Эль-Ниньо – опасный «младенец»
Капризы Перуанского течения не заканчиваются у берегов Чили. Массовая гибель кальмаров и мерлузы – не самая страшная его прихоть. Испанское слово aguaje означает «сильный морской прилив», но, когда его употребляют в связи с течением, по которому мы сейчас плывем, оно приобретает другое значение – «плохая вода». Когда появляется aguaje, вода океана из голубовато-зеленой становится красно-бурой. Разумеется, и тут в первую очередь виноват вездесущий планктон. Хорошо хоть, что когда он вреден, то обретает сигнальный цвет опасности.
И в Перуанском течении, как и повсюду в морях и водоемах, красный цвет обычно означает бурное развитие некоторых видов одноклеточных планктонных организмов, так называемых динофлагеллят. Идеальные условия для их быстрого размножения здесь создаются тогда, когда температура течения повышается из-за проникновения теплых водных масс с севера. Подобно тому как это не раз случалось в истории человеческого общества, в мире животных распространение одного вида часто происходит за счет остальных, количество которых при этом, конечно, резко сокращается. Перуанские рыбаки утверждают, что рыба, питающаяся в aguaje, ядовита. У человека, отведавшего ее, заболевает желудок, наступает расстройство психики, развивается бессонница.
Как известно, многие явления в природе и обществе имеют различные объяснения и каждое из них поддерживается солидными авторитетами. Слава богу, что в данном случае их точки зрения сходятся: первопричина здесь – вода, точнее, огромные массы теплой воды. В теплой воде начинается бурное развитие некоторых видов водорослей, содержание кислорода уменьшается и создаются условия для размножения ядовитых организмов.
Перу находится в Южном полушарии, и рождество падает здесь на разгар лета. Часто сразу после этого прекрасного семейного праздника нагретые воды с севера (от экватора) вторгаются в Перуанское течение, и тогда разыгрывается настоящая трагедия. В честь рождества это теплое встречное течение названо «Эль-Ниньо» – «младенец». Такое явление обычно повторяется через каждые семь лет. С его приходом начинаются сбои в экологическом равновесии самых продуктивных вод Тихого океана и наступает кризис в экономике Перу. Любимой пищи анчоусов – фитопланктона – становится значительно меньше. Добыча анчоусов резко падает. А от этого страдает не только экспорт Перу. Уменьшение количества анчоусов оборачивается бедствием и для более крупной рыбы, морских птиц, морских львов и дельфинов.
Когда мы выходили из Кальяо, порт был битком забит судами. Огромный рыболовный флот почти бездействовал. Улов рыбы сократился наполовину. И это через год после вторжения Эль-Ниньо! Истреблению анчоусов, разумеется, помогает и хищнический лов этой рыбы, превышающий естественный прирост ее численности.
Подобно анчоусам, время от времени и мы страдаем из-за планктона, и больше всего достается нам от друзей. Называют нас «планктонистами» и смеются, припомнив, сколь неприятен этот продукт на вкус. Другие же утверждают, будто мы почти не ели планктона, иначе, мол, давно бы уж отравились.
Городок с 220 радиостанциями
Время идет быстро, но монотонно. Дни ничем не отличаются один от другого. Только путаный счет лага вещает, что до конца экспедиции еще очень далеко. Я заставляю себя не думать об этом. Много еще воды утечет. Невольно задаю себе вечные вопросы: «Что нас ждет впереди?», «Разразится ли шторм?», «Труднее ли нам будет, чем раньше?», «Выдержит ли лодка, не испортятся ли припасы?» До боли знакомые и всегда чрезвычайно важные вопросы. Сколько еще месяцев будут они владеть моим сознанием?
Вода для питья начинает портиться – ржавчина изнутри разъедает банки. Вода приобретает коричневый цвет, металлический привкус, и в ней плавают мелкие частицы ржавого железа. Очевидно, лак на ребрах банок сошел и металл начал окисляться.
Есть у нас 120-литровый резервуар – это достаточно большой запас воды. Его мы еще не открывали, чтобы не загрязнить. Во время прежней экспедиции такую же емкость с водой хранили до Кубы.
Когда доберемся до Таити, наполним свежей водой несколько пластмассовых канистр и из них будем брать воду для питья. Следующие этапы пути займут самое большее месяц.
Солнце жестокое. Разыскал свои солнцезащитные очки и почувствовал себя лучше. Хорошо помогают, когда то и дело приходится всматриваться в компас.
