Они сидели в оконной нише, склонив друг к другу светловолосые
головки. Час-полтора назад дом был тих, как пустыня, а сейчас напоминал
теплое семейное гнездо. Я понимал, что выбираю небезопасный путь, но был
вынужден рисковать. Поймав взгляд Марты Крендалл, я кивком головы
пригласил ее в дальний конец комнаты.
- В чем дело? - нетерпеливо спросила она, оглянувшись на Сьюзи. - Я
не хочу оставлять ее одну...
- Возможно, придется.
Она с тревогой глянула на меня.
- Вы что, хотите запереть ее?!
- Возможно, вы сами сочтете необходимым поместить ее куда-нибудь на
какое-то время. Она много пережила и имеет склонность к самоубийству...
Она попыталась беззаботно пожать плечами, но это получилось не
слишком убедительно.
- Это была работа на публику. Она сама призналась...
- Многие настоящие самоубийства начинались с работы на публику. Никто
не может сказать, когда кончается притворство и дело принимает смертельно
серьезный оборот. Всякому, кто хотя бы угрожает покончить с собой,
необходима помощь.
- Я делаю все, что в моих силах, чтобы помочь ей...
- Я имел в виду помощь специалиста, психиатра. Я уже говорил об этом
с вашим мужем, он обещал завтра отвезти ее в клинику. Но рано или поздно
вы должны будете взять все в свои руки. И, наверное, было бы правильно,
чтобы с психиатром говорили вы обе...
- Разве я такая уж плохая мать?! - похоже, эта перспектива потрясла и
испугала ее.
- Я этого не говорил. Но вы никогда не были честны со своей дочерью,
не так ли?
- О чем вы говорите?
- О вашей личной жизни.
- Но я не могла рассказывать ей об этом! - испуганно сказала она.
- А почему?
- Я умерла бы от стыда!
- Нужно, чтобы она знала, что и вы не святая.
- Да, это правда... Хорошо, я сделаю это.
- Честное слово?
- Честное слово! Поверьте мне, я люблю ее! Сьюзи - моя малышка, моя
маленькая девочка... Правда, уже не такая маленькая...
Она хотела вернуться к дочери, но я задержал ее и увел в самый
дальний угол комнаты. Вдоль стен висели полотна Эллен, словно отголоски
полузабытого бреда.
- Чего еще вы хотите от меня? - спросила она.
- Два слова правды. Я хочу знать, что случилось пятнадцать лет назад,
когда у вас в отеле появился Элберт Свитнер?
Она смотрела на меня так, словно я ее ударил.
- Сейчас неподходящее время для вытаскивания старых дел!
- Мы не можем ждать более подходящего. Я знаю, что вы тогда сбежали
от мужа. И что было дальше?
Она надула губы и прищурила глаза.
- Вам сказал Лестер?
- Немного. Не все. Я знаю, что вы забрали Сьюзан и уехали. И я знаю,
что потом вернулись. Я не знаю, что произошло за это время.
- Ничего. Я обдумала ситуацию и вернулась - вот и все. В конце
концов, это мое личное дело!
- Это было бы вашим личным делом, если бы вы не впутывали в него
других людей. И одна из них - Сьюзан. Она была достаточно большой, чтобы
помнить.
Марта Крендалл взглянула на дочь с испуганным любопытством. Та
произнесла:
- Вы обо мне говорите, правда? Это нехорошо...
Голос ее был далеким и невыразительным. Она абсолютно неподвижно
сидела в оконной нише, словно актриса, которая не может выйти на авансцену
и окунуться в реку жизни. Ее мать покачала головой, сначала в ответ на ее
слова, а потом - на мои.
- Я не могу вынести этого ужаса! Меня ничто не заставит!..
- И что же вы сделаете? Бросите Сьюзан на произвол судьбы? Пусть
справляется без вашей помощи?
Она склонила голову, словно наказанный ребенок.
- Но мне никто никогда не помогал...
- Я помогу вам. Элберт Свитнер сказал вашему мужу, что он - отец
Сьюзан. Но это не кажется мне правдоподобным. Даже такой человек, как Эл,
не изнасиловал бы собственную дочь...
- Кто вам сказал, что он изнасиловал ее?!
- Сьюзан.
- И мы с вами должны говорить об этом?!
Ее глаза стали злыми, словно реальным становится лишь то, что
произнесено вслух.
- Сьюзан могла, значит, можем и мы.
- Когда вы с ней говорили?
- Когда вез ее сюда.
- Вы не имели права...
- Не имел? Но это было выше ее сил, ей нужно было сбросить груз.
