Солнце врывалось в незанавешенное окно: ложась спать, Ника распахнула его настежь, чтобы в помещении стало немного суше. Загадала, что если переживет эту ночь, то дальше все будет хорошо. Ночь минула — и девушка проснулась в прекрасном настроении, полная сил и энергии. Перед ней даже стояла какая-то цель, только Ника еще не выяснила, какая именно.
В лучах солнца альт оказался не просто светлым, а выгоревшим добела. Он выглядел таким старым, потрескавшимся, неухоженным, что она подумала: чудесного звука, поразившего ее ночью, просто не может быть у запущенного, вдобавок, похоже, очень дешевого инструмента. Удивительно. Дерево местами вовсе отслоилось, а смычок… к нему было страшно притронуться, не то чтобы играть. Альт давно умер. И нет никакого чуда в том, что он здесь оказался: видимо, уезжая, хозяева его бросили за ненадобностью. А прекрасный сон про музыку — совпадение…
Ночью альт пел необыкновенным голосом. Ника поражалась глубине и фантастичности его звучания, чувствовала себя на вершине счастья. Наверное, она спала. При дневном свете альт оказался просто старой беззвучной игрушкой.
Но, едва взяв инструмент в руки, девушка словно прозрела: не бывает таких совпадений! Кто-то знал об ее призвании, заново обретенном после амнезии. Кто-то знал о мечте — снова играть, вспомнить забытые мелодии, вспомнить через мелодии себя, прежнюю свою жизнь… кто-то, очень желавший исполнить эту мечту. Нет, совпадений не бывает.
Кто ей хочет помочь и зачем?! Кто-то живой или… мертвый?
Дом был отключен от всех коммуникаций. Кое-как приведя себя в порядок, Ника спустилась во двор. В разломанном на мелкие куски буйной растительностью асфальте чернела круглая дыра — колодец. Хорошо, что она ночью как-то миновала это место — сыграла бы в ящик… Внизу отсвечивала бликами неподвижная вода. Ника увидела на гладкой поверхности отражение своей растрепанной головы. Стоит, наверное, умыться и пригладить непослушные волосы, а то у нее вид — только ежиков пугать.
Еще полчаса ушло на сооружение примитивного подъемного устройства. Люди, видимо, покидали дом второпях: вон сколько вещей брошенных. Надо будет потом его обыскать как следует. Пока что она нашла мятую кастрюлю и привязала к ней веревку, достала ледяной воды и первым делом вылила себе на голову…
Плохо, если ее заметят из окон жилых домов. Ника быстро покинула двор. Альт взяла с собой. Выход на улицу нашелся только один, аналогичный входу: у самого забора росла раскидистая черемуха, по которой Ника легко перелезла через оплетенное колючей проволокой заграждение и оказалась в кустарнике. Выбралась из густых веток, незаметно шагнула на тропинку. Пошла по ней к проспекту, на ходу вынимая из влажных волос листочки и мелкие веточки. Подумала, что теперь, когда у нее появился альт, ей фантастически везет: она проспала ночь в доме с привидениями — и чувствует себя прекрасно; этот дом весь, целиком принадлежит ей одной; из него имеется очень удобный и неприметный выход. И вообще, она знает: сегодня должно случиться что-то необыкновенное!
* * *
Набирал силу знойный день. Белесое, затянутое легкой дымкой небо, белесое безжалостное солнце. Из ковша вышли под моторами. У фарватера появился небольшой ветерок, он гнал рябь по воде и слабо заполаскивал растравленные паруса.
— По треугольнику, — махнул рукой Володя. — Сначала вниз, по фарватеру, до вон того рыбака, вокруг него, потом — до того буя, — он снова махнул рукой, теперь уже выше по течению. — И назад. Дистанция правая. Готов? Минута до старта.
Серега еще толком не приспособился к новой яхте, но уже понял, что поставленные им легкие паруса отлично тянут на слабом ветру, такелаж отрегулирован нормально, и здесь все так удобно сделано, что он запросто управится один, без помощи Иваныча. Начальник вообще сделал вид, будто его не интересуют гонки, разлегся на палубе и вроде бы задремал.
— Ты спинакер, случайно, не собираешься ставить? — на всякий случай спросил Сергей у Володи. Хоть дистанция и игрушечная, но они тут, похоже, любят развлекаться. Спинакер, большой и пузатый парус, очень сложно ставить, и в этом случае он точно проиграет…
— Обойдемся, так и быть, — Володя усмехнулся. — Ты ведь не знаешь, где он у тебя… о, минута прошла… старт!
