низко или нет. Если в такие дни встречались тетя со свекровью, каждая из них изощрялась в своих искусствах, дабы редкими способностями и умениями одержать победу над соперницей - разгромить ее с помощью разных средств, прямых и окольных. Об этих состязаниях рассказывали целые истории.
В дни подобных торжеств хозяйке дома полагалось быть особенно зоркой и держать ухо востро, чтобы вовремя обратить в шутку неосторожное слово или едкое замечание, могущее вызвать самые неожиданные последствия. Кроме того, хозяйка должна попросить кое-кого из знакомых женщин, пользующихся особым доверием, помочь накрыть стол и усадить гостей как положено. Если допустить в этом деле промах, произойдет настоящая катастрофа. К примеру, хозяйка обязана знать, что двоюродная сестра названого сына младшей сестры дяди второй тетушки хорошо подходит за столом к вдовствующей жене двоюродного брата свекра младшей сестры матери. Только после самого тщательного анализа всех их особенностей можно посадить женщин вместе, причем они будут сидеть рядом с большим удовольствием и непременно останутся рады своему соседству. Но как добиться, чтобы оба гостя походили один на другого или хотя бы сильно друг от друга не отличались? Очень серьезный вопрос! Для этого надобно доподлинно знать не только год и день их рождения, но даже час, когда каждый из них появился на свет - как говорят, "упал в траву". Потому что гости характером схожие - это лишь те, которые родились не просто в один и тот же год или месяц, а и в один день и час. Хорошо еще, если вторая невестка родилась на час раньше шестой невестки. В этом случае никакой сложности за столом не возникнет. А вот как быть, если у той, что родилась позже на целых шестьдесят минут, супруг имеет на шляпе знак чиновника третьего ранга, а значит, по своему положению на два ранга выше мужа второй невестки? Ясно, что в этом случае надо предпринять что-то другое - словом, пошевелить мозгами.
- Моя сестра не знала грамоты, но она прошла хорошую школу жизни и помнила "восемь знаков" [Знаки рождения, то есть год, месяц, день и час рождения, обозначавшиеся каждый двумя циклическими знаками] всех наших родственников. Хотя свекровь сестры внесла путаницу в дату моего рождения, я твердо знаю, что родился 23 числа последнего месяца года "усюй" в час "ю", и я нисколько в этом не сомневаюсь, так как прежде всего верю словам моей старшей сестры.
Свадьба и похороны считались самыми важными событиями нашей жизни, а потому, если кто-то из нас отступал от ритуала, подобный шаг расценивался как величайший проступок. Но разве предусмотришь в семейном бюджете расходы на разные подношения и подарки? В самом деле, откуда, скажем, нашей матушке знать, кто когда умрет или кто родится? Понятно, что, если в каком-то месяце происходило сразу несколько торжественных событий, в графе расходов у моей матушки возникал крупный дефицит, уйти от которого было никак невозможно, потому что это означало бы не пойти с поздравлениями к такой-то тетушке и старшей невестке по случаю дня их рождения или не отправиться с соболезнованиями к дальним родственникам в связи с трауром. Не соблюсти какого-то правила в общении с родственниками или друзьями значило разорвать с ними всякие отношения. А это позор, который можно смыть разве что только смертью! Как после этого жить?!
Но это еще не все! Правила касались не только торжественных церемоний, но и всей жизни людей, их поведения и внешнего вида. Например, обувь и носки - их надобно содержать в особом порядке; головную ленту или искусственные цветы в волосах следует постоянно менять; одежду полагается носить лишь определенного образца и покроя. Само собой, все это требовало немалых денег. Или еще, к примеру, визиты, когда полагается кому-то выразить свое соболезнование, а другого, наоборот, поздравить с радостным событием. Хорошо, если путь в нужный дом не слишком долгий и можно дойти туда пешком. А если идти далеко? Изволь нанимать экипаж, запряженный мулом!
