- Велеш... Странно, не помню его. Запиши, Ашкель, чтобы мы не забыли. - король сел на трон. - Что-то мне подсказывает, Олаф-сотник, что скоро ты станешь Олаф-король. Так что дай последний раз посмотреть на тебя свысока. А может быть, и просто последний раз... Я уже стар, и начинаю привыкать к этому городу. Передай мои наилучшие пожелания юной королеве Тулпан.
- Исполню, Ваше Величество, - склонил голову сотник.
- Что у тебя в руках?
- Приказ Повелителя: отдать мастерам, сегодня же рассмотреть и изучить, потом вернуть мне. Это оружие.
- Странное оружие... - король вытянул из какого-то углубления трона кувшин. - Отдай оружие Ашкелю, старик все сделает. А ты выпей со мной, Олаф-сотник, за свою удачу. И за удачу моего сына, который поведет армию на Иткен... Это большая честь для Владиса: впервые стать Оком Повелителя для целой армии.
Стэфф сам наполнил две кружки. Сотник отдал арбалет старому воеводе, выпил с королем. Впервые он почувствовал симпатию к этому очень недалекому, ни к чему не стремящемуся и почти безвластному человеку. Тот не стал его задерживать.
- Возможно, у тебя перед отъездом еще есть какие-то дела, Олаф. Иди, не теряй времени. Советую попрощаться со всеми, кого оставляешь здесь. В Хаже у тебя будет много дел, Чивья начнет забываться.
- Я никогда не забуду родной город, Ваше Величество!
- И все-таки прощай!
Олаф вышел и остановился на улице. За что, в сущности, он всегда тихо ненавидел короля? За то, что сам не родился высоким господином? Не Стэфф придумал традиции. Зато именно Малый Повелитель Чивья впервые стал доверять Олафу карательные операции, поощрял его инициативу. Вот за это сотник его и невзлюбил! Возвысив безродного юношу, Стэфф одновременно сделал из него Олафа-сотника, Олафа-карателя, пугало для детей. Но другого пути не было! Да и разве это горе - выполнять самые сложные поручения Повелителя?
- Прощаю, - буркнул себе под нос сотник, имея в виду короля, и пошел к воротам, разыскивать джетов.
В том, что Люсьен не поведет их в дом, он и не сомневался. На свежем воздухе пить хмельной напиток куда приятнее! И сотник не ошибся: вся компания сидела на том же месте, а Сильда обнимала одной рукой Стаса, другой - Люсьена.
- Мы с этой бабой выпили мировую! - заявил сотник приятелю. - Она простила меня, я - ее. Теперь обещала кормить всю дорогу! Ну что, где атаманы?
- Говорят с Повелителем, или уже идут сюда, - Олаф опустился на траву.
- Сильду Старик разрешил взять? - Люсьен неуклюже подмигнул сотнику. - Она не верит, что сам Повелитель должен разрешить.
- Забыл я его о ней спросить... А теперь уже поздно. Идем с нами, Сильда, идем... Только имей в виду, что может быть, никто из нас сюда уже не вернется. Не передумаешь?
- Нет, - ответила Сильда вполне трезвым голосом. - Я со Стасом, я ему нужна. Возьми меня, сотник!
- Идем, - качнул головой Олаф и осушил кружку.
Прощаться ему ни с кем не хотелось. Воины и их женщины, мастеровые и крестьяне, все чивийцы были ему чем-то дороги, а чем-то и отталкивали. Наверное тем, что слишком хорошо его знали, слишком много помнили. Люсьен тоже знал о сотнике немало, но относился ко всему как-то иначе. Наверное, это и называлось дружбой.
- Люсьен, Повелитель приказал мне взять с собой Барука. Позаботься об этом чудаке.
- Вот еще навязался на шею! - возмутился стражник. - Разве что на перевале его бросить?
- Приказ моего Повелителя! - внушительно повторил Олаф.
- Ладно, приведу с утра, - согласился хажец. - Утром ведь едем?
- Да, утром за городом будет ждать Зижда, мы повезем шары, яд и новое оружие. Паукам будет тяжело... А нам придется нелегко на перевалах. Надо еще сразу взять канаты, чтобы не плести их там, на морозе.
- А я теплые вещи собрала! - напомнила о себе джетка.
- Молодец... Н где же атаманы?
Они появились лишь спустя некоторое время, Сайка вел под руку бледного Вальда. Пока бедняга отходил от первого знакомства с Повелителем, король Джеммы сообщил новости.
- Все так и вышло, как ты говорил, сотник! Ярлык остается у меня, я навсегда король. Придется, наверное, вернуться на Джемму однажды, когда господа атаманы соскучатся! А пока моему старшему сыну пошлют Малый Ярлык, он на шее у Вальда, опекуна. Мой сын, видишь ли, принц. Здорово, правда?
