Он был рядом, когда я работала дома, и ему удалось узнать мои пароли.
– Вы не настолько глупы.
Айви вздохнула.
– Сейчас уже нет. Но была. Дирк работал брокером в Нью-Йорке, затем он перебрался сюда, на Западное побережье, чтобы начать собственный бизнес консультанта по финансам. У нас было много общего, и мне даже не приходило в голову, что он может украсть несколько миллионов долларов со счетов моих клиентов.
– Вы никогда его не проверяли?
Айви опустила руку и подняла глаза на Люка.
– До того, как это случилось – нет. А потом проверила. Оказалось, что его уволили из нью-йоркской инвестиционной фирмы, на которую он работал. И он никогда не начинал своего дела. Он выуживал у людей деньги, гипнотизируя их своим обаянием, и переводил эти деньги на свои счета. Но то были мелкие суммы. А тут благодаря тому, что я позволила своим гормонам управлять собой, он выудил крупную рыбу. Обчистил счета клиентов и исчез. – Айви старалась не думать о том, какие мысли бродят сейчас в голове Люка. Да, она была глупой и доверчивой. Дирк ее вовсе не любил. Стыдно и гадко. Айви не могла усидеть на месте и встала. – Что-нибудь еще?
Люк не спускал с нее глаз.
– Вы видели тело Трипа на станции. Как он был убит?
Айви провел ладонями по спинке дивана, обитого тканью с жестким, неприятным на ощупь ворсом.
– Он лежал на кухне. Моя мать спрятала статуэтки там. Кажется, у него была огнестрельная рана в голове. – Видит Бог, Айви совсем не хотелось вспоминать эту сцену, снова видеть перед собой мертвое тело Трипа. Айви опустила взгляд на собственные руки с короткими ногтями и побелевшими костяшками.
– Сколько ран вы видели?
Айви моргнула и снова уставилась на руки.
– Я видела только одну, но, думаю, их могло быть и несколько. Я не хотела смотреть.
– С вами все в порядке?
– Спасибо, все прекрасно. – Просто ей до сих пор не приходилось смотреть на мужчин, лежащих в луже собственной крови. По спине Айви поползли ледяные мурашки. Прошло несколько часов с тех пор, как они с Мэллори обнаружили тело. Почему у нее и сейчас подкашивались ноги? Айви старательно сфокусировала взгляд на некрасивой обивке дивана. Услышав шаги Люка, она подняла голову.
Люк стоял рядом с ней.
– Вы впервые видели труп?
– Да, но это не важно. Я в порядке и могу начать работу прямо сейчас, если у вас есть данные на Трипа. Полное имя, номер карточки социального страхования и дата рождения. – «Сосредоточься, – приказывала она себе. – Концентрируйся». Но страх не уходил. Она была на грани истерики. Кто-то убил Трипа. Ее мать оказалась втянутой в историю с Трипом и статуэтками. Что, если они убьют Мэллори? Тогда она, Айви, останется совсем одна на свете. Айви сжала руки в кулаки, чтобы они перестали дрожать. – Просто скажите мне, что делать.
– Дышите глубже. – Люк положил руку ей на плечо. – Черт, да вас трясет.
Айви напряглась и отступила на шаг.
– Со мной все в порядке. Сейчас все будет в порядке… – Она с трудом выговаривала слова, уставившись на зеленую обивку дивана. – Я видела его и, когда поняла, что моя мать имеет к этому отношение, подумала, что на его месте могла быть она. Ее могли убить.
– Прекратите, – сказал Люк и, подойдя к ней, вдруг обнял ее.
Потрясенная, Айви вдыхала его густой запах, смесь аромата хвойного мыла и мужской кожи. Люк крепко обнимал ее обеими руками. Она вцепилась пальцами в его футболку, отчаянно пытаясь обрести контроль над собой.
– Я…
Не отпуская Айви, он стал одной рукой гладить ее по спине.
– Заткнитесь! – резко приказал он.
Пару минут Айви позволяла ему обнимать себя, позволяла теплу и силе Люка поддерживать ее, не дать ей развалиться на части. Она чувствовала щекой шершавую ткань его футболки, жар и твердость его груди. Она едва не застонала от удовольствия: так успокоительно приятно его широкая ладонь поглаживала ее между лопатками. Наконец Айви справилась с приступом слабости и малодушия.
– Вы умеете найти подход к больному, Стерлинг, – пробормотала она, уткнувшись лицом в его футболку.
Люк рассмеялся.
– Сладкая моя, если вы хотите узнать, насколько хорошо я умею найти подход к пациенту, вам придется раздеться.
Айви отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза.
