Перезвонила бы позже. А так получилось, что он (абонент хренов) просто не взял трубку. Не счел нужным. Я решила, что в любом случае я сделала столь трудный шаг навстречу и теперь его очередь.
– Все равно ведь на экране высветился пропущенный вызов. И он точно знает, что я звонила. Будет дураком, если не перезвонит.
– Конечно, – флегматично согласился Гоша. – Ты полоскалась в ванне постороннего мужчины, а он будет дураком.
– Молчи, а то я выпрыгну из окна, – пригрозила я. И принялась набирать Борисов номер снова. Раза четыре никто не подошел. Потом трубка стала недоступна.
– Выключил, мерзавец, – прошипела я и принялась маниакально жать на кнопки. В десять вечера Борис усталым голосом поинтересовался, что же мне все-таки нужно.
– Забыла у меня что-нибудь? Я занесу тебе в офис, – едко сказал он, показывая, что не желает никаких объяснений. Но я-то их очень даже желала.
– Я понимаю, что ты думаешь. Но ты не прав.
– Это не важно. Ты меня обманула, – ощетинился он.
– Нет. Хоть в это и трудно поверить.
– Это мне трудно было поверить, что всего через час после последнего нашего поцелуя ты оказалась с другим, – рявкнул Борис и бросил трубку. Я набрала номер снова, но Борис стойко демонстрировал свою ненависть ко всем женщинам в целом и ко мне в частности. Он трубку не брал. Я решила зайти с тыла и стала слать СМС-ки. «Он просто друг». «Я снимаю с ним квартиру». «Я даже платила за нее деньги». «Я люблю тебя и только тебя», писала я, пока не стерла подушки на пальцах. Мне казалось, что ему должно было стать интересно, что же я за историю расскажу. «Мне неинтересно», ответил он, когда я уже почти перестала ждать ответа. «Думаешь, что раз ты платила ему деньги, мне от этого легче?», послал он где-то под утро и умолк окончательно. Я бегала по комнате как тигрица на замке, а утром вместо собственного офиса сразу же полетела к его дверям. Мне думалось, что раз он слал мне какие-то фразы под утро, не спал и считал нужным ругаться, то нам еще есть, о чем говорить.
– Его нет! – отрезала его тоненькая секретарша, высверливая на мне дыры взглядом.
– А где он? – раболепно поинтересовалась я.
– В командировке, – радостно сообщила она. – Будет не раньше осени. По всем вопросам обращаться к его заму. А вам лично могу сказать, дорогуша, что его, скорее всего, не будет и осенью. Можете не ходить и не мучить честных людей.
– Кто вам позволил так со мной говорить! – воскликнула я и попыталась проскочить в Борисов кабинет мимо этой гарпии. Он не может вот так просто взять и изжить меня окончательно и бесповоротно. Хотя бы потому, что он не найдет такой, как я. Не найдет никогда. Подумаешь, маленькая накладочка! Застал меня в непонятной ванне.
– Можете хоть засады устраивать, его тут нет, – довольно взирала на меня секретарша. Кабинет был пуст. Я вышла за дверь и попыталась как-то привести себя в чувство. Что я могу еще сделать? Если человек даже теоретически не хочет мне верить, то что тут изменишь? Паранойя – это навсегда. Я как в тумане добралась до своей берлоги и попросила Гошку налить мне чего-то по-настоящему крепкого и бронебойного.
– Не поможет, – со знанием дела сообщил он.
– Поможет, – возразила я. Но была неправа. Состояние подавленности явно превысило градус крепости спирта. Мы пили коньяк. Мы пили его весь вечер и даже часть следующего утра. Но я никак не могла опьянеть до бесчувственного состояния. Мне даже становилось хуже.
– Что ж с тобой делать? – растерянно взирал на мое моральное падение Славик.
– Ее надо срочно эвакуировать, – кивнул Гошка.
– А что программа? Когда начало съемок? Там и погорюем, – алчно посмотрел на меня Славик.
– Через пару недель полетим готовить съемочные площади, – с готовностью уточнил Гошка.
– Поняла? Через две недели! – свысока посмотрел на меня Славик. Это был взгляд победителя. Я вяло кивнула. Конечно, при этих условиях я бегом побегу в любую Тмутаракань.
