственной); она даже вяжет мне свитера с вшитыми ярлычками, на которых написано: «Сделано специально для тебя… твоей бабушкой».
И все это она делает не потому, что мы бедные. Мы не бедные, я знаю. То есть мы не богатые, но нам хватает того, что есть. Я единственный ребенок, и значит, нам не приходится много тратить на еду и одежду. Я знаю одну семью, у них семеро человек детей – так вот они выкладывают целую кучу денег каждый раз, когда идут в обувной магазин. Не то чтобы мои родители не хотели иметь больше детей, но так уж получилось, и для меня так даже лучше – не с кем драться, спокойно.
В общем, я думаю, вся эта затея с новым домом в Нью-Джерси – для моих родителей просто способ разлучить меня с бабушкой. Машины у нее нет, автобусы она ненавидит, а поезда, по ее мнению, все грязные. Поэтому, если только бабушка не надумает путешествовать пешком, что вряд ли, нам с ней не придется слишком часто видеться. Конечно, кто-нибудь из моих друзей мог бы сказать – подумаешь, беда, не видеться с бабушкой! Но Сильвия Саймон такая – с ней не соскучишься, несмотря на возраст (я знаю, что ей шестьдесят). Одно только мне не нравится – она вечно спрашивает меня, есть ли у меня друзья-мальчики и «не из еврейской ли семьи»? Это как-то глупо, потому что – во-первых, у меня нет друзей-мальчиков, и во-вторых, какое мне дело, из какой они там семьи.
Глава 2


Мы еще часу не пробыли в этом новом доме, как кто-то позвонил в дверь.
На пороге стояла девчонка в купальнике.
– Привет, – поздоровалась она. – Я Нэнси Уиллер. Я узнала о тебе из бумажки, присланной агентом по недвижимости. Ты Маргарет и будешь учиться в шестом классе – как и я.
«Интересно, что еще она знает», – подумала я.
– Ужасно жарко, правда? – сказала Нэнси.
– Да, – согласилась я.
Она была выше меня, с вьющимися волосами. Я мечтаю о таких. Нос у нее был такой вздернутый, что я могла рассматривать ее ноздри.
Нэнси стояла, прислонившись к двери.
– Хочешь, пойдем под дождевалки? – предложила она.
– Не знаю. Я должна спросить.
– Ладно. Я подожду.
Мама залезла с головой в кухонный шкаф и расставляла по местам свои горшки и кастрюли на нижних полках. Мне была видна только ее задняя часть.
– Мам, там девочка спрашивает, можно мне пойти с ней под дождевалки?
– Если хочешь, иди, – разрешила она.
– Мне нужен купальник, – напомнила я.
– Ну Маргарет, ты думаешь, я знаю, где в этом развале искать твой купальник!
Я вернулась и сообщила Нэнси, что не могу найти купальник.
– Могу одолжить тебе один из моих, – сказала она.
– Подожди секунду, – попросила я, возвращаясь бегом на кухню.
– Мам, она говорит, что я могу надеть какой-нибудь из ее купальников. Ладно?
– Ладно, – буркнула мама из шкафа. Потом она разогнулась и повернулась ко мне. Сдула упавшие на лицо волосы. – Как, ты говорила, ее зовут?
– Э-э… Уиллер. Нэнси Уиллер.
– Ладно… Желаю хорошо провести время.
Нэнси живет через шесть домов от нас, тоже на Морнингберд Лейн. Ее дом похож на мой, тоже кирпичный, только покрашен в белый цвет, а передняя дверь и ставни – в красный.
– Заходи, – пригласила Нэнси.
Я прошла за ней в прихожую, потом поднялась по короткой лестнице в четыре ступеньки, ведущей в спальни. Первое, что бросилось мне в глаза у нее в комнате, это косметический столик и на нем зеркало в форме сердца. И еще – идеальный порядок.
Когда я была маленькая, я мечтала о таком косметическом столике в мягком чехле из органди. Но так и не дождалась его, потому что маме нравятся вещи, сделанные на заказ.
Нэнси открыла нижний ящичек.
– Когда у тебя день рождения? – поинтересовалась она.
– В марте.
