Точно все грозовые фронты Венеры собрались здесь.
Наконец, 6 августа, наступило относительное прояснение. О сборке самолёта не могло быть и речи. Завтра корабль покинет Венеру.
Белопольский решил осмотреть лес. В экскурсии приняли участие Коржёвский и Второв.
Предположение биолога, что венериане спят днём, судя по всему, было правильным, но всё же решили воспользоваться самым мощным из вездеходов. Сомнения вызывала только кажущаяся густота леса; было не известно, есть ли здесь просеки, сможет ли большая машина войти в него.
Вездеход-танк был спущен на берег. Трое звездоплавателей, хорошо вооружённые, заняли в нём свои места. Семеро оставшихся на корабле собрались в радиорубке перед экраном телесвязи.
Местность казалась совершенно необитаемой, но Венера уже научила людей не доверять внешнему виду.
Высокая жёлто-коричневая трава легко уступала натиску гусениц. Но позади машины она снова выпрямлялась и казалась нетронутой. Словно и не прошёл по ней тридцатидвухтонный вездеход.
– Снова загадка, снова неизвестное свойство! – говорил Коржёвский. – Как богата сюрпризами природа Венеры!
Деревья леса были значительно ниже, чем на равнине, тоньше, и кора была не столь гладкой. Но стволы так же соединялись между собой, образуя арки. Но если там ни одна машина не могла войти в чащу, то здесь это было довольно легко. Деревья стояли редко. Между ними всюду лежали груды упавших стволов, росла молодая поросль, и всё это было покрыто бурно разросшейся травой, такой же, как на берегу озера.
Вездеход медленно и осторожно вошёл в лес, подминая под себя, вдавливая в землю и ломая всё, что попадалось на его пути. Белопольский старался выдерживать прямое направление, чтобы звездолёт всё время находился сзади. Это легко удавалось: промежутки между стволами были раз в пять больше длины машины.
Отошли метров на двести от берега.
И вдруг…
При очередном повороте впереди что-то блеснуло.
Ещё раз!.. Ошибиться было невозможно… Слишком хорошо знаком был этот характерный блеск металла!
Луч прожектора скользнул по гладкой металлической поверхности!..
Ещё несколько оборотов гусениц – и путь преградила полукруглая стена. Огромная труба уходила в обе стороны, в глубину леса.
Белопольский затормозил.
Трое людей в вездеходе и семеро перед экраном радиорубки не верили глазам. Венериане не могли иметь металлургической промышленности. Всё, что было известно о них, противоречило такому допущению. Уж не сон ли – эта невероятная картина?..
Из какого-то незнакомого жёлто-серого металла, труба была метров четырёх в диаметре и отливала тусклым блеском. Металл как будто был совсем новый, без малейших признаков ржавчины.
В ловушке
Когда в заливе кораллового острова была найдена деревянная линейка, первое, о чём подумали звездоплаватели, – о космическом корабле, посетившем Венеру. Но загадка линейки получила другое, более простое и естественное объяснение, и эта версия была оставлена.
А потом, на каменной чаше венериан, Белопольский увидел украшения в форме тел простой кубической системы, тех самых, которые были найдены в круглой котловине Арсены. И мысль о космическом корабле возникла снова.
И вот в лесу у горного озера…
– Мы проехали вдоль всей трубы, – подытожил результаты экскурсии Константин Евгеньевич, – и убедились, что она имеет форму замкнутого кольца. Хотя металл кажется совсем новым, кольцо-труба лежит здесь очень давно. Это с очевидностью доказывают деревья, сросшиеся над ней. Многие растут из-под трубы, изгибаясь по её поверхности. Можно уверенно сказать, что весь лес вырос после того, как появилась здесь эта труба. Станислав Казимирович считает, что лес имеет за собой тысячи лет. Значит, и труба появилась тысячи лет тому назад. Если её сделали венериане, то это означало бы, что тысячи лет назад у них была развитая техника. В этом случае она должна была развиться ещё больше и находиться сейчас в цветущем состоянии. Но этого нет. Вывод – труба сделана не венерианами. Кем же? Вспомним каменные чаши, вспомним фигуры на Арсене, имеющие с ними какую-то связь. Сомнений быть не может. Мы нашли то, что осталось от космического корабля, тысячи лет тому назад прилетевшего на Венеру.
– Но почему же?.. – начал Топорков.
