Малик выглянул из палатки, рассматривая незнакомые деревья и размышляя, где еще можно достать денег. Повстанцы перенесли свой лагерь в новое место вскоре после отъезда Амелии, и все здесь казалось чужим и неуютным. Со старым лагерем связаны воспоминания о ней.
– Почему ты не ограбил дом этой девчонки, когда был в Пере? – внезапно спросил Анвар.
Малик мрачно взглянул на него.
– Ну, всего лишь парочку серебряных вещиц? Несколько колец? Они бы никогда их и не хватились!
– Семья Амелии навсегда вычеркнута из черного списка, Анвар. Запомни это!
– Но мы вовсе не обязаны щадить ее родственников. В них ты не влюблен, и они не спасали мне жизнь.
– Нет.
– Ну, любом случае мы должны что-то придумать, – сердито заметил Анвар, сгребая со стола деньги.
– Придумаем. Я что-нибудь изобрету.
Анвар уселся на перевернутый ящик и взглянул на Малика.
– Ты пойдешь туда снова?
– Куда?
– К ней?
– Когда смогу. Анвар вздохнул.
– Это все равно, что добровольно засовывать голову под топор.
– Я должен ее видеть!
– Знаю. И понимаю. Но необходимо ли для этого рисковать жизнью?
– Мы с тобой оба каждый день рискуем жизнью. Анвар наклонился.
– Послушай, я знаю, что ты любишь Амелию, но есть вещи, которые тебе лучше знать. Юрий только что рассказал мне, что прошел слух, будто султан втрое увеличивает число янычар в Пере. Европейцы жалуются на разгул преступности. Хаммид очень заботится об их благополучии и о том, чтобы их доллары исправно текли в казну.
– Он всех нас скоро превратит в воров и разбойников, – с отвращением произнес Малик.
– Если это все правда, то попасть в дом тебе будет еще труднее, – продолжал Анвар.
Малик лишь пожал плечами.
– Позволь мне в следующий раз пойти с тобой.
– Нет. Если что-то случится, наше дело останется без вождя.
– Неужели ты можешь предположить, что я в состоянии тебя заменить? – искренне изумился Анвар.
– Конечно!
– Малик, ты ошибаешься. Эти люди слушают тебя лишь потому, что ты – это ты, потому что они верят именно тебе. А если тебя убьют, отряд развалится и дело наше погибнет.
– Такого быть не может. Нет на свете незаменимых людей!
Анвар поднялся и воздел рук к небу.
– Прекрасно! Может быть, ты и прав. Но если эта девушка столько значит для тебя, иди и возьми ее. Навсегда! Она хотела остаться с тобой раньше – значит, она пойдет с тобой и сейчас. Она знает нашу жизнь – уже испытала ее. А так, как пытаешься решить проблему ты, бегая туда-сюда и рискуя попасть в лапы султана, может действовать лишь безумец!
После долгого молчания Малик наконец произнес:
– Я знаю это. Знаю.
Анвар понимающе посмотрел на друга.
* * *
– Джеймс уже велел подать карету, Амелия. Ты готова, душечка? – голос Беатрис разносился по дому.
– Иду! – крикнула в ответ Амелия, забирая веер и сумочку. Она не наряжалась к официальному выходу с тех самых пор, как покинула Бостон, и сейчас ей было страшно тяжело и неудобно в платье из атласа. Бледно-розовый наряд отличался квадратным вырезом и присобранными рукавами до локтя. Короткий шлейф на слегка расширенной юбке заканчивался такими же оборками, которые украшали и рукава. Длинные лайковые перчатки и изящные кожаные туфельки завершали ансамбль.
Эми взяла в руки плащ в тон костюма – из розовой шерсти с атласной отделкой. Даже заколки в волосах были тщательно подобраны – с тем, чтобы они соответствовали серьгам и ожерелью на шее. Но выходя из комнаты, девушка даже не взглянула на себя в зеркало: ведь если Малик не увидит ее, совсем не важно, как она выглядит!
– Ах, как ты хороша! – проворковала Беатрис, расплываясь в улыбке, едва Эми подошла к ней в холле. – Просто загляденье! Твоя танцевальная карточка наверняка будет заполнена до предела!
Эми улыбнулась, довольная, что угодила тетушке, надев это платье. После стычки с миссис Беллинджер она старалась вести себя как можно примернее, и вот уже две недели все шло гладко: казалось, Беатрис совсем забыла о ее промашке. Она сама была одета в серое с металлическим отливом фаевое платье и вся увешана драгоценностями. Высокую прическу украшали перья, серые, в тон наряда. Глаза ее сияли, а нетерпение казалось очевидным. Светские рауты, подобные этому, были самыми яркими событиями в ее жизни; только благодаря им эту ссылку в Константинополь и можно было терпеть. Эми искренне надеялась, что вечер удастся.
