Инженер улыбнулся. Да, и фейерверк тогда вышел замечательный. А уж какой был шум потом…
Он смотрел, как при воровских фонарях с заслонкой прибывшие споро таскают ящики, и думал об одной вещи, которая не давала ему покоя со вчерашнего дня. Когда меч рассекает живот и внутренности вываливаются, а второй удар перерубает горло, так что кровь хлещет фонтаном, человек умирает. Десять лет назад Асахина Тэнкен нанес Кагэ-но Ато именно эти два удара.
– Я же говорю, его здесь нет, - сосед отозвался на невысказанную мысль, а вернее, на характерное напряжение мышц. - А повернуться оно могло по-всякому. Под Вакамацу покойный Кирино считал, что убил меня. А я - что убил его. А выжили оба. Кстати, а почему это мы шепотом? Господа, - позвал в темноту полицейский, - вы вообще-то находитесь под арестом по подозрению в контрабанде.
Если бы в причал ударила молния и возник сам Фудо-мё-о50 с огнем, мечом, петлей и прочими атрибутами небесного правосудия, - это не произвело бы большего впечатления. Тем более что облака, точно по заказу, разошлись и в прореху выглянула круглобокая луна, осветив высокую фигуру полицейского.
Это оцепенение отняло у пришельцев несколько драгоценных секунд, а потом откуда-то с борта щелкнула команда - что было не очень важно, потому что люди на берегу и на складе уже были взяты на прицел. Большинство умрет. Двое останутся в живых. Вопрос был - сколько уйдет на катере. Потому что катер уйдет. Должен уйти.
Инспектор прикидывал, как правильно замешкаться, но тут вопрос решили за него. Человек метнулся через борт катера прямо на настил, перепрыгнул через груду ящиков - как перелетел, и устремился на Сайто, занося над головой льдисто сверкнувший меч. Инспектор укатился с линии удара (быстрый нынче пошел заговорщик, так я могу и не успеть…) Рядом грохнул выстрел, еще раз - летун сложился пополам и рухнул. Сайто ударил его ножнами под основание черепа - пусть полежит. Обернулся. Асахина стрелял из здоровенного револьвера, уложив правую руку на сгиб левой.
Из-за ящиков огрызались, с борта тоже. Летун отыграл своим время. Теперь под прикрытием ящиков те, кому повезло, могли сбросить сходни и отплыть.
– Оставьте на развод, - сказал инспектор. - Пусть нижние чины постреляют. Им полезно.
Инженер спрятал свой револьвер и подошел посмотреть на прыгучего заговорщика.
Инспектор поднял оброненный ночными грузчиками фонарь, отодвинул заслонку. На утоптанной земле лежал человек среднего роста, в темной одежде, волосы связаны в хвост на затылке, лицо - ничего примечательного. Обе пули попали ему в грудь, и с такого расстояния не было видно, жив он еще или уже нет.
Инспектор поставил фонарь на землю, наклонился - и в который раз мысленно поблагодарил американцев за 36 калибр и общую основательность. Потому что летун дернулся вперед, навстречу. И явно с недобрыми намерениями. Но слишком резко - кровь толчком выплеснулась из отверстий на груди, летун осекся - и удар ножнами под подбородок отправил его обратно. Инспектор вынул дайто51 и аккуратно отрубил заговорщику голову.
– Не хотите его допросить? - удивился инженер.
– Посмотрите, куда вы ему попали.
Инженер посмотрел. Это было не хуже, чем тот двойной удар, что достался Ато. Тот, кто может дышать и двигаться с такими ранами, не человек. И перепрыгнуть те ящики человек бы тоже не смог. И еще… - когда этот прыгнул, вокруг стало ощутимо холоднее, а контрабандисты заорали от ужаса. Почему?
– Господин инспектор уже имел с этим дело?
– С похожим. Однажды.
– Расскажите, - мягко сказал Асахина. Нет, Тэнкен. - Что они такое?
– Охотно, но не сейчас, - инспектор резким движением стряхнул с лезвия кровь и, приподняв голову за волосы, протянул одному из рядовых. - Отнесите на ледник, непременно на ледник, иначе к утру пропадет. Может быть, удастся опознать. Господин Асахина, вы приглашали меня в гости. Такой жаркой ночью я не отказался бы от чашки чая.
Дом господина Асахины находился в Ситамати, на самой окраине. Газовое освещение сюда еще не провели, и проведут нескоро, а небо вновь затянули тучи - так что воровской фонарь сослужил преотличнейшую службу. А уж сам дом Сайто отличил от других с первого взгляда: в одной из комнат сквозь сёдзи было видно мерцание керосиновой лампы. Госпожа Асахина ждала супруга.
