Там она будет распределена между жителями. Малик улыбнулся про себя, представив реакцию султана на это воровство; придется тому обойтись без доходов от экспорта.
Последний мешок оказался в повозке, когда над холмами за сирийской границей уже вставала заря. Караван тронулся по переулку за хранилищем. Какая-то старуха, возившаяся по хозяйству возле своего дома, остановилась, внимательно наблюдая за необычной в такой ранний час процессией. Сосредоточенное выражение на ее лице сменилось любопытством, когда она заметила молодого человека, прижимающего палец к губам жестом, зовущим к молчанию. Она улыбнулась и ответила таким же жестом, помахав при этом другой рукой.
Султан явно не был ее другом. Какое ей дело, если какие-то бандиты грабят его склад?
Бог с ними!
Молодой человек сделал несколько быстрых движений, и два мешка пшеницы, описав в воздухе дугу, приземлились у ее ног. Старуха послала проезжающим воздушный поцелуй и потащила мешки к дому.
«Сегодня к обеду будет свежий хлеб!» – с радостью думала она.
– А ты добряк! – заметил Анвар, пытаясь перекричать стук и дребезжание повозки.
– Почему бы и ей не получить муку? – ответил на это Малик. – Таких, как она, султан мучил годами.
– Но это равносильно визитной карточке!
– Она не проболтается, – успокоил друга Малик, поворачивая караван с дороги в сторону, в узкий проулок, ведущий к пещерам, где он надеялся припрятать зерно до лучших времен.
– Ты слишком доверчив, – не унимался Анвар, – одна беда – это вовсе не значит, что она ангел или твой союзник.
– Выходит, что богатство не делает женщину моим врагом, так?
Анвар схватил мешок, едва не свалившийся от толчка.
– Ты все еще не можешь забыть ее? – спросил он.
– Не могу.
– Что же ты собираешься делать?
– Ничего.
– Будешь продолжать в том же духе, что и сейчас?
– В каком духе?
– Каждую минуту запрещать себе думать о ней. Все равно это не поможет, друг мой.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – отрезал Анвар тоном, не терпящим возражений.
– А что ты предлагаешь? – спросил Малик.
– Абсолютно ничего. Это твое дело, твой выбор. Я просто уверен, что бессонницу и прогулки в одиночестве по ночам ни от кого не утаишь.
Малик молчал. Повозки со скрипом остановились.
Они с Анваром соскочили и начали снимать мешки, кидая их в пещеру. А там другие складывали их.
– Придумай что-нибудь, – закончил разговор Анвар, – и ты будешь лучше себя чувствовать.
– Ты велел мне отправить ее, Анвар. Твердил несколько раз, приводя веские доводы в пользу этого решения.
– Так значит, я прав и действительно все знаю? Когда же это произошло?
Малик метнул в его сторону уничтожающий взгляд и сунул ему в руки тяжелый мешок. Но едва друг отвернулся, лицо Малика снова стало серьезным.
* * *
День выдался сумрачным, собирался дождь. Калид постучал в застекленную дверь классной и отошел на шаг, ожидая, пока Сара выйдет в коридор.
– В чем дело? – спросила она.
– У нас гость; он хочет тебя видеть. Сара вопросительно взглянула на мужа.
– Это Малик-бей. Мы уже с час разговаривали с ним на мужской половине.
Услышав имя, Сара испуганно взяла мужа за руку.
– Калид, его же разыскивают. Что, если кто-нибудь видел, как он ехал сюда?
– Никто его не видел. Он пришел на кухню под видом нищего. Малик знаком с одной из служанок – бывшей пассией Османа, она и провела его во дворец, а потом сообщила Ахмеду, что здесь Малик.
– А Ахмед привел его к тебе? – с подозрением спросила Сара.
– Сначала он спросил меня, не желаю ли я принять Малика и поговорить с ним, – с улыбкой ответил Калид.
– И ты, разумеется, не смог отказать себе в удовольствии видеть у себя главного врага султана, – сухо заметила Сара.
– Мне просто стало любопытно, что привело его ко мне.
– Ну хорошо, хорошо, мой милый муж. Я клюну на эту наживку. Так что же ему нужно?
– Ну, понимаешь ли, он сказал, что приехал узнать, добился ли я каких-нибудь результатов на встрече с султаном, но я подозреваю, что на самом деле он хочет поговорить с тобой.
– Почему?