– Вы правы, Игорь Дмитриевич! Встаёт ряд загадок. Почему корабль остался на Венере? Что случилось с его экипажем? И самое главное – откуда он прилетел и когда?
– Но если труба или корабль, как хотите, лежит тут тысячи лет, почему не видно следов времени? – спросил Второв.
– Это ещё одна загадка. Вероятно, потому, что металл совсем особый, неизвестный на Земле.
– Надо проникнуть внутрь, – сказал Мельников.
– Мы не видели ничего, что походило бы на запертую дверь. Поверхность трубы всюду гладкая. Её надо осмотреть с внутренней стороны кольца. Я думаю поручить это тебе, – прибавил Белопольский.
Мельников обрадовался.
– Я сделаю это, – ответил он. – Со мной будут Второв и Князев.
– Очень хорошо. Я сам хотел предложить именно их.
– Когда отправляться?
– Чем скорее, тем лучше.
Как всегда, задержали грозы.
Но звездоплаватели настолько привыкли, что не обращали на эту помеху особого внимания.
– В дорогу! – сказал Мельников, как только барометр Топоркова после очередной грозы показал, что воздух очистился.
Под управлением Князева, которому Второв показывал направление, вездеход быстро дошёл до загадочной трубы. Все уже были уверены, что это звездолёт.
Мельников и Второв, захватив с собой раздвижную лестницу, вышли через тамбур. Князев должен был ожидать их возвращения. Если приблизится грозовой фронт, он даст сигнал – и разведчики вернутся в машину до ливня.
Путаясь ногами в высокой траве, Второв установил лестницу; и один за другим, они поднялись на трубу.
Свет прожекторов, направленных вверх, отражался от листвы и создавал достаточное освещение.
Внутри кольца был тот же лес. Сверху было хорошо видно, что труба плавно загибается в обе стороны. Диаметр кольца был не меньше двухсот метров.
Второв первый заметил второе кольцо. Оно находилось в пяти – шести метрах и было той же толщины. Может быть, там, в глубине леса, они найдут ещё несколько? Форма космического корабля была, очевидно, совсем необычной.
– Кольца должны соединяться между собой, – сказал Мельников.
Они осторожно пошли вперёд по гладкой и скользкой трубе. Князев, лавируя между деревьями, повёл вездеход вслед за ними, стараясь не отходить далеко.
Соединение обнаружилось очень скоро. Тонкие с виду трубы из того же металла, расположенные в форме ромба, соединяли оба кольца. Сквозь этот ромб поднималось огромное дерево, трёх метров в обхвате, что лишний раз доказывало, как давно находится здесь это странное сооружение.
Шагов через тридцать они увидели второй ромб. И словно нарочно, сквозь него опять-таки выросло дерево. Оно задело в своём росте металл, и ромб был искривлён.
– Такие гиганты, – задумчиво сказал Мельников, – растут сотни и сотни лет.
– Коржёвский утверждает, что тысячи.
– Ещё того лучше!
– Я очень волнуюсь, – признался Второв. – Эти трубы… Мы ходим по ним. Кто построил эти кольца? Кто прилетел в них на Венеру? Здесь, под нашими ногами величайшие тайны. Что, если внутри всё так же хорошо сохранилось, как снаружи?
– Удастся ли только попасть внутрь?
С корабля сообщили о приближении грозы, и Мельников со Второвым спустились к вездеходу. Но грозовой фронт прошёл стороной. Вопрос о надёжности защиты лесного купола остался по-прежнему открытым.
– Нам надо перебраться за вторую трубу. Иначе мы ничего не выясним.
– А если гроза?
– Укроемся под трубой. Наши костюмы не проницаемы для воды. Это доказано опытом Романова.
Белопольский, которому Мельников сообщил о своём намерении, разрешил поход к центру колец. Прожекторы на их шлемах должны дать достаточно света, чтобы ориентироваться в лесу. Лестницу можно было носить с собой, – она была очень лёгкой.
И вот началась эта необычайная экскурсия в далёкое прошлое. Впоследствии, когда они снова очутились в привычной обстановке звездолёта, только снимки, сделанные Второвым, служили доказательством, что всё это действительно видели их глаза, насколько странным и похожим на сказку было всё виденное.
