С явной неохотой Бетти сообщила мне еще об одном звонке.
– Эта Мэнди О'Коннор тоже звонила сегодня утром. Сказала, что хотела бы повидать вас и чтобы вы зашли в «Гондолу».
Меня огорчило, что Бетти, к которой я отношусь очень хорошо, явно недолюбливает Мэнди, которая мне тоже нравится. Бетти вела себя почти как мать, недовольная друзьями своей дочери-подростка.
– Бетти, – осторожно начала я. – Мэнди – хорошая девушка. Не знаю, что вы против нее имеете… Да, она любит пошутить иногда насчет своей семьи, но она сама…
Я замолчала, потому что Бетти насупилась еще сильнее.
– Помилуй Бог, Бетани, – сказала она, – ничего я не имею против Мэнди. Удивительно, как она еще выросла такой в этой семейке. Просто мне обидно, что она знала, что вы уезжаете, уж мне-то вы тоже могли сказать!
– Но я ей не говорила. Вы уверены, что она знала? Что она сказала вам?
– Точных слов я не помню, но она определенно что-то говорила насчет «когда Бетани вернется домой». Именно «когда», а не «если».
Внезапно мне все стало ясно.
– Бетти, а таксисты заходят в «Гондолу»?
– Да, торчат там постоянно.
– Так, наверное, Мэнди от них и узнала, что я возвращаюсь домой. Я звонила с одной из станций по дороге, чтобы заказать такси.
Улыбка Бетти была мне истинной наградой.
– Наверное, так оно и было. Там ведь вечно сплетничают, в этом кафе.
Я пришла к такому же выводу. Все, что происходит в Ситонклиффе, обязательно обсуждается в кафе. Причем практически немедленно. С открытия первого лондонского кафе в 1632 году сплетни всегда входили в меню подобных заведений. «Гондола» строго придерживалась этой почтенной традиции.
В кафе было полно посетителей. И Мэнди явно устала. Она несла поднос с чашками кофе и закусками, но успела кивком показать мне на столик, полускрытый за ширмой. На нем к бутылке с соусом была прислонена карточка – «Только для персонала».
– Посиди там с Рут. У меня скоро перерыв.
Я заколебалась, потому что за столом сидела официантка, погруженная в чтение толстой книги, напоминающей учебник. Но когда моя тень упала на страницу, она подняла голову и улыбнулась.
– Садись. Не обращай на меня внимания. Я уйду, как только у Мэнди начнется перерыв.
Сев за столик, я обнаружила, что ширма заслоняет меня от остальных посетителей кафе. Я старалась не прислушиваться к разговору парочки, сидящей по другую сторону ширмы и откровенно ссорящейся. Но к тому времени как девушка вскочила и выбежала из кафе, решила, что винить ее не за что. Если он в темпе не найдет правдоподобного объяснения своему поведению, вряд ли она захочет встретиться с ним снова.
Рут подняла на меня взгляд и усмехнулась. Она наверняка тоже их слышала.
– Чего здесь только не услышишь, – заметила она.
– Ты студентка? – показала я на ее книгу.
– Учусь вечерами. Эта книга по психиатрии, но работать в кафе – все равно что изучить сотню разных историй болезни.
Она захлопнула учебник и спрятала его в большую сумку. К тому времени как подошла Мэнди, она уже готова была уходить. Мэнди поставила на стол две чашки кофе и опустилась на стул, освобожденный Рут.
– Вот твой капуччино. За мой счет.
– Спасибо. Много работы?
– Ага, сегодня мне досталось. – Она вздохнула и откинулась на спинку стула, закрыв глаза.
Немного погодя я спросила:
– Ты хотела меня видеть?
– Ох… – Потом еще один вздох. – Значит, миссис Доран тебе все же передала?
– Конечно, потому я и пришла. Мэнди, что-нибудь случилось?
Ответила она не сразу. Наклонилась вперед, положив подбородок на сложенные руки, и оценивающе посмотрела на меня. Ее потрясающие сине-зеленые глаза смотрели так напряженно, что я немного испугалась: что же такое она никак не решается сказать?
– Ты давно виделась с Грегом Рэндаллом?
– Что?
– Я уже говорила тебе насчет этого твоего «что?» вместе «простите?». – Она слегка улыбнулась, но тут же снова стала серьезной. – Когда я в первый раз увидела вас, то не знала, кто он такой. Только сегодня утром я поняла, что откуда-то его знаю. И слова Сары это подтвердили.
– Мэнди, куда ты клонишь?
– Сейчас. Но ты его давно видела?
– Я не встречалась с ним с того времени, как он уехал в Лондон несколько дней назад. Он сказал, что позвонит, когда вернется.
– Уже вернулся. И был здесь сегодня утром.
– Вот оно что.