– Прекрасно знает, что встреча с султаном прошла безрезультатно. Он читает газеты, а вся англоязычная пресса трубила о том, что султан отказался пойти хотя бы на малейшую уступку мятежникам и что он и думать не хочет ни о каком парламенте с выборным членством. Поэтому я и решил, что бей явился, чтобы узнать от тебя что-нибудь об Амелии Райдер.
– Он упоминал ее имя?
– Разумеется, нет. Но мне почему-то кажется, что вовсе не последние новости моды его интересуют больше всего на свете.
Сара помолчала, обдумывая сложившуюся ситуацию.
– А ты уже сказал ему, что я с ним встречусь?
– Я сказал, что должен узнать, согласна ли ты дать ему аудиенцию.
Сара кивнула:
– Дай мне десять минут, чтобы закончить занятие и поручить детей Мемтаз, а потом вели Ахмеду проводить гостя в комнату для приемов.
– Ты уверена, что хочешь с ним поговорить? Твое решение именно таково?
Калид повернулся к выходу.
– Я прикажу, чтобы за дверью выставили караул, – сказал он.
– Я уверена, что все будет в порядке. Бей вовсе не идиот, и мы оба прекрасно это знаем.
Калид взглянул на жену через плечо.
– И все-таки я позабочусь об охране.
Сара вернулась в классную комнату, закончила урок и поспешно направилась по коридору, а затем по двору, радуясь свободе и возможности свободно ходить одной. Козем до сих пор не могла смириться с тем, что Сара бегает по дворцу без свиты, а Сара была счастлива тем, что может самостоятельно найти дорогу в этих запутанных лабиринтах. В первое время это казалось чудом.
Когда Сара вошла в комнату для приемов, Ахмед уже ждал ее с тем кислым видом, который он всегда имел, когда не одобрял чего-нибудь. Сара проигнорировала это и жестом распорядилась ввести гостя. Ахмед подошел к боковой двери и впустил Малика. Тот вошел в окружении двух стражников, каждый из которых крепко держал его за руку.
– Отпустите его, – произнесла Сара. Охранники освободили Малика и отступили на шаг назад.
– Вы можете идти, – сказала она им.
Те вопросительно взглянули на Ахмеда.
– Мой муж обещал, что вы будете стоять за дверью, – твердо стояла на своем госпожа.
Ахмед поклонился.
– Мне кажется, мой повелитель не желает рисковать благополучием своей супруги… – начал он.
– Вон! – отрезала Сара. – Если вы мне понадобитесь, я позову!
Трое охранников покинули комнату, и Сара повернулась к гостю.
– Кажется, телохранитель моего мужа считает Вас опасным человеком, мистер Бей, – обратилась она к нему.
Малик промолчал.
– Это Ваш новый маскировочный наряд? – спросила она, показывая на его лохмотья и на плащ с глубоким капюшоном, свисающим ниже плеч.
– Приходится часто менять одежду, – ответил он. Голос оказался низким и глубоким, а английский почти таким же правильным, как у Калида. Сара подумала, что он так же высок, как и ее муж, но стройнее, с кожей более смуглой и глазами темными, словно оливки. Даже с взлохмаченными волосами и трехдневной щетиной бродяги, которым он прикидывался, он имел достаточно романтический вид: Сара прекрасно представляла, насколько сильное впечатление он мог произвести на неопытную семнадцатилетнюю девушку.
– Так зачем же Вы хотели меня видеть, мистер Бей? – спросила Сара, садясь в кресло Калида.
– Я хочу знать, все ли в порядке с Амелией, – тихо ответил он.
– Почему Вы спрашиваете о ней? Она была Вашей жертвой и с радостью покинула плен.
Губы Малика сжались, но он не сказал ни слова в ответ.
– Разве это не так? – невинно поинтересовалась Сара.
– Вы же видели ее слезы, когда она расставалась со мной, – сумрачно возразил Малик, глядя в пол.
– И почему же это?
– Об этом уж спросите саму Амелию.
– Но ее здесь нет, поэтому я спрашиваю Вас.
Он поднял глаза и взглянул настолько осуждающе и в то же время с такой болью, что Сара не смогла больше выдержать свой учительский тон.
– Послушайте! – она заговорила порывисто, даже вскочив с места. – Я не знаю Вас, хотя знала Вашего брата Османа и надеюсь, что Вы обладаете теми же прекрасными качествами, что и он. Однако всем известно, что Вы занимаетесь преступной деятельностью.
– Вам легко это говорить, живя здесь, среди роскоши и в окружении слуг, – резко возразил Малик, прищурившись. – Боюсь, что и Вы не чурались бы преступной деятельности, если бы оказались в положении, подобном тому, в котором находятся большинство подданных паши.