Обе яхты как раз миновали буй и пошли по дистанции. Серега оказался с подветра и вынужден был отдалиться от конкурента, чтобы тот не перекрывал ему ветер. Скрутил поворот и поменял галс.
Они шли более-менее наравне, иногда теряя в лавировке: то один чуть отстанет, то другой. Но к рыбаку подошли одновременно. Тот обалдело уставился на них:
— Мужики, вы чего?!
— Гребани-ка чуть в сторону, — прошептал Серега, оказавшийся слишком близко к резиновой лодке. Ему совсем не хотелось навалить на «знак» и потом крутиться лишний раз вокруг несчастного рыбака.
— Что ты там ему сказал? — поинтересовался внезапно проснувшийся Иваныч.
— Ничего.
К счастью, в этот момент они уже миновали «знак», и рыбак остался на месте. «Аккуратнее надо быть, — подумал Серега. — Все-таки за право самостоятельного выхода сражаюсь…» Теперь он шел полным курсом, но против течения. Ветер оказался сильнее, чем река, и «Шельма» бодро бежала вперед. Даже вода зажурчала в кильватере. Шкот Серега взял в руки, пытаясь ловить каждое дуновение. Видимо, у Володиной яхты ходовые качества были похуже, потому что он стал отставать. К следующему знаку «Шельма» подошла первой, быстро крутанулась вокруг него и пошла к финишу. Серега ухмылялся: победа почти в кармане; теперь они не смогут ему отказать…
* * *
Нике очень хотелось есть. Те небольшие деньги, что у нее были, кончились, так что сегодня придется соглашаться даже на «промоушн». Она вышла на Наличную улицу, чтобы добраться до метро.
И вдруг — опять звоночек из прошлого… За дорогой блеснула вода гавани, на берегу — темно-зеленая подводная лодка, отсюда видна только ее рубка. Ника замедлила шаги и принялась с любопытством ее разглядывать. Память послушно подсказала: конечно, она бывала здесь раньше неоднократно, гуляла по этим местам, и не одна. Забыв про дела, девушка перебежала дорогу и подошла к подводной лодке. Вблизи облупленная, старая, спаянная из огромных кусков металла, субмарина смотрелась не так эффектно — но более знакомо. Что-то было у Ники связано с этим местом, хорошее, веселое. Впереди зеркально блестела гладь ковша. И тут на другой стороне она увидела яхты.
Яхт-клуб ВМФ. Ника шагнула к воде и поскользнулась. Он никогда не был таким большим… А чуть дальше, на выходе из залива, между двумя каменными столбиками ходят два беленьких «минитонника» — похоже, гоняются. Откуда-то Ника точно знала, какого класса эти мелкие яхты со смешными названиями «Шельма» и «Гайта». Ника, наверное, часто приходила сюда… видимо, очень давно, когда клуб — абсолютно точно! — не был таким большим.
Но именно в клубе происходило нечто — возможно, самое важное в ее жизни! Там когда-то существовали люди, которых Ника любила, с которыми переживала множество приключений — в том числе страшных…
Ей уже все равно, позавтракает она сегодня или нет. Зато захотелось вблизи посмотреть на «минитонники». Она пошла вдоль «Ленэкспо», добралась до кроншпицы (такое ощущение, что совсем недавно всего этого здесь не было!) и спустилась к воде…
* * *
Серега едва не выпустил шкот. Он так побледнел, что Иваныч вскочил с места:
— Эй, парень, тебя что, удар хватил?
А он даже ответить не мог — так перехватило дыхание. На камнях, у самой воды, стояла Женька. В тех же джинсах и топике, что были на ней в день смерти. А вокруг пояса была завязана рукавами легкая куртка, которую он оставил на трупе. Остальное, мокрое и окровавленное, снял, надеясь высушить и закутаться самому…
Он сильно отклонился от курса, зашел за мыс и потерял ветер. Паруса заполоскали, Серега попытался выправить положение, но «Шельма» почти остановилась. «Гайта» стремительно наверстывала упущенное, еще немного — и догонит…
— Ты что, охренел?! — Вопль Иваныча привел Серегу в чувство.
Он, наконец, справился с непослушной лодкой, и она снова набрала ход, устремляясь к финишу. Ветер даже слегка закренил ее, Серега качнул рулем, пытаясь увеличить скорость. Володя подходил с другой стороны, еще была возможность его обогнать… Иваныч приподнялся на локтях, оценивая ситуацию. Даже с этой задержкой наглый новичок прошел по дистанции очень неплохо — если не считать неожиданного ступора, вызванного неизвестными причинами.
