К нему можно было легко привыкнуть и перестать замечать. Но
вот аромат резких французских духов, плывущий от женщины в конце
салона, оказался неизбежным и неуничтожимым. Он бил прямо в
подсознание жаркой багряной волной, и стоило большого труда вынырнуть
из-под нее, вновь думать спокойно и без усилий.
- Прошу выделить нам капсулу для посадки в пролетаемом районе, -
вежливо сказал Игорь диспетчеру. Тот оглядел нас и... Я почувствовал,
как темнеет его запах - в кровь выплеснулись стрессовые гормоны, на
коже проступил незаметный для глаз пот.
- На каком основании?
Будь на нашем месте взрослые, диспетчер и спрашивать бы не стал.
Что ему, капсулы жалко, что ли?.. Но к роддэрам у многих отношение
было не слишком доброжелательное. Игорь вздохнул и вытащил из кармана
свой знак самостоятельности. Я - свой. Пассажиры, сидевшие поблизости,
уже посматривали на нас с любопытством. Еще бы. Двое мерзких грязных
скандальных роддэров требуют, чтобы им, как порядочным гражданам, дали
капсулу для индивидуальной посадки.
- Как мне кажется, серьезных оснований для высадки у вас нет?
Я понимал диспетчера. Перед ним стояли два пацана. Один - в диком
костюме, с разноцветными волосами, загорелый и исцарапанный. Другой
поаккуратнее (не люблю выкрутасы в одежде), со светлыми волосами (меня
тошнит от запаха краски), светлокожий (ко мне загар плохо липнет)...
но все равно - роддэр. И эти роддэры из пустой прихоти передумали
лететь в Токио и решили высадиться у подножия Скалистых Гор...
- Увы. Капсула дается лишь при наличии веских причин. Или если ее
попросят не менее трех пассажиров...
Поединок кончался не в нашу пользу. Роддэров оскорбили и публично
продемонстрировали остальным пассажирам их беспомощность. Теперь речь
шла уже о том, чтобы спасти лицо. Игорь с надеждой посмотрел в салон.
Но никого, похожего на роддэра, не увидел. Лишь рядах в пяти от нас
сидел мальчишка. Но уж слишком ухоженный, домашний был у него вид...
На всякий случай я кивнул ему. Мальчишка кивнул в ответ и встал. Пошел
по проходу, касаясь рукой знака на груди, словно боялся, что тот может
исчезнуть. Я успел лишь заметить, что мальчишка рыжий и совсем
маленький, не больше одиннадцати лет.
- Я тоже желаю сойти с самолета здесь.
Проголодались мы лишь к вечеру: как раз перед тем, как Игорю
пришла в голову идея о капсуле, в самолете разносили обед. Весь день
мы бодро шли по степи, временами устраивая привалы, болтая,
рассказывая разные смешные истории. Говорили в основном мы с Игорем.
Рыжик слушал и нерешительно улыбался. Наконец он осмелел и рассказал
историю про девчонку, решившую обмануть тест-компьютер и пораньше
получить знак самостоятельности. История была с бородой, но мы сделали
вид, что не слышали ее раньше. Рыжику было сейчас тоскливо, это мы
понимали.
Солнце уже коснулось горизонта, когда Рыжик взмолился:
- Ребята, давайте зайдем куда-нибудь, перекусим...
Игорь засмеялся:
- Куда?
Вокруг нас простиралось бесконечное степное море. Трава, мелкие
синие цветочки, редкие чахлые кустики. Воздух тихо звенел - какие-то
насекомые устроили вечерний концерт. Из-под ног иногда вспархивали
птицы. Здесь был настоящий рай для энтомологов или орнитологов,
желающих изучить степь в ее первозданном виде. Но кафе или
бутербродной никто поблизости не предусмотрел...
- А куда же мы тогда идем? Здесь что, нет ни одного дома?
Игорь взглянул на меня. Я - на нежно-розовые облака, дрейфующие в
потемневшем закатном небе. Откуда-то справа тянуло домом - теплым,
недавно испеченным хлебом, жарящимися котлетами, гидролем - горючим
для флаера. Но идти туда мне не хотелось. Какое-то шестое чувство
предостерегало от этого.
- Не знаю, - самым беззаботным тоном ответил я.
С сомнением хмыкнув, Игорь достал из кармана две маленькие плитки
шоколада. С одной хитро смотрел утенок Дональд с шоколадкой в клюве.
На другой обертке был изображен Микки-Маус. У него шоколад выглядывал
из плотно сжатого кулачка. Вид у мышонка был воинственный, отдавать
сладости он явно не собирался.