– Мистер Бей, мой муж сделал для своих подданных больше, чем любой паша за последние триста лет, и если Вы хотите, чтобы я Вам помогла, то лучше оставьте этот тон! – вспылила Сара.
– Хорошо! – быстро понял свою ошибку Малик и поднял руки, словно прося пощады. Он явно испугался, что его выведут из комнаты или арестуют. – Это правда, что ради своего дела я нарушил закон, но так поступили многие в истории человечества, включая отцов-основателей Вашей собственной страны.
– Вам нет необходимости произносить речи, мистер Бей! – остановила его Сара. – Как жительница Бостона я в курсе антиправительственной деятельности колонистов, основавших Соединенные Штаты, – сухо заметила Сара. – И из этого вовсе не следует, что я буду обсуждать судьбу моей кузины или ее образ мыслей с человеком, которого разыскивают по всей стране.
– Я просто хотел бы знать, счастлива ли она в своей нынешней жизни, – печально пояснил Малик.
– А Вы сам? Вы-то счастливы после всего, что Вы сделали?
Малик внимательно посмотрел на свою собеседницу.
– Что означают Ваши слова?
– Если бы Вы имели хоть каплю достоинства Османа, то Вы не смогли бы соблазнить ребенка и потом отдать его нам, словно ничего не случилось! – Сара явно начинала терять самообладание.
Малик окаменел, а шея его покрылась красными пятнами. После долгого молчания он заговорил осторожно, словно изо всех сил стараясь сохранить спокойствие:
– Я вовсе не соблазнял ее. Она сделала первый шаг, если Вам это так уж интересно, и я остановился прежде, чем… – Малик внезапно замолчал.
– Прежде чем дело дошло до риска беременности? – сухо продолжила Сара. Она начала понимать, что неправильно поняла слова Амелии.
Малик коротко кивнул.
Сара молчала. Она чувствовала, что он хочет сказать что-то еще.
– А теперь я и вообще потерял возможность быть с ней вместе, – едва слышно продолжил Малик.
Что бы ни думала Сара о его характере и действиях, все ее мысли и сомнения сейчас улетучились от одного взгляда этого мужчины – взгляда, исполненного боли и тоски. Она понимала, чего это ему стоило – вот так прийти к ней, чтобы просто поговорить об Амелии, тем самым открыв свое чувство к ней.
«Какие невероятные перемены вершит любовь! – подумала Сара. – Герой турецкой революции дошел до столь жалкого состояния из-за какой-то тоненькой, словно тростинка, девчонки!»
– Вы хотите увидеть ее, правда? Поэтому Вы и приехали сюда, – тихо произнесла Сара.
Малик кивнул.
– Я сказал себе, что ей будет лучше, если я отпущу ее, но…
– Но Вы несчастны! И самое интересное, я наверняка могу сказать, что и она тоже!
Мужчина бросил на нее внезапно оживший, исполненный надежды взгляд.
– В течение месяца, который она провела у тетушки, я получила от Амелии четыре письма. За это время сердце ее вовсе не изменилось. Она покорно ведет ту жизнь, которую устроили ей родственники, но мысли ее заняты лишь Вами, – продолжала Сара.
– Неужели? – Малик не мог поверить в это.
– Да.
– Вы знаете ту ситуацию, в которой я нахожусь, ту жизнь, которую я веду. Так имею ли я право на счастье?
– Вы имеете все права, которыми она Вас наделит. Не решайте за нее. Если Вы придете к ней, а она не захочет Вас видеть, то прекрасно сможет сказать это сама.
Малик улыбнулся.
– Это она сможет! – он задумался, а потом спросил: – А где она?
– Вам Опасно там появляться!
– Мне везде опасно появляться, – просто ответил Малик.
Сара объяснила, где стоит дом Вулкотов в Пере. Подробно описала и улицу, и соседние особняки, и в завершение добавила:
– Ну, а остальное зависит только от Вас.
Малик подошел к ней и, став на колени, поцеловал ей руку. Сара, до сих пор не привыкшая к драматическим эмоциональным жестам турецких мужчин, почти отдернула пальцы.
– Благодарю Вас, милостивая госпожа, да храни Вас Господь! – торжественно произнес Малик и с низкими поклонами направился к двери.
Сара кликнула охранников, и дверь открылась.
Она надеялась, что Господь действительно защитит ее, как и всех остальных.
Спустя лишь несколько секунд после того, как стражники увели Малика, в комнату вошел Калид.
– Ну что? – спросил он.
