На лице юноши появилась улыбка. "Эх, правильно говорят: если сам не сходишь в лекарню, не узнаешь, какие там снадобья!" удовлетворенно подумал он. Однако приукрашивать события, чтобы пробудить у богача интерес, он не решался: "Кто знает, что у него на уме? Все они с норовом!"
Когда Фухай закончил свой рассказ, Дин Лу закрыл глаза и задумался, но скоро снова открыл глаза и, встрепенувшись, хлопнул по своей ляжке пухлой белой рукой, украшенной кольцом из прозрачного бирюзового нефрита. За громким хлопком последовали восклицания "Э!" и "А!", предварявшие мысль, которую он хотел выразить.
- Я вижу, что ты дельный парень!.. Поможешь мне наладить школу!
- Что?! - Фухай от неожиданности чуть было не подскочил на месте.
- Что ты кричишь? Сначала послушай, что я тебе скажу!.. Ты думаешь, почему наша Дайцинская империя... А? - Его слова прозвучали тихо и как-то торопливо. Когда Дин Лу хотел сказать что-то туманное, он издавал звук "А?", заставлявший собеседника гадать, что он означает. - Вот ты говоришь, что сейчас многие знаменные люди подлаживаются к иностранцам. А отчего это происходит? А?! Оттого, что люди сызмальства не учатся и потому не понимают великих истин! Нет, без школ нам не обойтись! Никак не обойтись! Вот ты этим и займись. Мне кажется, ты для этого вполне подходишь. Ты дельный парень. Ха-ха-ха!
- Мне? Заниматься школой? Так ведь я даже не знаю, какая она, школа! - Фухай растерялся, хотя трудности его не пугали.
Господин Дин Лу продолжал смеяться. Ему впервые приходилось разговаривать с таким человеком, как Фухай. До сего времени он встречался с людьми, которые лишь поддакивали ему и во всем соглашались, что бы он ни сказал, даже если бы потребовал от них разрыть могилу предков. Правда, этим людям было известно, что гробокопательством заниматься все равно не придется, так как через минуту господин Дин Лу уже позабудет о сказанном. Но Фухай, несмотря на свою сметливость, сдержать своих чувств не смог, так как не привык общаться с такими вельможами, как Дин Лу. Между тем хозяина разговор заинтересовал наверное, своей необычностью, какую богач иногда замечал и во вкусе пресной лепешки - вовотоу.
- Мне кажется, ты из тех, на кого можно положиться. А если на человека можно положиться, значит, с ним все нипочем. А?! Я не один день ищу такого человека, как ты. Всяких видел, а таких надежных не встречал! Вот, скажем, мой управляющий... А?.. Я как-то велел ему купить маленького кролика, а он истратил столько денег, что их хватило бы на целого верблюда! Ха-ха-ха!
Фухаю очень хотелось спросить, почему Дин Лу до сих пор не уволил управляющего, но задавать этого вопроса не стал, чтобы не вызвать у Дина нового приступа хохота.
- А?! Я догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь! Да, я хотел его уволить, еще лет пять назад, но потом раздумал. Допустим, я его прогоню и найму другого. А где гарантия, что этот новый, купив кролика, не предъявит мне счет за трех верблюдов? Фухай хотел засмеяться, но сдержался.
- Господин Дин Лу! - Он попытался вернуться к прежней теме. - Так как же все-таки с делом лавочника? Можно ему чем-то помочь? Как вы думаете?
- Э! Так ведь он всего-навсего шаньдунец!
Эти слова кольнули Фухая в самое сердце. Он низко опустил голову и надолго замолчал.
