Вадик пожал узкими плечами.
— К утру, возможно… Может быть, завтра к вечеру… Вообще, Ким, ты мне надоел. Ты создаешь мне столько проблем, что я в конце концов на минутку забуду о старике Гиппократе и прирежу тебя на операционном столе… Понял, придурок?
Вадик — один из очень немногих людей, которым я могу простить подобное обращение. Я подождал, пока он вытащит из кармана мятую пачку «Пегаса», ткнул его пальцем в живот и сказал:
— Это твоя работа, доктор Менгеле. Тебе за нее бабки платят.
— Бабки, — скривился Саганян. — Если бы мне платили за то, что я зашиваю, столько, сколько тебе за то, что ты режешь…
— За мной бутылка коньяка, — пробормотал я, чувствуя, что не могу больше поддерживать этот веселый разговор. — Спасибо, добрый доктор, я побегу…
— Э, — крикнул мне вдогонку Вадик, — только французского! Я, конечно, патриот своей родины, но пусть армянский коньяк пьют мои пациенты…
Я вышел на Колхозную площадь. Было уже совсем темно, золотые огни фар рябили в глазах, как огромный сумасшедший калейдоскоп. Я зашел в телефонную будку и набрал номер ДД. Насчитал двадцать гудков, представляя, как воет в огромной пустой квартире Дарий, и повесил трубку. Позвонил Наташиной тетке.
Тетка проинформировала меня о том, что Наташа была у нее последний раз позавчера днем, то есть как раз до своего прихода ко мне. Я вежливо поблагодарил и попросил, чтобы Наташа обязательно позвонила Киму, если, конечно, появится. Тетка обещала.
Я подумал, кому еще можно позвонить. Звонить было некому.
Потом я отогнал «рено» к дому Сашки Кулакова. Делал я это чисто автоматически, точно так же, как и вытирал кровь с дорогой кожи сиденья, — небольшое бурое пятно там все же осталось. На улице Алексея Толстого я припарковал машину около угла кремовой башни и позвонил Кулакову из автомата. Протрезвевший Сашка обложил меня отборнейшим матом, но мне уже было все равно. Я повесил трубку и, засунув руки в карманы, двинулся вниз по темной пустой улице.
Следующие два часа я занимался спасением машины ДД. В кромешной тьме, упавшей на платформу «43-й километр», я с большим трудом отыскал нужный мне проселок и чуть не выбил глаз веткой, разыскивая спрятанную «девятку». Машина, к моему немалому удивлению, оказалась совершенно нетронутой — то ли на нее никто не успел наткнуться, то ли ни у кого не хватило фантазии представить себе, что новенькая «девятка» может стоять в лесу совсем бесхозной. Я зажег в салоне свет и несколько минут неподвижно сидел в машине, тупо глядя в непроглядный мрак за стеклом. Из темноты прилетело какое-то крупное насекомое, натолкнулось на лобовое стекло и поползло по нему, деловито перебирая тонкими ножками. Когда оно скрылось из глаз, я включил габариты и завел мотор.
Cтояла душная июньская ночь. По дороге, обгоняя меня, неслись к Москве автомобили — небольшие, компактные, полутемные островки комфорта и безопасности; и такие же островки мчались мне навстречу, слепя ближним светом. Я ехал медленно, невидящими глазами следя за дорогой. На меня обрушилось давящее ощущение одиночества.
Всю дорогу я убеждал себя, что Наташа уже сидит либо у ДД, либо у тетки, и злился, что не отдал ей второй ключ от своей квартиры. На моих часах было полвторого ночи, когда я поднялся на пятый этаж дома ДД. По-прежнему темнела рваная дыра на месте выбитого мною замка и глухо рычал за дверью Дарий, отпугивая непрошеных гостей. Меня он, впрочем, узнал, и, когда я открыл защелку, кинулся меня облизывать. Я быстро осмотрел квартиру, позвал: «Наташа!» и, не получив ответа, повел выгуливать пса.
Трудно объяснить, почему я продолжал выполнять эти будничные действия так спокойно, как если бы вообще ничего не произошло. Я ходил вокруг дома ДД, посматривая на весело рыщущего в кустах Дария (и что после этого все разговоры о сверхчувственной связи между собаками и их хозяевами? Треп!), и твердил себе, что с Наташей все в полном порядке. Эта фраза, как заклинание, блокировала прочие мысли и не давала подумать ни о чем другом. Я представлял себе, как Наташа появляется у тетки, у девчонок в общаге, у каких-то своих мифических друзей-геологов и рассказывает им о своих невероятных приключениях. Пару раз я даже слабо улыбнулся. Потом передо мной всплыла другая картина: Наташа, чудовищно измученная, в изодранной одежде, сидит на ступеньках лестницы, как ДД вчера, и ждет моего возвращения. Я свистнул Дария, вновь запер его в квартире, постаравшись на скорую руку замаскировать пролом в двери, сел в машину и поехал к себе.