Прежде чем углубиться в лес, Мельников и Второв, неотступно сопровождаемые вездеходом, прошли по всей длине наружной трубы. Подсчёт сделанных шагов подтверждал, что диаметр кольца равен двумстам метров. Вторая труба вое время шла параллельно первой на одном и том же расстоянии и прикреплялась к ней через каждые пятнадцать – шестнадцать метров ромбовидными конструкциями. В двух местах, расположенных, очевидно, по диаметру, от наружной трубы отходила другая, прямая и меньшего размера и, пройдя сквозь внутреннюю трубу, исчезала среди деревьев.
– Там, – Мельников указал рукой к центру колец, – должно быть что-то. Какое-то центральное ядро.
– Я тоже так думаю, – согласился Второв.
Обойдя кольцо, они вернулись немного назад и остановились у радиальной трубы. Идти к центру лучше всего было прямо по ней. Металлические подошвы их ботинок сильно затрудняли хождение по гладкому металлу, но продираться через бурелом и высокую траву было ещё труднее.
Приказав Князеву не отходить от этого места, Мельников первым спустился по лестнице, которую держал Второв. Потом он помог спуститься товарищу.
Преодолев второе кольцо, они углубились в лес. Свет прожекторов вездехода вскоре померк и перестал освещать путь. Вспыхнули лампы на шлемах.
Дорога по трубе оказалась не столь лёгкой, как они думали. Чуть не на каждом шагу путь преграждали стволы деревьев, изогнувшиеся самым причудливым образом. Приходилось перелезать через них с помощью лестницы или спускаться на землю и обходить препятствие. Они убедились при этом, что путешествие по земле заняло бы очень много времени, – трава была настолько упругой, что каждый шаг стоил больших усилий.
Труба была прямой, метров двух с половиной в диаметре, и не лежала на земле подобно двум кольцевым, а висела в воздухе. Учитывая её длину, они пришли к выводу, что металл исключительной прочности. Об этом же говорил тот факт, что ни одно дерево, выросшее из-под трубы, не смяло её, а изгибалось по поверхности. Они видели раньше, что крепления не выдерживали страшного натиска растущего великана.
– И, кроме того, – сказал Мельников, – нельзя забывать, что она лежит тут тысячи лет. Ни один земной металл не уцелел бы столько времени.
В пятидесяти метрах от второго кольца они наткнулись на третье. Оно было той же толщины, что и два первых.
– Система концентрических колец, – заметил Второв. – Интересно, – что находится в центре?
Они узнали это через несколько минут.
Деревья стали редеть. Всё яснее и отчётливее они видели дальше, чем достигал свет их прожекторов. Над головой сквозь листву тоже можно было увидеть клочок неба.
И вот что-то огромное, казавшееся бесформенным, встало на их пути. «Что-то», плотно обросшее деревьями, было целью их лесного похода. Это был центр космического корабля.
Его форма была скрыта от глаз, настолько крепко зажал его в своих объятиях лес. Но им обоим показалось, что это не шар и не куб, а что-то другое.
– Константин Евгеньевич! – позвал Мельников.
– Слушаю, – тотчас же ответил Белопольский.
– Мы дошли до центра. Но деревья так обступили его, что даже формы мы не можем определить. Но если есть вход внутрь, он должен быть здесь. Надо уничтожить деревья. Придётся вернуться за ультразвуковым аппаратом.
– Постойте! – сказал вдруг Второв. – Вот, кажется, дверь.
Действительно, сбоку от трубы, в месте, не закрытом деревьями, ясно виднелась тонкая линия, образующая собой правильный пятиугольник.
– Правда, похоже на дверь! – сказал Мельников. – И она должна открываться снаружи.
– Не видно ни кнопок, ни замка.
– Должны быть! Если, конечно, это дверь, а не что-нибудь другое.
– Очень похоже на дверь.
Пятиугольник находился на уровне центра трубы, и рассматривать его приходилось низко нагнувшись. Мельников и Второв спустились на землю. Но теперь предполагаемая дверь оказалась над головой.
– Приставьте лестницу!
Луч света упал на металлическую поверхность, и прямо перед собой Мельников увидел какие-то выступы.
Их было три. Средний имел форму пятиугольника, два боковые – квадрата.
– Это, безусловно, механизм двери! – взволнованно сказал Второв.
– Да, по-видимому, – сдерживая себя, ответил Мельников. – Попробуем разобраться.
– Борис Николаевич, – раздался голос Белопольского, – соблюдайте крайнюю осторожность. Мы не знаем, что произойдёт, если вы дотронетесь до механизма. Что он собой представляет?