- Правда, - согласился Люсьен. - Ты - высокий господин, и к тебе положено обращаться Ваше Величество. А я - простой стражник, правда, десятник. Но это в Хаже я десятник, а в Чивья просто стражник. И вот... К чему это я?
- К тому, что завтра ты отправляешься домой, а я - почти домой, - предположил Олаф. - Думаю даже, что я тоже поселюсь в Хаже, то есть очень надеюсь на это. И тогда ты, Люсьен, станешь очень высоким господином. И Стаса сделаю высоким господином, а Сильду - госпожой. Я многое смогу сделать...
- Одного не сможешь, - печально сказал Стас.
- Чего же?
- Сдержать свое обещание и отвезти меня на мой остров. Отец и мать так бы обрадовались, если бы я приплыл, да еще с Сильдой... - из глаз островитянина потекли пьяные слезы.
- Да уж, они обрадовались бы, еще как, - Люсьен смотрел не на Стаса, а на джетку, но не продолжил начатую мысль, вспомнив о мире между ними. - Не грусти, ведь война со стрекозами будет. Если победим - кто тебе помешает домой попасть? Речники разве что.
- Не будет никаких речников, - твердо сказал Олаф. - Они предали смертоносцев, открыли путь стрекозам. Я их всех повыведу, и начну с хорошего знакомого Стаса, господина Арье. Как мы его прикончим, Стас? В реку на веревочке опустим, или, может, на кол насадим?
- У него семья, - совсем уже промычал пьяный островитянин. - Мне его жалко. Детишек его.
- Тьфу ты! - скривился сотник. - Ну как с тобой дела вести? Вот и просидел прикованный целый год на веслах, потому что очень добрый. Наливай еще по одной, Люсьен!
Они сидели долго, до самого вечера. Олаф поглядывал то на южный город, в котором прожил всю зиму, долгую и скучную, то на западный, куда люди старались не ходить, опасаясь гнева самок, то на пепелище за ручьем, следы одного из самых страшных его преступлений. Теперь все это останется только в его памяти.
Зато в памяти чивийцев останется Олаф-сотник, ставший двуногим Повелителем маленького королевства Хаж. Пожалуй, они будут гордиться, что он вышел из их города. Так же, как гордились им в степи - самым жестоким карателем повстанцев, слава о котором шла из города в город. Наверное, про сотника сложат сказку.
- Паук Чернолап смотрит на нас, смотрит, а мы все сидим, - сказал наконец Люсьен. - Ты о чем задумался, Олаф?
- О сказках, как и ты. Паук Чернолап - Повелитель мира. Солнце - золотая стрекоза, которая никогда этот мир не получит. Двуногий Повелитель будет служить Чернолапу.
- О, да ты совсем напился! - сделал вывод стражник. - Помогите, джеты-приятели, сотника до дома довести, да и меня заодно. Там места много, все заночуем. Сильда, откуда в тебе столько силы?
Джетка удивительно легко подняла с земли спящего Стаса и повесила себе на шею его руку.
- Не первый, - буркнула она. - И не таких таскала. Показывай дорогу!
Вся компания, негромок напевая, по спящим улицам Чивья благополучно добралась до штаба сотни. Сидевшие в паутинах смертоносцы провожали их множеством глаз, которые ровно ничего не выражали. Последнее, что помнил Олаф: Люсьен пел хвалу силе джетки и сообщил, что все вещи можно навьючить на нее, чтобы не мучать восьмилапых. Как они поругались, он уже не слышал, спал.
Паук Чернолап в его сне был очень похож на Старика, только такого огромного, что увидеть его целиком Олаф мог только стоя на земле, между его лап. Повелитель мира ничего не говорил, только стоял, смотрел глазами-звездами и охранял спокойствие и постоянство всего вокруг.
- Твоя воля - закон, мой Повелитель! - бормотал сотник, а спящий рядом Вальд судорожно кивал головой и пытался повторить.

Глава вторая

Утром люди были молчаливы - все, кроме Барука, чувствовали себя неважно, а тот вообще редко разговаривал. Смертоносцы бежали относительно медленно, на спине каждого сидели два, а на Зижде даже три человека, покачивались тюки с воздушными шарами. По счастью, дорога была хорошо известна и не имела естественных препятствий в виде болот или ручьев.
По всем расчетам путешественники должны были достигнуть снежных перевалов к вечеру третьего дня, если будут останавливаться лишь на половину ночи. Слева от Олафа сидел Сайка, то и дело прикладываясь к маленькой баклажке, сзади - Люсьен. Стражник напевал какую-то песню, половины слов которой не знал, а из оставшихся совершенно невозможно было понять, о чем она повествует.