К знаку подлетели одновременно. Серега беспардонно подрезал «Гайту», выскочив у нее перед носом, первым пересек финишную черту и снова оглянулся на берег. Может, она — галлюцинация?! Нет, девушка по-прежнему стояла на краю набережной, у самой воды, и с интересом следила за их гонкой. Рыжие тяжелые кудрявые волосы лежали за спиной, лишь одну прядь трепал ветер, она то парила над ее головой, то лезла в лицо… только у одной Женьки такие роскошные волосы!
— Ты ее видишь? — спросил Серега, вытягивая руку. Кисть его дрожала так, что Володя, попытавшийся было устроить разборку на предмет неспортивного поведения на финише, заткнулся.
— Кого, рыжую эту? Конечно, вижу, — Иваныч удивился и встревожился. — У тебя, случайно, не температура?
— Н-нет. — Серега от ужаса начал заикаться. — К-когда я ее видел в п-последний раз, она… б-была… это… ну, умерла…
— Призрак, что ли? — усомнился Володя.
— Не похожа она на призрак, — Иваныч разглядывал Женьку с нескрываемым интересом. — Вон какая хорошенькая. Если ты ее знаешь, давай подойдем поближе. Эй, девушка! — рявкнул он так, что слышно было, наверное, в Кронштадте. — Хочешь прокатиться?!
— Хочу… — заулыбалась Женька.
— Подойди к причалу!
— С-скрипка… — Глаза у Сергея стали безумными. — Это точно она. М-моя девушка… она играла на этом ин… инструменте… мамочки…
— Какой же она призрак, — Володя, прищурившись, нахально разглядывал девушку. — Вполне румяная, красивая, живенькая такая…
— Сиди и не чирикай, — Иваныч постарался успокоить Серегу. — Сейчас возьмем ее на борт, и ты сам убедишься, что она живая.
Женька нетерпеливо топталась на камнях, пока яхты медленно приближались. Они шли к ней, как в сказке, не хватало лишь алых парусов…
А Серега… Безумный страх постепенно покидал его. Нелегко было осознать свою собственную смерть, и он так и не смог поверить в нее до конца. Поэтому еще труднее было поверить в то, что он хоть когда-нибудь снова увидит Женьку — не в потустороннем тумане, а наяву. Но — вот она, живая, красивая, прекрасная! Чем меньше оставалось в нем страха, тем больше было счастья!
— Женечка!
Она прыгнула с причала на борт, прямо в распахнутые объятия симпатичного молодого человека. Отстранилась, не замечая, какое у парня ошалевшее лицо, с любопытством оглядела остальных…
— Женька!!!
Она замерла. Вся ее душа потянулась навстречу забытому прошлому…
— Женечка, милая, Женечка…
Парень привлек ее к себе, крепко обнял. Нежно… незнакомо.
Несколько минут она не двигалась, пытаясь поймать ускользающие видения прошлой жизни. Они поднялись из глубины сознания, словно муть с илистого дна, покружились — но не сложились в целостную картину. Ника с досадой поняла, что по-прежнему ничего о себе не помнит. Спросила тогда:
— Это меня зовут Женя?!
— Конечно, тебя, — осторожно ответил парень. — Ты что, забыла свое имя?!
— Начисто, — спокойно сказала Ника.
— Я — Сергей. Неужели и меня забыла?
Он смотрел на Нику как-то странно: требовательно и с боязливой надеждой. Будто его даже радовала ее амнезия…
— Я совершенно ничего не помню, — подтвердила Ника. — И тебя вижу впервые. А вы меня тоже знаете? — спросила она Иваныча.
— Увы, нет, к сожалению, — сообщил он. — Странно, однако…
— В нашем городе много странного, — нетерпеливо ответил Сергей. — Я вам потом расскажу, что произошло!..
«…когда придумаю, что соврать».
Он крепко обнял ее. Поднял голову. Голубое небо, чуть шевелящиеся листочки на тополях, что растут на близком берегу. Ника тоже посмотрела наверх. Чему так радуется этот незнакомый парень?
Она ничего не знала о его предательстве.
— Ты всегда здесь был, в клубе?
— Нет, — Серега помолчал. — Мы с тобой — издалека. Мы сейчас настолько далеко от дома, что навряд ли существует дорога обратно… Идем с нами, в клуб. Я расскажу тебе то, чего ты не помнишь.
Ника прижалась разгоряченным лбом к его плечу. Закрыла глаза. Как хорошо, что больше не надо никуда бежать.