Я не знала, как реагировать на ее сообщение. Грег не звонил в Дюн-Хаус, но вполне еще может позвонить. И вообще, зачем Мэнди все это говорит?
– У вас серьезные отношения? Вы давно вместе?
Вопросы Мэнди застали меня врасплох. На второй вопрос ответить оказалось легче.
– Нет, мы впервые встретились в прошлый понедельник. Я знаю, ты подумала тогда, что мы поссорившиеся любовники. Но ты была так добра, что мне не хотелось тебя разочаровывать.
– Значит, вы вовсе не любовники?
– Конечно нет!
– Ну тогда все несколько проще. – Она неожиданно нахмурилась. – Во всяком случае, мне так кажется.
– Мэнди, что случилось? Почему ты хотела срочно меня повидать?
– Увидев их вместе и услышав, о чем они говорят, я пришла в ярость. Что вы с ним недавно познакомились, я вот только сейчас от тебя узнала, а тогда решила: Сара завела шашни с твоим дружком… – Какой-то неподвластный воле дергающийся мускул на моем лице заставил ее запнуться на этих словах. – Слушай, ты действительно уверена?.. Что ты и он?..
– Да, уверена. Грег интересовался мною, поскольку собирается делать передачу о монастыре. А его руины, видишь ли, на моей земле. – Она молчала, явно не желая продолжать разговор на эту щекотливую тему, и мне пришлось сказать: – Как я понимаю, Рэндалл встречался здесь с Сарой сегодня утром?
– Да.
– И тебе показалось, что они?..
– Нет, тут дело в том, о чем они говорили. – Мэнди была явно смущена. – Ты уже, верно, заметила, что с твоего места хорошо слышны разговоры за соседним столом?
– Заметила.
– Это довольно уютный столик в углу, как раз подходит для сокровенных бесед. Никому и в голову не приходит, что из-за ширмы все прекрасно слышно. – Мэнди помолчала, отпила глоток кофе. Теперь, когда она поверила, что не разбивает мое сердце, она не торопилась. – Я уже тут сидела, когда они пришли. Сначала Сара, потом, через несколько минут, Грег, так что они, похоже, договорились о встрече. Я удивилась, но не обеспокоилась, решила, что ты их познакомила.
Мэнди вопросительно взглянула на меня.
– Не знакомила и не знала, что они знакомы.
– Если мои подозрения верны, они знают друг друга уже довольно давно.
– А что ты подозреваешь?
– Сейчас поймешь. Они дождались, пока Рут их обслужит, и только тогда начали разговаривать. Грег пил черный кофе, она же попросила слабый чай с молоком…
– Не надо всех этих подробностей, Мэнди. Расскажи, что тебя беспокоит.
– Как только Рут отошла, Сара сразу перешла к делу. «Ты уже сказал Бетани?» – спросила она. Ну я и навострила уши. Он ответил: «Нет».
Уж не знаю, делала ли это Мэнди намеренно, но она довольно точно подражала их голосам. В ней явно пропадал талантливый актер. Не будь я на таком взводе, то получила бы немалое удовольствие от этого представления. Она продолжила:
– Потом Сара сказала: «Почему ты ей не сообщил?»
Тут Мэнди выдержала драматическую паузу. Чертова девчонка понятия не имела, с какой болью бьется мое сердце.
– И что Грег на это ответил? – умудрилась я спросить.
– Он сразу не ответил, и тогда леди задала еще один вопрос: «Чего ты боишься?» Грег сказал, что ничего не боится, просто считает, что тебе лучше ничего не знать еще какое-то время. Тогда Сара спросила: мол, не держишь ли ты язык за зубами из-за своей драгоценной телевизионной передачи. Он попытался перебить ее, но она заявила: «Меня тоже устраивает, что Бетани ничего не знает». Потом… Я попытаюсь точно вспомнить ее слова… Да, она сказала: «В данный момент я не собираюсь ничего рассказывать Бетани. Но если она начнет задавать вопросы, то, может, и скажу».
Мэнди сделала паузу и взглянула на меня, ожидая реакции. Я старалась оставаться спокойной хотя бы внешне.
– О чем они еще говорили?
– Да почти ни о чем. Помнится, Грег попросил Сару предупредить его о своем решении рассказать тебе о случившемся. Она обещала подумать.
– А он не сказал… В смысле, не сказал, как она может с ним связаться?
– Да. Она что-то в этом роде спросила, а он ответил, что все еще живет в «Гавани». Это одна из новых гостиниц, рядом с богатым кварталом. Еще Сара сказала: «Смешно, что ты именно там остановился. Ладно, это судьба». Тут я ничего не поняла. Вскоре они ушли, – заключила Мэнди. – Но не вместе. – Она внимательно посмотрела на меня. – Ты расстроилась? Сидишь, уставившись в пространство…
– Соображаю, что все это может значить.
