Здесь лежали фотографии – более поздние, чем в первой коробке, поэтому они еще не успели сильно потускнеть. Она уже начала подтаскивать короб-ку к себе, как краем глаза заметила тарелку на тумбочке в самом углу.
О черт! Лейни стукнула себя ладонью по лбу. Это же грибы, которые она так и не дожарила в тот вечер, когда Триш пригласила ее на импровизированную вечеринку. Брр, как же они мерзко пахнут!
Скривившись, она двумя пальцами взяла тарелку.
Вот он, источник вони.
Стараясь не вдыхать запах, Лейни отнесла тарелку на кухню и подставила ее под струю воды, но грибы, казалось, приклеились к керамической поверхности. Тогда она набрала воды в кружку и поставила ее в микроволновку на две минуты, а потом вылила горячую воду в тарелку. Решив подождать, когда грибы размокнут, Лейни поставила кружку рядом с тарелкой, включила стиральную машину на второй круг и вернулась в свою комнату.
Она вытащила коробку из гардеробной и перенесла на кровать. Скинув туфли и устроившись на покрывале, она принялась выяснять, какие воспоминания там хранятся.
Фотографии напоминали прокручиваемую в обратной последовательности историю друзей, которых она когда-то знала, и мест, где она когда-то жила. Лейни не могла сказать наверняка, она собирала эту коробку, или кто-то другой нашел снимки после ее отъезда и сложил в коробку. Кстати, а почему она не взяла их с собой в Сиэтл?
Наверное, потому, что после многочисленных переездов уяснила, что на новом месте начинается новая жизнь с новыми друзьями. Кого-то это, возможно, привлекало, но Лейни нет.
Кто-то, возможно, любит кочевую жизнь, но не она.
Она уже и забыла, как больно было расставаться с друзьями.
Сморгнув слезы, Лейни посмотрела на фотографию, где она была снята четырнадцатилетней. Почему-то она стала полнеть между тринадцатью и четырнадцатью, и продолжалось это до тех пор, пока ей не исполнилось девятнадцать. Но и тогда никто не назвал бы ее стройной или изящной, хотя она и избавилась от тех самых излишков, которые стала набирать, будучи подростком. А может… это не было такой уж неожиданностью? Лейни еще раз взглянула на снимок. Эта девочка, на-i юловину Лейни, наполовину совершенно незнакомый человек, выглядела грустной. Четырнадцать.
Значит, в тот год она пошла в девятый. Может, они снова переехали? Лейни без всяких подсчетов могла ответить утвердительно. Ведь они постоянно куда-то переезжали.
Она напрягла память. Четырнадцатый день рождения. Шестое августа.
Да. В то лето они переехали, и все дети в округе рассказывали ей, как ужасна, по слухам, та школа в рабочем районе. Она плохо помнила тот переезд – уже тогда она поняла всю прелесть умения забывать. Чем быстрее ты забудешь своих друзей из последнего города, тем менее болезненным будет расставание.
Зато она хорошо помнила, что соседские дети оказались правы. Школа была ужасной.
Десятиклассники терроризировали младших детей, отлавливали их в коридоре, ведшем к буфету, и прижимали к стене. Они осыпали их оскорблениями, инстинк-тивно чувствуя, какая колкость причинит больше боли. Прийти в женский туалет можно было только в противогазе – так там было накурено. Дорога домой на автобусе вообще была пыткой. Одна самая крутая десятиклассница избрала новенькую – Лейни Эймс объектом своих издевательств. Никто не хотел сидеть рядом с ней из страха попасть Рите под горячую руку. А это означало, что Лейни приходилось в одиночестве терпеть Ритины тычки острым карандашом и обидные замечания насчет ее полноты, одежды, волос и всего прочего.
Смысла обсуждать эту тему с отцом не было. Однажды она попыталась – он тогда услышал, как она плачет, и спросил, в чем дело.
«Ну, ты ешь слишком много для девочки», – заявил он, когда она пожаловалась, что Рита обозвала ее жирной. Естественно, она ела много. Она была одиноким ребенком, которому не к кому обратиться за утешением. Поэтому ее лучшими друзьями стали тосты с корицей и толстым слоем масла.
Лейни вернула снимок в коробку и начала перебирать остальные фотографии, пока не нашла ту, которая заставила ее улыбнуться. Она была сделана в Нейплзе через несколько месяцев после переезда. Этот переезд оказался не таким тяжелым, как предыдущие, возможно, потому, что рядом была Триш, которая помогла ей в переходный период. Конечно, первый день в новой школе был очень тяжелым, но Лейни чувствовала себя спокойнее оттого, что знала хоть кого-то в городе.
