Она была слишком хорошо для этого воспитана ее отца хватил бы удар, если бы он это услышал. Хотя по вполне очевидным причинам Пэриши и одинокий отец РобертЛиДешон не слишком-то ладили и это еще мягко сказано – Эр-Эл был для Шарлотты хорошим отцом. С этим никто не стал бы спорить. Грифф открыл дверь в свои апартаменты, и Шарлотта задержалась перед дверью.
– «Сникерсы» там?
– Если не «сникерсы», то содовая точно. Муки совести могли плохо отразиться на твоем желудке.
– Отвези меня домой.
– У меня ночное дежурство. – Грифф подтолкнул ее в квартиру, щелкнул выключателем и провел в спальню, увы совсем не для того, чего ему бы хотелось. Этой ночью он будет работать сиделкой у постели пациентки с сотрясением мозга. Ночные фонари с Броутон-стрит светили в окна, и Грифф поправил жалюзи. Шарлотта шлепнулась на его кровать, как вытащенная из воды рыба, и уставилась в потолок. Глаза у нее слипались.
– Если ты намерен скомпрометировать мою добродетель то тебе следует знать, что после того события в том кабинете у меня ничего от добродетели не осталось. Я думаю, ты ее всю у меня отнял.
– Сегодня я не настроен тебя компрометировать, моя сладкая – Грифф вытащил футболку и трусы с огромным членом на причинном месте – забавный сувенир, полученный им в День святого Валентина от Синди.
Он вытер ее ноги полотенцем, приказав себе не подниматься выше колен… ну разве что чуть-чуть выше. Затем помог ей сесть.
– Секс – это наш с тобой общий пунктик, дорогая. Мы оба это знаем. И если уж ты видишь людей, которых нет, то сомневаюсь, что наутро ты вспомнишь хоть что-то из этой ночи.
– Я действительно видела этих людей. Двоих. Что с ними случилось? – Шарлотта потерла лоб. – Не понимаю. Сначала они там были, а потом вдруг исчезли.
– Ты стукнулась головой, вот и все. – Грифф присел на кровать рядом с ней и откинул в сторону ее длинные волосы, обнажив плечи и затылок. Он хотел поцеловать ее там. Черт, он всю ее хотел расцеловать, но ей было больно. И плохо. Никаких поцелуев. Член его пульсировал, когда он расстегивал молнию на ее платье, когда черный шелк распадался по обе стороны от застежки, дюйм за дюймом обнажая ее чудесную спину, черную полоску бюстгальтера без бретелей, изгиб спины. Он расстегнул ее бюстгальтер, и тот упал ей на колени. Восхитительно полная грудь и изящный поворот головы отразились в зеркале. Как и ее многочисленные травмы. Вот черт!
Шарлотта вздохнула.
– Ты займешься со мной сексом. Это даже лучше, чем «сникерс».
Грифф через голову надел на нее футболку и снял платье, осторожно стянув его по ногам. Футболку он целомудренно натянул так, чтобы скрыть самые искушающие места. Слава Богу, самоконтроль работал, хоть и на пределе. Не то что тогда, в кабинете, или тогда, в коридоре, или… Господи! Когда он был с Шарлоттой, самоконтроль был всегда на грани отказа.
Она посмотрела на него:
– Идешь ко мне?
Еще немного, и он кончит.
– Я сейчас. Приму душ. – Надо избавиться от беспощадной эрекции самым надежным способом. Тогда по крайней мере он сможет спать рядом с ней. Он должен за ней присматривать, но больше – ни-ни.
– Побыстрее там, – сказала Шарлотта, закрывая глаза. – Я так устала. Ужасно устала.
Грифф подоткнул одеяло и поцеловал ее в висок, и дрожь пробежала у него по спине. А если бы то проклятое дерево… Нет, об этом он думать не станет. Он не мог представить себе жизни без Шарлотты Дешон… хотя, может, и стоило бы. Она не будет рядом с ним вечно. Во всяком случае, судя по тому, как продвигаются дела, быть ей рядом с ним осталось недолго.
Он снова вспомнил об этом утром, когда, проснувшись, – обнаружил, что Шарлотта исчезла, оставив лишь записку, которую подсунула под сложенные на комоде трусы с членом.
Спасибо, что привез меня к себе домой. Спасибо за то, что будил меня каждые три часа, хотя существуют лучшие поводы будить женщину среди ночи, чем чтобы спросить, когда у нее день рождения. И где, скажи на милость, ты их взял?