- Ты что? - участливо спросил хозяин. В своем доме Дин Лу был царьком, поэтому иногда испытывал тоску и одиночество. Ему порой казалось, что он принимает очень близко к сердцу жизнь людей и судьбы страны. Он мечтал, подобно Чжугэ Ляну, в нужный момент выйти из своей хижины и представить всему миру свои прожекты. Однако, взращенный в холе и окруженный о детства вниманием, он редко покидал свои хоромы с цветниками, а поэтому искренне верил, что рис и мука, как и всякие продукты из птицы, рыбы или мяса, производятся только на кухне, а белые дольки свежего лотоса или кисловатый напиток суаньмэйтаи - в его погребах. Ему никогда не приходилось сталкиваться с трудностями, какие испытывают обычные люди, и он не понимал их жизненных тревог. У себя в доме он имел все. Каждая его прихоть мгновенно исполнялась. А когда шел в гости, он сразу же оказывался в центре внимания, как ясный месяц в окружении звезд. Может быть, поэтому ему иногда было тоскливо и немного одиноко. Каждый день одни и те же лица и угодливые речи! Ему хотелось увидеть перед собой хотя бы одно, но живое лицо, познакомиться с человеком, который мог бы стать его настоящим другом. Вот почему он с легкостью необыкновенной вдруг принимался восхвалять первого встречного, теша себя надеждой, что через эту встречу у него завяжутся новые знакомства и он тем самым расширит свое познание жизни. Его новым любимцем мог стать цветовод, только что назначенный на эту должность, или мастер по разведению золотых рыбок. Дня три или четыре он мог с утра до вечера находиться в их обществе, расспрашивая о том, как разводить цветы или рыб. Однако, как и управляющий, они держались с хозяином слишком церемонно и с нарочитой почтительностью, отчего он испытывал огорчение и даже тоску. Новая забота быстро приедалась, и его больше не интересовали ни садовник, ни мастер по разведению рыбок. Каждый из них по-прежнему занимался своим делом, но только без его участия, не обращая на хозяина никакого внимания.
Сегодня в числе любимцев богача оказался Фухай. Парень видный и ладный, Фухай к тому же умел вовремя сказать что надо. Он хотя и знаменный, но какой-то не такой, как все, совсем не похож, например, на управляющего. Ох уж этот управляющий! Зимой и летом в одном и том же халате, который спускается у него чуть ли не до пят. А как ходит! Бесшумно - прямо двуногий кот! "Что же делать? - думал в это время Фухай, не зная, как выйти из затруднительного положения. - Эх, была не была! Дин Лу мне не начальник! Может, задену его, но скажу, что думаю!"
- Господин! Шаньдунец он или нет - это неважно! Главное, что он наш соплеменник и что над ним измываются иностранцы! Неужели вы к ним не испытываете ненависти? Ведь они же сидят на нашей шее! - Высказавшись, юноша почувствовал, что у него как будто полегчало на душе, но тут же он с тревогой подумал: "Главное, чтобы его не спугнуть! Как говорится, когда толчешь чеснок в глиняной ступе, помни про пест!"
Слова юноши задели богача за живое. "Этот молокосос вздумал меня учить! Да как он смеет!" Однако Дин Лу сдержал свой гнев. Прогонять парня пока не стоит - он ему приглянулся.
- Ненавидеть? Какой смысл? А?! Главное, надо сделаться сильными! Высказав эту мысль, Дин Лу подумал про себя, что он как раз и есть такой "сильный человек". Он не курит опиума и знает, кто такой Линь Цзэсюй [Цинский чиновник-патриот, живший в середине XIX в. и прославившийся своей борьбой против торговли опиумом], он нигде не служит, поэтому он честный и лишен всякой корысти. Конечно, он любит широко пожить, но ведь деньги ему достались от предков, поэтому никого не касается, как он их тратит.
- Господин, вы, наверное, слышали, что вокруг шумят Ихэтуани!
Упоминание о мятежниках озадачило молодого барина. Палец, украшенный зеленоватым перстнем, стал теребить пушок над верхней губой (брился барин через два дня на третий). Дин Лу считал, что только он один способен понять важные проблемы страны и порассуждать о делах Поднебесной. Среди его приятелей было немало людей с положением, у которых всегда можно что-то узнать. Словом, важные слухи никогда не ускользали от его ушей, и когда он находился в хорошем настроении, то прислушивался к новостям, проявляя интерес к делам страны. Но если он был не в духе, он пропускал новости мимо ушей, не придавая им никакого значения... Что до этого парня, Фухая, то простому маньчжурскому солдату не положено рассуждать о серьезных делах. Нет у него никакого права!
Дин Лу, конечно, давно уже слышал о бунтах против иностранцев, происходивших в разных местах страны, но не придавал разговорам большого значения, потому что мятежи происходили где-то далеко от Пекина. Обсуждая события со своими приятелями, маньчжурскими чиновниками, он, как и другие, не скрывал своего негодования по поводу того, что творили иностранцы, но в душе поддерживал мнение других господ, более знатных и богатых, которые полагали, что лучше пока потерпеть и попридержать язык, тогда целей останутся богатства! Здравый смысл подсказывал Дин Лу, что они правы, но открыто он этого не говорил. В самом деле, что надобно чужестранцам? Всего-навсего немного выгод для себя. Так надо их дать, и дело с концом! Все очень просто! Что до Ихэтуаней, то еще неизвестно, к каким бедам приведут их бунты. Вот почему парня следует осадить!