Мельников рассказал.
– По-моему, – закончил он, – ничего не может произойти, кроме того, что дверь, возможно, откроется. Но шансов на это мало. Скорей всего механизм давно не работает. Пожалуй, будет лучше, если один из нас отойдёт подальше.
– Я очень прошу вас, – умоляюще сказал Второв, – доверьте это мне.
Мельников видел, что молодой инженер даже побледнел от волнения. Отказ глубоко заденет его.
– Хорошо, разбирайтесь вы. Когда кончите, позовите меня.
Он поднялся на трубу и, не оглядываясь, скрылся за деревьями.
Оставшись один, Второв внимательно осмотрел выступы. Они казались вылитыми на металле корпуса, но, если это был механизм, они должны поддаваться нажиму или поворачиваться.
«Но, может быть, – подумал он, – время испортило механизм и все усилия будут напрасны».
Ему страстно хотелось добиться успеха, особенно после того, как он взялся за это вместо Мельникова.
«Стыдно будет, если не догадаюсь. Сочтут хвастуном».
Странная форма космического корабля была чужда ему – человеку Земли, но это было создание рук существ, близких по своему умственному развитию. Второв был убеждён, что человек может понять их мысль.
– Будем рассуждать так, как будто это сделано на Земле!
– Правильно! – ответил невидимый Мельников. – Спокойно, Геннадий!
Второв осторожно взялся за средний пятиугольник. Сперва он попробовал нажать на него – выступ не поддавался. Тогда он сделал попытку повернуть – что-то дрогнуло под его пальцами. Второв нажал сильнее – послышался тягучий скрип.
«Ага! Пятиугольник поворачивается! Поставим его на место и возьмёмся за квадраты».
Квадратные выступы повернуть не удалось. Но, когда Второв со всей силы нажал на них, они поддались.
– Средний выступ поворачивается, – сказал он, – а крайние действуют по принципу кнопки.
– Десятки возможных комбинаций! – заметил Мельников.
– Вы сами решили рассуждать так, как будто это сделано на Земле, – вмешался Зайцев. – Путь правильный! Мы не запираем входы на звездолёт на манер несгораемых сейфов. Вряд ли и они это сделали. Ищите простое решение.
Второв стал нажимать на квадраты, то на один, то на оба сразу, поворачивая пятиугольник в разные стороны. Тщетно! Дверь не открывалась. Выступы поддавались с большим трудом. Ему приходилось пускать в ход всю свою недюжинную силу.
– Ничего не выходит! – сказал он, тяжело дыша.
– Отдохните! А мы пока подумаем! – посоветовал Белопольский.
Второв слышал, как члены экипажа обменивались мнениями.
– Как расположен средний выступ? – спросил Зайцев.
– Это правильный пятиугольник.
– Я спрашиваю, – как он расположен относительно пятиугольника двери?
– Постойте! – воскликнул Второв. – Да, действительно, – прибавил он, внимательно вглядевшись в тонкую линию над своей головой, – они расположены несимметрично.
– Попробуйте поставить их в симметричное положение.
Оказалось, что средний выступ можно было повернуть на сто восемьдесят градусов.
Как только маленький пятиугольник совпал по положению с большим, раздался негромкий звук, точно упало что-то металлическое.
Второв отскочил назад.
Но ничего не случилось. Дверь оставалась в прежнем положении.
С сильно бьющимся сердцем инженер протянул руки к квадратам. Он почему-то был уверен, что на этот раз его ждёт удача. Металлический звук доказывал, что, несмотря на прошедшее огромное время, механизм работал.
Со всей силы он нажал на оба выступа.
Над ним что-то мелькнуло. Второв инстинктивно пригнулся к земле.
Полная тишина…
Он поднял голову.
Двери не было!
На месте металлического пятиугольника он увидел что-то бледно-голубое, казавшееся прозрачным и нереальным. Точно газовая плёнка заменила металл.
Мельников, Князев и все, кто находился на звездолёте, услышали отчаянный, как им показалось, крик Второва:
– Свет! Свет! Теперь он видел! Видел ясно!..
Это «что-то» не было плёнкой голубого газа! Перед ним находилось пятиугольное отверстие, из которого откуда-то из недр космического корабля, тысячи лет пролежавшего на Венере, исходил слабый, но несомненный голубой свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Наконец, 6 августа, наступило относительное прояснение. О сборке самолёта не могло быть и речи. Завтра корабль покинет Венеру.