На лестничной площадке никого не было. В коридорчике — тоже. На двери в квартиру не было приколото никакой записки. Впервые, войдя в свою собственную квартиру, я почувствовал леденящий, тоскливый неуют и пожалел, что не завел автоответчик.
На часах начало четвертого. Предпринимать какие-то шаги было слишком поздно, да и к тому же я не знал, какие. Оставалось только ждать. Я открыл бар, налил себе стакан коньяку, выпил и лег спать. Отключился я сразу, едва закрыл глаза, и снов в эту ночь не видел.
Разбудил меня звонок в дверь. Я прыгнул с кровати, метнулся в прихожую и выскочил в коридорчик, не озаботившись даже тем, что из одежды на мне были только плавки.
— Привет, Ким, — сказал маленький мальчик Пашка. — Ты опять играешь?
— Привет, Пауль, — отозвался я, наконец, подавив в себе непроизвольное желание взять его за ухо и выкинуть в мусоропровод. –Времени-то сколько?
— Десять, — вздохнул он. — Мама с папой на работе, а бабулька дрыхнет…
Причины, по которым это прелестное дитя не посещает детского сада, для меня навеки останутся загадкой. Я сказал:
— Пауль, я чертовски занят. Ты извини, дружище, но лучше заходи в какой-нибудь другой раз. Хорошо?
Глаза его сузились.
— Всегда ты так, Ким… С тобой играть стало неинтересно, ты все время говоришь — в другой раз. А я только хотел тихонечко посидеть и видик посмотреть, и все. А ты…
Я представил себе муку ожидания, нервную дрожь, вызываемую каждым телефонным звонком, подумал о том, что, в конце концов, Пашку можно будет выставить в любую минуту, и сказал:
— Ладно уж, фельдмаршал. Заходите. Только так: мне могут позвонить, и я должен буду быстро уйти. Тогда уж без обид, договорились?
— О'кей, — солидно ответил Пашка и шмыгнул в комнату.
Он с разбегу плюхнулся на колени перед шкафчиком, где стоят у меня видеокассеты, и зашарил в них, выбирая, что же посмотреть на этот раз. Пашка пересмотрел практически все мои фильмы, кроме, может быть, «Калигулы» и «9 1/2 недель», а поскольку я своей видеотекой не занимаюсь, то дилемма, стоящая перед ним, обычно сводится к выбору между фильмом, который он видел уже три раза, и фильмом, который он видел только дважды.
— Ну-с, фельдмаршал, что будем смотреть?
Он пыхтел, как ослик старины Буридана, разрывающийся между двумя копнами сена. Я хладнокровно наблюдал за его мучениями. Наконец он решился и сказал:
— Мультики, там, где про розовую пантеру!
Я хмыкнул и поставил кассету. Пауль залез с ногами в кресло и победно посмотрел на меня.
— Что будем пить? — спросил я.
Это ритуал. Он потер переносицу (жест, от которого я избавился полгода назад) и глубокомысленно изрек:
— Коктейль-оранж.
Это значит — апельсиновый сок. Я прошел на кухню, налил ему в высокий стакан апельсинового сока и бросил два куска льда. Подумал немного и налил себе то же самое.
— Прошу вас, сэр, — сказал я, протягивая ему бокал. Он внезапно улыбнулся совершенно нормальной детской улыбкой и неразборчиво пробурчал что-то вроде «спасибо». Иногда мне кажется, что если бы у меня был сын, то я хотел бы, чтобы он был похож на Пашку.
Я отхлебнул большой глоток сока, вынес телефон на кухню и набрал номер Наташкиной тетки. Номер не отвечал, и я с некоторым опозданием сообразил, что тетка, очевидно, ушла на работу.
На всякий случай я позвонил ДД, но, как и следовало ожидать, Дарий трубку не снял.
Я вернулся в комнату, сел в кресло и, сжимая в руке бокал, заставил себя смотреть на развеселые приключения розовой пантеры.
В 10.45 зазвонил телефон. Я рванулся к нему и расплескал остаток сока.
— Алло, — сказал в трубке смутно знакомый женский голос. — Ким, это ты?
— Алло! — заорал я. — Наташа! Наташа, я тебя слушаю, где ты?
В трубке замолчали. Потом раздалось покашливание и тот же голос обиженно проговорил:
— Я не Наташа. Это Настя, Ким, я звонила тебе два дня назад, ты был занят…
— Я и сейчас занят, Настя, — зло рявкнул я и бросил трубку.