В пору той прекрасной цивилизации, о которой сейчас идет речь, пекинские улицы напоминали громадный горшок с золой от курений - чуть ли не на метр их покрывал слой пыли и песка. Представьте теперь, что вы, расфранченный и одетый во все новое, шествуете несколько ли по этому вместилищу грязи! Добравшись до дома родственника или знакомого, вы напоминаете сущего черта. Грустно и смешно! С экипажем свои заботы. Скажем, собрались вы к кому-то с поздравлениями, вам в этом случае непременно надо иметь при себе кошель с деньгами, даже если вы везете с собой подарки, потому что в гостях наверняка кому-то взбредет в голову сыграть в картишки, а отказываться вам будто бы и неудобно. А то, глядишь, полезут к вам чьи-то дети или внучата, которым обязательно надо подарить сотню-другую монет на сладости. Да, свадьба и похороны в те времена могли разорить любую семью! Разве благородный человек не пожертвует всем, чтобы оказать помощь близкому?
Наша матушка особенно боялась свадеб еще и потому, что ее часто просили участвовать во встречах и проводах невесты. Эта почетная обязанность доверялась далеко не каждому. Например, не полагалось поручать это дело вдовам или женщинам, родившимся под знаком тигра, а тем паче дамам сомнительной репутации, о которых шла не слишком лестная молва. Этой чести могла удостоиться лишь женщина добропорядочная и приличная, с безупречным поведением. У такой, как говорится, ступня оставляет лишь один след. Понятно, что, если кто-то приходил с подобной просьбой к моей матушке, она не могла ему отказать. Да и кто откажется от столь почетного поручения? Вот только одна загвоздка! Чтобы соблюсти все приличия, надо нанять экипаж, запряженный мулом, и иметь при себе если не служанку, то какую-нибудь знакомую женщину с большим жизненным опытом, да такую, чтобы она была непременно толковой и опрятной. Она должна помочь влезть в экипаж и выйти из него, проводить до дома и вывести из ворот. Только тогда церемония встречи и проводов невесты может пройти как положено.
Об одежде говорить не приходится! Она должна быть в безупречном порядке, чтобы не ударить лицом в грязь. Но разве своими средствами соорудишь расшитое атласное платье, стоившее в те времена несколько десятков лянов? Разве купишь золотую шпильку или сережки? Наша мать очень не любила залезать в долги, поэтому приходилось обращаться за помощью к тете, у которой хранилось парадное платье с драконами и головные украшения. Свои сокровища она отдавала с большой неохотой, хотя ей, как вдове, участвовать в свадебных церемониях не полагалось. К слову сказать, тетя не слишком часто удостаивалась этой чести и при жизни мужа, возможно, оттого, что не всем было понятно его положение: актер он или нет. Наверное, поэтому тетю воздерживались открыто приглашать на торжественные церемонии, за что она, как бы в отместку, отказывалась выдавать свои богатства.
В этом случае на помощь обычно приходил отец, который отправлялся на переговоры с сестрой. По-видимому, между ними в конце концов устанавливалось полное согласие. Отец уверял ее, что профессия актера занятие вполне приличное, а тетка в обмен на эти приятные ей слова вытаскивала из сундуков платье, пропахшее камфарой, и украшения, к тому времени сильно устаревшие и очень тяжелые.
Выходы в свет, которые приходилось делать моей матушке, поднимали ее авторитет в глазах родственников и знакомых. Все хвалили ее за то, что она не скупится на деньги, когда дело касается важных событий. Вот именно из-за таких "экстренных дел" матери нередко приходилось задумываться о деньгах и продуктах и горевать, когда в доме не оказывалось ни того ни другого. В годы моего детства (как, впрочем, это существовало и до моего рождения) мы, подобно другим знаменным людям, получали пособие и паек. Пособие с каждым годом урезалось, а паек всегда был небольшой и очень плохой. Многое приходилось брать в долг, что постепенно стало если не обычаем, то некой привычкой. Вот почему на воротах нашего дома и других домов можно было часто заметить знак в виде пяти белых линий, расходившихся в стороны наподобие куриной лапки. Его чертили наши кредиторы: продавцы лепешек, угля и воды, у которых мы брали в долг. Когда у нас появлялись деньги, мы с ними расплачивались, сколько куриных лап - столько монет. Матушка хорошо знала цену жизни, поэтому на воротах нашего дома возникали белые знаки, начерченные лишь продавцом лепешек, угольщиком и водоносом. А вот "куриных лап", оставленных торговцами вареного сахара и засахаренных фруктов, матушка решительно не признавала. Что до тетки, то она пользовалась нашим углем и водой бесплатно, а печеных лепешек не употребляла. К чему они, если в ее красной лаковой коробке всегда хранились самые лучшие лакомства "восемь сладостей"! Наверное, поэтому, заметив на воротах очередной куриный знак, тетя подмигивала богу ворот, будто говорила: я, мол, к этим каракулям не имею никакого отношения.