Во дворе дома напротив залаяла собака. Раздвинулись сёдзи, визгливый женский голос прикрикнул на пса.
– Извольте пройти сюда, - Асахина сдвинул дверь.
Ступив в генкан52, Сайто стукнулся головой о низкую балку. Высокий рост имеет и свои недостатки. Как и европейская обувь. Сколько ни ставь ее носками к двери, все равно много времени не сэкономишь - шнурки. И завязывать мешкотно, и оставлять нельзя - споткнуться можно. Обувь для мирной жизни - и как только варвары в такой воюют?
Рядом с выстроенными в ряд сандалиями валялась тамадама. Инженер поднял игрушку, улыбнулся, взмахнул рукой, ловко поймал привязанный шарик на "обушок" крестовины.
А женщина уже раздвинула дверь и поклонилась мужу. Асахина поклонился в ответ - так же глубоко, как поклонился бы мужчине. Сайто приподнял бровь. Мито?
В соседней комнате явно спал ребенок - так тихо ступали и говорили хозяева.
– Господин Фудзита, это моя жена, О-Аки. Господин Фудзита мой старый знакомый.
– Будьте как дома, - госпожа Асахина, женщина по имени "осень", склонилась перед гостем. Голос у нее был совсем девичий, юный, а когда она подняла лицо, Сайто увидел уродливый шрам. Начинаясь под волосами над правой бровью, он пересекал все лицо, чуть оттягивая уголок губ. Если бы не шрам, женщина была бы дивно хороша.
Копье, а скорее даже плоский штык. Местной работы. Если по углу удара судить. Это вы правы, Асахина-сан. В жены нужно брать своих. Тех, на кого не страшно оставить дом.
– Ты устала, иди спать, - сказал Асахина, предупреждая предложение подать на стол. - Я сам приму гостя.
– Мой муж так заботлив, - Осень поклонилась мужу, поклонилась гостю - и выплыла из комнаты. И подслушивать, конечно, не будет. Зачем?
Инспектор устроился на предложенном дзабутоне перед токонома53, огляделся. Асахина вышел - судя по звукам, во внутренний двор. По летнему времени многие готовили на улице. Но чайник - тяжелый заморский типоото - инженер принес быстрее, чем рассчитывал инспектор. Видимо, госпожа О-Аки держала чайник на жаровне.
– Ваш покорный слуга перенял от англичан пристрастие к красному чаю54. Не желаете ли попробовать?
– Отведаю, - усмехнувшись про себя, Сайто ответил хозяину в его манере. Асахина кивнул, придвинул стол и сходил за чайным прибором. В маленьком, некрашеной глины чайничке заварил напиток на иноземный манер. Запах у красного чая был… странный. Терпкий, не такой свежий, как у зеленого.
Приглядевшись, господин инспектор разглядел на боку пузатой посудины клеймо токийского завода.
– Уважаемый хозяин поощряет отечественную промышленность?
Асахина кивнул. Кажется, изменения в стиле речи его совершенно не беспокоили.
– Что ж, пока ждем чая - самое время приступить к рассказу, - Сайто снова огляделся.
Что же не так с этим домом? Что-то ведь не так, и вовсе не смесь японского и иноземного - у господина Ямагути был более крутой замес, и это не смущало. Вроде и токонома, и живые цветы, и какэмоно55 висит - "путь, истина, жизнь", - интересно, что бы это значило? Дансу56, рядом - высокий шкаф для европейской одежды, новенькие самодельные дзабутоны, осирэ… Нет, дело не в том, что в доме есть - а в том, чего здесь не хватает. Пустует алтарь-камидана. Нет одноглазого Дарумы57. Нет бумажных амулетов, расписанных заклинаниями от злых духов. И приношения для богов - риса и сакэ - тоже нет. Что ж, из-за океана люди возвращаются просвещенными на европейский лад, а у белых круглоглазых господ нынче принято не верить ни в богов, ни в демонов. Мудрено ли, что инженер, ежедневно наблюдая в действии силу железа и пара, перестал верить в силу духов-хранителей?
Во всяком случае, господин Сайто его понимал. Сам верил только в то, что видел. Правда, и видел много лишнего.
– Первый раз ваш покорный слуга убил такого в шестьдесят четвертом. Несколько таких пытались поджечь большой храм Инари в старой столице. Уважаемый хозяин знает, как недостойные провинциалы относятся к пожарам в городской черте.