14
Вечерело. Очень хотелось есть, а денег почти не было — только какая-то мелочь звенела в кармане. Тоник старался не тратить ее, чтобы иметь возможность хотя бы поужинать, и ночью (где же он ее проведет?!) не мучиться от голода. Он остановился перед кафе, наблюдая, как в тумане табачного дыма кружатся в медленном танце полупьяные пары. Целуются в алкогольном вдохновении. А за столиками болтают, шумят, выпивают те, кому уже или еще не до танцев. Тоник заинтересовался кафе по одной причине: его взгляд выхватил наскоро написанное фломастером свежее объявление: «31 мая кафе закрыто на санитарный день. Администрация приносит свои извинения». Надо же, 31 мая, удивленно подумал он. Увлекшись изучением призраков, Тоник забыл выяснить, какой на дворе месяц и, тем более, число. Он все еще стоял и невидящим взглядом смотрел в пространство, когда его взгляд сфокусировался на чем-то рядом; за стеклом, внутри кафе…
Уверенно толкнув дверь, Тоник зашел в прокуренный зал. Подошел к стойке, оглянулся. Вот оно…
За столиком около окна, к которому было прилеплено объявление про 31 мая, сидел парень — высокий, крепкий, с недобрым лицом. Нервно усмехаясь, он о чем-то разговаривал с барменом, явно своим знакомым. А в руках у него была фотография. Цветная фотография, с которой тепло улыбалась… Женька!
Бармен поглядел на фото и покачал головой, затем вернулся на свое место. Вежливо изогнулся, наклоняясь к Тонику:
— Что заказывать будем?
Больше всего Антону сейчас хотелось спросить про девушку с фотографии, но он сделал над собой усилие и произнес:
— Салат какой-нибудь и кофе без сахара.
Выложил мелочь на прилавок: все, больше у него нет денег… взял свою тарелку и сел за соседний столик. Отсюда он очень хорошо видел фотографию. Настолько хорошо, что мог без всяких сомнений сказать: да, это Женька.
Так ведь и Женька тоже умерла. Он поймал себя на этом «тоже»: значит, Тоник и себя, безусловно, считает… интересно, она — призрак?!
— Че уставился, придурок? — не слишком любезно спросил неприятный субъект, пряча фотографию.
— Ищешь ее, придурок? — с аналогичной интонацией осведомился Тоник. Рассеянно кивнул: — Ну ищи, ищи…
Субъект приподнялся, но к нему подбежала девушка-блондинка в короткой кожаной юбочке и бухнулась на стул рядом. Он отстранил девушку и снова обратился к Тонику:
— Ты знаешь, где эта крыса прячется?
Тоник усмехнулся, ничего не ответил, отошел к бару — за своим кофе. Неприятный тип поднялся за ним. Сейчас что-то будет… но тут вдруг к Антону, шатаясь, подвалил совершенно незнакомый человек в расстегнутом пиджаке и залитой томатным соусом белой рубашке. Заорал на все кафе:
— Здорово! А где это я тебя видел?!
«Уж меня-то ты точно не видел», — подумал Тоник. Краем глаза заметил, что парень сел на место: подошедший был здесь не один… а тот довольно икнул, пошатнулся, дружеским жестом обнял Антона за плечи:
— Выпьешь, друг? Давай, я угощаю. Черт, ну где же я тебя видел?
От него разило так, что Тоник сразу почувствовал, что пьянеет. Может, потому он согласился:
— Ладно.
Они зашли в соседний зал. Здесь подходила к концу какая-то корпоративная вечеринка. Никто не обратил на них внимания. Сели за столик, вокруг которого уже сидело человек шесть мертвецки пьяных субъектов. Двое еще пытались разговаривать, но Тоник не уловил, о чем. Видимо, они уже достигли стадии «высокого просветления», когда все ясно и все проблемы кажутся пустяковыми. Третий собутыльник вел столь же конструктивный диалог с салатом в своей тарелке. Остальные лежали вповалку на кожаном диване. Вокруг еще отплясывали, даже пытались фальшиво завывать под караоке. Большинство потных, краснолицых, но облаченных в ошметки деловых костюмов гуляк походили на менеджеров средней руки. Какие-то толстые дядечки, вероятно начальство, сидели за отдельным столиком и орали громче всех. В таком случае все, конечно, заранее оплачено, и Тоник действительно может на халяву чего-нибудь выпить. С горя.
Откуда-то появилась щедро налитая рюмка водки, тут же вокруг образовалась компания для тоста. Полумертвые собутыльники моментально ожили и присоединились. Из-под руки Тоника вынырнул тот самый мужик, что его сюда притащил. Проникновенно глянул ему в глаза:
— Ну… за процветание «Хренблинполимербланша»!!!