У Лейни заурчало в животе, и она поняла, что голодна. С чего бы это? Разве можно проголодаться после такого обеда, что был сегодня?
Очевидно, ее желудку чужда логика. Он требует еды. Лейни взяла стопку верхних фотографий и пошла на кухню. Прежде чем приступить к готовке, она переки нула вещи из стиральной машины в сушилку.
Открыв холодильник, Лейни прикинула, что можно съесть. Она не была очень уж голодна. Ей просто хотелось перекусить, пожевать что-нибудь вкусненькое, пока она будет рассматривать оставшиеся фотографии.
– Ой, кажется, это крем-брюле! – Ее желудок заурчал в предвкушении.
Она очень любила этот нежный крем с яичным привкусом и теплой хрустящей карамельной корочкой. Наверное, отец вчера купил его в ресторане.
Лейни вытащила одну формочку и поднесла к носу. Вероятно, действие волшебных таблеток Блейна было недолгим, потому что она явственно ощутила аромат крем-брюле, хотя это был просто крем, без брюле.
Это легко исправить. Кажется, в ящике, рядом с вафельницей, она видела специальную горелку.
Лейни посыпала крем сахаром и поставила формочку рядом с тостером, а потом принялась искать горелку. У нее была такая же в Сиэтле. Заправляешь ее газом, нажимаешь на запал и – вуаля! – через минуту сахар поджарен.
Посмеиваясь, Лейни достала горелку из ящика. Свою она продала за пятнадцать баксов (исходная цена $39.95) на той самой адской гаражной распродаже. Тогда она решила, что кулинарная горелка ей не нужна. Можно достичь точно такого же эффекта, если поджаривать присыпанный сахаром десерт в духовке. Однако при этом нагревается сам крем, а сахар не пла-иится. К тому же с горелкой проще, можно контролировать процесс. А в духовке поймать момент сложно – то сахар еще не начал плавиться, то он уже сгорел. Бе-е.
Нет ничего противнее резкого привкуса пережаренного сахара на нежнейшем креме.
Лейни повернула форсунку горелки, чтобы открыть доступ газа, и несколько раз нажала на запал.
Гм. Огонь не загорался.
Она достала из ящика коробок спичек, зажгла одну и поднесла ее к дырочке в горелке, откуда по идее должен идти газ.
Не добившись результатов, Лейни задула спичку и бросила ее в мусор, а потом закрутила форсунку. К счастью, в ящике рядом со спичками она видела маленькую белую канистру с красной надписью.
Мысленно благодаря отца за запасливость, Лейни вытащила из горелки емкость для газа и просто из любопытства понюхала ее, проверяя, пустая она или нет.
Она так и не поняла, зачем это сделала и что заставило ее поднять голову. Наверное, это было ощущение, что за ней наблюдают. Или, вероятно, у нее затекла шея, и ей захотелось потянуться. Что бы это ни было, Лейни подняла голову именно в тот момент… и выронила канистру с газом, упершись взглядом в лицо Триш, которая подглядывала за ней в окно.
Глава 22
– Чумовые выходные, – пробормотала Лейни, повернув на Саншайн-Паркуэй и поспешив к офису.
Вечером в пятницу она наконец-то рассказала Триш о своей новой работе, отчего та пришла в восторг. Однако каждый раз, когда Лейни поворачивалась, ей казалось, что кто-то из членов семьи следит за ней. Как будто они боятся, что она утащит семейное серебро или что-нибудь в этом роде.
– Не понимаю, что они нервничают. У нас же нет фамильных ценностей, чтобы их можно было бы своровать.
– Простите?
Лейни подняла взгляд и обнаружила, что едва не налетела на мужчину.
– Ой, извините, – сказала она.
– Все в порядке, – ответил ей мужчина и спросил:
– Вы здесь работаете?
– Где? В «Бесстрашных сыщиках»?
Она оглядела незнакомца. Потенциальный клиент? Не исключено. Он был одет в синие брюки и белую рубашку с вышитым на правой стороне груди именем «Дейв».
– Да, – подтвердил мужчина.
– Да, работаю.
О-о! Круто! Ее первый собственный клиент! Плохо, что у нее нет ключа от офиса, чтобы впустить его. Вот было бы здорово составить досье на ее первого клиента с помощью новой программы, которую…
– Отлично. Тогда оставлю это вам, – сказал мужчина.