Ловим радиостанции с громкими названиями: «Мондиал», «Колоссаль», «Интернационал», «Империал» и т. д. У латиноамериканцев популярны помпезные названия. Видимо, они любят слушать радио, не случайно же в Лиме 220 радиостанций и несколько частных телевизионных компаний.
Джу

Шлем улетел
Снова целый день идет дождь. Прекратился всего на час, и засияло солнце. Но и за этот час успела лишиться своего любимого пробкового шлема. Не выронила, его сорвал ветер и унес. В этом шлеме я была всю экспедицию в Атлантике, не расставалась с ним и два лета в Созополе. Был он красивый, а самое главное – с большим козырьком, который оберегал лицо от солнечных ожогов. Исчез за какие-то одну-две минуты. Жаль его, но не беда, было бы здоровье. Сегодня мне везет – уронила в океан и тарелку.
Чувствую себя хорошо, но океан еще чужой. Тяжело переношу ночные вахты, засыпаю то и дело на какую-то секунду и тут же просыпаюсь. Огромные черные тучи кажутся некими чудовищами.
Прошли около 800 миль.
Дончо

Улучшения
Сегодня в первый раз взяли рифы. Мы окрестили их «рафами», по имени нашего друга и консультанта – известного варненского яхтсмена Рафаила Овчарова. Он помогал нам в подготовке каждой экспедиции, а для этой вместе с Митко Генчевым и Пешо Енчевым сшили запасные паруса. Митко – путешественник-одиночка. Один из первых в Болгарии. Он уже дважды пересекал Черное море. Мечтает предпринять большое путешествие и участвовать в регате одиночных мореплавателей в Атлантике, но у него нет яхты. Черное море Митко Генчев переплыл на очень старой яхте, место которой давно уж на корабельном кладбище.
Я пришел к убеждению, что паруса нашей лодки великоваты, а гик длинноват. Этим объясняется, почему румпель слишком тяжело удерживать, а лодку сильно качает, то есть, если говорить сухопутным языком, ее нос идет против ветра.
После взятия рифов румпель словно убавил в весе. Потеряли в ходе, но совсем мало. Управлять лодкой стало куда удобнее и проще, и не выматываешься до седьмого пота, как прежде.
Идем бабочкой – со стакселем, вынесенным гиком на один борт, и гротом – на другой. Такое расположение парусов «бабочкой» очень эффективно при ветрах бакштаг и фордевинд.
Скользко на палубе, и мы часто падаем. Хорошо еще, что остаешься в лодке. Худо будет, если свалишься за борт, когда другой спит, да еще ночью.
В полдень 28 марта определили местонахождение лодки по солнцу – южная широта 10°05 , западная долгота 89° 50 .
Тринадцать
«Фатальный» день. Тринадцатый со дня отплытия из перуанского порта Кальяо. Прошел он безлико. Сильно печет солнце, дует слабый ветер. Прошли примерно 60 миль, то есть 1° и 4 . До Гринвичского меридиана целых 90°, или 6 часов разницы по времени.
Острова Самоа диаметрально противоположны Болгарии, и разница во времени составляет 11 часов. Между Самоа и Фиджи проходит линия, на которой меняются даты. В общем, Фиджи – настоящий Рубикон.
Первый раз мы заговорили о Яне. Оказалось, что оба думаем об одном и том же: будет ли она встречать нас в Софийском аэропорту? Решили, если написать Тото, чтобы привез ее в аэропорт, он может обидеться. Просто деликатно намекнем, что еще здесь, в океане, мы представляли себе, как нежно расцелуем дочку в аэропорту. Тото человек умный, не может не догадаться.
Управление ведет себя прилично, но чувствуется, что оно держится на заплатах – лодкой стало управлять еще труднее. До Таити придется идти с уменьшенной площадью парусов, чтобы не перегружать перо руля.
Питание – не проблема
Хаотичная скачка волн изводит. Будто находишься не в лодке, а сидишь в телеге, которая мчится по ухабам и кочковатому жнивью. Швыряет из стороны в сторону. Волны небольшие, но катятся отовсюду. Лодка мечется и дрожит. Корпус гремит и бренчит, словно железная бочка. Грохот, шум и звон не дают покоя. В экспедицию отправились вроде на лодке, а оказывается, она истинный драндулет! Джу запрещает мне ругать ее.
Вообще-то лодка идет хорошо. Однако оценить по достоинству ее качества смогу лишь по тому, как она перенесет настоящий шторм.