Грифф рассмеялся, вылез из кровати и натянул джинсы. Судя по тону записки, с Шарлоттой все было в порядке. Не исключено, что у нее чертовски болела голова, но она была на ногах, и у нее хватило сообразительности улизнуть, пока он спал. Черт возьми, ему ее уже не хватало. Одна невинная ночь в общей постели, и он уже тосковал по ней как безумный. Он хотел проснуться рядом с ней, убедиться, что с ней все хорошо, но этого не случилось. Они с Шарлоттой все время жили в противофазах.
Отключив кондиционер, Грифф распахнул окна, чтобы впустить в квартиру немного свежего воздуха, пока еще не слишком велика влажность. Он перечитывал записку, когда кто-то постучал в дверь. В отеле что-то случилось? В шесть утра? Господи, что на этот раз? Грифф бросил записку на журнальный столик и распахнул дверь перед…
– Бью? Господи, ты выглядишь как кусок дерьма. Тебя что, грузовик переехал? Нет, даже не отвечай. Это из-за женщины. Вижу по твоему лицу.
Бью вошел, спотыкаясь, и плюхнулся на диван.
– Я облажался. На этот раз по-крупному.
– Ты сделал кому-то ребенка?
– Я не настолько тупой, хотя в общем-то тупой. – Он провел рукой по всклокоченным волосам.
– Где тебя носило вчера вечером? Бри меня раз пять спросила, не знаю ли я, что с тобой случилось. Я насочинял ей что-то насчет того, что вечером в субботу в «Бухте» полно работы, но… – Грифф пристально посмотрел на друга. – Так что с тобой произошло?
– Я облажался, приятель. Облажался. Я никогда так не обламывался с женщинами, как сейчас с Брианной. Она безупречна, Грифф. Каждый волосок, каждая ресничка, каждая клеточка ее потрясающего тела. Безупречна во всех отношениях. А я… мне далеко до совершенства.
Грифф уселся в кожаное кресло рядом с диваном, и в этот момент зазвонили колокола. Ну конечно. Теперь они будут звонить все утро. В епископальном соборе, в трех баптистских церквях, в соборе Святого Иоанна, в соборе Святой Троицы, в пресвитерианском соборе. Единственное, что жители Саванны любят больше жареной пищи, хорошей вечеринки и мартини, – это одеваться к воскресной утренней мессе. Вероятно, чтобы получить отпущение трех предыдущих грехов.
– Ты всех женщин считаешь совершенными творениями, Бью. Волосы, кожа… звучит знакомо? Брианна просто еще одна женщина.
У Бью был такой вид, словно его пытали.
– Я даже поцеловать ее не смог. Я окоченел. Всю ночь об этом думал. Губы у меня стали как деревянные, руки как деревянные. Мой чертов язык превратился в кусок деревяшки, весь чертов рот превратился в кусок дерева. Мне так стыдно, Грифф. Вот дерьмо, да я в детском саду лучше целовался.
– В детском саду?
– Я с детства был не промах. А теперь мне требуется лечение. Лечение поцелуями. Ты должен помочь мне научиться целоваться по новой.
У Гриффа глаза полезли на лоб.
– Э… Бью, мы, конечно, близкие друзья, но… но… я… ты…
– Да не ты, Грифф. До этого я еще не дошел. Не морочь мне голову. К тому же ты самый уродливый сукин сын на планете. Я хочу, чтобы ты меня свел с кем-нибудь, кто по-настоящему хорошо целуется, кто мог бы вернуть мне утраченную сноровку. Дать мне толчок. Вернее, моим губам. Мне необходимо, чтобы они снова заработали как положено. Я весь в дерьме. Черт, я чувствую себя висельником. Знаешь, что это? Это кара за всех женщин, что у меня были. Но ведь я всегда хорошо к ним относился, давал им столько же, сколько они давали мне, и даже больше. Но ни к одной из них я не испытывал ничего особенного. Повстречался, обаял и бросил. Не то чтобы грубо, я старался со всеми по-хорошему разбегаться, ну что тут поделаешь. А теперь мне встретилась та самая, особенная, а я ничего не могу ей показать. Черт, я, наверное, превращаюсь в полного импотента!
Грифф взял телефон и заказал кофе и сок.
– Чего конкретно ты от меня хочешь? Чтобы я нашел тебе психотерапевта с поцелуйным уклоном?
– Будешь надо мной смеяться, я расплющу тебе задницу.
Грифф усмехнулся:
– Уверен, что это будет твой лучший удар. Бывший сорвиголова заставил бы его помахать кулаками. Только до этого, конечно, не дойдет.