Джеймс появился из своего кабинета во фраке с атласными лацканами, узких брюках и накрахмаленной рубашке. В руке он держал цилиндр.
– Леди? – произнес он и подал Беатрис руку.
* * *
Вечер казался прохладным: ведь стоял уже октябрь; и Эми, усаживаясь в карете напротив Джеймса и Беатрис, накинула плащ. Путь в британское посольство предстоял короткий – через красивейшие кварталы Перы, в самое сердце города, сияющее красотами древности. Эми смотрела в окошко кареты на богатые, ярко освещенные дома, размышляя о том, где сейчас Малик и что он делает. Стук лошадиных копыт и покачивание кареты вводили в заблуждение: ей казалось, что она в Бостоне и выезжает в свет вместе с родителями. Но за окошком мелькали не особняки из красного кирпича – образец колониального стиля, а узкие, мощенные булыжником улочки, ровесники Византии.
Посольство сияло огнями: газовые рожки светили вовсю, и желтое зарево выплескивалось сквозь широкие окна на улицу. Британский флаг был укреплен на балконе второго этажа; легкий ветерок развевал сине-красно-белое полотнище над изящными дорическими колоннами. Элегантные кареты заполнили улицу, дожидаясь своей очереди к украшенному портиком крыльцу, двойные двери которого были распахнуты настежь навстречу гостям. Вулкоты вместе с Эми поднялись по широким каменным ступеням мимо охраны в красных мундирах и белых шлемах и отдали плащи привратнику. Потом прошествовали под самой большой из всех когда-либо виденных девушкой люстр через холл, увешанный портретами в золоченых рамах, в парадный зал.
Миссис Беллинджер стояла на красном ковре перед мраморным бюстом герцога Веллингтона рядом со своим нарядным супругом и приветствовала гостей, принимая от них благотворительные карточки. Когда она протянула Эми ее танцевальную карточку, девушка заметила, что почтенная дама одета в платье цвета слоновой кости, прекрасно оттеняющее великолепный бирманский рубин, красовавшийся у нее на шее. Камень был величиной с голубиное яйцо и вставлен в филигранной работы оправу. Эми невольно задумалась, сколько людей из отряда Малика можно одеть и накормить на то состояние, которое ушло на его покупку, но потом решила отложить эту проблему до конца вечера. Подобные мысли могут привести к новому неосторожному выступлению в защиту мятежников, а второй раз смущать Беатрис нельзя.
Вулкоты остановились возле миссис Беллинджер, а Эми пошла дальше вдоль линии встречающих. Британский посол стоял в другом ее конце; медали сияли на красной ленте, повязанной через плечо дипломата, а рядом высился его американский коллега – секретарь Дэнфорд.
– Добрый вечер, мисс, – поздоровался он. – Я так рад видеть Вас среди своих. Ваше исчезновение очень расстроило мистера и миссис Вулкот, и должен признаться, что для всех нас в американском консульстве стало огромной радостью известие о Вашем благополучном возвращении.
– Благодарю Вас, господин секретарь, – ответила Эми. – Я собиралась сама приехать к Вам, чтобы высказать Вам благодарность за помощь, но дядюшка сказал, что Вы на некоторое время уехали из страны.
– Да, я вернулся совсем недавно. А благодарить меня совсем не за что, мисс Райдер. Боюсь, что я сумел очень мало сделать для Вашего освобождения. Вся заслуга принадлежит паше Бурсы.
– А он здесь? – быстро спросила Эми.
– Они с супругой только что прибыли, – Дэнфорд широко улыбнулся. – Все дамы в Вашей семье необычайно хороши!
– Как мило с Вашей стороны заметить это, – произнесла любезно Эми. – Если Вы не возражаете, я пройду в зал, чтобы встретиться с Сарой и Калидом.
– Конечно, конечно, – закивал секретарь. – Я так рад встретиться с Вами!
Эми оставила его и направилась в зал, освещенный огромной хрустальной люстрой. Высокие, от пола до потолка, окна, задрапированные красными с золотом атласными занавесями, выходили в сад. Вдоль стен стояли золоченые стулья – для тех из гостей, кто пожелает отдохнуть между танцами. Оркестр заиграл вальс, и возле Эми тут же материализовался Мартин Фитцуотер, один их молодых офицеров британского гарнизона, уже знакомый с ней. Он числился в списке претендентов на танец. Эми вычеркнула его имя маленьким карандашиком, прикрепленным к карте золотым шнуром, и послушно вступила в круг танцующих.