– Сейчас вы уже не такая бледная. Может, хватит валять дурака? Пора приниматься за дело. – Люк отпустил ее и подошел к письменному столу, придвинутому к стене. На столе лежали его ключи и бумажник.
Айви смотрела, как он засунул бумажник в задний карман джинсов, и тут взгляд ее упал на солидную выпуклость впереди. Люк был… У Айви пересохло во рту. Просто оттого, что он ее обнял? Ей стало приятно, очень приятно оттого, что она так его возбуждала. Ее словно накрыло теплой волной.
Что с ней такое? Она должна сейчас думать о том, как спасти мать, а не пялиться во все глаза на Люка Стерлинга. На Человека-Легенду, который является ярчайшим примером для подражания всем плохим парням во всем мире.
Люк прошел к двери.
– Мы едем к Кэт Вон. К бывшей жене Трипа. Они расстались врагами. Я думаю, она поможет нам, если вы поманите ее морковкой.
– Какой морковкой? – Айви едва не врезалась в его зад, когда он остановился, чтобы открыть дверь.
Люк обернулся, продолжая держаться одной рукой за ручку двери.
– Пообещайте, что попытаетесь найти деньги, спрятанные от нее Трипом.
Айви вновь почувствовала под ногами твердую почву.
Эту работу она знала.
– Поехали.
Люк не шевельнулся.
– Разговор о сексе еще не закончен.
Айви распрямила спину.
– Вы можете прожить пять минут, не вспоминая о сексе?
– Когда рядом вы – нет.
И снова удовольствие приятным теплом растеклось по телу Айви, но в то же время она почувствовала злость.
– Прекратите испытывать на мне свое обаяние, Стерлинг. Я всего лишь хочу найти убийцу и обелить имя матери.
– Вот и молодец. А я просто хочу найти статуэтки и заняться с вами сексом. Много жаркого, потного, грязного секса.
– Нет. – Ну вот. Она все сказала. Теперь можно двигаться дальше и не думать о сексе.
Люк усмехнулся.
– Моя сладкая, я же не следую правилам, помните? – Он засмеялся и распахнул дверь. – После вас, принцесса.
Черт! Она думала о сексе.
* * *
Мэллори ходила взад-вперед по гостиной.
– Только посмотри, что они натворили! – Маленький домик Мэллори, всего на две спальни, тот самый, что Айви помогла ей купить, когда стала неплохо зарабатывать, был в страшном беспорядке. Мать с дочерью немало поработали над тем, чтобы зрительно расширить пространство и в то же время сделать так, чтобы комнаты выглядели современно и стильно. В центре несущей стены был установлен камин, по обе стороны от него располагались неширокие окна от пола до потолка. Мэллори покрасила камин снежно-белой краской; вдоль стены с камином, под потолком, она пустила белые плинтуса, на стене над камином голубой краской нарисовала три одинаковых геометрических мотива, а вот стены вокруг окон выкрасила в густой сливочный цвет. На окнах были тонкие занавески из белой органзы и темно-голубые портьеры до самого пола. По обе стороны от камина Мэллори поставила бежевые кресла с голубыми и белыми подушками. Ковер, диван и несколько красивых маленьких столиков придали комнате законченность. А сейчас все в этой гостиной было перевернуто, подушки валялись на полу, ковер отпихнули в сторону… Ужасное зрелище.
Голос Айзека наконец проник в сознание Мэллори, пробившись сквозь весь этот кошмар.
– Ты уверена, что все мне рассказала? Все подробности своего романа с Трипом?
Мэллори обернулась к нему.
Айзек спокойно уселся в кресло, закинул ногу за ногу и открыл блокнот, удерживая его на колене. Глаза сурово смотрели из-за стекол очков. Он выглядел на все свои пятьдесят пять, ни на день моложе.
– Да, я все тебе сказала. – Упустила она лишь те подробности, которые заставили бы Айзека орать на нее. Мэллори донельзя измотал допрос в полиции, а теперь еще эти беспощадные допытывания Айзека.
Айзек взглянул на нее поверх очков и спросил:
– Выходит, он просто взял и явился на станцию с этими статуэтками? И убедил тебя спрятать их там?
Краска сначала залила грудь и шею Мэллори, потом поднялась вверх и залила все лицо.
– Я сначала согласилась их спрятать, а потом заартачилась. Вроде того.
– Понятно. – Айзек что-то записал. – И как же он тебя убедил?
Мэллори подняла с пола голубую подушку. Разглядывая гладкую ткань, она тихо сказала:
– С помощью секса.
– Что?!
Будь он неладен. Бросив подушку на кресло, Мэллори заставила себя посмотреть Айзеку в глаза.