– Он красив, несет в себе изысканную смесь дерзости и шарма, а кроме того, служит благородной идее. Я вполне понимаю Эми и ее чувства к нему.
– Меня вовсе не интересует его привлекательность. Что ему было нужно?
– Как ты и предполагал, он хотел узнать, где Эми.
– И?..
– И я сказала ему это.
– Ты считаешь это мудрым поступком?
– Все равно он узнает. Джеймс – известный торговец, его легко вычислить, а Малик настойчив. Я всего лишь избавила его от необходимости выслеживать девушку, да убедила, что ему будут рады.
– Откуда ты это знаешь?
– Калид, я же показывала тебе последнее письмо Эми. Так как можно сомневаться в ее чувствах?
– Но учитывая его положение, может быть, стоило как раз-таки отговорить его?
– Можно ли было отговорить или разубедить тебя десять лет назад? – вопрос был явно риторическим.
– Малик не знает полумер, – с тревогой произнес Калид. – Он украдет ее, вот увидишь!
– Если она захочет быть украденной, то пусть так и будет, – ответила Сара.
– Сказано истинной американкой, для которой все проблемы решает любовь, – заметил Калид.
– Не начинай опять свои антиамериканские речи, Калид! Если мы все такие идиоты, то зачем ты на мне женился?
Калид обнял жену и поцеловал ее в шею.
– Мне просто очень нравится поддразнивать тебя твоей национальностью. Ты всегда сразу так живо реагируешь на приманку! Но не отрицай: ты сама прекрасно понимаешь сложность той ситуации, в которую Амелия попадет. Супругу Малик-бея ожидает опасная карьера!
– А у Беатрис снова начнется испарина! Это уж точно!
– У Беатрис начинается испарина, едва температура поднимается выше пяти градусов. Ты обратила внимание, как она смотрела на меня? Словно я – дикарь из джунглей и того и глади на нее наброшусь.
– Может быть, она всего лишь мечтала об этом? – хитро заметила Сара, и Калид засмеялся.
– Кстати… – промурлыкал он, расстегивая пуговки на спине ее платья…
– Здесь? – Сара окинула взглядом комнату.
– Ну а почему бы нет? Я прикажу охране, чтобы нас не беспокоили.
Калид направился к двери, а Сара вновь задумалась о визите Малика.
Она вовсе не была уверена в правильности того, что открыла ему местонахождение Эми.
Не ошиблась ли она? Малик не из тех, кто откладывает дела в долгий ящик, так что скоро она узнает это.
* * *
Малик сидел на дереве и наблюдал, как в спальне мистера и миссис Вулкот свет сначала потускнел, а потом и вовсе погас. Тетушка Амелии отходила ко сну. Но еще оставалось освещенным окно в кабинете на первом этаже – мистер Вулкот продолжал работу – и в спальне Эми, Малик видел ее: она читала, лежа в постели.
Придется ждать.
Искушение немедленно броситься к ней в комнату было очень велико; казалось, прошла целая вечность, с тех пор как он держал ее в своих объятиях. Но Малик прекрасно понимал, что не надо спешить. Он наблюдал за домом уже несколько ночей подряд и изучил распорядок его жизни. Слуги рано вставали и рано ложились. Следующей отправлялась спать тетушка, а дядюшка работал в своем кабинете примерно до половины двенадцатого. К полуночи свет горел уже лишь в комнате Эми, и именно это Малику и было нужно.
Он поудобнее устроился в развилке дерева и пожалел, что нечего закурить. Ждать так трудно! Он продумал каждую деталь своего визита тщательно, будто собирался брать штурмом замок султана, и ему не терпелось приступить к делу. Малик выбрал дерево с ветками достаточно толстыми, чтобы выдержать его вес, и к тому же растущее настолько близко к дому, чтобы можно было докинуть до него веревку. Он собирался с дерева прыгнуть на балкон, а потом сквозь французское окно войти в комнату Амелии.
План казался простым, но Малик прекрасно понимал, что он может сорваться в любой момент. Если вдруг тетушка решит прогуляться среди ночи на балконе, если дядюшка забудет что-нибудь в кабинете, если Эми, вопреки уверениям жены паши, поймет, что ненавидит его…
Малик вздохнул и решил не думать ни о чем плохом. Любое рискованное предприятие требует везения, и нужно верить, что тебе непременно повезет.