– Мне нужна та, на которой я мог бы попрактиковаться, – продолжал Бью. – Такая, что умеет держать язык за зубами и не станет по всему городу трезвонить о моей проблеме. Ведь если Брианна узнает, она ни за что не захочет иметь со мной дел. Ни одна женщина не захочет спать с трусом. Я хорошо заплачу. Деловая операция. Сделка. Ничего больше. Может, порекомендуешь кого-то из своих сотрудниц? Они умеют держать рот на замке.
– На самом-то деле тебе не нужна та, что будет держать рот на замке, верно?
– Злорадствуешь, да?
– Еще бы!
– Никаких имен, идет?
– Никаких имен. Если не считать того, что тебя все знают.
– Я что-нибудь придумаю. Твое дело – найти мне партнершу. – Бью взял записку с журнального столика. – Похоже, ты не терял времени даром, старик. Но зачем спрашивать у девушки про ее день рождения? А сколько ей лет, Грифф?
Грифф забрал поднос с завтраком у Джерома и разлил кофе по чашкам.
– У меня ночевала Шарлотта. Вчера на вечеринке в морге, куда меня затащила Камилла, бурей свалило дерево. Шарлотту ударило по голове. Она не захотела оставаться в больнице, поэтому я привез ее сюда.
Бью ухмыльнулся:
– Добрый самаритянин. Как это на тебя похоже. Святой Грифф здесь, среди нас. Вот сюрприз так сюрприз!
– Перебор. Я всего лишь поработал ночной сиделкой, и все.
– Да, плохи твои дела, парень. Судя по тому, как развиваются события, Шарлотта скорее захочет твою голову на блюде, чем твой член в постели. Конечно, проблемы с тем, чтобы найти, с кем переспать, у тебя никогда не было, так что ты просто переключишься на другую фифу. Их тут много, верно? – Бью искоса взглянул на друга. – Если только ты не зашел с Шарлоттой слишком далеко.
– Заткнись.
Бью засмеялся:
– Вот черт. Мы с тобой – два сапога пара. Я знаю, что крепко вляпался, влюбившись в девушку из высшего общества, чьи родители придут в ярость, если узнают, что мы с ней сошлись, но ты… – Бью захохотал еще безудержнее. – Из тебя просто все дерьмо вытрясут. Интересное предвидится лето.
– Думаю, будет много дерьма, которого ни ты, ни я не ожидали.
Бью повел плечами:
– Не связывайся с Шарлоттой, Грифф. Отпусти ее.
– Да? А как насчет того, чтобы отпустить Брианну? – Грифф фыркнул. – Я по крайней мере помню, как заниматься сексом.
Шарлотта сидела за белым металлическим столиком в уличном кафе той части города, которая относилась к великосветской Саванне, и наблюдала за Присси, с аппетитом уплетавшей миндальное пирожное. Глаза подруги блаженно закатились, и она с набитым ртом произнесла:
– Мы не знали, ехать ли следом за Гриффом в больницу. Но он был похож на человека, готового выполнить миссию любой ценой. Бейб позвонила в «Скорую», поднажала, и ей сказали, что Грифф тебя забрал и оплатил счет. То есть проболтались. Так что между вами было?
– Грйфф оплатил счет? Я не просила его это делать. Как я теперь с ним расплачусь? Может, продать что-нибудь на э-бэй? У меня есть несколько совершенно бесполезных учебников по теории ведения расследований. А насчет того, что происходило между мной и Гриффом, то я спала в его постели и отдаленно помню, будто говорила, что готова ко всему, хочу и могу, а он объяснял, что не может воспользоваться моей беспомощностью, и плел прочую джентльменскую муру.
– И?
– И ничего, он поступил как джентльмен, а я не стала дожидаться, пока он проснется, и ушла. Знаешь, довольно унизительно для девушки, которая бросается парню на шею, получить категорический отказ, даже если у этого парня самые благородные мотивы. Я не ждала от него благородства, я ждала секса. Мне кажется, я не оказываю на Гриффа того влияния, какое он оказывает на меня. В смысле, меня к нему тянет сильнее, чем его ко мне. Знаешь, он даже сказал, что я не очень-то хорошая партнерша в постели.
– Он тебе вчера об этом сказал?
– Нет, раньше.
– Мужчина, который среди ночи тащит тебя на руках в больницу, не может быть к тебе безразличен. Совсем наоборот.
– Я тоже тут не все понимаю, но суть от этого не меняется. Никакого секса.
Шарлотта облокотилась на стол и подперла ладонью подбородок.
– Ну а ты расскажешь мне что-нибудь хорошее? Может, ты припасла новости получше? Что было между тобой и Сэмом вчера ночью? Что-то страстное и знойное, о чем я должна знать?