Тмутаракань располагалась в Центральной части Африки. Уже одно это само по себе должно было наполнить мое сердце смирением и приятием мира, потому что иначе возникало ощущение страха оттого, что можно застрять навсегда в этом затерянном крае, где отовсюду на тебя смотрят белки глаз на чернокожем фоне лиц. Я вовсе не расистка, нет, но мое простенькое московское и околомосковское сознание отказывалось понимать такую отличающуюся ото всех привычных картины мировую окраску человечества. Тем более в таких количествах. Я потерялась среди этих прекрасно накачанных, ярких, шумных людей, для которых моя белая кожа была дикой новинкой, экзотикой.
– Рушша? Рушша? Мосва? – с интересом вступал со мной в диалог приставленный к нашей группе гид. Он присоединился к нам в аэропорту и полюбил нас всей душой за нашу готовность давать щедрые чаевые и пить с ним на брудершафт еще в холле маленькой гостиницы города Банги, столицы центральноафриканской республики. Гостиница оказалась вполне чистенькой двухэтажной секцией среди кучи аналогичных рыженьких мазанок, выстроенных в нубийском стиле. Было жарко, отчего голова переставала выдавать членораздельные мысли, а тело каждой своей клеточкой кричало – покажите, где здесь выход? Где дверь в Москву?
– Ага. Рушша, – устало отвечала я, а многие другие члены группы вообще отказывались поддерживать членораздельную речь. И это имело под собой веские причины, ибо никак нельзя было сказать, что полет мы перенесли легко. Когда это у нас, у русских телевизионщиков что-то бывает легко? Хотя главные фигуры на ринге себя виноватыми не считали. Потому что все равно ничего не соображали. А как все хорошо начиналось. В самолете наш русский коллектив вел себя в соответствии с требованиями безопасности и с максимальной скоростью привел себя в состояние анабиоза. Видимо, чтобы не мешать пилоту вести самолет. Правда, своим поведением некоторые добились несколько обратного эффекта, поэтому их полет прошел довольно громко. Все бы ничего, ну текила и текила. Ну абсент и абсент. Подумаешь, эка невидаль. К сожалению, оказалось, что не мы одни летели в Центральную Африку. Свои бы всё поняли, но среди тридцати человек нашей съемочной бригады попадались отдельные жалкие группки туристов и туристок, летящих в эту дикую местность за острыми впечатлениями в виде пятизвездочных отелей и гамаков под пальмами. Им наше прощание с Родиной не нравилось.
– Сколько можно пить! – весь полет орала одна особо активная туристка в расшитых шортах и белой панаме с широкими полями. – Перестаньте висеть над моим креслом!
– Дорогая, присоединяйтесь к нам, – попытались навести контакт и перекинуть мост понимания ребята-каскадеры. Но переборщили и широким жестом облили ее абсентом, потому что они – каскадеры – по роду работы знают, что такое опасность и в самолетах предпочитают трезвыми не находиться ни минуты.
– Что вы себе позволяете! – вскочила и лихо отряхнулась от капель божественного нектара девица. Тут наши парни увидели, что она не только близка им по расположению кресел, но и хороша собой. Их намерения моментально перестали быть только дружескими. Клапаны снесло.
– Девушка, что же вы не пьете?! Может быть, вам не нравится абсент? – раздухарился один вполне солидный господин из безопасности. Он был толстым, как Винни-Пух на пенсии, но сам предпочитал думать, что он обаятельный.
– Отстаньте немедленно! – кричала девушка, отбиваясь от последовательно предложенного вина, мадеры, вермута, коньяка, виски, и, наконец, водочки. – Уйдите или я вызову милицию!
– Кого?! – возбудилась вся группа каскадеров и безопасности сразу и каждый по отдельности.
– Милицию, – оробев, прошептала девушка, которой безумно надоели свист, вопли и звон бокалов у нее над головой.
– Давай! – пьяно подначил ее мордатый безопасник. – Вызывай. Ноль два! Звони. Дядя Степа! Спаси! Я под облаками. Он к тебе прямо в самолет придет!
– Или девять – один – один! – хохотал кто-то на галерке. Девушка краснела и впадала в ярость. Однако всем известна истина, что хорошо смеется только тот, кто смеется последним. Да, срочный наряд ОМОНА девушка нашим ловеласам обеспечить не могла. Но оказалось, что и на самолете без правоохранительных органов никак. Только их функцию выполняют стюардессы и капитан корабля.