Ворота дома свекрови обычно были расписаны куриными знаками сверху донизу, так как в этом доме в долг залезали решительно все, кроме, пожалуй, сестры, которой это было не дозволено положением. Мой зять, ее муж, как-то удачно сказал: "Поскольку с долгом рано или поздно приходится расплачиваться, значит, брать в долг не зазорно"!
Из мелких лавок, что находились за воротами нашего дома, мать обычно имела счета лишь в двух: в зерновой и продуктовой, где торговали маслом и солью. С крупными лавками вроде старой и знаменитой аптеки "Тунжэньтан" или теми, в которых продавали шелк и украшения, мы в коммерческие связи не вступали. Правда, каждый месяц покупали несколько связок курительных палочек и чайную крошку, для чего надо было идти в специальные лавки. Там приходилось платить наличными, так как в них в долг обычно не давали. Что до ресторанов, то мы никогда в них не ходили и не имели понятия, что значит там пообедать.
Наши долги были не слишком большие, и все же в семье постепенно сложилась традиция жить тем днем, когда отцу выдавали жалованье, чтобы, получив его, идти расплачиваться с теми, кому мы задолжали. После расчетов денег оставалось так мало, что приходилось снова занимать. Если же случалось какое-то непредвиденное событие - скажем, мать удостаивалась чести быть свахой или у кого-то появился на свет отпрыск, - оно сразу же влекло дополнительные расходы. В этом случае возможность расплатиться с долгами сокращалась, а наш семейный дефицит резко возрастал. Вот почему отцовским деньгам матушка особенно не радовалась, а ее тревоги, когда их получали, не проходили.
Наша тетя, старуха довольно активная, часто выходила в свет: то шла в храм Хугосы [Храм Хугосы ("Защиты отечества")-одно из известных культовых сооружений старого Пекина. Во время праздников это было место развлечений], то к родственникам или знакомым перекинуться с ними в картишки. Иногда тетка отправлялась на представление оперы или постановку цюйи, которые ставились специально для женщин. Если тетя шла играть в кости или карты, матушке приходилось ее долго ждать, иногда до полуночи. А тут нежданно-негаданно начинался дождь или снегопад. Тогда мать и сестренка, вооружившись зонтом, шли тетке навстречу. Мать считала, что тетю надо непременно ублажать. Занятие, понятно, малоприятное, но зато спокойнее становится в доме, потому что, если тете чем-то не потрафить, с ней не оберешься хлопот. Норовистая старуха, распалившись, могла выкинуть любой номер, последствия которого предсказать было просто невозможно. Все у нее могло перевернуться в любое мгновение. Скажем, тетка неожиданно рассвирепела оттого, что ей подали холодный чай. Кричит, бушует, и вдруг - чай оказался слишком горячим и обжег ей язык. Ну конечно, это сделали нарочно, чтобы она не могла есть и умерла с голоду. В эти минуты все у нее оказывались виноватыми, даже наша рыжая дворняга. Дело о злонамеренной попытке убиения тети могло затянуться на три-четыре дня!