После нескольких туров девушка заметила Сару – та стояла у входа в зал в группе дам. Эми пробралась сквозь толпу, и едва Сара увидела ее, она отошла от собеседниц и направилась прямо к ней, раскрыв объятия.
Красавица была одета в бледно-зеленое платье из тафты с квадратным вырезом и отделанными шантильскими кружевами рукавами; юбку в форме колокола спереди разделял надвое темно-зеленый клин.
– Дорогая, как же ты хороша! – воскликнула Сара. – Я так рада видеть тебя! Ищу уже целый час! – она поцеловала Эми в щеку.
– В этой толпе найти кого-то совсем не легко, – согласилась Эми. – А где Калид?
Сара кивнула влево, и Эми увидела пашу, одетого в темно-синий с золотом парадный костюм. Он разговаривал с человеком в свободном сюртуке и с моноклем. Заметив Эми, Калид шутливо подмигнул ей совсем на западный манер.
– Ах, он такой ветреный! – с притворным негодованием воскликнула Сара, а Эми, не удержавшись, хихикнула.
– Ну, как поживаешь? – поинтересовалась Сара, многозначительно поднимая бровь. – Не пришлось ли принимать гостей?
Эми, сразу все поняв, застенчиво улыбнулась и опустила глаза.
– Пришлось, – еле слышно ответила она. Сара сжала ее руку.
– Он что, приходил в дом? Эми кивнула.
– Он забрался на балкон моей комнаты, а потом вошел через французское окно.
Сара закрыла глаза.
– Турецкий Ромео, – вздохнув, произнесла она. – И что же, ему удалось беспрепятственно уйти?
Эми снова кивнула.
– Я вывела его через теплицу, но с тех пор не получила от него ни весточки и очень волнуюсь.
– Не волнуйся, – успокоила ее Сара. – Насколько я слышала, он чрезвычайно активен и удачлив в своих действиях и наверняка здоров, – она улыбнулась. – Просто занят.
Эми тоже улыбнулась. Но тут внимание подруг привлек вошедший в зал человек лет шестидесяти в белом шелковом кафтане с рукавами, скроенными так, что оставались видны янтарного цвета шелковые же нарукавные повязки, точно в тон янтарному тюрбану на голове. Белый плюмаж на тюрбане украшали изумруды, так же как и ножны, в которых покоился его меч. А пальцы были унизаны кольцами. Его охраняли два огромных человека в свободных рубахах и мешковатых брюках, с красными лентами под расшитыми черными жилетами.
– Это султан? – поинтересовалась Эми.
Сара кивнула.
– Он никогда не показывается в обществе без своих евнухов, словно желая этим подчеркнуть, что живет, твердо придерживаясь традиций прошлого. Хорошо хоть, что сейчас он стоит на своих собственных ногах; а то он появлялся на светских раутах, сидя в портшезе.
– Что он здесь делает?
– Он же правитель этой страны. И не один посол не может исключит его из числа своих гостей – если, конечно, хочет, чтобы посольство продолжало работу.
– Он вовсе не выглядит зловещим, – заметила Эми, слегка вздрогнув.
– Такие, как он, никогда не выглядят зловещими, – печально заметила Сара.
Кто-то тронул Эми за плечо, она повернулась и увидела Мартина Фитцуотера. Он слегка поклонился.
– Я прекрасно сознаю, что записался лишь на один танец, – произнес он с акцентом Королевского колледжа, – но пока Вы свободны, мисс Райдер, не могу ли я попытать счастья еще раз?
Эми взглянула на Сару, и та одобрительно кивнула:
– Иди конечно! Но только прежде скажи мне, не видела ли ты Джеймса?
– Нет. Не видела с тех самых пор, как рассталась с ним у входа, – ответила Эми и отправилась танцевать.
Мартин кружил ее по залу и приятно болтал о своем назначении в Турцию, о своей семье, которая осталась в Англии, в Йоркшире. Едва музыканты замолчали, он пригласил Эми подкрепиться в соседней комнате, где гостей ожидали роскошные столы; но девушка отказалась, сославшись на то, что должна найти родных. Мартин, разочарованный, ушел. Эми поискала Беатрис и, так и не найдя ее, решила выйти на террасу подышать воздухом. В зале было очень душно, несмотря на прохладную погоду, и девушка направилась в дальний конец его, чтобы там незаметно выйти на улицу.
Но едва она ступила на террасу, кто-то схватил ее сзади и сильная мужская рука зажала ей рот. Девушка изо всех сил отбивалась, но ее утащили в ближайшие кусты.