- Какой груз?
- Груз воспоминаний, - сказал я, - груз слишком многих смертей.
Ее глаза расширились, словно отыскивая в прошлом какой-то огонек. Но
я увидел лишь отражение своей головы в миниатюре на их сетчатке.
- Что Сьюзан вам рассказала? - спросила Марта Крендалл.
- Не слишком много. Она вообще не хотела говорить, воспоминания сами
просились ей на язык. Она была с вами в охотничьем домике одной летней
ночью 1955 года, не так ли?
- О какой ночи вы говорите?
- О той, когда стреляли в Лео Броудхаста.
Ее глаза спрятались за завесой ресниц. Она слегка покачнулась, словно
воспоминание о выстреле ранило ее. Я поддержал ее и почувствовал под рукой
тепло ее тела.
- Сьюзан помнит это? Как это может быть? Ей было неполных три
годика...
- Она помнит пугающе много. Слишком много. Броудхаст был застрелен?
- Не знаю... Я убежала, оставив его в доме... Была пьяна и не смогла
завести его машину. А наутро не было ни машины, ни его...
- Что это была за машина?
- "Порше", маленький красный "Порше". Зажигание не включалось, и я
убежала, куда глаза глядели... Я совершенно забыла о Сьюзан... Не помню,
где была... - она высвободилась из моих рук, словно на них была кровь
давнего убийства. - А что случилось с Сьюзан?
- Вы за ней не вернулись?
- Вернулась, но уже утром. Застала ее спящей на чердаке. Как она
может помнить выстрел, если она спала на чердаке?
- Она не спала, когда это случилось. Была внизу. Не придумала же она
это!
- Лео... мертв?
- Скорей всего.
Она глянула на дочь, я тоже повернулся. Сьюзан внимательно смотрела
на нас, уже не как актриса со сцены, а как зритель. Мы говорили очень тихо
и слышать нас она не могла, но, казалось, она знала, о чем мы говорим.
- Сьюзан помнит, кто стрелял в него? - спросила ее мать.
- Нет, а вы?
- Я вообще не видела, кто это был. Мы с Леоном занимались любовью в
постели, я была пьяна...
- И вы не слышали выстрела?
- Должно быть слышала. Но, понимаете, я не поверила собственным
ушам... Я поняла, что он ранен только тогда, когда почувствовала кровь на
его губах...
Она облизнула губы кончиком языка.
- Господи! Что вы из меня вытаскиваете! Я думала, что навсегда
вычеркнула из памяти ту ночь! Это была самая страшная ночь в моей жизни! А
должна была стать самой прекрасной... Мы втроем должны были уехать на
Гавайи и начать новую жизнь. В тот день Лео купил билеты...
- Отцом Сьюзан был Лео?
- Скорей всего. Я всегда так считала. Потому и вернулась к нему,
когда Лестер выгнал меня. Он был моим первым мужчиной...
- Не Элберт Свитнер и не Фриц Сноу?
Она закрутила головой.
- Когда мы отправились в Лос-Анджелес, я была уже беременна. Я потому
и придумала все это путешествие...
- А вину свалили на них...
- Лео было, что терять. А что теряли они?
- Всю жизнь.
Она посмотрела на свои ладони, словно проверяя, нет ли на них грязи
или шрамов. Ее глаза затуманились печалью. Она вдруг опустила голову и
укрыла в ладонях лицо. Словно сбросив чары, Сьюзи вышла из ниши и
направилась к нам. Ее лицо странно блестело, словно отражая свет.
- Вы довели мамочку до слез, мистер...
- Ей станет легче от этого, - ответил я, - она такой же человек, как
и все мы.
Девушка посмотрела на мать удивленно.

30
Оставив их одних, я вышел в холл, где Ронни все еще сидел на коленях
у Маккея. Измученный усталостью, он свешивался с его руки.
- Он дозрел для постели, - сообщил Вилли. - А меня в Сан-Франциско
ждет молодая жена...
- Еще пару минут, Вилли. Где Эллен Стром?
- Здесь, с сыном, - он кивнул на закрытую дверь кабинетика под
лестницей. - Этот парень - порядочная бестия, я потому и сижу тут.
- Он что-то учудил?
- Хотел поколотить Харольда одной рукой, а он - профессиональный
футболист [речь идет, видимо, об американском футболе, в котором игроки
обладают недюжинной силой и ловкостью].
- А где Харольд?
- На улице, следит за домом на тот случай, если еще кто-то появится,
- он аккуратно ткнул малыша в бок пальцем, изобразив притворно строгую
мину. - Эй, не пора ли нам баиньки?
