Сейчас она готова к побегу ничуть не лучше, чем в первый раз – когда уходила из лагеря. А мысль еще об одной ночи, проведенной в лесу, в окружении хищников, наводила ужас.
Нужно действовать иначе, вернуться с Маликом в лагерь и тщательно подготовиться к побегу: собрать побольше еды, приглядеть смирную, послушную лошадь, изучить маршрут. Все это можно сделать, но потребуется время и находчивость. А если все-таки ее продадут, прежде чем удастся убежать, она сможет составить новый план и попытаться улизнуть от того, кто ее купит.
Она обязательно убежит, но без четкого плана все попытки обречены на провал – теперь она знает это на собственном опыте.
Малик кашлянул во сне, и девушка взглянула на него. В утреннем свете волосы его блестели, словно черный янтарь, а ресницы были пушисты, словно у ребенка. Глубокий вырез рубашки обнажал шею, и было видно, как бьется жилка на горле. Рука сама потянулась к шерстяной куртке, которую он отдал ей; ему сейчас наверняка холодно. Что же это за человек, способный украсть женщину, чтобы продать ее в рабство, а потом вот так снять с себя рубашку и отдать ей? Неужели он действительно заботится о ее здоровье лишь для того, чтобы получить побольше денег? Или же все-таки в его характере есть благородство и сострадание, и именно они заставили его так поступить? Еще никогда в жизни Эми не встречала такого противоречивого характера.
Но, с другой стороны, она не встречала человека, с которым обошлись бы так же жестоко, как с Маликом, если его рассказ о султане – правда, то вполне понятно, почему главным делом и главной страстью его жизни стала месть. Если бы ее собственную семью вот так, по прихоти диктатора, мучили и терзали, то вполне возможно, что и она сама не остановилась бы даже перед торговлей людьми – лишь бы ускорить его падение.
Вся ситуация никак не укладывалась в привычные понятия о добре и зле.
Подул ветер, рука Эми невольно потянулась к вороту платья, и девушка заметила, насколько она грязна. Да это и не удивительно после такого дня, какой провела она. Малик говорил о ручье – где же он? Девушка взглянула туда, куда он показывал, вспомнив о куске мыла, который она заметила в сумке.
Пока ее похититель спит, она искупается. Вынув мыло, Эми скрылась за деревьями.
Малик открыл глаза всего через несколько минут после того, как Эми ушла с поляны. Второй раз его пленница убегает, пока он спит! Ну не дурак ли он?
Она что, так и не прекратит это? Неужели это записано в книге его судьбы: всю оставшуюся жизнь догонять и ловить ее? Почему он не связал ее? Потерял рассудок? Рассерженный, Малик вскочил, попутно подняв с земли флягу, чтобы заново наполнить ее водой.
В нескольких футах от ручья он внезапно остановился. Эми стояла перед ним, по пояс обнаженная, и плескалась в воде.
Малик отвел глаза, но тут же взглянул снова, словно влекомый какой-то невиданной силой.
Картина, открывшаяся перед ним, заставила его сердце забиться сильнее. Девушка подвязала волосы поясом от платья, а само платье спустила до талии. Встав на берегу на колени, она мылась, сияя в свете утреннего солнца.
Малик прикрыл глаза; руки его сами собой сжались в кулаки. Как же ему хочется погладить эту шелковую кожу, дотронуться губами до темных твердых сосков, языком пройтись по расщелине между холмиков груди! Когда девушка наклонилась ниже, чтобы ополоснуться, он заметил изящный изгиб спины, маленькую ямочку на пояснице и невольно представил себе, как ласкает ее, а потом снимает платье и, взяв ее на руки, несет на мягкую, еще покрытую утренней росой, траву.
Эми повернулась, чтобы вытереться его рубашкой, и Малик с тяжело бьющимся сердцем спрятался за дерево. Гордость не позволяла ему быть замеченным – сама мысль об этом казалась неприятной. Но невозможно было оторвать взгляд от волшебной картины. К сожалению, Эми распустила волосы и надела платье.
Увидев, что она одета, Малик пошел к ней, стараясь производить как можно больше шума.
Девушка ждала его, встряхивая мокрыми волосами.
– Удивительно! – произнесла она, – я все еще здесь! Малик молча опустился у ручья на колени и наполнил флягу.
– Неужели тебе не подумалось, что я опять убежала? – настаивала Эми, глядя, как он окунает голову в воду и приглаживает мокрые волосы.
– Я подумал, что опыт этой ночи удержит тебя рядом со мной, – солгал Малик, потирая заросшую щетиной щеку.