Может, он и что-то другое пробормотал… Тоник залпом выпил рюмку, поморщился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
В лучах солнца альт оказался не просто светлым, а выгоревшим добела. Он выглядел таким старым, потрескавшимся, неухоженным, что она подумала: чудесного звука, поразившего ее ночью, просто не может быть у запущенного, вдобавок, похоже, очень дешевого инструмента. Удивительно. Дерево местами вовсе отслоилось, а смычок… к нему было страшно притронуться, не то чтобы играть. Альт давно умер. И нет никакого чуда в том, что он здесь оказался: видимо, уезжая, хозяева его бросили за ненадобностью. А прекрасный сон про музыку — совпадение…
Ночью альт пел необыкновенным голосом. Ника поражалась глубине и фантастичности его звучания, чувствовала себя на вершине счастья. Наверное, она спала. При дневном свете альт оказался просто старой беззвучной игрушкой.
Но, едва взяв инструмент в руки, девушка словно прозрела: не бывает таких совпадений! Кто-то знал об ее призвании, заново обретенном после амнезии. Кто-то знал о мечте — снова играть, вспомнить забытые мелодии, вспомнить через мелодии себя, прежнюю свою жизнь… кто-то, очень желавший исполнить эту мечту. Нет, совпадений не бывает.
Кто ей хочет помочь и зачем?! Кто-то живой или… мертвый?
Дом был отключен от всех коммуникаций. Кое-как приведя себя в порядок, Ника спустилась во двор. В разломанном на мелкие куски буйной растительностью асфальте чернела круглая дыра — колодец. Хорошо, что она ночью как-то миновала это место — сыграла бы в ящик… Внизу отсвечивала бликами неподвижная вода. Ника увидела на гладкой поверхности отражение своей растрепанной головы. Стоит, наверное, умыться и пригладить непослушные волосы, а то у нее вид — только ежиков пугать.
Еще полчаса ушло на сооружение примитивного подъемного устройства. Люди, видимо, покидали дом второпях: вон сколько вещей брошенных. Надо будет потом его обыскать как следует. Пока что она нашла мятую кастрюлю и привязала к ней веревку, достала ледяной воды и первым делом вылила себе на голову…
Плохо, если ее заметят из окон жилых домов. Ника быстро покинула двор. Альт взяла с собой. Выход на улицу нашелся только один, аналогичный входу: у самого забора росла раскидистая черемуха, по которой Ника легко перелезла через оплетенное колючей проволокой заграждение и оказалась в кустарнике. Выбралась из густых веток, незаметно шагнула на тропинку. Пошла по ней к проспекту, на ходу вынимая из влажных волос листочки и мелкие веточки. Подумала, что теперь, когда у нее появился альт, ей фантастически везет: она проспала ночь в доме с привидениями — и чувствует себя прекрасно; этот дом весь, целиком принадлежит ей одной; из него имеется очень удобный и неприметный выход. И вообще, она знает: сегодня должно случиться что-то необыкновенное!
* * *
Набирал силу знойный день. Белесое, затянутое легкой дымкой небо, белесое безжалостное солнце. Из ковша вышли под моторами. У фарватера появился небольшой ветерок, он гнал рябь по воде и слабо заполаскивал растравленные паруса.
— По треугольнику, — махнул рукой Володя. — Сначала вниз, по фарватеру, до вон того рыбака, вокруг него, потом — до того буя, — он снова махнул рукой, теперь уже выше по течению. — И назад. Дистанция правая. Готов? Минута до старта.
Серега еще толком не приспособился к новой яхте, но уже понял, что поставленные им легкие паруса отлично тянут на слабом ветру, такелаж отрегулирован нормально, и здесь все так удобно сделано, что он запросто управится один, без помощи Иваныча. Начальник вообще сделал вид, будто его не интересуют гонки, разлегся на палубе и вроде бы задремал.
— Ты спинакер, случайно, не собираешься ставить? — на всякий случай спросил Сергей у Володи. Хоть дистанция и игрушечная, но они тут, похоже, любят развлекаться. Спинакер, большой и пузатый парус, очень сложно ставить, и в этом случае он точно проиграет…
— Обойдемся, так и быть, — Володя усмехнулся. — Ты ведь не знаешь, где он у тебя… о, минута прошла… старт!
Обе яхты как раз миновали буй и пошли по дистанции. Серега оказался с подветра и вынужден был отдалиться от конкурента, чтобы тот не перекрывал ему ветер. Скрутил поворот и поменял галс.