– Амелия, прекрати же дергаться! – прозвучал над ее ухом голос Малика. – Это я!
Эми сразу успокоилась. Малик отпустил ее, и она, повернувшись, обвила руками его шею.
– Малик! Ах, я так рада, что ты, наконец, пришел, – прошептала она, прижимаясь к нему. – Я чуть с ума не сошла, уже начала придумывать всякие ужасы. Ты даже весточку не прислал! Где же ты был все это время?
– Тише! Хочешь, чтобы нас услышали? – прошептал он, слегка отстраняя Эми и оглядывая ее. От его внимания не ускользнул ни ее наряд, ни украшения, ни изысканная прическа.
– Ах, какая же ты красивая! – нежно произнес он. Эми прижала ладонь ко рту:
– Малик, уходи скорей!
– Но я только что сюда явился, – улыбаясь, ответил он.
– Ты не понимаешь: в доме султан!
– Я знаю. Видел, как он приехал.
– Но это слишком опасно. Тебя могут в любой момент схватить!
– Амелия, послушай, я не мог появиться возле твоего дома все это долгое время. Поэтому у меня не было иного выбора, как только явиться сюда.
Эми внимательно на него смотрела.
– Не так давно Перу начали охранять еще несколько добавочных патрулей янычар. И особенно упорно следят за твоей улицей – возможно, потому, что она самая богатая. Я уже трижды пытался пробраться к тебе, и все неудачно. Рисковать и посылать письмо я не хотел, поэтому, прочитав в газете об этом бале, решил прийти сюда – ведь ты наверняка должна здесь быть.
В окне промелькнула какая-то тень, и молодые люди умолкли, притаившись.
– Так что же, все это время ты наблюдал за мной через окно? – снова зашептала Эми, когда тень исчезла.
Малик кивнул.
– И ждал возможности застать меня одну?
Он кивнул снова.
– Ах, Малик, как я тебя люблю! – Эми приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Он вернул поцелуй – медленно и нежно. Вспомнив о том, где и в каких обстоятельствах они находятся, Эми отстранилась.
– Тебе нужно идти. Опасно здесь находиться, да и меня скоро хватятся.
– Тогда я должен попрощаться с тобой на какое-то время.
– Нет-нет! Если ты не можешь прийти к нам в дом, скажи, где тебя сегодня ночью найти, и я приду туда сама.
– Не будь смешной, Амелия! Не можешь же ты в темноте одна бегать по городу! Да ты и не знаешь здесь ничего – кроме нескольких улиц в Пере. Тебя через пять минут задержит патруль; а может случиться что-то и похуже!
– Ну так придумай что-нибудь! – попросила Эми, едва не плача. – Я хочу сегодня быть с тобой!
Малик на минуту задумался, потом оглядел ряд карет, ожидавших своих владельцев. Лошади спокойно жевали сено, а возницы разговаривали между собой.
– Ты приехала в одной из этих карет? – Малик кивнул в сторону экипажей.
– Да. С Джеймсом и тетей Беатрис.
– А не могла бы ты сказать тетушке, что почувствовала себя дурно и хотела бы пораньше уехать домой? – спросил он.
– Думаю, что вполне могу. И что же?
– Если ты упросишь их отпустить тебя в карете, а самим приехать потом с кем-нибудь из друзей, я найду способ пробраться в нее раньше тебя. А потом ты впустишь меня в дом.
Эми взглянула на него с надеждой:
– Здорово придумал! – восхитилась она.
– Какая карета ваша? Эми показала.
– Предпоследняя перед поворотом налево, с голубыми дверцами.
Малик кивнул.
– Вижу. Иди.
Эми быстро поцеловала его:
– До встречи! – затем подобрала юбки и заспешила через террасу, войдя в зал как раз в тот момент, когда оркестр заиграл зажигательный чардаш. Прошла вдоль стены и с облегчением вздохнула, заметив Беатрис, беседовавшую с миссис Ламберт. Подошла к дамам и остановилась, ожидая, пока тетушка ее заметит.
– Амелия! Я тебя весь вечер не могу найти, а мне нужно с тобой поговорить! Я услышала на твой счет столько комплиментов, и мы с Джеймсом очень гордимся тобой.
– Спасибо, тетушка Беатрис. Я тоже Вас разыскивала. Хотела попросить об одном одолжении.
– О каком же?
– Нельзя ли мне уехать пораньше? Что-то страшно разболелась голова. Я уже вычеркнула из карточки все свои танцы, а с миссис Беллинджер я попрощаюсь перед отъездом.