– Почему бы тебе не отрастить бороду? – неожиданно сменила тему Эми. – Ведь это послужит отличной маскировкой!
Малик быстро взглянул на нее и коротко ответил:
– Бороды носят люди султана.
– Но борода изменит твою внешность, – продолжала рассуждать девушка.
– Бритва сделает то же самое, – отрезал Малик, снимая рубашку.
– Мне кажется, что ты несколько самонадеян, – заметила Эми, стыдливо отводя глаза, чтобы не видеть, как он ополаскивает грудь и плечи. – Наверное, тебе приятно, чтобы люди знали, что это именно ты захватил поезд или разбил отряд султана: ты кажешься себе Робин Гудом.
– Это британские газеты придумали, а вовсе не я, – ответил Малик, вытираясь курткой, которой только что вытиралась и Эми.
– Держу пари, что ты с удовольствием читаешь об этом, – сухо предположила девушка. – За твою голову давным-давно назначена высокая цена, и никто еще тебя не выдал.
Малик поднялся, Эми заметила, как играют мускулы на его плечах и спине.
– Султан не пользуется любовью народа, – пояснил он, – даже те, кто ничего не предпринимают, чтобы сбросить его иго, не станут предавать того, кто делает это.
Он поднял с травы рубашку.
– Пойдем. Нам потребуется почти весь день, чтобы добраться до лагеря. С двумя всадниками на спине конь пойдет медленнее.
Когда Эми подошла к нему, он снял с талии плетеный пояс:
– Вытяни руки.
– Пожалуйста, не связывай меня! – взмолилась Эми.
– Не хочу, чтобы солнечный свет разбудил твое желание сбежать, – спокойно произнес Малик.
Затянул потуже узел и поинтересовался, словно только что вспомнив:
– Как тебя зовут?
– Амелия, – едва слышно ответила девушка, идя следом за ним. Теперь Малик вел ее за свободный конец пояса. – Амелия Райдер.
– Что означает это имя? Девушка взглянула удивленно:
– Амелия?
– Да.
– Возлюбленная.
Малик что-то пробормотал про себя.
– Что? – переспросила девушка.
– В турецком языке тоже есть слово, выражающее это.
– Как оно звучит?
– NAKSHEIL, – ответил Малик.
– Оно обозначает то же самое?
– Почти. По-турецки это звучит более поэтично.
– Как именно?
– Буквально можно перевести как «ожерелье моего сердца».
– Как красиво! – прошептала девушка.
– Это имя носила жена султана. Она, как и ты, была с запада. Француженка Эме де Ривери.
– «Эме» по-французски обозначает «возлюбленная». И правда, это мое имя!
Малик кивнул.
– Она была с Мартиники – кузина жены Наполеона Бонапарта. Ее схватили пираты, когда она ехала во Францию в монастырскую школу, продали в гарем в дворец Топкапы. Там она провела всю свою жизнь. Эми вздрогнула.
– Какой ужас! Малик улыбнулся.
– Она была очень счастлива.
– Откуда ты знаешь? – почти требовательно спросила Эми.
– Она влюбилась в своего повелителя, – темный взгляд мужчины словно проник в ее душу, и девушка почувствовала, что щеки ее розовеют.
– Говорят, такое случается, – тихо и мягко добавил он.
Затем они подошли к коню, и Малик помог Эми подняться в седло.
ГЛАВА 5
Анвар Тапит не находил себе места от беспокойства. Малик ушел вчера на заре и до сих пор не вернулся.
Анвар знал, что основания для беспокойства есть. Он видел мужчин спокойных и невозмутимых – но лишь до тех пор, пока их не окликнет судьба. Видел холодных как лед, совершенно равнодушных к женщинам – пока не найдется одна-единственная, способная зажечь в сердце огонь и лишить рассудка. Они становились невменяемыми, заколдованными, обратив всю силу страсти, прежде посвященной делу, вере, семье, на ту, которая, возможно, разрушит и перевернет судьбу.
Анвар еще ни разу не видел, чтобы его друг Малик так смотрел на особу женского пола, как он смотрел на эту пленницу-американку.
Анвар вышел из пещеры и направился к своей палатке, и в этот момент его остановил один из участников восстания – бывший раб из Словении, по имени Юрий.
– На гору поднимается всадник, – доложил он.
– Один? – уточнил Анвар.
Юрий кивнул.
– Ты не разобрал – это не Малик?
– Не думаю. Лошадь, во всяком случае, не его.
– Возьми Селима и отправляйся ему навстречу.