— Дура, — бормотал я, возвращаясь в комнату, — дура несчастная…
— Ким, — спросил Пауль, высовываясь из кресла. — А где Наташа?
— Хотел бы я знать, — буркнул я, успокаиваясь. — Смотри вон мультики лучше…
Но Пашку не так-то просто сбить с мысли.
— Она от тебя ушла? — спросил он.
— Пашка, я тебя убью, — пригрозил я. — Смотри видик и молчи.
Но он уже вылез из кресла.
— Ушла, да?
Я встал, молча взял его за подмышки и вынес в прихожую. Пока я возился с замком, он заплакал — даже, скорее, не заплакал, а тихонечко завыл, и мне неожиданно стало жаль его и досадно за себя. Я сел на корточки и сказал ему:
— Она не ушла, Пашка. Ее украли.
Он моментально перестал выть. Сузившиеся обиженные глаза удивленно расширились. Пашка жадно сглотнул.
— Пришельцы?
— Нет, — сказал я, остро чувствуя абсурдность происходящего. — Не пришельцы.
Минут за десять я все ему рассказал. Упрощенно, разумеется, опуская многие детали и вообще стараясь, чтобы вся эта история выглядела сказкой. Он завороженно слушал, напрочь забыв о скачущей в соседней комнате розовой пантере.
— И он ее не отпустил? — спросил Пашка, когда я закончил рассказывать. Я покачал головой.
— Не знаю, Пауль. Я нашел только Диму… ну, Индиану Джонса. Надеюсь, что он отпустил Наташу, — ну зачем она ему? Ему же Чаша была нужна…
— Ким, — сказал Пашка, — ты говорил, он бессмертный?
Я уныло кивнул. Пашка поскреб переносицу.
— А помнишь, в фильме «Большой переполох в маленьком Китае» тоже были бессмертные?
Я машинально кивнул.
— И им для бессмертия нужна была кровь зеленоглазой девушки. Я смотрел — у Наташи глаза зеленые…
— Что? — заорал я, вскакивая. — Что ты сказал?
Он испугался и снова захныкал. Я схватил его за маленькие ручки.
— Подожди, не реви, я не сержусь… Что ты сказал про бессмертных?
— Ну, ты не помнишь, что ли, Ким, — хныкал Пашка, — там был волшебник, в таком зале со статуями… Ему, чтобы не умереть, нужна была кровь девушки с зелеными глазами, а у той девушки как раз глаза были зеленые, в аэропорту… Ну, мы же вместе смотрели, Ким…
— Стоп, — сказал я. — Я все вспомнил.
Есть такая болезненная медицинская процедура — продувание кислородом всей системы ухо-горло-носа. Струя газа бьет в нос и выходит из ушей. Это очень неприятно, но ощущение после такое, будто кислородом продули мозги, –настолько хорошо и четко они начинают соображать. Так вот, после слов Пашки я почувствовал примерно то же самое.
Я представил себе Наташу, распластанную на каком-нибудь ужасном жертвеннике, возвышающегося над ней костлявого лысого хмыря с огромным ножом в руке и вспыхивающие багровым светом глазницы хрустального Черепа. Кровавые жертвоприношения, непременный атрибут всей этой пресловутой черной магии. И как же я сразу не догадался!
Скорее всего, было уже поздно. С того момента, как Хромец заполучил в свои руки Чашу, прошло уже шестнадцать часов — странно, что мир еще не провалился в тартарары. Но судьбы мира меня сейчас занимали мало.
— Все, Пашка, — сказал я. — Ты молодец, я об этом не подумал. Но извини, брат, мне нужно сообразить, как ее спасти.
— Конечно! — отозвался он без особого энтузиазма. — О чем речь!
— Мультики досмотрим в другой раз, — пообещал я и вытурил его из квартиры. Не успел я, однако, закрыть замок, как он забарабанил в дверь ногами и руками.
— Ким, — выпалил он, когда я открыл ему, — я вот что… Я… Давай я тебе помогу. Мы вместе поймаем этого волшебника… давай, а?
Я заставил себя улыбнуться.
— Нет, Паулюс. Я это сделаю один. А тебе потом все расскажу, идет?
Он сник.
— Только не забудь — волшебника так просто не победишь! Должна быть какая-то хитрость, — буркнул он и поплелся к себе домой, теребя синюю матроску.
Я вернулся в комнату и выключил видео. Походил немного взад-вперед, приводя в порядок разбегающиеся мысли. Сделал стойку на руках.