Слово за слово - и инспектор Фудзита рассказал инженеру Асахине о ночных поджигателях в Киото, а керосиновая лампа отбрасывала на стену тени Сайто Хадзимэ и Ранмару Тэнкена. Инженер не прервал гостя ни словом, только несколько раз подливал чаю - очень кстати: горло пересыхало быстро. А красный чай хоть и был хорош на вкус, но оставалась после него во рту какая-то кислятина.
– В общем, полной ясности добиться так и не удалось. Если это люди, то люди, с которыми что-то сделали. И не очень понятно, кто бы мог сделать такое с человеком. А если нечисть, то почему именно такая?
– Юрэй, - тихо сказал господин Асахина.
Господин Сайто на этот раз удивился. Для человека, не держащего дома приношения для ками, странно верить в неупокоенных мертвецов.
– Вы желаете, чтобы я помог вам в этом деле, - то был не вопрос. - И я помогу. Вы ведь наверняка знаете, где их логово.
Что-то прошуршало совсем близко.
Асахина двигался почти так же быстро, как тот летун в порту, - мгновение, и вот он уже распахнул рывком фусума58.
В свете керосинки блеснули глаза мальчика лет восьми, одетого в юката явно с плеча… матери? Нет, по возрасту госпожа О-Аки никак не могла быть матерью этому мышонку.
– Отчего не спишь? - строго спросил Асахина.
Мальчик попытался поклониться.
– В доме чужой. Отец, извините за неловкость…
– Спать, - сурово сказал отец. - Да извинись прежде перед господином инспектором.
– Прошу простить неосторожного.
Неосторожного, надо же. Инспектор кивнул, принимая поклон мальчика. Не советовать же хозяину дома научить сына двигаться, не тревожа воздух, и дышать менее громко. Захочет, сам и займется.
– Ты много успел услышать? - продолжал расспрашивать Асахина.
– С самого начала. Папка, ты видел юрэя? Страшный он?
Асахина помолчал, подумал.
– Нет демонов страшнее тех, что поселяются у человека здесь, - он показал на сердце. - Злой человек хуже, чем юрэй. Иди спать, ни о чем не беспокойся. И вещи не разбрасывай, - вручив сыну тамадама, Асахина закрыл комнату.
– Как бы то ни было, - сказал он, поворачиваясь к инспектору, - их можно убивать. Когда господин инспектор идет брать их? Завтра? Или уже сегодня?
– Завтра. Или даже послезавтра. Господин инспектор хотел бы, чтобы новости о сегодняшнем визите дошли до всех, кому их положено получить.
Инженер опять кивнул. Даже в случае неудачи, чем больше выйдет шуму, тем лучше.
Задерживаться здесь уже не имело смысла: господину инженеру и так всего ничего оставалось времени на сон перед новым рабочим днем. Инспектор Фудзита откланялся и встал.
– Это было истинное лакомство59, - несколько покривив душой, сказал он. - Я пришлю к вам человека. И, похоже, нам обоим придется воспользоваться вашим паровым чудовищем, чтобы попасть на место. Это как раз там, куда вы проложили временную ветку.
– Господин инспектор полагает, что так легче прибыть на место незамеченным?
– Господин инспектор полагает с точностью обратное.
Асахина сам подал обувь и проводил гостя на улицу. Опять показалась луна, и воровской фонарь был пока не нужен.
– У вас прекрасная семья, господин инженер. Чей это мальчик?
– Не знаю. Он сам не помнит. А у господина инспектора есть семья?
– Это имеет значение?
Асахина промолчал. Нет, это, конечно, не имело значения.

Глава 2. Горелый лес
Глава 2. Горелый лес
Плоть моя сгниет
В плоти острова Эдзо,
Но бессмертный дух
На восточных берегах
Пусть хранит тебя.

Предсмертное стихотворение Хидзикаты Тосидзо

Проехав полчаса в кабине паровоза, господин инспектор понял, отчего вошли в моду черные таби60. От угольной пыли было некуда деться, и разговора тоже не вышло: котел гудел так, что приходилось кричать. Было бы тише, не задувай в распахнутые окна ветер, - но тогда они вчетвером с кочегаром и машинистом просто сварились бы заживо.
Асахина привык к такому общению, да и Сайто вскоре научился перекрывать шум голосом, но какой же серьезный разговор может быть, когда орешь через голову машиниста и кочегара? Ах, подумал господин инспектор, надо было взять эту штуку с ручным двигателем. Дышали бы сейчас свежим ветром, а не дымом. Нет же, захотелось прокатиться на драконе.
C другой стороны, инженер с центральной станции никогда не отправился бы на этой штуке к людям, которые поставили его станции некачественный тёс. Он приехал бы в экипаже - или поездом. А господин инженер Асахина известен своей практичностью. Значит - поездом. А пассажирские поезда до лесопилки компании, увы, не ходят. Нет в том необходимости.
