И потом, почему ему можно, а мне нет. Мне кажется, он смотрел на меня теперь не просто как на женщину, а как на некое хранилище для самого драгоценного на свете – его сына. Где это видано, чтобы хранилище курило.
Племянницы не стали опротестовывать завещание, как и говорила старушка-нотариус. После того, как мы с Митей оформили прописку, они окончательно приуныли и больше не появлялись на Песчаном переулке. Я по-прежнему лечу всех наших местных старушек от мнимых и реальных болезней. Митя теперь работает менеджером в Газпроме, и из Москвы никуда не уезжает. Зарплата все же меньше, чем в Ямбурге, но когда он меня об этом спрашивает, я отвечаю, что ни за какие деньги не готова обходиться без секса с ним по полгода. И потом, вдруг снова мне надо будет сообщить ему о том, что он станет отцом. Что же мне, опять ждать по полгода? Он смеется и не возражает. В смысле, стать отцом.
Лиля на следующий год поступила в другой театральный ВУЗ, и теперь вовсю пробивает себе дорогу к светлому будущему. Ее упорство постепенно открывает перед ней любые двери, так что я не удивлюсь, если в скором времени увижу ее милое лицо крупным планом в каком-нибудь сериале. Пока же ей удается добиться съемок в эпизодах. Нам приходится долго всматриваться в экран под ее «ну вот же, третья справа, вот!», чтобы увидеть ее контур. И еще, она устроилась помощником режиссера в маленький студийный театр и старательно охмуряет своего босса.
– У каждой звезды есть или любовник-режиссер, или муж, – объясняет мне она. Что ж, если ей нравится такая жизнь, не мне ее учить и отговаривать. Тем более что у нее действительно есть успехи, пусть пока и небольшие.
С Димой мы, откровенно говоря, больше не встречались. Я передала ему обратно его деньги. С искренней благодарностью, через тамошнего старшего фельдшера. Он любезно передал мне пожелания всяческого счастья. Тоже через него. Наше примирение вовсе не означало желания снова близко общаться. Если быть до конца честной, я настолько глубоко погрузилась в новую для меня жизнь матери и жены, что просто не находила времени для мыслей о прошлом. Я любовно натирала подоконники, окна и зеркала в своей квартире. Любовалась на парк на Песчаной площади, иллюминацией, которую включали по вечерам. Я ходила в магазин и больше ни с кем не дралась, а старательно выбирала продукты, чтобы вкусно кормить своего любимого мужа изысканными блюдами.
Один раз натерла. А готовила я так себе. Как и с Полиной Ильиничной, я или жарила полуфабрикаты, либо, высунув язык, следовала инструкциям поваренной книги. Результат каждый раз был разным. Часто Митя натянуто улыбался, пережевывая резиновый стейк моего изготовления. А иногда получалось. Какая-нибудь шарлотка. В любом случае, он спешил с работы домой, чтобы съесть то, что я приготовлю, чем бы это не оказалось. И снова взять на руки нашего сына. Оказалось, что его зовут Григорием. Не знаю почему. Еще на сносях, я сидела и гладила Митину рубашку, а он читал мне список мужских имен, скачанных им из Интернета. Мы долго перебирали Аркадиев, Алексеев, Александров и так до самой буквы «Г». Пока на имени Григорий, во мне не раздался отчетливый толчок изнутри.
– Ой-ой. Это, наверное, Григорий! – простонала я. Дитятко уже дубасило меня с полной силой.
– Григорий? – удивился Митя.
– А что?
– Нет, ничего. Вполне, – не стал нервировать беременную женщину он. Ближе к родам мне стало совсем тяжело передвигаться. Митя носился со мной как с писаной торбой. Я предпочитала думать, что он делает это исключительно из огромной любви ко мне. Но если честно, его любовь ко мне была пустяком по сравнению с тем чувством, которое он демонстрировал к моему животу. Забавно, каким хорошим отцом может стать мужчина, который категорически не хочет детей.
День, когда я семенила вслед за Митей из роддома, стал самым счастливым днем во всей моей жизни. Он шел впереди и нес на руках наш долгожданный комочек в голубых ползунках. Нес так, словно бы у него на руках хрупкий сосуд всей жизни на земле. Этот трепет был очень умилительным, но быстро кончился. Гришка оказался требовательным и крикливым бутузом, и вскоре все мы без стеснения вертели его и так и эдак, лишь бы он замолчал. И все же, его появление было таким светлым, таким теплым и невероятным счастьем, что если бы я знала это раньше, я бы уже успела нарожать целый табун детей.
Разве я не могла когда-нибудь представить, что счастье может быть так реально, и что все это может случиться именно со мной. Этого было слишком много даже для меня – прожженного циника, до краев переполненного Здравым Смыслом. Оставалось только удивляться, как только подобное могло произойти со мной – серьезной женщиной с большим опытом и сильным рациональным началом. Кто бы мог подумать, что я окажусь способной на ТАКОЕ!
Сабурово, лето 2007

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26