– Отлично. Мы будем в одном классе. У нас три шестых класса, и их набирают по возрасту. Я – апрельская.
– В каком я классе, не знаю, но знаю, что комната восемнадцать. На прошлой неделе мне прислали уйму бумажек для заполнения – там я и прочла.
– Ну я же сказала – будем вместе. У меня тоже комната восемнадцать.
Нэнси протянула мне желтый купальник.
– Он чистый, – заверила она. – Мама всегда стирает их после носки.
– Спасибо, – сказала я, беря купальник. – Где мне переодеться?
Нэнси обвела взглядом комнату.
– Почему бы не здесь?
– Можно и здесь, – сказала я. – Я согласна, если ты не против.
– А почему я должна быть против?
– Ну ладно.
Я начала надевать купальник снизу. Я знала, что он будет мне слишком велик. А Нэнси сидела на своей кровати и смотрела на меня. Я изо всех сил оттягивала тот момент, когда надо будет снять тенниску. Я не хотела, чтобы Нэнси увидела, что я еще не начала взрослеть. Все мои мысли были заняты только этим.
– Надо же, ты еще совсем плоская. – Нэнси засмеялась.
– Не совсем, – возразила я, стараясь казаться очень спокойной. – Просто я узкая в кости. Вот и все.
– Я уже начала взрослеть, – сказала Нэнси, слегка выпячивая грудь. – Через несколько лет я буду похожа на одну из девиц в «Плейбое».
У меня на этот счет были сомнения, но я ничего не сказала. Мой отец получает «Плейбой», и я видела там фотографии девиц в середине. Нэнси еще очень далеко до них. Почти так же, как мне.
– Хочешь, я подтяну тебе бретельки? – предложила она.
– Давай.
– Я думала, ты будешь взрослее на вид – из Нью-Йорка, как-никак. Считается, что городские девчонки растут быстрей. Ты когда-нибудь целовалась с мальчиком?
– Ты имеешь в виду, по-настоящему? В губы? – спросила я.
– Да, – сказала Нэнси нетерпеливо. – Ну так как же?
– По-настоящему нет, – призналась я.
Нэнси вздохнула облегченно:
– Я тоже.
У меня сразу поднялось настроение. А то я уже начинала чувствовать себя каким-то жалким цыпленком.
– Но я много упражняюсь, – сказала Нэнси.
– Упражняешься? В чем? – удивилась я.
– В поцелуях! Разве мы не об этом говорим? В поцелуях!
– Как можно в этом упражняться? – спросила я.
– Смотри. – Нэнси схватила со своей кровати подушку, обняла ее и наградила длинным поцелуем. Потом она швырнула подушку обратно на кровать.
– Надо пробовать, чтобы быть готовой, когда подойдет время. Когда-нибудь я буду целоваться так, что закачаешься. Хочешь, еще кое-что покажу?
Я стояла приоткрыв рот и не говоря ни слова. Нэнси присела к косметическому столику и открыла ящик.
– Смотри, – сказала она.
Я заглянула. Там был миллион всяких бутылочек, флаконов и тюбиков. В одном этом ящике было больше косметики, чем у моей мамы. Я спросила:
– Что ты со всем этим делаешь?
– Это еще один эксперимент. Я должна понять, что мне больше всего идет.
Чтобы потом быть готовой.
Она открыла помаду и покрасила губы в ярко-розовый цвет.
– Ну, как тебе нравится?
– М-м-м… Не знаю. Пожалуй, слишком уж ярко.
Нэнси внимательно посмотрела на себя в зеркало в форме сердца. Потом сжала губы и задвигала ими, стирая помаду.
– Может, ты и права. – Она стерла помаду тампоном. – Во всяком случае, моя мама убила бы меня, если бы увидела в таком виде. Поскорей бы уж восьмой класс. Тогда можно будет красить губы каждый день.
Потом она схватила расческу и стала расчесывать свои длинные каштановые волосы. Она сделала пробор посредине и заколола их сзади заколкой-пряжкой.
– Ты всегда так носишь волосы? – обратилась она ко мне.
Я машинально коснулась рукой затылка, нащупав все заколки, которыми я подбирала волосы, чтобы не потела шея. Я знала, что это выглядит ужасно.
