– Здравствуйте, Ольга, – поднялся он ей навстречу и, обойдя стол, пододвинул ей стул, который и так стоял как надо.
Но Ольга его внимание оценила и вежливо сказала в ответ:
– Здравствуйте…
– Вадим, – напомнил опер, решив что она не договорила. – Меня зовут Вадим.
– Я помню, – подняла на него глаза Ольга. – Просто неудобно мне так…
– Перестаньте, – с улыбкой махнул рукой Шаповалов и стал наливать чай. – Я же сам вам так представился, значит можно. Как вы тут? Я задержался немного в управлении, только сегодня приехал.
– Нормально, – неуверенно ответила она, вспомнив слова подруг о её деле. Но его поведение, ухаживание и даже отчётность, почему не был два дня, немного развеселили её и подняли настроение. – Передачу вот получила от родителей.
– Вот как?! – удивлённо-озадаченно вскинул брови опер. – А я тут вам конфет привёз вкусных, сестра с Китая привезла. В магазинах таких нет…
– Спасибо, – смущённо улыбнулась Ольга. – У меня всё есть пока.
– Ну ничего, потом закончатся ваши, эти возьмёте, – кивнул на кулёк конфет на столе Шаповалов. – А то сильно много тоже плохо, начнете там раздавать их по всем камерам. Вы пейте чай, пейте. У меня помимо конфет ещё один подарок для вас есть из Китая. Телевизор вот. А то у вас нет там.
Ольга аж чуть не подавилась чаем, с трудом сдержавшись, чтобы не закашляться. Но слёзы на глазах выступили от этого напряжения. Подняв голову, она непонимающе посмотрела на него мокрыми глазами. Со счастливой улыбкой на лице Шаповалов доставал из-под стола коробку и, поставив её на стол, вынул из неё маленький телевизор.
– Да он прост в обращении, – заметив её удивлённый взгляд и неправильно его расценив, сказал он, – я вам сейчас всё объясню. На эти иероглифы не обращайте внимания…
Раскрыв глаза Ольга слушала его, как он объяснял ей всё про этот телевизор. Видно было по нему, что ему доставляет огромное удовольствие делать этот подарок. Ольга, хотевшая было поначалу отказаться от этой дорогой вещи, не решилась этого сделать, боясь его сильно обидеть. Да и в камере, действительно, будет веселее, хоть будут знать все новости и можно будет отвлечься от мрачных мыслей, смотря какой-нибудь фильм.
– Вы хоть слушаете меня? – спросил Шаповалов, закончив инструктировать молча смотрящую на него Ольгу.
– Да… – кивнув головой, она смогла сказать только это и осеклась.
Шаповалов внимательно посмотрел ей в глаза и, отведя взгляд в сторону, проговорил тихим и нерешительным голосом.
– Я, к сожалению, не могу вытащить вас с этого неприятного места, – он обвёл взглядом кабинет, но было понятно, что он имеет в виду всю тюрьму, – но в моих силах сделать ваше пребывание в нём комфортнее. Если вы позволите, конечно.
Ольга не смогла ничего ответить и тоже опустила взгляд в пол. Повисла тишина, и даже при закрытых окнах было слышно щебетание птиц на улице. Первым прервал эту молчаливую паузу Шаповалов.
– Вы позволите? – спросил он, подняв голову и голос его немного дрогнул.
– Что? – коротко спросила Ольга, после затянувшейся паузы, не поняв его.
– Ухаживать за вами, – после короткого раздумья всё же решился на эти слова опер, и на этот раз взгляд от неё он не отводил.
Но Ольга так и не смогла поднять голову и молча смотрела в пол, теребя ногти. Она не смогла прямо отказать ему, хотя понимала, что с этим человеком у неё ничего не будет.
– Давайте я провожу вас, – опять прервал неловкое молчание опер и собрал в коробку телевизор и все шнуры. – Вам, я вижу, нужно время подумать.
По коридору шли молча, и Ольга была даже благодарна ему за то, что он не спрашивал её ни о чём. Лишь когда уже открывали ей дверь камеры он сказал потихоньку, подавая ей коробку.
– Всё будет хорошо.
Она так и не смогла ничего ему сказать и молча моргнула в ответ двумя глазами. Не успела дверь за ней закрыться, как тут же открылась снова. Ленка и остальные девушки и женщины вернулись с прогулки. Коса не ходила, потому что ей делали причёску.
– Мы с пацанами щас гуляли через стенку, – возбуждённо говорила вернувшаяся с прогулки Звезда. (Обычно девушек выводили гулять отдельно от мужчин или на другое крыло прогулочных двориков, сегодня же сделали приятное и редкое исключение). – С пятнадцать А кстати. Тебя там Виталя спрашивал, Оль, очень расстроился, что тебя нет.