– Секс. Я сказала «секс». Трип поцеловал меня, пожевал мне ухо, погладил меня по груди и уговорил позволить ему меня трахнуть. И я позволила. И он стал меня трахать. А в процессе он упрашивал меня помочь ему, говорил, что я ему нужна, что ему нужна моя помощь и мое тело.
Айзек пронзил ее взглядом.
– На кухне радиостанции?
Вот так. Сейчас он это скажет.
– Да. – Мэллори выставила вперед бедро и приготовилась выслушать его. Сейчас Айзек скажет те слова, которые она до себя не допустит. Не позволит им себя ранить.
Айзек снял очки, бросил их вместе с блокнотом на пол возле кресла и встал в полный рост.
Мэллори боролась с приступом страха. В ушах гудело. Во рту появился противный металлический привкус. Она сожалела о сказанном, но было поздно. Сейчас Мэллори была противна самой себе.
Айзек неторопливо подошел к ней.
– Ты кончила?
Мэллори судорожно глотнула воздух, вдохнув запах его дорогой туалетной воды.
– Что?
Айзек прищурил свои карие глаза. На скулах его выступили красные пятна.
– Ты меня слышала. Когда этот подонок оседлал тебя прямо там, на офисной кухне, ты кончила?
Господи, неужели он знает? Как он узнал? Может, он понял, потому что у нее хватило глупости переспать и с Айзеком дважды? Мэллори ушла в глухую оборону.
– Не твое дело! – Почему он, черт побери, не реагирует на сказанное ею так, как она ожидала? Почему он ведет себя так, словно это имеет для него значение?
– Ну уж нет! – прорычал он. – Теперь это мое дело. Теперь все меня касается. Ответь на вопрос. Он заботился о том, чтобы ты получила удовольствие? Обращался с тобой так, как ты того заслуживаешь?
Как она того заслуживает? Мэллори явно чего-то не понимала.
– Я… что?
– Как я с тобой обращаюсь? Ты кончаешь со мной, и знаешь почему, Мэл?
Она знала, что с Айзеком лучше не связываться. Он был умен, слишком умен для нее. Она умела обращаться с мальчишками, изголодавшимися по сексу, но такой мужчина, как Айзек… Он ее разрушит.
– Я не хочу тебя! – крикнула она, чтобы заставить его замолчать.
– Еще как хочешь. Потому что ты знаешь, что мне есть до тебя дело. Я никогда не стал бы обращаться с тобой вот так, и ты отлично это понимаешь. Когда я занимаюсь с тобой любовью, это происходит в постели, где никто не может нарушить наше уединение. И все мое внимание посвящено тебе. Чтобы я мог сконцентрироваться на каждом твоем вздохе, чтобы я мог ласкать каждый дюйм твоей кожи и дарить тебе оргазм за оргазмом.
Она его ненавидела. По-настоящему ненавидела. Он заставлял ее чувствовать себя уязвимой и испуганной.
– Сейчас же прекрати! Ты просто пытаешься меня обмануть, заманить в ловушку! – Как это делал ее отец.
«Ты все можешь мне сказать. Ты должна знать, что я тебе помогу». Так говорил ее отец. А потом он ударил ее, да так сильно, что поставил ей громадный черный синяк под глазом. Назвал ее шлюхой и выгнал из дома. Она пыталась объяснить ему, что не знала, что Грег женат. Она действительно об этом не знала! Ей тогда было всего девятнадцать. Но Мэллори не была такой глупой, какой ее все считали. Она знала, что Айзек пробудит в ней желание найти тихую пристань, где ей было бы хорошо и спокойно. Найти то, чего так никогда и не дал ей отец. Она была легкомысленной творческой натурой и считала, что так можно жить. А Айзек будил в ней желание остепениться. Однако Мэллори слишком хорошо знала жизнь, чтобы надеяться на то, что ее найдет настоящая любовь. С такими, как она, такого не случается. Она должна заставить его замолчать.
– Я найму другого адвоката, – в отчаянии заявила она. Легендарное самообладание оставило Айзека, и он взревел:
– Черта с два ты найдешь себе другого адвоката! Ты не можешь позволить себе нанять хорошего адвоката, а какому-то сопляку я не позволю загубить твою жизнь!
Этого Мэллори уже не могла вынести. Просто не могла.
– Уходи, – устало попросила она. – Мне надо тут убрать. Я должна. – Она обвела взглядом гостиную, стараясь понять, каким образом ее мир оказался повергнутым в хаос, совсем как ее дом. Так случалось раз за разом. И Айви всегда приходила ей на выручку. Стыд рождал в Мэллори злость, она устала стыдиться себя.