– Я их отращиваю, – объяснила я. – Сейчас они еще ни то ни сё. Мама считает, что мне больше идет, когда уши прикрыты. У меня уши немного оттопырены.
– Я заметила, – сказала Нэнси.
По-моему, Нэнси замечала все!
– Ты готова? – спросила она.
– Готова.
Она вытащила из бельевого шкафа в прихожей бордовое полотенце и дала мне. Я последовала за ней вниз по лестнице и потом в кухню, где она выхватила из холодильника пару персиков, протянув один мне.
– Хочешь познакомиться с моей мамой? – спросила она.
– Давай, – согласилась я, откусив от персика.
– Ей тридцать восемь, но она говорит нам, что двадцать пять. Смешно! – Нэнси фыркнула.
Миссис Уиллер была на веранде. Она сидела, поджав под себя ноги с книгой на коленях. Название мне разглядеть не удалось. Она была загорелая, и нос такой же, как у Нэнси.
– Мам, это Маргарет Саймон. Они живут на нашей улице – только что переехали.
Миссис Уиллер сняла очки и улыбнулась мне.
– Здравствуйте, – сказала я.
– Здравствуй, Маргарет. Очень рада с тобой познакомиться. Ты, кажется, из Нью-Йорка?
– Да.
– Вы жили на Ист-сайд или на Вест?
– Мы жили на шестьдесят седьмой улице. Возле Линкольн-Центра.
– Замечательно. Твой папа продолжает работать в городе?
– Да.
– И чем он занимается?
– Страхованием. – У меня был голос, как у компьютера.
– Замечательно. Скажи, пожалуйста, твоей маме, что я хотела бы поскорей с ней познакомиться. У нас на Морнингберд Лейн есть боулинг-клуб, это по понедельникам, а каждый второй четверг днем – бридж, и еще…
– По-моему, моя мама не умеет играть в шары, и бридж ее не интересует.
Она вся в своих красках, – объяснила я.
– В красках?
– Да.
– Как интересно. Что же она красит?
– Пишет разные там фрукты и овощи. Иногда еще цветы.
Миссис Уиллер рассмеялась.
– Ах вот оно что. Значит, она пишет картины. А я подумала, красит стены! Скажи своей маме, что мы будем рады помочь ей с машиной… Воскресная школа тут довольно далеко.
– Я не хожу в воскресную школу.
– Не ходишь?
– Нет.
– Везет же! – не выдержала Нэнси.
– Нэнси, пожалуйста! – одернула ее миссис Уиллер.
– Послушай, ма… Маргарет пришла, чтобы освежиться со мной под дождевалкой, а не для того, чтоб ты ее допрашивала.
– Ладно. Если увидишь Эвана, скажи ему, что я хочу с ним поговорить.
Нэнси схватила меня за руку и потащила наружу.
– Мама всегда сует нос в чужие дела, тут уж ничего не поделаешь.
– Пустяки, – успокоила я ее. – А кто это – Эван?
– Мой брат. Отвратительный тип.
– В каком смысле? – поинтересовалась я.
– Ему четырнадцать. Все мальчишки в четырнадцать отвратительны. Их только две вещи интересуют – фотографии голых девиц и грязные книжки!
Кажется, Нэнси действительно много чего знала. Поскольку среди моих знакомых не было ни одного мальчика четырнадцати лет, я поверила ей на слово.
Нэнси повернула внешний кран и прикрутила его так, чтобы вода из дождевалки текла не сильно. «Повторяй за ведущим!» – крикнула она, пробегая под струёй воды. Я поняла, что ведущим была Нэнси.
Она прыгнула сквозь душ. Я за ней. Она сделала колесо. Я попыталась, но у меня не вышло. Она подпрыгнула несколько раз. Я тоже. Она встала прямо под душ. Я последовала ее примеру. Тут-то вода полилась в полную силу. Мы обе вымокли насквозь, с головой.
– Эван, придурок! – завизжала Нэнси. – Ну подожди!
Она кинулась к дому и оставила меня одну с Эваном и его приятелем.
– Ты кто? – спросил Эван.