– Грозой повредило охранную сигнализацию в банке, и Сэму пришлось уехать сразу же после того, как Грифф увез тебя в больницу. У нас с Сэмом все как-то очень странно. По-моему, влечение тутявно присутствует, но…
– Вы занимались любовью в лифте. Простое влечение тут отдыхает.
– Но и не только оно. Между нами нечто большее. Словно мы с ним на одной волне. Когда я запаниковала, осознав, что тебя нет рядом и с тобой могло что-то случиться, Сэм уже знал, что ничего страшного с тобой не произошло. Он знал, что ты находишься в доме, и я вдруг тоже это поняла. Мы оба просто… знали это. Почувствовали одновременно. Но что это за история с мужчиной и женщиной на кушетке? Откуда она взялась?
– Эти люди были там. Я их не придумала, Присси. Готова поклясться. Вчера я вернулась в морг в надежде, что найду там что-то, какую-то подсказку. Я сказала братьям, что потеряла браслет, но они не разрешили мне пойти и поискать его. Стали плести что-то насчет того, будто наводят там порядок, что там опасно находиться и все такое. А на самом деле все очевидно – им там посторонние не нужны. Почему они никого не хотят туда пускать?
Шарлотта откусила кусочек от пирожного Присси и тут же почувствовала, как углеводы из пирожного немедленно налипают на ее бока. Ну, как пузыри пены из флакона с моющим средством прилипают к краям ванны. А сейчас пузырьки углеводов прилипали к ее бокам и ягодицам.
– Та таинственная женщина на кушетке в морге сказала мне, что Джейден удочерили здесь, в Саванне, и что Эр-Эл об этом знает. Я ведь не могла такое придумать, верно? Откуда я могла получить такую информацию?
– Бутылка шампанского, довольно сильная гроза и удар по голове. У тебя все еще шишка над глазом, и выглядишь ты так, словно побывала в кошачьей драке.
– Присси, а ты знаешь, что во время проведения расследования убийства и пропажи колье сотрудники полиции, которые этим делом занимались, использовали весьма неординарные методы расследования? Ты знаешь, что они обратились к медиуму, Мари Ландау, жрице вуду, которая жила здесь, в Саванне? Я об этом из газеты узнала. Писали, что она очень сильная жрица, тем не менее у нее ничего не получилось. Что с тобой? Почему ты дрожишь?
– Представляешь, Шарлотта, если Джейден вдруг объявится, то ей придется сообщить, что ее родные бабушка и дедушка, а также лучший друг ее отца Отис не захотели взять ее на воспитание. И еще она узнает, что ее родители были убиты, и убили их скорее всего из-за колье, которое до сих пор не найдено и по закону наследования формально принадлежит ей, Джейден. И что теперь она становится главной помехой на пути того, кто охотится за колье, того, кто уже совершил двойное убийство. Стоит ли половина отеля такого риска? Джейден грозит смерть, Шарлотта. Я уже думаю, что искать ее не стоит. Для нее было бы лучше, чтобы она не нашлась.
– Грифф говорит то же самое, но не забывай, что она унаследовала половину отеля, я уже не говорю про колье. Колье не в счет, пропало так пропало. Подумай, Присси, а что, если она бедна и это наследство будет ее главным шансом в жизни?
– Или ее шансом стать трупом. Скажи Гриффу, что у тебя не осталось никаких нитей. Пусть забирает себе и вторую половину наследства. И тогда все закончится.
– Ты бы хотела узнать правду, если бы это ты была Джейден? – Шарлотта внимательно смотрела на Присси.
– Если ты не нужна, зачем возникать? Разве не так мы всегда рассуждали? Меня растили монахини, и у меня все было хорошо. Меня любили. Сестры заботились обо мне, когда я болела, они устраивали мне праздники вдень рождения, ко мне приходили и Санта-Клаус, и Пасхальный заяц, и Зубная фея. Сестры научили меня любить и понимать искусство, научили меня рисовать и всегда во всем поддерживали. А еще они готовили и накрывали столы по субботу. Они – моя семья, Шарлотта, и всегда будут моей семьей. Точно так же, как Эр-Эл – твоя семья. Зачем я буду искать того, кто меня бросил? Чтобы снова испытать боль? Ты же никогда не пыталась найти свою мать. Вот и с Джейден то же самое. Если бы она хотела, то сама бы поехала искать своих родителей. И… и еще меня не покидает то тяжелое чувство, Шарлотта. Она взяла Шарлотту за руку и поежилась. – У тебя сейчас плохая карма, моя сладкая. И тебе не время заниматься таким сложным делом. Я до смерти испугалась, когда увидела тебя на полу. О Господи! – Присси на секунду закрыла глаза. – С тех пор как Грифф дал тебе тот чек, все пошло наперекосяк. Во всем этом только одно хорошо – то, что вы с Гриффом сблизились. – Присси подмигнула. – Вот за это и держись. Оно того стоит. А о расследовании забудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– «Сникерсы» там?