Они шли более-менее наравне, иногда теряя в лавировке: то один чуть отстанет, то другой. Но к рыбаку подошли одновременно. Тот обалдело уставился на них:
— Мужики, вы чего?!
— Гребани-ка чуть в сторону, — прошептал Серега, оказавшийся слишком близко к резиновой лодке. Ему совсем не хотелось навалить на «знак» и потом крутиться лишний раз вокруг несчастного рыбака.
— Что ты там ему сказал? — поинтересовался внезапно проснувшийся Иваныч.
— Ничего.
К счастью, в этот момент они уже миновали «знак», и рыбак остался на месте. «Аккуратнее надо быть, — подумал Серега. — Все-таки за право самостоятельного выхода сражаюсь…» Теперь он шел полным курсом, но против течения. Ветер оказался сильнее, чем река, и «Шельма» бодро бежала вперед. Даже вода зажурчала в кильватере. Шкот Серега взял в руки, пытаясь ловить каждое дуновение. Видимо, у Володиной яхты ходовые качества были похуже, потому что он стал отставать. К следующему знаку «Шельма» подошла первой, быстро крутанулась вокруг него и пошла к финишу. Серега ухмылялся: победа почти в кармане; теперь они не смогут ему отказать…
* * *
Нике очень хотелось есть. Те небольшие деньги, что у нее были, кончились, так что сегодня придется соглашаться даже на «промоушн». Она вышла на Наличную улицу, чтобы добраться до метро.
И вдруг — опять звоночек из прошлого… За дорогой блеснула вода гавани, на берегу — темно-зеленая подводная лодка, отсюда видна только ее рубка. Ника замедлила шаги и принялась с любопытством ее разглядывать. Память послушно подсказала: конечно, она бывала здесь раньше неоднократно, гуляла по этим местам, и не одна. Забыв про дела, девушка перебежала дорогу и подошла к подводной лодке. Вблизи облупленная, старая, спаянная из огромных кусков металла, субмарина смотрелась не так эффектно — но более знакомо. Что-то было у Ники связано с этим местом, хорошее, веселое. Впереди зеркально блестела гладь ковша. И тут на другой стороне она увидела яхты.
Яхт-клуб ВМФ. Ника шагнула к воде и поскользнулась. Он никогда не был таким большим… А чуть дальше, на выходе из залива, между двумя каменными столбиками ходят два беленьких «минитонника» — похоже, гоняются. Откуда-то Ника точно знала, какого класса эти мелкие яхты со смешными названиями «Шельма» и «Гайта». Ника, наверное, часто приходила сюда… видимо, очень давно, когда клуб — абсолютно точно! — не был таким большим.
Но именно в клубе происходило нечто — возможно, самое важное в ее жизни! Там когда-то существовали люди, которых Ника любила, с которыми переживала множество приключений — в том числе страшных…
Ей уже все равно, позавтракает она сегодня или нет. Зато захотелось вблизи посмотреть на «минитонники». Она пошла вдоль «Ленэкспо», добралась до кроншпицы (такое ощущение, что совсем недавно всего этого здесь не было!) и спустилась к воде…
* * *
Серега едва не выпустил шкот. Он так побледнел, что Иваныч вскочил с места:
— Эй, парень, тебя что, удар хватил?
А он даже ответить не мог — так перехватило дыхание. На камнях, у самой воды, стояла Женька. В тех же джинсах и топике, что были на ней в день смерти. А вокруг пояса была завязана рукавами легкая куртка, которую он оставил на трупе. Остальное, мокрое и окровавленное, снял, надеясь высушить и закутаться самому…
Он сильно отклонился от курса, зашел за мыс и потерял ветер. Паруса заполоскали, Серега попытался выправить положение, но «Шельма» почти остановилась. «Гайта» стремительно наверстывала упущенное, еще немного — и догонит…
— Ты что, охренел?! — Вопль Иваныча привел Серегу в чувство.
Он, наконец, справился с непослушной лодкой, и она снова набрала ход, устремляясь к финишу. Ветер даже слегка закренил ее, Серега качнул рулем, пытаясь увеличить скорость. Володя подходил с другой стороны, еще была возможность его обогнать… Иваныч приподнялся на локтях, оценивая ситуацию. Даже с этой задержкой наглый новичок прошел по дистанции очень неплохо — если не считать неожиданного ступора, вызванного неизвестными причинами.