Белопольский решил осмотреть лес. В экскурсии приняли участие Коржёвский и Второв.
Предположение биолога, что венериане спят днём, судя по всему, было правильным, но всё же решили воспользоваться самым мощным из вездеходов. Сомнения вызывала только кажущаяся густота леса; было не известно, есть ли здесь просеки, сможет ли большая машина войти в него.
Вездеход-танк был спущен на берег. Трое звездоплавателей, хорошо вооружённые, заняли в нём свои места. Семеро оставшихся на корабле собрались в радиорубке перед экраном телесвязи.
Местность казалась совершенно необитаемой, но Венера уже научила людей не доверять внешнему виду.
Высокая жёлто-коричневая трава легко уступала натиску гусениц. Но позади машины она снова выпрямлялась и казалась нетронутой. Словно и не прошёл по ней тридцатидвухтонный вездеход.
– Снова загадка, снова неизвестное свойство! – говорил Коржёвский. – Как богата сюрпризами природа Венеры!
Деревья леса были значительно ниже, чем на равнине, тоньше, и кора была не столь гладкой. Но стволы так же соединялись между собой, образуя арки. Но если там ни одна машина не могла войти в чащу, то здесь это было довольно легко. Деревья стояли редко. Между ними всюду лежали груды упавших стволов, росла молодая поросль, и всё это было покрыто бурно разросшейся травой, такой же, как на берегу озера.
Вездеход медленно и осторожно вошёл в лес, подминая под себя, вдавливая в землю и ломая всё, что попадалось на его пути. Белопольский старался выдерживать прямое направление, чтобы звездолёт всё время находился сзади. Это легко удавалось: промежутки между стволами были раз в пять больше длины машины.
Отошли метров на двести от берега.
И вдруг…
При очередном повороте впереди что-то блеснуло.
Ещё раз!.. Ошибиться было невозможно… Слишком хорошо знаком был этот характерный блеск металла!
Луч прожектора скользнул по гладкой металлической поверхности!..
Ещё несколько оборотов гусениц – и путь преградила полукруглая стена. Огромная труба уходила в обе стороны, в глубину леса.
Белопольский затормозил.
Трое людей в вездеходе и семеро перед экраном радиорубки не верили глазам. Венериане не могли иметь металлургической промышленности. Всё, что было известно о них, противоречило такому допущению. Уж не сон ли – эта невероятная картина?..
Из какого-то незнакомого жёлто-серого металла, труба была метров четырёх в диаметре и отливала тусклым блеском. Металл как будто был совсем новый, без малейших признаков ржавчины.
В ловушке
Когда в заливе кораллового острова была найдена деревянная линейка, первое, о чём подумали звездоплаватели, – о космическом корабле, посетившем Венеру. Но загадка линейки получила другое, более простое и естественное объяснение, и эта версия была оставлена.
А потом, на каменной чаше венериан, Белопольский увидел украшения в форме тел простой кубической системы, тех самых, которые были найдены в круглой котловине Арсены. И мысль о космическом корабле возникла снова.
И вот в лесу у горного озера…
– Мы проехали вдоль всей трубы, – подытожил результаты экскурсии Константин Евгеньевич, – и убедились, что она имеет форму замкнутого кольца. Хотя металл кажется совсем новым, кольцо-труба лежит здесь очень давно. Это с очевидностью доказывают деревья, сросшиеся над ней. Многие растут из-под трубы, изгибаясь по её поверхности. Можно уверенно сказать, что весь лес вырос после того, как появилась здесь эта труба. Станислав Казимирович считает, что лес имеет за собой тысячи лет. Значит, и труба появилась тысячи лет тому назад. Если её сделали венериане, то это означало бы, что тысячи лет назад у них была развитая техника. В этом случае она должна была развиться ещё больше и находиться сейчас в цветущем состоянии. Но этого нет. Вывод – труба сделана не венерианами. Кем же? Вспомним каменные чаши, вспомним фигуры на Арсене, имеющие с ними какую-то связь. Сомнений быть не может. Мы нашли то, что осталось от космического корабля, тысячи лет тому назад прилетевшего на Венеру.
– Но почему же?.. – начал Топорков.