Айзек прикоснулся к ее плечу.
– Мэл, ты переночуешь у меня.
Она вздрогнула.
– Нет! Это мой дом. Другого у меня нет. – Она столько лет не могла позволить себе купить настоящий дом. Они с Айви всегда снимали жилье, дешевые квартиры, на оплату которых могли наскрести денег. Здесь, в этом ее первом настоящем доме, она любила находиться. Нравилось ей и Айви. Именно в тот момент, когда зазвонил телефон, у Мэллори началась сильная головная боль. Она поспешила к аппарату.
Айзек выхватил трубку у нее из рук.
– Слушаю!
Мэллори ударила его по руке. Он не отреагировал.
– Без комментариев. Мисс Йорк не будет отвечать на вопросы журналистов. – Айзек положил трубку. – Ты не можешь здесь оставаться. Журналисты не дадут тебе покоя. Собери сумку. Ты едешь со мной.
Мэллори чувствовала себя как загнанный зверь. Ей было трудно дышать.
– Я поеду к Айви. – Она должна убедиться в том, что Айви в безопасности. Тот, кто убил Трипа, может быть где-то неподалеку. Мэллори никогда не призналась бы в этом Айзеку, но она понимала, что, возможно, подставила Айви под удар, сама о том не подозревая. И теперь опасность может грозить ее дочери. Мэллори не могла допустить, чтобы что-то случилось с ее малышкой, с ее дочкой. Айви – лучшее, что было у нее в жизни. Ради Айви она бы и под поезд бросилась.
– Мэл… – Айзек направился к ней. Выражение его лица изменилось, стало другим, нежным.
Мэллори отступила. Она не хотела, чтобы он к ней прикасался. Не хотела, чтобы он узнал всю меру ее отчаяния, нею меру ее страха.
– Нет. Я хочу поехать к Айви. Я еду к дочери!
Сидя на заднем сиденье машины, Айви напомнила себе, что ее считают ледяной принцессой, или, как ее уже однажды назвали, ледяной сукой, невосприимчивой к обаянию «плохих парней», а значит, вести себя и думать она должна соответственно.
Айви так глубоко погрузилась в раздумья, что вздрогнула от неожиданности, когда машина остановилась. Люк припарковал «камри» возле маленького симпатичного домика, покрашенного в жизнерадостные цвета – персиковый с бежевым. Наверное, она заболела. Не исключено, что она оказалась жертвой той самой ворожбы, от которой предостерегала своих слушательниц. Она думала о Люке и о сексе… А ведь не далее как сегодня утром видела мертвого мужчину, с вдовой которого ей сейчас предстояло встретиться. Даже если Кэт и Трип подали на развод, когда-то они любили друг друга. Айви поморщилась при мысли о том, что ее мать спала с мужем этой женщины, вдовы Трипа.
– Готова? – спросил Люк.
Айви собралась с духом. Конечно, ее мать плохо разбиралась в мужчинах, но она не была ни убийцей, ни воровкой, и Айви должна была ей помочь.
– Пошли.
Айви вышла из машины и направилась к дому. Люк уже за пару шагов нагнал ее. Походка у него была уверенной, шаг широким. Отбросив смущавшие ее мысли о Люке, Айви постучала в персиковую дверь.
Женщина открыла дверь и сразу ее узнала:
– Айви Йорк? Что вас сюда привело?
Айви быстро оправилась от удивления, вызванного столь очевидным свидетельством ее растущей известности.
– Я здесь по ряду причин. Но прежде всего я хочу выразить вам соболезнования от имени радиостанции, на которой работаю. Мы все вам сочувствуем и сожалеем о том, что произошло.
Русые, до плеч, волосы с высветленными прядками Кэт Вон заколола на затылке. Одета она была в укороченные спортивные рейтузы и футболку. Несколько лишних фунтов придавали ее лицу приятную округлость. В уголках глаз Кэт Айви заметила маленькие морщинки, которые могли возникнуть вследствие регулярного переутомления – вид у нее был довольно усталый. А может, это от переживаний. На вид Кэт было лет тридцать пять.
– Спасибо. Я не могу поверить, что это случилось с Трипом. Что он забыл на станции? Хоть я и догадалась, что он украл эти статуэтки, но… – Кэт вздохнула. – Я всегда думала, что если его и пристрелят, то это будет ревнивый муж или брошенная любовница. Но похоже, пристрелили его совсем по иной причине.
У Айви сжалось сердце. Она почувствовала, что Кэт действительно скорбит по усопшему.
Айви еще не придумала, что сказать вдове в утешение, когда в их разговор вмешался Люк:
– Кэт, меня зовут Люк Стерлинг. Мы с вами уже разговаривали, помните?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Вы не настолько глупы.