- Замолчи, пожалуйста, - попросил Олаф.
- Все равно скучно, пусть поет! - заступился за стражника Сайка. - Лучше хлебни.
- И хлебну, и пусть замолчит. Верно, Око Повелителя?
"Поступайте как знаете," - ответил Зижда. - "Я приказываю только одно: находиться на моей спине."
В этом путешествии именно смертоносец был Оком, именно на нем лежала вся ответственность за переход через горы. На той стороне восьмилапый должен был стать покорным слугой королевы Хажа вместе со всем своим отрядом. Не касалось это распоряжение Повелителя только троих: Сайки, как Малого Повелителя Джеммы, Люсьена, и без того подданного королевы, и Олафа. Последнего, правда, только в том случае, если он надумает жениться на Тулпан.
Пока сотник размышлял об этом, Люсьен опять затянул свою неразборчивую песню. Олаф стал придумывать аргументы, чтобы все же убедить друга остановиться, но неожиданно заговорил Зижда.
"Покоряка!"
"Что?" - не понял Олаф. - "Что ты сказал, Око?"
"Я назвал тебя покорякой. Это не оскорбление, это шутка."
"Ах, вот оно что..." - сотник закатил глаза.
Вот еще чего не доставало ему в это утро - смертоносца-шутника. Зижда отомстил за вольное с собой обращение, придумал какое-то самому непонятное слово. Что ж, пусть радуется.
"Надеюсь, Зижда, ты не станешь называть меня так при всех? Особенно при королеве Тулпан? Да и ее, пожалуйста, не надо так называть. Ты Око Повелителя, воля твоя - закон, но я очень прошу."
"Хорошо, я буду говорить только тебе, иногда," - согласился паук. - "Это не оскорбление."
"Я понял!"
- Люсьен, ну я прошу тебя, не кричи мне в ухо! - Олаф одновременно выхватил у Сайки баклажку и сделал несколько крупных глотков. - У меня это больное ухо, я его отшиб когда с Джемы улетали!
- Так бы сразу и сказал, - как ни в чем ни бывало пожал плечами Люсьен. - Просто у меня настроение хорошее. Я хочу домой!
- Зачем? - удивился неугомонный Сайка. - У тебя ведь семьи нет.
- В Хаже пять поселков! - в ответ заорал хажец. - А я дворцовый стражник, и в каждом ждут меня!!
- По крайней мере, у этой песни есть какой-то смысл, - пришлось признать Олафу. - Но уж очень она громкая, хуже прежней.
- Прости, - смиренно попросил Люсьен. - Это моя душа поет.
Он все-таки замолчал, и изрядную часть пути Олаф продремал, тыкаясь то в плечо атамана, то в грудь стражника. Очнулся он только когда смертоносец замедлил ход.
- Что случилось, Зижда?
"Впереди муравьи, большое стадо. Их ведет принцесса."
- Муравьи идут на север? - изумился Сайка.
"Нет, на запад. Нам придется обогнуть их или подождать, пока пройдет стадо. С ними принцесса, мне их не отогнать."
Вскоре они увидели муравьев. Это были крупные, красноспинные насекомые. Несколько тысяч тварей шли, толкаясь, за своей муравьиной принцессой, которая едва ползла по земле. Ждать, пока пройдет эта процессия, пришлось бы до вечера.
"Атаковать нельзя," - повторил Зижда. - "Идем в обход."
- Вам тяжело, а дороги там, кажется, нет, - заметил Люсьен, но смертоносец не удостоил его ответом.
Слева местность круто понижалась, образуя долину, слишком большую для маленького, но извилистого ручья. Справа напротив, тянулась гряда невысоких скал, и паук, ненавидевший воду, конечно же выбрал это направление.
- Туда идет стадо, - заметил Сайка. - Неразумно, надо обойти слева.
- Оку Повелителя виднее, - вступился за приятеля Олаф. - Его желание - закон.
Зижда повел караван в узкий проход между двумя скалами. Казалось, что пройдя по нему, они быстро перевалят хребет и окажутся по другую его сторону, но дорогу преградила сплошная каменная стена, пришлось двигаться вдоль нее. Неожиданное препятствие плавно изгибалось и смертоносцы вскоре бежали уже на восток.
- Уж лучше бы подождали, а потом шли всю ночь, - на ухо прошептал Сайка Олафу.
Люсьен и сотник строго посмотрели на атамана, но и смертоносец молчать не собирался.
"Повелитель назначил меня своим Оком! Приказываю здесь только я! Ты король, Сайка, и можешь идти своей дорогой, но отряд пойдет по той дороге, которую укажу я!"