Ольге было удивительно, что её спрашивал не Юрий, но говорить об этом она не стала, хотя язык так и чесался спросить, не спрашивал ли ещё кто-нибудь. Вспомнив про непрочтённый малёк, она достала его и открыла. Это было послание от Виталия, где он просил её выйти сегодня прогулку, потому что он договорился и они будут гулять сегодня рядом. Пожав плечами, она положила малёк обратно в карман.
– А это что? – спросила Ленка, делящаяся до этого с Косой впечатлениями от разговоров с парнями на прогулке.
– Телевизор, – равнодушно и просто ответила Ольга.
– У-у-ва-а-у! – слились воедино радостные крики сокамерниц.
* * *
Возвращаясь с прогулки без настроения, Бандера так задумался, что совсем не смотрел себе под ноги и, споткнувшись, повис на спине Лешего и чуть не свалил его своим весом. Мысль, что Ольга могла подговорить своих сокамерниц, чтобы те сказали, будто её вызвали к адвокату, не давала ему покоя. Уже сегодня он планировал встретиться с ней якобы по косачке, а на самом деле хотел увидеть её живьём и проверить, какие чувства он к ней испытывает. Сам он уже не раз сталкивался с осуждёнными, которые сходили с ума по заочницам, не видя их даже живьём. А из двух случаев самоубийств из-за женщин, которые он помнил из своей первой ходки, в одном была тоже замешана заочница, в которую зек влюбился по фото. Потом, правда, она приезжала к нему и он её видел, но сходить с ума начал ещё по фотографии.
Войдя в хату, он покосился на сидящего на корточках Юрия рядом с Кословым. Теперь на эту шконку, возле которой они сидели, было уже семь человек. Глядя на двух бичей, мирно спящих на новеньком белье Юрия, которое тот застелил на шконку, Бандера улыбнулся, несмотря на неважное настроение, и сказал:
– Э, как там тебя, Косёл что ли? – весело говорил он. – Теперь эта шконка слишком цивильная для тебя. Вот сюда вот определяйся.
Он показал ему на шконку над Вано и тот сразу же перенёс свою сумку на другое место. Бандера видел, что он с радостью ушёл с того места, несмотря на его «цивильность». Спать с пропитыми хмырями ему очень не хотелось. А Бандера специально его убрал оттуда, потому что Юрий наверняка бы ложился с ним, а теперь ему придётся спать в третью смену с кем-либо из этих хануриков. Просчитавший этот вариант Юрий угрюмо свесил голову, но промолчал. Бандера заметил это и с издёвкой произнёс, глядя на него сверху вниз:
– Ну а ты как хотел? Думаешь, вам, рожам барыжным, всё самое лучшее в этой жизни доставаться будет? – он не стал, конечно же, говорить, что именно он имел в виду под словом «лучшее», а точнее – кого.
Юрий промолчал, и Бандера, в уже немного приподнятом настроении сел писать очередную записку Гере. В первой он просил его вывести их камеру в одно время с один восемь и закрыть во дворик рядом, что было вполне по силам дежурному и он это сделал, подключив ещё одного дубака, который был наверху и открывал дворики. Как оказалось, всё это было проделано зря, и Бандера тешил себя тем, что ему это ничего не стоило. Но не услышав Ольгу и не поговорив с ней, он теперь не был уверен, что она нормально воспримет то, что её закроют в один стакан с ним. Но так как эта процедура обойдется ему уже в копеечку, отступать уже будет некуда и придётся находить нужные слова. К тому же здесь Ольга уже не «откосит» от встречи, подговорив девушек сказать корпусному, что её нет в камере, и деньги будут потрачены не зря. Ну или не совсем зря. Во всяком случае, увидев её и поговорив, он поймёт, что она за человек и стоят ли его чувства к ней и тех поступков, которые он ради неё совершает.
Дописав записку, он оглянулся и опять посмотрел на Юрия. Нет, ни о чём уже сделанном Бандера в любом случае жалеть не будет, раскайфованному сынку как раз самое место там, среди бичей, чтобы жизнь малиной не казалась. Но нужно было дать ему хотя бы чашку с ложкой и кружку, а то тот и так не обедал, и скорее всего по той причине, что не во что было взять баланду.
Бандера заметил, как глаза Юрия косятся на забитую его продуктами решётку окна. Забрать их с собой он, конечно же, не осмелился и сейчас голодными глазами наблюл, как Леший достаёт сало, лук, чеснок и аккуратно нарезает это всё, чтобы пообедать.