Айви вздохнула.
– Сейчас уже нет. Но была. Дирк работал брокером в Нью-Йорке, затем он перебрался сюда, на Западное побережье, чтобы начать собственный бизнес консультанта по финансам. У нас было много общего, и мне даже не приходило в голову, что он может украсть несколько миллионов долларов со счетов моих клиентов.
– Вы никогда его не проверяли?
Айви опустила руку и подняла глаза на Люка.
– До того, как это случилось – нет. А потом проверила. Оказалось, что его уволили из нью-йоркской инвестиционной фирмы, на которую он работал. И он никогда не начинал своего дела. Он выуживал у людей деньги, гипнотизируя их своим обаянием, и переводил эти деньги на свои счета. Но то были мелкие суммы. А тут благодаря тому, что я позволила своим гормонам управлять собой, он выудил крупную рыбу. Обчистил счета клиентов и исчез. – Айви старалась не думать о том, какие мысли бродят сейчас в голове Люка. Да, она была глупой и доверчивой. Дирк ее вовсе не любил. Стыдно и гадко. Айви не могла усидеть на месте и встала. – Что-нибудь еще?
Люк не спускал с нее глаз.
– Вы видели тело Трипа на станции. Как он был убит?
Айви провел ладонями по спинке дивана, обитого тканью с жестким, неприятным на ощупь ворсом.
– Он лежал на кухне. Моя мать спрятала статуэтки там. Кажется, у него была огнестрельная рана в голове. – Видит Бог, Айви совсем не хотелось вспоминать эту сцену, снова видеть перед собой мертвое тело Трипа. Айви опустила взгляд на собственные руки с короткими ногтями и побелевшими костяшками.
– Сколько ран вы видели?
Айви моргнула и снова уставилась на руки.
– Я видела только одну, но, думаю, их могло быть и несколько. Я не хотела смотреть.
– С вами все в порядке?
– Спасибо, все прекрасно. – Просто ей до сих пор не приходилось смотреть на мужчин, лежащих в луже собственной крови. По спине Айви поползли ледяные мурашки. Прошло несколько часов с тех пор, как они с Мэллори обнаружили тело. Почему у нее и сейчас подкашивались ноги? Айви старательно сфокусировала взгляд на некрасивой обивке дивана. Услышав шаги Люка, она подняла голову.
Люк стоял рядом с ней.
– Вы впервые видели труп?
– Да, но это не важно. Я в порядке и могу начать работу прямо сейчас, если у вас есть данные на Трипа. Полное имя, номер карточки социального страхования и дата рождения. – «Сосредоточься, – приказывала она себе. – Концентрируйся». Но страх не уходил. Она была на грани истерики. Кто-то убил Трипа. Ее мать оказалась втянутой в историю с Трипом и статуэтками. Что, если они убьют Мэллори? Тогда она, Айви, останется совсем одна на свете. Айви сжала руки в кулаки, чтобы они перестали дрожать. – Просто скажите мне, что делать.
– Дышите глубже. – Люк положил руку ей на плечо. – Черт, да вас трясет.
Айви напряглась и отступила на шаг.
– Со мной все в порядке. Сейчас все будет в порядке… – Она с трудом выговаривала слова, уставившись на зеленую обивку дивана. – Я видела его и, когда поняла, что моя мать имеет к этому отношение, подумала, что на его месте могла быть она. Ее могли убить.
– Прекратите, – сказал Люк и, подойдя к ней, вдруг обнял ее.
Потрясенная, Айви вдыхала его густой запах, смесь аромата хвойного мыла и мужской кожи. Люк крепко обнимал ее обеими руками. Она вцепилась пальцами в его футболку, отчаянно пытаясь обрести контроль над собой.
– Я…
Не отпуская Айви, он стал одной рукой гладить ее по спине.
– Заткнитесь! – резко приказал он.
Пару минут Айви позволяла ему обнимать себя, позволяла теплу и силе Люка поддерживать ее, не дать ей развалиться на части. Она чувствовала щекой шершавую ткань его футболки, жар и твердость его груди. Она едва не застонала от удовольствия: так успокоительно приятно его широкая ладонь поглаживала ее между лопатками. Наконец Айви справилась с приступом слабости и малодушия.
– Вы умеете найти подход к больному, Стерлинг, – пробормотала она, уткнувшись лицом в его футболку.
Люк рассмеялся.
– Сладкая моя, если вы хотите узнать, насколько хорошо я умею найти подход к пациенту, вам придется раздеться.
Айви отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза.