– Если не «сникерсы», то содовая точно. Муки совести могли плохо отразиться на твоем желудке.
– Отвези меня домой.
– У меня ночное дежурство. – Грифф подтолкнул ее в квартиру, щелкнул выключателем и провел в спальню, увы совсем не для того, чего ему бы хотелось. Этой ночью он будет работать сиделкой у постели пациентки с сотрясением мозга. Ночные фонари с Броутон-стрит светили в окна, и Грифф поправил жалюзи. Шарлотта шлепнулась на его кровать, как вытащенная из воды рыба, и уставилась в потолок. Глаза у нее слипались.
– Если ты намерен скомпрометировать мою добродетель то тебе следует знать, что после того события в том кабинете у меня ничего от добродетели не осталось. Я думаю, ты ее всю у меня отнял.
– Сегодня я не настроен тебя компрометировать, моя сладкая – Грифф вытащил футболку и трусы с огромным членом на причинном месте – забавный сувенир, полученный им в День святого Валентина от Синди.
Он вытер ее ноги полотенцем, приказав себе не подниматься выше колен… ну разве что чуть-чуть выше. Затем помог ей сесть.
– Секс – это наш с тобой общий пунктик, дорогая. Мы оба это знаем. И если уж ты видишь людей, которых нет, то сомневаюсь, что наутро ты вспомнишь хоть что-то из этой ночи.
– Я действительно видела этих людей. Двоих. Что с ними случилось? – Шарлотта потерла лоб. – Не понимаю. Сначала они там были, а потом вдруг исчезли.
– Ты стукнулась головой, вот и все. – Грифф присел на кровать рядом с ней и откинул в сторону ее длинные волосы, обнажив плечи и затылок. Он хотел поцеловать ее там. Черт, он всю ее хотел расцеловать, но ей было больно. И плохо. Никаких поцелуев. Член его пульсировал, когда он расстегивал молнию на ее платье, когда черный шелк распадался по обе стороны от застежки, дюйм за дюймом обнажая ее чудесную спину, черную полоску бюстгальтера без бретелей, изгиб спины. Он расстегнул ее бюстгальтер, и тот упал ей на колени. Восхитительно полная грудь и изящный поворот головы отразились в зеркале. Как и ее многочисленные травмы. Вот черт!
Шарлотта вздохнула.
– Ты займешься со мной сексом. Это даже лучше, чем «сникерс».
Грифф через голову надел на нее футболку и снял платье, осторожно стянув его по ногам. Футболку он целомудренно натянул так, чтобы скрыть самые искушающие места. Слава Богу, самоконтроль работал, хоть и на пределе. Не то что тогда, в кабинете, или тогда, в коридоре, или… Господи! Когда он был с Шарлоттой, самоконтроль был всегда на грани отказа.
Она посмотрела на него:
– Идешь ко мне?
Еще немного, и он кончит.
– Я сейчас. Приму душ. – Надо избавиться от беспощадной эрекции самым надежным способом. Тогда по крайней мере он сможет спать рядом с ней. Он должен за ней присматривать, но больше – ни-ни.
– Побыстрее там, – сказала Шарлотта, закрывая глаза. – Я так устала. Ужасно устала.
Грифф подоткнул одеяло и поцеловал ее в висок, и дрожь пробежала у него по спине. А если бы то проклятое дерево… Нет, об этом он думать не станет. Он не мог представить себе жизни без Шарлотты Дешон… хотя, может, и стоило бы. Она не будет рядом с ним вечно. Во всяком случае, судя по тому, как продвигаются дела, быть ей рядом с ним осталось недолго.
Он снова вспомнил об этом утром, когда, проснувшись, – обнаружил, что Шарлотта исчезла, оставив лишь записку, которую подсунула под сложенные на комоде трусы с членом.
Спасибо, что привез меня к себе домой. Спасибо за то, что будил меня каждые три часа, хотя существуют лучшие поводы будить женщину среди ночи, чем чтобы спросить, когда у нее день рождения. И где, скажи на милость, ты их взял?
Грифф рассмеялся, вылез из кровати и натянул джинсы. Судя по тону записки, с Шарлоттой все было в порядке. Не исключено, что у нее чертовски болела голова, но она была на ногах, и у нее хватило сообразительности улизнуть, пока он спал. Черт возьми, ему ее уже не хватало. Одна невинная ночь в общей постели, и он уже тосковал по ней как безумный. Он хотел проснуться рядом с ней, убедиться, что с ней все хорошо, но этого не случилось. Они с Шарлоттой все время жили в противофазах.