– Петрович, – позвал Бандера шныря и, дав ему одну чашку с уже заваренной сублимированной лапшой и ложку с кружкой, сказал: – На, барыге вон отдай. Только как пожрёт, скажи, чтоб там свою посуду держал, вон в столе.
– Какому барыге? – не понял сначала Петрвоич.
– Как какому? Вон, – кивнул Бандера на опустившего глаза Юрия. – У него теперь погоняло новое, Барыга.
Петрович понёс чашку к общаковому столу, а Леший вопросительно взглянул на Бандеру, потому что заваривал лапшу на троих и теперь оставалось только две чашки с горячим.
– Я не хочу лапшу, – пояснил Бандера, отправляя в рот кусочек сала и лука, – так, перекушу да чаю попью.
Беря хлеб, он вспомнил, что дневную пайку на Юрия получали ещё утром и она была здесь. Он отрезал полбулки хлеба и опять позвал шныря. Леший с Антоном, несмотря на негативное отношение к барыге, одобрительно кивнули. Пайка – это святое. А то, что уходя Юрий не решился взять хотя бы немного продуктов, так это его дело. Передачки разрешены только раз в полмесяца и если папаша его не найдёт способ обойти закон, Юрик будет сидеть на баланде и смотреть, как поедают его продукты.
Быстро перекусив, Бандера не стал пить чай и пошёл постучать в кормушку. Проходя мимо Юрия, который уже поел и, помыв чашку, клал её вместе с ложкой в сумку, Бандера ехидно улыбнулся. Ему, конечно, неудобно было перед Герой, что он не мог с ним пошептаться. Уши Юрия теперь совсем рядом с дверью, и приходилось писать записки. Но наблюдать за Юрием было приятно, и это его утешало.
Гера подошёл быстро. Взяв в руки записку и прочитав её, он сказал Бандере через кормушку с нотками иронии в голосе:
– Мне тоже тебе писать или как?
Бандера оглянулся на Юрия, который уселся на свою сумку и находился буквально в двух шагах от него. Говорить при нём насчёт встречи с Ольгой он не мог, Юрий ужасно мешал. Но здесь он был под контролем, поэтому Бандера ответил спокойно.
– Нуты просто скажи, – повернулся он к Гере, – да – да, нет – нет.
– На полчаса? – переспросил Гера, немного подумав.
Бандера кивнул головой в ответ.
Ещё немного подумав, дубак тихо проговорил:
– Василичу пару соток надо будет, не меньше.
Бандера опять молча кивнул в ответ и вопросительно посмотрел на него.
– Мне не надо, – великодушно отвели Гера, правильно поняв немой вопрос. – Сочтёмся ещё.
Бандера оглянулся на всю камеру и протянул дубаку руку с зажатыми в ней двумя купюрами по сто тысяч рублей. Передавая, он одновременно пожал руку Геры в знак благодарности, хотя и сам знал, что тот не возьмёт с него денег.
– После ужина, – потихоньку проговорил Гера и закрыл кормушку.
Бандера прошёл обратно и, усевшись возле батареи, налил себе чай. Леший молча кивнул ему на Юрия и злорадно ощерил зубы. Бандера повернулся и увидел, как слипающимися глазами Юрий смотрит на шконку Антона, который занял место Витяя и его шконка теперь пустовала. Видимо от бессонной ночи и только что съеденного обеда, Юрия накрыла сонная волна и он буквально валился со своей сумки, смотря сонными глазами на свободное спальное место. А поскольку на его шконке спали в три смены по двое, то его очередь наступала не менее, чем через восемь часов.
– Нормально-нормально, – зло проговорил Бандера в ответ на усмешку по этому поводу Лешего. – Эти коммерсы нашей кровью питаются. Платят нам копейки за крышу, и зарабатывают себе спокойно, пока мы их проблемы решаем, стреляя друг друга.
– Базара нет, – подтвердил Леший.
В этот момент глаза Юрия закрылись и он завалился на бок. Вася, тот мужичок, который постоянно выносил мусор по проверке и больше всех на этой шконке радовался прибавлению на их пространстве такого человека, который получает такие передачки, сразу поднял его. Растолкав одного из спящих, он сказал:
– Вставай, моя очередь уже.
Пока тот кряхтя поднимался, он подхватил Юрия под руку и помог ему лечь на шконку.
– Ложись, Юра, – подхалимски говорил он. Сейчас моя очередь, но ничего, я потом посплю.
Бандера злыми глазами наблюдал за этой сценой, но ничего не сказал.
– Под шконку надо было его уложить, Вася, – злорадно бросил Леший.
Тот заискивающе улыбнулся в ответ, но всё же укрыл Юрия одеялом.