– Сейчас вы уже не такая бледная. Может, хватит валять дурака? Пора приниматься за дело. – Люк отпустил ее и подошел к письменному столу, придвинутому к стене. На столе лежали его ключи и бумажник.
Айви смотрела, как он засунул бумажник в задний карман джинсов, и тут взгляд ее упал на солидную выпуклость впереди. Люк был… У Айви пересохло во рту. Просто оттого, что он ее обнял? Ей стало приятно, очень приятно оттого, что она так его возбуждала. Ее словно накрыло теплой волной.
Что с ней такое? Она должна сейчас думать о том, как спасти мать, а не пялиться во все глаза на Люка Стерлинга. На Человека-Легенду, который является ярчайшим примером для подражания всем плохим парням во всем мире.
Люк прошел к двери.
– Мы едем к Кэт Вон. К бывшей жене Трипа. Они расстались врагами. Я думаю, она поможет нам, если вы поманите ее морковкой.
– Какой морковкой? – Айви едва не врезалась в его зад, когда он остановился, чтобы открыть дверь.
Люк обернулся, продолжая держаться одной рукой за ручку двери.
– Пообещайте, что попытаетесь найти деньги, спрятанные от нее Трипом.
Айви вновь почувствовала под ногами твердую почву.
Эту работу она знала.
– Поехали.
Люк не шевельнулся.
– Разговор о сексе еще не закончен.
Айви распрямила спину.
– Вы можете прожить пять минут, не вспоминая о сексе?
– Когда рядом вы – нет.
И снова удовольствие приятным теплом растеклось по телу Айви, но в то же время она почувствовала злость.
– Прекратите испытывать на мне свое обаяние, Стерлинг. Я всего лишь хочу найти убийцу и обелить имя матери.
– Вот и молодец. А я просто хочу найти статуэтки и заняться с вами сексом. Много жаркого, потного, грязного секса.
– Нет. – Ну вот. Она все сказала. Теперь можно двигаться дальше и не думать о сексе.
Люк усмехнулся.
– Моя сладкая, я же не следую правилам, помните? – Он засмеялся и распахнул дверь. – После вас, принцесса.
Черт! Она думала о сексе.
* * *
Мэллори ходила взад-вперед по гостиной.
– Только посмотри, что они натворили! – Маленький домик Мэллори, всего на две спальни, тот самый, что Айви помогла ей купить, когда стала неплохо зарабатывать, был в страшном беспорядке. Мать с дочерью немало поработали над тем, чтобы зрительно расширить пространство и в то же время сделать так, чтобы комнаты выглядели современно и стильно. В центре несущей стены был установлен камин, по обе стороны от него располагались неширокие окна от пола до потолка. Мэллори покрасила камин снежно-белой краской; вдоль стены с камином, под потолком, она пустила белые плинтуса, на стене над камином голубой краской нарисовала три одинаковых геометрических мотива, а вот стены вокруг окон выкрасила в густой сливочный цвет. На окнах были тонкие занавески из белой органзы и темно-голубые портьеры до самого пола. По обе стороны от камина Мэллори поставила бежевые кресла с голубыми и белыми подушками. Ковер, диван и несколько красивых маленьких столиков придали комнате законченность. А сейчас все в этой гостиной было перевернуто, подушки валялись на полу, ковер отпихнули в сторону… Ужасное зрелище.
Голос Айзека наконец проник в сознание Мэллори, пробившись сквозь весь этот кошмар.
– Ты уверена, что все мне рассказала? Все подробности своего романа с Трипом?
Мэллори обернулась к нему.
Айзек спокойно уселся в кресло, закинул ногу за ногу и открыл блокнот, удерживая его на колене. Глаза сурово смотрели из-за стекол очков. Он выглядел на все свои пятьдесят пять, ни на день моложе.
– Да, я все тебе сказала. – Упустила она лишь те подробности, которые заставили бы Айзека орать на нее. Мэллори донельзя измотал допрос в полиции, а теперь еще эти беспощадные допытывания Айзека.
Айзек взглянул на нее поверх очков и спросил:
– Выходит, он просто взял и явился на станцию с этими статуэтками? И убедил тебя спрятать их там?
Краска сначала залила грудь и шею Мэллори, потом поднялась вверх и залила все лицо.
– Я сначала согласилась их спрятать, а потом заартачилась. Вроде того.
– Понятно. – Айзек что-то записал. – И как же он тебя убедил?
Мэллори подняла с пола голубую подушку. Разглядывая гладкую ткань, она тихо сказала:
– С помощью секса.
– Что?!
Будь он неладен. Бросив подушку на кресло, Мэллори заставила себя посмотреть Айзеку в глаза.