В отличие от тети наша матушка выходила из дому редко, разве что только в те дни, когда происходила чья-то свадьба или похороны. Обычно мать с удовольствием хлопотала по дому, так как любила во всем порядок. Она стирала, шила, стригла детям волосы и даже, когда надо, "очищала лик" у своей старшей дочери (теперь молодой жены) - тонкой ниточкой выдергивала волоски на лице, чтобы после этих косметических операций оно было бы гладким и блестящим. Иногда матери приходилось идти в ямынь [Ямынь - административное учреждение в старом Китае] за отцовским жалованьем, если отец в тот день был занят на службе. Ямынь находился недалеко от нас, но мать очень волновалась, как будто ей предстояло далекое путешествие - чуть ли не на остров Хайнань. Взяв серебро, которого почему-то с каждой получкой становилось все меньше, мать шла его менять на обычные деньги. В те времена таким обменом занимались не только ломбарды, но и обычные лавки, например табачные, что держали шаньсийцы, или свечные, где торговлю вели мусульмане. Мать не любила копеечную расчетливость, но отцовское жалованье - дело особое. От серебра, что она получала в ямыне, зависел "месячный бюджет" всей семьи. Поэтому, превозмогая смущение и вооружившись решимостью, она обходила несколько менял, стараясь выторговать у них лишнюю сотню монет. Случалось, что, пока она ходила от менялы к меняле, серебро падало в цене. Тут бегай не бегай, а все равно при обмене дадут на несколько . сотен монет меньше.
Возвратившись домой с отцовской получкой, мать впадала в грустные размышления. Моя сестренка из небольшого глиняного чайника, обычно стоявшего у очага для сохранения тепла, наливала ей напиток из крепко заваренной чайной крошки, который порой имел аромат чая. Девочка делала это молча, боясь нарушить печальные думы матери. Потом, тихо покинув комнату, она шла к воротам, чтобы подсчитать, сколько на них изображено "куриных лап", запомнив число, она говорила его матери, что было важно при составлении бюджета семьи. Выпив чай, мать снимала верхний халат, в котором она обычно выходила из дому, садилась на кан и, поджав под себя ноги, принималась за расчеты, используя вместо счетов медные монеты: большой медяк - один чох, маленький - сто вэней. Прежде всего надо было подсчитать долги. Бормоча себе под нос, мать передвигала медяки в левую сторону, при этом в правой кучке, обозначавшей деньги на прожитье, почти ничего не оставалось, поэтому мать очень осторожно отправляла несколько монет из левой кучки в правую. Она рассуждала, что ей, быть может, удастся отдать поменьше денег в лавку, где мы покупали масло и соль, если, конечно, она сумеет задобрить лавочника. От тревожных дум ее ладони становились потными. Через какое-то время монеты снова возвращались в левую кучку. Нет, она не станет упрашивать кредиторов и унижаться перед ними. Надо рассчитываться сполна! Сколько бы денег ни осталось после расчетов! Пусть ни медяка - все равно это лучше, чем слышать попреки и укоры лавочников и приказчиков!
После восстания тайпинов [Восстание тайпинов - народное движение середины XIX в., направленное против маньчжурских властей и иностранных захватчиков], военных кампаний англичан и французов и морской войны 1894 года [Имеется в виду война с Японией] свою заносчивость и презрение к маньчжурам, даже к особе императора, теперь демонстрировали не только длинноносые иностранцы. Все большую непочтительность к знаменным стали проявлять даже обычные лавочники - все эти шаньдунские бакалейщики и шаньсийские менялы. Вытаращат глаза - каждое око по плошке - и ну честить знаменных людей, ну над ними издеваться! Поесть, мол, любите, а как возвращать долг, так шалишь! В долг больше не дадим! С этого самого дня извольте-ка платить наличными даже за кусочек холодного доуфу бобового сыра! Мать на себе чувствовала эти перемены жизни, хотя и не слишком хорошо разбиралась в делах Поднебесной. Иногда она советовалась с отцом - ведь он как-никак знаменный солдат и пост у него важный: охраняет императорский дворец. Отец лишь горько улыбнется и скажет еле слышно:
- Делать нечего! Придется с долгами расплачиваться! Левая кучка в конце концов оказывалась в несколько раз выше правой, отчего у матери на висках выступали капельки пота. Она застывала, будто в оцепенении. Что делать?
- Матушка, давай все же с ними со всеми рассчитаемся! - робко предлагала сестренка. - Сразу полегчает на сердце! В этом месяце мы постараемся не покупать ни лент, ни пудры... и масла для волос тоже не надо... Матушка! А что, если мы низко-низко поклонимся Цзаовану и скажем: "Боженька! Теперь перед тобой будет зажигаться только одна благовонная палочка, потому что нам сейчас приходится очень экономить!"