Он открыл задние дверцы небольшого грузовичка, стоявшего у тротуара, и вытащил оттуда потрясающий букет. Там были и белые розы, и розовые герберы, и еще какие-то алые цветы, названия которых Лейни не знала. Все это разноцветье изящно перемежалось зеленым.
– Какая красота! – воскликнула она и подумала, что в выходные Джек, вероятно, произвел неизгладимое впечатление на свою милашку и, стремясь добить се, решил послать ей цветы.
Все верно. Она провела выходные под бдительным оком своих родственников, а Джек развлекался со своей красоткой в Майами. Это лишний раз доказывает, как далеки друг от друга их миры.
– Ты заказала для меня цветы? Как мило. Извини, но у меня для тебя ничего нет. У нас годовщина? Я всегда забываю подобные вещи, – съехидничал Джек, поставив машину на то же место, с которого только что уехая грузовичок, привезший цветы.
Лейни закатила глаза.
– С какой стати мне дарить тебе цветы? Ты же даже ни разу не угостил меня ужином.
– Это не совсем так, – с ухмылкой заявил Джек, выбравшись из машины и нажав на кнопку центрального замка.
У Лейни хватило такта покраснеть, однако ее лицо было скрыто букетом, поэтому Джек этого не заметил.
– В общем, эти цветы не от меня.
Джек отпер дверь офиса, открыл ее и пропустил вперед Лейни. Лейни поставила тяжелую корзину на стол и повернулась, чтобы идти к своему столу, но обнаружила, что путь ей преграждает Джек.
Сегодня утром он выглядел счастливым. Умиротворенным. Не было ни покрасневших глаз, ни суровых складок вокруг рта. А с чего этому быть? Ведь последние два дня он бродил по пляжу и занимался сексом с фантастической красоты представительницей женского пола, с которой уехал в пятницу вечером, потом ел в роскошных ресторанах и опять занимался сексом…
– Похоже, ты отлично провел выходные. Каково это – иметь в близких знакомых «Мисс Хиппи-2005»? – Эти слова вырвались у Лейни непроизвольно. Эй, ревность-злодейка!
Джек прижал руку к сердцу и устремил на Лейни страдальческий взгляд.
– Ой как больно!
– Как же.
– Между прочим, она «Мисс Хиппи-2006». Я знаю, я не такой, каким выгляжу, но я не считаю для себя возможным опускаться до прошлогодней модели!
Лейни покачала головой, гадая, чем такие молоденькие привлекают Джека. Однако она тут же осадила себя и отругала за наивность. Его привлекают бедра без цел-люлита. Плоские животы. Возможно, еще языки с пирсингом. Да, пусть ей за тридцать, но она знает, для чего хорош пирсинг языка. Вероятно, такому парню, как Джек, простой минет наскучил. Как допустимый. Как пройденный этап. Наверное, он настолько сладострастен, что ничего, кроме гомосексуального секса, одежды из латекса и использования кнута, возбудить его не может.
Если бы не ревность, она бы, возможно, пожалела его. Вздохнув, Лейни обошла своего начальника. «Хватит думать о том, чего не можешь иметь», – сурово приказала она самой себе.
– Я шучу. Эми моя сестра. Ну, единокровная, – понравился Джек. – Но даже если бы она не была моей сестрой, я бы никогда не стал близко знакомиться с женщиной такого типа. Она слишком дикая. А мне нужна более приземленная. Такая, которая выдержала удары судьбы и встала после них на ноги, которая понимает, что жизнь не всегда легка.
Лейни затаила дыхание, вслушиваясь в слова Джека. Она спиной чувствовала его взгляд, ощущала, как между ними тянется соединяющая нить.
Ну зачем он говорит ей такое? Или может быть, чтобы он…
– Доброе утро, ребята, – приветствовал всех Дункан, входя в офис и не замечая царившей в нем напряженной атмосферы.
– Тебе когда-нибудь говорили, что опаздывать нехорошо? – осведомился Джек.
– Нет. Взгляни на себя.
Лейни поежилась. Она все еще была под действием слов Джека. Повернувшись, она обнаружила, что он смотрит на нее, и в его глазах отражается нечто, чему трудно было дать определение.
Она облизнула нижнюю губу. Почему у нее вдруг пересохло во рту?
Джек проследил за ее языком, и его глаза потемнели. Он шагнул к ней и сильной рукой стал нежно гладить ее по предплечью.
– Лейни, – начал он.
– Эй, красивые цветы. От кого они? – спросил Дункан, обходя стол Джека, чтобы добраться до своего.
– Ты согласна…
Лейни подалась вперед. «Да», – хотелось закричать ей, хотя вопрос она так и не услышала.