– Секс. Я сказала «секс». Трип поцеловал меня, пожевал мне ухо, погладил меня по груди и уговорил позволить ему меня трахнуть. И я позволила. И он стал меня трахать. А в процессе он упрашивал меня помочь ему, говорил, что я ему нужна, что ему нужна моя помощь и мое тело.
Айзек пронзил ее взглядом.
– На кухне радиостанции?
Вот так. Сейчас он это скажет.
– Да. – Мэллори выставила вперед бедро и приготовилась выслушать его. Сейчас Айзек скажет те слова, которые она до себя не допустит. Не позволит им себя ранить.
Айзек снял очки, бросил их вместе с блокнотом на пол возле кресла и встал в полный рост.
Мэллори боролась с приступом страха. В ушах гудело. Во рту появился противный металлический привкус. Она сожалела о сказанном, но было поздно. Сейчас Мэллори была противна самой себе.
Айзек неторопливо подошел к ней.
– Ты кончила?
Мэллори судорожно глотнула воздух, вдохнув запах его дорогой туалетной воды.
– Что?
Айзек прищурил свои карие глаза. На скулах его выступили красные пятна.
– Ты меня слышала. Когда этот подонок оседлал тебя прямо там, на офисной кухне, ты кончила?
Господи, неужели он знает? Как он узнал? Может, он понял, потому что у нее хватило глупости переспать и с Айзеком дважды? Мэллори ушла в глухую оборону.
– Не твое дело! – Почему он, черт побери, не реагирует на сказанное ею так, как она ожидала? Почему он ведет себя так, словно это имеет для него значение?
– Ну уж нет! – прорычал он. – Теперь это мое дело. Теперь все меня касается. Ответь на вопрос. Он заботился о том, чтобы ты получила удовольствие? Обращался с тобой так, как ты того заслуживаешь?
Как она того заслуживает? Мэллори явно чего-то не понимала.
– Я… что?
– Как я с тобой обращаюсь? Ты кончаешь со мной, и знаешь почему, Мэл?
Она знала, что с Айзеком лучше не связываться. Он был умен, слишком умен для нее. Она умела обращаться с мальчишками, изголодавшимися по сексу, но такой мужчина, как Айзек… Он ее разрушит.
– Я не хочу тебя! – крикнула она, чтобы заставить его замолчать.
– Еще как хочешь. Потому что ты знаешь, что мне есть до тебя дело. Я никогда не стал бы обращаться с тобой вот так, и ты отлично это понимаешь. Когда я занимаюсь с тобой любовью, это происходит в постели, где никто не может нарушить наше уединение. И все мое внимание посвящено тебе. Чтобы я мог сконцентрироваться на каждом твоем вздохе, чтобы я мог ласкать каждый дюйм твоей кожи и дарить тебе оргазм за оргазмом.
Она его ненавидела. По-настоящему ненавидела. Он заставлял ее чувствовать себя уязвимой и испуганной.
– Сейчас же прекрати! Ты просто пытаешься меня обмануть, заманить в ловушку! – Как это делал ее отец.
«Ты все можешь мне сказать. Ты должна знать, что я тебе помогу». Так говорил ее отец. А потом он ударил ее, да так сильно, что поставил ей громадный черный синяк под глазом. Назвал ее шлюхой и выгнал из дома. Она пыталась объяснить ему, что не знала, что Грег женат. Она действительно об этом не знала! Ей тогда было всего девятнадцать. Но Мэллори не была такой глупой, какой ее все считали. Она знала, что Айзек пробудит в ней желание найти тихую пристань, где ей было бы хорошо и спокойно. Найти то, чего так никогда и не дал ей отец. Она была легкомысленной творческой натурой и считала, что так можно жить. А Айзек будил в ней желание остепениться. Однако Мэллори слишком хорошо знала жизнь, чтобы надеяться на то, что ее найдет настоящая любовь. С такими, как она, такого не случается. Она должна заставить его замолчать.
– Я найму другого адвоката, – в отчаянии заявила она. Легендарное самообладание оставило Айзека, и он взревел:
– Черта с два ты найдешь себе другого адвоката! Ты не можешь позволить себе нанять хорошего адвоката, а какому-то сопляку я не позволю загубить твою жизнь!
Этого Мэллори уже не могла вынести. Просто не могла.
– Уходи, – устало попросила она. – Мне надо тут убрать. Я должна. – Она обвела взглядом гостиную, стараясь понять, каким образом ее мир оказался повергнутым в хаос, совсем как ее дом. Так случалось раз за разом. И Айви всегда приходила ей на выручку. Стыд рождал в Мэллори злость, она устала стыдиться себя.
Айзек прикоснулся к ее плечу.