- Ах, дочка! Уж больно не хочется, чтобы наш бог терпел такие унижения! - вздыхала мать.
- Но ведь нам тоже не сладко!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
В дни подобных торжеств хозяйке дома полагалось быть особенно зоркой и держать ухо востро, чтобы вовремя обратить в шутку неосторожное слово или едкое замечание, могущее вызвать самые неожиданные последствия. Кроме того, хозяйка должна попросить кое-кого из знакомых женщин, пользующихся особым доверием, помочь накрыть стол и усадить гостей как положено. Если допустить в этом деле промах, произойдет настоящая катастрофа. К примеру, хозяйка обязана знать, что двоюродная сестра названого сына младшей сестры дяди второй тетушки хорошо подходит за столом к вдовствующей жене двоюродного брата свекра младшей сестры матери. Только после самого тщательного анализа всех их особенностей можно посадить женщин вместе, причем они будут сидеть рядом с большим удовольствием и непременно останутся рады своему соседству. Но как добиться, чтобы оба гостя походили один на другого или хотя бы сильно друг от друга не отличались? Очень серьезный вопрос! Для этого надобно доподлинно знать не только год и день их рождения, но даже час, когда каждый из них появился на свет - как говорят, "упал в траву". Потому что гости характером схожие - это лишь те, которые родились не просто в один и тот же год или месяц, а и в один день и час. Хорошо еще, если вторая невестка родилась на час раньше шестой невестки. В этом случае никакой сложности за столом не возникнет. А вот как быть, если у той, что родилась позже на целых шестьдесят минут, супруг имеет на шляпе знак чиновника третьего ранга, а значит, по своему положению на два ранга выше мужа второй невестки? Ясно, что в этом случае надо предпринять что-то другое - словом, пошевелить мозгами.
- Моя сестра не знала грамоты, но она прошла хорошую школу жизни и помнила "восемь знаков" [Знаки рождения, то есть год, месяц, день и час рождения, обозначавшиеся каждый двумя циклическими знаками] всех наших родственников. Хотя свекровь сестры внесла путаницу в дату моего рождения, я твердо знаю, что родился 23 числа последнего месяца года "усюй" в час "ю", и я нисколько в этом не сомневаюсь, так как прежде всего верю словам моей старшей сестры.
Свадьба и похороны считались самыми важными событиями нашей жизни, а потому, если кто-то из нас отступал от ритуала, подобный шаг расценивался как величайший проступок. Но разве предусмотришь в семейном бюджете расходы на разные подношения и подарки? В самом деле, откуда, скажем, нашей матушке знать, кто когда умрет или кто родится? Понятно, что, если в каком-то месяце происходило сразу несколько торжественных событий, в графе расходов у моей матушки возникал крупный дефицит, уйти от которого было никак невозможно, потому что это означало бы не пойти с поздравлениями к такой-то тетушке и старшей невестке по случаю дня их рождения или не отправиться с соболезнованиями к дальним родственникам в связи с трауром. Не соблюсти какого-то правила в общении с родственниками или друзьями значило разорвать с ними всякие отношения. А это позор, который можно смыть разве что только смертью! Как после этого жить?!
Но это еще не все! Правила касались не только торжественных церемоний, но и всей жизни людей, их поведения и внешнего вида. Например, обувь и носки - их надобно содержать в особом порядке; головную ленту или искусственные цветы в волосах следует постоянно менять; одежду полагается носить лишь определенного образца и покроя. Само собой, все это требовало немалых денег. Или еще, к примеру, визиты, когда полагается кому-то выразить свое соболезнование, а другого, наоборот, поздравить с радостным событием. Хорошо, если путь в нужный дом не слишком долгий и можно дойти туда пешком. А если идти далеко? Изволь нанимать экипаж, запряженный мулом!