- Питайтесь, - тоном заботливого воспитателя в детском саду сказал
Игорь.
Мы с Рыжиком одновременно разорвали обертки шоколадок. Микки на
моей обертке зашевелился, разжал ладошку. Глаза у него засверкали,
тоненький, знакомый по тысячам мультфильмов голосок произнес:
- И я, и все мои друзья любим шоколад с орехами фирмы "Байлейс"!
Запись кончилась. Микки-Маус на картинке опять замер. Шоколадку
мышонок протягивал вперед. Даже на рисунке она выглядела аппетитно.
- А у меня молчит... - обиженно начал Рыжик. Но его прервал
пронзительный возглас Дональда:
- Микки прав, но шоколад "Медовый" фирма "Байлейс" поставляет даже
астронавтам Дальней Разведки!
Игорь задумчиво произнес:
- А ведь они упрятали в эти обертки не только динамик и синтезатор
речи, но еще и блок сопряжения! Будь у нас побольше шоколадок, рисунки
переругались бы, выясняя, какой шоколад вкуснее!
Рыжик рассмеялся: наверное, представил себе ругающиеся обертки.
Игорь же продолжал:
- Чтобы придумать и начать производить эту ерунду, десятки людей
годами возились с микросхемами, изобретали рисунки, движущиеся на
обычной бумаге...
- Это жидкокристаллический рисунок, - вставил Рыжик. - Я читал...
- Я тоже. Ты бы хотел два или три года просидеть в лаборатории,
уча Дональда раскрывать нарисованный клюв и ронять нарисованный
шоколад?
- Нет.
- И я не хочу. И Мишка. Потому мы здесь, в степи. Потому мы
роддэры, люди дороги, бродяги и путешественники! Мы не занимаемся
бесцельной работой, не делаем вид, что нужны этому миру. Мы просто
живем!
Игорь завелся, я это почувствовал. Сумрак, легкий ветерок,
треплющий его семицветные волосы, новый, ошеломленно внимающий
слушатель...
- Потому люди снова и снова бросают дома и выходят на дорогу. А
все дороги сливаются в одну, имя которой - жизнь. Потому...
- Потому мы будем ночевать под открытым небом, - вставил я. Игорь
обиженно замолчал.
- И, кажется, под дождем, - уточнил Рыжик.
Обычно мы берем с собой палатку и еще что-нибудь из туристского
снаряжения. Но на этот раз оказались в дороге слишком неожиданно. Я
глядел, как Игорь пытается соорудить шалаш из ни в чем не повинных
кустиков. Потом взглянул на Рыжика. Разрекламированный Дональдом
шоколад его не утешил. А с севера и впрямь наступали тучи. Где-то
далеко, километров за пятьдесят от нас, дождь уже шел.
Я вздохнул.
- Игорь, в получасе ходьбы от нас чей-то дом.
- А?
- Там сейчас ужинают.
Игорь пнул ногой свое сооружение, и сплетенные верхушками кустики
распрямились.
- Так чего валял дурака? Большой Змей... Змея ты, а не Чингачгук.
Еще мой шоколад лопал...
Оправдываться я не стал. Даже сейчас мне не хотелось идти в этот
дом.
К ужину мы опоздали. Окруженный маленьким садом каменный
двухэтажный дом возникал в степи как мираж. Среди деревьев тускло
светилась короткая сигара флаера. Несущие плоскости подрагивали, на
бортах мигали сигнальные огни, но в кабине никого не было. Наверное,
компьютер проводил тест-проверку машины.
На лужайке перед домом сгребал в кучу сухие листья рослый
загорелый мужчина в закатанных до колен джинсах. Игорь опасливо
посмотрел на меня, и я успокоенно улыбнулся: запах горящих листьев
меня не раздражал. Мужчина повернулся в нашу сторону, и на его лице
появилось нечто вроде удовлетворения. Он оперся на длинные пластиковые
грабли и молча ждал, пока мы приблизимся.
- Здравствуйте, - вежливо произнес Игорь. - У вас не найдется
старой палатки и пары банок консервов?
Мужчина улыбнулся.
- Нам можно говорить по-русски? - чуть смутился Игорь. - Или...
- Почему же нет, можно и по-русски, - очень чисто, но явно не на
родном языке, выговорил мужчина. - Палатки и консервов нет, но
найдутся три пустые кровати и не успевший остыть ужин.
- Что ж, спасибо и на этом, - вздохнул Игорь. - Хотя дырявая
палатка... - он взглянул на хмурящееся небо, - этой ночью была бы
романтичнее.
Мужчина продолжал улыбаться:
- Я рад, что вы все-таки зашли ко мне. Тимми!