Свет в кабинете наконец погас. Малик подождал еще с полчаса, потом залез повыше, снял веревку, намотанную вокруг пояса, и воткнул крюк в ствол дерева. Начал раскачиваться, все увеличивая амплитуду движения, с каждым разом все ближе подлетая к балкону дома Вулкотов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Последний мешок оказался в повозке, когда над холмами за сирийской границей уже вставала заря. Караван тронулся по переулку за хранилищем. Какая-то старуха, возившаяся по хозяйству возле своего дома, остановилась, внимательно наблюдая за необычной в такой ранний час процессией. Сосредоточенное выражение на ее лице сменилось любопытством, когда она заметила молодого человека, прижимающего палец к губам жестом, зовущим к молчанию. Она улыбнулась и ответила таким же жестом, помахав при этом другой рукой.
Султан явно не был ее другом. Какое ей дело, если какие-то бандиты грабят его склад?
Бог с ними!
Молодой человек сделал несколько быстрых движений, и два мешка пшеницы, описав в воздухе дугу, приземлились у ее ног. Старуха послала проезжающим воздушный поцелуй и потащила мешки к дому.
«Сегодня к обеду будет свежий хлеб!» – с радостью думала она.
– А ты добряк! – заметил Анвар, пытаясь перекричать стук и дребезжание повозки.
– Почему бы и ей не получить муку? – ответил на это Малик. – Таких, как она, султан мучил годами.
– Но это равносильно визитной карточке!
– Она не проболтается, – успокоил друга Малик, поворачивая караван с дороги в сторону, в узкий проулок, ведущий к пещерам, где он надеялся припрятать зерно до лучших времен.
– Ты слишком доверчив, – не унимался Анвар, – одна беда – это вовсе не значит, что она ангел или твой союзник.
– Выходит, что богатство не делает женщину моим врагом, так?
Анвар схватил мешок, едва не свалившийся от толчка.
– Ты все еще не можешь забыть ее? – спросил он.
– Не могу.
– Что же ты собираешься делать?
– Ничего.
– Будешь продолжать в том же духе, что и сейчас?
– В каком духе?
– Каждую минуту запрещать себе думать о ней. Все равно это не поможет, друг мой.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – отрезал Анвар тоном, не терпящим возражений.
– А что ты предлагаешь? – спросил Малик.
– Абсолютно ничего. Это твое дело, твой выбор. Я просто уверен, что бессонницу и прогулки в одиночестве по ночам ни от кого не утаишь.
Малик молчал. Повозки со скрипом остановились.
Они с Анваром соскочили и начали снимать мешки, кидая их в пещеру. А там другие складывали их.
– Придумай что-нибудь, – закончил разговор Анвар, – и ты будешь лучше себя чувствовать.
– Ты велел мне отправить ее, Анвар. Твердил несколько раз, приводя веские доводы в пользу этого решения.
– Так значит, я прав и действительно все знаю? Когда же это произошло?
Малик метнул в его сторону уничтожающий взгляд и сунул ему в руки тяжелый мешок. Но едва друг отвернулся, лицо Малика снова стало серьезным.
* * *
День выдался сумрачным, собирался дождь. Калид постучал в застекленную дверь классной и отошел на шаг, ожидая, пока Сара выйдет в коридор.
– В чем дело? – спросила она.
– У нас гость; он хочет тебя видеть. Сара вопросительно взглянула на мужа.
– Это Малик-бей. Мы уже с час разговаривали с ним на мужской половине.
Услышав имя, Сара испуганно взяла мужа за руку.
– Калид, его же разыскивают. Что, если кто-нибудь видел, как он ехал сюда?
– Никто его не видел. Он пришел на кухню под видом нищего. Малик знаком с одной из служанок – бывшей пассией Османа, она и провела его во дворец, а потом сообщила Ахмеду, что здесь Малик.
– А Ахмед привел его к тебе? – с подозрением спросила Сара.
– Сначала он спросил меня, не желаю ли я принять Малика и поговорить с ним, – с улыбкой ответил Калид.
– И ты, разумеется, не смог отказать себе в удовольствии видеть у себя главного врага султана, – сухо заметила Сара.
– Мне просто стало любопытно, что привело его ко мне.
– Ну хорошо, хорошо, мой милый муж. Я клюну на эту наживку. Так что же ему нужно?
– Ну, понимаешь ли, он сказал, что приехал узнать, добился ли я каких-нибудь результатов на встрече с султаном, но я подозреваю, что на самом деле он хочет поговорить с тобой.
– Почему?
– Прекрасно знает, что встреча с султаном прошла безрезультатно. Он читает газеты, а вся англоязычная пресса трубила о том, что султан отказался пойти хотя бы на малейшую уступку мятежникам и что он и думать не хочет ни о каком парламенте с выборным членством. Поэтому я и решил, что бей явился, чтобы узнать от тебя что-нибудь об Амелии Райдер.