– Лейни, а ведь это тебе, – перебил Джека Дункан.
«Задай вопрос», – молча молила она, игнорируя своего недогадливого коллегу. Ей было плевать на цветы. Что хотел сказать Джек?
– Ой, а ты, кажется, произвела на парня неизгладимое впечатление. Он не только прислал цветы, он еще обещает позвонить тебе сегодня. Через два часа. Прикинь: хочет пригласить тебя на свидание.
Джек стиснул зубы и, прищурившись, посмотрел на Лейни.
«Прошу тебя, задай вопрос», – продолжала мысленно молить Лейни.
– От кого цветы? – не поворачивая головы, спросил Джек.
– От Блейна Харпера, – ответил Дункан. – Кажется, у меня появился соперник, который тоже борется за внимание нашей маленькой Лейни. Доктор Диета запал на нее. Мило, правда?
Джек опустил руку и отступил.
– Ага. Это… мило, – согласился он.
Лейни прикрыла глаза. В ее душе царил сумбур. Разве это не то, о чем она мечтала? Блейн Харпер – известный, красивый и теперь богатый – заинтересовался ею. Именно ею. Элейн Эймс. Изгоем. Бывшей неуклюжей толстухой. Женщиной, чья жизнь – сплошная череда неприятностей.
По идее ей надо бы радоваться. Правило Лиллиан Брайсон сработало. Благодаря ее совету Лейни удалось завладеть вниманием Блейна. Нет гарантии, что он предложит сопровождать ее на встречу выпускников и тем самым даст ей шанс исполнить заветное желание – поразить своих одноклассников. Однако сейчас, во всяком случае, вероятность подобного развития событий не исключается.
Тогда почему ее вдруг охватило разочарование?
Глава 23
После пятнадцати минут уныния Лейни решила прекратить страдать и воспользоваться благоприятной возможностью на полную катушку. Блейн Харпер позвонит между половиной двенадцатого и двенадцатью, а она не представляет, как ей с ним себя вести.
Поболтать о том о сем?
Кокетливо похихикать?
А что, если он не пригласит ее на свидание? Поднять эту тему самой?
Лейни постукивала ручкой по папке, лежавшей перед ней на столе. Нужна помощь. Но кого спросить?
Естественно, не Джека. И не Дункана. Одна мысль об обсуждении этого вопроса с ними вызвала у нее смех. Можно обратиться к Триш, но Лейни сомневалась, что та поможет. Ее сестра замужем почти пятнадцать лет. Что ей известно о правилах нынешней игры в свидания?
Нет. Лиллиан Брайсон – единственная, к кому можно обратиться. Но у нее нет денег, чтобы заплатить Лиллиан за совет.
Только иного выбора нет. Что ж, придется снова заняться подслушиванием.
Кто знает? В пятницу это помогло. Может, и сегодня удастся что-нибудь подслушать?
Лейни нахмурилась и снова постучала ручкой по папке. Какой бы предлог придумать, чтобы пойти туда? На прошлой неделе в офис Лиллиан ее привел случай.
Ну, не только случай, но и заказ на проверку анкетных данных, поправилась Лейни.
И встрепенулась. Вот оно! Анкетные данные.
Взяв папку со стола, она встала.
– Я отнесу результаты проверки в «Правила свиданий», – объявила она.
Джек оторвался от компьютера и поднял голову:
– Проверку еще не проводили. Я жду ответа от кредитного бюро.
– О! – Лейни села. Прищурилась. Задумалась на мгновение. И опять встала. – Ладно, тогда я сбегаю за кофе, – сказала она. Они не увидят, как она зайдет в «Правила свиданий»… если только не будут следить за ней.
– Отлично. Мне мокко, ладно? – рассеянно попросил Джек, возвращаясь к работе.
– А мне карамельное маккиато. С дополнительной порцией сливок! – заорал из кухни Дункан.
Ого! У нее нет денег.
Но им об этом говорить нельзя.
И что же делать?
Лейни вздохнула. Что ж, сама виновата. Давно надо было понять, что ее ложь всегда растет как снежный ком, пока не превращается в лавину, которая и накрывает ее.
Она помотала головой и взяла сумочку. Нужно что-то придумать. Но прежде нужно выяснить, как быть с Блейном.
Лейни вышла на залитую теплым весенним солнцем улицу. Мимо неторопливо проехала пара на велосипедах, большая коричневая бабочка села на красивый желтый цветок, свесившийся с кашпо. В южной Флориде властвовала весна, и все вокруг сияло яркими красками. Даже деревья принарядились в красное, алое и оранжевое.