Я постучал в дверь под лестницей. Отозвался голос Эллен. Она сидела в
вертящемся кресле, а ее сын - на полу, прислонившись спиной к сейфу,
словно к теплой печке. Лицо его было таким бледным и исхудавшим, что рыжие
волосы и бородка производили впечатление приклеенных. Губы подергивались
от нервного тика, словно он грыз что-то (или что-то грызло его).
- Мистер Арчер, - представила меня Эллен.
Желая облегчить ему жизнь, я спросил, как его рука. В ответ он плюнул
мне под ноги.
- Сломана, - ответила Эллен. - Ему наложили гипс в клинике в
Хайт-Эшбар. Утром велели прийти на...
Парень прервал ее резким движением здоровой руки.
- Не говори ему ничего! Это из-за него я разбил "Ариадну"!
- Ну да, во всем виноват я. Я еще и руку тебе сломал, когда стукнулся
головой по твоему револьверу...
- Жаль, что я не застрелил вас!
Вилли был прав, это была порядочная бестия. Я не знал только, обычная
это для него реакция или вызванная эмоциональными и физическими
испытаниями.
- Вы понимаете, что у него будут неприятности? - спросил я у Эллен.
- Это значит, что вы должны арестовать его?
- Такими делами я не занимаюсь. Я вообще не вправе решать, что с ним
делать. Я ему не отец.
- Но вы на него работаете! - откликнулся Джерри. - И не воображайте,
что вам удастся вернуть меня в это кодло!
Я поглядел на него сверху вниз.
- Это "кодло" без тебя обойдется. Если ты воображаешь, что все только
тебя и ждут, то глубоко ошибаешься.
Этим я заткнул ему рот, но остался собой недоволен. Я чувствовал, что
поступил нечестно. Перед глазами у меня стоял Роджер Армистид, глядящий в
море с причала.
- Джерри не вернется к отцу, - сказала Эллен. - Я думаю, не может ли
он остаться у меня; хотя бы на время. Я могла бы присмотреть за ним...
- Вы с ним поладите?
- Во всяком случае, предоставлю ему крышу над головой. Не впервые
представляю убежище нуждающимся в нем...
Она смотрела мне в глаза прямо и в ее взгляде читалась добрая воля
без любования собой.
- Я не знаю, что по этому поводу скажет закон...
- Как выглядит его дело с точки зрения закона?
- Это зависит от того, имел ли он уже дело с полицией.
Мы оба посмотрели на Джерри. Он сидел абсолютно неподвижно, не считая
дергающихся губ. Похож он был на внезапно постаревшего мальчика.
- Ты уже был когда-нибудь арестован? - спросил я его.
- Нет. Дождаться не могу!
- Ничего смешного в этом нет. Если власти решат придерживаться буквы
закона, тебе грозят серьезные неприятности. Самовольное плаванье на яхте
может быть признано кражей. А вся ситуация с Ронни - похищением или
нарушением прав несовершеннолетнего.
Джерри смотрел на меня пораженно.
- Да вы что?! Мы же ничего ему не сделали! Мы хотели спасти его!
- И чуть не утопили?
Он подтянул ноги и неловко поднялся с гримасой боли на лице.
- Не надо мне напоминать! Я знаю, что разбил яхту. Но я ее не крал.
Мистер Армистид поручил мне ее, можете спросить у него!
- Лучше поговори с ним сам. Но не сейчас, - я повернулся к его
матери, - уложите его спать, мисс.
Он не возразил. Мать обняла его за плечи и вывела из комнатки.
Выражение ее лица говорило о том, что она примирилась с ситуацией.
Возможно, она поняла, что слишком долго жила без тревог реального мира. Но
я понимал, что это не выход. Эллен слишком глубоко погружена в свое
одиночество, а Джерри слишком велик для того, чтобы в самом деле
испытывать необходимость в матери. Он должен был решать свои проблемы сам,
как это некогда сделала она. И у меня не было ни малейшей уверенности в
том, что он с этим справится. Он принадлежал к поколению, родители
которого были отравлены, как пеликаны в Заливе Дюн неким моральным ДДТ,
парализующим их потомство.
Но у меня не было возможности тревожиться о Джерри. Я повернул кресло
к столу с телефоном и набрал номер миссис Броудхаст в Санта-Терезе. Вскоре
я услышал голос Джин, затерявшийся между надеждой и разочарованием.
- Дом миссис Броудхаст...
- Это Арчер. Я нашел Ронни. Он жив и здоров.