– Вы правы, Игорь Дмитриевич! Встаёт ряд загадок. Почему корабль остался на Венере? Что случилось с его экипажем? И самое главное – откуда он прилетел и когда?
– Но если труба или корабль, как хотите, лежит тут тысячи лет, почему не видно следов времени? – спросил Второв.
– Это ещё одна загадка. Вероятно, потому, что металл совсем особый, неизвестный на Земле.
– Надо проникнуть внутрь, – сказал Мельников.
– Мы не видели ничего, что походило бы на запертую дверь. Поверхность трубы всюду гладкая. Её надо осмотреть с внутренней стороны кольца. Я думаю поручить это тебе, – прибавил Белопольский.
Мельников обрадовался.
– Я сделаю это, – ответил он. – Со мной будут Второв и Князев.
– Очень хорошо. Я сам хотел предложить именно их.
– Когда отправляться?
– Чем скорее, тем лучше.
Как всегда, задержали грозы.
Но звездоплаватели настолько привыкли, что не обращали на эту помеху особого внимания.
– В дорогу! – сказал Мельников, как только барометр Топоркова после очередной грозы показал, что воздух очистился.
Под управлением Князева, которому Второв показывал направление, вездеход быстро дошёл до загадочной трубы. Все уже были уверены, что это звездолёт.
Мельников и Второв, захватив с собой раздвижную лестницу, вышли через тамбур. Князев должен был ожидать их возвращения. Если приблизится грозовой фронт, он даст сигнал – и разведчики вернутся в машину до ливня.
Путаясь ногами в высокой траве, Второв установил лестницу; и один за другим, они поднялись на трубу.
Свет прожекторов, направленных вверх, отражался от листвы и создавал достаточное освещение.
Внутри кольца был тот же лес. Сверху было хорошо видно, что труба плавно загибается в обе стороны. Диаметр кольца был не меньше двухсот метров.
Второв первый заметил второе кольцо. Оно находилось в пяти – шести метрах и было той же толщины. Может быть, там, в глубине леса, они найдут ещё несколько? Форма космического корабля была, очевидно, совсем необычной.
– Кольца должны соединяться между собой, – сказал Мельников.
Они осторожно пошли вперёд по гладкой и скользкой трубе. Князев, лавируя между деревьями, повёл вездеход вслед за ними, стараясь не отходить далеко.
Соединение обнаружилось очень скоро. Тонкие с виду трубы из того же металла, расположенные в форме ромба, соединяли оба кольца. Сквозь этот ромб поднималось огромное дерево, трёх метров в обхвате, что лишний раз доказывало, как давно находится здесь это странное сооружение.
Шагов через тридцать они увидели второй ромб. И словно нарочно, сквозь него опять-таки выросло дерево. Оно задело в своём росте металл, и ромб был искривлён.
– Такие гиганты, – задумчиво сказал Мельников, – растут сотни и сотни лет.
– Коржёвский утверждает, что тысячи.
– Ещё того лучше!
– Я очень волнуюсь, – признался Второв. – Эти трубы… Мы ходим по ним. Кто построил эти кольца? Кто прилетел в них на Венеру? Здесь, под нашими ногами величайшие тайны. Что, если внутри всё так же хорошо сохранилось, как снаружи?
– Удастся ли только попасть внутрь?
С корабля сообщили о приближении грозы, и Мельников со Второвым спустились к вездеходу. Но грозовой фронт прошёл стороной. Вопрос о надёжности защиты лесного купола остался по-прежнему открытым.
– Нам надо перебраться за вторую трубу. Иначе мы ничего не выясним.
– А если гроза?
– Укроемся под трубой. Наши костюмы не проницаемы для воды. Это доказано опытом Романова.
Белопольский, которому Мельников сообщил о своём намерении, разрешил поход к центру колец. Прожекторы на их шлемах должны дать достаточно света, чтобы ориентироваться в лесу. Лестницу можно было носить с собой, – она была очень лёгкой.
И вот началась эта необычайная экскурсия в далёкое прошлое. Впоследствии, когда они снова очутились в привычной обстановке звездолёта, только снимки, сделанные Второвым, служили доказательством, что всё это действительно видели их глаза, насколько странным и похожим на сказку было всё виденное.