В Сиэтле же деревья цвели тремя цветами: белым, бледно-розовым или бледно-желтым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
О черт! Лейни стукнула себя ладонью по лбу. Это же грибы, которые она так и не дожарила в тот вечер, когда Триш пригласила ее на импровизированную вечеринку. Брр, как же они мерзко пахнут!
Скривившись, она двумя пальцами взяла тарелку.
Вот он, источник вони.
Стараясь не вдыхать запах, Лейни отнесла тарелку на кухню и подставила ее под струю воды, но грибы, казалось, приклеились к керамической поверхности. Тогда она набрала воды в кружку и поставила ее в микроволновку на две минуты, а потом вылила горячую воду в тарелку. Решив подождать, когда грибы размокнут, Лейни поставила кружку рядом с тарелкой, включила стиральную машину на второй круг и вернулась в свою комнату.
Она вытащила коробку из гардеробной и перенесла на кровать. Скинув туфли и устроившись на покрывале, она принялась выяснять, какие воспоминания там хранятся.
Фотографии напоминали прокручиваемую в обратной последовательности историю друзей, которых она когда-то знала, и мест, где она когда-то жила. Лейни не могла сказать наверняка, она собирала эту коробку, или кто-то другой нашел снимки после ее отъезда и сложил в коробку. Кстати, а почему она не взяла их с собой в Сиэтл?
Наверное, потому, что после многочисленных переездов уяснила, что на новом месте начинается новая жизнь с новыми друзьями. Кого-то это, возможно, привлекало, но Лейни нет.
Кто-то, возможно, любит кочевую жизнь, но не она.
Она уже и забыла, как больно было расставаться с друзьями.
Сморгнув слезы, Лейни посмотрела на фотографию, где она была снята четырнадцатилетней. Почему-то она стала полнеть между тринадцатью и четырнадцатью, и продолжалось это до тех пор, пока ей не исполнилось девятнадцать. Но и тогда никто не назвал бы ее стройной или изящной, хотя она и избавилась от тех самых излишков, которые стала набирать, будучи подростком. А может… это не было такой уж неожиданностью? Лейни еще раз взглянула на снимок. Эта девочка, на-i юловину Лейни, наполовину совершенно незнакомый человек, выглядела грустной. Четырнадцать.
Значит, в тот год она пошла в девятый. Может, они снова переехали? Лейни без всяких подсчетов могла ответить утвердительно. Ведь они постоянно куда-то переезжали.
Она напрягла память. Четырнадцатый день рождения. Шестое августа.
Да. В то лето они переехали, и все дети в округе рассказывали ей, как ужасна, по слухам, та школа в рабочем районе. Она плохо помнила тот переезд – уже тогда она поняла всю прелесть умения забывать. Чем быстрее ты забудешь своих друзей из последнего города, тем менее болезненным будет расставание.
Зато она хорошо помнила, что соседские дети оказались правы. Школа была ужасной.
Десятиклассники терроризировали младших детей, отлавливали их в коридоре, ведшем к буфету, и прижимали к стене. Они осыпали их оскорблениями, инстинк-тивно чувствуя, какая колкость причинит больше боли. Прийти в женский туалет можно было только в противогазе – так там было накурено. Дорога домой на автобусе вообще была пыткой. Одна самая крутая десятиклассница избрала новенькую – Лейни Эймс объектом своих издевательств. Никто не хотел сидеть рядом с ней из страха попасть Рите под горячую руку. А это означало, что Лейни приходилось в одиночестве терпеть Ритины тычки острым карандашом и обидные замечания насчет ее полноты, одежды, волос и всего прочего.
Смысла обсуждать эту тему с отцом не было. Однажды она попыталась – он тогда услышал, как она плачет, и спросил, в чем дело.
«Ну, ты ешь слишком много для девочки», – заявил он, когда она пожаловалась, что Рита обозвала ее жирной. Естественно, она ела много. Она была одиноким ребенком, которому не к кому обратиться за утешением. Поэтому ее лучшими друзьями стали тосты с корицей и толстым слоем масла.
Лейни вернула снимок в коробку и начала перебирать остальные фотографии, пока не нашла ту, которая заставила ее улыбнуться. Она была сделана в Нейплзе через несколько месяцев после переезда. Этот переезд оказался не таким тяжелым, как предыдущие, возможно, потому, что рядом была Триш, которая помогла ей в переходный период. Конечно, первый день в новой школе был очень тяжелым, но Лейни чувствовала себя спокойнее оттого, что знала хоть кого-то в городе.