Из окна на втором этаже появилась мальчишеская голова. Еще через
две секунды Тим скатился по лестнице и остановился перед нами. Вид у
него был самый обычный: растрепанный, в шортах и футболке, не старше
нас с Игорем. Но что-то непонятное кольнуло меня. Я посмотрел на Игоря
- глаза у него сузились, словно он целился в кого-то... Черт, что он
опять задумал?
- Тим, проводи ребят в столовую, - обыденным голосом сказал
мужчина. Можно подумать, что к ним ежедневно заходят роддэры!
- Пойдемте, - мотнул головой Тим. - Что вначале: ужин или душ?
- Ужин, - усмехнулся Игорь. - Веди нас, Кожаный Чулок.
- Тогда уж лучше Следопыт.
Мы с Игорем удивленно посмотрели друг на друга. Мало кто сейчас
помнит героев Купера. А Тимми уже вел нас по широкому, застланному
мохнатым синтетическим ковром коридору. Внутри дом казался гораздо
больше, чем снаружи. Мне нравятся такие дома, немножко под старину,
ничем не напоминающие "экологические дома" - эти уродливые
полурастительные монстры, или не менее мерзкие "модульные дома" -
нелепые нагромождения пластиковых пузырей.
Тим открыл тяжелую деревянную дверь. Именно открыл, потянув за
массивную бронзовую ручку, а не надавил кнопку встроенного в стену
мотора. Похоже, этой кнопки вообще тут не было.
Нас окатило волной запахов. Даже Игорь с Рыжиком потянули носами.
А я на секунду отключился.
Ваниль, сдобное тесто, шоколадный крем, цукаты... Жареная индейка,
фаршированная яблоками. Лимонное желе, апельсиновый мусс и мороженое с
орехами... Старые фильтры в кухонном кондиционере, впитавшие в себя
аромат пищи за несколько последних месяцев...
- Что с тобой, Миша? - Игорь схватил меня за плечи. Я покачал
головой.
- Все... Все хорошо, даже слишком.
- Чинга... Все правда в порядке?
- Да.
Тим с недоумением смотрел на меня. Разглядывая кухню, я ощущал на
себе его растерянный взгляд.
Это была именно кухня - а я-то был уверен, что нас ведут в
столовую, где уже суетятся роботостюарды, а из стенного подъемника
лифт выплевывает подносы с пищей. Неяркий свет лился из притушенных
светильников, потемневшие окна закрывали оранжевые шторы.
Темно-коричневые панели, такие же шкафы и столики. Один стол побольше,
возле него три стула с высокими спинками. Лишь электронная плита сияла
своей подчеркнутой белизной. Перед ней стояла молодая женщина в
длинном платье. "Сестра", - автоматически отметил я.
- Мам, ты нас накормишь? Это те самые роддэры!
"Мам..." Ладно. Но почему те самые?
- Тимми, не роддэры, а роуддэры. - Женщина улыбнулась. - Ведь так,
ребята?
- Ваше обращение "ребята" мы принимаем по отношению к своему
биовозрасту, - с достоинством ответил Игорь. Женщина снова
заулыбалась. - Правильнее называть нас все-таки роддэрами - это
название сложилось исторически в начале века. Похоже, вы нас ждали?
- Нас вызвал по фону пилот стратолайнера, - с готовностью ответил
Тим. - Сказал, что трое упрямых роддэров решили высадиться в пустынном
районе, где ближайший дом - наш.
Тим выпалил это с явным восторгом. Даже наше упрямство прозвучало
у него как неслыханное достоинство. У Игоря опять недобро блеснули
глаза.
- Тимми, принеси себе стул, - скомандовала женщина. И снова
обратилась к нам: - Вы можете звать меня миссис Эванс. Или, как это
по-русски... тетя Ли. Меня зовут Линда.
- Вы очень хорошо говорите по-русски, - быстро вставил я, увидев,
что Игорь уже собирается съязвить. - Вы жили в России?
- О нет. Я большая домоседка. Это... как произнести... увлечение
моего мужа. Он лингвист, работает по программе "конвергенция".
Немножко учит нас...
- Папа знает восемнадцать языков, - заявил Тим. Он притащил еще
один стул, держа его обеими руками перед собой. - А я - шесть.
Игорь усмехнулся. Для роддэра шесть языков - не повод для
хвастовства.
- Вы начнете с пирога или подогреть что-нибудь посущественнее? -
осведомилась миссис Эванс.
- Сладкое мы сегодня уже ели, - садясь за стол, ответил Игорь.