* * *
По ужину, когда открылась кормушка, к двери подошёл ДПИСИ и, отпихнув баландёра, стал просовывать в кормушку набитый чем-то пакет. Принимающая баланду заключённая помогла ему изнутри. С трудом высунув его она выглянула посмотреть, кто его передал. Но увидела только спину молча удаляющегося офицера.
Подошла намарафеченная для свидания Коса. Выставив свои наманикюренные ногти она обхватила пакет ладонями и понесла на свою шконку, удивлённо смотря по пути внутрь пакета.
Вещи какие-то… – непонимающе произнесла она и, подойдя к шконке, вывалила содержимое пакета на неё и воскликнула: – Ой! Это же твои вещи, Оль! Сашка прислал. Забрал всё-таки у этой суки Шляпы. Ты смотри, не прох…ярила, падла…
Ольга радостно рассматривала свои вещи, бережно разворачивая их. Она была в восторге даже от уже ненужных в связи с наступлением теплоты сапог и плаща, казавшихся уже безвозвратно потерянными.
– Вот мразина, да? – негодовала Звезда. – Написала тогда, что уже всё в дело запустила.
– Ну а чё ты хочешь от наркоманки законченной? – сказала своё слово Ленка. – Эти за несколько доз, если не за одну, дочь подложат под мужика малую. Как селёдка эта, помнишь? В шестёрке сидела…
Разворачивая свой аккуратно свёрнутый строгий костюм, Ольга уронила на пол завёрнутую в него большую плитку шоколада. Она бережно подняла её.
– Я бы на твоём месте уже давно лопнула, – с завистью проговорила Звезда. – Сашка как тебя любит. А?
– Как – лопнула бы? – не поняла Ольга.
– Ну как?! Отдалась бы… Может и не телом, так душой точно. Хотя и телом тоже, мужик-то видный.
– Ниговори, – подтвердила Коса. – За таким мужиком, как за каменной стеной. Никто не обидит и не разведёт, как лохушку. Ты уж не обижайся, Оль. Говорю как есть. С Сашкой тебе надо быть, он надёжный.
– И любит, самое главное, даже не скрывает этого по-моему, – кивала головой Ленка.
Ольга уже и без того часто думала об этом Александре, и даже заметила, что он не написал ей сегодня ночью. Ей даже казалось, что это её огорчило. Но иногда её мысли перекидывались и на опера Вадима Шаповалова, который так ошарашил её сегодня этим телевизором. Свои мысли об этих двух мужчинах она оправдывала молчанием Юрки.
– Отписки нету никакой, – как будто даже с сожалением произнесла Коса, прощупав все карманы Ольгиных вещёй и даже заглянув в сапоги. – Напиши сама ему. Сашка-то получше твоего опера будет, он может и получше телик прислать, если ты попросишь.
Она как будто читала мысли Ольги, которая уже начинала вставать перед выбором. И остальные подруги тоже толкали её к этому выбору.
– Да-да, Оль, – говорила Ленка, кивая на вещи, – ты же сама видишь, что может ради тебя сделать настоящий мужик. Кум бы хрен так смог отобрать у Шляпы что-то. Этот телик его одного сапога твоего не стоит, которые Сашка вернул.
Стараниями подруг Ольга уже начала проникаться к смотрящему если не чувствами, то уважением и глубокой признательностью. Сдавшись, она села писать ему сама.
Тут застучали железные засовы и дверь открылась.
– Шеляева, – произнёс стоявший на пороге корпусной.
Ольга, не успевшая написать и приветствия, поднялась в недоумении. Но её опередила Коса, ждавшая этого вызова с дрожью в коленках. Она вскочила и кинулась к двери.
– Я, я Шеляева.
Корпусной с сарказмом оглядел её громоздкую фигуру. Накрашенная и ухоженная Коса на лицо выглядела прилично, но тело за один день не приведёшь в порядок для встречи с мужчиной. Когда она вышла, корпусной с улыбкой посмотрел на неё сзади и закрыл дверь.
* * *
Бандера стоял в стакане, куда его перед самым ужином посадили Гера с Василичем, и с волнением ждал, когда закончит грохотать тележка баландёра и ему приведут Ольгу. Он очень боялся, как бы она сразу не закричала от неожиданности и всё время перебирал в уме варианты начала разговора, которые продумал заранее. Так и не остановившись ни на одном из них, он уже решил, что сориентируется по её поведению.
Наконец он услышал звук открываемой неподалёку двери камеры и звук шагов, последовавший за её закрытием. Сердце его забилось сильнее и все варианты начала беседы вдруг сразу вылетели из головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39