– Конечно, милочка! Мне так жаль, что ты плохо себя чувствуешь! – ответила Беатрис. – Сейчас отправлю Джеймса за твоим плащом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Почему ты не ограбил дом этой девчонки, когда был в Пере? – внезапно спросил Анвар.
Малик мрачно взглянул на него.
– Ну, всего лишь парочку серебряных вещиц? Несколько колец? Они бы никогда их и не хватились!
– Семья Амелии навсегда вычеркнута из черного списка, Анвар. Запомни это!
– Но мы вовсе не обязаны щадить ее родственников. В них ты не влюблен, и они не спасали мне жизнь.
– Нет.
– Ну, любом случае мы должны что-то придумать, – сердито заметил Анвар, сгребая со стола деньги.
– Придумаем. Я что-нибудь изобрету.
Анвар уселся на перевернутый ящик и взглянул на Малика.
– Ты пойдешь туда снова?
– Куда?
– К ней?
– Когда смогу. Анвар вздохнул.
– Это все равно, что добровольно засовывать голову под топор.
– Я должен ее видеть!
– Знаю. И понимаю. Но необходимо ли для этого рисковать жизнью?
– Мы с тобой оба каждый день рискуем жизнью. Анвар наклонился.
– Послушай, я знаю, что ты любишь Амелию, но есть вещи, которые тебе лучше знать. Юрий только что рассказал мне, что прошел слух, будто султан втрое увеличивает число янычар в Пере. Европейцы жалуются на разгул преступности. Хаммид очень заботится об их благополучии и о том, чтобы их доллары исправно текли в казну.
– Он всех нас скоро превратит в воров и разбойников, – с отвращением произнес Малик.
– Если это все правда, то попасть в дом тебе будет еще труднее, – продолжал Анвар.
Малик лишь пожал плечами.
– Позволь мне в следующий раз пойти с тобой.
– Нет. Если что-то случится, наше дело останется без вождя.
– Неужели ты можешь предположить, что я в состоянии тебя заменить? – искренне изумился Анвар.
– Конечно!
– Малик, ты ошибаешься. Эти люди слушают тебя лишь потому, что ты – это ты, потому что они верят именно тебе. А если тебя убьют, отряд развалится и дело наше погибнет.
– Такого быть не может. Нет на свете незаменимых людей!
Анвар поднялся и воздел рук к небу.
– Прекрасно! Может быть, ты и прав. Но если эта девушка столько значит для тебя, иди и возьми ее. Навсегда! Она хотела остаться с тобой раньше – значит, она пойдет с тобой и сейчас. Она знает нашу жизнь – уже испытала ее. А так, как пытаешься решить проблему ты, бегая туда-сюда и рискуя попасть в лапы султана, может действовать лишь безумец!
После долгого молчания Малик наконец произнес:
– Я знаю это. Знаю.
Анвар понимающе посмотрел на друга.
* * *
– Джеймс уже велел подать карету, Амелия. Ты готова, душечка? – голос Беатрис разносился по дому.
– Иду! – крикнула в ответ Амелия, забирая веер и сумочку. Она не наряжалась к официальному выходу с тех самых пор, как покинула Бостон, и сейчас ей было страшно тяжело и неудобно в платье из атласа. Бледно-розовый наряд отличался квадратным вырезом и присобранными рукавами до локтя. Короткий шлейф на слегка расширенной юбке заканчивался такими же оборками, которые украшали и рукава. Длинные лайковые перчатки и изящные кожаные туфельки завершали ансамбль.
Эми взяла в руки плащ в тон костюма – из розовой шерсти с атласной отделкой. Даже заколки в волосах были тщательно подобраны – с тем, чтобы они соответствовали серьгам и ожерелью на шее. Но выходя из комнаты, девушка даже не взглянула на себя в зеркало: ведь если Малик не увидит ее, совсем не важно, как она выглядит!
– Ах, как ты хороша! – проворковала Беатрис, расплываясь в улыбке, едва Эми подошла к ней в холле. – Просто загляденье! Твоя танцевальная карточка наверняка будет заполнена до предела!
Эми улыбнулась, довольная, что угодила тетушке, надев это платье. После стычки с миссис Беллинджер она старалась вести себя как можно примернее, и вот уже две недели все шло гладко: казалось, Беатрис совсем забыла о ее промашке. Она сама была одета в серое с металлическим отливом фаевое платье и вся увешана драгоценностями. Высокую прическу украшали перья, серые, в тон наряда. Глаза ее сияли, а нетерпение казалось очевидным. Светские рауты, подобные этому, были самыми яркими событиями в ее жизни; только благодаря им эту ссылку в Константинополь и можно было терпеть. Эми искренне надеялась, что вечер удастся.