К знаку подлетели одновременно. Серега беспардонно подрезал «Гайту», выскочив у нее перед носом, первым пересек финишную черту и снова оглянулся на берег. Может, она — галлюцинация?! Нет, девушка по-прежнему стояла на краю набережной, у самой воды, и с интересом следила за их гонкой. Рыжие тяжелые кудрявые волосы лежали за спиной, лишь одну прядь трепал ветер, она то парила над ее головой, то лезла в лицо… только у одной Женьки такие роскошные волосы!
— Ты ее видишь? — спросил Серега, вытягивая руку. Кисть его дрожала так, что Володя, попытавшийся было устроить разборку на предмет неспортивного поведения на финише, заткнулся.
— Кого, рыжую эту? Конечно, вижу, — Иваныч удивился и встревожился. — У тебя, случайно, не температура?
— Н-нет. — Серега от ужаса начал заикаться. — К-когда я ее видел в п-последний раз, она… б-была… это… ну, умерла…
— Призрак, что ли? — усомнился Володя.
— Не похожа она на призрак, — Иваныч разглядывал Женьку с нескрываемым интересом. — Вон какая хорошенькая. Если ты ее знаешь, давай подойдем поближе. Эй, девушка! — рявкнул он так, что слышно было, наверное, в Кронштадте. — Хочешь прокатиться?!
— Хочу… — заулыбалась Женька.
— Подойди к причалу!
— С-скрипка… — Глаза у Сергея стали безумными. — Это точно она. М-моя девушка… она играла на этом ин… инструменте… мамочки…
— Какой же она призрак, — Володя, прищурившись, нахально разглядывал девушку. — Вполне румяная, красивая, живенькая такая…
— Сиди и не чирикай, — Иваныч постарался успокоить Серегу. — Сейчас возьмем ее на борт, и ты сам убедишься, что она живая.
Женька нетерпеливо топталась на камнях, пока яхты медленно приближались. Они шли к ней, как в сказке, не хватало лишь алых парусов…
А Серега… Безумный страх постепенно покидал его. Нелегко было осознать свою собственную смерть, и он так и не смог поверить в нее до конца. Поэтому еще труднее было поверить в то, что он хоть когда-нибудь снова увидит Женьку — не в потустороннем тумане, а наяву. Но — вот она, живая, красивая, прекрасная! Чем меньше оставалось в нем страха, тем больше было счастья!
— Женечка!
Она прыгнула с причала на борт, прямо в распахнутые объятия симпатичного молодого человека. Отстранилась, не замечая, какое у парня ошалевшее лицо, с любопытством оглядела остальных…
— Женька!!!
Она замерла. Вся ее душа потянулась навстречу забытому прошлому…
— Женечка, милая, Женечка…
Парень привлек ее к себе, крепко обнял. Нежно… незнакомо.
Несколько минут она не двигалась, пытаясь поймать ускользающие видения прошлой жизни. Они поднялись из глубины сознания, словно муть с илистого дна, покружились — но не сложились в целостную картину. Ника с досадой поняла, что по-прежнему ничего о себе не помнит. Спросила тогда:
— Это меня зовут Женя?!
— Конечно, тебя, — осторожно ответил парень. — Ты что, забыла свое имя?!
— Начисто, — спокойно сказала Ника.
— Я — Сергей. Неужели и меня забыла?
Он смотрел на Нику как-то странно: требовательно и с боязливой надеждой. Будто его даже радовала ее амнезия…
— Я совершенно ничего не помню, — подтвердила Ника. — И тебя вижу впервые. А вы меня тоже знаете? — спросила она Иваныча.
— Увы, нет, к сожалению, — сообщил он. — Странно, однако…
— В нашем городе много странного, — нетерпеливо ответил Сергей. — Я вам потом расскажу, что произошло!..
«…когда придумаю, что соврать».
Он крепко обнял ее. Поднял голову. Голубое небо, чуть шевелящиеся листочки на тополях, что растут на близком берегу. Ника тоже посмотрела наверх. Чему так радуется этот незнакомый парень?
Она ничего не знала о его предательстве.
— Ты всегда здесь был, в клубе?
— Нет, — Серега помолчал. — Мы с тобой — издалека. Мы сейчас настолько далеко от дома, что навряд ли существует дорога обратно… Идем с нами, в клуб. Я расскажу тебе то, чего ты не помнишь.
Ника прижалась разгоряченным лбом к его плечу. Закрыла глаза. Как хорошо, что больше не надо никуда бежать.
