До сих пор она пытается точно определить чувства, которые прочитала тогда в его взгляде. Радость, благодарность, гордость, предвкушение, беспокойство за нее. Может быть, даже толика страха при мысли, что станет отцом в сорок два года, после того, как многие годы считал это для себя несбыточным. У Анджи опасений не было. Она верила, что Рис станет фантастическим отцом. Она даже считала, что будет отличной матерью. Вместе они смогут все что угодно.
– Анжелика. – Как всегда, Рис окликал ее, не успев закрыть за собой дверь.
– Я здесь, Рис. – Она с улыбкой обернулась к дверям. Улыбка стала еще светлее, когда он вошел, улыбаясь в ответ так, как улыбался только ей. От этой улыбки ее сердце всегда пропускало удар.
Он поднял руку с бумагами.
– Ты забыла взять почту. И снова бросила трость.
– Я обещала пользоваться ею вне дома. Но ходить с палкой в собственном доме отказываюсь.
Он рассмеялся и подошел поцеловать ее.
– Я принял компромисс. Только будь всегда неподалеку от стула.
– На случай, если у меня подкосятся ноги от твоей улыбки? – поинтересовалась она с шаловливой невинностью, закидывая руки ему на шею.
Он улыбнулся, обхватывая ее талию.
– Ага, именно на этот случай.
– Как встреча?
– Скучная. Но продуктивная. Гендерсон звонил?
– Угу. Ты потряс его, когда наорал на прошлой неделе. Он был более организован и деловит, чем когда бы то ни было. Даже не называл меня «детка».
– Хорошо. Может быть, я его в конце концов не выгоню.
Анджи притянула его голову, чтобы поцеловать еще раз.
– Мне не хватало тебя сегодня, – проворковала она, оторвавшись.
Его глаза блеснули от удовольствия – и еле заметного удивления, от которого у нее всегда сжималось сердце. Временами Рису все еще трудно было поверить, что кто-то любит его безраздельно, для кого-то он важнее всего на свете.
– Давай сегодня поедем куда-нибудь ужинать, – предложил он. – Хочешь в «Розу для китаянки»?
Отступив на шаг, Анджи оправила просторный свитер.
– Звучит заманчиво. Знаешь же, что я не могу устоять перед их свининой. Да, кстати. Звонил Грэм.
Рис оторвался от почты, которую просматривал.
– Просто так или какие-то новости?
Анджи рассмеялась и покачала головой.
– Сказал, что просто хочет узнать, как я себя чувствую. Клянется, что уже купил пони для малыша. Как по-твоему, шутит?
– Не удивлюсь, если действительно купил. С Грэма станется. Но будем надеяться, что шутит. – Он вернулся к почте, достал простой белый конверт. – Письмо от твоего отца.
Анджи взяла конверт.
– Прочту, когда вернемся из ресторана.
– И напишешь ответ? – спросил он с чуть переигранной небрежностью.
– Да, Рис, – терпеливо ответила она. – Напишу. Разве я не отвечала на все его письма за последний год?
Не кто иной, как Рис, добился зыбкого восстановления отношений между Анджи и Ноланом, утверждая, что ей не будет покоя, пока она не примирится с отцом.
Нолан был трогательно благодарен за возможность общения. Впервые на памяти Анджи они с отцом были вполне честны между собой. Было много обид, были годы, разделявшие их, но ей начинало казаться, что при небольших компромиссах с обеих сторон они могут установить дружеские отношения. Особенно радовался Нолан, узнав, что скоро станет дедом.
– Знаешь, – сказал Рис с новым выражением на лице, – твой отец будет освобожден в следующем году.
– Знаю.
– Ему понадобится работа, но ее нелегко будет найти с такой репутацией.
Она напряглась.
– Рис…
Он предостерегающе поднял руку.
– Выслушай, прежде чем автоматически говорить «нет». Я думаю о возможности предложить ему работу в «Вейк-тек». Даже ты не станешь отрицать, что он хороший специалист.
– Ты не сделал бы этого, не будь он моим отцом.
– Вероятно, нет, – признал Рис. – Родственные связи помогут ему получить эту работу, если захочет, но не помогут сохранить ее. Он должен будет доказать, что справляется и приносит прибыль компании. Одна попытка вилять, и он вылетит, получив пинок под зад. Это будет оговорено с самого начала. Что ты по этому поводу думаешь?
– Рис, ты уверен? Что люди скажут? Он подал ей «Лук».
– Это меня не волнует. Пока «Вейк-тек» приносит доход, никто не имеет права обсуждать мои способы руководства. Для меня имеет значение только твое мнение. Если тебе не по душе, я не стану предлагать.
Анджи положила письмо от отца на стол, чтобы открыть позже.
– Я подумаю, – обещала она. – В каком-то смысле я была бы рада знать, что ему есть куда прийти, есть чем заняться спокойно, не накликая на себя новые неприятности. Остается надеяться, что ты знаешь, что делаешь.
– Я всегда знаю, что делаю, – ответил он, и на этот раз в его надменности сквозило дурачество.
– Кто говорит, что нет? – Она поднесла руку к его лицу и сказала уже без улыбки:
– Ты необычайный человек, Рис Вейкфилд. Я люблю тебя.
– Если я и необычаен, – хрипло отозвался он, – то потому, что ты любишь меня. – Он нагнулся поцеловать ее со словами:
– Я люблю тебя, Анжелика. – Потом выпрямился и откашлялся. – Ты переоденешься или поедешь так?
Она с готовностью ответила:
– Я умираю с голоду.
Оглядев ее с влюбленной улыбкой от золотистых волос до кончиков пальцев на ногах и задержав взгляд на бесценной выпуклости, Рис обнял жену за плечи и повернулся с ней к двери.
– Мы не можем этого допустить. Едем.
Анджи еще раз с удовольствием обвела взглядом дом, пока Рис вел ее к выходу, готовый поддержать, если она споткнется. «Счастливая я женщина», – думала она, и дело было не в деньгах и не в социальном положении. Любовь Риса была самым большим достоянием, какого она только могла пожелать.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18