Джеймс появился из своего кабинета во фраке с атласными лацканами, узких брюках и накрахмаленной рубашке. В руке он держал цилиндр.
– Леди? – произнес он и подал Беатрис руку.
* * *
Вечер казался прохладным: ведь стоял уже октябрь; и Эми, усаживаясь в карете напротив Джеймса и Беатрис, накинула плащ. Путь в британское посольство предстоял короткий – через красивейшие кварталы Перы, в самое сердце города, сияющее красотами древности. Эми смотрела в окошко кареты на богатые, ярко освещенные дома, размышляя о том, где сейчас Малик и что он делает. Стук лошадиных копыт и покачивание кареты вводили в заблуждение: ей казалось, что она в Бостоне и выезжает в свет вместе с родителями. Но за окошком мелькали не особняки из красного кирпича – образец колониального стиля, а узкие, мощенные булыжником улочки, ровесники Византии.
Посольство сияло огнями: газовые рожки светили вовсю, и желтое зарево выплескивалось сквозь широкие окна на улицу. Британский флаг был укреплен на балконе второго этажа; легкий ветерок развевал сине-красно-белое полотнище над изящными дорическими колоннами. Элегантные кареты заполнили улицу, дожидаясь своей очереди к украшенному портиком крыльцу, двойные двери которого были распахнуты настежь навстречу гостям. Вулкоты вместе с Эми поднялись по широким каменным ступеням мимо охраны в красных мундирах и белых шлемах и отдали плащи привратнику. Потом прошествовали под самой большой из всех когда-либо виденных девушкой люстр через холл, увешанный портретами в золоченых рамах, в парадный зал.
Миссис Беллинджер стояла на красном ковре перед мраморным бюстом герцога Веллингтона рядом со своим нарядным супругом и приветствовала гостей, принимая от них благотворительные карточки. Когда она протянула Эми ее танцевальную карточку, девушка заметила, что почтенная дама одета в платье цвета слоновой кости, прекрасно оттеняющее великолепный бирманский рубин, красовавшийся у нее на шее. Камень был величиной с голубиное яйцо и вставлен в филигранной работы оправу. Эми невольно задумалась, сколько людей из отряда Малика можно одеть и накормить на то состояние, которое ушло на его покупку, но потом решила отложить эту проблему до конца вечера. Подобные мысли могут привести к новому неосторожному выступлению в защиту мятежников, а второй раз смущать Беатрис нельзя.
Вулкоты остановились возле миссис Беллинджер, а Эми пошла дальше вдоль линии встречающих. Британский посол стоял в другом ее конце; медали сияли на красной ленте, повязанной через плечо дипломата, а рядом высился его американский коллега – секретарь Дэнфорд.
– Добрый вечер, мисс, – поздоровался он. – Я так рад видеть Вас среди своих. Ваше исчезновение очень расстроило мистера и миссис Вулкот, и должен признаться, что для всех нас в американском консульстве стало огромной радостью известие о Вашем благополучном возвращении.
– Благодарю Вас, господин секретарь, – ответила Эми. – Я собиралась сама приехать к Вам, чтобы высказать Вам благодарность за помощь, но дядюшка сказал, что Вы на некоторое время уехали из страны.
– Да, я вернулся совсем недавно. А благодарить меня совсем не за что, мисс Райдер. Боюсь, что я сумел очень мало сделать для Вашего освобождения. Вся заслуга принадлежит паше Бурсы.
– А он здесь? – быстро спросила Эми.
– Они с супругой только что прибыли, – Дэнфорд широко улыбнулся. – Все дамы в Вашей семье необычайно хороши!
– Как мило с Вашей стороны заметить это, – произнесла любезно Эми. – Если Вы не возражаете, я пройду в зал, чтобы встретиться с Сарой и Калидом.
– Конечно, конечно, – закивал секретарь. – Я так рад встретиться с Вами!
Эми оставила его и направилась в зал, освещенный огромной хрустальной люстрой. Высокие, от пола до потолка, окна, задрапированные красными с золотом атласными занавесями, выходили в сад. Вдоль стен стояли золоченые стулья – для тех из гостей, кто пожелает отдохнуть между танцами. Оркестр заиграл вальс, и возле Эми тут же материализовался Мартин Фитцуотер, один их молодых офицеров британского гарнизона, уже знакомый с ней. Он числился в списке претендентов на танец. Эми вычеркнула его имя маленьким карандашиком, прикрепленным к карте золотым шнуром, и послушно вступила в круг танцующих.