Я проснулся резко, словно от толчка. Обычно такое случалось со
мной в минуты опасности. Сейчас опасностью и не пахло. Я улыбнулся
понятному лишь мне каламбуру, стараясь по-настоящему вслушаться в
запах этого дома. Он не был ни злым, ни жестоким, в нем не
чувствовалось ни скрытой враждебности, ни затаенной тревоги. Почему же
я ощущаю какой-то холодок? Почему со вчерашнего дня меня не оставляет
беспокойство?
Повернувшись, я посмотрел на соседнюю кровать, где безмятежно спал
Тимми. Хороший мальчишка. Хоть и не роддэр, но явно не дурак, похоже,
ему немного осталось до знака самостоятельности... А у меня не
проходит к нему настороженность.
Вчера вечером, когда родители Тимми уже легли, а мы еще
досматривали развлекательную программу по молодежному каналу, Игорь
поинтересовался:
- А где мы будем спать?
Не отрываясь от экрана, где герой в сверкающем белом плаще крошил
неизменным лазерным мечом исполинских тараканов, напевая при этом о
цветах для своей любимой, Тимми сказал:
- Кто-нибудь со мной, а двое - в соседней комнате.
Я поймал его взгляд.
- Отлично, - бодро воскликнул Игорь. - Поболтаем перед сном.
Я поймал его взгляд и сжал губы. Моему другу явно попала вожжа под
хвост.
- Да, - подчеркивая каждое слово, произнес я. - Ты же собирался
рассказать Дэви про роддэрские обычаи...
Мы с Игорем напряженно посмотрели друг на друга. Это было ничем не
хуже разговора.
"Ты против, Чинга?"
"Конечно. Нечего дурить мальчишке голову".
"Ерунда. Он будет наш".
Обычно, если Игорь решал обратить кого-нибудь в нашу веру, это не
занимало много времени.
- Тимми, покажи, куда идти. Спать хочется... - Я зевнул.
- Тогда я тоже ложусь, - выбираясь из кресла, произнес Тим.
А Игорь усмехнулся и слышимым лишь мне шепотом сказал:
- Он станет роддэром.
Не знаю, почему я восстал против этого. Никогда раньше мне в
голову не приходило мешать Игорю вербовать новеньких. Может быть,
опять вмешалось ощущение непонятной опасности?
- Тимми... - тихонько позвал я.
Откуда-то из глубины набросанных на соседнюю кровать пледов
(кондиционер работал на полную мощность) вынырнула тонкая рука. Затем
темноволосая голова.
- Я ждал, пока ты проснешься, - с готовностью объявил Тим. - Вы же
вчера здорово устали.
Я усмехнулся. Спросил:
- Что, подъем?
Тимми поморщился.
- Холодно... Кто только придумал эту гадость - кондиционеры.
- Кто только включает их в дождь... - в тон ему ответил я.
Тимми заерзал в постели.
- Знать бы, что на завтрак. Решили бы, стоит ли вставать.
Я втянул в себя прохладный, профильтрованный кондиционером воздух.
Еще, еще... Мокрая трава и веточки мяты под окном, комочек клубничной
жвачки на тумбочке Тима... Подтекшие и плохо замытые следы вишневого
варенья на подоконнике... Сластена... Да куда этому малышу в роддэры?!
Еще один вдох... И слабая разноцветная струйка запахов из дверной
щели.
- Оладьи. С апельсиновым джемом, - задумчиво сказал я. - И горячий
шоколад. Вставать будем?
Тимми взглянул на меня веселыми и удивленными глазами.
- Ты откуда знаешь?
- Запах, - откровенно ответил я. - У меня хорошее обоняние, не зря
прозвали Чингачгуком.
Спорить Тим не стал. Вряд ли он подумал о том, какое обоняние
способно различить запах пищи через два этажа и пять плотно закрытых
дверей, в вылизанной кондиционером комнате.
- А может, ты еще знаешь, сколько сейчас времени? - протянул он. Я
неопределенно кивнул головой на стол, где поблескивали экранчиком мои
часы.
Вставать Тимми явно не хотелось. Он покосился на стол, потом
медленно вытянул к нему руку...
Часы с шуршанием поползли по стеклу. На секунду замерли у края,
словно набираясь сил, крутанулись и тускло-серой молнией прыгнули в
Тиммину ладошку.
- Полдевятого. Точно, пора вставать, - со вздохом признал Тим.
Через секунду, сбросив одеяла, я уже стоял у его постели.
- Тимми! Ты... психокинетик?
Он кивнул, похоже, даже смущенный произведенным эффектом. А
впрочем, стоит ли мне так удивляться? Да, психокинетиков во всем мире
не более двухсот. Но я, например, вообще единственный в своем роде.
- Пошли лопать оладьи, чудотворец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11