– Вы можете написать заявление. С ними будут разбираться, как только самолет приземлится, – сочувственно поделилась стюардесса. Девушка в шортах моментально приободрилась и принялась сочинять трактат, по которому все братьям по разуму, сидящим на креслах сбоку, сзади и спереди мог перепасть вполне серьезный срок. Я бегала вокруг и как самая трезвая пыталась все решить.
– Может, не надо? Что с пьяных взять? – лебезила я, а девушка стоически игнорировала все мои уговоры. Команда каскадеров, напуганная перспективой сходить с трапов при помощи африканской полиции, предпочла отрубиться и громко храпела вокруг потерпевшей. Что, без сомнения, только усугубляло ее намерения. Я уж было думала, что все пропало и скандала с принимающей стороной не миновать, однако Всевышний пожалел наш проект и послал решение в виде игры на страстях человеческих. Иными словами ко мне подошел Гошка и тихо шепнул на ушко:
– Попробуй дать ей денег!
– А не пошлет? – усомнилась я.
– Не должна, – оценив даму взглядом, пообещал Гошка. И оказался прав. Дамы в таких шортах очень склонны к алчности и остаток полета мы с ней вяло переругивались и искали консенсус в виде конкретной суммы. Она хотела много и грозила полицией, я обещала ей, что если она предпочтет шоу полицейских, то мы предпочтем заплатить адвокатам. Сошлись на трехстах долларах, хотя я была согласна и на пятьсот. Именно такой лимит на конфликт мне объявил Славик. Естественно, после раздачи слонов и выгрузки мертвецки пьяной части группы той ее частью, которая еле держалась на ногах, мы были готовы ноги целовать нашему гиду хотя бы за то, что он нас приведет куда-то, где можно будет помыться, протрезветь и просто поспать на нормальных кроватях. Так я ступила на огненно-жаркую африканскую землю. Кто бы мог подумать, что меня действительно занесет в такую даль кривая моей шальной удачи. Хотя мне было сложно поверить, что все происходящее – это именно удача. Потому что это сложно, понять, что ты ведущий экстремальной программы, которого привезли хрен знает куда и согласно сценарию будут подвешивать над пропастью, запускать в джунгли, купать в диких реках и все это ради того, чтобы зрителям не было скучно, а каскадерам, которые у нас были нашими «совершенно случайными» героями шоу было не так обидно потом делать вещи куда более странные и неоправданные, чем мои висения в пропасти вниз головой.
– Я не уверена, что смогу, – робко пожаловалась я Гошке, когда наступило утро, и мы встретились в холле центрального корпуса гостиницы.
– Поздно! – философски отреагировал он. – Где ты была, когда утверждали сценарий? И потом, все это совершенно безопасно, зато сделает программу гарантированно рейтинговой. Зрители любят кровь.
– Что?! – возмутилась я.
– Совершенно безопасно! СОВЕРШЕННО! – гипнотизировал меня Гошка, пока мы садились в автобусы, чтобы ехать ориентироваться на местности.
– Ты сам-то в это веришь? – полюбопытствовала я. И Гошка, и Славик, и Лера заверили меня, что верят-верят. При этом у них были абсолютно честные глаза!
Глава 6.