У Лейни заурчало в животе, и она поняла, что голодна. С чего бы это? Разве можно проголодаться после такого обеда, что был сегодня?
Очевидно, ее желудку чужда логика. Он требует еды. Лейни взяла стопку верхних фотографий и пошла на кухню. Прежде чем приступить к готовке, она переки нула вещи из стиральной машины в сушилку.
Открыв холодильник, Лейни прикинула, что можно съесть. Она не была очень уж голодна. Ей просто хотелось перекусить, пожевать что-нибудь вкусненькое, пока она будет рассматривать оставшиеся фотографии.
– Ой, кажется, это крем-брюле! – Ее желудок заурчал в предвкушении.
Она очень любила этот нежный крем с яичным привкусом и теплой хрустящей карамельной корочкой. Наверное, отец вчера купил его в ресторане.
Лейни вытащила одну формочку и поднесла к носу. Вероятно, действие волшебных таблеток Блейна было недолгим, потому что она явственно ощутила аромат крем-брюле, хотя это был просто крем, без брюле.
Это легко исправить. Кажется, в ящике, рядом с вафельницей, она видела специальную горелку.
Лейни посыпала крем сахаром и поставила формочку рядом с тостером, а потом принялась искать горелку. У нее была такая же в Сиэтле. Заправляешь ее газом, нажимаешь на запал и – вуаля! – через минуту сахар поджарен.
Посмеиваясь, Лейни достала горелку из ящика. Свою она продала за пятнадцать баксов (исходная цена $39.95) на той самой адской гаражной распродаже. Тогда она решила, что кулинарная горелка ей не нужна. Можно достичь точно такого же эффекта, если поджаривать присыпанный сахаром десерт в духовке. Однако при этом нагревается сам крем, а сахар не пла-иится. К тому же с горелкой проще, можно контролировать процесс. А в духовке поймать момент сложно – то сахар еще не начал плавиться, то он уже сгорел. Бе-е.
Нет ничего противнее резкого привкуса пережаренного сахара на нежнейшем креме.
Лейни повернула форсунку горелки, чтобы открыть доступ газа, и несколько раз нажала на запал.
Гм. Огонь не загорался.
Она достала из ящика коробок спичек, зажгла одну и поднесла ее к дырочке в горелке, откуда по идее должен идти газ.
Не добившись результатов, Лейни задула спичку и бросила ее в мусор, а потом закрутила форсунку. К счастью, в ящике рядом со спичками она видела маленькую белую канистру с красной надписью.
Мысленно благодаря отца за запасливость, Лейни вытащила из горелки емкость для газа и просто из любопытства понюхала ее, проверяя, пустая она или нет.
Она так и не поняла, зачем это сделала и что заставило ее поднять голову. Наверное, это было ощущение, что за ней наблюдают. Или, вероятно, у нее затекла шея, и ей захотелось потянуться. Что бы это ни было, Лейни подняла голову именно в тот момент… и выронила канистру с газом, упершись взглядом в лицо Триш, которая подглядывала за ней в окно.
Глава 22
– Чумовые выходные, – пробормотала Лейни, повернув на Саншайн-Паркуэй и поспешив к офису.
Вечером в пятницу она наконец-то рассказала Триш о своей новой работе, отчего та пришла в восторг. Однако каждый раз, когда Лейни поворачивалась, ей казалось, что кто-то из членов семьи следит за ней. Как будто они боятся, что она утащит семейное серебро или что-нибудь в этом роде.
– Не понимаю, что они нервничают. У нас же нет фамильных ценностей, чтобы их можно было бы своровать.
– Простите?
Лейни подняла взгляд и обнаружила, что едва не налетела на мужчину.
– Ой, извините, – сказала она.
– Все в порядке, – ответил ей мужчина и спросил:
– Вы здесь работаете?
– Где? В «Бесстрашных сыщиках»?
Она оглядела незнакомца. Потенциальный клиент? Не исключено. Он был одет в синие брюки и белую рубашку с вышитым на правой стороне груди именем «Дейв».
– Да, – подтвердил мужчина.
– Да, работаю.
О-о! Круто! Ее первый собственный клиент! Плохо, что у нее нет ключа от офиса, чтобы впустить его. Вот было бы здорово составить досье на ее первого клиента с помощью новой программы, которую…
– Отлично. Тогда оставлю это вам, – сказал мужчина.
Он открыл задние дверцы небольшого грузовичка, стоявшего у тротуара, и вытащил оттуда потрясающий букет. Там были и белые розы, и розовые герберы, и еще какие-то алые цветы, названия которых Лейни не знала. Все это разноцветье изящно перемежалось зеленым.