– Он упоминал ее имя?
– Разумеется, нет. Но мне почему-то кажется, что вовсе не последние новости моды его интересуют больше всего на свете.
Сара помолчала, обдумывая сложившуюся ситуацию.
– А ты уже сказал ему, что я с ним встречусь?
– Я сказал, что должен узнать, согласна ли ты дать ему аудиенцию.
Сара кивнула:
– Дай мне десять минут, чтобы закончить занятие и поручить детей Мемтаз, а потом вели Ахмеду проводить гостя в комнату для приемов.
– Ты уверена, что хочешь с ним поговорить? Твое решение именно таково?
Калид повернулся к выходу.
– Я прикажу, чтобы за дверью выставили караул, – сказал он.
– Я уверена, что все будет в порядке. Бей вовсе не идиот, и мы оба прекрасно это знаем.
Калид взглянул на жену через плечо.
– И все-таки я позабочусь об охране.
Сара вернулась в классную комнату, закончила урок и поспешно направилась по коридору, а затем по двору, радуясь свободе и возможности свободно ходить одной. Козем до сих пор не могла смириться с тем, что Сара бегает по дворцу без свиты, а Сара была счастлива тем, что может самостоятельно найти дорогу в этих запутанных лабиринтах. В первое время это казалось чудом.
Когда Сара вошла в комнату для приемов, Ахмед уже ждал ее с тем кислым видом, который он всегда имел, когда не одобрял чего-нибудь. Сара проигнорировала это и жестом распорядилась ввести гостя. Ахмед подошел к боковой двери и впустил Малика. Тот вошел в окружении двух стражников, каждый из которых крепко держал его за руку.
– Отпустите его, – произнесла Сара. Охранники освободили Малика и отступили на шаг назад.
– Вы можете идти, – сказала она им.
Те вопросительно взглянули на Ахмеда.
– Мой муж обещал, что вы будете стоять за дверью, – твердо стояла на своем госпожа.
Ахмед поклонился.
– Мне кажется, мой повелитель не желает рисковать благополучием своей супруги… – начал он.
– Вон! – отрезала Сара. – Если вы мне понадобитесь, я позову!
Трое охранников покинули комнату, и Сара повернулась к гостю.
– Кажется, телохранитель моего мужа считает Вас опасным человеком, мистер Бей, – обратилась она к нему.
Малик промолчал.
– Это Ваш новый маскировочный наряд? – спросила она, показывая на его лохмотья и на плащ с глубоким капюшоном, свисающим ниже плеч.
– Приходится часто менять одежду, – ответил он. Голос оказался низким и глубоким, а английский почти таким же правильным, как у Калида. Сара подумала, что он так же высок, как и ее муж, но стройнее, с кожей более смуглой и глазами темными, словно оливки. Даже с взлохмаченными волосами и трехдневной щетиной бродяги, которым он прикидывался, он имел достаточно романтический вид: Сара прекрасно представляла, насколько сильное впечатление он мог произвести на неопытную семнадцатилетнюю девушку.
– Так зачем же Вы хотели меня видеть, мистер Бей? – спросила Сара, садясь в кресло Калида.
– Я хочу знать, все ли в порядке с Амелией, – тихо ответил он.
– Почему Вы спрашиваете о ней? Она была Вашей жертвой и с радостью покинула плен.
Губы Малика сжались, но он не сказал ни слова в ответ.
– Разве это не так? – невинно поинтересовалась Сара.
– Вы же видели ее слезы, когда она расставалась со мной, – сумрачно возразил Малик, глядя в пол.
– И почему же это?
– Об этом уж спросите саму Амелию.
– Но ее здесь нет, поэтому я спрашиваю Вас.
Он поднял глаза и взглянул настолько осуждающе и в то же время с такой болью, что Сара не смогла больше выдержать свой учительский тон.
– Послушайте! – она заговорила порывисто, даже вскочив с места. – Я не знаю Вас, хотя знала Вашего брата Османа и надеюсь, что Вы обладаете теми же прекрасными качествами, что и он. Однако всем известно, что Вы занимаетесь преступной деятельностью.
– Вам легко это говорить, живя здесь, среди роскоши и в окружении слуг, – резко возразил Малик, прищурившись. – Боюсь, что и Вы не чурались бы преступной деятельности, если бы оказались в положении, подобном тому, в котором находятся большинство подданных паши.