Деньги – странная субстанция, потому что невозможно предугадать их ход в людской жизни. Вот все остальное можно – а это никак. Круговорот воды в природе давно расписан по часам и минутам, все знают, что капля воды при разном стечении обстоятельств будет бродить и по тихоокеанскому шельфу, и летать по небу в виде облачной взвеси, и изливаться на Европу с потопами, и, наконец, вернется в Саратов с утренней росой. И это никого не удивляет, потому что наука – штука понятная, пусть даже частности и вызывают некоторую оторопь. То есть, если послушать ученых, изучающих эти самые явления природы, то возникает странное ощущение собственной неполноценности и тупости, но если результаты их деятельности выкладывают в виде прогноза погоды или глав учебника природоведения, то все облегченно вздыхают. С наукой жить легче. Всегда точно знаешь, надо ли брать зонт. Также хорошо изучены причины и принципы миграции животных. Всяких там перелетных птиц, нерестящихся рыб и шастающих туда-сюда дельфинов. В корне всей этой суеты лежит тяга к лучшей жизни, к более теплой и сытой зиме, а также, наверное, скука и жажда приключений. А кто сказал, что такие чувства доступны только людям? Конечно, ученые утверждают, что зверей гонит вперед исключительно инстинкт, но вдруг у них стремление к авантюре уже перешло на уровень инстинкта. Мы, кстати, уже тоже на пути к этому, потому что любого полноценного человека как минимум раз в год тянет перелететь в отпуск на теплые пляжи. Чем не инстинкт? Но ни одному ученому еще не удалось открыть закон, по которому деньги перелетают от одного человека к другому. То есть, менеджмент, маркетинг, анализ рынка ценных бумаг и банковская практика позволяет найти причины всяких там банкротств и темпов экономического роста, но вот причины, по которым у отдельно взятого определенного человека вчера еще денег не хватало даже на велосипед, а сегодня он заказывает суши в японском ресторане на Тверской – почему это происходит, неизвестно. Как младший научный сотрудник становится олигархом? Можно ли научными методами вычислить среди тысяч младших научных сотрудников процент будущих олигархов. Можно ли по какой-то классификации выявить конкретного будущего миллионера. А как узнать, кому достанется главный приз лотереи? Кто с точки зрения психо-эмоционального состояния с большей вероятностью приманит к себе денежную удачу? Нет, такого рода миграцию денежных знаков никто еще не вычислил. Поэтому я не успела прийти в себя, когда на меня вдруг обвалились деньги. Вернее, не совсем уж прямо ДЕНЬГИ, но все-таки нечто большее, чем я обычно привыкла получать за все годы моей разбитной, финансово нестабильной жизни. Началось все с того, как через неделю после триумфального схода русских телевизионщиков на африканскую землю мне сунули в зубы контракт ведущей передачи «Дикие поиски диких денег». По нему выходило, что одной этой зарплаты мне хватит на небольшой автомобиль отечественного производства. Может, только немножко Б/У, но ведь это не совсем важно. Оказалось, что мне собирались платить около четырех тысяч долларов за каждый месяц, проведенный вне родины и две тысячи за месяцы, которые я буду пребывать в ее пределах.
– Что-то на родину мне не хочется, – сказала я, судорожным движением руки спеша подписать все листы контракта сразу.
– Если бы ты знала, как мне не хочется! – вздохнул Гоша, которому, как режиссеру-постановщику наверняка предложили еще больше.
– Давай тогда подумаем, чтобы наша передача жила вечно! – с энтузиазмом предложила я.
– Ты видела, что за каждый рискованный дубль тебе будут доплачивать? – коварно спросил Славик. Я отрицательно помотала головой, потому что мое желание читать контракт окончилось, как только я увидела пункт «Заработная плата».
– Почему ты не показал мне контракт в Москве? Я бы ехала сюда с гораздо большим желанием? – обиженно надула губы я.
– Ты в Москве бредила, – аккуратно напомнил он. – Вдруг на фоне моральной травму ты бы его не подписала?
– Так. И что мне полагается за риск? – заинтересовалась я, листая договор.
– Бонус, – скромно улыбнулся Славик. – В размере половины месячной зарплаты.
– Что? – ахнула я. Теперь мне стало понятно, почему все наши так рвались в эту поездку. Я встрепенулась. – Покажите мне, где тут ближайший крокодил?
– Не спеши. Тебе будут платить только за снятый эпизод. Не спеши быть бесплатно сожранной! – усмехнулся Славик. Однако цели своей он безусловно добился, потому что на следующей неделе мы приступили к съемкам первого пилотного выпуска программы, а я с замиранием сердца стояла на краю бездонной пропасти в том самом пресловутом ковбойском костюме с шляпой и вещала в эфир.
– Итак, мы начинаем дикие поиски диких денег. Я – Наташа Тапкина буду вести вас в дикие дебри разных стран. И первые дикий шаг мы делаем по огнедышашей земле Африки.
– Натка, дай перцу! – согласно сценарию крикнул из-за камеры Гошка.
– Вам надо перцу? Тогда извольте! – крикнула я. – Мы познакомимся с первым героем, жаждущим совершать глупости ради денег прямо сейчас. В воздухе. Интересно, будет ли он настолько жаждать узнать меня поближе, чтобы повторить вот это?!
– Что это? – изобразил растерянность наш «случайный» каскадер Олежка, красивый худощавый парень, по внешности которого никогда бы нельзя было даже близко вообразить, на что он способен.