– Мне кажется, сообразить нетрудно, Бетани. Ты можешь считать, что у меня грязный умишко, но, по-моему, можно сделать лишь один вывод.
– Какой?
– Да будет тебе! Это же очевидно: Грег – отец ребенка Сары.
– Не будь смешной! Ты даже точно не знаешь, беременна ли она.
– Но тогда о чем шла речь? О чем, по их мнению, ты не должна знать?
– Понятия не имею.
Неожиданно я вспомнила статью в журнале, где речь шла о работе Грега в Испании. Сара с матерью жила в этой стране. Что если она – один из тех «людей с ро дины», с которыми он подружился? А потом дружба взяла да и переросла в нечто большее? Поэтому Грег и последовал за Сарой, когда она вернулась в Ситонклифф. Или она приехала, узнав, что он собирается снимать здесь передачу? Если Мэнди права и Сара ждет ребенка от Грега…
Тут я перестала играть в угадайку. Конечно, все получалось весьма логично, но сердце отказывалось верить, что я могла так ошибиться в Греге.
– Мэнди, можно мне еще чашку кофе?
– Конечно. Опять капуччино?
– Нет, черный без сахара и покрепче.
Пока она ходила за кофе, я постаралась взять себя в руки. Не хотела, чтобы Мэнди догадалась, как потряс меня ее рассказ. Я солгала в самом начале нашего разговора, и теперь уже не могла признаться, что, мне кажется, влюбилась в Грега Рэндалла.
ГЛАВА 19
Из «Гондолы» я направилась в церковь Святого Павла, чтобы найти мемориальную доску моей матери. Надо было поторапливаться, чтобы успеть в храм до начала дневной службы. Расписание церковных служб мне сообщила миссис Брэдфилд, с которой я созвонилась перед выходом из Дюн-Хауса.
Поднявшись по каменным ступеням, я открыла тяжелую дверь. В церкви было тепло, пахло полированным деревом и цветами. Худенькая женщина в бесформенной кофте ходила по рядам, раскладывая молитвенники. Еще одна женщина тихо сидела в заднем ряду, опустив голову на сложенные руки, по-видимому молилась.
К моему огорчению, дверь, когда я ее отпустила, захлопнулась с громким стуком. Обе женщины взглянули в мою сторону. Худенькая улыбнулась мне и продолжила заниматься своим делом. Второй оказалась Лаура Брэдфилд. Она встала и подошла ко мне.
– Вам не обязательно было приходить. Я вовсе не хотела вас беспокоить, миссис Брэдфилд.
– Никакого беспокойства, дорогая, – заявила она своим прокуренным голосом. – Я все равно собиралась на эту службу. Ты останешься на нее?
– Нет… не думаю.
Мы с отцом никогда не ходили в церковь. Последний раз я была в храме на его похоронах. Позаботиться обо всем я позволила Джози и служащему похоронного бюро. Убитая горем, я даже не задумалась о том, верил ли мой отец в Бога. Просто делала, что положено.
– Вы не знаете, моя мама… она посещала церковь?
– Думаю, да, иногда.
– А бабушка?
Миссис Брэдфилд улыбнулась, будто я сказала что-то смешное.
– С возрастом мы с твоей бабушкой стали все чаще ходить в церковь. Но ты не беспокойся, Бетани, твоя мама и бабушка хотели, чтобы ты сама сделала свой религиозный выбор. Пойдем, дорогая, я покажу тебе плиту.
Она оказалась совсем простой. Только слова: «С любовью в память об Элен Луизе Темплтон». И даты рождения и смерти. Ни слова о горюющих родственниках и о том, что она утонула.
– Твоя бабушка настояла, чтобы все было как можно проще. Мне кажется, она не могла вынести напоминания о том, как…
– Понимаю…
Лаура Брэдфилд сжала мои руки.
– Ты останешься здесь, Бетани?
– Думаю, да. То есть я уверена, что останусь.
– Прекрасно. Но… – Ее выразительное лицо актрисы затуманилось. – Бетани, дорогая, давай выйдем. Мне надо тебе кое-что сказать, и это может навести меня на богохульные мысли. – Когда мы выходили, навстречу нам уже шли собиравшиеся к службе прихожане. – Я тебя надолго не задержу. Скажи, что ты помнишь о своей тете Дирдре?
– Не слишком много. А почему вы спрашиваете?
– Ну, мне кажется, тебе следует знать, что Дирдре всегда тешила себя вздорной идеей, будто вовсе не твой дедушка был законным наследником Дюн-Хауса. Я не слишком в курсе вашей семейной истории, но, с точки зрения твоей тетки, дом должен был достаться ее ужасному мужу Раймонду и, следовательно, Саре.