– Какая красота! – воскликнула она и подумала, что в выходные Джек, вероятно, произвел неизгладимое впечатление на свою милашку и, стремясь добить се, решил послать ей цветы.
Все верно. Она провела выходные под бдительным оком своих родственников, а Джек развлекался со своей красоткой в Майами. Это лишний раз доказывает, как далеки друг от друга их миры.
– Ты заказала для меня цветы? Как мило. Извини, но у меня для тебя ничего нет. У нас годовщина? Я всегда забываю подобные вещи, – съехидничал Джек, поставив машину на то же место, с которого только что уехая грузовичок, привезший цветы.
Лейни закатила глаза.
– С какой стати мне дарить тебе цветы? Ты же даже ни разу не угостил меня ужином.
– Это не совсем так, – с ухмылкой заявил Джек, выбравшись из машины и нажав на кнопку центрального замка.
У Лейни хватило такта покраснеть, однако ее лицо было скрыто букетом, поэтому Джек этого не заметил.
– В общем, эти цветы не от меня.
Джек отпер дверь офиса, открыл ее и пропустил вперед Лейни. Лейни поставила тяжелую корзину на стол и повернулась, чтобы идти к своему столу, но обнаружила, что путь ей преграждает Джек.
Сегодня утром он выглядел счастливым. Умиротворенным. Не было ни покрасневших глаз, ни суровых складок вокруг рта. А с чего этому быть? Ведь последние два дня он бродил по пляжу и занимался сексом с фантастической красоты представительницей женского пола, с которой уехал в пятницу вечером, потом ел в роскошных ресторанах и опять занимался сексом…
– Похоже, ты отлично провел выходные. Каково это – иметь в близких знакомых «Мисс Хиппи-2005»? – Эти слова вырвались у Лейни непроизвольно. Эй, ревность-злодейка!
Джек прижал руку к сердцу и устремил на Лейни страдальческий взгляд.
– Ой как больно!
– Как же.
– Между прочим, она «Мисс Хиппи-2006». Я знаю, я не такой, каким выгляжу, но я не считаю для себя возможным опускаться до прошлогодней модели!
Лейни покачала головой, гадая, чем такие молоденькие привлекают Джека. Однако она тут же осадила себя и отругала за наивность. Его привлекают бедра без цел-люлита. Плоские животы. Возможно, еще языки с пирсингом. Да, пусть ей за тридцать, но она знает, для чего хорош пирсинг языка. Вероятно, такому парню, как Джек, простой минет наскучил. Как допустимый. Как пройденный этап. Наверное, он настолько сладострастен, что ничего, кроме гомосексуального секса, одежды из латекса и использования кнута, возбудить его не может.
Если бы не ревность, она бы, возможно, пожалела его. Вздохнув, Лейни обошла своего начальника. «Хватит думать о том, чего не можешь иметь», – сурово приказала она самой себе.
– Я шучу. Эми моя сестра. Ну, единокровная, – понравился Джек. – Но даже если бы она не была моей сестрой, я бы никогда не стал близко знакомиться с женщиной такого типа. Она слишком дикая. А мне нужна более приземленная. Такая, которая выдержала удары судьбы и встала после них на ноги, которая понимает, что жизнь не всегда легка.
Лейни затаила дыхание, вслушиваясь в слова Джека. Она спиной чувствовала его взгляд, ощущала, как между ними тянется соединяющая нить.
Ну зачем он говорит ей такое? Или может быть, чтобы он…
– Доброе утро, ребята, – приветствовал всех Дункан, входя в офис и не замечая царившей в нем напряженной атмосферы.
– Тебе когда-нибудь говорили, что опаздывать нехорошо? – осведомился Джек.
– Нет. Взгляни на себя.
Лейни поежилась. Она все еще была под действием слов Джека. Повернувшись, она обнаружила, что он смотрит на нее, и в его глазах отражается нечто, чему трудно было дать определение.
Она облизнула нижнюю губу. Почему у нее вдруг пересохло во рту?
Джек проследил за ее языком, и его глаза потемнели. Он шагнул к ней и сильной рукой стал нежно гладить ее по предплечью.
– Лейни, – начал он.
– Эй, красивые цветы. От кого они? – спросил Дункан, обходя стол Джека, чтобы добраться до своего.
– Ты согласна…
Лейни подалась вперед. «Да», – хотелось закричать ей, хотя вопрос она так и не услышала.
– Лейни, а ведь это тебе, – перебил Джека Дункан.