– А вот! – я хлопнула в ладоши и сделала шаг к пропасти. Тут на меня напал ступор и, хоть моя нога была надежно привязана к какой-то специальной штуковине, которая должна была удержать меня от превращения в разбитую лепешку, я как-то с трудом в нее верила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Все равно ведь на экране высветился пропущенный вызов. И он точно знает, что я звонила. Будет дураком, если не перезвонит.
– Конечно, – флегматично согласился Гоша. – Ты полоскалась в ванне постороннего мужчины, а он будет дураком.
– Молчи, а то я выпрыгну из окна, – пригрозила я. И принялась набирать Борисов номер снова. Раза четыре никто не подошел. Потом трубка стала недоступна.
– Выключил, мерзавец, – прошипела я и принялась маниакально жать на кнопки. В десять вечера Борис усталым голосом поинтересовался, что же мне все-таки нужно.
– Забыла у меня что-нибудь? Я занесу тебе в офис, – едко сказал он, показывая, что не желает никаких объяснений. Но я-то их очень даже желала.
– Я понимаю, что ты думаешь. Но ты не прав.
– Это не важно. Ты меня обманула, – ощетинился он.
– Нет. Хоть в это и трудно поверить.
– Это мне трудно было поверить, что всего через час после последнего нашего поцелуя ты оказалась с другим, – рявкнул Борис и бросил трубку. Я набрала номер снова, но Борис стойко демонстрировал свою ненависть ко всем женщинам в целом и ко мне в частности. Он трубку не брал. Я решила зайти с тыла и стала слать СМС-ки. «Он просто друг». «Я снимаю с ним квартиру». «Я даже платила за нее деньги». «Я люблю тебя и только тебя», писала я, пока не стерла подушки на пальцах. Мне казалось, что ему должно было стать интересно, что же я за историю расскажу. «Мне неинтересно», ответил он, когда я уже почти перестала ждать ответа. «Думаешь, что раз ты платила ему деньги, мне от этого легче?», послал он где-то под утро и умолк окончательно. Я бегала по комнате как тигрица на замке, а утром вместо собственного офиса сразу же полетела к его дверям. Мне думалось, что раз он слал мне какие-то фразы под утро, не спал и считал нужным ругаться, то нам еще есть, о чем говорить.
– Его нет! – отрезала его тоненькая секретарша, высверливая на мне дыры взглядом.
– А где он? – раболепно поинтересовалась я.
– В командировке, – радостно сообщила она. – Будет не раньше осени. По всем вопросам обращаться к его заму. А вам лично могу сказать, дорогуша, что его, скорее всего, не будет и осенью. Можете не ходить и не мучить честных людей.
– Кто вам позволил так со мной говорить! – воскликнула я и попыталась проскочить в Борисов кабинет мимо этой гарпии. Он не может вот так просто взять и изжить меня окончательно и бесповоротно. Хотя бы потому, что он не найдет такой, как я. Не найдет никогда. Подумаешь, маленькая накладочка! Застал меня в непонятной ванне.
– Можете хоть засады устраивать, его тут нет, – довольно взирала на меня секретарша. Кабинет был пуст. Я вышла за дверь и попыталась как-то привести себя в чувство. Что я могу еще сделать? Если человек даже теоретически не хочет мне верить, то что тут изменишь? Паранойя – это навсегда. Я как в тумане добралась до своей берлоги и попросила Гошку налить мне чего-то по-настоящему крепкого и бронебойного.
– Не поможет, – со знанием дела сообщил он.
– Поможет, – возразила я. Но была неправа. Состояние подавленности явно превысило градус крепости спирта. Мы пили коньяк. Мы пили его весь вечер и даже часть следующего утра. Но я никак не могла опьянеть до бесчувственного состояния. Мне даже становилось хуже.
– Что ж с тобой делать? – растерянно взирал на мое моральное падение Славик.
– Ее надо срочно эвакуировать, – кивнул Гошка.
– А что программа? Когда начало съемок? Там и погорюем, – алчно посмотрел на меня Славик.
– Через пару недель полетим готовить съемочные площади, – с готовностью уточнил Гошка.
– Поняла? Через две недели! – свысока посмотрел на меня Славик. Это был взгляд победителя. Я вяло кивнула. Конечно, при этих условиях я бегом побегу в любую Тмутаракань.