Прежде чем углубиться в лес, Мельников и Второв, неотступно сопровождаемые вездеходом, прошли по всей длине наружной трубы. Подсчёт сделанных шагов подтверждал, что диаметр кольца равен двумстам метров. Вторая труба вое время шла параллельно первой на одном и том же расстоянии и прикреплялась к ней через каждые пятнадцать – шестнадцать метров ромбовидными конструкциями. В двух местах, расположенных, очевидно, по диаметру, от наружной трубы отходила другая, прямая и меньшего размера и, пройдя сквозь внутреннюю трубу, исчезала среди деревьев.
– Там, – Мельников указал рукой к центру колец, – должно быть что-то. Какое-то центральное ядро.
– Я тоже так думаю, – согласился Второв.
Обойдя кольцо, они вернулись немного назад и остановились у радиальной трубы. Идти к центру лучше всего было прямо по ней. Металлические подошвы их ботинок сильно затрудняли хождение по гладкому металлу, но продираться через бурелом и высокую траву было ещё труднее.
Приказав Князеву не отходить от этого места, Мельников первым спустился по лестнице, которую держал Второв. Потом он помог спуститься товарищу.
Преодолев второе кольцо, они углубились в лес. Свет прожекторов вездехода вскоре померк и перестал освещать путь. Вспыхнули лампы на шлемах.
Дорога по трубе оказалась не столь лёгкой, как они думали. Чуть не на каждом шагу путь преграждали стволы деревьев, изогнувшиеся самым причудливым образом. Приходилось перелезать через них с помощью лестницы или спускаться на землю и обходить препятствие. Они убедились при этом, что путешествие по земле заняло бы очень много времени, – трава была настолько упругой, что каждый шаг стоил больших усилий.
Труба была прямой, метров двух с половиной в диаметре, и не лежала на земле подобно двум кольцевым, а висела в воздухе. Учитывая её длину, они пришли к выводу, что металл исключительной прочности. Об этом же говорил тот факт, что ни одно дерево, выросшее из-под трубы, не смяло её, а изгибалось по поверхности. Они видели раньше, что крепления не выдерживали страшного натиска растущего великана.
– И, кроме того, – сказал Мельников, – нельзя забывать, что она лежит тут тысячи лет. Ни один земной металл не уцелел бы столько времени.
В пятидесяти метрах от второго кольца они наткнулись на третье. Оно было той же толщины, что и два первых.
– Система концентрических колец, – заметил Второв. – Интересно, – что находится в центре?
Они узнали это через несколько минут.
Деревья стали редеть. Всё яснее и отчётливее они видели дальше, чем достигал свет их прожекторов. Над головой сквозь листву тоже можно было увидеть клочок неба.
И вот что-то огромное, казавшееся бесформенным, встало на их пути. «Что-то», плотно обросшее деревьями, было целью их лесного похода. Это был центр космического корабля.
Его форма была скрыта от глаз, настолько крепко зажал его в своих объятиях лес. Но им обоим показалось, что это не шар и не куб, а что-то другое.
– Константин Евгеньевич! – позвал Мельников.
– Слушаю, – тотчас же ответил Белопольский.
– Мы дошли до центра. Но деревья так обступили его, что даже формы мы не можем определить. Но если есть вход внутрь, он должен быть здесь. Надо уничтожить деревья. Придётся вернуться за ультразвуковым аппаратом.
– Постойте! – сказал вдруг Второв. – Вот, кажется, дверь.
Действительно, сбоку от трубы, в месте, не закрытом деревьями, ясно виднелась тонкая линия, образующая собой правильный пятиугольник.
– Правда, похоже на дверь! – сказал Мельников. – И она должна открываться снаружи.
– Не видно ни кнопок, ни замка.
– Должны быть! Если, конечно, это дверь, а не что-нибудь другое.
– Очень похоже на дверь.
Пятиугольник находился на уровне центра трубы, и рассматривать его приходилось низко нагнувшись. Мельников и Второв спустились на землю. Но теперь предполагаемая дверь оказалась над головой.
– Приставьте лестницу!
Луч света упал на металлическую поверхность, и прямо перед собой Мельников увидел какие-то выступы.
Их было три. Средний имел форму пятиугольника, два боковые – квадрата.
– Это, безусловно, механизм двери! – взволнованно сказал Второв.
– Да, по-видимому, – сдерживая себя, ответил Мельников. – Попробуем разобраться.
– Борис Николаевич, – раздался голос Белопольского, – соблюдайте крайнюю осторожность. Мы не знаем, что произойдёт, если вы дотронетесь до механизма. Что он собой представляет?