Голова и все внутри дрожит от безумной качки, но это не морская болезнь и не имеет ничего общего с пережитым в первые дни нашего путешествия по Тихому океану. Уже через несколько часов после отхода из Кальяо меня прихватила морская болезнь и не отпускала почти неделю.
С нетерпением жду конца вахты. Мечтаю помыться с пенофиксом. Не знаю другого средства, которое бы так хорошо пенилось в морской воде. Мне доставляет огромное удовольствие лить ведро за ведром на свою плешивую голову.
Едим совсем помалу: 40 граммов сухарей, несколько маслин, баночка мясных консервов на 220 граммов и несколько ядер ореха. Все свежее и хорошее по качеству. Особенно лиофилизированные плоды. Только вот аппетита нет. Но мы уже привыкли, что в море у нас его и не бывает. Похоже, что уменьшенный паек действует благотворно и даже делает тебя более энергичным.
К обеду мы всегда добавляем порцию планктона. Уже несколько дней, как его количество постепенно уменьшается. Видимо, мы выходим из благодатного Перуанского течения. Изменился и цвет воды. Исчез бурый оттенок. Очень четко и ясно видны в воде животные. Вода стала настолько чистой и прозрачной, что, глядя в нее, теряешь всякое представление о глубине.
Aй да норвежцы!
Двадцать четыре часа идет дождь. Иногда прекратится ненадолго и снова льет. Ветер неравномерный. Весь океан – крученая волна. Лодка прыгает как сумасшедшая.
Перед заступлением на вахту надеваем непромокаемые норвежские костюмы. У меня – желтый, у Джу, по старой привычке, – оранжевый. Костюмы отличные. Не пропускают ни капли. Покрой удобный, и мы можем спокойно в них передвигаться. Огромная разница между норвежскими костюмами и нашими «канадками», в которых мы ходили в Эгейское море. «Канадка» – одежда, живущая в высшей степени самостоятельной жизнью, целиком независимой от тебя и твоих желаний. Оставь ее на палубе, и она будет стоять торчком. Если же промокнет и набухнет, то становится «железной», и тогда твои движения подчиняются лишь ее прихотям. На суше хотя и с большим трудом, но все-таки можно ее заставить согнуться в локте. В лодке – это мука, причем далеко не безопасная. Говорят, «канадка» когда-то была армейской формой. Не могу себе представить, как солдаты в такой «одежде» шли в атаку?!
Случайно обнаружил в своем костюме потайной карман. В нем оказалась табличка с надписью:
Фамилия…
Адрес…
Судно…
Ай да норвежцы! Все продумали! Даже если тебя найдут мертвым, все-таки будут знать, куда послать, кого известить.
Джу
Два дня уже нахожусь в непонятном напряжении и на душе тревожно. Даже писать не могу – нет настроения. Из-за проливных дождей всюду сыро и ничто не просыхает. Под парусом собирается дождевая вода. Она намного вкусней нашей.
Дончо
Кошмарная ночь. Дождь и неудачи. То ветер, то затишье. От усталости валимся с ног. Паруса совсем замучили: то их ставь, то убирай. И это в кромешной тьме. Нет хуже безветрия и неожиданных волн. Паруса исполняют странную пляску и могут в любой момент порваться. А сорванный антенный штырь путается в фалах, свисает вниз и мешает… Не могу его снять, крепко держится на стальном тросе. Иногда он сильно ударяется о мачту, и эти удары гремят, словно выстрелы. Больше всего бесит мелкая дрожь лодки.
Две ночи не спали вовсе и уже много суток на сон выкраиваем всего по 2–3 часа. Джу смертельно устала. Я мечтаю лишь о шести часах сна.
Непрерывно дремлю на вахте, и в глазах мерещатся цифры картушки компаса. Надо быть внимательным, чтобы не произошел «разворот» парусов относительно ветра. Дежурство еле выдерживаю. Правда, помогает дождь: держит в нужном напряжении.
Где ты?