Тмутаракань располагалась в Центральной части Африки. Уже одно это само по себе должно было наполнить мое сердце смирением и приятием мира, потому что иначе возникало ощущение страха оттого, что можно застрять навсегда в этом затерянном крае, где отовсюду на тебя смотрят белки глаз на чернокожем фоне лиц. Я вовсе не расистка, нет, но мое простенькое московское и околомосковское сознание отказывалось понимать такую отличающуюся ото всех привычных картины мировую окраску человечества. Тем более в таких количествах. Я потерялась среди этих прекрасно накачанных, ярких, шумных людей, для которых моя белая кожа была дикой новинкой, экзотикой.
– Рушша? Рушша? Мосва? – с интересом вступал со мной в диалог приставленный к нашей группе гид. Он присоединился к нам в аэропорту и полюбил нас всей душой за нашу готовность давать щедрые чаевые и пить с ним на брудершафт еще в холле маленькой гостиницы города Банги, столицы центральноафриканской республики. Гостиница оказалась вполне чистенькой двухэтажной секцией среди кучи аналогичных рыженьких мазанок, выстроенных в нубийском стиле. Было жарко, отчего голова переставала выдавать членораздельные мысли, а тело каждой своей клеточкой кричало – покажите, где здесь выход? Где дверь в Москву?
– Ага. Рушша, – устало отвечала я, а многие другие члены группы вообще отказывались поддерживать членораздельную речь. И это имело под собой веские причины, ибо никак нельзя было сказать, что полет мы перенесли легко. Когда это у нас, у русских телевизионщиков что-то бывает легко? Хотя главные фигуры на ринге себя виноватыми не считали. Потому что все равно ничего не соображали. А как все хорошо начиналось. В самолете наш русский коллектив вел себя в соответствии с требованиями безопасности и с максимальной скоростью привел себя в состояние анабиоза. Видимо, чтобы не мешать пилоту вести самолет. Правда, своим поведением некоторые добились несколько обратного эффекта, поэтому их полет прошел довольно громко. Все бы ничего, ну текила и текила. Ну абсент и абсент. Подумаешь, эка невидаль. К сожалению, оказалось, что не мы одни летели в Центральную Африку. Свои бы всё поняли, но среди тридцати человек нашей съемочной бригады попадались отдельные жалкие группки туристов и туристок, летящих в эту дикую местность за острыми впечатлениями в виде пятизвездочных отелей и гамаков под пальмами. Им наше прощание с Родиной не нравилось.
– Сколько можно пить! – весь полет орала одна особо активная туристка в расшитых шортах и белой панаме с широкими полями. – Перестаньте висеть над моим креслом!
– Дорогая, присоединяйтесь к нам, – попытались навести контакт и перекинуть мост понимания ребята-каскадеры. Но переборщили и широким жестом облили ее абсентом, потому что они – каскадеры – по роду работы знают, что такое опасность и в самолетах предпочитают трезвыми не находиться ни минуты.
– Что вы себе позволяете! – вскочила и лихо отряхнулась от капель божественного нектара девица. Тут наши парни увидели, что она не только близка им по расположению кресел, но и хороша собой. Их намерения моментально перестали быть только дружескими. Клапаны снесло.
– Девушка, что же вы не пьете?! Может быть, вам не нравится абсент? – раздухарился один вполне солидный господин из безопасности. Он был толстым, как Винни-Пух на пенсии, но сам предпочитал думать, что он обаятельный.
– Отстаньте немедленно! – кричала девушка, отбиваясь от последовательно предложенного вина, мадеры, вермута, коньяка, виски, и, наконец, водочки. – Уйдите или я вызову милицию!
– Кого?! – возбудилась вся группа каскадеров и безопасности сразу и каждый по отдельности.
– Милицию, – оробев, прошептала девушка, которой безумно надоели свист, вопли и звон бокалов у нее над головой.
– Давай! – пьяно подначил ее мордатый безопасник. – Вызывай. Ноль два! Звони. Дядя Степа! Спаси! Я под облаками. Он к тебе прямо в самолет придет!
– Или девять – один – один! – хохотал кто-то на галерке. Девушка краснела и впадала в ярость. Однако всем известна истина, что хорошо смеется только тот, кто смеется последним. Да, срочный наряд ОМОНА девушка нашим ловеласам обеспечить не могла. Но оказалось, что и на самолете без правоохранительных органов никак. Только их функцию выполняют стюардессы и капитан корабля.