После нескольких туров девушка заметила Сару – та стояла у входа в зал в группе дам. Эми пробралась сквозь толпу, и едва Сара увидела ее, она отошла от собеседниц и направилась прямо к ней, раскрыв объятия.
Красавица была одета в бледно-зеленое платье из тафты с квадратным вырезом и отделанными шантильскими кружевами рукавами; юбку в форме колокола спереди разделял надвое темно-зеленый клин.
– Дорогая, как же ты хороша! – воскликнула Сара. – Я так рада видеть тебя! Ищу уже целый час! – она поцеловала Эми в щеку.
– В этой толпе найти кого-то совсем не легко, – согласилась Эми. – А где Калид?
Сара кивнула влево, и Эми увидела пашу, одетого в темно-синий с золотом парадный костюм. Он разговаривал с человеком в свободном сюртуке и с моноклем. Заметив Эми, Калид шутливо подмигнул ей совсем на западный манер.
– Ах, он такой ветреный! – с притворным негодованием воскликнула Сара, а Эми, не удержавшись, хихикнула.
– Ну, как поживаешь? – поинтересовалась Сара, многозначительно поднимая бровь. – Не пришлось ли принимать гостей?
Эми, сразу все поняв, застенчиво улыбнулась и опустила глаза.
– Пришлось, – еле слышно ответила она. Сара сжала ее руку.
– Он что, приходил в дом? Эми кивнула.
– Он забрался на балкон моей комнаты, а потом вошел через французское окно.
Сара закрыла глаза.
– Турецкий Ромео, – вздохнув, произнесла она. – И что же, ему удалось беспрепятственно уйти?
Эми снова кивнула.
– Я вывела его через теплицу, но с тех пор не получила от него ни весточки и очень волнуюсь.
– Не волнуйся, – успокоила ее Сара. – Насколько я слышала, он чрезвычайно активен и удачлив в своих действиях и наверняка здоров, – она улыбнулась. – Просто занят.
Эми тоже улыбнулась. Но тут внимание подруг привлек вошедший в зал человек лет шестидесяти в белом шелковом кафтане с рукавами, скроенными так, что оставались видны янтарного цвета шелковые же нарукавные повязки, точно в тон янтарному тюрбану на голове. Белый плюмаж на тюрбане украшали изумруды, так же как и ножны, в которых покоился его меч. А пальцы были унизаны кольцами. Его охраняли два огромных человека в свободных рубахах и мешковатых брюках, с красными лентами под расшитыми черными жилетами.
– Это султан? – поинтересовалась Эми.
Сара кивнула.
– Он никогда не показывается в обществе без своих евнухов, словно желая этим подчеркнуть, что живет, твердо придерживаясь традиций прошлого. Хорошо хоть, что сейчас он стоит на своих собственных ногах; а то он появлялся на светских раутах, сидя в портшезе.
– Что он здесь делает?
– Он же правитель этой страны. И не один посол не может исключит его из числа своих гостей – если, конечно, хочет, чтобы посольство продолжало работу.
– Он вовсе не выглядит зловещим, – заметила Эми, слегка вздрогнув.
– Такие, как он, никогда не выглядят зловещими, – печально заметила Сара.
Кто-то тронул Эми за плечо, она повернулась и увидела Мартина Фитцуотера. Он слегка поклонился.
– Я прекрасно сознаю, что записался лишь на один танец, – произнес он с акцентом Королевского колледжа, – но пока Вы свободны, мисс Райдер, не могу ли я попытать счастья еще раз?
Эми взглянула на Сару, и та одобрительно кивнула:
– Иди конечно! Но только прежде скажи мне, не видела ли ты Джеймса?
– Нет. Не видела с тех самых пор, как рассталась с ним у входа, – ответила Эми и отправилась танцевать.
Мартин кружил ее по залу и приятно болтал о своем назначении в Турцию, о своей семье, которая осталась в Англии, в Йоркшире. Едва музыканты замолчали, он пригласил Эми подкрепиться в соседней комнате, где гостей ожидали роскошные столы; но девушка отказалась, сославшись на то, что должна найти родных. Мартин, разочарованный, ушел. Эми поискала Беатрис и, так и не найдя ее, решила выйти на террасу подышать воздухом. В зале было очень душно, несмотря на прохладную погоду, и девушка направилась в дальний конец его, чтобы там незаметно выйти на улицу.
Но едва она ступила на террасу, кто-то схватил ее сзади и сильная мужская рука зажала ей рот. Девушка изо всех сил отбивалась, но ее утащили в ближайшие кусты.
– Амелия, прекрати же дергаться! – прозвучал над ее ухом голос Малика. – Это я!