– Хотел спросить, - крикнул господин инспектор. - Эта дорога, получается, вдвое длиннее, чем до Йокогамы, - почему ее на картах нет?
– Это временная дорога, - несмотря на то, что инженер тоже кричал, создавалось четкое впечатление, что он говорит тихо. - Насыпи нет. Просто выровняли грунт и положили шпалы. Когда участок станет не нужен - его разберут и перенесут на новое место. Удобно. Конечно, скорость не та - но зачем здесь скорость? И котел не потянет - он уже старый.
– Экономили?
– Нет, это подарок англичан. Мы у них брали займ. На линии Токио-Йокогама все машины новые, и обслуживают их англичане. А здесь мы обучаем японцев. Вот, Сёта-кун займет место машиниста на линии, когда у англичан закончится контракт.
– Кто, кроме ваших, знает, что эта ветка есть?
– Ну ее же видно… - удивился инженер.
Видно, конечно, видно. Глазами. Если смотреть. Если обращать внимание. Я знаю, как строили эту дорогу, от людей, которые ее строили. И я знаю кое-что о том, что находится в точке назначения, - от людей, которые там работали. А о кое-каких вещах не знаю почти ничего, потому что людей, которые были там, теперь нет нигде. Но для очень многих, господин инженер, того, что не нанесено на карту, просто не существует.
– Вам доводилось бывать… - инспектор сделал вид, что вспоминает, - в Кадзибаяси?
– Только на погрузочной станции. Деревня выше по склону. За лесом ее не видно.
Кочегар удивленно вскинул лицо - и тут же вернулся к работе.
– Да, Дзиро? - спросил Асахина. - Ты хотел что-то сказать?
– Я… - парень утер лицо полотенцем. - Вы извините, господин Асахина… не мое это дело…
– Смелей, - подбодрил инженер, передавая ковш с водой.
– Ну, как-то раз, пока грузили шпалы да уголь - тем летом еще - мы с Номурой - машинист, что сбежал потом, помните? - пройтись до деревни решили. Зимой-то больше к машине жмешься, либо в конторе сидишь, а летом - ну, сами понимаете, не все ж ящериц ловить…
– Ну-ну, - инженер, принимая от кочегара наполовину опустевший ковшик, отпил сам, потом передал Сайто.
– Хорошо, у местной бабы спросили, - продолжал Дзиро. - А то так бы до вечера загуляли. Деревня-то вверх по склону - в трех ри! И сгорела давно. У дороги - поселок для охраны да работников лесопилки. Так бы и проходили день до вечера!
Сходится. А еще идет узкоколейка - до шахты. Тянут волы. Шахтные же волы. Слепые животные и невнимательные люди - так многое можно спрятать. А вот что у них машинист сбежал, я слышу впервые.
– Что вышло с этим Номурой?
Асахина пожал плечами.
– Многие поначалу думают, что здесь нечто вроде колдовства, - и к вербовщикам идут охотно. А здесь - тяжелый труд, а главное, труд непривычный, по часам. Разочаровавшись, такие люди просто не приходят на работу в день после выплаты жалованья. Увы, господин Номура не первый и не последний.
– Когда он пропал?
– Осенью. Простите, здесь у меня записей нет. Дзиро?
– Да сразу после осеннего полнолуния.
Ничего не дает. Если он там что-то подглядел - почему его не убили сразу? Или вправду сбежал?
– И много народу так делает?
– Три-четыре человека ежемесячно, - Асахина поморщился. - Нанимается много отребья. Бродяги, поденщики. Люди боятся техники. Такие, как Дзиро-кун - исключение.
Напрягшийся было парень просиял.
– Долго еще?
Инженер глянул на часы, прикрепленные рядом с манометром.
– Минут пятнадцать - если нигде не размыло дорогу и не украли гайки.
– А что, воруют?
– Случается. Из гаек выходят хорошие грузила для сетей. Но на участке господина Мияги это происходит редко.
– Мало ходят?
– Мало воруют. И ходят тоже.
Господин инженер понимал, о чем речь. Господин инженер прекрасно понимал, о чем речь, с самого начала.
Последовало долгое молчание. Инспектор разглядывал карту. Её, как и транспорт, предоставил инженер - та, которой пользовались в полицейском управлении, не отражала текущей действительности. Наконец машинист сказал:
– Вот. Мы на месте.
По бокам дороги вздымались груды земли - выравнивая путь, здесь прорыли траншею примерно в три локтя глубиной. Затем показались штабеля темных древесных плах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19