«Задай вопрос», – молча молила она, игнорируя своего недогадливого коллегу. Ей было плевать на цветы. Что хотел сказать Джек?
– Ой, а ты, кажется, произвела на парня неизгладимое впечатление. Он не только прислал цветы, он еще обещает позвонить тебе сегодня. Через два часа. Прикинь: хочет пригласить тебя на свидание.
Джек стиснул зубы и, прищурившись, посмотрел на Лейни.
«Прошу тебя, задай вопрос», – продолжала мысленно молить Лейни.
– От кого цветы? – не поворачивая головы, спросил Джек.
– От Блейна Харпера, – ответил Дункан. – Кажется, у меня появился соперник, который тоже борется за внимание нашей маленькой Лейни. Доктор Диета запал на нее. Мило, правда?
Джек опустил руку и отступил.
– Ага. Это… мило, – согласился он.
Лейни прикрыла глаза. В ее душе царил сумбур. Разве это не то, о чем она мечтала? Блейн Харпер – известный, красивый и теперь богатый – заинтересовался ею. Именно ею. Элейн Эймс. Изгоем. Бывшей неуклюжей толстухой. Женщиной, чья жизнь – сплошная череда неприятностей.
По идее ей надо бы радоваться. Правило Лиллиан Брайсон сработало. Благодаря ее совету Лейни удалось завладеть вниманием Блейна. Нет гарантии, что он предложит сопровождать ее на встречу выпускников и тем самым даст ей шанс исполнить заветное желание – поразить своих одноклассников. Однако сейчас, во всяком случае, вероятность подобного развития событий не исключается.
Тогда почему ее вдруг охватило разочарование?
Глава 23
После пятнадцати минут уныния Лейни решила прекратить страдать и воспользоваться благоприятной возможностью на полную катушку. Блейн Харпер позвонит между половиной двенадцатого и двенадцатью, а она не представляет, как ей с ним себя вести.
Поболтать о том о сем?
Кокетливо похихикать?
А что, если он не пригласит ее на свидание? Поднять эту тему самой?
Лейни постукивала ручкой по папке, лежавшей перед ней на столе. Нужна помощь. Но кого спросить?
Естественно, не Джека. И не Дункана. Одна мысль об обсуждении этого вопроса с ними вызвала у нее смех. Можно обратиться к Триш, но Лейни сомневалась, что та поможет. Ее сестра замужем почти пятнадцать лет. Что ей известно о правилах нынешней игры в свидания?
Нет. Лиллиан Брайсон – единственная, к кому можно обратиться. Но у нее нет денег, чтобы заплатить Лиллиан за совет.
Только иного выбора нет. Что ж, придется снова заняться подслушиванием.
Кто знает? В пятницу это помогло. Может, и сегодня удастся что-нибудь подслушать?
Лейни нахмурилась и снова постучала ручкой по папке. Какой бы предлог придумать, чтобы пойти туда? На прошлой неделе в офис Лиллиан ее привел случай.
Ну, не только случай, но и заказ на проверку анкетных данных, поправилась Лейни.
И встрепенулась. Вот оно! Анкетные данные.
Взяв папку со стола, она встала.
– Я отнесу результаты проверки в «Правила свиданий», – объявила она.
Джек оторвался от компьютера и поднял голову:
– Проверку еще не проводили. Я жду ответа от кредитного бюро.
– О! – Лейни села. Прищурилась. Задумалась на мгновение. И опять встала. – Ладно, тогда я сбегаю за кофе, – сказала она. Они не увидят, как она зайдет в «Правила свиданий»… если только не будут следить за ней.
– Отлично. Мне мокко, ладно? – рассеянно попросил Джек, возвращаясь к работе.
– А мне карамельное маккиато. С дополнительной порцией сливок! – заорал из кухни Дункан.
Ого! У нее нет денег.
Но им об этом говорить нельзя.
И что же делать?
Лейни вздохнула. Что ж, сама виновата. Давно надо было понять, что ее ложь всегда растет как снежный ком, пока не превращается в лавину, которая и накрывает ее.
Она помотала головой и взяла сумочку. Нужно что-то придумать. Но прежде нужно выяснить, как быть с Блейном.
Лейни вышла на залитую теплым весенним солнцем улицу. Мимо неторопливо проехала пара на велосипедах, большая коричневая бабочка села на красивый желтый цветок, свесившийся с кашпо. В южной Флориде властвовала весна, и все вокруг сияло яркими красками. Даже деревья принарядились в красное, алое и оранжевое.
В Сиэтле же деревья цвели тремя цветами: белым, бледно-розовым или бледно-желтым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24