То, что он один, не должно нас успокаивать. Это может оказаться уловкой. Не забудьте пистолеты.
Юрий отправился выполнять приказ, а Анвар принялся мерить шагами лагерь. Что бы ни случилось, ему придется решать все проблемы самому, потому что Малика нет. Интересно, у кого хватило смелости явиться в лагерь одному, без вооруженной охраны, да и кто вообще знает, где этот лагерь находится. Он раздумывал об этом до тех самых пор, пока к нему не привели гостя.
– Махмуд Трей! – удивился Анвар. – Что же привело тебя к нам в этот прекрасный день?
Махмуд освободился из рук держащих его повстанцев и выпрямился во весь рост, который нельзя было назвать впечатляющим. Махмуд был сутенером и по совместительству вором, по происхождению являлся отпрыском английского моряка и турецкой базарной девчонки. Мать таскала его за собой по всей империи – куда бы ни приводило ее нелегкое ее ремесло. Благодаря своему кочевому детству Махмуд знал множество диалектов и подвизался на сомнительном поприще посредника. Никто ему не доверял, но все пользовались его услугами, поскольку он всегда мог передать сообщение – естественно, за соответствующую мзду. Он не имел привязанностей и потому был по-своему надежен.
Кроме того, он отличался завидной решимостью в достижении цели и получении обещанных денег.
– Я приехал от Калид-шаха, – пояснил он, потирая запястье, которое только что крепко держал Юрий.
Анвар сложил руки на груди.
– И чего же хочет паша Бурсы?
– Я привез известие Малик-бею.
– Малика сейчас здесь нет.
– Мне не заплатят, если я не докажу Калид-шаху, что разговаривал с самим Маликом, – заныл Махмуд.
Анвар шагнул вперед и схватил посланца за ворот, подняв так, что тому пришлось встать на цыпочки.
– Не волнуйся, я предоставлю тебе массу всяческих доказательств, – пригрозил Анвар негромко. – А теперь не сомневайся, выкладывай свои новости, пока я не спустил на тебя собак.
– Я… я лучше все-таки дождусь Малика, – испуганно заговорил коротышка, стреляя газами в повстанцев, окруживших их обоих плотным кольцом.
– Неизвестно, когда он появится, – уклончиво произнес Анвар. – Говори немедленно или я вышвырну тебя отсюда!
Махмуд набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:
– Калид-шах желает встретиться с Малик-беем и обсудить с ним возможности освобождения американской заложницы, которая находится в лагере.
– Что за заложница? Здесь таких нет! – ответил Анвар, взглядом ища поддержки у товарищей. Каждый из них старательно изображал безразличие.
Махмуд пожал плечами.
– Я больше ничего об этом не знаю. Калид-шах сказал, что Малик несколько дней назад похитил из почтовой кареты американку. И он желает обсудить условия, на которых мог бы ее получить.
Анвар помолчал, потом сорвал с шеи амулет и отдал его гонцу.
– Отдай это Калид-шаху как доказательство того, что ты был здесь. Он узнает этот амулет. И скажи ему, что ответ мы дадим через три дня.
Махмуд крепко сжал в руке бронзовую безделушку.
– А теперь уходи, – приказал Анвар и отвернулся, показывая, что разговор закончен.
Едва Махмуд скрылся, Анвар сделал всем знак разойтись, взглядом остановив лишь Селима и Юрия.
– Селим, иди вслед за гонцом и проследи, чтобы он не рыскал по лагерю. А потом убедись, что никто не ждет его у подножия холма.
Селим отправился выполнять поручение, а Юрий тихо спросил:
– Что ты будешь делать, если Малик не вернется через три дня?
– Что-нибудь придумаю. Но будем надеяться, что все уладится. Как ты думаешь, откуда Калид-шах узнал об этой американке? Юрий пожал плечами.
– Может быть, прочитал в британских газетах. Они сообщают о всех его действиях немедленно, словно он – звезда крикета.
Анвар нахмурился.
– Шах не выезжает из Бурсы. А британские газеты приходят только в Константинополь.
– Возможно, его жена получает английские газеты по почте.
– Но откуда такой интерес именно к этой девушке? Газеты регулярно сообщают о похищениях, но до сих пор он словно и не слыхал о них, – Анвар покачал головой.
– Что-то явно не так. Мне это совсем не нравится.
– Если бы Малик был здесь! – вздохнул Юрий. Анвар недовольно фыркнул.
– Как бы не так! Он очень занят – ловит свою драгоценность, которую отказывается продавать.
Юрий внимательно и несколько удивленно посмотрел на него.