Я не стала говорить миссис Брэдфилд, что о многом из сказанного ею уже знаю. Слишком долго пришлось бы объясняться.
– Не знаю как и сказать… В общем, я им обеим не доверяю. Не хочу выглядеть мелодраматичной, но если ты согласишься, я поживу с тобой в Дюн-Хаусе, пока не завершатся все формальности.
– Вы… вы ужасно добры.
И храбры, и, возможно, весьма неосторожны, подумала я. А еще мне подумалось, что, если дело дойдет до стычки, то вряд ли мы с ней сможем противостоять Саре и Дирдре. И тому, кто им, несомненно, помогает. Поэтому я отрицательно покачала головой и обещала позвонить, если мне понадобится ее помощь.
Я ждала, что миссис Брэдфилд скажет мне еще кое-что про тетю Дирдре. Но она, если и знала о романе той с моим отцом, скорее всего, пришла к выводу, что вытаскивать это сейчас на белый свет уже не имеет смысла.
Я понятия не имела о расписании местного автобуса и о том, где он останавливается, так что мне надо было идти на конечную станцию. Не разумнее ли отправиться пешком прямо домой?
Дул холодный ветер, я торопилась пересечь рыночную площадь, но зацепилась за булыжник и тяжело упала у самого тротуара. Правую лодыжку пронзила знакомая боль. В этот момент я вспомнила мисс Гибсон, школьную учительницу физкультуры, и ее слова: «Если бы ты научилась нормально ходить, Бетани, то не падала бы постоянно и не делала из себя посмешище». Интересно, скольких педагогов их бывшие ученики ненавидят до самой смерти за подобные замечания?
– Ты в порядке, крошка? – Ко мне поспешил мускулистый юноша в выгоревших джинсах, серой рубашке и бейсболке, надетой задом наперед.
– Да, все хорошо.
– Давай-ка руку. Помогу подняться.
Он помог мне встать, и я уже начала благодарить его, как заметила его ухмылку. Я осмотрела свою одежду – вроде не рваная и вполне чистая.
– В чем дело? – поинтересовалась я.
– Извиняй за смех, но ты выбрала клевое место, чтобы грохнуться. Мой папашка здесь частенько валяется.
Я оглянулась и только тут заметила, что мы стоим у дверей винной лавки. Мой добрый самаритянин уже хохотал во весь голос. Его поразительные сине-зеленые глаза напомнили мне другие, в которые я смотрела совсем недавно.
– А ваш папашка, он часом не мистер О'Коннор?
Он сразу перестал смеяться.
– Ну да, так и есть. Ты его знаешь?
– Нет, но я знаю вашу сестру Мэнди. Она моя подруга.
Улыбка вернулась.
– Точно? – Он оглядел меня с ног до головы. – Скажи ей, пусть волочет тебя к нам домой в любое время. Оченно буду рад.
Его взгляд дразнил меня, но в тоне не было ничего оскорбительного. Я не выдержала и рассмеялась.
– Спасибо, обязательно передам.
– Ну лады. Если ты в порядке, я пошел.
Я смотрела ему вслед, когда услышала, что дверь за моей спиной открылась.
– Что тут происходит, Бетани? Джозеф О'Коннор приставал к тебе?
Я обернулась и увидела Пола Митчелла. На нем был бледно-голубой свитер поверх белой рубашки и темно-серые брюки. Цвет свитера и рубашка подчеркивали его здоровый загар, но под глазами четко виднелись припухлости.
– Нет, он не приставал ко мне. Я споткнулась и упала, Джозеф помог мне подняться. – Пол начал улыбаться. – И прежде чем ты еще что-то скажешь, добавлю: такое могло произойти на любом пороге. Я вовсе не собиралась входить в эту лавку.
В руках Пол держал коричневый краф-товый пакет, и, когда он переложил его из руки в руку, до меня донеслось звяканье бутылок. Я не удержалась, бросила на пакет взгляд, но от вопросов воздержалась. Пол тем не менее ответил мне.
– Это не то, что подают в моем баре. Здесь вино для отца.
– Но… я слышала, что твой отец в больнице.
– Слышала? А где ты это слышала, Бетани?
– Право не помню… – Надо было что-то придумать, не выдавать же верную Лиз Дэвидсон. – Кажется, кто-то говорил в кафе. Ты же знаешь, какой это рассадник сплетен.
Пол слегка улыбнулся.
– Верно, знаю. Интересно, а что ты еще слышала с той поры, как вернулась в Ситонклифф?
Теперь он смотрел на меня без тени улыбки. Площадь совершенно опустела, а сквозь витрину лавки было видно, что продавщица куда-то исчезла. Я ощутила некую тень угрозы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23