– Мэл, ты переночуешь у меня.
Она вздрогнула.
– Нет! Это мой дом. Другого у меня нет. – Она столько лет не могла позволить себе купить настоящий дом. Они с Айви всегда снимали жилье, дешевые квартиры, на оплату которых могли наскрести денег. Здесь, в этом ее первом настоящем доме, она любила находиться. Нравилось ей и Айви. Именно в тот момент, когда зазвонил телефон, у Мэллори началась сильная головная боль. Она поспешила к аппарату.
Айзек выхватил трубку у нее из рук.
– Слушаю!
Мэллори ударила его по руке. Он не отреагировал.
– Без комментариев. Мисс Йорк не будет отвечать на вопросы журналистов. – Айзек положил трубку. – Ты не можешь здесь оставаться. Журналисты не дадут тебе покоя. Собери сумку. Ты едешь со мной.
Мэллори чувствовала себя как загнанный зверь. Ей было трудно дышать.
– Я поеду к Айви. – Она должна убедиться в том, что Айви в безопасности. Тот, кто убил Трипа, может быть где-то неподалеку. Мэллори никогда не призналась бы в этом Айзеку, но она понимала, что, возможно, подставила Айви под удар, сама о том не подозревая. И теперь опасность может грозить ее дочери. Мэллори не могла допустить, чтобы что-то случилось с ее малышкой, с ее дочкой. Айви – лучшее, что было у нее в жизни. Ради Айви она бы и под поезд бросилась.
– Мэл… – Айзек направился к ней. Выражение его лица изменилось, стало другим, нежным.
Мэллори отступила. Она не хотела, чтобы он к ней прикасался. Не хотела, чтобы он узнал всю меру ее отчаяния, нею меру ее страха.
– Нет. Я хочу поехать к Айви. Я еду к дочери!
Сидя на заднем сиденье машины, Айви напомнила себе, что ее считают ледяной принцессой, или, как ее уже однажды назвали, ледяной сукой, невосприимчивой к обаянию «плохих парней», а значит, вести себя и думать она должна соответственно.
Айви так глубоко погрузилась в раздумья, что вздрогнула от неожиданности, когда машина остановилась. Люк припарковал «камри» возле маленького симпатичного домика, покрашенного в жизнерадостные цвета – персиковый с бежевым. Наверное, она заболела. Не исключено, что она оказалась жертвой той самой ворожбы, от которой предостерегала своих слушательниц. Она думала о Люке и о сексе… А ведь не далее как сегодня утром видела мертвого мужчину, с вдовой которого ей сейчас предстояло встретиться. Даже если Кэт и Трип подали на развод, когда-то они любили друг друга. Айви поморщилась при мысли о том, что ее мать спала с мужем этой женщины, вдовы Трипа.
– Готова? – спросил Люк.
Айви собралась с духом. Конечно, ее мать плохо разбиралась в мужчинах, но она не была ни убийцей, ни воровкой, и Айви должна была ей помочь.
– Пошли.
Айви вышла из машины и направилась к дому. Люк уже за пару шагов нагнал ее. Походка у него была уверенной, шаг широким. Отбросив смущавшие ее мысли о Люке, Айви постучала в персиковую дверь.
Женщина открыла дверь и сразу ее узнала:
– Айви Йорк? Что вас сюда привело?
Айви быстро оправилась от удивления, вызванного столь очевидным свидетельством ее растущей известности.
– Я здесь по ряду причин. Но прежде всего я хочу выразить вам соболезнования от имени радиостанции, на которой работаю. Мы все вам сочувствуем и сожалеем о том, что произошло.
Русые, до плеч, волосы с высветленными прядками Кэт Вон заколола на затылке. Одета она была в укороченные спортивные рейтузы и футболку. Несколько лишних фунтов придавали ее лицу приятную округлость. В уголках глаз Кэт Айви заметила маленькие морщинки, которые могли возникнуть вследствие регулярного переутомления – вид у нее был довольно усталый. А может, это от переживаний. На вид Кэт было лет тридцать пять.
– Спасибо. Я не могу поверить, что это случилось с Трипом. Что он забыл на станции? Хоть я и догадалась, что он украл эти статуэтки, но… – Кэт вздохнула. – Я всегда думала, что если его и пристрелят, то это будет ревнивый муж или брошенная любовница. Но похоже, пристрелили его совсем по иной причине.
У Айви сжалось сердце. Она почувствовала, что Кэт действительно скорбит по усопшему.
Айви еще не придумала, что сказать вдове в утешение, когда в их разговор вмешался Люк:
– Кэт, меня зовут Люк Стерлинг. Мы с вами уже разговаривали, помните?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32