- Зижда совершенно прав! - сказал Олаф и довольно сильно пихнул короля под ребро. Он бы сделал это гораздо сильнее, если бы не боялся, что тщедушный атаман свалится на землю. - Слушайся Ока, а то пойдешь пешком!
Сайка только сморщил нос. Однако Зижда, видимо, и в самом деле принял не лучшее решение: караван все дальше удалялся от разведанного пути, по которому чивийцы и спустились с предгорий в Темьен минувшей осенью. Пауки терпеливо бежал вперед, будто точно знал, что дорога выведет его опять на север.
- Позволишь слово сказать, Око? - осторожно спросил Люсьен.
"Говори, подданный королевы Хажа."
- Мы едем в ущелье. Эти скалы сюда притащил ледник, они иногда срываются с гор и ползут вниз. Я ведь всю жизнь в горах, Зижда! Лед раздвигает все на своем пути, даже разрывает землю. Потом тает, и через много лет получается вот такое ущелье с грудой скал на конце языка.
"Куда нас должно вывести это ущелье?"
- К горам, - пожал плечами Люсьен. - Ледник-то оттуда сполз. Но... Понимаешь, у этого ущелья высокие берега, возможно, неприступные. А приведет ущелье к вершине. Нам-то нужен перевал, понимаешь?
"Кажется, понимаю," - Зижда не замедлял ход.
Хажец вздохнул прямо в ухо сотнику. Тот и сам раздумывал над сложившейся ситуацией. За горы хотелось попасть как можно скорее, но с Оком Повелителя не спорят. Когда-то Олаф, вместо того, чтобы послушаться Зижду и вернуться к Повелителю с докладом об увиденных летающих шарах, решил изучить озеро. Это закончилось довольно печально, но смертоносец тогда покорно подчинился. Разве мог Олаф теперь пытаться повлиять на его решение с помощью своего авторитета?
Вдруг дорога сделала крутой поворот, и прямо перед путешественниками открылось обещанное Люсьеном ущелье. Он и в самом деле уходило на север, к покрытой льдом горе, а похоже было больше на какой-то исполинский след: ледник выдавил клинообразное углубление в равнине.
- Вот, теперь надо искать на этом обрыве место, где можно подняться, - пояснил стражник. - Если не найдем, то придется вернуться.
"Это мне решать!"
Зижда принял влево и побежал вдоль длинного крутого обрыва. Кое-где смертоносец мог бы забраться, но для этого пришлось бы снимать с него и груз и людей, а потом поднимать наверх по паутине. Око Повелителя не желал смириться с такой значительной потерей времени и упорно искал выход из ущелья до тех пор, пока не стало смеркаться.
- Замечательно! - отчетливо произнес Сайка, но при этом действительно широко улыбался, разглядывая величественную перспективу.
Смертоносец, похоже, и в самом деле не принял это на свой счет. В довольно-таки зловещем молчании они пробежали еще немного, и только тогда Зижда начал сдаваться.
"Олаф!", - обратился он напрямую к сотнику, - "Я прошу совета! Вернуться или идти вперед?"
"Давай остановимся, устроим здесь лагерь. Люди отдохнут, а смертоносцы пробегут налегке вперед, поищут там дороги. Не нужно торопиться с решением, в конце концов мы всегда можем достать шары и перелететь через скалы к знакомым местам, здесь еще не холодно."
"Ты вселил в меня уверенность!" - чопорный Зижда даже качнул корпусом на бегу, не ожидавший этого Сайка едва не свалился вниз.
Тут же смертоносец замедлил ход, останавливая караван.
"Я решил оставить здесь людей и груз, готовьтесь к ночевке. Я и Мешш пробежим дальше, поищем путь, остальные восьмилапые будут охранять вас."
- Замечательно! - повторил атаман, но послушно спрыгнул вниз.
Вскоре оба паука скрылись среди редких камней, оставшихся после того, как ледник растаял. Трое оставшихся восьмилапых встали вокруг людей на равном расстоянии.
- Они поохотятся за нас? - спросил простодушный Сайка.
- Око приказал им охранять лагерь, а не охотиться, - напомнил Люсьен. - Но в самом деле уже довольно темно. Мы хотели идти половину ночи, потому что знали местность, теперь это невозможно. Надо наломать кустов хотя бы, для костра, и что-нибудь раздобыть на ужин. Не хочется тратить запасы Сильды так близко от Чивья, верно, сотник?
- Наверно, ты прав, - пожал плечами Олаф. - Что ж, тогда надо пройти вдоль обрыва, там, среди камней, могут оказаться насекомые. Пауки будут нас чувствовать отсюда, если что - выручат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30