В пору той прекрасной цивилизации, о которой сейчас идет речь, пекинские улицы напоминали громадный горшок с золой от курений - чуть ли не на метр их покрывал слой пыли и песка. Представьте теперь, что вы, расфранченный и одетый во все новое, шествуете несколько ли по этому вместилищу грязи! Добравшись до дома родственника или знакомого, вы напоминаете сущего черта. Грустно и смешно! С экипажем свои заботы. Скажем, собрались вы к кому-то с поздравлениями, вам в этом случае непременно надо иметь при себе кошель с деньгами, даже если вы везете с собой подарки, потому что в гостях наверняка кому-то взбредет в голову сыграть в картишки, а отказываться вам будто бы и неудобно. А то, глядишь, полезут к вам чьи-то дети или внучата, которым обязательно надо подарить сотню-другую монет на сладости. Да, свадьба и похороны в те времена могли разорить любую семью! Разве благородный человек не пожертвует всем, чтобы оказать помощь близкому?
Наша матушка особенно боялась свадеб еще и потому, что ее часто просили участвовать во встречах и проводах невесты. Эта почетная обязанность доверялась далеко не каждому. Например, не полагалось поручать это дело вдовам или женщинам, родившимся под знаком тигра, а тем паче дамам сомнительной репутации, о которых шла не слишком лестная молва. Этой чести могла удостоиться лишь женщина добропорядочная и приличная, с безупречным поведением. У такой, как говорится, ступня оставляет лишь один след. Понятно, что, если кто-то приходил с подобной просьбой к моей матушке, она не могла ему отказать. Да и кто откажется от столь почетного поручения? Вот только одна загвоздка! Чтобы соблюсти все приличия, надо нанять экипаж, запряженный мулом, и иметь при себе если не служанку, то какую-нибудь знакомую женщину с большим жизненным опытом, да такую, чтобы она была непременно толковой и опрятной. Она должна помочь влезть в экипаж и выйти из него, проводить до дома и вывести из ворот. Только тогда церемония встречи и проводов невесты может пройти как положено.
Об одежде говорить не приходится! Она должна быть в безупречном порядке, чтобы не ударить лицом в грязь. Но разве своими средствами соорудишь расшитое атласное платье, стоившее в те времена несколько десятков лянов? Разве купишь золотую шпильку или сережки? Наша мать очень не любила залезать в долги, поэтому приходилось обращаться за помощью к тете, у которой хранилось парадное платье с драконами и головные украшения. Свои сокровища она отдавала с большой неохотой, хотя ей, как вдове, участвовать в свадебных церемониях не полагалось. К слову сказать, тетя не слишком часто удостаивалась этой чести и при жизни мужа, возможно, оттого, что не всем было понятно его положение: актер он или нет. Наверное, поэтому тетю воздерживались открыто приглашать на торжественные церемонии, за что она, как бы в отместку, отказывалась выдавать свои богатства.
В этом случае на помощь обычно приходил отец, который отправлялся на переговоры с сестрой. По-видимому, между ними в конце концов устанавливалось полное согласие. Отец уверял ее, что профессия актера занятие вполне приличное, а тетка в обмен на эти приятные ей слова вытаскивала из сундуков платье, пропахшее камфарой, и украшения, к тому времени сильно устаревшие и очень тяжелые.
Выходы в свет, которые приходилось делать моей матушке, поднимали ее авторитет в глазах родственников и знакомых. Все хвалили ее за то, что она не скупится на деньги, когда дело касается важных событий. Вот именно из-за таких "экстренных дел" матери нередко приходилось задумываться о деньгах и продуктах и горевать, когда в доме не оказывалось ни того ни другого. В годы моего детства (как, впрочем, это существовало и до моего рождения) мы, подобно другим знаменным людям, получали пособие и паек. Пособие с каждым годом урезалось, а паек всегда был небольшой и очень плохой. Многое приходилось брать в долг, что постепенно стало если не обычаем, то некой привычкой. Вот почему на воротах нашего дома и других домов можно было часто заметить знак в виде пяти белых линий, расходившихся в стороны наподобие куриной лапки. Его чертили наши кредиторы: продавцы лепешек, угля и воды, у которых мы брали в долг. Когда у нас появлялись деньги, мы с ними расплачивались, сколько куриных лап - столько монет. Матушка хорошо знала цену жизни, поэтому на воротах нашего дома возникали белые знаки, начерченные лишь продавцом лепешек, угольщиком и водоносом. А вот "куриных лап", оставленных торговцами вареного сахара и засахаренных фруктов, матушка решительно не признавала. Что до тетки, то она пользовалась нашим углем и водой бесплатно, а печеных лепешек не употребляла. К чему они, если в ее красной лаковой коробке всегда хранились самые лучшие лакомства "восемь сладостей"! Наверное, поэтому, заметив на воротах очередной куриный знак, тетя подмигивала богу ворот, будто говорила: я, мол, к этим каракулям не имею никакого отношения.
