— Я получил информацию, что акции госконцерна Лихтенштейна скоро резко поднимутся в цене. Вы хотите их купить?
— А информация надёжная? — засомневался Жерар. — Предприятие успешное, но с чего бы акциям резко дорожать?
— С того, — вмешался Слав, — что они начинают выпуск очень интересной вещички.
— Вы так хорошо знаете это предприятие? — снисходительно сказал Дегре.
«И когда он только поумнеет? — подумал Жерар. — Каждый раз в одну и ту же лужу шлёпается, а всё мало».
— Нет, — ответил Слав. — Представление о концерне у меня довольно смутное. Зато я хорошо знаю одного из генеральных конструкторов. — Слав объяснил, что за товар вскоре появится на рынке. Дерге слушал с разинутым от изумления ртом. Как и Жерар.
— Но это означает конец власти орденов, — еле выговорил адвокат.
— Нет, — усмехнулся Слав, — власть орденов рухнет ещё не скоро, лет пятьдесят продержится. Ордена сильны и богаты. Но первый серьёзный удар по ним нанесёт именно «Альфа». И примерно на полгода акции госконцерна Лихтенштейна будут самыми дорогими на рынке.
— Почему только полгода? — не понял Дегре.
— Потому что через полгода, если не раньше, конкуренты завалят потребителя модификациями «Альфы». Так что титул монополиста Лихтенштейну не грозит.
— Полгода — тоже неплохо, — решил адвокат. — Акции надо брать. — Он сунул Жерару бумаги на подпись и умчался в контору.
Жерар, пока не появился ещё кто-нибудь с головоломными новостями, схватился за камеру, Славян едва успел ему кепку надеть.
ЭПИЛОГ.
Захарьева, главный бухгалтер птицеводческого совхоза близ Тулы, высокая статная сорокадвухлетняя брюнетка, с ненавистью посмотрела на телефон. Председатель вызывать изволит. Ну и о чём с ним говорить? О пустом, как его черепная коробка, бюджете совхоза? Но обиду демонстрировать настроения не было и к председателю зашла.
Председатель Громов, пухленький, шарообразный, подвижный как ртуть шатен, ровесник Захарьевой, не метался, как обычно, по кабинету, а сидел за столом и блаженно улыбался. Захарьева одарила его мрачным взглядом.
— Когда ты бухтела, — сказал он, — что я зря два новых цеха построил, что у совхоза теперь денег нет, я тебе что говорил? Я говорил, что деньги будут. Вот они, родимые! — Громов помахал чеком.
— Ты что, банк ограбил и или в рулетку выиграл?
— Я землю продал.
— Какую ещё землю? — удивилась бухгалтер. Пригодной к продаже земли, да и непригодной, у совхоза нет, — другая специализация. Спустя мгновение Захарьева сообразила: — Так ты тот пустырь продал? Что ж за дурак на него позарился?
— Ну ты это зря, — обиделся Громов. — Я дерьмом не торгую. Земля запущенная, но под фруктовый сад очень хороша. Если новый хозяин сумет привести её в достойный вид…
— Кто такой? — настроение Захарьевой понемногу улучшалось, она всё нежнее посматривала на чек.
— Свежеодипломленный агрохимик. Ничего так парень, видно, что руки работы не боятся.
— Подожди-подожди, это тот, что позавчера на пустыре в строительном вагончике поселился? Я тебе ещё сказать хотела, чтоб турнул его оттуда, бомжару.
— Нет, это новый землевладелец, — ответил председатель. — А вагончик — временно. Сегодня строиться начинает, до холодов надеется успеть.
— Тогда пусть у нас бригаду наймёт. Ребята хорошие, не пьют, работают на совесть. И деньги совхозу опять-таки пойдут.
— Он обещал подумать.
— Подумать обещал! — ядовито передразнила Захарьева. — Рекламщик фигов. Ладно, я сама с ним поговорю. — Бухгалтер влюблено глянула на чек. — Ну а что он за человек, сосед новый?
— Да вроде ничего, нормальный человек. Двадцать три года, наш университет закончил, ездил на заработки за границу, приехал — доучился и землю купил. Будет у нас теперь садоводческое хозяйство в соседях.
— Ну и дай бог ему всего хорошего, — кивнула Захарьева. — Главное, что не загородный бордель. Хоть смотреть на всякую мерзость не придётся.
— И то верно. Танюшка моя уже глаз на него положила.
— А он?
— Он… Ты покажи мне мужика, которому Танюшка не понравится. — Громов выругался.
— Ну и что тебе опять не так? — ответила Захарьева. — Серьёзный парень, с руками, высшее образование. И деньги есть. Или она у тебя ветврачом стала, чтобы за полудурка выйти, у которого мозгов не хватило, чтобы на штукатура толком выучиться?
— Да я ничего. Только ты ведь его видела. Моя Танюшка любой конкурс красоты выиграет, а он… Глянуть не на что, мосластый, рыжий, морда конопатая. А, — отмахнулся Громов, — так, ни пёс, ни выдра.
— Зато парень вроде бы дельный. Люська моя себе такого красавца выискала — картинка, артист. А толку? Двоих детей заделал и свалил искать великую любовь с большим приданым.
— Тоже верно. Но гадать не будем, жизнь покажет. Давай-ка лучше о птице поговорим. — Председатель достал из ящика стола журнал «Промышленное птицеводство», показал Захарьевой статью. — Что скажешь?
— Сейчас, дочитаю… Выглядит соблазнительно, но чем ты поручишься, что это не обычный рекламный трёп?
— Вот ты скажи своей Люське-программистке, пусть садится за интернет и по форумам пошарит. По чатам, если на такую тему чаты есть. Там не только реклама, но реальные отзывы должны быть. За каким чёртом мы держим интернет этот фигов? Пусть хоть какая-то польза будет.
— Сейчас скажу, посмотрит, — ответила Захарьева. — Заодно и новых покупателей пусть подыщет, раз производство расширяем, понадобятся. — Бухгалтер забрала чек. — Я сейчас к соседу схожу, поговорю на счёт бригады.
— Угу, — кивнул председатель. — Я на ферму. Посмотрю, может, ещё что сделать надо.
— Денег не дам, — отрезала бухгалтер.
Громов набрал в грудь побольше воздуха и разразился страстной речью о том, что любое доходное предприятие требует соответствующих капиталовложений. Бухгалтер отвечала короткими ехидными фразами, смысл которых сводился к тому, что хороший хозяин деньги зря не тратит. Началась их обычная перепалка. Спорить могли часами.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58