14
Вечерело. Очень хотелось есть, а денег почти не было — только какая-то мелочь звенела в кармане. Тоник старался не тратить ее, чтобы иметь возможность хотя бы поужинать, и ночью (где же он ее проведет?!) не мучиться от голода. Он остановился перед кафе, наблюдая, как в тумане табачного дыма кружатся в медленном танце полупьяные пары. Целуются в алкогольном вдохновении. А за столиками болтают, шумят, выпивают те, кому уже или еще не до танцев. Тоник заинтересовался кафе по одной причине: его взгляд выхватил наскоро написанное фломастером свежее объявление: «31 мая кафе закрыто на санитарный день. Администрация приносит свои извинения». Надо же, 31 мая, удивленно подумал он. Увлекшись изучением призраков, Тоник забыл выяснить, какой на дворе месяц и, тем более, число. Он все еще стоял и невидящим взглядом смотрел в пространство, когда его взгляд сфокусировался на чем-то рядом; за стеклом, внутри кафе…
Уверенно толкнув дверь, Тоник зашел в прокуренный зал. Подошел к стойке, оглянулся. Вот оно…
За столиком около окна, к которому было прилеплено объявление про 31 мая, сидел парень — высокий, крепкий, с недобрым лицом. Нервно усмехаясь, он о чем-то разговаривал с барменом, явно своим знакомым. А в руках у него была фотография. Цветная фотография, с которой тепло улыбалась… Женька!
Бармен поглядел на фото и покачал головой, затем вернулся на свое место. Вежливо изогнулся, наклоняясь к Тонику:
— Что заказывать будем?
Больше всего Антону сейчас хотелось спросить про девушку с фотографии, но он сделал над собой усилие и произнес:
— Салат какой-нибудь и кофе без сахара.
Выложил мелочь на прилавок: все, больше у него нет денег… взял свою тарелку и сел за соседний столик. Отсюда он очень хорошо видел фотографию. Настолько хорошо, что мог без всяких сомнений сказать: да, это Женька.
Так ведь и Женька тоже умерла. Он поймал себя на этом «тоже»: значит, Тоник и себя, безусловно, считает… интересно, она — призрак?!
— Че уставился, придурок? — не слишком любезно спросил неприятный субъект, пряча фотографию.
— Ищешь ее, придурок? — с аналогичной интонацией осведомился Тоник. Рассеянно кивнул: — Ну ищи, ищи…
Субъект приподнялся, но к нему подбежала девушка-блондинка в короткой кожаной юбочке и бухнулась на стул рядом. Он отстранил девушку и снова обратился к Тонику:
— Ты знаешь, где эта крыса прячется?
Тоник усмехнулся, ничего не ответил, отошел к бару — за своим кофе. Неприятный тип поднялся за ним. Сейчас что-то будет… но тут вдруг к Антону, шатаясь, подвалил совершенно незнакомый человек в расстегнутом пиджаке и залитой томатным соусом белой рубашке. Заорал на все кафе:
— Здорово! А где это я тебя видел?!
«Уж меня-то ты точно не видел», — подумал Тоник. Краем глаза заметил, что парень сел на место: подошедший был здесь не один… а тот довольно икнул, пошатнулся, дружеским жестом обнял Антона за плечи:
— Выпьешь, друг? Давай, я угощаю. Черт, ну где же я тебя видел?
От него разило так, что Тоник сразу почувствовал, что пьянеет. Может, потому он согласился:
— Ладно.
Они зашли в соседний зал. Здесь подходила к концу какая-то корпоративная вечеринка. Никто не обратил на них внимания. Сели за столик, вокруг которого уже сидело человек шесть мертвецки пьяных субъектов. Двое еще пытались разговаривать, но Тоник не уловил, о чем. Видимо, они уже достигли стадии «высокого просветления», когда все ясно и все проблемы кажутся пустяковыми. Третий собутыльник вел столь же конструктивный диалог с салатом в своей тарелке. Остальные лежали вповалку на кожаном диване. Вокруг еще отплясывали, даже пытались фальшиво завывать под караоке. Большинство потных, краснолицых, но облаченных в ошметки деловых костюмов гуляк походили на менеджеров средней руки. Какие-то толстые дядечки, вероятно начальство, сидели за отдельным столиком и орали громче всех. В таком случае все, конечно, заранее оплачено, и Тоник действительно может на халяву чего-нибудь выпить. С горя.
Откуда-то появилась щедро налитая рюмка водки, тут же вокруг образовалась компания для тоста. Полумертвые собутыльники моментально ожили и присоединились. Из-под руки Тоника вынырнул тот самый мужик, что его сюда притащил. Проникновенно глянул ему в глаза:
— Ну… за процветание «Хренблинполимербланша»!!!
Может, он и что-то другое пробормотал… Тоник залпом выпил рюмку, поморщился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33