Ворота дома свекрови обычно были расписаны куриными знаками сверху донизу, так как в этом доме в долг залезали решительно все, кроме, пожалуй, сестры, которой это было не дозволено положением. Мой зять, ее муж, как-то удачно сказал: "Поскольку с долгом рано или поздно приходится расплачиваться, значит, брать в долг не зазорно"!
Из мелких лавок, что находились за воротами нашего дома, мать обычно имела счета лишь в двух: в зерновой и продуктовой, где торговали маслом и солью. С крупными лавками вроде старой и знаменитой аптеки "Тунжэньтан" или теми, в которых продавали шелк и украшения, мы в коммерческие связи не вступали. Правда, каждый месяц покупали несколько связок курительных палочек и чайную крошку, для чего надо было идти в специальные лавки. Там приходилось платить наличными, так как в них в долг обычно не давали. Что до ресторанов, то мы никогда в них не ходили и не имели понятия, что значит там пообедать.
Наши долги были не слишком большие, и все же в семье постепенно сложилась традиция жить тем днем, когда отцу выдавали жалованье, чтобы, получив его, идти расплачиваться с теми, кому мы задолжали. После расчетов денег оставалось так мало, что приходилось снова занимать. Если же случалось какое-то непредвиденное событие - скажем, мать удостаивалась чести быть свахой или у кого-то появился на свет отпрыск, - оно сразу же влекло дополнительные расходы. В этом случае возможность расплатиться с долгами сокращалась, а наш семейный дефицит резко возрастал. Вот почему отцовским деньгам матушка особенно не радовалась, а ее тревоги, когда их получали, не проходили.
Наша тетя, старуха довольно активная, часто выходила в свет: то шла в храм Хугосы [Храм Хугосы ("Защиты отечества")-одно из известных культовых сооружений старого Пекина. Во время праздников это было место развлечений], то к родственникам или знакомым перекинуться с ними в картишки. Иногда тетка отправлялась на представление оперы или постановку цюйи, которые ставились специально для женщин. Если тетя шла играть в кости или карты, матушке приходилось ее долго ждать, иногда до полуночи. А тут нежданно-негаданно начинался дождь или снегопад. Тогда мать и сестренка, вооружившись зонтом, шли тетке навстречу. Мать считала, что тетю надо непременно ублажать. Занятие, понятно, малоприятное, но зато спокойнее становится в доме, потому что, если тете чем-то не потрафить, с ней не оберешься хлопот. Норовистая старуха, распалившись, могла выкинуть любой номер, последствия которого предсказать было просто невозможно. Все у нее могло перевернуться в любое мгновение. Скажем, тетка неожиданно рассвирепела оттого, что ей подали холодный чай. Кричит, бушует, и вдруг - чай оказался слишком горячим и обжег ей язык. Ну конечно, это сделали нарочно, чтобы она не могла есть и умерла с голоду. В эти минуты все у нее оказывались виноватыми, даже наша рыжая дворняга. Дело о злонамеренной попытке убиения тети могло затянуться на три-четыре дня!
В отличие от тети наша матушка выходила из дому редко, разве что только в те дни, когда происходила чья-то свадьба или похороны. Обычно мать с удовольствием хлопотала по дому, так как любила во всем порядок. Она стирала, шила, стригла детям волосы и даже, когда надо, "очищала лик" у своей старшей дочери (теперь молодой жены) - тонкой ниточкой выдергивала волоски на лице, чтобы после этих косметических операций оно было бы гладким и блестящим. Иногда матери приходилось идти в ямынь [Ямынь - административное учреждение в старом Китае] за отцовским жалованьем, если отец в тот день был занят на службе. Ямынь находился недалеко от нас, но мать очень волновалась, как будто ей предстояло далекое путешествие - чуть ли не на остров Хайнань. Взяв серебро, которого почему-то с каждой получкой становилось все меньше, мать шла его менять на обычные деньги. В те времена таким обменом занимались не только ломбарды, но и обычные лавки, например табачные, что держали шаньсийцы, или свечные, где торговлю вели мусульмане. Мать не любила копеечную расчетливость, но отцовское жалованье - дело особое. От серебра, что она получала в ямыне, зависел "месячный бюджет" всей семьи. Поэтому, превозмогая смущение и вооружившись решимостью, она обходила несколько менял, стараясь выторговать у них лишнюю сотню монет. Случалось, что, пока она ходила от менялы к меняле, серебро падало в цене. Тут бегай не бегай, а все равно при обмене дадут на несколько . сотен монет меньше.