Наташа была в беде. То, о чем я все время догадывался и в чем боялся себе признаться — что Хромец похитил ее не только в целях шантажа, — стало ясным после одной-единственной фразы моего маленького соседа. Если бы у меня хватило мужества предположить это с самого начала, шестнадцать часов не были бы потеряны так бездарно. А ведь за шестнадцать часов могло произойти все, что угодно…
Довольно быстро я восстановил всю картину борьбы, разгоревшейся вокруг Чаши, — собственно, я мог бы, наверное, сделать это гораздо раньше, если бы не был так зациклен на чисто силовых действиях и побольше работал бы головой. Картина выглядела вовсе не такой уж запутанной, — может быть, правда, лишь после того, как встали на свое место последние части загадочной головоломки, а произошло это меньше суток назад.
Хромец, очевидно, долгое время думал, что Романа Сергеевича Лопухина нет в живых. Иначе очень трудно было объяснить его сорокалетнее молчание. Но как бы то ни было, рано или поздно он узнал о том, что давняя его жертва все еще жива и по-прежнему обладает тайной Чаши.
В этой ситуации у него было несколько возможных вариантов действия. Он мог прийти к старику Лопухину и напугать его до полусмерти. Мог долго следить за ним и определить, где он прячет Чашу (но мог и не определить). Мог просто попытаться купить ее — правда, учитывая характер их отношений в прошлом, не думаю, что это был реальный вариант.
Однако Хромец не знал точно, что произошло с Лопухиным за последние сорок лет. По-прежнему ли он был хранителем Грааля или передал тайну кому-то еще? И если передал, то кому? И Хромец решил спровоцировать старика.
С этой целью он послал ему снимок Черепа Смерти. Расчет, видимо, был такой: если Чаша по-прежнему у Лопухина, он должен клюнуть на приманку и попытаться добыть Череп. Если нет, то он, скорее всего, передаст информацию о Черепе настоящему хранителю Чаши.
Старик Лопухин, действительно клюнув на этот дешевый трюк (а может, он и вправду до смерти боялся того, что Хромец получит весь комплект в свои руки?), посвятил в дело внука. С точки зрения Хромца это означало, что гипотетических хранителей стало двое: кто именно из Лопухиных обладает ключом к тайне, он не знал.
Затем ситуация еще более осложнилась, поскольку ДД впутал в историю меня. Хромца это, по-видимому, взбесило (хранителей стало трое), и он решил покончить со мной, натравив на меня свою адскую собаку — других причин появления чудовища в абсолютно пустом доме я не вижу. Я, однако, отбился, и тут Хромец, сообразив, что я просто наемник, решил меня перевербовать. Но сделать это он умудрился так топорно, что достиг абсолютно противоположного результата. Сейчас я, правда, начал сомневаться в том, не была ли эта топорность просчитана им заранее.
Следующим шагом Хромца был визит к Роману Сергеевичу. Он, очевидно, хотел испугать его так, чтобы старик посвятил в свою тайну меня. (То ли Хромец действительно считал меня патологически продажным типом, то ли он уже написал партитуру для трех голосов. Вполне возможно, что он сразу разрабатывал два параллельных плана). К этому моменту он был уже уверен, что по крайней мере кто-то из нас двоих — или я, или ДД — знают тайну Грааля. Роман Сергеевич при таком раскладе был не нужен, и Хромец выпустил Стрелу Мрака, а затем произвел устрашающий допрос мертвого тела. Игра его была в том, что мы запаникуем, и, надо сказать, он рассчитал точно. Мы, точнее, главным образом, ДД, действительно запаниковали. К тому же на сцене появилась Наташа.
И вот тут-то Хромец увидел свой беспроигрышный вариант. Он вышел на Косталевского и предложил купить Чашу за миллион. То ли сумма была слишком значительна, то ли я был слишком глуп, но я ему поверил. То есть, конечно, по инерции я продолжал опасаться неожиданного нападения, попытки отбить Грааль силой и так далее, но заподозрить Хромца в каком-то более изощренном коварстве я не сумел. И напрасно, поскольку к этому моменту мы все уже были послушными марионетками в руках искусного кукловода. Мы испугались, что после смерти Роман Сергеевич выдал Хромцу тайну Грааля, и сами извлекли его из единственно надежного места, которое лысый убийца мог искать еще тысячу лет. Мы вообразили себя конспираторами, способными сохранить Чашу лучше, чем это пятьдесят лет делал умудренный жизнью и страшным тюремным опытом человек. После этого оставалось только создать нам такие условия, чтобы мы сами принесли Чашу Хромцу. И такие условия были нам созданы. Усыпив мою бдительность дурацким предложением о покупке Грааля, Хромец дождался, пока я покину город, и похитил Наташу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42