Отключив кондиционер, Грифф распахнул окна, чтобы впустить в квартиру немного свежего воздуха, пока еще не слишком велика влажность. Он перечитывал записку, когда кто-то постучал в дверь. В отеле что-то случилось? В шесть утра? Господи, что на этот раз? Грифф бросил записку на журнальный столик и распахнул дверь перед…
– Бью? Господи, ты выглядишь как кусок дерьма. Тебя что, грузовик переехал? Нет, даже не отвечай. Это из-за женщины. Вижу по твоему лицу.
Бью вошел, спотыкаясь, и плюхнулся на диван.
– Я облажался. На этот раз по-крупному.
– Ты сделал кому-то ребенка?
– Я не настолько тупой, хотя в общем-то тупой. – Он провел рукой по всклокоченным волосам.
– Где тебя носило вчера вечером? Бри меня раз пять спросила, не знаю ли я, что с тобой случилось. Я насочинял ей что-то насчет того, что вечером в субботу в «Бухте» полно работы, но… – Грифф пристально посмотрел на друга. – Так что с тобой произошло?
– Я облажался, приятель. Облажался. Я никогда так не обламывался с женщинами, как сейчас с Брианной. Она безупречна, Грифф. Каждый волосок, каждая ресничка, каждая клеточка ее потрясающего тела. Безупречна во всех отношениях. А я… мне далеко до совершенства.
Грифф уселся в кожаное кресло рядом с диваном, и в этот момент зазвонили колокола. Ну конечно. Теперь они будут звонить все утро. В епископальном соборе, в трех баптистских церквях, в соборе Святого Иоанна, в соборе Святой Троицы, в пресвитерианском соборе. Единственное, что жители Саванны любят больше жареной пищи, хорошей вечеринки и мартини, – это одеваться к воскресной утренней мессе. Вероятно, чтобы получить отпущение трех предыдущих грехов.
– Ты всех женщин считаешь совершенными творениями, Бью. Волосы, кожа… звучит знакомо? Брианна просто еще одна женщина.
У Бью был такой вид, словно его пытали.
– Я даже поцеловать ее не смог. Я окоченел. Всю ночь об этом думал. Губы у меня стали как деревянные, руки как деревянные. Мой чертов язык превратился в кусок деревяшки, весь чертов рот превратился в кусок дерева. Мне так стыдно, Грифф. Вот дерьмо, да я в детском саду лучше целовался.
– В детском саду?
– Я с детства был не промах. А теперь мне требуется лечение. Лечение поцелуями. Ты должен помочь мне научиться целоваться по новой.
У Гриффа глаза полезли на лоб.
– Э… Бью, мы, конечно, близкие друзья, но… но… я… ты…
– Да не ты, Грифф. До этого я еще не дошел. Не морочь мне голову. К тому же ты самый уродливый сукин сын на планете. Я хочу, чтобы ты меня свел с кем-нибудь, кто по-настоящему хорошо целуется, кто мог бы вернуть мне утраченную сноровку. Дать мне толчок. Вернее, моим губам. Мне необходимо, чтобы они снова заработали как положено. Я весь в дерьме. Черт, я чувствую себя висельником. Знаешь, что это? Это кара за всех женщин, что у меня были. Но ведь я всегда хорошо к ним относился, давал им столько же, сколько они давали мне, и даже больше. Но ни к одной из них я не испытывал ничего особенного. Повстречался, обаял и бросил. Не то чтобы грубо, я старался со всеми по-хорошему разбегаться, ну что тут поделаешь. А теперь мне встретилась та самая, особенная, а я ничего не могу ей показать. Черт, я, наверное, превращаюсь в полного импотента!
Грифф взял телефон и заказал кофе и сок.
– Чего конкретно ты от меня хочешь? Чтобы я нашел тебе психотерапевта с поцелуйным уклоном?
– Будешь надо мной смеяться, я расплющу тебе задницу.
Грифф усмехнулся:
– Уверен, что это будет твой лучший удар. Бывший сорвиголова заставил бы его помахать кулаками. Только до этого, конечно, не дойдет.
– Мне нужна та, на которой я мог бы попрактиковаться, – продолжал Бью. – Такая, что умеет держать язык за зубами и не станет по всему городу трезвонить о моей проблеме. Ведь если Брианна узнает, она ни за что не захочет иметь со мной дел. Ни одна женщина не захочет спать с трусом. Я хорошо заплачу. Деловая операция. Сделка. Ничего больше. Может, порекомендуешь кого-то из своих сотрудниц? Они умеют держать рот на замке.