- Слышал, слышал! Только бунтовать нельзя! Представь себе, что вся эта деревенщина полезет с дрекольем против иностранцев! Разве сможет она их одолеть?! А?! - Дин Лу подошел к молодому человеку вплотную и, приблизив свой рот к его лицу, повторил: - А?! - и довольно засмеялся.
Фухай стремительно поднялся. Юноша не слишком хорошо представлял себе силу Цинской империи и мощь иностранных держав. Сейчас его беспокоило и удручало другое: он стал сомневаться в своих собственных силах. Чем ему ответить собеседнику?
- Господин! - Юноша решил подойти с другой стороны. - В нашей округе все знают вас как человека не только влиятельного, но и доброго. Только вы один и можете нам помочь! Если не заступитесь вы, к кому тогда мелкий люд обратится за помощью?
Дин Лу изобразил смех, который на этот раз был искренним, но почти не слышным.
- Хлопотно! Очень хлопотно! - Он покачал головой. Фухай расценил это как позерство и проявил настойчивость.
- Прошу вас, заступитесь! Пожалуйста!
- Каким образом?
Фухай опешил. Вот тебе на! Он думал, что стоит этому богатому барину немного поднажать и он сразу же сомнет всех миссионеров. Но по всей видимости, господин Дин Лу этого делать не собирался. Фухай снова вспомнил Шичэна. Да! Парень знает, что делает! Этим барам совершенно наплевать на беды простых людей! А если так, то народ должен действовать самостоятельно! Вот какие дела!
- Кажется мне... - Дин Лу пришла в голову какая-то мысль. - Я смог бы пригласить этого попа (как его там зовут?) к себе на обед. И за столом мы с ним обо всем договоримся! А?!
Фухаю предложение барина не слишком понравилось, но он промолчал, потому что понял, что большего все равно не добьется.
- Пожалуйста, постарайтесь! - Юноша поблагодарил Дина низким поклоном. Ему не терпелось уйти отсюда, хотя все, что его здесь окружало, поражало своим великолепием и красотой: и эта мебель красного дерева; и картины на стенах, писанные кистью знаменитых художников; и хрупкие фарфоровые чашечки из Цзиндэчжэня [Город в провинции Цзянси, славившийся своими изделиями из фарфора ], наполненные жасминным чаем самого высшего качества. В комнате то и дело появлялся мальчик-слуга, который подливал кипяток или менял заварку. Но Фухай чувствовал себя здесь неуютно. Он не знал, отчего у него такое состояние, может быть, оттого, что он никак не мог понять хозяина: что он за человек и как с ним надо себя вести. Юноша решил сейчас же уйти, несмотря ни на что, хотя представлял, что на улице грязно, в воздухе вьются тучи пыли и вокруг разносится запах лошадиной мочи. Но зато там, снаружи, чувствуешь себя как-то свободно. Все там тебе милее и ближе. Однако Дин Лу его не отпустил. Юноша собрался было встать, когда его остановил вопрос хозяина:
- Скажи, а что ты делаешь, когда не занят? Сажаешь цветы? Или разводишь рыб? А может, цикад? - Не дожидаясь ответа, богач принялся рассказывать гостю о цветах и рыбах. Рассказывал долго, потом, переменив тему, вдруг поведал Фухаю о своей голубоглазой кошке по кличке Белый Лев. Молодой человек давно понял, что Дин Лу прямо-таки начинен разными сведениями, но знает всего понемногу и очень поверхностно. Юноша молча слушал, не решаясь перебивать рассказчика, чтобы не испортить дело, и ждал случая, чтобы уйти. Фухая удивляла манера Дина говорить. Сам он в своей речи обычно использовал как бы два языка, имеющих свои особые слова. Одни, употреблявшиеся в повседневном разговоре, представляли собой просторечия, недоговорки, всякие замысловатые выражения из словаря ремесленников-краснодеревщиков, а также маньчжурские слова, хорошо понятные на слух китайцам. Он любил такой язык за его живость и образность, говорить на нем было очень легко. Но в разговоре с начальством или при встрече гостей нередко приходилось использовать другой язык - этикетный. Юноша никогда не бывал на аудиенции у императора, но представлял, что, если бы владыка вызвал его к себе, чтобы обсудить какое-то важное дело страны, он, Фухай, отвечал бы именно на таком языке. Лучше всего на нем изъяснялся его отец, витиеватая речь которого могла бы послужить образцом. В ней ты услышишь такие изысканные речения, как "Ваше степенство" и "Ваши уважаемые хоромы", а также замысловатые маньчжурские словеса вроде "драгоценный нюлу" или "цзишалар", и многие другие. Когда говоришь на таком языке, надо, чтобы каждое слово звучало отчетливо и имело бы определенную тональность и чтобы слова разделялись звуками, выражающими почтение и внимание. Фухай не любил этот манерный и вычурный язык. Ему казалось, что, говоря на нем, сам он тоже делается напыщенным и манерным. Далекий и чужой язык. Но может быть, именно посредством его можно кое-что понять в речи чиновников!