– Вы можете написать заявление. С ними будут разбираться, как только самолет приземлится, – сочувственно поделилась стюардесса. Девушка в шортах моментально приободрилась и принялась сочинять трактат, по которому все братьям по разуму, сидящим на креслах сбоку, сзади и спереди мог перепасть вполне серьезный срок. Я бегала вокруг и как самая трезвая пыталась все решить.
– Может, не надо? Что с пьяных взять? – лебезила я, а девушка стоически игнорировала все мои уговоры. Команда каскадеров, напуганная перспективой сходить с трапов при помощи африканской полиции, предпочла отрубиться и громко храпела вокруг потерпевшей. Что, без сомнения, только усугубляло ее намерения. Я уж было думала, что все пропало и скандала с принимающей стороной не миновать, однако Всевышний пожалел наш проект и послал решение в виде игры на страстях человеческих. Иными словами ко мне подошел Гошка и тихо шепнул на ушко:
– Попробуй дать ей денег!
– А не пошлет? – усомнилась я.
– Не должна, – оценив даму взглядом, пообещал Гошка. И оказался прав. Дамы в таких шортах очень склонны к алчности и остаток полета мы с ней вяло переругивались и искали консенсус в виде конкретной суммы. Она хотела много и грозила полицией, я обещала ей, что если она предпочтет шоу полицейских, то мы предпочтем заплатить адвокатам. Сошлись на трехстах долларах, хотя я была согласна и на пятьсот. Именно такой лимит на конфликт мне объявил Славик. Естественно, после раздачи слонов и выгрузки мертвецки пьяной части группы той ее частью, которая еле держалась на ногах, мы были готовы ноги целовать нашему гиду хотя бы за то, что он нас приведет куда-то, где можно будет помыться, протрезветь и просто поспать на нормальных кроватях. Так я ступила на огненно-жаркую африканскую землю. Кто бы мог подумать, что меня действительно занесет в такую даль кривая моей шальной удачи. Хотя мне было сложно поверить, что все происходящее – это именно удача. Потому что это сложно, понять, что ты ведущий экстремальной программы, которого привезли хрен знает куда и согласно сценарию будут подвешивать над пропастью, запускать в джунгли, купать в диких реках и все это ради того, чтобы зрителям не было скучно, а каскадерам, которые у нас были нашими «совершенно случайными» героями шоу было не так обидно потом делать вещи куда более странные и неоправданные, чем мои висения в пропасти вниз головой.
– Я не уверена, что смогу, – робко пожаловалась я Гошке, когда наступило утро, и мы встретились в холле центрального корпуса гостиницы.
– Поздно! – философски отреагировал он. – Где ты была, когда утверждали сценарий? И потом, все это совершенно безопасно, зато сделает программу гарантированно рейтинговой. Зрители любят кровь.
– Что?! – возмутилась я.
– Совершенно безопасно! СОВЕРШЕННО! – гипнотизировал меня Гошка, пока мы садились в автобусы, чтобы ехать ориентироваться на местности.
– Ты сам-то в это веришь? – полюбопытствовала я. И Гошка, и Славик, и Лера заверили меня, что верят-верят. При этом у них были абсолютно честные глаза!
Глава 6.
Деньги – странная субстанция, потому что невозможно предугадать их ход в людской жизни. Вот все остальное можно – а это никак. Круговорот воды в природе давно расписан по часам и минутам, все знают, что капля воды при разном стечении обстоятельств будет бродить и по тихоокеанскому шельфу, и летать по небу в виде облачной взвеси, и изливаться на Европу с потопами, и, наконец, вернется в Саратов с утренней росой. И это никого не удивляет, потому что наука – штука понятная, пусть даже частности и вызывают некоторую оторопь. То есть, если послушать ученых, изучающих эти самые явления природы, то возникает странное ощущение собственной неполноценности и тупости, но если результаты их деятельности выкладывают в виде прогноза погоды или глав учебника природоведения, то все облегченно вздыхают. С наукой жить легче. Всегда точно знаешь, надо ли брать зонт. Также хорошо изучены причины и принципы миграции животных. Всяких там перелетных птиц, нерестящихся рыб и шастающих туда-сюда дельфинов. В корне всей этой суеты лежит тяга к лучшей жизни, к более теплой и сытой зиме, а также, наверное, скука и жажда приключений. А кто сказал, что такие чувства доступны только людям? Конечно, ученые утверждают, что зверей гонит вперед исключительно инстинкт, но вдруг у них стремление к