– На самом-то деле тебе не нужна та, что будет держать рот на замке, верно?
– Злорадствуешь, да?
– Еще бы!
– Никаких имен, идет?
– Никаких имен. Если не считать того, что тебя все знают.
– Я что-нибудь придумаю. Твое дело – найти мне партнершу. – Бью взял записку с журнального столика. – Похоже, ты не терял времени даром, старик. Но зачем спрашивать у девушки про ее день рождения? А сколько ей лет, Грифф?
Грифф забрал поднос с завтраком у Джерома и разлил кофе по чашкам.
– У меня ночевала Шарлотта. Вчера на вечеринке в морге, куда меня затащила Камилла, бурей свалило дерево. Шарлотту ударило по голове. Она не захотела оставаться в больнице, поэтому я привез ее сюда.
Бью ухмыльнулся:
– Добрый самаритянин. Как это на тебя похоже. Святой Грифф здесь, среди нас. Вот сюрприз так сюрприз!
– Перебор. Я всего лишь поработал ночной сиделкой, и все.
– Да, плохи твои дела, парень. Судя по тому, как развиваются события, Шарлотта скорее захочет твою голову на блюде, чем твой член в постели. Конечно, проблемы с тем, чтобы найти, с кем переспать, у тебя никогда не было, так что ты просто переключишься на другую фифу. Их тут много, верно? – Бью искоса взглянул на друга. – Если только ты не зашел с Шарлоттой слишком далеко.
– Заткнись.
Бью засмеялся:
– Вот черт. Мы с тобой – два сапога пара. Я знаю, что крепко вляпался, влюбившись в девушку из высшего общества, чьи родители придут в ярость, если узнают, что мы с ней сошлись, но ты… – Бью захохотал еще безудержнее. – Из тебя просто все дерьмо вытрясут. Интересное предвидится лето.
– Думаю, будет много дерьма, которого ни ты, ни я не ожидали.
Бью повел плечами:
– Не связывайся с Шарлоттой, Грифф. Отпусти ее.
– Да? А как насчет того, чтобы отпустить Брианну? – Грифф фыркнул. – Я по крайней мере помню, как заниматься сексом.
Шарлотта сидела за белым металлическим столиком в уличном кафе той части города, которая относилась к великосветской Саванне, и наблюдала за Присси, с аппетитом уплетавшей миндальное пирожное. Глаза подруги блаженно закатились, и она с набитым ртом произнесла:
– Мы не знали, ехать ли следом за Гриффом в больницу. Но он был похож на человека, готового выполнить миссию любой ценой. Бейб позвонила в «Скорую», поднажала, и ей сказали, что Грифф тебя забрал и оплатил счет. То есть проболтались. Так что между вами было?
– Грйфф оплатил счет? Я не просила его это делать. Как я теперь с ним расплачусь? Может, продать что-нибудь на э-бэй? У меня есть несколько совершенно бесполезных учебников по теории ведения расследований. А насчет того, что происходило между мной и Гриффом, то я спала в его постели и отдаленно помню, будто говорила, что готова ко всему, хочу и могу, а он объяснял, что не может воспользоваться моей беспомощностью, и плел прочую джентльменскую муру.
– И?
– И ничего, он поступил как джентльмен, а я не стала дожидаться, пока он проснется, и ушла. Знаешь, довольно унизительно для девушки, которая бросается парню на шею, получить категорический отказ, даже если у этого парня самые благородные мотивы. Я не ждала от него благородства, я ждала секса. Мне кажется, я не оказываю на Гриффа того влияния, какое он оказывает на меня. В смысле, меня к нему тянет сильнее, чем его ко мне. Знаешь, он даже сказал, что я не очень-то хорошая партнерша в постели.
– Он тебе вчера об этом сказал?
– Нет, раньше.
– Мужчина, который среди ночи тащит тебя на руках в больницу, не может быть к тебе безразличен. Совсем наоборот.
– Я тоже тут не все понимаю, но суть от этого не меняется. Никакого секса.
Шарлотта облокотилась на стол и подперла ладонью подбородок.
– Ну а ты расскажешь мне что-нибудь хорошее? Может, ты припасла новости получше? Что было между тобой и Сэмом вчера ночью? Что-то страстное и знойное, о чем я должна знать?
– Грозой повредило охранную сигнализацию в банке, и Сэму пришлось уехать сразу же после того, как Грифф увез тебя в больницу. У нас с Сэмом все как-то очень странно. По-моему, влечение тутявно присутствует, но…
– Вы занимались любовью в лифте. Простое влечение тут отдыхает.