К удовольствию юноши, господин Дин Лу не злоупотреблял высокопарными оборотами, возможно, потому, что ни третья, ни даже четвертая чиновничья степень ему так и не улыбнулась. Но Фухая неприятно удивило то, что во время разговора у богача то и дело проскальзывают разные грубые словечки, находившиеся в обиходе несколько лет назад и сейчас уже почти вышедшие из употребления. Юноше иногда казалось, что эти просторечные слова произносит вовсе не Дин Лу, а какой-то другой, пожилой человек. Он внимательно поглядел на хозяина, словно сомневался в его возрасте. И еще одно, не менее странное обстоятельство озадачило Фухая. В речи аристократа часто слышались выражения, которые, может быть, деревенскими и не назовешь, но которые, безусловно, весьма далеки от изящества. Фухай подумал, что грубые просторечия у Дин Лу, наверное, оттого, что он редко встречается с людьми из средних и низких сословий, а если и встречается, то в какое-то очень неподходящее время. Непонятно, почему у этого отпрыска знатного рода, получившего прекрасное домашнее воспитание, такая грязная речь? Может быть, на правильном языке говорят лишь обычные знаменные и люди среднего сословия, а настоящая знать изъясняется вот на таком упрощенном и довольно вульгарном наречии? Фухаю это было непонятно.
Но больше всего юноше не понравилась путаность речи хозяина. Только что он рассказывал о золотых рыбках и вдруг:
- Как ты думаешь, если я завтра приглашу иностранного попа на обед, через какие двери мне его впускать: через парадные или через черный ход?
Озадаченный Фухай молчал. Дин Лу ответил сам:
- Точно! Пусть идет через задние ворота! С первого же хода его ждет в игре неудача!.. Скажу откровенно: главное, надо проявить во всем решимость! Эти рыжеволосые дьяволы не годятся нам в подметки!.. А?!
После нескольких подобных поворотов в разговоре Фухай понял, что Дин - большой мастер размешивать любое дело во всяких пустяках. Он будто бы намекал собеседнику, что способен решить все походя, во время веселой пустой болтовни. Молодой человек чувствовал, что в подобной манере, внешне вполне естественной и непринужденной, дает о себе знать большой опыт, почерпнутый Дин Лу из повседневного общения с лицами влиятельными и богатыми. На первый взгляд кажется, что есть в нем как будто здравый смысл, однако на самом деле это совершеннейшая чушь. Фухаю очень не нравились эти повороты и выкрутасы, потому что ему самому было решительно все равно, через какую дверь должен войти в дом иностранный пастор. "Только бы поскорее уйти!" - думал он с тоской. Больше всего юноша боялся сейчас, что Дин Лу снова заговорит с ним о школах.
11
Получив приглашение на обед, пастор сразу же навел справки о хозяине дома и очень обрадовался, узнав, кто его приглашает. Пастор приехал из Америки, где богатых людей боготворят, поэтому Ньюшэн, как и все его соплеменники, испытывал благоговение перед теми, у кого есть деньги, не задумываясь, каким путем эти деньги добыты. После того как его дядя нажил целое состояние, некоторые знакомые намекали Ньюшэну, что его родственник проходимец. С таким выводом, однако, Ньюшэн решительно не соглашался. "А почему бы не разбогатеть и вам? - парировал он удар. Значит, вы хуже его!"
Пастор долго вертел в руках пригласительную карточку, не желая с нею расстаться. О том, что приглашение послано китайцем, он, конечно, забыл. Вообще-то он презирал китайцев, но сейчас его охватил дух демократизма. Почему бы желтолицему богачу не подружиться с бледнолицым человеком? Он подумал, что с помощью этого Дина ему, возможно, удастся познакомиться с влиятельными людьми, а через тех добыть важные сведения, которые он сможет передать в посольство или прямо отправить домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20