Возвратившись домой с отцовской получкой, мать впадала в грустные размышления. Моя сестренка из небольшого глиняного чайника, обычно стоявшего у очага для сохранения тепла, наливала ей напиток из крепко заваренной чайной крошки, который порой имел аромат чая. Девочка делала это молча, боясь нарушить печальные думы матери. Потом, тихо покинув комнату, она шла к воротам, чтобы подсчитать, сколько на них изображено "куриных лап", запомнив число, она говорила его матери, что было важно при составлении бюджета семьи. Выпив чай, мать снимала верхний халат, в котором она обычно выходила из дому, садилась на кан и, поджав под себя ноги, принималась за расчеты, используя вместо счетов медные монеты: большой медяк - один чох, маленький - сто вэней. Прежде всего надо было подсчитать долги. Бормоча себе под нос, мать передвигала медяки в левую сторону, при этом в правой кучке, обозначавшей деньги на прожитье, почти ничего не оставалось, поэтому мать очень осторожно отправляла несколько монет из левой кучки в правую. Она рассуждала, что ей, быть может, удастся отдать поменьше денег в лавку, где мы покупали масло и соль, если, конечно, она сумеет задобрить лавочника. От тревожных дум ее ладони становились потными. Через какое-то время монеты снова возвращались в левую кучку. Нет, она не станет упрашивать кредиторов и унижаться перед ними. Надо рассчитываться сполна! Сколько бы денег ни осталось после расчетов! Пусть ни медяка - все равно это лучше, чем слышать попреки и укоры лавочников и приказчиков!
После восстания тайпинов [Восстание тайпинов - народное движение середины XIX в., направленное против маньчжурских властей и иностранных захватчиков], военных кампаний англичан и французов и морской войны 1894 года [Имеется в виду война с Японией] свою заносчивость и презрение к маньчжурам, даже к особе императора, теперь демонстрировали не только длинноносые иностранцы. Все большую непочтительность к знаменным стали проявлять даже обычные лавочники - все эти шаньдунские бакалейщики и шаньсийские менялы. Вытаращат глаза - каждое око по плошке - и ну честить знаменных людей, ну над ними издеваться! Поесть, мол, любите, а как возвращать долг, так шалишь! В долг больше не дадим! С этого самого дня извольте-ка платить наличными даже за кусочек холодного доуфу бобового сыра! Мать на себе чувствовала эти перемены жизни, хотя и не слишком хорошо разбиралась в делах Поднебесной. Иногда она советовалась с отцом - ведь он как-никак знаменный солдат и пост у него важный: охраняет императорский дворец. Отец лишь горько улыбнется и скажет еле слышно:
- Делать нечего! Придется с долгами расплачиваться! Левая кучка в конце концов оказывалась в несколько раз выше правой, отчего у матери на висках выступали капельки пота. Она застывала, будто в оцепенении. Что делать?
- Матушка, давай все же с ними со всеми рассчитаемся! - робко предлагала сестренка. - Сразу полегчает на сердце! В этом месяце мы постараемся не покупать ни лент, ни пудры... и масла для волос тоже не надо... Матушка! А что, если мы низко-низко поклонимся Цзаовану и скажем: "Боженька! Теперь перед тобой будет зажигаться только одна благовонная палочка, потому что нам сейчас приходится очень экономить!"
- Ах, дочка! Уж больно не хочется, чтобы наш бог терпел такие унижения! - вздыхала мать.
- Но ведь нам тоже не сладко!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20