– Ладно, не страшно, – Анвар понял, что сболтнул лишнего. – Малик не говорил Нериэе купить британские газеты, когда она ездила в город продавать корзины?
– Говорил. И, скорее всего, она ждет его возвращения, чтобы отдать их ему.
– Пойди и возьми их прямо сейчас, – распорядился Анвар.
Юрий ушел, а Анвар вернулся в пещеру, сел за грубо сколоченный стол и зажег свечу – в лампе кончилось масло. Необходимо было ехать за хозяйственными припасами, но Анвар не хотел покидать лагерь раньше, чем вернется Малик.
Нынешнее поведение Малика казалось настолько странным, что Анвар не знал, чего ожидать дальше. Где он сейчас? Куда заведет его погоня за этой девчонкой? Узнать это невозможно.
Юрий вернулся с газетой и бросил ее на стол.
– Вот, полюбуйся!
Газета оказалась сложенной как раз на фотографии Амелии Райдер. Девушка стояла в картинной позе, одетая на западный манер – правда, по фасону, модному несколько лет назад – в платье с широкими рукавами и осиной талией. Волосы были собраны и подняты в высокую прическу.
– Эта? – спросил Юрий.
Анвар кивнул.
– Интересно, что здесь придумали, – вопросительно произнес он.
Юрий молчал. Никто из двоих читать не умел.
– Когда Малик вернется, он прочитает, – разрешил сомнения Юрий.
Анвар промолчал.
* * *
Сара готовила для Козем трубку. Сначала она набила ее сладким табаком, потом хорошенько утрамбовала его и подожгла. Подала бабке Калида. Та с улыбкой приняла трубку и глубоко, с удовольствием, затянулась.
– Ты выглядишь расстроенной, дорогая, – заговорила Козем.
Сара налила одну чашку крепкого турецкого кофе для старухи, другую – для себя. К ней подошла служанка, но Сара знаком отослала ее прочь.
– Я на самом деле расстроена, – ответила она, когда дверь за рабыней закрылась. – Калид собирается вмешаться в дело Малик-бея с похищением американки, а это может оказаться очень и очень опасным.
– Что сейчас предпринимает мой внук? – поинтересовалась Козем, выдыхая струйку дыма.
– Он послал к мятежникам гонца, и те обещали ответить через три дня.
– И он согласен ждать? Странно! Это вовсе не похоже на Калида!
– Он утверждает, что самое лучшее – это позволить мятежникам диктовать свою волю. Он хочет освободить девушку мирно, но я не верю, что это возможно, – пояснила Сара.
– А что думает обо всем этом твой кузен Джеймс? Сара со вздохом опустила чашку.
– Ах, он ведет переговоры с дипломатами, но Вы же знаете, чего они стоят! Они будут рассуждать до тех пор, пока не наступит двадцатый век.
Козем покачала головой.
– Отец Калида давным-давно взял бы лагерь штурмом, перебил всех мятежников и освободил девушку.
Сара промолчала. Козем рассмеялась.
– Тебе незачем бояться сказать при мне лишнего, дочка! Я и сама прекрасно знаю, что Калид сочувствует повстанцам. Внимательно наблюдаю за всеми его поступками, с тех самых пор как он унаследовал трон своего отца, и прекрасно понимаю его. Благодаря твоему влиянию он с каждым днем становится все больше привержен западным идеям!
– Если дело дойдет до войны, он, несомненно, объединится с Маликом, – подтвердила Сара.
Козем медленно кивнула.
– Самым последним и, наверное, самым сильным желанием в моей долгой жизни было бы увидеть на троне сына Калида. Но последнее время мне все больше кажется, что желание это невыполнимо.
Неожиданно она улыбнулась.
– Ты помнишь, как я пыталась подкупить тебя, чтобы ты родила Калиду сына?
Сара засмеялась.
– Еще бы!
– Вы были так влюблены друг в друга! Но все время на ножах! Я уже решила, что никогда не увижу своего внука счастливым мужем и отцом!
– А теперь у вас трое прекрасных детей; два сына! Но Калид мечтает о демократии! – она вздохнула.
– Мир меняется, это правда! И наверное, неизбежно, что и он меняется вместе с миром!
Старуха потрепала Сару по руке.
– Но я уже не смогу измениться! Поэтому не печалюсь, что скоро умру. Я уже слишком стара, чтобы покинуть гарем!
Сара улыбнулась в ответ, и улыбка ее оказалась лукавой. Козем регулярно объявляла о своей близкой смерти с тех самых пор, как Сара знала ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27