– Мистер Бей, мой муж сделал для своих подданных больше, чем любой паша за последние триста лет, и если Вы хотите, чтобы я Вам помогла, то лучше оставьте этот тон! – вспылила Сара.
– Хорошо! – быстро понял свою ошибку Малик и поднял руки, словно прося пощады. Он явно испугался, что его выведут из комнаты или арестуют. – Это правда, что ради своего дела я нарушил закон, но так поступили многие в истории человечества, включая отцов-основателей Вашей собственной страны.
– Вам нет необходимости произносить речи, мистер Бей! – остановила его Сара. – Как жительница Бостона я в курсе антиправительственной деятельности колонистов, основавших Соединенные Штаты, – сухо заметила Сара. – И из этого вовсе не следует, что я буду обсуждать судьбу моей кузины или ее образ мыслей с человеком, которого разыскивают по всей стране.
– Я просто хотел бы знать, счастлива ли она в своей нынешней жизни, – печально пояснил Малик.
– А Вы сам? Вы-то счастливы после всего, что Вы сделали?
Малик внимательно посмотрел на свою собеседницу.
– Что означают Ваши слова?
– Если бы Вы имели хоть каплю достоинства Османа, то Вы не смогли бы соблазнить ребенка и потом отдать его нам, словно ничего не случилось! – Сара явно начинала терять самообладание.
Малик окаменел, а шея его покрылась красными пятнами. После долгого молчания он заговорил осторожно, словно изо всех сил стараясь сохранить спокойствие:
– Я вовсе не соблазнял ее. Она сделала первый шаг, если Вам это так уж интересно, и я остановился прежде, чем… – Малик внезапно замолчал.
– Прежде чем дело дошло до риска беременности? – сухо продолжила Сара. Она начала понимать, что неправильно поняла слова Амелии.
Малик коротко кивнул.
Сара молчала. Она чувствовала, что он хочет сказать что-то еще.
– А теперь я и вообще потерял возможность быть с ней вместе, – едва слышно продолжил Малик.
Что бы ни думала Сара о его характере и действиях, все ее мысли и сомнения сейчас улетучились от одного взгляда этого мужчины – взгляда, исполненного боли и тоски. Она понимала, чего это ему стоило – вот так прийти к ней, чтобы просто поговорить об Амелии, тем самым открыв свое чувство к ней.
«Какие невероятные перемены вершит любовь! – подумала Сара. – Герой турецкой революции дошел до столь жалкого состояния из-за какой-то тоненькой, словно тростинка, девчонки!»
– Вы хотите увидеть ее, правда? Поэтому Вы и приехали сюда, – тихо произнесла Сара.
Малик кивнул.
– Я сказал себе, что ей будет лучше, если я отпущу ее, но…
– Но Вы несчастны! И самое интересное, я наверняка могу сказать, что и она тоже!
Мужчина бросил на нее внезапно оживший, исполненный надежды взгляд.
– В течение месяца, который она провела у тетушки, я получила от Амелии четыре письма. За это время сердце ее вовсе не изменилось. Она покорно ведет ту жизнь, которую устроили ей родственники, но мысли ее заняты лишь Вами, – продолжала Сара.
– Неужели? – Малик не мог поверить в это.
– Да.
– Вы знаете ту ситуацию, в которой я нахожусь, ту жизнь, которую я веду. Так имею ли я право на счастье?
– Вы имеете все права, которыми она Вас наделит. Не решайте за нее. Если Вы придете к ней, а она не захочет Вас видеть, то прекрасно сможет сказать это сама.
Малик улыбнулся.
– Это она сможет! – он задумался, а потом спросил: – А где она?
– Вам Опасно там появляться!
– Мне везде опасно появляться, – просто ответил Малик.
Сара объяснила, где стоит дом Вулкотов в Пере. Подробно описала и улицу, и соседние особняки, и в завершение добавила:
– Ну, а остальное зависит только от Вас.
Малик подошел к ней и, став на колени, поцеловал ей руку. Сара, до сих пор не привыкшая к драматическим эмоциональным жестам турецких мужчин, почти отдернула пальцы.
– Благодарю Вас, милостивая госпожа, да храни Вас Господь! – торжественно произнес Малик и с низкими поклонами направился к двери.
Сара кликнула охранников, и дверь открылась.
Она надеялась, что Господь действительно защитит ее, как и всех остальных.
Спустя лишь несколько секунд после того, как стражники увели Малика, в комнату вошел Калид.
– Ну что? – спросил он.
– Он красив, несет в себе изысканную смесь дерзости и шарма, а кроме того, служит благородной идее. Я вполне понимаю Эми и ее чувства к нему.