– Маргарет. Мы только переехали.
– А… Это Мус, – он показал на приятеля.
Я кивнула.
– Послушай, – заговорил Мус. – Если вы только переехали, спроси своего отца, не надо ли подстричь вам газон. Я беру пять баксов в неделю и подровнять могу. Как, ты сказала, твоя фамилия?
– Вообще-то я не говорила. Но если хочешь знать – Саймон.
Я не могла выкинуть из головы то, что сказала Нэнси – у всех у них на уме грязные книжки и голые девицы. Я поплотней завернулась в полотенце, чтобы они не начали разглядывать меня в купальнике.
– Эван! Иди сюда сейчас же! – раздался с крыльца голос миссис Уиллер.
– Иду… иду, – пробормотал Эван.
После того, как Эван зашел в дом, Мус сказал:
– Не забудь, скажи своему отцу. Мус Фрид. Пусть посмотрит в телефонной книге.
– Не забуду, – пообещала я.
Мус пожевал травинку. Потом хлопнула задняя дверь, и вышла Нэнси – она шмыгала носом и у нее были красные глаза.
– Нэнси, деточка! Ты что, шуток не понимаешь? – удивился Мус.
– Заткнись, скотина! – взвилась Нэнси. Потом она повернулась ко мне. – Мне очень жаль, что они выкинули такое в твой первый день здесь. Пошли, я провожу тебя до дома.
Нэнси держала мою свернутую одежду. Она сама была по-прежнему в купальнике. По дороге она рассказывала мне, кто в каком доме живет.
– В выходные мы собираемся на пляж, – сообщила она. – Позвони мне в первый день занятий, и пойдем вместе. Мне до ужаса любопытно, кто будет у нас учителем. Мисс Фиппс, которая должна была вести наш класс, в июне сбежала с каким-то типом в Калифорнию. Так что у нас будет кто-то новый.
Когда мы дошли до моего дома, я спросила Нэнси, может ли она подождать минуту, чтобы я вернула ей купальник.
– Он мне не к спеху. Скажи твоей маме – пусть постирает его, и можешь вернуть на следующей неделе. Он старый.
И обязательно ей было это говорить! Я и сама могла догадаться, что он не новый. Может быть, я бы тоже не одолжила первой встречной мой лучший купальник. Но, во всяком случае, я не стала бы об этом заявлять.
– Да, вот еще что, Маргарет, – сказала Нэнси. – Когда будешь собираться в школу, надевай туфли на босу ногу – без носок.
– Почему это?
– Если не хочешь выглядеть маленькой девочкой.
– Гм…
– К тому же, я хочу, чтобы ты вступила в мой тайный клуб, а если ты будешь в носках, остальные могут не захотеть, чтобы ты была с нами.
– А что за тайный клуб? – спросила я.
– Расскажу, когда начнем учиться.
– Ладно, – согласилась я.
– И запомни – никаких носок!
– Запомню.
Ужинать мы пошли в закусочную. Я рассказала отцу про Муса.
– Всего за пять баксов. И подровнять может.
– Нет, спасибо, – отказался отец. – Мне не терпится заняться газоном самому. Мы и переехали сюда не в последнюю очередь ради этого. Работа в саду полезна для души.
Мама так и просияла. Ох, как мне надоело это их «полезно для души». И когда только они успели заделаться такими любителями природы!
Перед тем, как ложиться спать, я зашла в туалет, думая, что это ванная. Привыкну ли я когда-нибудь к этому дому? Когда наконец я легла в постель и выключила свет, то увидела тени на стене. Я попыталась закрыть глаза и не думать о них, но все равно то и дело открывала, чтобы проверить, там ли они. И никак не могла уснуть.
Бог, ты здесь? Это я, Маргарет. У меня новая спальня, но кровать прежняя. Здесь так тихо – совсем не то, что в городе. Я вижу тени на стене и слышу разные звуки: то скрип, то шорох. Так страшно! Хоть отец и говорит, что звуки бывают во всех домах, а тени это просто деревья. Надеюсь, так оно и есть. Сегодня я познакомилась с девочкой. Ее зовут Нэнси. Она думала, что я окажусь очень взрослой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10