авантюре уже перешло на уровень инстинкта. Мы, кстати, уже тоже на пути к этому, потому что любого полноценного человека как минимум раз в год тянет перелететь в отпуск на теплые пляжи. Чем не инстинкт? Но ни одному ученому еще не удалось открыть закон, по которому деньги перелетают от одного человека к другому. То есть, менеджмент, маркетинг, анализ рынка ценных бумаг и банковская практика позволяет найти причины всяких там банкротств и темпов экономического роста, но вот причины, по которым у отдельно взятого определенного человека вчера еще денег не хватало даже на велосипед, а сегодня он заказывает суши в японском ресторане на Тверской – почему это происходит, неизвестно. Как младший научный сотрудник становится олигархом? Можно ли научными методами вычислить среди тысяч младших научных сотрудников процент будущих олигархов. Можно ли по какой-то классификации выявить конкретного будущего миллионера. А как узнать, кому достанется главный приз лотереи? Кто с точки зрения психо-эмоционального состояния с большей вероятностью приманит к себе денежную удачу? Нет, такого рода миграцию денежных знаков никто еще не вычислил. Поэтому я не успела прийти в себя, когда на меня вдруг обвалились деньги. Вернее, не совсем уж прямо ДЕНЬГИ, но все-таки нечто большее, чем я обычно привыкла получать за все годы моей разбитной, финансово нестабильной жизни. Началось все с того, как через неделю после триумфального схода русских телевизионщиков на африканскую землю мне сунули в зубы контракт ведущей передачи «Дикие поиски диких денег». По нему выходило, что одной этой зарплаты мне хватит на небольшой автомобиль отечественного производства. Может, только немножко Б/У, но ведь это не совсем важно. Оказалось, что мне собирались платить около четырех тысяч долларов за каждый месяц, проведенный вне родины и две тысячи за месяцы, которые я буду пребывать в ее пределах.
– Что-то на родину мне не хочется, – сказала я, судорожным движением руки спеша подписать все листы контракта сразу.
– Если бы ты знала, как мне не хочется! – вздохнул Гоша, которому, как режиссеру-постановщику наверняка предложили еще больше.
– Давай тогда подумаем, чтобы наша передача жила вечно! – с энтузиазмом предложила я.
– Ты видела, что за каждый рискованный дубль тебе будут доплачивать? – коварно спросил Славик. Я отрицательно помотала головой, потому что мое желание читать контракт окончилось, как только я увидела пункт «Заработная плата».
– Почему ты не показал мне контракт в Москве? Я бы ехала сюда с гораздо большим желанием? – обиженно надула губы я.
– Ты в Москве бредила, – аккуратно напомнил он. – Вдруг на фоне моральной травму ты бы его не подписала?
– Так. И что мне полагается за риск? – заинтересовалась я, листая договор.
– Бонус, – скромно улыбнулся Славик. – В размере половины месячной зарплаты.
– Что? – ахнула я. Теперь мне стало понятно, почему все наши так рвались в эту поездку. Я встрепенулась. – Покажите мне, где тут ближайший крокодил?
– Не спеши. Тебе будут платить только за снятый эпизод. Не спеши быть бесплатно сожранной! – усмехнулся Славик. Однако цели своей он безусловно добился, потому что на следующей неделе мы приступили к съемкам первого пилотного выпуска программы, а я с замиранием сердца стояла на краю бездонной пропасти в том самом пресловутом ковбойском костюме с шляпой и вещала в эфир.
– Итак, мы начинаем дикие поиски диких денег. Я – Наташа Тапкина буду вести вас в дикие дебри разных стран. И первые дикий шаг мы делаем по огнедышашей земле Африки.
– Натка, дай перцу! – согласно сценарию крикнул из-за камеры Гошка.
– Вам надо перцу? Тогда извольте! – крикнула я. – Мы познакомимся с первым героем, жаждущим совершать глупости ради денег прямо сейчас. В воздухе. Интересно, будет ли он настолько жаждать узнать меня поближе, чтобы повторить вот это?!
– Что это? – изобразил растерянность наш «случайный» каскадер Олежка, красивый худощавый парень, по внешности которого никогда бы нельзя было даже близко вообразить, на что он способен.
– А вот! – я хлопнула в ладоши и сделала шаг к пропасти. Тут на меня напал ступор и, хоть моя нога была надежно привязана к какой-то специальной штуковине, которая должна была удержать меня от превращения в разбитую лепешку, я как-то с трудом в нее верила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27