– Меня вовсе не интересует его привлекательность. Что ему было нужно?
– Как ты и предполагал, он хотел узнать, где Эми.
– И?..
– И я сказала ему это.
– Ты считаешь это мудрым поступком?
– Все равно он узнает. Джеймс – известный торговец, его легко вычислить, а Малик настойчив. Я всего лишь избавила его от необходимости выслеживать девушку, да убедила, что ему будут рады.
– Откуда ты это знаешь?
– Калид, я же показывала тебе последнее письмо Эми. Так как можно сомневаться в ее чувствах?
– Но учитывая его положение, может быть, стоило как раз-таки отговорить его?
– Можно ли было отговорить или разубедить тебя десять лет назад? – вопрос был явно риторическим.
– Малик не знает полумер, – с тревогой произнес Калид. – Он украдет ее, вот увидишь!
– Если она захочет быть украденной, то пусть так и будет, – ответила Сара.
– Сказано истинной американкой, для которой все проблемы решает любовь, – заметил Калид.
– Не начинай опять свои антиамериканские речи, Калид! Если мы все такие идиоты, то зачем ты на мне женился?
Калид обнял жену и поцеловал ее в шею.
– Мне просто очень нравится поддразнивать тебя твоей национальностью. Ты всегда сразу так живо реагируешь на приманку! Но не отрицай: ты сама прекрасно понимаешь сложность той ситуации, в которую Амелия попадет. Супругу Малик-бея ожидает опасная карьера!
– А у Беатрис снова начнется испарина! Это уж точно!
– У Беатрис начинается испарина, едва температура поднимается выше пяти градусов. Ты обратила внимание, как она смотрела на меня? Словно я – дикарь из джунглей и того и глади на нее наброшусь.
– Может быть, она всего лишь мечтала об этом? – хитро заметила Сара, и Калид засмеялся.
– Кстати… – промурлыкал он, расстегивая пуговки на спине ее платья…
– Здесь? – Сара окинула взглядом комнату.
– Ну а почему бы нет? Я прикажу охране, чтобы нас не беспокоили.
Калид направился к двери, а Сара вновь задумалась о визите Малика.
Она вовсе не была уверена в правильности того, что открыла ему местонахождение Эми.
Не ошиблась ли она? Малик не из тех, кто откладывает дела в долгий ящик, так что скоро она узнает это.
* * *
Малик сидел на дереве и наблюдал, как в спальне мистера и миссис Вулкот свет сначала потускнел, а потом и вовсе погас. Тетушка Амелии отходила ко сну. Но еще оставалось освещенным окно в кабинете на первом этаже – мистер Вулкот продолжал работу – и в спальне Эми, Малик видел ее: она читала, лежа в постели.
Придется ждать.
Искушение немедленно броситься к ней в комнату было очень велико; казалось, прошла целая вечность, с тех пор как он держал ее в своих объятиях. Но Малик прекрасно понимал, что не надо спешить. Он наблюдал за домом уже несколько ночей подряд и изучил распорядок его жизни. Слуги рано вставали и рано ложились. Следующей отправлялась спать тетушка, а дядюшка работал в своем кабинете примерно до половины двенадцатого. К полуночи свет горел уже лишь в комнате Эми, и именно это Малику и было нужно.
Он поудобнее устроился в развилке дерева и пожалел, что нечего закурить. Ждать так трудно! Он продумал каждую деталь своего визита тщательно, будто собирался брать штурмом замок султана, и ему не терпелось приступить к делу. Малик выбрал дерево с ветками достаточно толстыми, чтобы выдержать его вес, и к тому же растущее настолько близко к дому, чтобы можно было докинуть до него веревку. Он собирался с дерева прыгнуть на балкон, а потом сквозь французское окно войти в комнату Амелии.
План казался простым, но Малик прекрасно понимал, что он может сорваться в любой момент. Если вдруг тетушка решит прогуляться среди ночи на балконе, если дядюшка забудет что-нибудь в кабинете, если Эми, вопреки уверениям жены паши, поймет, что ненавидит его…
Малик вздохнул и решил не думать ни о чем плохом. Любое рискованное предприятие требует везения, и нужно верить, что тебе непременно повезет.
Свет в кабинете наконец погас. Малик подождал еще с полчаса, потом залез повыше, снял веревку, намотанную вокруг пояса, и воткнул крюк в ствол дерева. Начал раскачиваться, все увеличивая амплитуду движения, с каждым разом все ближе подлетая к балкону дома Вулкотов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27