Мельников рассказал.
– По-моему, – закончил он, – ничего не может произойти, кроме того, что дверь, возможно, откроется. Но шансов на это мало. Скорей всего механизм давно не работает. Пожалуй, будет лучше, если один из нас отойдёт подальше.
– Я очень прошу вас, – умоляюще сказал Второв, – доверьте это мне.
Мельников видел, что молодой инженер даже побледнел от волнения. Отказ глубоко заденет его.
– Хорошо, разбирайтесь вы. Когда кончите, позовите меня.
Он поднялся на трубу и, не оглядываясь, скрылся за деревьями.
Оставшись один, Второв внимательно осмотрел выступы. Они казались вылитыми на металле корпуса, но, если это был механизм, они должны поддаваться нажиму или поворачиваться.
«Но, может быть, – подумал он, – время испортило механизм и все усилия будут напрасны».
Ему страстно хотелось добиться успеха, особенно после того, как он взялся за это вместо Мельникова.
«Стыдно будет, если не догадаюсь. Сочтут хвастуном».
Странная форма космического корабля была чужда ему – человеку Земли, но это было создание рук существ, близких по своему умственному развитию. Второв был убеждён, что человек может понять их мысль.
– Будем рассуждать так, как будто это сделано на Земле!
– Правильно! – ответил невидимый Мельников. – Спокойно, Геннадий!
Второв осторожно взялся за средний пятиугольник. Сперва он попробовал нажать на него – выступ не поддавался. Тогда он сделал попытку повернуть – что-то дрогнуло под его пальцами. Второв нажал сильнее – послышался тягучий скрип.
«Ага! Пятиугольник поворачивается! Поставим его на место и возьмёмся за квадраты».
Квадратные выступы повернуть не удалось. Но, когда Второв со всей силы нажал на них, они поддались.
– Средний выступ поворачивается, – сказал он, – а крайние действуют по принципу кнопки.
– Десятки возможных комбинаций! – заметил Мельников.
– Вы сами решили рассуждать так, как будто это сделано на Земле, – вмешался Зайцев. – Путь правильный! Мы не запираем входы на звездолёт на манер несгораемых сейфов. Вряд ли и они это сделали. Ищите простое решение.
Второв стал нажимать на квадраты, то на один, то на оба сразу, поворачивая пятиугольник в разные стороны. Тщетно! Дверь не открывалась. Выступы поддавались с большим трудом. Ему приходилось пускать в ход всю свою недюжинную силу.
– Ничего не выходит! – сказал он, тяжело дыша.
– Отдохните! А мы пока подумаем! – посоветовал Белопольский.
Второв слышал, как члены экипажа обменивались мнениями.
– Как расположен средний выступ? – спросил Зайцев.
– Это правильный пятиугольник.
– Я спрашиваю, – как он расположен относительно пятиугольника двери?
– Постойте! – воскликнул Второв. – Да, действительно, – прибавил он, внимательно вглядевшись в тонкую линию над своей головой, – они расположены несимметрично.
– Попробуйте поставить их в симметричное положение.
Оказалось, что средний выступ можно было повернуть на сто восемьдесят градусов.
Как только маленький пятиугольник совпал по положению с большим, раздался негромкий звук, точно упало что-то металлическое.
Второв отскочил назад.
Но ничего не случилось. Дверь оставалась в прежнем положении.
С сильно бьющимся сердцем инженер протянул руки к квадратам. Он почему-то был уверен, что на этот раз его ждёт удача. Металлический звук доказывал, что, несмотря на прошедшее огромное время, механизм работал.
Со всей силы он нажал на оба выступа.
Над ним что-то мелькнуло. Второв инстинктивно пригнулся к земле.
Полная тишина…
Он поднял голову.
Двери не было!
На месте металлического пятиугольника он увидел что-то бледно-голубое, казавшееся прозрачным и нереальным. Точно газовая плёнка заменила металл.
Мельников, Князев и все, кто находился на звездолёте, услышали отчаянный, как им показалось, крик Второва:
– Свет! Свет! Теперь он видел! Видел ясно!..
Это «что-то» не было плёнкой голубого газа! Перед ним находилось пятиугольное отверстие, из которого откуда-то из недр космического корабля, тысячи лет пролежавшего на Венере, исходил слабый, но несомненный голубой свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35