Она ответила не сразу. Сквозь легкий шум и щелчки на линии до меня
донесся ее облегченный вздох, словно последний звук жизни в электронном
мире.
- Где вы, мистер?
- В Саусалито. Ронни в безопасности, здоров...
- Я слышу, - снова повисло молчание. - А что с девушкой? - голос был
словно слегка раздраженным.
- Она тоже в безопасности. Но состояние ее психики неважное.
- Я не удивлена.
- Она не собиралась похищать Ронни. Они бежали от человека, убившего
вашего мужа.
- До самого Саусалито? - недоверчиво спросила она.
- Да.
- Кто же это такой?
- Бородач с черными волосами до плеч, в больших черных очках. Вам это
никого не напоминает?
- В Нортридже крутится много длинноволосых... Да и тут тоже... Но в
последние годы я не сталкивалась с ними и не знаю, кто это может быть.
- Это мог быть и какой-то сумасшедший, убивающий без разбора.
Послушайте меня внимательно, миссис, и сделайте так, как я скажу. Если он
не захочет никого присылать, вызовите такси и поезжайте в какую-нибудь
хорошую гостиницу в городе.
- Но вы же велели мне ждать вас дома...
- Теперь в этом нет необходимости. Я нашел Ронни. Завтра я его вам
привезу.
- Можно мне сказать ему пару слов? Я только хочу услышать его
голос...
Я открыл дверь кабинетика и позвал Ронни. Он соскользнул с колен
Маккея, подбежал и взял трубку обеими руками.
- Мамочка, это ты?.. Яхта утонула, а я доплыл до берега на доске...
Нет, я не замерз! Миссис Равлинз дала мне вещи своего сыночка и гамбургер.
А Сьюзи купила мне второй гамбургер в Сан-Франциско... Сьюзи? Неплохо. Она
хотела прыгнуть с моста, но мы ее отговорили.
С минуту он слушал с серьезной мордашкой, потом отдал мне трубку,
словно она была горячей.
- Мамочка грустит...
- Вы хорошо себя чувствуете? - спросил я.
Она ответила дрожащим от волнения голосом:
- Хорошо... Я безмерно благодарна вам! Когда мне вас ждать?
- Завтра около полудня. Нам обоим необходим отдых перед обратной
дорогой.
Чуть позднее, когда все разъехались, мы с Эллен уложили Ронни в
комнате, где она спала ребенком. На тумбочке у кроватки стоял старый
игрушечный телефон. Словно демонстрируя нам свою неисчерпаемую энергию,
малыш схватил трубку и четко проговорил:
- Вызываю космический контроль! Вызываю космический контроль! Как
слышите? Как слышите?
Оставив его наедине с фантазиями, мы оказались лицом к лицу под
дверью его комнаты. Желтая лампа на лестнице, следы давних ливней на
потолке и стенах, тени, похожие на них - все это будило иные фантазии. Мир
казался далеким, мы были отрезаны от него. Я чувствовал себя, словно
потерпевший кораблекрушение на призрачном берегу минувшего.
- Как Джерри? - спросил я.
- Тревожится, что с ним сделает Армистид. Я немного успокоила его.
Помассировала ему спину, дала снотворное...
- Я поговорю с Армистидом, как только вырву минутку.
- Честно говоря, я втайне рассчитывала на это... Джерри очень
мучается. Его гнетет совесть...
- А что вы сделали с остальными снотворными таблетками?
- Они здесь.
Она тронула ложбинку между грудей. Мой взгляд скользнул с ее груди
вдоль тела, и она заметила это. Мы качнулись друг к другу одновременно, ее
тело безвольно прислонилось ко мне. Я почувствовал ее ладонь на своей шее,
словно она примерялась, собираясь и мне помассировать спину.
- У меня нет кровати для вас, - тихо сказала она. - Если хотите,
можете лечь со мной...
- Спасибо, но мне кажется, это не лучшая мысль... Помните, вы
сказали, что ваша жизнь словно проходит на экране?..
- Я могу снять новый фильм, - горько пошутила она. - Чего вы боитесь,
Арчер?
Мне трудно было ответить. Она мне нравилась и я верил ей. Но я уже
достаточно глубоко проник в ее жизнь и мне не хотелось оставаться там
надолго, быть рядом, пока она разберется со своими сложностями. Вместо
ответа я поцеловал ее и высвободился из ее объятий. Она была скорее
удивлена, чем обижена.
- Если вам это интересно, у меня было немного мужчин. Лео был моим
единственным настоящим любовником, - она помолчала немного, прежде чем
продолжить. - Я не совсем верно изобразила все перед вами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26