Эми сразу успокоилась. Малик отпустил ее, и она, повернувшись, обвила руками его шею.
– Малик! Ах, я так рада, что ты, наконец, пришел, – прошептала она, прижимаясь к нему. – Я чуть с ума не сошла, уже начала придумывать всякие ужасы. Ты даже весточку не прислал! Где же ты был все это время?
– Тише! Хочешь, чтобы нас услышали? – прошептал он, слегка отстраняя Эми и оглядывая ее. От его внимания не ускользнул ни ее наряд, ни украшения, ни изысканная прическа.
– Ах, какая же ты красивая! – нежно произнес он. Эми прижала ладонь ко рту:
– Малик, уходи скорей!
– Но я только что сюда явился, – улыбаясь, ответил он.
– Ты не понимаешь: в доме султан!
– Я знаю. Видел, как он приехал.
– Но это слишком опасно. Тебя могут в любой момент схватить!
– Амелия, послушай, я не мог появиться возле твоего дома все это долгое время. Поэтому у меня не было иного выбора, как только явиться сюда.
Эми внимательно на него смотрела.
– Не так давно Перу начали охранять еще несколько добавочных патрулей янычар. И особенно упорно следят за твоей улицей – возможно, потому, что она самая богатая. Я уже трижды пытался пробраться к тебе, и все неудачно. Рисковать и посылать письмо я не хотел, поэтому, прочитав в газете об этом бале, решил прийти сюда – ведь ты наверняка должна здесь быть.
В окне промелькнула какая-то тень, и молодые люди умолкли, притаившись.
– Так что же, все это время ты наблюдал за мной через окно? – снова зашептала Эми, когда тень исчезла.
Малик кивнул.
– И ждал возможности застать меня одну?
Он кивнул снова.
– Ах, Малик, как я тебя люблю! – Эми приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Он вернул поцелуй – медленно и нежно. Вспомнив о том, где и в каких обстоятельствах они находятся, Эми отстранилась.
– Тебе нужно идти. Опасно здесь находиться, да и меня скоро хватятся.
– Тогда я должен попрощаться с тобой на какое-то время.
– Нет-нет! Если ты не можешь прийти к нам в дом, скажи, где тебя сегодня ночью найти, и я приду туда сама.
– Не будь смешной, Амелия! Не можешь же ты в темноте одна бегать по городу! Да ты и не знаешь здесь ничего – кроме нескольких улиц в Пере. Тебя через пять минут задержит патруль; а может случиться что-то и похуже!
– Ну так придумай что-нибудь! – попросила Эми, едва не плача. – Я хочу сегодня быть с тобой!
Малик на минуту задумался, потом оглядел ряд карет, ожидавших своих владельцев. Лошади спокойно жевали сено, а возницы разговаривали между собой.
– Ты приехала в одной из этих карет? – Малик кивнул в сторону экипажей.
– Да. С Джеймсом и тетей Беатрис.
– А не могла бы ты сказать тетушке, что почувствовала себя дурно и хотела бы пораньше уехать домой? – спросил он.
– Думаю, что вполне могу. И что же?
– Если ты упросишь их отпустить тебя в карете, а самим приехать потом с кем-нибудь из друзей, я найду способ пробраться в нее раньше тебя. А потом ты впустишь меня в дом.
Эми взглянула на него с надеждой:
– Здорово придумал! – восхитилась она.
– Какая карета ваша? Эми показала.
– Предпоследняя перед поворотом налево, с голубыми дверцами.
Малик кивнул.
– Вижу. Иди.
Эми быстро поцеловала его:
– До встречи! – затем подобрала юбки и заспешила через террасу, войдя в зал как раз в тот момент, когда оркестр заиграл зажигательный чардаш. Прошла вдоль стены и с облегчением вздохнула, заметив Беатрис, беседовавшую с миссис Ламберт. Подошла к дамам и остановилась, ожидая, пока тетушка ее заметит.
– Амелия! Я тебя весь вечер не могу найти, а мне нужно с тобой поговорить! Я услышала на твой счет столько комплиментов, и мы с Джеймсом очень гордимся тобой.
– Спасибо, тетушка Беатрис. Я тоже Вас разыскивала. Хотела попросить об одном одолжении.
– О каком же?
– Нельзя ли мне уехать пораньше? Что-то страшно разболелась голова. Я уже вычеркнула из карточки все свои танцы, а с миссис Беллинджер я попрощаюсь перед отъездом.
– Конечно, милочка! Мне так жаль, что ты плохо себя чувствуешь! – ответила Беатрис. – Сейчас отправлю Джеймса за твоим плащом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27