– Но и не только оно. Между нами нечто большее. Словно мы с ним на одной волне. Когда я запаниковала, осознав, что тебя нет рядом и с тобой могло что-то случиться, Сэм уже знал, что ничего страшного с тобой не произошло. Он знал, что ты находишься в доме, и я вдруг тоже это поняла. Мы оба просто… знали это. Почувствовали одновременно. Но что это за история с мужчиной и женщиной на кушетке? Откуда она взялась?
– Эти люди были там. Я их не придумала, Присси. Готова поклясться. Вчера я вернулась в морг в надежде, что найду там что-то, какую-то подсказку. Я сказала братьям, что потеряла браслет, но они не разрешили мне пойти и поискать его. Стали плести что-то насчет того, будто наводят там порядок, что там опасно находиться и все такое. А на самом деле все очевидно – им там посторонние не нужны. Почему они никого не хотят туда пускать?
Шарлотта откусила кусочек от пирожного Присси и тут же почувствовала, как углеводы из пирожного немедленно налипают на ее бока. Ну, как пузыри пены из флакона с моющим средством прилипают к краям ванны. А сейчас пузырьки углеводов прилипали к ее бокам и ягодицам.
– Та таинственная женщина на кушетке в морге сказала мне, что Джейден удочерили здесь, в Саванне, и что Эр-Эл об этом знает. Я ведь не могла такое придумать, верно? Откуда я могла получить такую информацию?
– Бутылка шампанского, довольно сильная гроза и удар по голове. У тебя все еще шишка над глазом, и выглядишь ты так, словно побывала в кошачьей драке.
– Присси, а ты знаешь, что во время проведения расследования убийства и пропажи колье сотрудники полиции, которые этим делом занимались, использовали весьма неординарные методы расследования? Ты знаешь, что они обратились к медиуму, Мари Ландау, жрице вуду, которая жила здесь, в Саванне? Я об этом из газеты узнала. Писали, что она очень сильная жрица, тем не менее у нее ничего не получилось. Что с тобой? Почему ты дрожишь?
– Представляешь, Шарлотта, если Джейден вдруг объявится, то ей придется сообщить, что ее родные бабушка и дедушка, а также лучший друг ее отца Отис не захотели взять ее на воспитание. И еще она узнает, что ее родители были убиты, и убили их скорее всего из-за колье, которое до сих пор не найдено и по закону наследования формально принадлежит ей, Джейден. И что теперь она становится главной помехой на пути того, кто охотится за колье, того, кто уже совершил двойное убийство. Стоит ли половина отеля такого риска? Джейден грозит смерть, Шарлотта. Я уже думаю, что искать ее не стоит. Для нее было бы лучше, чтобы она не нашлась.
– Грифф говорит то же самое, но не забывай, что она унаследовала половину отеля, я уже не говорю про колье. Колье не в счет, пропало так пропало. Подумай, Присси, а что, если она бедна и это наследство будет ее главным шансом в жизни?
– Или ее шансом стать трупом. Скажи Гриффу, что у тебя не осталось никаких нитей. Пусть забирает себе и вторую половину наследства. И тогда все закончится.
– Ты бы хотела узнать правду, если бы это ты была Джейден? – Шарлотта внимательно смотрела на Присси.
– Если ты не нужна, зачем возникать? Разве не так мы всегда рассуждали? Меня растили монахини, и у меня все было хорошо. Меня любили. Сестры заботились обо мне, когда я болела, они устраивали мне праздники вдень рождения, ко мне приходили и Санта-Клаус, и Пасхальный заяц, и Зубная фея. Сестры научили меня любить и понимать искусство, научили меня рисовать и всегда во всем поддерживали. А еще они готовили и накрывали столы по субботу. Они – моя семья, Шарлотта, и всегда будут моей семьей. Точно так же, как Эр-Эл – твоя семья. Зачем я буду искать того, кто меня бросил? Чтобы снова испытать боль? Ты же никогда не пыталась найти свою мать. Вот и с Джейден то же самое. Если бы она хотела, то сама бы поехала искать своих родителей. И… и еще меня не покидает то тяжелое чувство, Шарлотта. Она взяла Шарлотту за руку и поежилась. – У тебя сейчас плохая карма, моя сладкая. И тебе не время заниматься таким сложным делом. Я до смерти испугалась, когда увидела тебя на полу. О Господи! – Присси на секунду закрыла глаза. – С тех пор как Грифф дал тебе тот чек, все пошло наперекосяк. Во всем этом только одно хорошо – то, что вы с Гриффом сблизились. – Присси подмигнула. – Вот за это и держись. Оно того стоит. А о расследовании забудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30