Переутомленный волнениями и бессонницей, я задремал. Засыпаю быстро. Неожиданно вздрогнул и проснулся от странного шума. Паруса громко хлопали и бились о ванты. Лодка дрожала от сильных ударов. Я выскочил на палубу. Глянул в сторону румпеля и оцепенел: Джу там не было! Шкоты свободно болтались. Помчался на нос лодки, но и там ее не оказалось. Во мне все заледенело. Сердце сжалось до боли. Прошла бесконечно долгая секунда, пока я ее обнаружил: Джу забросило за левый борт. От верной гибели спас страховочный пояс, которым мы привязываемся в штормовую погоду. Джу висела вниз головой, у самой воды. Спустя мгновение я втащил ее в лодку. Джу была без сознания. Но время терять нельзя: в любой момент гик может снести ванты – и мачта рухнет. А лодка ведь без управления, волны яростно бьют и швыряют ее в разные стороны. Тут решают секунды! Дрожа всем телом, переполненный множеством дурных предчувствий, я все же бросился к парусам. В тысячу раз меня больше волновало положение Джу, но первым делом надо было подумать о нашей безопасности. В непроглядной тьме возня с парусами показалась вечностью. Наконец мне удалось поставить лодку на курс. Понемногу успокоился: Джу все-таки жива.
Она очнулась и встала. Голос у нее был тихий. Рев ветра заглушал его. Джу подошла ко мне ближе, и я увидел, что она серьезно ранена, а левый глаз опух. Она заговорила со мной, заикаясь. Постепенно пришла в себя и рассказала о злоключении. Честное слово, я был взволнован больше, чем она сама. Из головы не выходила страшная мысль: как близки мы были от непоправимой беды!
Видимо, от переутомления Джу задремала, шкот потянул ее за собой, и она ударилась о борт. Остальное уже не помнила. Глаз заплывал прямо-таки зримо, и, когда наконец я разыскал электрический фонарик и осветил ее лицо, мне даже смотреть на него было страшно. Левый глаз налился кровью, распух и почти закрылся. Удар в голову оказался очень сильным.
Самозащита
Вопреки очевидному факту Джу утверждает, что она не теряла сознания. Просто ей кажется это слишком страшным, и она не желает того допустить. По всему видно – у нее сотрясение мозга. Я заставил ее лечь в постель. Она чрезвычайно возбуждена и не может объективно оценить случившееся. Упорно твердит, что чувствует себя нормально. Она, конечно, прекрасно знает, что на лодке другой режим просто невозможен, что здесь нет места для больных.
Десять лет назад я на мотоцикле врезался в грузовик. Пролетел по воздуху метров пятнадцать, упал и потерял сознание. В двух шагах от меня мотоцикл сгорел. В больнице определили: сотрясение мозга. И предписали три месяца постельного режима. С тех пор я знаю, что в таких случаях самое главное – полный покой.
Как назло, погода устроила нам адскую карусель. Ветер стих, и нужно было убирать паруса. Потом снова поднялся, и надо было их вновь ставить. Под конец меня осенило: поставить двойные стаксели, чтобы обеспечить себе небольшую передышку. Но что-то в системе не сработало, и мы впустую потратили на это полтора часа изнурительнейшей работы. И таким образом, всю ночь не удалось глаз сомкнуть. Никто из нас не вспоминал о случившемся и о возможных последствиях, но оба были потрясены.
Глоток воды
Я взял на себя и дневные вахты, чтобы Джу хоть немного отдохнула. Что я мог ей еще предложить в данной ситуации? Волны, сумасшедшая болтанка и жгучее тропическое солнце вместо полного покоя, тишины и т. д. Худшего режима для человека с сотрясением мозга и не придумать! Ко всему прочему у нее разболелась голова и колено. Утверждает, что боль почувствовала лишь спустя несколько часов.
Джу давно побаивалась гика и все старалась обойти его стороной. Утверждает, что он ее заклятый враг. Хорошо, что ночью мы всегда привязываемся страховочными поясами. Но есть тут и минус: если бы она была привязана и без сознания упала в воду, то с первым же вдохом захлебнулась! Об этом даже подумать страшно, но это так. Это тот почти единственный» случай, когда пояс может сыграть роковую роль.
Джу

Диагноз
Дончо встал на вахту, а меня заставил немедленно лечь в постель. Я не должна даже шевелиться. Голова ужасно болит, кружится, а перед глазами черные круги. «Сотрясение мозга», – заключил Дончо. Вот только как тут не шевелиться – в лодке, посреди неспокойного океана! Лежала целый день, а вечером решила: единственный способ – притвориться, что у меня нет никакого сотрясения мозга, и принять вахту у руля.
Дежурство выдержала с огромным трудом: голова Разламывается. Наклонишься, чтобы взглянуть на компас, и перед глазами плывут красные круги. Дончо поспал совсем немного и пришел сменить. Я не ушла, Хотелось посмотреть на двух громадных рыбин, которые все время вертелись возле лодки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42